- Спокойной ночи, Шела!
И, взмахнув рукой, зашагал по коридору прочь.
Я несколько мгновений постояла, глядя ему вслед, а затем зашла в комнату.
Свет, как ни странно, горел. Нольвенн, накинув шаль на плечи, сидела на кровати, уткнувшись носом в какие-то свои записи, при моем появлении вскинула голову и заговорщически улыбнулась:
- Ну? Как?..
Я только вздохнула.
Очередной выходной снова подкрался незаметно, как бы его ни ждали, затаив дыхание. Директор Паскветэн накануне объявил нам, что происходящее в школе взто под королевский контроль и в скором времени сюда прибудет человек от его величества, который примет участие в расследовании. Наверное, эта новость должна была нас всех приободрить, но я облегчения не почувствовала. Какое тут облегчение? Человек приедет не сегодня, не найдет по щелчку пальцев того, по чьей вине гибнут школяры и наставники, а значит, завтра кто-то может снова не проснуться. Я могу не проснуться. Или Нольвенн. Или Невен. Или Тонан…
Да и что он сделает, этот человек, спустя столько времени там, где лучшие маги королевства по горячим следам не справились?
И снова тревожное утро и пересчет по головам. Этот жив, тот жив. Там живы, здесь живы. Школяры все? Все! Наставники?..
Тоже все.
А потом первое счастливое недоумение сменилось страшной догадкой – боевики, отправившиеся на практику. Мы все как-то логично заключили, что раз они не сбежали, а уехали в запланированную школой ежегодную поездку, то плата, взымаемая Брейденом, их минует: зачем гнаться за группкой школяров, которые скоро вернутся, когда под боком их разгуливает куда больше?
Но лес рассудил иначе. И только потом до нас дошло, что это снова был урок и демонстрация силы – не убежишь, не скроешься. Выдайте нам убийцу, иначе спасения не будет никому и нигде, пока мы сами его не найдем.
Методом исключения.
Связи с уехавшими на практику у школяров не было, наставники хранили молчание и, глядя на их хмурые лица, вопросы задавать никто не решался. А может быть, нам – тем из нас, кому действительно было важно узнать имя – просто было страшно услышать его в ответ.
А потому спустя два дня, ко времени возвращения боевиков, во двор высыпала почти вся школа. Девчоночьи лица в этот час отличались особенной бледностью, теребились в пальцах ленты, пояски, кусались губы. Нольвенн рядом со мной выглядела совершенно, как обычно, но я заметила, как мелко подрагивают пальцы опущенной руки. Я сжала ее ладонь, и подруга ответила мне таким же пожатием.
Разноголосый писк нескольких первокурсников, забравшихся в башню над воротами: «Едут!» - пронесся по толпе гулким шепотом, но прошло еще много долгих волнительных минут, прежде чем первые всадники обоза – наставники Одран и Фингар – показались во въездной арке. А следом за ними – телеги с сидящими на них школярами.
Толпа нехотя расступилась, позволяя повозкам проехать. Каждому куда больше хотелось наоборот придвинуться плотнее, вглядеться в лица… мне было проще – я высматривала льняную макушку.
Рядом тихонько выдохнула Нольвенн, и я порадовалась за подружку, кто бы ни был ее таинственный обожатель.
…и как-то так получилась, что вместо макушки я напоролась на цепкий серый взгляд. Дыхание на мгновение перехватило, и я почувствовала, как губы невольно расползлись в улыбке. Живой!
Он улыбнулся в ответ. Привычно, сдержанно, больше даже смягчившимися чертами лица, чем губами. Улыбка эта была совсем не похожа на широкую добродушную ухмылку Тонана, но от нее у меня в груди что-то радостно и одновременно тоскливо заныло.
А потому спустя полчаса я рыдала в комнате на плече у Нольвенн, жалуясь соседке на глупое девичье сердце, которое ну никак не хочет синицу в руках. Журавля в небе ему подавай, и хоть ты тресни!
* * *
За это время Шела стала еще красивее.
Глупо, но у меня сердце в живот ухнуло, когда нашел среди встречающих ее фигуру. И нашел, и смотрел – жадно, голодно, пока она сама меня не увидела. Лишь когда она сама меня увидела, я сумел взять себя в руки, перестать пожирать ее взглядом.
Радость, написанная на ее лице, разом и окрылила счастьем, и полоснула огнем по незажившей ране.
Девочка моя. Нежная, теплая. Лучик солнечный. Как ты тут? Все ли у тебя хорошо? Не обижал тебя тут никто без меня?
Я, наверное, единственный, кто после смерти однокашника от руки фейри-водяницы не в ужасе был, а облегчение испытал. Мне даже стыдно не было, когда понял, о чем думаю. «Слава богам, не она!»
Шела уже осталась позади, школяры-практиканты сгрузились с телег и прошли внутрь школы, а я все думал о том, что сказал бы ей – если бы мог.
Наставники загодя предупредили нас, что сразу по возвращении в Школу нам, не разбредаясь, следует пройти к директорскому кабинету. Там нас опросят о случившемся несчастье и отпустят мыться и отдыхать – для школяров, вернувшихся с практики, всегда готовят баню и трапезу. Обе группы боевиков-практикантов сгрудились в коридоре, смешавшись со школярами, которые никуда не ездили, и теперь спешили обменяться новостями.
Мне повезло – меня опросили и отпустили с миром в числе первых.
Я вышел из директорской и повертел головой – ну, точно, неподалеку мелькнул жгуче-черный хвостик Невена.
- Как тебе первая практика? – поинтересовался теоретик, протолкавшись через скопление боевиков.
Я хмыкнул.
- Бывали в моей жизни поездки и лучше, - и, подумав, справедливости ради признал, - Но и хуже тоже бывали.
Невен понимающе усмехнулся.
- Как тут у вас дела? – поинтересовался у него в свою очередь.
- Демонологи опять сварили какую-то сногсшибательную дрянь и напоили всех желающих. Сами тоже пили – и ничего, а вот у всех остальных какие-то идиотские цветные последствия. У кого-то пятна на коже, у кого-то волосы цвет сменили, у одного вообще – глаза. Алхимики бешено исследуют, что же такого коллеги-демонологи насочиняли и почему на них самих не подействовало, а остальные трясутся и ждут – пройдет или не пройдет? Всем страшно, но к наставникам идти трусят – уже столько раз запрещали с демонологами пить, что в этот раз точно всех на месте поубивают.
- И что, наставники пятнистых школяров не заметили? – развеселился я.
- А, - махнул рукой Невен, - там все одеждой прикрыть можно. Наставники, на самом деле, ерунда. Куда страшнее, если целители узнают. Наставники что? Ну, поругают и накажут. А эти гарпии на препараты растащат, как нечего делать…
Я хохотнул – вот тут и не поспоришь, по Шеле знаю. Если вцепится, то не отобьёшься, пока кусок мяса не вырвет, не отстанет.
- Кстати, про целителей, - я воспользовался удачным моментом, чтобы задать наконец свой вопрос, - Я тут Шелу во дворе видел – что-то она бледная какая-то. У нее все в порядке?
И весь подобрался, когда Невен, вместо ожидаемого мной «Да тебе показалось, наверное – все у нее в порядке!» взглянул на меня быстро, неуверенно. Словно сомневался – кто я такой, чтобы мне всё рассказывать?
- Да как тебе сказать… - с сомнением протянул он, видно, так и не определившись, - Скорее да, чем нет.
Ответ теоретика мне не понравился. Тут как раз из директорской приемной в очередной раз выглянул секретарь – шикнуть на гомонящих школяров и потребовать, чтобы уже опрошенные боевики расходились и не галдели. Я кивнул Невену на прощание, пожал руку и поспешил по коридору в знакомом направлении.
Разговор с Шелой я решил не откладывать в долгий ящик – все равно, столовая и баня откроются только после того, как наставники опросят всех уезжавших школяров. Как раз успею.
Раздражение вскипело мгновенно и теперь клокотало и бурлило, как каша на слишком сильном огне. Я уехал на две недели, а тут уже бездна знает, что творится.
Каменная лестница вниз, в большой круглый холл, где нас, школяров, собирали для объявлений и построений, створчатые двери, мощеный булыжником колодец обширного внутреннего двора и увитые дикими лозами белые стены школы. Я стремительно мерил шагами привычный уже маршрут, на ходу отвечая на приветствия и не обращая внимания на попытки меня задержать и разговорить.
- Кайден, куда ты так спешишь? – с приветливой улыбкой поинтересовалась смутно знакомая девица, неудачно перегородив мне дорогу. Звали ее то ли Марика, то ли Миранда. – Расскажи, что у вас случилось? А то мы здесь так за вас переживали!
- Не могу, милая, тороплюсь, во как! – так и не вспомнив ее имени, я попилил себя ладонью по горлу, показывая, как именно спешу, - В другой раз, хорошо?
- Как скажешь! – кокетливо согласилась девушка, и мне наконец удалось ее обойти.
Я миновал двор и вошел в Школу уже через другие двери. Теперь сапоги гулко стучали по каменным плитам.
Снова лестница, только в этой части замка деревянная, и вот он, третий этаж девичьего крыла. Я толкнул дверь с вырезанным на ней соломенным крестом – символом Бригиты, и решительно вошел в комнату Шелы и ее соседки. Обе красавицы обнаружились тут. Моя целительница сидела на кровати с ногами и хлюпала носом. Ее подруга, магичка с теоретического, пристроилась тут же, и, приобняв рыжую за плечи, что-то ей негромко, но очень усердно внушала.
- П…привет, - растерянно обронил я.
Весь мой боевой настрой разбился вдребезги, как упавший на камни кувшин. Моя целительница на меня и взглянуть не пожелала – отвернулась, утирая рукавом заплаканные глаза, пряча лицо. Подружка ее подняла на меня взгляд, разом раздосадованный и недовольный:
- Чего тебе?
Я растерянно топтался посреди комнаты, чувствуя себя дурак дураком, большим, неловким и каким-то неуместным, что ли?
- Что у вас случилось? – и сам услышал, каким несчастным голосом это сказал.
Шела так и не повернулась, а Нольвенн взглянула еще неласковее, чем раньше.
Я разозлился: да что здесь произошло? Почему они обе молчат?
- Что у вас случилось? – еще раз спросил, только в этот раз уже рявкнул так, что и целительница моя голову подняла. – Шела, кто тебя обидел?
Подняла – и снова уткнулась носом с свои руки, сложенные на коленях. А Нольвенн только рукой махнула:
- Иди уже, защитничек, - и с этими словами встала и принялась выпихивать меня из комнаты. - Тебя только тут и не хватало до полного слезоразлива.
Я не знал, что делать – то ли насесть на Шелу, и не отступать, пока мне не объяснят, что произошло, то ли убраться и не смущать девушку еще больше, и от этого, от растерянности, позволил чернявой теоретичке оттеснить меня к дверям.
Дверь внезапно распахнулась во всю ширь, и в комнату ввалился вечно взъерошенный Невен. Чуть не налетев на меня, он в последний момент затормозил. Его сестра подтолкнула меня к открытой нараспашку двери, и я сдался, уступил. Сам разберусь!
И уже из коридора услышал:
- А что это тут было? – любопытным мужским голосом.
И недовольное девичье:
- Все вы, мужики, одинаковые…
Так. А вот теперь это мне окончательно разонравилось.
Я молча развернулся и пошел из девичьего крыла, на ходу перебирая недавнюю сцену и злясь все больше.
В конце концов, это никуда не годится. Нет, одно дело, когда тайны есть у меня – это серьезные, весомые тайны. И причины их соблюдать у меня тоже серьезные и весомые. Но какие тайны могут быть у этой свиристелки? Какого демона у нее глаза на мокром месте, я спрашиваю? Я задал ей простой, понятный, вопрос – что случилось? Значит, должен получить ответ. И нечего от меня скрываться. И портить мне настроение – и так устойчиво паршивое. В конце концов, это не я получил задание от нашего всемогущего директора, верно ведь?
Случайный школяр, попавшийся на пути, оценил выражение моего лица и резво отскочил из-под ног. Не так уж много времени мне понадобилось, чтобы приучить их, кому тут следует давать дорогу!
Добравшись до общего холла, я притормозил.
Эх, жаль, Невен сейчас у девчонок. Ну да ничего, он не единственный доступный источник информации. Я обвел холл взглядом, успокаиваясь и выискивая знакомые лица. Здесь сейчас царил прохладный полумрак и кучковались школяры, общались, шумели, обсуждали дела и занятия… Ага, вот, шумная компания демонологов вперемешку с алхимиками, вон знакомый целитель со второго курса, и Марика-Миранда крутится тут же, перебравшись со двора. Имени ее я так и не вспомнил, но оно мне не очень-то и понадобиться.
Ну, для начала сойдет. С богами!
Я с широкой, приветственной улыбкой шагнул в школярское море и влился в шумную компанию главных школьных возмутителей спокойствия.
* * *
Невен всегда любил новости. Новости его тоже любили – если где-то что-то случалось, то дороги непременно приводили Невена к происшествию. Пусть случившееся его вовсе не касалось, пусть он и понятия не имел, о том, что где-то что-то произошло – пути, по которым ходил ведьмин сын всегда сплетались так, чтобы привести его новостям.
И, вопреки всеобщему мнению, Невен вовсе не был болтуном. Невен им казался.
Он мог трепаться, не закрывая рта, он мог часами травить байки и дурацкие истории, но никогда не рассказывал лишнего. Потребность ведать жила в нем отдельно от потребности рассказывать, зато рядышком с умением молчать.
Хотя и рассказчиком он был знатным – поэтому, когда Невен ввалился в нашу с Нольвенн комнату, чуть не врезавшись на пороге в Кайдена, я порадовалась – раз пришел, значит, есть, чем поделиться, и сейчас нас ждет очередная история. Смешная, или глупая, или полезная – неизвестно пока, мало ли, какими путями нынче ходил Невен? Вот и отвлекусь от ненужных мыслей.
- Так что это было, а? – сверкнул на сестру любопытным зеленым глазом наш гость, и увернулся от ее воспитательного подзатыльника.
- Ладно, понял! – примирительно вскинув руки, заверил он нас обеих, а потом, переведя взгляд с одной на другую, предложил, - А хотите послушать, какие наши боевики дурни?
Про дурней-боевиков я бы сейчас послушала охотно, зато Нольвенн с неудовольствием поджала губы. Но поздно – брат ее, плюхнувшись на кровать, поближе ко мне и подальше от грозной сестрицы, уже уселся на любимого конька.
- Практику наши воители проходили у Костьего провала. Оттуда на это время гарнизон снимают частично и отправляют по домам, на побывки.
Я не утерпела, пихнула рассказчика в бок – во-первых, Невен развалился на моей кровати, как на своей собственной, и это никуда не годилось, а во-вторых, очень уж издалека начал. Про то, что боевики-практиканты на две недели вставали в охранение при проклятой пропасти, из которой частенько вылезала разная пакость, мы и без него знали. Как и про то, что тамошний владетель, герцог Арморикский, поставил вокруг провала отряд стражи, а к страже приставил трех магов – тоже знали. Караул этот должен был, в случае, если из провала полезет нечисть, либо своими силами погань изничтожить, либо тревогу поднять, передать в ближайшие села да города, в столицу сообщить.
Нольвенн прыснула, а Невен сделал вид, что тычка моего не понял и повествования не ускорил. Но с постели убрался, да за стол все же пересел. Я покрывало смятое поправила и постаралась скрыть улыбку.
- Так вот, когда практиканты приезжают, гарнизон возле провала уменьшают вполовину, а магов и вовсе обоих отпускают. И правильно – толпа боевиков-недоучек любую нечисть если не повоюет, так затопчет.
- Не ври, - беспардонно перебила его Нольвенн, - магов возле Провала трое дежурит!
И, взмахнув рукой, зашагал по коридору прочь.
Я несколько мгновений постояла, глядя ему вслед, а затем зашла в комнату.
Свет, как ни странно, горел. Нольвенн, накинув шаль на плечи, сидела на кровати, уткнувшись носом в какие-то свои записи, при моем появлении вскинула голову и заговорщически улыбнулась:
- Ну? Как?..
Я только вздохнула.
Очередной выходной снова подкрался незаметно, как бы его ни ждали, затаив дыхание. Директор Паскветэн накануне объявил нам, что происходящее в школе взто под королевский контроль и в скором времени сюда прибудет человек от его величества, который примет участие в расследовании. Наверное, эта новость должна была нас всех приободрить, но я облегчения не почувствовала. Какое тут облегчение? Человек приедет не сегодня, не найдет по щелчку пальцев того, по чьей вине гибнут школяры и наставники, а значит, завтра кто-то может снова не проснуться. Я могу не проснуться. Или Нольвенн. Или Невен. Или Тонан…
Да и что он сделает, этот человек, спустя столько времени там, где лучшие маги королевства по горячим следам не справились?
И снова тревожное утро и пересчет по головам. Этот жив, тот жив. Там живы, здесь живы. Школяры все? Все! Наставники?..
Тоже все.
А потом первое счастливое недоумение сменилось страшной догадкой – боевики, отправившиеся на практику. Мы все как-то логично заключили, что раз они не сбежали, а уехали в запланированную школой ежегодную поездку, то плата, взымаемая Брейденом, их минует: зачем гнаться за группкой школяров, которые скоро вернутся, когда под боком их разгуливает куда больше?
Но лес рассудил иначе. И только потом до нас дошло, что это снова был урок и демонстрация силы – не убежишь, не скроешься. Выдайте нам убийцу, иначе спасения не будет никому и нигде, пока мы сами его не найдем.
Методом исключения.
Связи с уехавшими на практику у школяров не было, наставники хранили молчание и, глядя на их хмурые лица, вопросы задавать никто не решался. А может быть, нам – тем из нас, кому действительно было важно узнать имя – просто было страшно услышать его в ответ.
А потому спустя два дня, ко времени возвращения боевиков, во двор высыпала почти вся школа. Девчоночьи лица в этот час отличались особенной бледностью, теребились в пальцах ленты, пояски, кусались губы. Нольвенн рядом со мной выглядела совершенно, как обычно, но я заметила, как мелко подрагивают пальцы опущенной руки. Я сжала ее ладонь, и подруга ответила мне таким же пожатием.
Разноголосый писк нескольких первокурсников, забравшихся в башню над воротами: «Едут!» - пронесся по толпе гулким шепотом, но прошло еще много долгих волнительных минут, прежде чем первые всадники обоза – наставники Одран и Фингар – показались во въездной арке. А следом за ними – телеги с сидящими на них школярами.
Толпа нехотя расступилась, позволяя повозкам проехать. Каждому куда больше хотелось наоборот придвинуться плотнее, вглядеться в лица… мне было проще – я высматривала льняную макушку.
Рядом тихонько выдохнула Нольвенн, и я порадовалась за подружку, кто бы ни был ее таинственный обожатель.
…и как-то так получилась, что вместо макушки я напоролась на цепкий серый взгляд. Дыхание на мгновение перехватило, и я почувствовала, как губы невольно расползлись в улыбке. Живой!
Он улыбнулся в ответ. Привычно, сдержанно, больше даже смягчившимися чертами лица, чем губами. Улыбка эта была совсем не похожа на широкую добродушную ухмылку Тонана, но от нее у меня в груди что-то радостно и одновременно тоскливо заныло.
А потому спустя полчаса я рыдала в комнате на плече у Нольвенн, жалуясь соседке на глупое девичье сердце, которое ну никак не хочет синицу в руках. Журавля в небе ему подавай, и хоть ты тресни!
* * *
За это время Шела стала еще красивее.
Глупо, но у меня сердце в живот ухнуло, когда нашел среди встречающих ее фигуру. И нашел, и смотрел – жадно, голодно, пока она сама меня не увидела. Лишь когда она сама меня увидела, я сумел взять себя в руки, перестать пожирать ее взглядом.
Радость, написанная на ее лице, разом и окрылила счастьем, и полоснула огнем по незажившей ране.
Девочка моя. Нежная, теплая. Лучик солнечный. Как ты тут? Все ли у тебя хорошо? Не обижал тебя тут никто без меня?
Я, наверное, единственный, кто после смерти однокашника от руки фейри-водяницы не в ужасе был, а облегчение испытал. Мне даже стыдно не было, когда понял, о чем думаю. «Слава богам, не она!»
Шела уже осталась позади, школяры-практиканты сгрузились с телег и прошли внутрь школы, а я все думал о том, что сказал бы ей – если бы мог.
Наставники загодя предупредили нас, что сразу по возвращении в Школу нам, не разбредаясь, следует пройти к директорскому кабинету. Там нас опросят о случившемся несчастье и отпустят мыться и отдыхать – для школяров, вернувшихся с практики, всегда готовят баню и трапезу. Обе группы боевиков-практикантов сгрудились в коридоре, смешавшись со школярами, которые никуда не ездили, и теперь спешили обменяться новостями.
Мне повезло – меня опросили и отпустили с миром в числе первых.
Я вышел из директорской и повертел головой – ну, точно, неподалеку мелькнул жгуче-черный хвостик Невена.
- Как тебе первая практика? – поинтересовался теоретик, протолкавшись через скопление боевиков.
Я хмыкнул.
- Бывали в моей жизни поездки и лучше, - и, подумав, справедливости ради признал, - Но и хуже тоже бывали.
Невен понимающе усмехнулся.
- Как тут у вас дела? – поинтересовался у него в свою очередь.
- Демонологи опять сварили какую-то сногсшибательную дрянь и напоили всех желающих. Сами тоже пили – и ничего, а вот у всех остальных какие-то идиотские цветные последствия. У кого-то пятна на коже, у кого-то волосы цвет сменили, у одного вообще – глаза. Алхимики бешено исследуют, что же такого коллеги-демонологи насочиняли и почему на них самих не подействовало, а остальные трясутся и ждут – пройдет или не пройдет? Всем страшно, но к наставникам идти трусят – уже столько раз запрещали с демонологами пить, что в этот раз точно всех на месте поубивают.
- И что, наставники пятнистых школяров не заметили? – развеселился я.
- А, - махнул рукой Невен, - там все одеждой прикрыть можно. Наставники, на самом деле, ерунда. Куда страшнее, если целители узнают. Наставники что? Ну, поругают и накажут. А эти гарпии на препараты растащат, как нечего делать…
Я хохотнул – вот тут и не поспоришь, по Шеле знаю. Если вцепится, то не отобьёшься, пока кусок мяса не вырвет, не отстанет.
- Кстати, про целителей, - я воспользовался удачным моментом, чтобы задать наконец свой вопрос, - Я тут Шелу во дворе видел – что-то она бледная какая-то. У нее все в порядке?
И весь подобрался, когда Невен, вместо ожидаемого мной «Да тебе показалось, наверное – все у нее в порядке!» взглянул на меня быстро, неуверенно. Словно сомневался – кто я такой, чтобы мне всё рассказывать?
- Да как тебе сказать… - с сомнением протянул он, видно, так и не определившись, - Скорее да, чем нет.
Ответ теоретика мне не понравился. Тут как раз из директорской приемной в очередной раз выглянул секретарь – шикнуть на гомонящих школяров и потребовать, чтобы уже опрошенные боевики расходились и не галдели. Я кивнул Невену на прощание, пожал руку и поспешил по коридору в знакомом направлении.
Разговор с Шелой я решил не откладывать в долгий ящик – все равно, столовая и баня откроются только после того, как наставники опросят всех уезжавших школяров. Как раз успею.
Раздражение вскипело мгновенно и теперь клокотало и бурлило, как каша на слишком сильном огне. Я уехал на две недели, а тут уже бездна знает, что творится.
Каменная лестница вниз, в большой круглый холл, где нас, школяров, собирали для объявлений и построений, створчатые двери, мощеный булыжником колодец обширного внутреннего двора и увитые дикими лозами белые стены школы. Я стремительно мерил шагами привычный уже маршрут, на ходу отвечая на приветствия и не обращая внимания на попытки меня задержать и разговорить.
- Кайден, куда ты так спешишь? – с приветливой улыбкой поинтересовалась смутно знакомая девица, неудачно перегородив мне дорогу. Звали ее то ли Марика, то ли Миранда. – Расскажи, что у вас случилось? А то мы здесь так за вас переживали!
- Не могу, милая, тороплюсь, во как! – так и не вспомнив ее имени, я попилил себя ладонью по горлу, показывая, как именно спешу, - В другой раз, хорошо?
- Как скажешь! – кокетливо согласилась девушка, и мне наконец удалось ее обойти.
Я миновал двор и вошел в Школу уже через другие двери. Теперь сапоги гулко стучали по каменным плитам.
Снова лестница, только в этой части замка деревянная, и вот он, третий этаж девичьего крыла. Я толкнул дверь с вырезанным на ней соломенным крестом – символом Бригиты, и решительно вошел в комнату Шелы и ее соседки. Обе красавицы обнаружились тут. Моя целительница сидела на кровати с ногами и хлюпала носом. Ее подруга, магичка с теоретического, пристроилась тут же, и, приобняв рыжую за плечи, что-то ей негромко, но очень усердно внушала.
- П…привет, - растерянно обронил я.
Весь мой боевой настрой разбился вдребезги, как упавший на камни кувшин. Моя целительница на меня и взглянуть не пожелала – отвернулась, утирая рукавом заплаканные глаза, пряча лицо. Подружка ее подняла на меня взгляд, разом раздосадованный и недовольный:
- Чего тебе?
Я растерянно топтался посреди комнаты, чувствуя себя дурак дураком, большим, неловким и каким-то неуместным, что ли?
- Что у вас случилось? – и сам услышал, каким несчастным голосом это сказал.
Шела так и не повернулась, а Нольвенн взглянула еще неласковее, чем раньше.
Я разозлился: да что здесь произошло? Почему они обе молчат?
- Что у вас случилось? – еще раз спросил, только в этот раз уже рявкнул так, что и целительница моя голову подняла. – Шела, кто тебя обидел?
Подняла – и снова уткнулась носом с свои руки, сложенные на коленях. А Нольвенн только рукой махнула:
- Иди уже, защитничек, - и с этими словами встала и принялась выпихивать меня из комнаты. - Тебя только тут и не хватало до полного слезоразлива.
Я не знал, что делать – то ли насесть на Шелу, и не отступать, пока мне не объяснят, что произошло, то ли убраться и не смущать девушку еще больше, и от этого, от растерянности, позволил чернявой теоретичке оттеснить меня к дверям.
Дверь внезапно распахнулась во всю ширь, и в комнату ввалился вечно взъерошенный Невен. Чуть не налетев на меня, он в последний момент затормозил. Его сестра подтолкнула меня к открытой нараспашку двери, и я сдался, уступил. Сам разберусь!
И уже из коридора услышал:
- А что это тут было? – любопытным мужским голосом.
И недовольное девичье:
- Все вы, мужики, одинаковые…
Так. А вот теперь это мне окончательно разонравилось.
Я молча развернулся и пошел из девичьего крыла, на ходу перебирая недавнюю сцену и злясь все больше.
В конце концов, это никуда не годится. Нет, одно дело, когда тайны есть у меня – это серьезные, весомые тайны. И причины их соблюдать у меня тоже серьезные и весомые. Но какие тайны могут быть у этой свиристелки? Какого демона у нее глаза на мокром месте, я спрашиваю? Я задал ей простой, понятный, вопрос – что случилось? Значит, должен получить ответ. И нечего от меня скрываться. И портить мне настроение – и так устойчиво паршивое. В конце концов, это не я получил задание от нашего всемогущего директора, верно ведь?
Случайный школяр, попавшийся на пути, оценил выражение моего лица и резво отскочил из-под ног. Не так уж много времени мне понадобилось, чтобы приучить их, кому тут следует давать дорогу!
Добравшись до общего холла, я притормозил.
Эх, жаль, Невен сейчас у девчонок. Ну да ничего, он не единственный доступный источник информации. Я обвел холл взглядом, успокаиваясь и выискивая знакомые лица. Здесь сейчас царил прохладный полумрак и кучковались школяры, общались, шумели, обсуждали дела и занятия… Ага, вот, шумная компания демонологов вперемешку с алхимиками, вон знакомый целитель со второго курса, и Марика-Миранда крутится тут же, перебравшись со двора. Имени ее я так и не вспомнил, но оно мне не очень-то и понадобиться.
Ну, для начала сойдет. С богами!
Я с широкой, приветственной улыбкой шагнул в школярское море и влился в шумную компанию главных школьных возмутителей спокойствия.
* * *
Невен всегда любил новости. Новости его тоже любили – если где-то что-то случалось, то дороги непременно приводили Невена к происшествию. Пусть случившееся его вовсе не касалось, пусть он и понятия не имел, о том, что где-то что-то произошло – пути, по которым ходил ведьмин сын всегда сплетались так, чтобы привести его новостям.
И, вопреки всеобщему мнению, Невен вовсе не был болтуном. Невен им казался.
Он мог трепаться, не закрывая рта, он мог часами травить байки и дурацкие истории, но никогда не рассказывал лишнего. Потребность ведать жила в нем отдельно от потребности рассказывать, зато рядышком с умением молчать.
Хотя и рассказчиком он был знатным – поэтому, когда Невен ввалился в нашу с Нольвенн комнату, чуть не врезавшись на пороге в Кайдена, я порадовалась – раз пришел, значит, есть, чем поделиться, и сейчас нас ждет очередная история. Смешная, или глупая, или полезная – неизвестно пока, мало ли, какими путями нынче ходил Невен? Вот и отвлекусь от ненужных мыслей.
- Так что это было, а? – сверкнул на сестру любопытным зеленым глазом наш гость, и увернулся от ее воспитательного подзатыльника.
- Ладно, понял! – примирительно вскинув руки, заверил он нас обеих, а потом, переведя взгляд с одной на другую, предложил, - А хотите послушать, какие наши боевики дурни?
Про дурней-боевиков я бы сейчас послушала охотно, зато Нольвенн с неудовольствием поджала губы. Но поздно – брат ее, плюхнувшись на кровать, поближе ко мне и подальше от грозной сестрицы, уже уселся на любимого конька.
- Практику наши воители проходили у Костьего провала. Оттуда на это время гарнизон снимают частично и отправляют по домам, на побывки.
Я не утерпела, пихнула рассказчика в бок – во-первых, Невен развалился на моей кровати, как на своей собственной, и это никуда не годилось, а во-вторых, очень уж издалека начал. Про то, что боевики-практиканты на две недели вставали в охранение при проклятой пропасти, из которой частенько вылезала разная пакость, мы и без него знали. Как и про то, что тамошний владетель, герцог Арморикский, поставил вокруг провала отряд стражи, а к страже приставил трех магов – тоже знали. Караул этот должен был, в случае, если из провала полезет нечисть, либо своими силами погань изничтожить, либо тревогу поднять, передать в ближайшие села да города, в столицу сообщить.
Нольвенн прыснула, а Невен сделал вид, что тычка моего не понял и повествования не ускорил. Но с постели убрался, да за стол все же пересел. Я покрывало смятое поправила и постаралась скрыть улыбку.
- Так вот, когда практиканты приезжают, гарнизон возле провала уменьшают вполовину, а магов и вовсе обоих отпускают. И правильно – толпа боевиков-недоучек любую нечисть если не повоюет, так затопчет.
- Не ври, - беспардонно перебила его Нольвенн, - магов возле Провала трое дежурит!
