Мужчина вновь взглянул на стремительно набирающую силу Альберту, чьи длинные, чёрно-смоляные волосы уже плескались в потоках крови, что впитывало в себя тело столь ненавистной ему женщины. Тонкий слой кожи уже начал светлеть над поверхностью бассейна, когда Верховный Инквизитор для себя окончательно всё решил…
– Ну, уж нет, дитя Сатаны! Я не позволю тебе ещё раз попасть в этот мир! – Крикнул ведьме Мануэль, и с невероятным для себя напряжением – разорвал их общее, с учеником и Медичи, энергетическое кольцо.
Верпетий и Ли громко вскрикнули – отдача чуть не опрокинула их навзничь, когда фосфоресцирующее свечение, стоявшее между ними и сёстрами Кроу полупрозрачной стеной – вдруг погасло.
– Мануэль, какого дьявола ты творишь?? – Спросил инквизитора разъярённый Медичи, переводя ничего не понимающий взгляд между ним и троицей.
Сёстры, лица которых, к тому моменту, едва не превратились в иссушенные болью маски – смогли, наконец-то, вздохнуть полной грудью и ощутить, как к коже вновь приливает кровь, а тело их наполняется силой и энергией.
– Мы должны закончить ритуал! – Напомнил инквизитору бывший агент. – Должны сдерживать этих девок, пока госпожа Альберта полностью не восстановится!
В ответ, Мануэль посмотрел на него глазами, полными холодного презрения и безразличия:
– Я ничего не должен Корнетти, в отличие от тебя – мелкая шавка…
Зелёные глаза Медичи наполнились злобой и пониманием:
– Предатель! – Воскликнул он, когда Мануэль бросился к кровавому бассейну, отталкивая по пути воинов С.С.И.
Он не позволит душе этой твари собраться воедино, не позволит этому вековому злу вновь ступить на Божью землю и осквернить её. Иначе он – не Верховный Инквизитор Диего Хорхе де Мануэль…
Едва защита, сдерживавшая силы сестёр, рухнула – девушки ощутили невероятный прилив энергии.
Грослин казалось, что жизнь вкачивают в неё обратно мощными толчками, заставляя сердце биться со скоростью куда большей, чем это нужно для нормального функционирования организма. С другой стороны, их с сёстрами тела теперь очень сложно было назвать нормальными, поэтому и обычные законы исцеления к ним тоже были вряд ли применимы.
Син ощущала невероятный прилив адреналина. Как будто, кто-то включил ток её крови на «максимум»: огонь и лёд под её кожей бежали с такой скоростью, что она почти физически чувствовала в своих верхних конечностях тот сильнейший «магический зуд», который всегда предупреждал её о скором проявлении дара.
Собравшись с силами, девушка мысленно приказала своей левой руке раскалиться до такой степени, чтобы расплавить сковывающие её путы. Стоило ей подумать об этом, как жар в предплечье моментально стал невыносимым. «Отлично! – Думала про себя Синайя, - Господи, хоть бы сработало, хоть бы сработало…».
Секундой позже, к огромному счастью синеглазой брюнетки, до её ноздрей донёсся слабый аромат палёной пеньки. «Есть!» - Воскликнула, торжествуя, Син – и со всей силы рванула связывающие её верёвки. Раздался громкий сухой треск – и тлеющие от жара путы с лёгкостью порвались.
Не мешкая, младшая Кроу подскочила к сёстрам, и помогла им избавиться от тугих канатов на запястьях тем же способом: расплавив верёвку, Син быстро разорвала её, и помогла девушкам освободиться – после чего кивнула на спешащих к ним, со всех сторон, воинов С.С.И:
– Похоже, заклятье, ограждавшее нас от этих ребят – полностью разрушилось. Надо поторапливаться, если не хотим снова превратиться в биоподкормку для этой многовековой стервы…
Минни, которая в тот момент разминала свои, налившиеся стальной силой кулаки, воинственно посмотрела туда, где над задыхающейся и трясущейся в чане с кровью Альбертой – склонился разъярённый епископ:
– С радостью покажу этой чокнутой, что бывает, если меня как следует разозлить…
Син взглянула на среднюю сестру с гордостью и любовью:
– Минни, ты себе даже не представляешь, как мне приятно видеть тебя такой, - с лукавой улыбкой произнесла она.
– Не забывай – я, всё-таки, несколько лет прослужила в полиции. Могу и «накостылять», если потребуется. – Почёсывая костяшки пальцев, сказала Минни. – А сейчас, я с особым удовольствием надеру этой «козе» её ведьмовской зад!
Корнетти, перехватив взгляд освободившихся сестёр – вмиг «посерел» лицом, а затем разинул рот, и оскалил свои белые зубы в хищном выкрике:
– Немедленно ВЗЯТЬ ИХ!!! Сделайте так, чтобы они не могли и шагу ступить – если потребуется, лишите их рук и ног! Главное – это завершить ритуал!!
Епископ склонился над извивающимся в судорогах телом дочери: Альберта протянула к отцу тонкую бледную руку, и из щели на её лице, ещё не до конца оформившейся в рот – раздался беззвучный крик.
Густая багровая жидкость вокруг неё продолжала пузыриться, однако её физическое тело больше не регенерировало. Процесс застопорился, и Альберта прекрасно понимала, почему. Она ещё могла мысленно дотянуться до Грослин, и всеми силами пыталась заставить ту подчиниться своей воле, однако старшая Кроу больше не была ей подвластна. Сколько бы ведьма не кричала в голове Гро, та просто её игнорировала.
Стены, что разделяла оба их сознания, больше не существовало – но и прямой контакт между ними был потерян: Грослин ощущала Берту где-то далеко, словно на периферии своего разума. Древняя ведьма, отныне, была подобна для неё надоедливой, но вполне безобидной мухе – много жужжала, но серьёзного вреда принести не могла.
Гро подозревала, что в этом виноват разорванный на половине ритуал – видимо, из-за него, она смогла остаться самой собой и при этом сохранить часть сил Берты.
– Нет! Нет, ты не можешь просто так завладеть моим даром! – Неистово кричала Альберта у неё в голове. – Верни мне мою силу! Верни мне ТЕЛО-О-О!!!
Однако Грослин лишь усмехнулась мысленно:
– Ну, как – нравится чувствовать себя запертой в «глухой коробке»? Надеюсь, очень скоро ты отправишься туда, где тебе самое место: обратно в Ад…
В тот же миг, старшая Кроу услышала разнёсшийся по всему залу звериный рык – она готова была биться об заклад, что рычала сама Альберта. Бросив взгляд на ведьму, девушка поняла, что оказалась права: та отчаянно пыталась выбраться из своей импровизированной «купели».
Однако у неё было ещё слишком мало сил, и, потому, проклятая лишь слабо цеплялась своими костлявыми пальцами за борта бассейна, издавая громкие, но невнятные, яростные звуки. Её чёрные глаза светились диким антрацитовым светом, заставляя любого, кто на неё посмотрит – поневоле отвести взгляд. Кого угодно, но только не Верховного Инквизитора, который предпринимал уверенные попытки прорваться сквозь солдат церковного спецназа – напрямую к своей желанной добыче.
– Грослин, берегись! – Услышала девушка справа от себя голос Синайи, и в ту же секунду – она едва не стала жертвой высокого спецназовца, который хотел было выстрелить светловолосой Кроу прямо в колено, из внушительных размеров автомата.
Реакция не подвела Грослин – она бросилась в противоположную сторону так быстро, как только могла, и избежала, таким образом, с десяток пуль, что готовы были впиться в её ногу, подобно разъярённым осам.
Гро упала на холодную поверхность мраморного пола, почти тысячелетней древности, и вновь устремила свои глаза туда, где барахталась в крови юных дев Альберта Корнетти. В это же время, Син успела подскочить к тому самому спецназовцу, что попытался ранить её сестру, и с ядовитой улыбкой схватила его за плечо.
Солдат не сразу понял, что с ним происходит: сначала он начал трястись, словно в лихорадке, и выронил оружие, но затем – мужчина повернул голову и увидел, как его рука от кончиков пальцев и до самого плеча – стремительно покрывается ледяной коркой. Холод продолжал охватывать его тело миллиметр за миллиметром, пока окончательно не превратил спецназовца в ледяную статую.
– Вот так, - проговорила тихо Син, - И только попробуй ещё раз, хоть что-нибудь, мне запретить…
Минни на другой стороне зала бойко отражала атаку остальных бойцов: помня советы Хаммера, девушка старалась использовать, в первую очередь, свои «обновлённые» физические данные, и только уже потом – собственную неуязвимость. Однако очень скоро, Минерва поняла, что ей придётся быть постоянно начеку, чтобы её одежда не превратилась «в решето» за считанные минуты.
С.С.И. постоянно пытались выпустить в неё автоматную очередь, или выстрелить в Минни из каких-нибудь, хитровыдуманных револьверов, но, слава Богу, пока что – на коже девушки не оставалось и следа от пуль. Они словно бы не долетали до неё, обращаясь в прах от одного к ней прикосновения.
Подбежав к Балтимору, девушка быстро освободила его, и старый маг тут же включился в бой, наравне с внучками. Почувствовав, что его больше не сковывает магический щит – Балтимор расправил плечи, и с удовольствием потянулся.
Вслед за этим, он направил в сторону солдат вытянутые руки, и с кончиков пальцев его – сорвался мощный, светло-лиловый всполох. Попавшие в эту «волну» солдаты – вмиг оказались объяты таким же фиолетовым пламенем. Раздались несколько коротких и страшных криков – а, потом, всё смолкло: от бойцов церковного спецназа остались лишь обугленные, магическим огнём, кости.
– Давно хотел это сделать, - слегка извиняющимся, но довольным тоном произнёс колдун.
Минни, в ответ, только улыбнулась:
– Всё нормально, дедушка. Думаю, в нынешней ситуации, Высшие Силы простят нам, такого рода, самооборону…
Грослин, шокированная завязавшейся битвой, продолжала смотреть на епископа и Мануэля, который сумел приблизиться почти вплотную к Корнетти.
Признаться, для Грослин смелый поступок инквизитора оказался полной неожиданностью: она и представить себе не могла, что этот заносчивый и язвительный некромант – осмелится пойти против воли своего высокочтимого хозяина. Однако сейчас, девушка собственными глазами наблюдала за тем, как Мануэль пытается исправить то, чему столько времени был лишь молчаливым свидетелем…
Всё происходило словно в замедленной съёмке: вот инквизитор отбрасывает последнего, из вставших у него на пути, бойцов, и с ненавистью смотрит на епископа и его, так до конца и не возродившуюся, дочь.
Теперь, между ними не было никого, кто мог бы помешать Мануэлю сотворить задуманное, однако и сам Корнетти не намерен был сдаваться просто так, без боя.
Епископ, чьё лицо приняло поистине дьявольское выражение, заслонил собой обнажённое и кровавое тело Альберты: некоторое время, мужчины молча смотрели друг на друга, после чего, Мануэль опустил руку в кожаной перчатке – и, не произнося ни слова, сжал её в кулак.
– Диего, сын мой, - попытался было образумить его епископ, - Неужели, ты действительно позволишь, каким-то, сиюминутным порывам разрушить всё то, ради чего мы трудились столько лет?? Мы же вместе, бок о бок, выстраивали наше совместное, лучшее будущее…
– Лучшее для кого? – Холодно спросил его Мануэль. – Для тебя и твоих прихвостней из Совета, но уж, никак, не для простых христиан.
– Ну, ты и глупе-е-ц, - протянул злобно епископ, - Ты даже не представляешь себе, какой властью и силой мог бы обладать, позволь ты вернуть Альберте её облик и её, поистине грандиозные, возможности! Грааль бы только утроил её силу! Люди бы снова начали почитать Церковь так, как должно, а не ограничивались бы «высидкой» воскресной службы, от силы, пару раз в месяц…
На лице Мануэля отразилась смесь скорби и решимости – он не собирался «вестись» на лживые речи епископа, хотя ему и очень хотелось бы, чтобы люди вновь обратили свои сердца к Богу:
– Я прожил в этом мире слишком долго, и слишком многих из людей и нелюдей видел изнутри, чтобы понять – страх ещё никогда не помогал укреплению истинной Веры в их сердцах. Твоё желание использовать сломанную психику дочери-ведьмы и зверинец Дарквилля для устрашения светской власти – не имеет ничего общего со служением Господу. Ты просто хочешь стать ещё одним политическим лидером, только методы для прикрытия своих грязных делишек выбрал помасштабнее, чем, какая-нибудь, человеческая война…
Ухмылка Корнетти стала для инквизитора достаточным подтверждением его слов, хоть вслух он сказал совсем другое:
– Что ты намерен сделать, Диего? Ты же не думаешь, что я просто так отдам тебе своё дитя??
Желая, чтобы его слова прозвучали как можно более убедительно, епископ широко раскинул руки в стороны – словно Спаситель на кресте. Мануэлю стало тошно при одной мысли об этом:
– Альберто, отойдите в сторону и дайте мне сделать то, ради чего Господь привёл меня в этот мир. Это следовало совершить ещё много лет назад, когда у меня была такая возможность…
Корнетти недоверчиво склонил голову набок, словно принюхивавшаяся к инквизитору гончая: епископ пытался уловить в голосе или жестах Мануэля хотя бы крупицу страха, но его не было.
– Ох, Диего, какое же это Благо – что ты не единственный, кто прислуживал мне все эти века…, - проговорил Корнетти, и на последней фразе – в голосе его завибрировали поистине «стальные» нотки.
Медичи напал на Мануэля со спины – как и полагается настоящему подонку: бывший агент вонзил в инквизитора огромное копьё, которое позаимствовал у одного из покойных рыцарей. Инквизитор взвыл от боли, и попытался перейти в «плазменное» состояние, однако у него ничего не вышло: Мануэль взглянул на свои руки, и увидел, что те «мелькают», словно помехи неустойчивого сигнала.
– Учитель! – Вскрикнул Верпетий, который в это время пытался обезоружить одного из последних бойцов отряда: сёстры и Балтимор успели «вывести из игры» почти всех солдат, пока Медичи незаметно охранял епископа, став для всех невидимым.
– Что…, - едва смог проговорить Мануэль, - … Что это за копьё?.. Почему мне так больно?..
Инквизитор был действительно огорошен самой возможностью такого исхода: он успел совсем позабыть про зеленоглазого прислужника, поглощённый мыслями о том, как задавить эту сатанинскую змею, Альберту.
– Видишь ли, сын мой, - Начал нравоучительным тоном Корнетти, – При всей греховности этого места, в нём, всё же, невероятно сильна Божественная Искра. Тот же Грааль хранил в себе силу Бога многие тысячелетия – естественно, большинство местных предметов и оружия пропитались этой энергией. Помнится, когда ты был молод, то любил повторять одну простую и очень лаконичную фразу: «Свет всегда победит тьму». Ну, что ж – теперь у тебя есть возможность проверить на собственном опыте, так ли это на самом деле…
Медичи, проявившийся рядом с епископом из воздуха – с гадкой улыбкой взглянул на Мануэля, и сверкнул своими глазами, точно кошка во тьме.
– Смирись с проигрышем, Диего, - медленно проговорил агент инквизитору, - В конце концов, все мы знаем, что ты и твои методы – просто-напросто устарели…
– Катись-ка ты, ублюдок…, - откликнулся Мануэль, после чего медленно повалился на бок. Пронзившее его насквозь копьё торчало из спины инквизитора, а сам он продолжал «мерцать», словно повреждённая вирусом компьютерная программа.
– Как вы могли?! – Воскликнул подбежавший к Корнетти Верпетий. – Учитель столько сделал для вас, и всей Церкви в целом! Поверить не могу, что ещё хотел пойти за вами и стать частью вашей паствы!
Корнетти взглянул на него так, будто перед ним стоял неразумный маленький ребёнок:
– Ну, уж нет, дитя Сатаны! Я не позволю тебе ещё раз попасть в этот мир! – Крикнул ведьме Мануэль, и с невероятным для себя напряжением – разорвал их общее, с учеником и Медичи, энергетическое кольцо.
Верпетий и Ли громко вскрикнули – отдача чуть не опрокинула их навзничь, когда фосфоресцирующее свечение, стоявшее между ними и сёстрами Кроу полупрозрачной стеной – вдруг погасло.
– Мануэль, какого дьявола ты творишь?? – Спросил инквизитора разъярённый Медичи, переводя ничего не понимающий взгляд между ним и троицей.
Сёстры, лица которых, к тому моменту, едва не превратились в иссушенные болью маски – смогли, наконец-то, вздохнуть полной грудью и ощутить, как к коже вновь приливает кровь, а тело их наполняется силой и энергией.
– Мы должны закончить ритуал! – Напомнил инквизитору бывший агент. – Должны сдерживать этих девок, пока госпожа Альберта полностью не восстановится!
В ответ, Мануэль посмотрел на него глазами, полными холодного презрения и безразличия:
– Я ничего не должен Корнетти, в отличие от тебя – мелкая шавка…
Зелёные глаза Медичи наполнились злобой и пониманием:
– Предатель! – Воскликнул он, когда Мануэль бросился к кровавому бассейну, отталкивая по пути воинов С.С.И.
Он не позволит душе этой твари собраться воедино, не позволит этому вековому злу вновь ступить на Божью землю и осквернить её. Иначе он – не Верховный Инквизитор Диего Хорхе де Мануэль…
Глава 24. Часть 2
Едва защита, сдерживавшая силы сестёр, рухнула – девушки ощутили невероятный прилив энергии.
Грослин казалось, что жизнь вкачивают в неё обратно мощными толчками, заставляя сердце биться со скоростью куда большей, чем это нужно для нормального функционирования организма. С другой стороны, их с сёстрами тела теперь очень сложно было назвать нормальными, поэтому и обычные законы исцеления к ним тоже были вряд ли применимы.
Син ощущала невероятный прилив адреналина. Как будто, кто-то включил ток её крови на «максимум»: огонь и лёд под её кожей бежали с такой скоростью, что она почти физически чувствовала в своих верхних конечностях тот сильнейший «магический зуд», который всегда предупреждал её о скором проявлении дара.
Собравшись с силами, девушка мысленно приказала своей левой руке раскалиться до такой степени, чтобы расплавить сковывающие её путы. Стоило ей подумать об этом, как жар в предплечье моментально стал невыносимым. «Отлично! – Думала про себя Синайя, - Господи, хоть бы сработало, хоть бы сработало…».
Секундой позже, к огромному счастью синеглазой брюнетки, до её ноздрей донёсся слабый аромат палёной пеньки. «Есть!» - Воскликнула, торжествуя, Син – и со всей силы рванула связывающие её верёвки. Раздался громкий сухой треск – и тлеющие от жара путы с лёгкостью порвались.
Не мешкая, младшая Кроу подскочила к сёстрам, и помогла им избавиться от тугих канатов на запястьях тем же способом: расплавив верёвку, Син быстро разорвала её, и помогла девушкам освободиться – после чего кивнула на спешащих к ним, со всех сторон, воинов С.С.И:
– Похоже, заклятье, ограждавшее нас от этих ребят – полностью разрушилось. Надо поторапливаться, если не хотим снова превратиться в биоподкормку для этой многовековой стервы…
Минни, которая в тот момент разминала свои, налившиеся стальной силой кулаки, воинственно посмотрела туда, где над задыхающейся и трясущейся в чане с кровью Альбертой – склонился разъярённый епископ:
– С радостью покажу этой чокнутой, что бывает, если меня как следует разозлить…
Син взглянула на среднюю сестру с гордостью и любовью:
– Минни, ты себе даже не представляешь, как мне приятно видеть тебя такой, - с лукавой улыбкой произнесла она.
– Не забывай – я, всё-таки, несколько лет прослужила в полиции. Могу и «накостылять», если потребуется. – Почёсывая костяшки пальцев, сказала Минни. – А сейчас, я с особым удовольствием надеру этой «козе» её ведьмовской зад!
Корнетти, перехватив взгляд освободившихся сестёр – вмиг «посерел» лицом, а затем разинул рот, и оскалил свои белые зубы в хищном выкрике:
– Немедленно ВЗЯТЬ ИХ!!! Сделайте так, чтобы они не могли и шагу ступить – если потребуется, лишите их рук и ног! Главное – это завершить ритуал!!
Епископ склонился над извивающимся в судорогах телом дочери: Альберта протянула к отцу тонкую бледную руку, и из щели на её лице, ещё не до конца оформившейся в рот – раздался беззвучный крик.
Густая багровая жидкость вокруг неё продолжала пузыриться, однако её физическое тело больше не регенерировало. Процесс застопорился, и Альберта прекрасно понимала, почему. Она ещё могла мысленно дотянуться до Грослин, и всеми силами пыталась заставить ту подчиниться своей воле, однако старшая Кроу больше не была ей подвластна. Сколько бы ведьма не кричала в голове Гро, та просто её игнорировала.
Стены, что разделяла оба их сознания, больше не существовало – но и прямой контакт между ними был потерян: Грослин ощущала Берту где-то далеко, словно на периферии своего разума. Древняя ведьма, отныне, была подобна для неё надоедливой, но вполне безобидной мухе – много жужжала, но серьёзного вреда принести не могла.
Гро подозревала, что в этом виноват разорванный на половине ритуал – видимо, из-за него, она смогла остаться самой собой и при этом сохранить часть сил Берты.
– Нет! Нет, ты не можешь просто так завладеть моим даром! – Неистово кричала Альберта у неё в голове. – Верни мне мою силу! Верни мне ТЕЛО-О-О!!!
Однако Грослин лишь усмехнулась мысленно:
– Ну, как – нравится чувствовать себя запертой в «глухой коробке»? Надеюсь, очень скоро ты отправишься туда, где тебе самое место: обратно в Ад…
В тот же миг, старшая Кроу услышала разнёсшийся по всему залу звериный рык – она готова была биться об заклад, что рычала сама Альберта. Бросив взгляд на ведьму, девушка поняла, что оказалась права: та отчаянно пыталась выбраться из своей импровизированной «купели».
Однако у неё было ещё слишком мало сил, и, потому, проклятая лишь слабо цеплялась своими костлявыми пальцами за борта бассейна, издавая громкие, но невнятные, яростные звуки. Её чёрные глаза светились диким антрацитовым светом, заставляя любого, кто на неё посмотрит – поневоле отвести взгляд. Кого угодно, но только не Верховного Инквизитора, который предпринимал уверенные попытки прорваться сквозь солдат церковного спецназа – напрямую к своей желанной добыче.
– Грослин, берегись! – Услышала девушка справа от себя голос Синайи, и в ту же секунду – она едва не стала жертвой высокого спецназовца, который хотел было выстрелить светловолосой Кроу прямо в колено, из внушительных размеров автомата.
Реакция не подвела Грослин – она бросилась в противоположную сторону так быстро, как только могла, и избежала, таким образом, с десяток пуль, что готовы были впиться в её ногу, подобно разъярённым осам.
Гро упала на холодную поверхность мраморного пола, почти тысячелетней древности, и вновь устремила свои глаза туда, где барахталась в крови юных дев Альберта Корнетти. В это же время, Син успела подскочить к тому самому спецназовцу, что попытался ранить её сестру, и с ядовитой улыбкой схватила его за плечо.
Солдат не сразу понял, что с ним происходит: сначала он начал трястись, словно в лихорадке, и выронил оружие, но затем – мужчина повернул голову и увидел, как его рука от кончиков пальцев и до самого плеча – стремительно покрывается ледяной коркой. Холод продолжал охватывать его тело миллиметр за миллиметром, пока окончательно не превратил спецназовца в ледяную статую.
– Вот так, - проговорила тихо Син, - И только попробуй ещё раз, хоть что-нибудь, мне запретить…
Минни на другой стороне зала бойко отражала атаку остальных бойцов: помня советы Хаммера, девушка старалась использовать, в первую очередь, свои «обновлённые» физические данные, и только уже потом – собственную неуязвимость. Однако очень скоро, Минерва поняла, что ей придётся быть постоянно начеку, чтобы её одежда не превратилась «в решето» за считанные минуты.
С.С.И. постоянно пытались выпустить в неё автоматную очередь, или выстрелить в Минни из каких-нибудь, хитровыдуманных револьверов, но, слава Богу, пока что – на коже девушки не оставалось и следа от пуль. Они словно бы не долетали до неё, обращаясь в прах от одного к ней прикосновения.
Подбежав к Балтимору, девушка быстро освободила его, и старый маг тут же включился в бой, наравне с внучками. Почувствовав, что его больше не сковывает магический щит – Балтимор расправил плечи, и с удовольствием потянулся.
Вслед за этим, он направил в сторону солдат вытянутые руки, и с кончиков пальцев его – сорвался мощный, светло-лиловый всполох. Попавшие в эту «волну» солдаты – вмиг оказались объяты таким же фиолетовым пламенем. Раздались несколько коротких и страшных криков – а, потом, всё смолкло: от бойцов церковного спецназа остались лишь обугленные, магическим огнём, кости.
– Давно хотел это сделать, - слегка извиняющимся, но довольным тоном произнёс колдун.
Минни, в ответ, только улыбнулась:
– Всё нормально, дедушка. Думаю, в нынешней ситуации, Высшие Силы простят нам, такого рода, самооборону…
Грослин, шокированная завязавшейся битвой, продолжала смотреть на епископа и Мануэля, который сумел приблизиться почти вплотную к Корнетти.
Признаться, для Грослин смелый поступок инквизитора оказался полной неожиданностью: она и представить себе не могла, что этот заносчивый и язвительный некромант – осмелится пойти против воли своего высокочтимого хозяина. Однако сейчас, девушка собственными глазами наблюдала за тем, как Мануэль пытается исправить то, чему столько времени был лишь молчаливым свидетелем…
Всё происходило словно в замедленной съёмке: вот инквизитор отбрасывает последнего, из вставших у него на пути, бойцов, и с ненавистью смотрит на епископа и его, так до конца и не возродившуюся, дочь.
Теперь, между ними не было никого, кто мог бы помешать Мануэлю сотворить задуманное, однако и сам Корнетти не намерен был сдаваться просто так, без боя.
Епископ, чьё лицо приняло поистине дьявольское выражение, заслонил собой обнажённое и кровавое тело Альберты: некоторое время, мужчины молча смотрели друг на друга, после чего, Мануэль опустил руку в кожаной перчатке – и, не произнося ни слова, сжал её в кулак.
– Диего, сын мой, - попытался было образумить его епископ, - Неужели, ты действительно позволишь, каким-то, сиюминутным порывам разрушить всё то, ради чего мы трудились столько лет?? Мы же вместе, бок о бок, выстраивали наше совместное, лучшее будущее…
– Лучшее для кого? – Холодно спросил его Мануэль. – Для тебя и твоих прихвостней из Совета, но уж, никак, не для простых христиан.
– Ну, ты и глупе-е-ц, - протянул злобно епископ, - Ты даже не представляешь себе, какой властью и силой мог бы обладать, позволь ты вернуть Альберте её облик и её, поистине грандиозные, возможности! Грааль бы только утроил её силу! Люди бы снова начали почитать Церковь так, как должно, а не ограничивались бы «высидкой» воскресной службы, от силы, пару раз в месяц…
На лице Мануэля отразилась смесь скорби и решимости – он не собирался «вестись» на лживые речи епископа, хотя ему и очень хотелось бы, чтобы люди вновь обратили свои сердца к Богу:
– Я прожил в этом мире слишком долго, и слишком многих из людей и нелюдей видел изнутри, чтобы понять – страх ещё никогда не помогал укреплению истинной Веры в их сердцах. Твоё желание использовать сломанную психику дочери-ведьмы и зверинец Дарквилля для устрашения светской власти – не имеет ничего общего со служением Господу. Ты просто хочешь стать ещё одним политическим лидером, только методы для прикрытия своих грязных делишек выбрал помасштабнее, чем, какая-нибудь, человеческая война…
Ухмылка Корнетти стала для инквизитора достаточным подтверждением его слов, хоть вслух он сказал совсем другое:
– Что ты намерен сделать, Диего? Ты же не думаешь, что я просто так отдам тебе своё дитя??
Желая, чтобы его слова прозвучали как можно более убедительно, епископ широко раскинул руки в стороны – словно Спаситель на кресте. Мануэлю стало тошно при одной мысли об этом:
– Альберто, отойдите в сторону и дайте мне сделать то, ради чего Господь привёл меня в этот мир. Это следовало совершить ещё много лет назад, когда у меня была такая возможность…
Корнетти недоверчиво склонил голову набок, словно принюхивавшаяся к инквизитору гончая: епископ пытался уловить в голосе или жестах Мануэля хотя бы крупицу страха, но его не было.
– Ох, Диего, какое же это Благо – что ты не единственный, кто прислуживал мне все эти века…, - проговорил Корнетти, и на последней фразе – в голосе его завибрировали поистине «стальные» нотки.
Медичи напал на Мануэля со спины – как и полагается настоящему подонку: бывший агент вонзил в инквизитора огромное копьё, которое позаимствовал у одного из покойных рыцарей. Инквизитор взвыл от боли, и попытался перейти в «плазменное» состояние, однако у него ничего не вышло: Мануэль взглянул на свои руки, и увидел, что те «мелькают», словно помехи неустойчивого сигнала.
– Учитель! – Вскрикнул Верпетий, который в это время пытался обезоружить одного из последних бойцов отряда: сёстры и Балтимор успели «вывести из игры» почти всех солдат, пока Медичи незаметно охранял епископа, став для всех невидимым.
– Что…, - едва смог проговорить Мануэль, - … Что это за копьё?.. Почему мне так больно?..
Инквизитор был действительно огорошен самой возможностью такого исхода: он успел совсем позабыть про зеленоглазого прислужника, поглощённый мыслями о том, как задавить эту сатанинскую змею, Альберту.
– Видишь ли, сын мой, - Начал нравоучительным тоном Корнетти, – При всей греховности этого места, в нём, всё же, невероятно сильна Божественная Искра. Тот же Грааль хранил в себе силу Бога многие тысячелетия – естественно, большинство местных предметов и оружия пропитались этой энергией. Помнится, когда ты был молод, то любил повторять одну простую и очень лаконичную фразу: «Свет всегда победит тьму». Ну, что ж – теперь у тебя есть возможность проверить на собственном опыте, так ли это на самом деле…
Медичи, проявившийся рядом с епископом из воздуха – с гадкой улыбкой взглянул на Мануэля, и сверкнул своими глазами, точно кошка во тьме.
– Смирись с проигрышем, Диего, - медленно проговорил агент инквизитору, - В конце концов, все мы знаем, что ты и твои методы – просто-напросто устарели…
– Катись-ка ты, ублюдок…, - откликнулся Мануэль, после чего медленно повалился на бок. Пронзившее его насквозь копьё торчало из спины инквизитора, а сам он продолжал «мерцать», словно повреждённая вирусом компьютерная программа.
– Как вы могли?! – Воскликнул подбежавший к Корнетти Верпетий. – Учитель столько сделал для вас, и всей Церкви в целом! Поверить не могу, что ещё хотел пойти за вами и стать частью вашей паствы!
Корнетти взглянул на него так, будто перед ним стоял неразумный маленький ребёнок:
