– Чёрт! Только не снова!! – Выкрикнул, прибавив крепкое ругательство Дон, и выпустил, поневоле, из своих смертоносных объятий Альберту.
Стоило той упасть на холодный мрамор, как ведьма, дико сверкая глазами – зашипела на офицера, а затем, попытавшись подняться на четвереньки – заковыляла прямиком к Граалю. В тот момент, Альберта Корнетти напоминала собой разъярённое насекомое, причём очень голодное и злобное.
Дон едва успел оправиться от потрясения, вызванного неожиданным сопротивлением ведьмы, как увидел, что на него уже, со всех ног, несётся епископ, на ходу замахиваясь на полицейского своим огромным мечом. Оружие Дона была куда более скромных размеров, а потому – он едва успел принять боевую стойку, прежде чем на него, один за другим – начали обрушиваться мощные удары.
Корнетти оказался превосходным мечником, несмотря на свой почтенный возраст. Доналд мельком успел отметить, что дела у него обстоят не лучшим образом: рука кровоточила в том месте, где на неё набросилась Альберта, и длинные косые порезы давали офицеру понять, что теперь его предплечье будет украшать ещё один комплект свеженьких шрамов.
Лязг металла наполнял уши Дона, пока он тщетно пытался отбиться от яростно атакующего его епископа. Молодой мужчина был сосредоточен, и методично отражал удары противника, уворачиваясь в нужный момент, и нанося ответный выпад именно тогда – когда это было нужно.
Дон никогда бы в жизни не поверил, что сможет так грамотно управлять столь сложным и смертельно опасным оружием, однако вот он – движется в «вальсе кобры» по тронному залу Грааля, пытаясь одолеть в неравной схватке древнего колдуна-священника.
«Скажи я кому в участке, что бился на мечах с безумным стариком – меня бы, наверняка, засмеяли, - подумал мимоходом Дон, пригибаясь и пытаясь ударить епископа лезвием плашмя по ногам, – А для здешних ребят, всё это, похоже, было самым обычным делом – почти как зубы почистить…».
Дон имел в виду мёртвых рыцарей, чьи тела были разбросаны по всему подземному замку – для них ведь, подобного рода битвы, были ежедневной работой.
В какой-то момент, полицейскому даже стало стыдно перед предками – естественно, им жилось куда тяжелее, чем нынешнему поколению, чьё оружие могло поражать цель без особых усилий: главное, правильно прицелиться, а там – пали из пушки «сколько влезет», тогда обязательно в кого-нибудь попадёшь…
Медичи, всё это время остававшийся единственным, кто удерживал поле и не давал сёстрам прийти в себя – с трудом повернул голову, и увидел приближавшуюся к нему Альберту. Ведьма с придыханием ползла на четвереньках к дубовым столам, где лежали, впав в бессознательное состояние, сёстры Кроу.
– Осталось совсем немного, госпожа…, - прошептал, напрягаясь, Ли. – Нужно ещё несколько минут, может быть, четверть часа – и вы вновь получите свою красоту и Силу…
Медичи тяжело вздохнул, ощущая, как его собственные, жизненные и магические ресурсы неизбежно подходят к концу: Корнетти предупредил его, что жизнь, подаренную ему Альбертой – придётся, рано или поздно, вернуть обратно. Пожертвовать собой ради блага своей госпожи…
Ведьма взглянула на него с одобрением, а затем перевела взгляд на маленькую потрёпанную книжицу, что так и лежала на холодных каменных плитах.
– Дневник, - проговорил тихо Ли, - Госпожа, сожалею, но я не могу прочесть заклинание. Это в силах сделать лишь ваш отец…
– И Слава Богу, он этого больше никогда не сделает! – Внезапно раздался голос Балтимора Кроу, накрывшего своей тяжёлой ногой, в замшевом ботинке, наследие Павла Карпатского.
– Нет!! – Вырвался полукрик-полусвист из уст Альберты, и проклятая одним точным броском – оказалась рядом с пожилым колдуном.
Хрипя и свистя – ведьма вцепилась в ногу Балтимора сначала своими длинными худыми руками, вслед за чем – попыталась «угостить» его своими зубами. Но только старому колдуну уже порядком поднадоела эта мерзкая особа.
– Да отцепись ты уже от меня, адская мразь! – Выкрикнул ей старший Кроу, попутно пытаясь обжечь её своим лиловым пламенем.
Стоило очередной магической вспышке сорваться с кончиков его пальцев – как Альберта, с громким визгом, отпала – словно ужаленная тысячей пчёл. Ведьма кричала, не в силах дотронуться до своего лица: тончайшая кожа покрылась ярко-синими волдырями, и норовила лопнуть от одного малейшего к ней прикосновения.
– Альберта! Нет!! – В ужасе глядя на хозяйку, заорал Медичи, и в этот момент – руки его с силой опустились и заломились назад, за спину, будучи сцепленные крепчайшим захватом Верпетия. Обоих молодых мужчин резко отбросило от Грааля – поле с треском разорвалось напополам, обдав обоих мощнейшей энергетической волной.
Свечение поля сразу погасло – как и в первый раз, вот только Минни, Грослин и Син оставались всё также без сознания. Они лежали на столах, не шевелясь, и казалось, было уже слишком поздно пытаться вновь запустить их, истерзанные проклятьем ведьмы, сердца.
– Нет!! Выпустите меня!! Я должен выполнить своё Предназначение!! – Кричал, пытаясь сбросить с себя монаха-библиотекаря Медичи. Однако он был слаб до такой степени, что даже столь простое сопротивление давалось ему с огромным трудом. Что уж говорить о магии, которой измученный продолжительным поддержанием щита приспешник лишился почти полностью.
– О, не переживай, брат мой, - ехидно усмехаясь, проговорил Мануэль, вставая перед злосчастным франтом. – Какое ты говорил, у тебя Предназначение? – Умереть за свою госпожу, верно? Ну, так это я тебе гарантирую…
С этими словами, Мануэль широко и жутко улыбнулся – а, затем, мягко перешёл в «плазменное» состояние – и с силой ворвался в ослабленное тело Медичи.
Верпетий держал мерзавца крепко – да и Ли уже вряд ли смог бы вырваться: затрясшись, как осиновый лист на ветру, Медичи закатил свои прекрасные зелёные глаза и сдавленно захрипел, не в силах выдержать оказываемого на него изнутри Мануэлем давления. Ещё секунду спустя – из глаз, ушей и рта помощника епископа – потекли ярко-красные струи, смешанные с зеленоватым свечением его магии.
Длилось всё это недолго: дёрнувшись несколько раз, бывший агент затих, и плоть его моментально почернела, словно обугленное дерево. Ли Медичи был мёртв – теперь уже определённо навсегда. Верпетий выпустил его из своей хватки, и тот упал, громко стукнувшись о мрамор – словно был пластиковым манекеном.
– Покойся с миром, брат мой, - с сарказмом произнёс Мануэль, высвобождаясь из его тела. Инквизитор картинно поправил воротник своего пальто, после чего перекрестил убитого.
– Не знаю, куда он теперь отправится – но надеюсь, там он точно ответит за все свои изуверства. – Задумчиво проговорил Верпетий.
Тем временем, сёстры постепенно начали приходить в себя, и на этот раз – первой очнулась Син.
– О-о-о, боже, ну сколько можно? – Простонала девушка, медленно поднимаясь со стола и держась за голову. – Честное слово, если мы отсюда выберемся – я на месяц зависну в каком-нибудь частном, и ужасно дорогом санатории! По мне будто «каток проехал», ей-богу!
– Я с тобой. – Откликнулась Минни, и также неуверенно начала подниматься.
– Вы в порядке? – Спросил их Мануэль, поочерёдно оглядывая быстрым взглядом каждую из сестёр.
– В какой-то степени, - ответила ему Грослин, - Син права, ощущения такие, как будто успели съездить на экскурсию в Ад и обратно – притом «экспресс-туром».
Грослин устало потёрла шею, и только тут увидела их с сёстрами деда: Балтимор Кроу крепко удерживал Альберту за намотанные на кулак правой руки волосы. Ведьма шипела и извивалась, пытаясь высвободиться, но волдыри на её бледной тонкой коже лопались от каждого резкого движения, из-за чего, всё тело Альберты уже было покрыто большими, кровоточащими язвами.
– Как тебе это удалось, дед?! – С восхищением в голосе спросила Син.
Балтимор лишь кивнул в сторону Корнетти и Дона, которые как раз находились в самом разгаре своей смертельной схватки.
– Всё благодаря ему, - сказал Балтимор, и Минни, увидев, что Дон жив – чуть было вновь не потеряла сознание. Сердце её зашлось галопом и не хотело останавливаться, а радость, разлившаяся по венам девушки – принесла вместе с собой и жизненные силы.
Синайя только рот открыла от удивления, а вот Грослин, не веря своим глазам, задала старому магу тот же вопрос, что и Мануэль:
– Как такое возможно?..
Дон чувствовал, что его силы уже почти на исходе: драться с Корнетти, владевшим мечом ещё, должно быть, со времён самого Короля Артура – было делом хоть и осуществимым, но очень непростым. Когда же епископ увидел, что сделали с Медичи и его дочерью – то будто, вконец, потерял человеческий облик: неистово рыча, он размахивал мечом направо и налево, заставляя офицера Ромиреза, в прямом смысле слова, выдохнуться.
Мануэль с Верпетием хотели было поспешить полицейскому на помощь, но этого не понадобилось. Отчасти потому, что был слишком разъярён и потерял контроль над собой, отчасти потому, что его начало захлёстывать отчаяние – но Корнетти стал «рубить воздух» беспорядочно, и это, внезапно, дало Дону некоторое преимущество.
Изогнувшись в пояснице до хруста, насколько позволял ему позвоночник – Дон смог прочертить собственным торсом нижнюю дугу, и резануть своим оружием прямо по белой рясе епископа. Корнетти, к его огромной неожиданности, вскрикнул от боли – и зажал раненый живот рукой.
Его белоснежная ряса моментально потемнела от крови, и окрасилась в алый цвет в том месте, где у епископа должна была быть печень.
– Отееец!!!! – Закричала сипло Альберта, неистово вцепившись в руку Балтимора.
Корнетти же, скорее от неожиданности, чем от боли – отступил от Дона, пошатываясь, на пару шагов назад. Казалось, священнослужитель не верил собственным глазам – до этого момента, ни одно человеческое оружие не могло причинить ему вреда…
– Кто ты такой, мальчишка?? – Удивлённо воззрившись на Дона, спросил тихим голосом епископ.
Офицер Ромирез пожал плечами и ответил:
– Я просто коп, которого ты попытался прирезать у входа в это поганое место. И теперь – пришло время отплатить тебе тем же… Спокойной ночи, Ваше Святейшество.
Дон и сам не понял, как это случилось: он всего лишь сделал один-единственный, лёгкий взмах мечом – и в следующую секунду, голова Корнетти покатилась по мраморным плитам замка Мунсальвеш.
В глазах мёртвого епископа, так навсегда и застыло изумление от того, что какой-то простой человек смог одолеть его так легко…
– Неееет!!!! – Закричала Альберта, и кожа на её лице начала стремительно расползаться. – Я уничтожу вас всех, клянусь!! Вы сдохните в страшных муках!!!
Голос, прорезавшийся у ведьмы – был результатом шока: кем бы ни были они с отцом, их родственную привязанность друг к другу отрицать было бессмысленно.
На какую-то долю секунды, Син и Грослин стало, по-настоящему, жаль это изуродованное амбициями епископа и собственным эгоизмом существо. Кто знает, возможно, её дар мог бы принести людям немало пользы – если бы вместо тщеславия и жажды власти – Альберта выбрала смирение и добро…
– Пора это закончить, девочки, - тихо произнёс Балтимор. – Мы уже ничем не сможем ей помочь – только освободить.
– Да, - медленно откликнулась Минни, - Настало время всё закончить…
Сёстры переглянулись, и окружили Альберту плотным кольцом.
– Нет! Грослин! Синайя! Минни! Вы не можете… Не можете избавиться от меня вот так! Я столько дала вам! Без меня – вы были бы никем, проклятые неудачницы!!!
Мануэль и Верпетий стояли рядом и молча наблюдали за происходящим. Одному Богу было известно, как сильно хотел бы Мануэль лично избавиться от этой сатанинской дочери, но именно сейчас, он понял – что у этих трёх девушек – прав на данную «добычу» в разы больше, чем у него.
Слишком многое должна была им эта ведьма, уничтожившая их привычные жизни, и втянувшая их в этот кровавый хаос.
– Вы готовы? – Спросила сестёр Синайя.
– Давно уже. – Ответила ей коротко Гро, и ментальной плитой «придавила» на всякий случай извивавшееся в руках деда тело Альберты, чтобы она больше не могла причинить боль и вред никому из её семьи.
– Хорошо, тогда сделаем это…, - Произнесла мрачным тоном Синайя, и в последний раз посмотрела на обездвиженную и смотрящую на неё с ненавистью Альберту. В глазах Син зажегся слабый огонёк, становившийся тем ярче – чем сильнее раскалялась её правая рука.
– Прощай, Берта, - тихо сказала ей Гро. – Надеюсь, ты хорошо повеселилась на этой земле…
– Потому что больше – ты сюда никогда не вернёшься. – Закончила за сестру Минни.
Син подняла руку – и из центра её ладони вырвался столб яркого, почти белого пламени – мгновенно обвивший тело древней ведьмы и заставивший её кричать так громко, что у всех находившихся в зале моментально заложило уши. Это продолжалось несколько, чудовищно долгих секунд, прежде чем Син решилась, наконец, опустить руку.
Когда она сделала это – все увидели, что от Альберты не осталось ровным счётом ничего, даже пепла. Лишь несколько крохотных сияющих песчинок взвились в воздух, но моментально растворились, стоило Балтимору провести рукой, чтобы поправить свою неизменную фетровую шляпу.
– Кхм…, - откашлялся Дон, медленно подошедший к компании, - Ну, так как – мы победили? Ведьма мертва??
Минни, не сумев сдержать своих чувств – молча бросилась к полицейскому, и почти «запрыгнула» ему на шею, крепко стиснув Дона в своих объятиях.
– Господи, ты жив… жив…, - повторяла девушка, по лицу которой не переставая бежали слёзы счастья.
– Да, Доналд. Думаю, мы, наконец, исполнили нашу «миссию», - передразнив деда, произнесла Син. – Вековое зло повержено, и больше – я очень на это надеюсь – нам угрожать ничего не будет. Так ведь, дедушка?
Балтимор лишь хитро прищурился:
– Ну, если вы сами не накличете себе неприятностей на ваши милейшие головы, то…
– Прошу прощения, - вторгся в семейное обсуждение Мануэль, – Но, кто-нибудь, может мне объяснить, каким образом обычный полицейский – даже без сана – смог прикончить Корнетти?!
Инквизитор смотрел в упор на Дона, сложив руки на груди. Не то, чтобы его мучила «профессиональная ревность», но всё же, Мануэлю было несколько обидно – он столько веков пытался найти противовес этому высокопоставленному негодяю, а этот коп просто срубил ему голову, и всё! Будто розовый куст подравнял, прости-господи…
– Доналд, будь добр – покажи мне свой меч, пожалуйста? – Вежливо попросил офицера Балтимор, а по лицу его, в это время, гуляла лукавая улыбка.
Ничего не понимающий, Дон молча протянул колдуну своё оружие. Изучив окровавленное лезвие и рукоять, Балтимор понимающе хмыкнул – а потом поднёс меч к лицу инквизитора.
– Посмотри-ка внимательно, Диего. Что ты видишь?
Скептически настроенный Мануэль пригляделся к рукояти, и только тут заметил среди созвездия драгоценных камней небольшой вензель, выполненный из нескольких, переплетающихся между собой, серебряных линий. Линии складывались в три староанглийских буквы: «ПЦФ».
– Бог ты мой! – Охнул Мануэль, - Уж не хотите ли вы сказать, что это…
– Меч самого рыцаря Парцифаля…, - кивнул ему довольный Балтимор.
– Эй, ребята, кто-нибудь может и мне объяснить, чего все так всполошились? – Подал, наконец, голос Дон.
Мануэль и Балтимор, как по команде, повернулись в его сторону – инквизитор смотрел на офицера с немым изумлением, а уж старший Кроу… У того на лице, почему-то, был написан чистый восторг.
Стоило той упасть на холодный мрамор, как ведьма, дико сверкая глазами – зашипела на офицера, а затем, попытавшись подняться на четвереньки – заковыляла прямиком к Граалю. В тот момент, Альберта Корнетти напоминала собой разъярённое насекомое, причём очень голодное и злобное.
Дон едва успел оправиться от потрясения, вызванного неожиданным сопротивлением ведьмы, как увидел, что на него уже, со всех ног, несётся епископ, на ходу замахиваясь на полицейского своим огромным мечом. Оружие Дона была куда более скромных размеров, а потому – он едва успел принять боевую стойку, прежде чем на него, один за другим – начали обрушиваться мощные удары.
Корнетти оказался превосходным мечником, несмотря на свой почтенный возраст. Доналд мельком успел отметить, что дела у него обстоят не лучшим образом: рука кровоточила в том месте, где на неё набросилась Альберта, и длинные косые порезы давали офицеру понять, что теперь его предплечье будет украшать ещё один комплект свеженьких шрамов.
Лязг металла наполнял уши Дона, пока он тщетно пытался отбиться от яростно атакующего его епископа. Молодой мужчина был сосредоточен, и методично отражал удары противника, уворачиваясь в нужный момент, и нанося ответный выпад именно тогда – когда это было нужно.
Дон никогда бы в жизни не поверил, что сможет так грамотно управлять столь сложным и смертельно опасным оружием, однако вот он – движется в «вальсе кобры» по тронному залу Грааля, пытаясь одолеть в неравной схватке древнего колдуна-священника.
«Скажи я кому в участке, что бился на мечах с безумным стариком – меня бы, наверняка, засмеяли, - подумал мимоходом Дон, пригибаясь и пытаясь ударить епископа лезвием плашмя по ногам, – А для здешних ребят, всё это, похоже, было самым обычным делом – почти как зубы почистить…».
Дон имел в виду мёртвых рыцарей, чьи тела были разбросаны по всему подземному замку – для них ведь, подобного рода битвы, были ежедневной работой.
В какой-то момент, полицейскому даже стало стыдно перед предками – естественно, им жилось куда тяжелее, чем нынешнему поколению, чьё оружие могло поражать цель без особых усилий: главное, правильно прицелиться, а там – пали из пушки «сколько влезет», тогда обязательно в кого-нибудь попадёшь…
Медичи, всё это время остававшийся единственным, кто удерживал поле и не давал сёстрам прийти в себя – с трудом повернул голову, и увидел приближавшуюся к нему Альберту. Ведьма с придыханием ползла на четвереньках к дубовым столам, где лежали, впав в бессознательное состояние, сёстры Кроу.
– Осталось совсем немного, госпожа…, - прошептал, напрягаясь, Ли. – Нужно ещё несколько минут, может быть, четверть часа – и вы вновь получите свою красоту и Силу…
Медичи тяжело вздохнул, ощущая, как его собственные, жизненные и магические ресурсы неизбежно подходят к концу: Корнетти предупредил его, что жизнь, подаренную ему Альбертой – придётся, рано или поздно, вернуть обратно. Пожертвовать собой ради блага своей госпожи…
Ведьма взглянула на него с одобрением, а затем перевела взгляд на маленькую потрёпанную книжицу, что так и лежала на холодных каменных плитах.
– Дневник, - проговорил тихо Ли, - Госпожа, сожалею, но я не могу прочесть заклинание. Это в силах сделать лишь ваш отец…
– И Слава Богу, он этого больше никогда не сделает! – Внезапно раздался голос Балтимора Кроу, накрывшего своей тяжёлой ногой, в замшевом ботинке, наследие Павла Карпатского.
– Нет!! – Вырвался полукрик-полусвист из уст Альберты, и проклятая одним точным броском – оказалась рядом с пожилым колдуном.
Хрипя и свистя – ведьма вцепилась в ногу Балтимора сначала своими длинными худыми руками, вслед за чем – попыталась «угостить» его своими зубами. Но только старому колдуну уже порядком поднадоела эта мерзкая особа.
– Да отцепись ты уже от меня, адская мразь! – Выкрикнул ей старший Кроу, попутно пытаясь обжечь её своим лиловым пламенем.
Стоило очередной магической вспышке сорваться с кончиков его пальцев – как Альберта, с громким визгом, отпала – словно ужаленная тысячей пчёл. Ведьма кричала, не в силах дотронуться до своего лица: тончайшая кожа покрылась ярко-синими волдырями, и норовила лопнуть от одного малейшего к ней прикосновения.
– Альберта! Нет!! – В ужасе глядя на хозяйку, заорал Медичи, и в этот момент – руки его с силой опустились и заломились назад, за спину, будучи сцепленные крепчайшим захватом Верпетия. Обоих молодых мужчин резко отбросило от Грааля – поле с треском разорвалось напополам, обдав обоих мощнейшей энергетической волной.
Свечение поля сразу погасло – как и в первый раз, вот только Минни, Грослин и Син оставались всё также без сознания. Они лежали на столах, не шевелясь, и казалось, было уже слишком поздно пытаться вновь запустить их, истерзанные проклятьем ведьмы, сердца.
– Нет!! Выпустите меня!! Я должен выполнить своё Предназначение!! – Кричал, пытаясь сбросить с себя монаха-библиотекаря Медичи. Однако он был слаб до такой степени, что даже столь простое сопротивление давалось ему с огромным трудом. Что уж говорить о магии, которой измученный продолжительным поддержанием щита приспешник лишился почти полностью.
– О, не переживай, брат мой, - ехидно усмехаясь, проговорил Мануэль, вставая перед злосчастным франтом. – Какое ты говорил, у тебя Предназначение? – Умереть за свою госпожу, верно? Ну, так это я тебе гарантирую…
С этими словами, Мануэль широко и жутко улыбнулся – а, затем, мягко перешёл в «плазменное» состояние – и с силой ворвался в ослабленное тело Медичи.
Верпетий держал мерзавца крепко – да и Ли уже вряд ли смог бы вырваться: затрясшись, как осиновый лист на ветру, Медичи закатил свои прекрасные зелёные глаза и сдавленно захрипел, не в силах выдержать оказываемого на него изнутри Мануэлем давления. Ещё секунду спустя – из глаз, ушей и рта помощника епископа – потекли ярко-красные струи, смешанные с зеленоватым свечением его магии.
Длилось всё это недолго: дёрнувшись несколько раз, бывший агент затих, и плоть его моментально почернела, словно обугленное дерево. Ли Медичи был мёртв – теперь уже определённо навсегда. Верпетий выпустил его из своей хватки, и тот упал, громко стукнувшись о мрамор – словно был пластиковым манекеном.
– Покойся с миром, брат мой, - с сарказмом произнёс Мануэль, высвобождаясь из его тела. Инквизитор картинно поправил воротник своего пальто, после чего перекрестил убитого.
– Не знаю, куда он теперь отправится – но надеюсь, там он точно ответит за все свои изуверства. – Задумчиво проговорил Верпетий.
Тем временем, сёстры постепенно начали приходить в себя, и на этот раз – первой очнулась Син.
– О-о-о, боже, ну сколько можно? – Простонала девушка, медленно поднимаясь со стола и держась за голову. – Честное слово, если мы отсюда выберемся – я на месяц зависну в каком-нибудь частном, и ужасно дорогом санатории! По мне будто «каток проехал», ей-богу!
– Я с тобой. – Откликнулась Минни, и также неуверенно начала подниматься.
– Вы в порядке? – Спросил их Мануэль, поочерёдно оглядывая быстрым взглядом каждую из сестёр.
– В какой-то степени, - ответила ему Грослин, - Син права, ощущения такие, как будто успели съездить на экскурсию в Ад и обратно – притом «экспресс-туром».
Грослин устало потёрла шею, и только тут увидела их с сёстрами деда: Балтимор Кроу крепко удерживал Альберту за намотанные на кулак правой руки волосы. Ведьма шипела и извивалась, пытаясь высвободиться, но волдыри на её бледной тонкой коже лопались от каждого резкого движения, из-за чего, всё тело Альберты уже было покрыто большими, кровоточащими язвами.
– Как тебе это удалось, дед?! – С восхищением в голосе спросила Син.
Балтимор лишь кивнул в сторону Корнетти и Дона, которые как раз находились в самом разгаре своей смертельной схватки.
– Всё благодаря ему, - сказал Балтимор, и Минни, увидев, что Дон жив – чуть было вновь не потеряла сознание. Сердце её зашлось галопом и не хотело останавливаться, а радость, разлившаяся по венам девушки – принесла вместе с собой и жизненные силы.
Синайя только рот открыла от удивления, а вот Грослин, не веря своим глазам, задала старому магу тот же вопрос, что и Мануэль:
– Как такое возможно?..
Дон чувствовал, что его силы уже почти на исходе: драться с Корнетти, владевшим мечом ещё, должно быть, со времён самого Короля Артура – было делом хоть и осуществимым, но очень непростым. Когда же епископ увидел, что сделали с Медичи и его дочерью – то будто, вконец, потерял человеческий облик: неистово рыча, он размахивал мечом направо и налево, заставляя офицера Ромиреза, в прямом смысле слова, выдохнуться.
Мануэль с Верпетием хотели было поспешить полицейскому на помощь, но этого не понадобилось. Отчасти потому, что был слишком разъярён и потерял контроль над собой, отчасти потому, что его начало захлёстывать отчаяние – но Корнетти стал «рубить воздух» беспорядочно, и это, внезапно, дало Дону некоторое преимущество.
Изогнувшись в пояснице до хруста, насколько позволял ему позвоночник – Дон смог прочертить собственным торсом нижнюю дугу, и резануть своим оружием прямо по белой рясе епископа. Корнетти, к его огромной неожиданности, вскрикнул от боли – и зажал раненый живот рукой.
Его белоснежная ряса моментально потемнела от крови, и окрасилась в алый цвет в том месте, где у епископа должна была быть печень.
– Отееец!!!! – Закричала сипло Альберта, неистово вцепившись в руку Балтимора.
Корнетти же, скорее от неожиданности, чем от боли – отступил от Дона, пошатываясь, на пару шагов назад. Казалось, священнослужитель не верил собственным глазам – до этого момента, ни одно человеческое оружие не могло причинить ему вреда…
– Кто ты такой, мальчишка?? – Удивлённо воззрившись на Дона, спросил тихим голосом епископ.
Офицер Ромирез пожал плечами и ответил:
– Я просто коп, которого ты попытался прирезать у входа в это поганое место. И теперь – пришло время отплатить тебе тем же… Спокойной ночи, Ваше Святейшество.
Дон и сам не понял, как это случилось: он всего лишь сделал один-единственный, лёгкий взмах мечом – и в следующую секунду, голова Корнетти покатилась по мраморным плитам замка Мунсальвеш.
В глазах мёртвого епископа, так навсегда и застыло изумление от того, что какой-то простой человек смог одолеть его так легко…
– Неееет!!!! – Закричала Альберта, и кожа на её лице начала стремительно расползаться. – Я уничтожу вас всех, клянусь!! Вы сдохните в страшных муках!!!
Голос, прорезавшийся у ведьмы – был результатом шока: кем бы ни были они с отцом, их родственную привязанность друг к другу отрицать было бессмысленно.
На какую-то долю секунды, Син и Грослин стало, по-настоящему, жаль это изуродованное амбициями епископа и собственным эгоизмом существо. Кто знает, возможно, её дар мог бы принести людям немало пользы – если бы вместо тщеславия и жажды власти – Альберта выбрала смирение и добро…
– Пора это закончить, девочки, - тихо произнёс Балтимор. – Мы уже ничем не сможем ей помочь – только освободить.
– Да, - медленно откликнулась Минни, - Настало время всё закончить…
Сёстры переглянулись, и окружили Альберту плотным кольцом.
– Нет! Грослин! Синайя! Минни! Вы не можете… Не можете избавиться от меня вот так! Я столько дала вам! Без меня – вы были бы никем, проклятые неудачницы!!!
Мануэль и Верпетий стояли рядом и молча наблюдали за происходящим. Одному Богу было известно, как сильно хотел бы Мануэль лично избавиться от этой сатанинской дочери, но именно сейчас, он понял – что у этих трёх девушек – прав на данную «добычу» в разы больше, чем у него.
Слишком многое должна была им эта ведьма, уничтожившая их привычные жизни, и втянувшая их в этот кровавый хаос.
– Вы готовы? – Спросила сестёр Синайя.
– Давно уже. – Ответила ей коротко Гро, и ментальной плитой «придавила» на всякий случай извивавшееся в руках деда тело Альберты, чтобы она больше не могла причинить боль и вред никому из её семьи.
– Хорошо, тогда сделаем это…, - Произнесла мрачным тоном Синайя, и в последний раз посмотрела на обездвиженную и смотрящую на неё с ненавистью Альберту. В глазах Син зажегся слабый огонёк, становившийся тем ярче – чем сильнее раскалялась её правая рука.
– Прощай, Берта, - тихо сказала ей Гро. – Надеюсь, ты хорошо повеселилась на этой земле…
– Потому что больше – ты сюда никогда не вернёшься. – Закончила за сестру Минни.
Син подняла руку – и из центра её ладони вырвался столб яркого, почти белого пламени – мгновенно обвивший тело древней ведьмы и заставивший её кричать так громко, что у всех находившихся в зале моментально заложило уши. Это продолжалось несколько, чудовищно долгих секунд, прежде чем Син решилась, наконец, опустить руку.
Когда она сделала это – все увидели, что от Альберты не осталось ровным счётом ничего, даже пепла. Лишь несколько крохотных сияющих песчинок взвились в воздух, но моментально растворились, стоило Балтимору провести рукой, чтобы поправить свою неизменную фетровую шляпу.
– Кхм…, - откашлялся Дон, медленно подошедший к компании, - Ну, так как – мы победили? Ведьма мертва??
Минни, не сумев сдержать своих чувств – молча бросилась к полицейскому, и почти «запрыгнула» ему на шею, крепко стиснув Дона в своих объятиях.
– Господи, ты жив… жив…, - повторяла девушка, по лицу которой не переставая бежали слёзы счастья.
– Да, Доналд. Думаю, мы, наконец, исполнили нашу «миссию», - передразнив деда, произнесла Син. – Вековое зло повержено, и больше – я очень на это надеюсь – нам угрожать ничего не будет. Так ведь, дедушка?
Балтимор лишь хитро прищурился:
– Ну, если вы сами не накличете себе неприятностей на ваши милейшие головы, то…
– Прошу прощения, - вторгся в семейное обсуждение Мануэль, – Но, кто-нибудь, может мне объяснить, каким образом обычный полицейский – даже без сана – смог прикончить Корнетти?!
Инквизитор смотрел в упор на Дона, сложив руки на груди. Не то, чтобы его мучила «профессиональная ревность», но всё же, Мануэлю было несколько обидно – он столько веков пытался найти противовес этому высокопоставленному негодяю, а этот коп просто срубил ему голову, и всё! Будто розовый куст подравнял, прости-господи…
– Доналд, будь добр – покажи мне свой меч, пожалуйста? – Вежливо попросил офицера Балтимор, а по лицу его, в это время, гуляла лукавая улыбка.
Ничего не понимающий, Дон молча протянул колдуну своё оружие. Изучив окровавленное лезвие и рукоять, Балтимор понимающе хмыкнул – а потом поднёс меч к лицу инквизитора.
– Посмотри-ка внимательно, Диего. Что ты видишь?
Скептически настроенный Мануэль пригляделся к рукояти, и только тут заметил среди созвездия драгоценных камней небольшой вензель, выполненный из нескольких, переплетающихся между собой, серебряных линий. Линии складывались в три староанглийских буквы: «ПЦФ».
– Бог ты мой! – Охнул Мануэль, - Уж не хотите ли вы сказать, что это…
– Меч самого рыцаря Парцифаля…, - кивнул ему довольный Балтимор.
– Эй, ребята, кто-нибудь может и мне объяснить, чего все так всполошились? – Подал, наконец, голос Дон.
Мануэль и Балтимор, как по команде, повернулись в его сторону – инквизитор смотрел на офицера с немым изумлением, а уж старший Кроу… У того на лице, почему-то, был написан чистый восторг.
