-- Что бы там ни было, но это место достойно уважения – так что просто помолчи, если тебе нечего сказать. – Неожиданно спокойным тоном прокомментировал её реплику Медичи. – Так, вот мы и пришли. Посмотрим…
Медичи вставил пластиковую карточку в одно из узких отверстий, находившееся рядом с очередной «калиткой» - это были вторые ворота, ведущие на Северную часть кладбища. Ворота представляли собой массивную сейф-дверь, которая за счёт своего цвета практически полностью сливалась со стеной – она была настолько плотно «подогнана» к каменной нише, что создавалась иллюзия «нарисованной» дверной арки. На деле же, рядом с дверью – с правой стороны, распологался небольшой электронный счётчик с мини-дисплеем: он считывал каждое использование карточки и, соответственно, сохранял в своей памяти количество посещений данной части кладбища за конкретный день. В конце рабочей смены показания списывались так же, как и с обычного компьютера, считывающего «трафик» помещения в торговом центре. Небольшая сенсорная клавиатура помогала осуществить все необходимые операции за пару минут, так что смотрителю оставалось только скопировать данные на принесённый с собой портативный электронный носитель, для которого в счётчике также предусматривался соответствующий «выход».
-- Как-то всё это странно, - отметила про себя шёпотом Минни, разглядывая хитроумное устройство, пока остальные члены «компании» проходили впереди неё сквозь прямоугольную арку. Грослин заметила её любопытство, но успела шепнуть в ответ:
-- Ли говорил, что правление города тратит практически все деньги на безопасность, только мне кажется, что на самом деле весь бюджет уходит сюда…
-- Думаешь, все эти навороты и есть – система охраны города? – Минни потирала саднящий лоб, который никак не хотел успокоиться.
Син обернулась к сёстрам: она слышала их перешёптывание, но так как шла самой первой за Медичи, смогла только произнести губами: «Молчите – он всё слышит», и кивнуть головой в сторону их «проводника».
Медичи же действительно слышал короткий разговор девушек, но не придал ему особого значения. Он заинтересованно разлядывал карту кладбища: если верить ей, они сейчас как раз находились на территории «Тюремщиков» - богатого населения Дарквилля. И именно здесь находился родовой склеп семьи Кроу, в котором должны лежать останки их предков, а заодно, и покоиться тело несчастной бабушки Маргарет – цинично убитой Балтимором Кроу за отказ отдать ему большую часть своей доли от последней сделки.
Внутри стен кладбище было поистине прекрасным (насколько такой эпитет может применяться к данному месту). Вокруг возвышались разнообразные скульптуры, и даже целые скульптурные композиции – изображавшие то христианских святых, а то и просто ангелов с распростёртыми крыльями из белого мрамора. Были и старинные кельтские кресты – с загадочными символами и перевязями из разноцветных, зелёных и синих, шёлковых лент. Кроме того, почти на каждом надгробье можно было разглядеть какие-то поэтические строки, так или иначе отражавшие степень любви и преданности живых к «почившим». Эпитафии носили самый разный характер: от трогательных слов пожелания вечной радости и покоя на том свете – до настоящих признаний в поздно обнаружившейся любви, выведенных прелестными каллиграфическими буквами. И всё это находилось в идеальном порядке и чистоте: рядом с каждой могилой было расчищенное место для молчаливого «общения» с усопшими родственниками и любимыми, друзьями и просто коллегами по работе, но всегда это были люди, дорогие чьему-либо сердцу вне зависимости от их географического и ментального местоположения.
Четверо молодых людей долго бродили по кладбищу, стараясь скрываться от посторонних глаз за величественными монументами. Однако, на их удачу, они так никого и не встретили – разве что парочку упитанных ворон, уютно примостившихся на одном из красивых памятников, изображавшем чудесный лик Мадонны в платке, отделанном сусальной позолотой. Нимб вокруг её головы буквально «светился» из-за редкой породы розового мрамора, способного впитывать солнечные лучи, а затем постепенно «отдавать» их обратно миру в виде такого вот неяркого, но просто завораживающего своей неземной красотой свечения.
Наконец, после долгих поисков, им удалось отыскать интересующее их захоронение. Фамильный склеп семьи Кроу напоминал старинный особняк южных рабовладельцев времён Гражданской войны Севера и Юга. Мраморные колонны и вычурный орнамент на стенах говорили о том, что тот, кто этот мавзолей создавал, явно рассчитывал получить определённое признание в кругах старой американской элиты. У входа в склеп стояли две внушительные скульптуры: Нарцисс, пустыми глазницами вглядывающийся в собственное отражение в каменном зеркале (создатели решили отойти от канона, и не посчитали нужным изобразить озеро – возможно, в целях практической экономии). И Афродита, держащая в своей вытянутой белоснежной руке позолоченное яблоко Раздора – приз «самой прекрасной из богинь», предложенный олимпийским дамам неким злоумышленником ради извлечения собственной чёрной выгоды. Волосы богини любви были выполнены из красного мрамора и стекали по её гладким покатым плечам подобно рекам крови, омывая её абсолютно белое, идеальное тело.
На фасаде склепа, среди гроздьев винограда и диких лиан, латиницей была высечена фамилия владельцев – «Krow».
-- Не поймите меня неправильно, но выглядит этот склеп жутковато. - Высказалась Синайя. Она с замиранием сердца вглядывалась в каменные глаза Нарцисса. Ей показалось на миг, что он сейчас отвернётся от своего зеркала и посмотрит этими своими страшными глазами прямо на неё. И тогда случится нечто ужасное. Брюнетка дважды встряхнула волосами, прежде чем навязчивое видение покинуло её.
-- Добро пожаловать домой, девочки! – торжественно изрёк Медичи. – Мы, то есть я – на пороге великого открытия. Надеюсь, оно принесёт кому-то из нас счастье, а кому-то – хотя бы покой в этом суетном грешном мире. – Медичи смущённо опустил глаза вниз, словно вспомнил о чём-то, перед чем искренне благоговел.
-- Я уже говорила, что не хочу лезть в могилу? – поинтересовалась Минни, попутно дёргая вверх молнию на своей потрёпанной куртке.
-- И что теперь? Ли? – окликнула его Грослин. У неё от долгого пребывания на холодном воздухе уже начали вырываться мелкие облачка пара изо рта. И сейчас она ничего так на свете не хотела, как сделать то, зачем этот мерзкий гад привёл их сюда.
Медичи отвлёкся от созерцания чего-то, видимого лишь ему одному, и обернулся к сёстрам:
-- Дам я попрошу пройти вперёд, - растягивая слова, с улыбкой произнёс он. После чего одним движением сорвал с дверей склепа ржавый замок, и сделал пригласительный жест рукой, затянутой в чёрную кожаную перчатку.
-- Боже, Медичи – как это банально! - протянула, подражая его голосу, Синайя – и, не спрашивая ни у кого разрешения пойти первой – просто толкнула тяжёлую каменную дверь внутрь.
В мавзолее было темно – хоть глаз выколи. Все три девушки оказались в душном, пыльном помещении, когда позади них раздался чавкающий звук. Тут же склеп осветился хоть и скудным, но всё же светом – Медичи додумался захватить с собой портативный фонарик, работающий на солнечной батарее, поэтому странный звук исходил от реле, которое полицейскому пришлось несколько раз как следует «крутнуть», чтобы «добыть» из устройства спасительную светящуюся субстанцию. Как только в помещении стало более-менее светло, надежды Медичи относительно быстрого приведения его плана в жизнь рухнули – в склепе было пусто. Совершенно голые мраморные стены янтарного и прозрачно-жёлтого оттенков не предлагали гостям сего места решительно ничего, кроме созерцания прекрасных самих себя. Редкий цвет камней время от времени прерывался тёмными прожилками, струящимися по всей площади здания – от пола до потолка, и оттого внутренности склепа напоминали высохшую кожу благородного покойника, которая, будучи мумифицированной по технике древнеегипетских жрецов – сохранила всю чистоту и цельность своих восковых, нетленных покровов.
В мавзолее стояла абсолютная тишина – ни писка мышей, ни шуршания подземных насекомых – ни единого звука. Воздух, липкий и в то же время сухой как наждачная бумага – больно царапал горло, медленно «заливаясь» в него подобно мёду, вытекающему из перевёрнутой банки. Укрыться от этого противного ощущения было невозможно, поэтому девушкам, да и самому Медичи – приходилось молча терпеть.
Посветив фонариком по всем четырём стенам склепа, Медичи разочарованно начал считать шаги – переходя от одного конца помещения к другому. Он не верил, что его путешествие закончится вот так – ничем. Да, он полагал, что подход к великому Знанию будет непростым, но что склеп может оказаться пустой «обманкой» - этого он предвидеть не мог. Раздражённо «меряя» длину и ширину склепа уже в сотый раз, он то и дело бросал гневные, но в то же время расстроенные взгляды на сестёр.
Девушкам хватило не больше пяти минут, чтобы выдержать это удивительное зрелище. Потом, совершенно не контролируя свои действия – все трое почему-то начали сначала фыркать, а затем вдруг разразились отчаянным – истерически-громким хохотом.
Они походили на обезумевших дьяволиц, которых только что сняли с приготовленного для них же костра. Медичи в шоке замер посреди зала: он наблюдал за этими странными женщинами, за их длинными, колыхающимися в абсолютной пустоте волосами – и не мог прийти в себя! Не мог вытащить оружие, чтобы припугнуть их, или просто накричать на девушек, чтобы они заткнулись. Он мог лишь смотреть на них и восхищаться ими, как будто то, что он видел сейчас перед собой – величайшее произведение живописи, в котором бьющая через край энергия жизни соединяется в страстном танце с пробирающей до костей агонией смерти. Он был словно загипнотизирован этим зрелищем, поэтому не сразу смог осознать, что именно здесь и кроется главный секрет: Медичи ощутил в воздухе склепа слабый аромат – чего-то кислого, и в то же время пряного. Повернувшись к стене, мужчина попытался сосредоточиться и уловить этот легчайший запах, чтобы попробовать отыскать источник.
Сёстры всё продолжали смеяться, когда Ли достиг узкой южной стены склепа – именно сюда привёл его кисло-пряный аромат. Медичи начал внимательно ощупывать поверхность стены, пытаясь отыскать какое-нибудь углубление или неровность, шероховатость – могущую являться разгадкой. Наконец, почти у самого потолка, полицейский обнаружил крохотный зазор, из которого выходило нечто вроде бесцветного газа, о чём свидетельствовало лёгкое искривление воздуха, а вместе с тем и «зрительной картинки» в этом месте. Медичи тщательно простучал сначала эту стену, а потом западную – его подозрения оправдались: южная стена была полой! Однако никаких намёков на скрытый рычаг поблизости не было. Тогда, исходя из имеющихся фактов, детектив сделал вывод, что зазор открылся в тот момент, когда сёстры начали смеяться. А это значит, что он может увеличиваться в зависимости от уровня громкости издаваемых сёстрами звуков. Очевидно, когда девушки попали внутрь, здесь уже был минимальный уровень концентрации вещества в воздухе – он-то и заставил Син, Гро и Минни хохотать как сумасшедших. Однако на него этот газ не произвёл никакого воздействия – следовательно, он был рассчитан именно на генетический код сестёр, иначе быть не могло! Если так, то…
Медичи быстро подошёл к девушкам, которые уже просто «загибались» от смеха, не в силах остановиться или даже перемолвиться словечком. Они полностью потеряли контроль над собственным телом, и теперь были абсолютно безвольны, не в силах сопротивляться позывам мощнейшего спазма. Ли по очереди подвёл к южной стене всех сестёр, а потом сделал то, чего по всем правилам делать не следовало бы – вздохнул, и показал им средний палец. Организм девушек «оценил» шутку, и все трое повалились на корточки – в то же время сам склеп уже просто содрогался и вибрировал от силы отражавшегося от его стен звука. Когда смех сестёр приблизился к уровню «ультразвука» - произошло то, на что Медичи так надеялся: в помещении послышлся сначала сухой щёлкающий звук, а потом низкое гудение, поднимающееся откуда-то из-под земли.
В следующую секунду стена, о которую опиралась сидящая на каменном полу Син, плавно «поехала» вертикально и вниз – зазор не просто увеличился, он целиком открылся, давая возможность каменной плите полностью сдвинуться с места. Охнув, черноволосая девушка только и успела, что отползти – как в то же мгновение на том месте, где она только что сидела – образовался глубокий провал, как в шахте лифта. Одновременно с этим прекратилась и подача газа: сёстры ощутили это по тому, как резко им расхотелось смеяться. Живот тут же начало сводить рвотными потугами, однако пустому желудку нечего было из себя изрыгнуть, и девушкам на сей раз повезло отделаться всего лишь кислой отрыжкой.
Гул, поднимающийся из-под пола мавзолея, всё усиливался – пока, наконец, не стал отчётливо различим механический звук, напоминавший вращение огромных часовых шестерёнок. В тот же момент, в том месте, где оказалась вторая стена без пола, образовавшая, таким образом, глубокую шахту – появилась узкая каменная площадка, метр на полтора. Она словно поднялась из-под земли, сопровождаемая столь оглушительным грохотом. Площадка явно была рассчитана только на одного человека, поэтому, когда Медичи прижался спиной к спинам сжавшихся таким же образом сестёр – то не смог удержаться от шутливой (впрочем, совершенно искренней) улыбки:
-- В тесноте – да не в обиде, да, девушки?
Сёстры, отойдя от эффекта «веселящего газа», всё же не без испуга ступили на узкое средство передвижения. Несмотря на то, что им приходилось сохранять вынужденное хладнокровие, они не в силах были воспринимать всё происходящее как должное. Син, нервы которой были в данный момент на абсолютном пределе своей выносливости, не стесняясь, вцепилась в рукав зеленоглазого ухмыляющегося полицейского.
-- Только попробуй столкнуть нас – и тебе конец. – Чуть дрогнувшим голосом предупредила девушка злодея.
Секрет Чёрной Чаши
Как только все четверо ступили на узкую каменную площадку – та в тот же миг начала медленно опускаться вниз, очевидно, среагировав на давление. Несмотря на то, что девушки испытывали уже неподдельный страх от происходящего, все трое старались держаться из последних сил, и не выдавать своего состояния прижавшемуся к ним вплотную Ли Медичи. Зная, что любой неверный жест может натолкнуть его на самые тёмные мысли, сёстры пытались изобразить на лице крайнюю холодность и сосредоточенность. Однако это было им не нужно: Ли прекрасно понимал, что, затей он здесь схватку – расклад сил явно пришёлся бы не в его пользу. Возможность вытолкнуть девушек в чёрный провал под ними равнялась нулю, так как одна из них непременно бы ухватилась за него – и тогда все четверо рисковали остаться в этом подземном склепе навсегда, а это в планы Ли никоим образом не входило.
Опускаясь всё ниже в непроглядную тьму, молодые люди могли только гадать – насколько долгим окажется это некомфортное путешествие, и что ещё из разряда «необъяснимого» или «странного» ждёт их впереди.
Медичи вставил пластиковую карточку в одно из узких отверстий, находившееся рядом с очередной «калиткой» - это были вторые ворота, ведущие на Северную часть кладбища. Ворота представляли собой массивную сейф-дверь, которая за счёт своего цвета практически полностью сливалась со стеной – она была настолько плотно «подогнана» к каменной нише, что создавалась иллюзия «нарисованной» дверной арки. На деле же, рядом с дверью – с правой стороны, распологался небольшой электронный счётчик с мини-дисплеем: он считывал каждое использование карточки и, соответственно, сохранял в своей памяти количество посещений данной части кладбища за конкретный день. В конце рабочей смены показания списывались так же, как и с обычного компьютера, считывающего «трафик» помещения в торговом центре. Небольшая сенсорная клавиатура помогала осуществить все необходимые операции за пару минут, так что смотрителю оставалось только скопировать данные на принесённый с собой портативный электронный носитель, для которого в счётчике также предусматривался соответствующий «выход».
-- Как-то всё это странно, - отметила про себя шёпотом Минни, разглядывая хитроумное устройство, пока остальные члены «компании» проходили впереди неё сквозь прямоугольную арку. Грослин заметила её любопытство, но успела шепнуть в ответ:
-- Ли говорил, что правление города тратит практически все деньги на безопасность, только мне кажется, что на самом деле весь бюджет уходит сюда…
-- Думаешь, все эти навороты и есть – система охраны города? – Минни потирала саднящий лоб, который никак не хотел успокоиться.
Син обернулась к сёстрам: она слышала их перешёптывание, но так как шла самой первой за Медичи, смогла только произнести губами: «Молчите – он всё слышит», и кивнуть головой в сторону их «проводника».
Медичи же действительно слышал короткий разговор девушек, но не придал ему особого значения. Он заинтересованно разлядывал карту кладбища: если верить ей, они сейчас как раз находились на территории «Тюремщиков» - богатого населения Дарквилля. И именно здесь находился родовой склеп семьи Кроу, в котором должны лежать останки их предков, а заодно, и покоиться тело несчастной бабушки Маргарет – цинично убитой Балтимором Кроу за отказ отдать ему большую часть своей доли от последней сделки.
Внутри стен кладбище было поистине прекрасным (насколько такой эпитет может применяться к данному месту). Вокруг возвышались разнообразные скульптуры, и даже целые скульптурные композиции – изображавшие то христианских святых, а то и просто ангелов с распростёртыми крыльями из белого мрамора. Были и старинные кельтские кресты – с загадочными символами и перевязями из разноцветных, зелёных и синих, шёлковых лент. Кроме того, почти на каждом надгробье можно было разглядеть какие-то поэтические строки, так или иначе отражавшие степень любви и преданности живых к «почившим». Эпитафии носили самый разный характер: от трогательных слов пожелания вечной радости и покоя на том свете – до настоящих признаний в поздно обнаружившейся любви, выведенных прелестными каллиграфическими буквами. И всё это находилось в идеальном порядке и чистоте: рядом с каждой могилой было расчищенное место для молчаливого «общения» с усопшими родственниками и любимыми, друзьями и просто коллегами по работе, но всегда это были люди, дорогие чьему-либо сердцу вне зависимости от их географического и ментального местоположения.
Четверо молодых людей долго бродили по кладбищу, стараясь скрываться от посторонних глаз за величественными монументами. Однако, на их удачу, они так никого и не встретили – разве что парочку упитанных ворон, уютно примостившихся на одном из красивых памятников, изображавшем чудесный лик Мадонны в платке, отделанном сусальной позолотой. Нимб вокруг её головы буквально «светился» из-за редкой породы розового мрамора, способного впитывать солнечные лучи, а затем постепенно «отдавать» их обратно миру в виде такого вот неяркого, но просто завораживающего своей неземной красотой свечения.
Наконец, после долгих поисков, им удалось отыскать интересующее их захоронение. Фамильный склеп семьи Кроу напоминал старинный особняк южных рабовладельцев времён Гражданской войны Севера и Юга. Мраморные колонны и вычурный орнамент на стенах говорили о том, что тот, кто этот мавзолей создавал, явно рассчитывал получить определённое признание в кругах старой американской элиты. У входа в склеп стояли две внушительные скульптуры: Нарцисс, пустыми глазницами вглядывающийся в собственное отражение в каменном зеркале (создатели решили отойти от канона, и не посчитали нужным изобразить озеро – возможно, в целях практической экономии). И Афродита, держащая в своей вытянутой белоснежной руке позолоченное яблоко Раздора – приз «самой прекрасной из богинь», предложенный олимпийским дамам неким злоумышленником ради извлечения собственной чёрной выгоды. Волосы богини любви были выполнены из красного мрамора и стекали по её гладким покатым плечам подобно рекам крови, омывая её абсолютно белое, идеальное тело.
На фасаде склепа, среди гроздьев винограда и диких лиан, латиницей была высечена фамилия владельцев – «Krow».
-- Не поймите меня неправильно, но выглядит этот склеп жутковато. - Высказалась Синайя. Она с замиранием сердца вглядывалась в каменные глаза Нарцисса. Ей показалось на миг, что он сейчас отвернётся от своего зеркала и посмотрит этими своими страшными глазами прямо на неё. И тогда случится нечто ужасное. Брюнетка дважды встряхнула волосами, прежде чем навязчивое видение покинуло её.
-- Добро пожаловать домой, девочки! – торжественно изрёк Медичи. – Мы, то есть я – на пороге великого открытия. Надеюсь, оно принесёт кому-то из нас счастье, а кому-то – хотя бы покой в этом суетном грешном мире. – Медичи смущённо опустил глаза вниз, словно вспомнил о чём-то, перед чем искренне благоговел.
-- Я уже говорила, что не хочу лезть в могилу? – поинтересовалась Минни, попутно дёргая вверх молнию на своей потрёпанной куртке.
-- И что теперь? Ли? – окликнула его Грослин. У неё от долгого пребывания на холодном воздухе уже начали вырываться мелкие облачка пара изо рта. И сейчас она ничего так на свете не хотела, как сделать то, зачем этот мерзкий гад привёл их сюда.
Медичи отвлёкся от созерцания чего-то, видимого лишь ему одному, и обернулся к сёстрам:
-- Дам я попрошу пройти вперёд, - растягивая слова, с улыбкой произнёс он. После чего одним движением сорвал с дверей склепа ржавый замок, и сделал пригласительный жест рукой, затянутой в чёрную кожаную перчатку.
-- Боже, Медичи – как это банально! - протянула, подражая его голосу, Синайя – и, не спрашивая ни у кого разрешения пойти первой – просто толкнула тяжёлую каменную дверь внутрь.
В мавзолее было темно – хоть глаз выколи. Все три девушки оказались в душном, пыльном помещении, когда позади них раздался чавкающий звук. Тут же склеп осветился хоть и скудным, но всё же светом – Медичи додумался захватить с собой портативный фонарик, работающий на солнечной батарее, поэтому странный звук исходил от реле, которое полицейскому пришлось несколько раз как следует «крутнуть», чтобы «добыть» из устройства спасительную светящуюся субстанцию. Как только в помещении стало более-менее светло, надежды Медичи относительно быстрого приведения его плана в жизнь рухнули – в склепе было пусто. Совершенно голые мраморные стены янтарного и прозрачно-жёлтого оттенков не предлагали гостям сего места решительно ничего, кроме созерцания прекрасных самих себя. Редкий цвет камней время от времени прерывался тёмными прожилками, струящимися по всей площади здания – от пола до потолка, и оттого внутренности склепа напоминали высохшую кожу благородного покойника, которая, будучи мумифицированной по технике древнеегипетских жрецов – сохранила всю чистоту и цельность своих восковых, нетленных покровов.
В мавзолее стояла абсолютная тишина – ни писка мышей, ни шуршания подземных насекомых – ни единого звука. Воздух, липкий и в то же время сухой как наждачная бумага – больно царапал горло, медленно «заливаясь» в него подобно мёду, вытекающему из перевёрнутой банки. Укрыться от этого противного ощущения было невозможно, поэтому девушкам, да и самому Медичи – приходилось молча терпеть.
Посветив фонариком по всем четырём стенам склепа, Медичи разочарованно начал считать шаги – переходя от одного конца помещения к другому. Он не верил, что его путешествие закончится вот так – ничем. Да, он полагал, что подход к великому Знанию будет непростым, но что склеп может оказаться пустой «обманкой» - этого он предвидеть не мог. Раздражённо «меряя» длину и ширину склепа уже в сотый раз, он то и дело бросал гневные, но в то же время расстроенные взгляды на сестёр.
Девушкам хватило не больше пяти минут, чтобы выдержать это удивительное зрелище. Потом, совершенно не контролируя свои действия – все трое почему-то начали сначала фыркать, а затем вдруг разразились отчаянным – истерически-громким хохотом.
Они походили на обезумевших дьяволиц, которых только что сняли с приготовленного для них же костра. Медичи в шоке замер посреди зала: он наблюдал за этими странными женщинами, за их длинными, колыхающимися в абсолютной пустоте волосами – и не мог прийти в себя! Не мог вытащить оружие, чтобы припугнуть их, или просто накричать на девушек, чтобы они заткнулись. Он мог лишь смотреть на них и восхищаться ими, как будто то, что он видел сейчас перед собой – величайшее произведение живописи, в котором бьющая через край энергия жизни соединяется в страстном танце с пробирающей до костей агонией смерти. Он был словно загипнотизирован этим зрелищем, поэтому не сразу смог осознать, что именно здесь и кроется главный секрет: Медичи ощутил в воздухе склепа слабый аромат – чего-то кислого, и в то же время пряного. Повернувшись к стене, мужчина попытался сосредоточиться и уловить этот легчайший запах, чтобы попробовать отыскать источник.
Сёстры всё продолжали смеяться, когда Ли достиг узкой южной стены склепа – именно сюда привёл его кисло-пряный аромат. Медичи начал внимательно ощупывать поверхность стены, пытаясь отыскать какое-нибудь углубление или неровность, шероховатость – могущую являться разгадкой. Наконец, почти у самого потолка, полицейский обнаружил крохотный зазор, из которого выходило нечто вроде бесцветного газа, о чём свидетельствовало лёгкое искривление воздуха, а вместе с тем и «зрительной картинки» в этом месте. Медичи тщательно простучал сначала эту стену, а потом западную – его подозрения оправдались: южная стена была полой! Однако никаких намёков на скрытый рычаг поблизости не было. Тогда, исходя из имеющихся фактов, детектив сделал вывод, что зазор открылся в тот момент, когда сёстры начали смеяться. А это значит, что он может увеличиваться в зависимости от уровня громкости издаваемых сёстрами звуков. Очевидно, когда девушки попали внутрь, здесь уже был минимальный уровень концентрации вещества в воздухе – он-то и заставил Син, Гро и Минни хохотать как сумасшедших. Однако на него этот газ не произвёл никакого воздействия – следовательно, он был рассчитан именно на генетический код сестёр, иначе быть не могло! Если так, то…
Медичи быстро подошёл к девушкам, которые уже просто «загибались» от смеха, не в силах остановиться или даже перемолвиться словечком. Они полностью потеряли контроль над собственным телом, и теперь были абсолютно безвольны, не в силах сопротивляться позывам мощнейшего спазма. Ли по очереди подвёл к южной стене всех сестёр, а потом сделал то, чего по всем правилам делать не следовало бы – вздохнул, и показал им средний палец. Организм девушек «оценил» шутку, и все трое повалились на корточки – в то же время сам склеп уже просто содрогался и вибрировал от силы отражавшегося от его стен звука. Когда смех сестёр приблизился к уровню «ультразвука» - произошло то, на что Медичи так надеялся: в помещении послышлся сначала сухой щёлкающий звук, а потом низкое гудение, поднимающееся откуда-то из-под земли.
В следующую секунду стена, о которую опиралась сидящая на каменном полу Син, плавно «поехала» вертикально и вниз – зазор не просто увеличился, он целиком открылся, давая возможность каменной плите полностью сдвинуться с места. Охнув, черноволосая девушка только и успела, что отползти – как в то же мгновение на том месте, где она только что сидела – образовался глубокий провал, как в шахте лифта. Одновременно с этим прекратилась и подача газа: сёстры ощутили это по тому, как резко им расхотелось смеяться. Живот тут же начало сводить рвотными потугами, однако пустому желудку нечего было из себя изрыгнуть, и девушкам на сей раз повезло отделаться всего лишь кислой отрыжкой.
Гул, поднимающийся из-под пола мавзолея, всё усиливался – пока, наконец, не стал отчётливо различим механический звук, напоминавший вращение огромных часовых шестерёнок. В тот же момент, в том месте, где оказалась вторая стена без пола, образовавшая, таким образом, глубокую шахту – появилась узкая каменная площадка, метр на полтора. Она словно поднялась из-под земли, сопровождаемая столь оглушительным грохотом. Площадка явно была рассчитана только на одного человека, поэтому, когда Медичи прижался спиной к спинам сжавшихся таким же образом сестёр – то не смог удержаться от шутливой (впрочем, совершенно искренней) улыбки:
-- В тесноте – да не в обиде, да, девушки?
Сёстры, отойдя от эффекта «веселящего газа», всё же не без испуга ступили на узкое средство передвижения. Несмотря на то, что им приходилось сохранять вынужденное хладнокровие, они не в силах были воспринимать всё происходящее как должное. Син, нервы которой были в данный момент на абсолютном пределе своей выносливости, не стесняясь, вцепилась в рукав зеленоглазого ухмыляющегося полицейского.
-- Только попробуй столкнуть нас – и тебе конец. – Чуть дрогнувшим голосом предупредила девушка злодея.
Глава 21
Секрет Чёрной Чаши
Как только все четверо ступили на узкую каменную площадку – та в тот же миг начала медленно опускаться вниз, очевидно, среагировав на давление. Несмотря на то, что девушки испытывали уже неподдельный страх от происходящего, все трое старались держаться из последних сил, и не выдавать своего состояния прижавшемуся к ним вплотную Ли Медичи. Зная, что любой неверный жест может натолкнуть его на самые тёмные мысли, сёстры пытались изобразить на лице крайнюю холодность и сосредоточенность. Однако это было им не нужно: Ли прекрасно понимал, что, затей он здесь схватку – расклад сил явно пришёлся бы не в его пользу. Возможность вытолкнуть девушек в чёрный провал под ними равнялась нулю, так как одна из них непременно бы ухватилась за него – и тогда все четверо рисковали остаться в этом подземном склепе навсегда, а это в планы Ли никоим образом не входило.
Опускаясь всё ниже в непроглядную тьму, молодые люди могли только гадать – насколько долгим окажется это некомфортное путешествие, и что ещё из разряда «необъяснимого» или «странного» ждёт их впереди.
