Вслед за ней Минни проделала ту же операцию. Син пожала плечами, мол, ей было уже абсолютно плевать, что делать дальше – лишь бы вся эта история поскорее закончилась.
-- Вперёд, леди! – Бодрым голосом произнёс Медичи и жестом указал на противоположную сторону «тупика». – Если что, я всегда рад помочь, - с иронией добавил он.
Минни повернулась к нему, в её глазах читалась неприкрытая злоба:
-- Как ты можешь быть настолько циничным, Ли?! Ты только что видел, что находится за той стеной. Неужели ты думаешь, что мы пойдём туда, где полным-полно мерзких, и возможно, смертельно-ядовитых жуков???
-- Минни, проснись – ты забыла, с кем разговариваешь? Не трать понапрасну силы, - устало ответила Грослин, и обняла готовую разрыдаться сестру за плечи. Син посмотрела сначала на них, потом перевела взгляд на Медичи.
-- Действительно, Ли? Ты же тоже вроде недолюбливаешь червяков, так может, и не стоит нам соваться туда, а? Ради твоего же блага? Вдруг, они учуют чей-то «парфюм» - и не смогут остановиться? – Девушка озорно подмигнула полицейскому, в то время как Медичи отчаянно хотел и боялся встретиться с Наследством Кроу. За несколько секунд колебание в нём возросло до абсолютного предела, когда он с криком кинулся на противоположную зеркальной стену:
-- А-а, да чёрт бы вас всех побрал!!!
От неожиданности все трое расступились, освобождая проход для внезапного порыва полицейского. Тот бросился на стену и начал буквально «вдавливать» её внутрь, изо всех сил напрягая мышцы своих хотя и стройных, но весьма сильных рук. Та постепенно начала поддаваться, и вместе с этим зеркало медленно, но верно начало увеличивать образовавшийся проход, издавая при этом душераздирающие скрипы, словно петли, на которых оно крепилось, не смазывали уже лет сто.
Шуршание за зеркалом продолжало увеличиваться, как продолжал увеличиваться и поток сыплющихся из него насекомых. Девушкам стало тесно рядом друг с другом: близость к стене не спасала, потому что жуки на полу образовали уже довольно приличный слой, отчего звуки, издаваемые их крохотными ножками и лапками – стали громкими и слились в один полноценный «хор», в котором отчётливо различались «ноты» каждого отдельного насекомого. Наконец, Медичи вдавил стену до упора, и вместе с тем послышалось очередное громкое щёлканье, после чего зеркало полностью отделилось от стены и рухнуло на пол, высвобождая из себя целый океан разнообразных – крылатых и кольчатых насекомых.
Все, без исключения, громко закричали, когда почувствовали, как их захлёстывает поток непрерывно ползущих и щёлкающих своими челюстями тварей: пауки, черви, скорпионы и многоножки – вот те немногие представители «песчаного сословия», которых сёстры Кроу смогли различить в бесконечно извергающемся океане гадов. Они только-только успели пригнуться, укрываясь от разлетающихся искрящихся осколков, когда их тела оказались полностью во власти насекомых. Они были повсюду: первые мгновения девушки даже не отображали, что вообще творится вокруг них – их мысли были заняты исключительно передвигающимися по их коже и волосам скрипучими созданиями, которые ко всему прочему, старательно пытались проникнуть также и в «сферу» их нижнего белья.
Син попыталась «вынырнуть» на поверхность, но это оказалось бесполезно: насекомых были сотни тысяч, и они плавно заполняли собой всё окружающее пространство, а их число только увеличивалось в геометрической прогрессии. Бессвязные крики сестёр и Ли – вот то единственное, что могла различить брюнетка, ибо ни малейшей видимости толстый слой насекомых на лице и теле не предоставлял. Однако Син старалась держать губы плотно сомкнутыми: если хоть один «жучара» проникнет к ней в рот – надежда на спасение будет утеряна. Девушка давила насекомых прямо на себе, пытаясь освободить нос для кислорода, но и это было занятием тщетным: ей приходилось постоянно задерживать дыхание, чтобы не дать мелким муравьям проползти в носоглотку дальше, чем они уже в ней были. Глаза её тоже были закрыты, а кожу уже начинало жечь от укусов – многие из ползающих по ней тварей имели по отношению к Син крайне недоброжелательный настрой. Вдобавок, крики сестёр, издаваемые девушками всё реже и реже, говорили о том, что надо было делать что-то конкретное, и как можно скорей.
Син постаралась сконцентрироваться на собственном биополе и полях остальных, на это ушло несколько мучительно долгих секунд, так как девушке пришлось абсолютно расслабиться и дать возможность членистоногим делать с ней всё, что те пожелают. Когда внутри её собственного тела стали ощущаться определённые вибрации, Син постаралась «зацепить» ими каждого, кто находился в комнате. В основном, она пыталась «уловить» низкочастотные позывы, издаваемые телами своих сестёр, но и от тела Медичи исходили такие сильные волны паники и шока (похоже, болевого), что Син не смогла оставить их без внимания. «Ухватив» таким образом каждого, синеглазая брюнетка собрала остатки своей воли, постоянно подмываемой безотчётным страхом – и проделала тот же трюк, что и когда-то на шоссе: вытолкнула собственное поле из тела и создала своеобразный плазменный «купол», внутри которого все четверо могли, наконец, освободиться от власти жуков.
Когда Синайя распахнула глаза, она первым делом огляделась в поиске сестёр: Гро и Минни лежали на полу в окружении кувыркающихся на некотором отдалении насекомых. Обе были сильно искусаны, их лицо и руки покрывали мелкие красные волдыри и аллергия от грязных лапок «ползучих». Как видно, они потеряли сознание, но дышали, и это было самое главное. Син и сама с наслаждением вдохнула воздух: она и сёстры находились в «коконе» чистого пространства, в то время как вокруг них вихрем летали и ползали миллионы разнообразных тварей. Ощупав собственное лицо, девушка поняла, что и она выглядит не лучшим образом: вместо левой щеки у неё был какой-то вздувшийся кожаный мешок, полный жидкости и прикоснуться к нему было равносильным тому, как если бы положить руку на хорошо разогретый противень.
Однако самое неприятное ожидало девушку впереди: в трёх метрах от неё лежало тело Ли Медичи, но оно было далеко не таким прекрасным как прежде. От его лица мало что осталось – очевидно, до него добрались особо кусачие из «предствителей» многоногой армии: обширный отёк не оставлял шансов для выживания, глаз и рта тоже нельзя было различить. Конечности его, хоть и были также сильно искусаны, но ещё сохраняли свою первоначальную форму. Возможно, Медичи «посчастливилось» столкнуться лицом к лицу с ядовитым скорпионом, и потому яд последнего сотворил такое с некогда красивым лицом мужчины. Несмотря на всю ненависть, испытываемую Син к Ли, она ощутила в глубине души простую человеческую жалость – даже если мерзавец умирает такой вот мучительной смертью, в какой-то момент начинаешь задумываться о том, что он всё же был человеком. И тогда сочувствие обоюдному виду становится неизбежным.
Проверив пульс сестёр, Синайя осторожно подошла к телу Медичи: она не чувствовала больше исходящих от него волн, но всё-таки решила окончательно удостовериться, пощупав и его пульс тоже. Холодная рука полицейского была столь же безжизненна, как и остатки его лица: покачав головой, девушка решила прикрыть рукой то, что осталось от некогда зелёных глаз Медичи. Совершив эту печальную операцию, Синайя вытащила из кобуры на его поясе пистолет и поднялась, чтобы привести в сознание своих сестёр. «Как бы там ни было, Ли, прости – но ты это заслужил», - с грустью подумала Син, и подошла к Грослин и Минерве.
Те со стонами приходили в себя, когда Синайя думала, как же быть дальше. Вокруг них совершенно ничего нельзя было различить, и тем более невозможно было установить направление, в котором следовало продвигаться.
-- Постойте, - осенило вдруг Минни. – Тело Медичи по-прежнему лежит справа от тебя, Гро. Значит, мы не успели особо сильно «поменять позицию».
-- Почему ты так думаешь? – переспросила Грослин. – Мы могли тысячу раз повернуться вокруг своей оси, прежде чем отключились. Сейчас точно сказать нельзя…
-- А вот и нет, - победно улыбнулась Минни. – Насекомые всегда летят с запада на восток – из тьмы к свету. Приглядитесь – они все ползут туда, - шатенка махнула рукой куда-то позади себя.
И действительно, несмотря на то, что насекомые заполнили собой всё пространство комнаты, они по-прежнему выбирали направление, ведущее их перпендикулярно тому, в котором стояли сёстры.
-- То есть если выход и есть – то только там, откуда эти твари выползли? – уточнила дрожавшая от страха Гро. Она инстинктивно поправила растрепавшиеся светлые волосы, после чего обратилась к Син:
-- Спасибо за это, - обвела она рукой пустое пространство. Если бы не ты – мы бы сейчас не разговаривали. – Грослин смущённо опустила глаза. – Я была к тебе несправедлива всё это время…
-- Я тебя умоляю, Гро – давай потом обсудим. Сейчас явно неподходящий момент, хотя в одном ты права – если бы я не изменилась некоторое время назад, сегодня у этих маленьких засранцев был бы просто первоклассный ужин. – Девушка улыбнулась одинми уголками губ.
-- И за него спасибо, - не удержавшись, выпалила Минни, кивая головой в сторону тела Медичи. – Я рада, что он мёртв.
-- Я тоже, - сказала Грослин.
-- А что я? Это всё они, - ответила Син, имея в виду насекомых. – Ему просто не повезло… - Бросив на Медичи прощальный взгляд, Син отпустила удерживающее его поле, и полицейского в тот же миг поглотило бесчисленное количество членистоногих, завершающих свой мрачный и редкий пир.
-- Слава Богу, я думала, мы никогда от него не избавимся! – в сердцах произнесла Грослин. – Теперь мы хотя бы можем спокойно двигаться вперёд, - почти радостным голосом добавила она.
-- Точно, одной проблемой меньше, - согласилась со старшей сестрой Син. – И всё же – ужасная смерть, согласитесь?
-- По-моему, это именно то, чего он достоин. – Ровным голосом произнесла Минни. Она не была несказанно счастлива от того, что Ли Медичи окончил свой жизненный путь, но в её сердце были боль и злоба, и осознание того, что человека, принёсшего в её жизнь эти чувства, больше нет – действительно согревало её душу.
-- Ну что, попробуем пройти в обратном направлении? Син, ты сможешь вести «купол» впереди нас? – обратилась Минни к младшей сестре. Ей хотелось поскорее сменить тему и забыть о Медичи, словно о кошмарном сне.
-- Да, конечно. – Спокойно отозвалась та, и, разведя руки, начала медленно продвигаться, держа «в фокусе» сестёр. Девушки также медленно последовали за ней, стараясь не делать резких движений, чтобы случайно не «выскользнуть» из-под защиты купола.
Троица находилась в движении не более пяти минут, но для всех это время показалось истинной вечностью. Наконец, впереди проступили очертания проёма, и в следующую секунду девушки разглядели тёмный коридор по ту сторону зеркала, в очередной раз уводивший сестёр Кроу в абсолютную неизвестность. Как ни странно, но в проёме не было ни одного жука, а с левой стороны из пола торчала старинного вида трость красного дерева, набалдашник которой очень точно изображал голову медведя. Оказавшись в пространстве коридора, девушки одновременно испытали непреодолимое желание дёрнуть за этот странный рычаг.
-- У кого какие мысли на этот счёт? – поинтересовалась Син. – Надеюсь, не я одна чувствую это необычное желание потянуть за трость?
-- Нет, думаю, мы все хотим этого, - отозвалась Грослин, смотревшая на красивую голову животного как заворожённая.
-- Медичи говорил что-то насчёт «кровного кода», - вспомнила Минни. – Быть может, нам следует прислушаться к «зову рода», раз уж на то пошло?
-- Тогда я нажимаю первая. По старшинству. – Заявила Грослин, и не успели сёстры что-либо ей возразить, как она ухватилась обеими руками за набалдашник деревянной трости и со всей силы потянула его на себя…
Как только голова медведя оказалась плотно прижатой к груди Грослин, тут же стало происходить что-то странное. Мраморный пол, начинавшийся за границей коридора и продолжавшийся до противоположной стены, начал медленно опускаться по диагонали вниз. Где-то в гуще «жукового» потока тоненько зазвенели остатки зеркала, и, как только их звон прекратился – девушки увидели посреди коридора открывающуюся огромную «впадину». Через секунду все сёстры почувствовали на своей коже приятное тёплое дуновение, а ещё через секунду поняли – откуда оно исходит. Из пространства, открывшегося после опущения пола, дул горячий сухой воздух, одновременно засавывавший всех жуков внутрь себя подобно тому, как это происходит в аэродинамической трубе. Сила тяги была настолько большой, что «срывала» паукообразных со стен в прямом смысле слова. Вскоре все насекомые (а вместе с ними и останки Медичи, если таковые вообще остались) – исчезли в глубине чёрной пропасти, и как только это случилось – плита автоматически стала подниматься обратно. После того, как она с резким щелчком встала на своё прежнее законное место, в коридоре по обе стороны зеркала воцарилась абсолютная тишина, и уже ничего не напоминало о развернувшихся здесь ранее трагических событиях.
-- Ты хоть предупреждай в следующий раз, когда решишь «отколоть» похожий номер? – попросила Синайя, с удивлением взглянув на свою старшую сестру. Та стояла совершенно неподвижно, прижав к себе деревянный набалдашник трости и глаза её при этом были пустые, как у загипнотизированной.
-- Простите… Не смогла удержаться… Меня словно притянуло к рычагу…, - медленно произнесла Гро и осторожно разжала руки, выпуская из них злополучный предмет.
-- Притянуло её, - пробормотала про себя Син, вслух же громко сказала, чтобы только разогнать эту гнетущую ауру беззвучия: - Нас всех «притянуло», и что?! Хочешь сказать, у тебя башню круче нас всех сорвало??? А если бы случилось что-нибудь непоправимое?! Или у тебя резко атрофировался инстинкт самосохранения???
-- Ладно, ладно – остынь, - внезапно попросила её Минни. – Давайте хотя бы здесь не будем ссориться? Кто знает, что это за место – вдруг оно нас проверяет на прочность?
-- «Проверяет»? – переспросила Грослин. – О, дорогая, это, конечно, очень таинственно и страшновато – всё, что здесь происходит… Но, мне кажется, ты всё же слегка преувеличиваешь. – Блондинка как-то странновато рассмеялась: коротко и почти зло.
Грослин была сама не своя – она как будто находилась «не в себе» или что-то в этом роде. Син не понимала, откуда в её всегда рассудительной и «холодной» сестре могли возникнуть такие странные эмоции. Она ещё не до конца отпустила поле, поэтому могла чувствовать эмоции своих сестёр. То, что она успела «ухватить» в Гро - было той несвойственно: Син смогла «прочувствовать» лишь невероятный по силе темперамент и общее – несколько странное, настроение, постоянно менявшее свою эмоциональную «консистенцию» подобно пузырькам масла в ночнике, постоянно искажающим свою, обычно округлую форму. Больше черноволосая Кроу ничего не успела разглядеть, потому что поле, которое она так долго и старательно удерживала, неожиданно «сорвалось». Син ощутила резкий толчок в своей голове, и всё, что она считала «шестым чувством» внезапно выключилось, оставив после себя лишь её собственные, Синайи Кроу, мысли – никак не связанные с мыслями и эмоциями Минни и Грослин.
-- Вперёд, леди! – Бодрым голосом произнёс Медичи и жестом указал на противоположную сторону «тупика». – Если что, я всегда рад помочь, - с иронией добавил он.
Минни повернулась к нему, в её глазах читалась неприкрытая злоба:
-- Как ты можешь быть настолько циничным, Ли?! Ты только что видел, что находится за той стеной. Неужели ты думаешь, что мы пойдём туда, где полным-полно мерзких, и возможно, смертельно-ядовитых жуков???
-- Минни, проснись – ты забыла, с кем разговариваешь? Не трать понапрасну силы, - устало ответила Грослин, и обняла готовую разрыдаться сестру за плечи. Син посмотрела сначала на них, потом перевела взгляд на Медичи.
-- Действительно, Ли? Ты же тоже вроде недолюбливаешь червяков, так может, и не стоит нам соваться туда, а? Ради твоего же блага? Вдруг, они учуют чей-то «парфюм» - и не смогут остановиться? – Девушка озорно подмигнула полицейскому, в то время как Медичи отчаянно хотел и боялся встретиться с Наследством Кроу. За несколько секунд колебание в нём возросло до абсолютного предела, когда он с криком кинулся на противоположную зеркальной стену:
-- А-а, да чёрт бы вас всех побрал!!!
От неожиданности все трое расступились, освобождая проход для внезапного порыва полицейского. Тот бросился на стену и начал буквально «вдавливать» её внутрь, изо всех сил напрягая мышцы своих хотя и стройных, но весьма сильных рук. Та постепенно начала поддаваться, и вместе с этим зеркало медленно, но верно начало увеличивать образовавшийся проход, издавая при этом душераздирающие скрипы, словно петли, на которых оно крепилось, не смазывали уже лет сто.
Шуршание за зеркалом продолжало увеличиваться, как продолжал увеличиваться и поток сыплющихся из него насекомых. Девушкам стало тесно рядом друг с другом: близость к стене не спасала, потому что жуки на полу образовали уже довольно приличный слой, отчего звуки, издаваемые их крохотными ножками и лапками – стали громкими и слились в один полноценный «хор», в котором отчётливо различались «ноты» каждого отдельного насекомого. Наконец, Медичи вдавил стену до упора, и вместе с тем послышалось очередное громкое щёлканье, после чего зеркало полностью отделилось от стены и рухнуло на пол, высвобождая из себя целый океан разнообразных – крылатых и кольчатых насекомых.
Все, без исключения, громко закричали, когда почувствовали, как их захлёстывает поток непрерывно ползущих и щёлкающих своими челюстями тварей: пауки, черви, скорпионы и многоножки – вот те немногие представители «песчаного сословия», которых сёстры Кроу смогли различить в бесконечно извергающемся океане гадов. Они только-только успели пригнуться, укрываясь от разлетающихся искрящихся осколков, когда их тела оказались полностью во власти насекомых. Они были повсюду: первые мгновения девушки даже не отображали, что вообще творится вокруг них – их мысли были заняты исключительно передвигающимися по их коже и волосам скрипучими созданиями, которые ко всему прочему, старательно пытались проникнуть также и в «сферу» их нижнего белья.
Син попыталась «вынырнуть» на поверхность, но это оказалось бесполезно: насекомых были сотни тысяч, и они плавно заполняли собой всё окружающее пространство, а их число только увеличивалось в геометрической прогрессии. Бессвязные крики сестёр и Ли – вот то единственное, что могла различить брюнетка, ибо ни малейшей видимости толстый слой насекомых на лице и теле не предоставлял. Однако Син старалась держать губы плотно сомкнутыми: если хоть один «жучара» проникнет к ней в рот – надежда на спасение будет утеряна. Девушка давила насекомых прямо на себе, пытаясь освободить нос для кислорода, но и это было занятием тщетным: ей приходилось постоянно задерживать дыхание, чтобы не дать мелким муравьям проползти в носоглотку дальше, чем они уже в ней были. Глаза её тоже были закрыты, а кожу уже начинало жечь от укусов – многие из ползающих по ней тварей имели по отношению к Син крайне недоброжелательный настрой. Вдобавок, крики сестёр, издаваемые девушками всё реже и реже, говорили о том, что надо было делать что-то конкретное, и как можно скорей.
Син постаралась сконцентрироваться на собственном биополе и полях остальных, на это ушло несколько мучительно долгих секунд, так как девушке пришлось абсолютно расслабиться и дать возможность членистоногим делать с ней всё, что те пожелают. Когда внутри её собственного тела стали ощущаться определённые вибрации, Син постаралась «зацепить» ими каждого, кто находился в комнате. В основном, она пыталась «уловить» низкочастотные позывы, издаваемые телами своих сестёр, но и от тела Медичи исходили такие сильные волны паники и шока (похоже, болевого), что Син не смогла оставить их без внимания. «Ухватив» таким образом каждого, синеглазая брюнетка собрала остатки своей воли, постоянно подмываемой безотчётным страхом – и проделала тот же трюк, что и когда-то на шоссе: вытолкнула собственное поле из тела и создала своеобразный плазменный «купол», внутри которого все четверо могли, наконец, освободиться от власти жуков.
Когда Синайя распахнула глаза, она первым делом огляделась в поиске сестёр: Гро и Минни лежали на полу в окружении кувыркающихся на некотором отдалении насекомых. Обе были сильно искусаны, их лицо и руки покрывали мелкие красные волдыри и аллергия от грязных лапок «ползучих». Как видно, они потеряли сознание, но дышали, и это было самое главное. Син и сама с наслаждением вдохнула воздух: она и сёстры находились в «коконе» чистого пространства, в то время как вокруг них вихрем летали и ползали миллионы разнообразных тварей. Ощупав собственное лицо, девушка поняла, что и она выглядит не лучшим образом: вместо левой щеки у неё был какой-то вздувшийся кожаный мешок, полный жидкости и прикоснуться к нему было равносильным тому, как если бы положить руку на хорошо разогретый противень.
Однако самое неприятное ожидало девушку впереди: в трёх метрах от неё лежало тело Ли Медичи, но оно было далеко не таким прекрасным как прежде. От его лица мало что осталось – очевидно, до него добрались особо кусачие из «предствителей» многоногой армии: обширный отёк не оставлял шансов для выживания, глаз и рта тоже нельзя было различить. Конечности его, хоть и были также сильно искусаны, но ещё сохраняли свою первоначальную форму. Возможно, Медичи «посчастливилось» столкнуться лицом к лицу с ядовитым скорпионом, и потому яд последнего сотворил такое с некогда красивым лицом мужчины. Несмотря на всю ненависть, испытываемую Син к Ли, она ощутила в глубине души простую человеческую жалость – даже если мерзавец умирает такой вот мучительной смертью, в какой-то момент начинаешь задумываться о том, что он всё же был человеком. И тогда сочувствие обоюдному виду становится неизбежным.
Проверив пульс сестёр, Синайя осторожно подошла к телу Медичи: она не чувствовала больше исходящих от него волн, но всё-таки решила окончательно удостовериться, пощупав и его пульс тоже. Холодная рука полицейского была столь же безжизненна, как и остатки его лица: покачав головой, девушка решила прикрыть рукой то, что осталось от некогда зелёных глаз Медичи. Совершив эту печальную операцию, Синайя вытащила из кобуры на его поясе пистолет и поднялась, чтобы привести в сознание своих сестёр. «Как бы там ни было, Ли, прости – но ты это заслужил», - с грустью подумала Син, и подошла к Грослин и Минерве.
Те со стонами приходили в себя, когда Синайя думала, как же быть дальше. Вокруг них совершенно ничего нельзя было различить, и тем более невозможно было установить направление, в котором следовало продвигаться.
-- Постойте, - осенило вдруг Минни. – Тело Медичи по-прежнему лежит справа от тебя, Гро. Значит, мы не успели особо сильно «поменять позицию».
-- Почему ты так думаешь? – переспросила Грослин. – Мы могли тысячу раз повернуться вокруг своей оси, прежде чем отключились. Сейчас точно сказать нельзя…
-- А вот и нет, - победно улыбнулась Минни. – Насекомые всегда летят с запада на восток – из тьмы к свету. Приглядитесь – они все ползут туда, - шатенка махнула рукой куда-то позади себя.
И действительно, несмотря на то, что насекомые заполнили собой всё пространство комнаты, они по-прежнему выбирали направление, ведущее их перпендикулярно тому, в котором стояли сёстры.
-- То есть если выход и есть – то только там, откуда эти твари выползли? – уточнила дрожавшая от страха Гро. Она инстинктивно поправила растрепавшиеся светлые волосы, после чего обратилась к Син:
-- Спасибо за это, - обвела она рукой пустое пространство. Если бы не ты – мы бы сейчас не разговаривали. – Грослин смущённо опустила глаза. – Я была к тебе несправедлива всё это время…
-- Я тебя умоляю, Гро – давай потом обсудим. Сейчас явно неподходящий момент, хотя в одном ты права – если бы я не изменилась некоторое время назад, сегодня у этих маленьких засранцев был бы просто первоклассный ужин. – Девушка улыбнулась одинми уголками губ.
-- И за него спасибо, - не удержавшись, выпалила Минни, кивая головой в сторону тела Медичи. – Я рада, что он мёртв.
-- Я тоже, - сказала Грослин.
-- А что я? Это всё они, - ответила Син, имея в виду насекомых. – Ему просто не повезло… - Бросив на Медичи прощальный взгляд, Син отпустила удерживающее его поле, и полицейского в тот же миг поглотило бесчисленное количество членистоногих, завершающих свой мрачный и редкий пир.
-- Слава Богу, я думала, мы никогда от него не избавимся! – в сердцах произнесла Грослин. – Теперь мы хотя бы можем спокойно двигаться вперёд, - почти радостным голосом добавила она.
-- Точно, одной проблемой меньше, - согласилась со старшей сестрой Син. – И всё же – ужасная смерть, согласитесь?
-- По-моему, это именно то, чего он достоин. – Ровным голосом произнесла Минни. Она не была несказанно счастлива от того, что Ли Медичи окончил свой жизненный путь, но в её сердце были боль и злоба, и осознание того, что человека, принёсшего в её жизнь эти чувства, больше нет – действительно согревало её душу.
-- Ну что, попробуем пройти в обратном направлении? Син, ты сможешь вести «купол» впереди нас? – обратилась Минни к младшей сестре. Ей хотелось поскорее сменить тему и забыть о Медичи, словно о кошмарном сне.
-- Да, конечно. – Спокойно отозвалась та, и, разведя руки, начала медленно продвигаться, держа «в фокусе» сестёр. Девушки также медленно последовали за ней, стараясь не делать резких движений, чтобы случайно не «выскользнуть» из-под защиты купола.
Троица находилась в движении не более пяти минут, но для всех это время показалось истинной вечностью. Наконец, впереди проступили очертания проёма, и в следующую секунду девушки разглядели тёмный коридор по ту сторону зеркала, в очередной раз уводивший сестёр Кроу в абсолютную неизвестность. Как ни странно, но в проёме не было ни одного жука, а с левой стороны из пола торчала старинного вида трость красного дерева, набалдашник которой очень точно изображал голову медведя. Оказавшись в пространстве коридора, девушки одновременно испытали непреодолимое желание дёрнуть за этот странный рычаг.
-- У кого какие мысли на этот счёт? – поинтересовалась Син. – Надеюсь, не я одна чувствую это необычное желание потянуть за трость?
-- Нет, думаю, мы все хотим этого, - отозвалась Грослин, смотревшая на красивую голову животного как заворожённая.
-- Медичи говорил что-то насчёт «кровного кода», - вспомнила Минни. – Быть может, нам следует прислушаться к «зову рода», раз уж на то пошло?
-- Тогда я нажимаю первая. По старшинству. – Заявила Грослин, и не успели сёстры что-либо ей возразить, как она ухватилась обеими руками за набалдашник деревянной трости и со всей силы потянула его на себя…
***
Как только голова медведя оказалась плотно прижатой к груди Грослин, тут же стало происходить что-то странное. Мраморный пол, начинавшийся за границей коридора и продолжавшийся до противоположной стены, начал медленно опускаться по диагонали вниз. Где-то в гуще «жукового» потока тоненько зазвенели остатки зеркала, и, как только их звон прекратился – девушки увидели посреди коридора открывающуюся огромную «впадину». Через секунду все сёстры почувствовали на своей коже приятное тёплое дуновение, а ещё через секунду поняли – откуда оно исходит. Из пространства, открывшегося после опущения пола, дул горячий сухой воздух, одновременно засавывавший всех жуков внутрь себя подобно тому, как это происходит в аэродинамической трубе. Сила тяги была настолько большой, что «срывала» паукообразных со стен в прямом смысле слова. Вскоре все насекомые (а вместе с ними и останки Медичи, если таковые вообще остались) – исчезли в глубине чёрной пропасти, и как только это случилось – плита автоматически стала подниматься обратно. После того, как она с резким щелчком встала на своё прежнее законное место, в коридоре по обе стороны зеркала воцарилась абсолютная тишина, и уже ничего не напоминало о развернувшихся здесь ранее трагических событиях.
-- Ты хоть предупреждай в следующий раз, когда решишь «отколоть» похожий номер? – попросила Синайя, с удивлением взглянув на свою старшую сестру. Та стояла совершенно неподвижно, прижав к себе деревянный набалдашник трости и глаза её при этом были пустые, как у загипнотизированной.
-- Простите… Не смогла удержаться… Меня словно притянуло к рычагу…, - медленно произнесла Гро и осторожно разжала руки, выпуская из них злополучный предмет.
-- Притянуло её, - пробормотала про себя Син, вслух же громко сказала, чтобы только разогнать эту гнетущую ауру беззвучия: - Нас всех «притянуло», и что?! Хочешь сказать, у тебя башню круче нас всех сорвало??? А если бы случилось что-нибудь непоправимое?! Или у тебя резко атрофировался инстинкт самосохранения???
-- Ладно, ладно – остынь, - внезапно попросила её Минни. – Давайте хотя бы здесь не будем ссориться? Кто знает, что это за место – вдруг оно нас проверяет на прочность?
-- «Проверяет»? – переспросила Грослин. – О, дорогая, это, конечно, очень таинственно и страшновато – всё, что здесь происходит… Но, мне кажется, ты всё же слегка преувеличиваешь. – Блондинка как-то странновато рассмеялась: коротко и почти зло.
Грослин была сама не своя – она как будто находилась «не в себе» или что-то в этом роде. Син не понимала, откуда в её всегда рассудительной и «холодной» сестре могли возникнуть такие странные эмоции. Она ещё не до конца отпустила поле, поэтому могла чувствовать эмоции своих сестёр. То, что она успела «ухватить» в Гро - было той несвойственно: Син смогла «прочувствовать» лишь невероятный по силе темперамент и общее – несколько странное, настроение, постоянно менявшее свою эмоциональную «консистенцию» подобно пузырькам масла в ночнике, постоянно искажающим свою, обычно округлую форму. Больше черноволосая Кроу ничего не успела разглядеть, потому что поле, которое она так долго и старательно удерживала, неожиданно «сорвалось». Син ощутила резкий толчок в своей голове, и всё, что она считала «шестым чувством» внезапно выключилось, оставив после себя лишь её собственные, Синайи Кроу, мысли – никак не связанные с мыслями и эмоциями Минни и Грослин.
