Очень скоро автобус пришёл в движение и, медленно выехав с территории автовокзала, начал петлять по запутанным улочкам Барселонских окраин. Яркие вывески магазинов, бесчисленные уличные кафе и рестораны, аптеки, прачечные и крошечные лавочки с китайскими сувенирами запестрили за окном. Вот, автобус набрал скорость и свернул в сторону шоссе. Под заводные песни Чапел Роан и меланхоличные баллады Билли Айлиш, Мейв открыла роман «Щегол» Донны Тарт. Вчиталась в текст, задумалась, вчиталась снова, но потеряла нить.
Этот роман Мейв начала ещё несколько месяцев назад и теперь тщетно пыталась припомнить события предыдущих глав, путаясь в именах героев и хронологии событий книги. Не в силах выбраться из сюжетного лабиринта, она не сразу заметила, как шумный город за окном сменился сельскими ландшафтами, зелеными рядами садов и полями виноградников. На окраинах широких равнин теперь виднелись ярко-розовые заросли азалии, чередующиеся со средиземноморскими раскидистыми деревьями. Под их кронами иногда встречались одинокие каменные дома и захудалые амбары с покатыми крышами, а вдалеке неровная полоска горизонта обрисовывала изломанные временем скаты гор, темные силуэты которых сильно контрастировали со светло-зелёной равнинной гладью, простиравшейся на десятки миль во все стороны.
Предприняв ещё несколько попыток вникнуть в запутанный сюжет, Мейв вскоре сдалась и переключилась на «Элегантность ёжика» Мюриэль Барбери, однако и тут поток сбивчивых мыслей обо всем на свете помешал ей погрузиться в сюжет с головой.
На экране ноутбука слева сейчас ретушировались складки на одежде какой-то вычурно накрашенной модели, что изогнулась на снимке в противоестественной позе. Боковым зрением Мейв поглядела на Давида: он, нахмурив графичные будто подведённые черным брови, сейчас напряжённо смотрел в экран и задумчиво водил указательным пальцем по нижней губе. Пользуясь его сосредоточенностью на текстуре редактируемого им шелкового пиджака, она вгляделась в острый профиль. Контрастные черты, словно сошедшие с картин прерафаэлитов, смотрелись инородно в залитом светом салоне автобуса. Как там сказала Дина? Греческий бог? Ну, нет! Скорее Тристан с полотна Уильяма Уотерхауса, но в современном прочтении: с забитыми рукавами, тёмной порослью на подбородке и сережками в ушах.
Музыка в наушнике сменилась на добавленные отчимом в семейный плейлист треки Nirvana, Red Hot Chili Peppers и Queen. Тогда же Давид заметно оживился, порой кивая в такт известным композициям.
«Значит, всё равно, что слушать», – подумала Мейв про себя.
Когда «Звёздный свет» группы Muse пошёл на финальный припев, она добавила в очередь несколько треков из их с Диной плейлиста Guilty Pleasure (*«Постыдное удовольствие»).
Вот, на смену мелодичной и многослойной рок-балладе пришёл динамичный электронный бит. Сладкий голос Сабрины Карпентер запел:
«И вот теперь
он думает обо мне каждую ночь, оу,
Разве это не мило? Да, наверное.
Поэтому он не может спать,
Детка, я знаю,
и это всё я, эс-прес-со.
Двигай его вверх-вниз,
влево-вправо,
Переключай,
прямо как Нинтендо.
Говоришь, что не можешь уснуть?
Малыш, я это знаю.
Это всё из-за меня,
ведь я эс-прес-со»
Украдкой Мейв вновь взглянула на Давида, который сейчас, с выраженным недоумением на лице, замер перед ноутбуком и, уставившись в одну точку, кажется, пытался осознать смысл услышанного. Где-то на конце первого припева, он изогнул бровь и, покачав головой, продолжил редактировать фотографии.
На альбоме BRAT Чарли XCS его воля сломалась. Со словами: “Mi cerebro va a explotar de esta orgia de sonidos (*Мой мозг сейчас взорвётся от этой звуковой оргии)”, Давид несколько раз переключил треки легким касанием по тыльной стороне наушника, и добрался до конца плейлиста, где оставалась парочка песен корейской группы Day6.
– Странное дело, – протянул он, бросив на Мейв насмешливый взгляд, – мы ехали в Валенсию, но оказались в оупенинге (*открывающих субтитрах) какого-то аниме.
– Пару лет назад ты бы уже получил в глаз за такой отзыв на мою любимую музыку, – улыбнувшись, призналась ему Мейв.
– Тебе нравились корейские бэнды? – Давид повернул к ней голову и удивлённо вскинул брови, – Я, конечно, слышал, что за океаном они бьют все рекорды, но до Барселоны эта волна как будто пока не докатилась.
– До Ирландии тоже, – покивала Мейв, – Саша говорит, что они в основном популярны в Азии, США и в Восточной Европе. Раньше мне очень нравилась такая музыка. Как явление.
– А сейчас? – спросил он, поставив трек на паузу.
– А сейчас я подустала от жанра. Но удалить эти треки пока не могу. Их музыка отбрасывает меня в приятные моменты, связанные с детством, ощущением дома и тотальной защищённости.
– Круто, что они у тебя есть: эти моменты, – тон его голоса сейчас показался ей сдобренным немалой толикой горечи, – Можно, я посмотрю плейлист? – Давид указал на смартфон, что лежал на откидном столике.
– Валяй, – Мейв махнула рукой, и, снова уткнулась в электронную книгу.
– Почему папка называется «Постыдное удовольствие»? – прозвучал слева вопрос.
– Потому что иногда мне стыдно за то, что я слушаю такую попсу или музыку, которая мне самой кажется незрелой, – подняв глаза от экрана книги, призналась она, – Я подумала, что было бы классно сбросить в один плейлист все песни, которые приносят мне много радости, но могут быть неуместны на больших вечеринках или посиделках с друзьями.
– Неплохая задумка, – он одобрительно покивал, – но я не думаю, что тут есть чего стыдиться.
– А я не то, чтобы очень проваливаюсь в эту эмоцию, – с нарочитой беззаботностью в голосе проговорила Мейв, – но мне может быть неловко. Иногда.
– Ты чуднАя, – этот комментарий немного выбил Мейв из колеи.
– Да, я в курсе, – отмахнулась она от Давида.
– Поменяешь музыку на что-нибудь другое? – он протянул ей телефон, – более сносное?
– Ты же говорил, что тебе всё равно, что слушать.
– Я пытался быть удобным, – дёрнув бровями, признался он.
– Ты? Удобным? – со скепсисом переспросила Мейв.
– Что, не похоже на меня?
– Точно, – покивала и, пролистав плейлист, отыскала песню, которая в последнее время чаще всех ставилась ею на повтор.
В наушнике зазвучали меланхоличные рифы одинокой электрогитары. Вступили барабаны и мелодичный мужской голос запел:
«Жаркая, словно лето.
Посмотри на меня и поверни нож.
Околдуй меня, а потом замети следы преступления.
Обнажи свою душу догола,
Кусай мои губы до крови,
Укради моё сердце и разорви его,
Только не медли»
Бит стал громче и быстрее, гитара смелее, зазвучал дерзкий бас. Мейв поглядела на Давида, который теперь одобрительно кивал в такт и даже отвлекся от редактирования снимка, вслушиваясь в слова припева.
«Если хочешь поджечь эту ночь, детка,
Позволь мне быть твоей зажигалкой.
Если ты уже на седьмом небе, но хочешь полетать,
Я стану тем, кто унесёт тебя выше.
Если тебе хочется любви, что заставит дотянуться до неба,
Ты можешь стать полуночной наездницей.
Если тебе некуда пойти, когда ты хочешь потерять голову,
Я хочу отвезти тебя туда»
– Что за песня? – спросил Давид на завершающих строках.
Мейв, молча, показала ему экран смартфона и пронаблюдала за тем, как он переписал название в заметки.
– Спасибо, – сказал и продолжил свою работу в фоторедакторе.
Где-то минут через двадцать Мейв окончательно утратила интерес к чтению и принялась разглядывать пейзажи за окном. Сама не заметила, как провалилась в сон и проснулась лишь тогда, когда в динамиках по всему автобусу прозвучало: "Queridos pasajeros, estamos llegando a la estacion de Valencia. Por favor, preparense para bajar del autobus. (*Уважаемые пассажиры, мы прибываем в Валенсию. Пожалуйста, приготовьтесь к выходу из автобуса)".
Распахнув глаза, Мейв посмотрела в окно. Природные ландшафты сменились сначала невысокими домиками, а затем массивными светлыми зданиями с яркими вывесками. Автобус катил по широкому проспекту в лучах полуденного солнца, а в салоне уже начал нарастать устойчивый гул голосов и торопливых движений пассажиров, готовящихся к выходу. Повернувшись к Давиду, она увидела, что он уже поднял столик, на котором до того стоял ноутбук и, сложив руки на груди, флегматично рассматривал сменяющиеся городские пейзажи за окном.
– Ты бывал раньше в Валенсии? – спросила она.
– Да, частенько. Здесь жили наши родственники, и нас со старшим братом отправляли к ним на пару недель почти каждое лето, чтобы мы не путались под ногами в высокий сезон, – бесцветно проронил Давид, – А ты тут впервые?
– Ага, – Мейв покивала, – До этого мы с Алексом всё ездили как-то мимо.
– Вдвоём?
– Да, у нас часто совпадали графики, – она завела упавший на глаза локон за ухо и, сцепив руки в замок перед собой, пожала плечами, – А теперь вот получилось выбраться большой компанией, – тут Мейв сделала небольшую паузу, словно запнувшись, – честно говоря, я до сих пор удивляюсь тому, что ты тоже тут.
Сказав это, она обернулась к Давиду. Тот как раз достал из кармана телефон и включил его, отчего гаджет моментально разразился длинной серией коротких вибраций.
– Я всегда рад свалить из города, – протянул он, закрывая одно уведомление за другим.
– Почему бы тебе просто не устроить бунт? – спросила Мейв, отбросив всякие сомнения насчёт этичности такого вопроса.
– Я бы рад, но сейчас не время, – выдохнул Давид и убрал смартфон в карман, – Несколько месяцев назад у Софии случился сердечный приступ. Ей нужно восстановиться и освоиться с кардиостимулятором. Пока не стоит её волновать.
– Ах, вот оно что, – вполголоса проговорила Мейв, – Тогда понятно.
– Что понятно? – его графичные брови слегка приподнялись.
– Почему ты им потакаешь, – она испытующе посмотрела на него и, не ощутив и тени неловкости, продолжила, – Мне почему-то кажется, что ты из тех людей, что не станут терпеть пренебрежительное к себе отношение.
– Тем не менее, я терплю, – невесело хмыкнул Давид, – И, раз уж мы говорим начистоту… Позавчера я страшно на тебя злился.
– Что? Почему?
– Ты сказала, что те бумажки, что я подписал, на самом деле ничего не значат, – черты лица Давида заострились: губы сжались в тонкую линию, взгляд стал колким, – И это оказалось враньём.
– Вовсе нет, – нахмурившись, она мотнула головой, – Я предупредила твоих родителей, что если они не решат вопрос с тем, чтобы человек с их стороны участвовал в проекте добровольно, я разорву контракт в одностороннем порядке.
– А они решили вопрос, пригрозив мне судебным иском и серьёзной неустойкой, которую я должен буду выплатить из своего кармана в случае прекращения контракта, – скрежетнув зубами, сказал Давид.
– Что?! – Мейв не поверила своим ушам и, вытянув из кармана телефон, нашла на почте оцифрованный вариант договора, – Постой, объясни ещё раз. Твои родители пригрозили тебе судом?! На каком основании?
Больше не слушая его, она вчиталась в текст на испанском и только сейчас обратила внимание на явно изменённый пункт об обязательствах со стороны «получателя услуг».
– Твою мать, они что, изменили стандартный текст?! – Мейв прикрыла рот рукой, – В бюро мне открутят голову. Как они могли?! Ладно я, но ты же их сын…
– Да, поэтому отныне они мне больше не родители: просто Луис и София. В нормальной системе отношений люди не ведут себя так.
– Давид, прости, я не знала, – проговорила она ошеломлённо, – Даже подумать не могла, что они способны на такое! Послушай, мы приедем, и я устрою скандал. Контракту конец.
Её реакция, кажется, только позабавила его. Опершись локтем о подлокотник, Давид уложил подбородок на сжатую в кулак ладонь и, постучав пальцами по губам, проронил:
– Знаешь, я не очень горю желанием выкладывать все свои накопления на неустойку в честь твоих жестких принципов. Но, думаю, вся эта ситуация может сыграть нам обоим на руку.
– И каким же образом? – спросила Мейв скептически.
– Ещё не придумал, – признался он, потерев покрытый густой щетиной подбородок, – Я мог бы просто систематически донимать их, якобы консультируясь по важным для твоей работы вопросам. Сделаем так, что они сами будут просить меня свалить подальше от всей этой затеи.
Мейв всё с тем же неприкрытым сомнением посмотрела на него, но, опомнившись, отвела взгляд на проносящиеся за окном белоснежные здания отелей и магазинов. Задумчиво прикусила большой палец.
– Меня не покидает ощущение, что вместе с вашим проектом я влипла в какую-то очень токсичную семейную драму, – выдохнула устало и, промассировав переносицу, уронила руку обратно себе на колено.
– Очевидно, так и есть, – досадливо протянул Давид в ответ, – Но у нас с тобой есть два дня на то, чтобы решить, что с этим делать.
Наконец, транспорт затормозил. Выйдя из прохладного автобуса в полуденное пекло в числе последних Мейв и Давид не без труда отыскали в толпе Алекса, Пола, Дину и Леонор.
– Четыре часа пролетели как один, не так ли? – радостно спросил у них Пабло, когда они подошли ближе.
– Ох, говори за себя, – раздраженно протянул Алекс, бросив многозначительный взгляд в сторону Дины.
– Только не делай из меня абьюзершу, – Дина закатила глаза и повернулась к Мейв, – Ну что? Куда направляемся?
– Момент, – Мейв открыла навигатор и отыскала на карте точку, на которой накануне отметила арендованную квартиру, – О, класс, идти всего пятнадцать минут. Только нужно позвонить хозяину. Момент.
Махнув друзьям рукой, она набрала номер и, приложив телефон к уху, перешла дорогу по пешеходному переходу. Слушая длинные гудки в трубке, вышла на старинный каменный мост, пересекавший зелёную полоску парка Турия. Хост, наконец, ответил на звонок и на ломаном английском сообщил, что уже ожидает их на повороте улочки дель Порт.
– Там будет хостел или гостевой дом? – нагнав Мейв, поинтересовалась Дина.
– Квартира с каким-то немыслимым количеством спальных мест, – отрицательно покивала она в ответ, – Чудо, что удалось найти жильё в пределах Старого города. Меня предупреждали, что в начале высокого сезона тут всё обычно забито.
– Только не говори, что это хост, – настороженно протянула подруга, когда они повернули на небольшую улочку, в конце которой им уже махал невысокий мужчина среднего возраста.
Огромные очки с несуразно гигантскими диоптриями сидели на крючковатом носу, и над кустистыми бровями блестели две крупные залысины.
– Приветствую, господа, из глубины моего сердца! – широко улыбнувшись, мужчина крепко пожал обеими руками протянутую ему в жесте приветствия ладонь Мейв, – Как проявила себя поездка на автобусе? Как вам Барселона? Вы ведь британка? Из Великобритании? Боже, храни королеву… точнее, короля!
– De hecho, soy de Irlanda (*Честно говоря, я из Ирландии), – поспешила она перейти на испанский, – Todo esta bien! Gracias (*Всё хорошо, спасибо!) ?Hola! Gracias por recibirnos (*Здравствуйте и спасибо, что приняли нас).
– Я Хосе, рад знакомству. Если вы соблаговолить...соблаговорили, давайте общаться на английском, cеньорина Мейвис. Я специально одобрил вашу заявку чтобы попробовать поговорить на вашем языке, – ещё шире улыбнулся хост и, дождавшись, пока вся компания соберётся у входа, жестом пригласил их в дом.
