Распахнув глаза, Мейв подскочила на кровати. Дотронулась до губ, схватилась за голову.
Нет-нет-нет, она не могла… Она не могла поцеловать Давида Ромеро… Это глупо и невозможно. Этого попросту не могло произойти!
Или могло?
В памяти возник совершенно ошалелый взгляд черных глаз, крепкое плечо, до которого она дотронулась и… Тактильная память воскресила воспоминание. Она сделала это! Всё так и было! Хотела позлить Сашу, хотела сбить их обоих с толку и, кажется, назвала Давида козлом.
Что она наделала?! Que casino! Maria Santa (*Какой же бардак! Святая Дева Мария)!
* * *
Когда Давид вышел со станции Хайме Первый и нырнул вглубь улиц Готического квартала, солнце уже начало медленно подниматься над городом. Ещё никогда в жизни он не ждал утра понедельника с таким нетерпением. Ещё до вечеринки в пятницу Мейв сказала ему, что планирует приехать пораньше, а, значит, он должен всё исправить. Им необходимо поговорить, обсудить произошедшее, не находясь под влиянием деструктивных эмоций. Миновав Собор Святого Креста и Святой Евлалии, Давид в очередной раз прокрутил в голове всё то, что планировал сказать ей при встрече:
«Мейв, мне, наверное, следует извиниться перед тобой».
Да, это неплохое начало: подстелить соломку и объясниться. Она должна его простить, если же нет, это будет очень горькой потерей.
Все выходные Давид старался оставить ситуацию за скобками. Заперся в своей комнате и забил работой каждую свободную секунду. Лори зазывал играть в баскетбол, Пол предлагал катку в каком-то шутере по сети, но Давиду всё это было неинтересно. Выкурив полпачки за день, он проветрил комнату и выслал очередную папку с долгами по ретуши на электронную почту студии. Ближе к полуночи в воскресенье, когда рабочая панель на компьютере опустела, ему позвонил Пол, и попытался выведать причины конфликта с Сашей. Тогда же Давид заметил, что Алекс удалил его из всех общих переписок.
Детский сад!
Давид избавился от всех замеревших чатов и с досадой отметил молчание в другом эфире. Там, где раньше шёл бесконечный диалог, наполненный глупыми шутками, мемами и музыкой, теперь воцарилась тишина. Мейв была в сети поздним вечером в субботу, но последнее его сообщение, отправленное ещё до злополучной вечеринки, так и осталось неотвеченным.
«Ты всё ещё планируешь делать выкрасы? Как думаешь, будет слишком грубо сбежать к тебе с Сашиной вечеринки?»
Сбежать к ней: ему ужасно хотелось наплевать на приличия и отправиться прямиком в Лес Кортс. Им нужно поговорить, но вынужденная пауза всё длилась и длилась, пока его голова не коснулась подушки. Он не запомнил ни единого сна, словно всё внутри него застыло в ожидании.
Сегодня за стойкой уже был Даниэль. Зарегистрировав троих туристок, он указал им на лифт и проводил сальным взглядом.
– Dani, ?controlate, por el amor de Dios (*Дани, ради Бога, возьми себя в руки)! – не удержался Давид от неодобрительного возгласа.
– ?Le dice la sarten al cazo (*Чья бы корова мычала/дословно «ага, сказала сковородка кастрюле)? – хмыкнул Даниэль, отводя взгляд от постоялиц, – La disenadora pelirroja aun no ha llegado, ?y te has vuelto moralista (*Твоя рыжая дизайнер ещё не пришла, и поэтому ты пока моралист)?!
– Y a mis principios morales no les importa enviarte por el culo ahora mismo (*Мои моральные принципы были бы не против послать тебя в задницу), – Давид опустился на стул и, сгрузив с плеча тяжелый рюкзак, набитый фотооборудованием, пробудил компьютер, – ?Estan los dioses griegos aqui? (*А греческие боги уже тут)?
– Solo vino Zeus el trueno. El resto aun no ha aparecido (*Пришёл только Зевс Громовержец. Остальные ещё не появлялись), – равнодушно протянул Дани и откинулся на спинку стула.
Значит, только Костас тут. Занятно.
Давид проверил рабочую почту, отметил несколько писем прочитанными и, закрыв все вкладки, зашёл на страницу фотоателье. Заказал проявку плёнки, вознамерившись заглянуть туда в обеденный перерыв.
Колокольчик у двери звякнул. Давид, как по команде, поднял глаза, но тут же пригнулся обратно за стойку. В лобби вошла София в сопровождении свиты, состоявшей из Луиса и нескольких рабочих, тащивших дорожки, свёрнутые в плотные рулоны. Вся эта процессия проследовала прямиком на лестницу, и, Давид уже было выдохнул, но тут услышал стук каблуков, звук которых нарастал с каждым шагом.
– Hijo, tengo un trabajo para ti. ?Puedes escuchar un momento (*Сын, у меня для тебя есть работа. Можешь уделить мне минуту)? – прозвучал голос матери совсем близко.
Давид поднял на неё взгляд.
– ?En que puedo ayudarte esta vez (*И чем я могу быть тебе полезен на этот раз)? – не скрывая скептического настроя, спросил.
– Cassandra tiene una hija que se casa con Jose Martinez. Es manana, en nuestro Restaurante se llevara a cabo su celebracion. Nuestro fotografo personal esta enfermo, ?puedes reemplazarlo (*Дочка Кассандры выходит замуж за Хосе Мартинеса. Завтра в нашем ресторане планируется их торжество, а штатный фотограф заболел. Может, ты сможешь заменить его)? – сложив острые локти на стойку, спросила София.
Штатный фотограф. У них всё это время был штатный фотограф.
– Revisare mi horario de trabajo y te avisare si hay tiempo (*Я проверю своё рабочее расписание и сообщу тебе, если найду на это время), – стараясь не выказывать раздражения, выдавил он.
Уму непостижимо…
Давид и дальше бы тонул в собственном негодовании, но тут до его уха донёсся тихий звон. Глянув за спину Софии, он сперва не поверил глазам.
– О, Мейвис! – воскликнула София радостно, – Ну что, идём на третий этаж принимать проделанные работы? Надо же, какая радикальная смена имиджа!
Мейв, до того изучавшая что-то в своём планшете, подняла на Софию глаза и, одарив её пластиковой улыбкой, кивнула , тряхнув короткими рыжими локонами.
– Да, – твёрдо прозвучал её голос, – Но не будем заострять на мне внимание, тем более, что на третьем этаже вас ожидают куда более разительные перемены. Идёмте! Только, я тут принесла документы на подпись. Это для лица со стороны заказчика, – она достала из папки охапку листов и сложила их на стойку прямо перед Давидом.
Он, нахмурив брови, сделал над собой усилие и, подтянув их двумя пальцами, опустил документы на стол перед собой. Мейв же, не удостоив Давида ни взглядом, ни словом, первой зашагала к коридору, ведущему к служебной лестнице.
– Поспешим, сеньора Ромеро, времени не так много, – обратилась она к Софии и, пропустив её вперёд, скрылась за поворотом.
– Tio, estas en problemas (*Парень, ты в беде), – присвистнув, протянул Даниэль.
Эту ремарку Давид оставил без ответа. Вгляделся в документы, обнаружил там лишь сухой канцелярит. Договор на дизайн-проект и авторские услуги с дизайнером, договор на ремонтно-отделочные работы со строительной бригадой, договор с электриком, договор с реставратором, договор со страховой.
Десятки страниц, разграничивающие права и обязанности сторон, определяющие роль каждого лица в ещё только предстоявших процессах. Везде, где требовалась его подпись, были заботливо поставлены галочки фиолетовой ручкой: острые и размашистые. Бросив всякие попытки разобраться в тонкостях прописанных в договоре условий, Давид не читая далее заголовков, расписался во всех указанных полях и отложил документы на край стола.
Вздохнул, снова открыл страницу фотоателье, но больше не мог ни на чем сосредоточиться. Перед глазами снова возникла строгая дива с короткой озорной стрижкой, новая: холодная и сосредоточенная на работе. Совсем не та, что раньше. Хотя за всей этой напускной деловитостью угадывались черты фурии, что как безумная носилась по номерам с рулеткой; словно заправский маляр виртуозно выкрашивала стены, при этом умудряясь искромётно шутить и пританцовывать под самую странную музыку из его плейлистов, Давид вдруг осознал, что ничего уже не будет как прежде. От этой мысли на языке появился горький привкус.
Чёртова вечеринка, чёртовы коктейли, чёртова ревность, толкнувшая его читать ей нотации. Следовало признаться хотя бы самому себе: Сашины чувства послужили простым поводом, чтобы отогнать от Мейв левого парня. Он сглупил, наговорил ерунды, и теперь, кажется, перестал существовать для неё как значимая единица.
Достав сигареты из кармана рюкзака, он поднялся с места и бросив Даниэлю “Estoy fumando (*Я ушёл на перекур)”, покинул лобби. В голове начал зарождаться глупый план. Возвращаться сюда после работы в студии и проверять окна на закрытом втором этаже. В какой-то из дней она вполне может прийти сюда красить стены. Если же нет, он отправится в Лес Кортс и вытащит её на разговор прямо из дома. Докурив сигарету, Давид твёрдо решил вернуть Мейв Галлахер в свою жизнь.
* * *
«Не краснеть и не тушеваться. Грудь колесом, подбородок повыше!»
Когда Мейв было шесть лет и ей предстояло первое прослушивание в музыкальной школе, Тео провожал её от дома и давал советы, как нужно держать себя под строгими взорами немолодых и острых на язык педагогов. После полугода пиликания на скрипке, музыкальную школу она всё-таки бросила, но совет дяди остался с Мейв по сей день.
Грудь колесом, подбородок повыше, красная помада и чёрная тушь. Игнорировать Давида Ромеро, не встречаться взглядом, не смотреть на него даже украдкой.
«Теперь он для тебя пустое место! Мираж! Симулякр!» – повторяла она про себя с той самой минуты, как вошла в лобби.
Над головой звякнул колокольчик. Уткнувшись в планшет, Мейв остановилась у дверей и проверила расписание встреч. Поправила бретельку комбинезона, тряхнула волосами, ощутив непривычную лёгкость. Новая стрижка, новая неделя, новое начало. Вот и не произошло ничего страшного. Ведь, не произошло?
Вместе с Софией Ромеро они поднялись по служебной лестнице на третий этаж как раз к моменту, когда рабочие расстелили дорожки на всю длину коридора.
– Как вы могли заметить, за счёт удачных решений с освещением цвет стен не кажется однотонным, – указала Мейв на потолочную подсветку, – и обратите внимание на пол. Это инженерная доска из акации, очень недешевое покрытие. Нам страшно повезло обнаружить её под слоем ковролина. Когда паркет отшлифовали и покрыли лаком с эффектом матового затемнения, получился невероятный результат.
София внимательно оглядела пол, покивала.
– А дорожками вы прикрыли свои недоработки? – спросила она.
– Хотите, Костас приподнимет каждую, чтобы вы могли их отыскать? – Мейв благодушно улыбнулась Софии, сохранив ироничность в собственном голосе даже под тяжелым взглядом чернющих глаз.
Не краснеть и не тушеваться, подбородок выше, грудь колесом.
– Думаю, не нужно. Прикрыли и прикрыли, – махнула София рукой, – Ну тогда демонстрируйте номер. Здесь всё-таки полу-люкс. Интересно, соответствует ли результат вашему макету.
– Прошу, – Мейв приложила новенький ключ-карту к датчику, отчего дверь номера тут же приоткрылась, – начнём с самой комнаты или с ванной?
– Сначала спальня, – София прошагала внутрь и застыла посередине.
– Зеркало странное, – сообщила она, оглядев стену за изголовьем кровати.
– Оно искусственно состарено, чтобы подчеркнуть исторические корни этого пространства.
– Но теперь совсем нет изголовья! А что, если постояльцы будут постоянно облокачиваться на них?
– Покрытие прочное, – вмешался Костас, демонстрируя сильный акцент в английском, – если хотите, попрошу кого-нибудь из парней разбежаться и хорошенько долбануть по нему. Поверьте, с ним ничего не будет. Разве что, покажется Вам чуть более состаренным, чем оно уже есть.
Оглядев прораба скептическим взглядом, сеньора Ромеро только пожала плечами и, махнув рукой, принялась разглядывать стены.
– Мне нравится обилие дерева, – сообщила она после нескольких минут молчаливых раздумий, в которые Мейв не рискнула вторгнуться со своими объяснениями, – Подсветка и правда делает своё дело.
– Рельеф стен очень фактурный, и краска легла удачно, – заявил Костас не без гордости, – парни выровняли всё как следует. А пол, обратите внимание, выложили узором из инженерной доски.
– Так будет только в полу-люксах, – все же вмешалась Мейв, – Но там, где это будет возможно, мы постараемся сохранить оригинальный пол и деревянные элементы окон.
– А когда ожидается реставрация? – поинтересовалась София, обходя номер по периметру.
– Наш специалист приедет из Португалии уже на следующей неделе, – отчитался Костас.
– Чудненько, – сеньора Ромеро постучала по деревянному наличнику двери и, одобрительно покивав, прошла к балкону.
– Архитектурный надзор уже рассматривает нашу заявку на починку перил, – сообщила Мейв, – но, сами понимаете, бюрократический аппарат работает ох как небыстро.
– Понимаю, – София покивала и, вытащив из кармана мундштук, вставила в него сигарету и открыла дверь на балкон, – но, надеюсь, вы не станете испытывать моё терпение бесконечными проволочками?
Мейв услышала, как у Костаса скрипнули зубы и поспешила ткнуть его в плечо, пока своенравная владелица отеля пыталась открыть окно на балкон. Преуспев, София обернулась к Мейв и, кивнув на балкон, попросила её выйти вместе с ней.
– Подождите нас в коридоре, – обратилась она к Костасу, чиркнув зажигалкой.
Прикурила, вышла на балкон.
– Это какой-то ужас, – сдвинув седые брови к переносице, еле слышно проскрипел прораб.
– Брось меня и беги, – шепнула ему Мейв и, одарив Костаса ободряющей улыбкой, вышла на балкон, – Не знала, что вы курите, – обратилась она к Софии.
– Начала, чтобы позлить мужа, а в итоге послужила дурным примером сыну, – хмыкнула та и, сложив руки на груди, внимательно посмотрела на Мейв, – В целом, я довольна вашей работой, – сообщила спустя паузу длинной в одну долгую затяжку, – Думаю, если вы продолжите в том же духе, я смогу посоветовать Вас парочке хороших знакомых.
– Вы увидели всего-то коридор и один номер, – напомнила ей Мейв.
– Короткого взгляда на результат более чем достаточно, – София выдохнула облако дыма, – Ваши греки здорово воплотили задумку с первоначальных макетов. Как вы с ними управляетесь?
– С ними разбирается Костас, это его вотчина, – призналась Мейв.
– А вы разбираетесь с Костасом? – переспросила София.
– Как могу, – она пожала плечами.
– Занятно, – протянула София, – У меня есть только одно замечание по вашим решениям, – сообщила
– И какое же?
– Стены пустоваты, хотя и выкрашены в очень приятный цвет. Понимаю, что эта зеркальная стена – это фишка, но есть ощущение, что номерам не хватает картин или, быть может, постеров. Что-то связанное с Барселоной, со знаковыми местами нашего города.
– Запрос поняла, подумаю, что можно будет с этим сделать, – покивала Мейв и, разблокировав планшет, внесла в заметки дополнительную задачу.
– Рада, – кивнула София, затягиваясь снова, – А теперь расскажи, почему вдруг мой сын смотрит на тебя, как побитая собака? Ты всё-таки дала ему отворот-поворот?
– Прошу меня простить, сеньора Ромеро, но моя коммуникация с Давидом – это не предмет нашего разговора.
