– Нда-а, – протянула Леонор, – твой крем от солнца никуда не годится.
Она прикоснулась к покрасневшему плечу Дины, на что та зашипела, втянув воздух сквозь сомкнутые зубы.
– Ауч!
– Дело не в креме, – вмешалась Мейв, одарив подругу сочувственным взглядом, – но, по-хорошему, его не мешало бы обновить после водных аттракционов.
– Ой, переживу, – отмахнулась Дина, – Раз уж мы собирались в сторону Ла Рамбла, давайте поужинаем в Cera 23. Я как раз не сняла там бронь столика на сегодня.
– Ох, девчонки, простите, но я пас, – замявшись, сообщила Леонор, – у меня намечается свидание и-и-и, думаю, я пойду.
– Ого, серьёзно? – Мейв удивлённо вскинула брови, – И с кем?
– Вы его не знаете, – Лео убрала прядь волос за ухо и натянуто улыбнулась, – если всё пройдёт неплохо, потом в подробностях расскажу.
– Нда-а, – Дина покачала головой, – ты только что променяла нас и шедевры галисийской кухни на какого-то левого мужика… Ну ладно, Мейви, идём! Утопим своё горе в вине и паэлье!
Влекомая в сторону дороги, Мейв на бегу махнула Леонор и вслед за Диной запрыгнула в как раз подошедший к остановке автобус.
Уже через полчаса они с Диной сидели за столиком на улице в ожидании стейка из тунца на гриле и паэльи из черного риса с морепродуктами, которую здесь обычно приправляли манговым соусом. За беседой о событиях минувшей недели, которая так или иначе улетала в сторону драмы в личной жизни Ди-ди, время пролетело незаметно. Отодвинув опустевшую тарелку на край стола, Мейв с удивлением обнаружила, что ещё недавно сетовавшая на страшный голод подруга, теперь задумчиво ковыряла вилкой неочищенную креветку и толком ничего не ела.
– Какая муха тебя укусила? – спросила Мейв, отправив Дине обеспокоенный взгляд.
– Честно? Что-то я себя неважно чувствую, – ответила та, явно пытаясь сфокусировать взгляд, – Голова кругом, что странно. Нам ведь ещё даже не принесли вина. Ужасное тут обслуживание, да?
– Эмм… Что-то не так, – Мейв потянулась через столик и дотронулась до лба подруги, – Кажется, у тебя лихорадка.
Они спешно оставили деньги на столике и быстрым шагом направились в сторону метро. На подходе к площади Каталонии, лицо Дины стало отдавать зелёным цветом, что было заметно даже в тусклом свете уличных фонарей.
– Что-то меня ведёт, – простонала она, опершись о плечо Мейв, – и жуткая тошнота. Кажется, я не доеду до до-ома.
– Я звоню в скорую, – придерживая подругу, Мейв достала из кармана телефон.
– Не-ет, прошу. Мне просто нужно в такси и…
В следующую секунду Дина бросилась в кусты, где её стошнило.
– Что за чёрт! – прошептала Мейв себе под нос, набирая первый же номер, который пришёл ей в голову.
* * *
Откуда-то слева раздалось протяжное жужжание. Давид повернул голову на подушке и заметил на потолке сероватое свечение. Потянулся к тумбочке, взглянул на экран смартфона и, прочитав имя Даниэля, отбросил его в сторону.
Нет уж, он не станет снова страховать Луиса. Пусть катятся к чёрту всем своим коллективом! Телефон замолчал, свечение пропало. Давид перевернулся на другой бок, закрыл глаза. В комнате вновь воцарилась тишина. Он уже начал проваливаться в дрёму, когда до его уха дотянулся звук вибрации. Снова звонок, и снова от Даниэля.
– ?Oh, dulce madre de Dios! Vas а callarte (*О, пресвятая Дева Мария! Ты заткнёшься сегодня)? – обернувшись, он схватил телефон и сбросил звонок, – ?Vete a la mierda, Dani (*Иди ты, Дани)!
Сунул телефон под подушку, упал следом, но ощутил вибрацию теперь уже под щекой. Вдох. Выдох. Наощупь он отыскал смартфон и, нажав на зелёную трубку, произнёс самую миролюбивую реплику из всех, что пришли ему в голову:
– Que carajo quieres (*Какого чёрта тебе надо)?
– ?Esto es para TI, no para mi, Romeo (*Надо тебе, а не мне, Ромео)! – прозвучал задорный полушёпот Даниэля в трубке, – Tu belleza pelirroja trajo a una novia borracha al hotel y alquilo una habitacion en el tercer piso (*Твоя рыжеволосая красотка-дизайнер притащила в гостиницу пьяную вусмерть подругу и сняла номер на третьем этаже).
– ?Que? ?No te confundiste (*Чего? Ты точно ничего не путаешь)?
Давид сел на постели. Оглядел погруженную во мрак комнату. Рукой зачесал ещё влажные после душа волосы назад и, подлетев с кровати, влез в джинсы и футболку. Сбросил звонок, сунул смартфон в задний карман и накинул рубашку.
Вышел в общую кухню-гостиную и поморщился от яркого света. Лори, развалившись на диване в обнимку со своей новоиспеченной подружкой Джули, повернул голову на скрип двери и удивлённо вскинул брови.
– Mamma Mia, ты выполз из своей конуры! – воскликнул сосед восторженно.
– Да, Давидо, мы даже забыли, что ты здесь, – Джулиа повернулась на месте и села ровнее.
– Это к лучшему, тем более, что я уже ухожу, – схватив со стойки в прихожей зажигалку и сигареты, Давид махнул им и вышел за дверь.
Слетел по лестнице вниз, быстрым шагом добрался до стойки проката велосипедов и, переключив скорости, направился в сторону станции Парал Лел. Свернул в переулок, припустил прямиком к Ла Рамбла, и уже через пять минут оказался в глубине Готического квартала. Миновав Собор Святого Креста и Святой Евлалии, Давид долетел до Каррер-дельс-Аркс и бросил велосипед у входа, где сейчас курил Даниэль.
– Tu pajarita acaba de vomitar (*Твоя птичка только что выпорхнула), – лениво сообщил тот, – Mia olvido pedir agua para el vestibulo, y esa chica necesitaba agua urgentemente (*Миа забыла заказать наполненные бутылки для кулера, а этой девчонке очень нужна была вода).
– ?A donde fue (*И куда она пошла)?
– A la tienda que funciona de noche. El que esta al lado del bar (*В тот ночной магазин у бара через улицу), – он указал на тёмный переулок по другую сторону Каррер-дельс-Аркс, – Con el ultimo iPhone en la mano en esa direccion. Esta loca, te lo estoy diciendo (*Пошла с последним айфоном в руках. Она чокнутая, точно тебе говорю)...
– Mierda (*Твою мать)! – Давид не дослушал и припустил в сторону переулка.
Он ведь предупреждал её: нечего шляться по Готическому кварталу в такое время в одиночку. Всю прошлую неделю, пока она красила стены на втором этаже, он дожидался, когда она закончит, и приглядывал за ней всю дорогу до метро. Судя по всему, она вообразила себя бессмертной.
Глубокая ночь по своему обыкновению превратила оживлённые улочки в декорации мрачного триллера. Из отдалённых переулков до слуха Давида доносились мужские голоса, хохот и улюлюканье. Но вот, на освещенном участке улицы, шедшей параллельно Каррер де ла Пьета он распознал знакомый силуэт.
– Мейв! – окликнул он её.
Медленный поворот, на мгновение проступившее удивление на её лице. Что-то обалдело проговорив в трубку, она застыла посреди переулка и, кажется, не поверила собственным глазам.
– Ты… Что ты тут делаешь? – спросила, когда Давид подошёл к ней ближе.
– Лучше ты скажи, что ты делаешь тут среди ночи? – он кивнул на бар через улицу, около которого стояла шумная компания, – Я же говорил тебе, что Готический квартал небезопасен с наступлением темноты. Ещё и с дорогим телефоном в руке...
– Мейви? Tesoro? У тебя всё в порядке? – раздался из динамика смартфона мужской голос, показавшийся Давиду знакомым.
Мейв, будто опомнившись, нажала на кнопку включения микрофона и поспешила ответить:
– Да, zio (*итал. дядя), я-а, – поднесла телефон поближе, – Я тут встретила знакомого, – сказала увереннее, – Всё хорошо.
Знакомого, значит. Его разжаловали до знакомого, как мило...
– Точно? – настороженно спросила трубка, – включи-ка ты камеру.
Мейв закатила глаза и переключила звонок на FaceTime. Растянула губы в улыбке, помахала в крошечный объектив.
– Вот, я в порядке, – проговорила.
– А теперь показывай знакомого, – настойчиво скомандовал динамик.
– Per l'amor del cielo, Theo (*итал. Ради всего святого, Тео)! – воскликнула Мейв.
Тео? Точно, её дядя, который теперь торгует лицом на британском ТВ.
Давид стер с лица недоумение и, обойдя Мейв, встал за её спиной прямо в кадр, махнул в камеру.
– Мистер Галлахер, добрый вечер! Я Давид, сын Луиса Ромеро, мы с вами встречались несколько лет назад, – представился и, заложив руки в боки, добавил, – Я позабочусь о Мейв, можете не волноваться.
– Я не нуждаюсь в твоей опеке, – еле слышно прошипела Мейви.
– Оно и видно, – словно чревовещатель, почти не шевеля губами, парировал Давид.
– Давид, вот это да! Я помню тебя…– Тео задумался, явно подбирая верное слово.
– Младше, – подсказал ему Давид, – Да-а, много воды утекло.
– Что же, – голос из трубки стал мягче, – Ладно, Мейви, мы на связи. Пожалуйста, как раздобудешь воду и вернёшься в номер, напиши или отзвонись. Я тут как на иголках.
– Забились, всё, давай, пока, – Мейв поспешно сбросила звонок и обернулась к Давиду.
Исподлобья посмотрела на него долгим взглядом.
– Это тот миньон со стойки вызвонил тебя? – спросила язвительно.
Давид бесстрашно встретился с пронзительным взглядом, который в полумраке улицы темнел, словно глубокое синее море, почерневшее с наступлением ночи.
– Даниэль просто ответственный работник, который держит буйных постояльцев на карандаше, – заметил он буднично.
– Буйных, значит, – Мейв звучно хмыкнула.
– Не цепляйся к словам. Что у вас случилось, и кого ты приволокла в номер? – Давид смерил её испытующим взглядом, и, не выдержав долгого молчания, добавил, – Мейв, давай уже выкладывай всё как есть! Я же хочу помочь!
– Я не просила тебя о помощи, – повторила она.
– Я в курсе, – она может упрямиться сколько угодно, ему наплевать, – Но, тем не менее, я здесь.
Она поджала губы, вздохнула. Всё ещё сомневаясь в правильности собственного решения, выпалила.
– У Дины, похоже, тепловой удар, а в вашей чертовой гостинице закончилась питьевая вода!
– Греки опустошают по кулеру в день, – развел руками Давид, и, оглядевшись, почесал в затылке, – круглосуточный магазин тут ни черта не круглосуточный, сегодня суббота, и они работали до одиннадцати.
– Твою мать, – тихо произнесла она, – И что мне делать? Дине срочно необходима вода, а ближайший работающий магазин тут в сорока минутах.
Давид задумался. Автомат для кофе на первом этаже имеет слишком маленький резервуар, чтобы сливать из него остатки питьевой воды. Автомат? Автомат!
Идея родилась где-то на краю сознания, но прежде чем вербализировать её, Давид взял Мейв за запястье и потянул в сторону Ла Рамбла.
– Какого…? Куда мы идём? – возмущение в её голосе было неподдельным.
– Дине нужна вода? Я знаю, где достать! – бросил он ей на ходу.
– Совсем необязательно тянуть меня вот так, – Мейв попыталась выдернуть руку из захвата, но не преуспела, – Ты слышал что-нибудь о личных границах?
– Шагай быстрее, – отмахнулся Давид от неё, – И не тебе рассуждать о границах.
– Если ты намекаешь на то, что произошло на пляже… – начала, было, она.
– Я не намекаю, а говорю прямо, – он огляделся в поисках высокого шпиля Собора Святой Евлалии, – Нам нужно на площадь Каталонии. Там в подземке есть автоматы, заполненные бутылками с водой. Остальное обсудим потом.
– Там нечего обсуждать, – бросила Мейв в ответ.
– О, не согласен, – Давид остановился на красный свет светофора у широкого пешеходного перехода, но, оглядевшись по сторонам, перебежал дорогу на красной, потянув её следом, – Видишь ли, cuando entra el vino, salen los secretos (*пословица-аналог "Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке)…
– Ты слишком много на себя берёшь, – сквозь зубы процедила она.
– Да как скажешь, Dios!
Как ни странно, сейчас он ощущал невероятный эмоциональный подъем. Она может бесконечно пыхтеть и ругаться, скрипеть зубами и бросаться обвинениями, но пока он сжимает в своей руке её тонкое запястье, всё остальное не имеет ни малейшего смысла.
– Почти пришли, – сказал он Мейв, когда они миновали улицу Ла Рамбла и приблизились к слабо освещённому подземному переходу у Площади Каталонии, – Постой тут и ни в коем случае не спускайся за мной.
– Эй, – теперь её цепкие пальцы вцепились в его руку, – Нет, подожди! Я иду с тобой!
– Тебе там не понравится, – Давид придержал её за плечи и, усадив на каменное ограждение, заглянул в глаза, – Тут неподалёку церковь Святой Анны и шелтер для бездомных. Обычно, они спят внизу прямо у автоматов. Я быстро спущусь и выкуплю столько бутылок, сколько смогу удержать. А ты никуда отсюда не уходи.
– Это всего-то несчастные люди, я их не боюсь. Ты не пойдёшь туда разгребать мои проблемы в одиночку, – она спрыгнула с выступа и, прежде, чем он успел что-либо возразить, обогнула его и устремилась по лестнице вниз.
Давид побежал следом, но сумел нагнать её лишь тогда, когда она невольно застыла, удивлённо осматривая спальные места, устроенные бездомными вдоль стен перехода. Их протяжный храп сейчас гулким эхом отражался от грязно-серых каменных стен.
– Ох, чё-ёрт, – услышал Давид шёпот Мейв.
– Te lo he advertido, pero nunca me escuchas, carajo (*Я предупреждал, но ты же ни черта не слушаешь), – прошептал он и решительно направился к одному из автоматов, стараясь, тем не менее, ступать как можно более бесшумно.
Пошарил по карманам, отыскал там горсть монет. Забросил их в купюроприёмник, морщась от громких звуков.
– Lo siento (*Простите), – обратилась Мейв вполголоса к одному из бедолаг, недовольно пробормотавшему что-то, когда очередная бутылка с грохотом свалилась в секцию выдачи.
Тот лишь покрепче укутался в пыльный серый мешок и, молча, отодвинулся подальше от автомата. Давид тем временем стянул рубашку с плеч, обернулся к Мейв, заметив, что она задумчиво рассматривает его татуировки и, хмыкнув, окликнул её вполголоса:
– Хэй, сложим бутылки сюда как в гамак, – кивнул на рубашку, – и завяжем.
Опомнившись, она опустилась на корточки, вытащила из автомата три бутылки и передала их Давиду. Он тоже присел рядом, накрыл колени рубашкой и придержал полулитровки от падения на пол. Вскоре из них образовалась неустойчивая пирамида. Давид связал рукава с концами рубашки, затянул узлы и завернул все десять бутылок внутрь.
– Sigueme (*идём), – сказал, поднявшись.
Взял Мейв за руку и потянул к лестнице. Она послушно зашагала следом: непривычно тихая и явно чем-то озадаченная. Спешно взлетев по ступеням вверх, они повернули в сторону гостиницы. Переулок за переулком, закатанные в вековые камни улицы сейчас напоминали декорацию к фильму Догвилль, отчего даже привычные с детства места теперь вызывали у Давида тревожные мысли. Пару раз они натыкались на шумные компании людей, пребывавших на грани реальности и забытия.
– Oye, nena, ?deja a ese cabron y ve a divertirte con nosotros (*Эй, детка, бросай этого ушлёпка, и идём веселиться с на-ами)! – прозвучал им в спину гнусавый голос.
– ?Ves? Estas calles estan llenas de esos cabrones (*Видишь? На этих улицах полно таких ублюдков), – ускорив шаг, Давид вывел их ко входу в гостиницу.
– Поняла, – произнесла она беззлобно и бросила беглый взгляд на стойку ресепшена, откуда с плохо скрываемым любопытством за ними наблюдал Дани.
