– В окнах горел свет, так что там, наверное, Лори, мой сосед, – предупредил он Мейв, прежде чем вставить ключ в замок.
– Лори – это Лоренцо? – с серьёзным видом спросила Мейв, заложив кудрявую прядь за ухо.
– Ага, – он толкнул дверь и, прежде чем войти, пропустил Мейв вперёд.
– Давидо?! Ты? – Раздалось из глубины комнат.
– Да, и я не один, так что потрудись привести себя в надлежащий вид! – он направился к комнате.
На ходу, обернулся и, сообщил Мейв:
– Мне нужна пара минут, проходи в гостиную и садись.
– Всё окей, только поторопись, – сбросив сумку на стоявшую при входе лавку, она прошла вглубь гостиной и оглядела комнату.
Давид влетел в комнату и наскоро похватал вещи из комода и закинул их в рюкзак. Отыскал пленочную камеру и направился было в ванную, когда до его слуха долетел громкий возглас соседа:
– Bugiardo! Sei il bugiardo piu oltraggioso, David (*итал. Врун! Ты самый возмутительный врун из всех, Давид)!
В ответ спустя короткую паузу зажурчала речь с заметным римским выговором:
– EHM... Ciao! Sono Maeve. Probabilmente sei Lorenzo, il vicino di David (*Эмм… Привет! Я Мейв. А ты, должно быть, Лоренцо, сосед Давида)?
– Oh, mi dispiace, Maeve, sono solo furioso (*итал. О, прости, Мейв, я просто в ярости)! – вновь зазвучал голос Лори, – Questo figlio di puttana ha parlato per un anno che non sta uscendo con nessuno! Mi sono sentito cosi dispiaciuto per lui e ora ti invita nel nostro appartamento e vedo chiaramente che e un fottuto bugiardo (*Этот сукин сын целый год говорил мне, что ни с кем не встречается! Я так жалел его, но теперь отчётливо понимаю, что он просто чёртов лжец)! – после этой пламенной речи, как после взрыва гранаты, повисла оглушающая тишина, но вот сосед добавил уже тише, – Mamma Mia, sei una dea divina! Dove ti ha trovato (*Мама Миа, ну ты, конечно, богиня! Где он тебя такую нашёл)?!
Что он несет, мать его?!
Давид сбросил всё содержимое полки у зеркала в основное отделение рюкзака, тряхнул его, осмотрев содержимое и поспешил на выход.
Выбежал в гостиную и замер, обнаружив там престранную картину: Лори сидел на диване и плакал в подушку, пока Мейв что-то тихо говорила ему по-итальянски и успокаивающе гладила по кудрявой голове.
– Что за чёрт?!
– Oh, Lorenzo, mi dispiace tanto che ti sia successo (*итал. Ох, Лоренцо, мне так жаль, что это случилось с тобой), – итальянская речь в устах Мейв звучала на удивление органично, – Quando l'ha ditto (*И когда она сказала тебе это)?
– Circa un'ora fa (*Около часа назад), – подавившись воздухом, проныл Лори, – Oh, mi dispiace tanto, ti ho appena guardato e ho pensato... (*Ох, прости, пожалуйста, я просто увидел тебя и подумал...), – он запнулся, – Sai, anche David ha qualcosa da fare nella sua vita privata. Ma non io, non piu, Oh, Julia! Era cosi crudele. Per quanto riguarda David, lo so, e bello, ma non e un ragazzo perfetto. Credimi. Di tanto in tanto e sordo (*Вон даже у Давида что-то происходит в личной жизни. Но не у меня, больше не у меня. Ох, Джулия! Какой жестокой она оказалась! А что касаетя Давида, он, конечно, красавчик, но вообще далеко не лучший бойфренд. Поверь мне. Он, порой, так бестактен).
– Лори, ради всего святого, что ты несешь?! – не выдержал Давид.
– Шшш, – Мейв обернулась к нему и выставила руку вперёд в останавливающем жесте, – Лори бросила девушка. Прояви внимание к ближнему! Неужели не видишь, что ему плохо?
– Вижу. А ещё я вижу стрелки часов! Мы опаздываем, а ты, – он приблизился к дивану и, наклонив голову, поймал замутненный взгляд соседа, – Чува-ак, мне страшно жаль, что так случилось, но ты точно это переживёшь! К тому же, я видел, что Джулиа добавляет сливки в карбонару.
– Pervertito (*итал. Извращенка)! – возмутился Лори и, зацепив с кофейного столика открытую бутылку вина, сделал глоток прямо из горла.
– И я об этом! Судьба отвадила тебя от страшного монстра, – нарочито участливо проговорил он, – Она не бросила тебя! Она разжала тиски! Наконец ты можешь быть собой и вместо этой чуши про королевскую семью смотреть футбол! Там вроде Наполи играют с Рома! Матч уже через час!
– Серьёзно? – Мейв выгнула бровь, – Ты правда собираешься оставить его в таком состоянии?
– А, то есть, мы теперь никуда не едем? – всплеснул Давид руками, – Прекрасно! Чёртова Джулия разбила сегодня два сердца!
– No-o, – протянул Лоренцо, отрицательно помотав головой, – Я не позволю этому случиться! Езжайте! Я выпью пива и посмотрю матч, а завтра… Завтра снова зарегистрируюсь в Тиндере!
– Отлично! – Давид похлопал его по плечу и, взяв Мейв за руку, потянул её к выходу, на ходу продолжая подбадривать соседа, – Лоренцо, ты триумфально вернёшься в игру, после того как Римляне разнесут Наполи в пух и перья!
– Si! Давидо, спасибо тебе! – донеслось им в спины, – Хорошего вам вечера с нимфой!
– Dios, прости его, пожалуйста, у него свистит чердак, когда его отшивают девчонки, – вполголоса сказал Давид и, подхватив сумку Мейв с лавки в прихожей, распахнул входную дверь, – Бежим, умоляю.
– И оставим его вот так? А вдруг Рома продует? – недоуменно спросила она.
– Он сейчас выпьет пива и вырубится на середине второго тайма, – он дёрнул плечом, – Не уверен, что он вообще протянет так долго. К тому же, это уже четвертая любовь всей его жизни, случившаяся с весны. Раз в месяц Лори находит свою судьбу, а потом заливает слезами диванные подушки. На первых двух драматических представлениях я ещё держался, но Джулия – это уже слишком.
– Дела-а, – Мейв поджала губы и задумчиво посмотрела на него.
– Ты хочешь что-то спросить? – поинтересовался он, заметив, что она не торопится спускаться по лестнице вниз.
– Почему Лори говорил о тебе всё это? Про глухость к ближнему, про нетактичность.
– Я не знаю, – Давид пожал плечами, – Наверное, у него могло сложиться такое впечатление обо мне, ведь я больше не реагирую на его драмы и не нахожусь в вечном поиске отношений.
– Ага… Понятно, – Мейв покивала и, забрав у него из рук свою сумку, первой зашагала вниз по ступеням.
– Эй, подожди, – он поспешил следом, попытался взять её за руку, но она не позволила.
Сунула руки в карманы.
– Нет времени ждать, мы опоздаем, – сообщила серьёзно на ходу.
– Ну, нет, постой! – Давид вытащил смартфон из рюкзака и взглянул на часы, – ещё почти целый час, мы точно успеваем.
– Пока дойдём до метро, пока дождёмся поезда…– пространно протянула она.
– Мейв.
– М?
– Мейви, постой, прошу тебя, – он обогнал её на очередном пролёте и преградил ей путь, – Почему ты обиделась?
– Я не обиделась, я запуталась, – сейчас Мейв смотрела на него открыто и решительно.
– Ты не выглядишь растеря…
Она не дослушала:
– Поговорим начистоту? – спросила, все так же бесстрашно смотря ему в глаза.
– А разве мы обычно говорим как-то иначе? – Давид ощутил, как похолодели собственные ладони.
– Да, бывает, особенно когда ты отвечаешь вопросом на вопрос, – сейчас в голосе Мейв прозвучал вызов, – Скажи, вот это вот всё, – она указала на пространство между ними, как ты это для себя определяешь?
– Я не поним…
Давид не успел договорить, как она перешла на испанский язык:
– ?Que es eso entre nosotros? ?Es Amistad (*Всё это между нами – это что? Дружба)? – Мейв наклонила голову, глаза её смотрели на него пытливо и с вызовом, – ?O es algo mas (*Или что-то другое)?
О, чёрт!
– Мейв, я…– стараясь не выказывать растерянности, проговорил он, выверяя каждое слово, – Честно говоря, в ту секунду, когда я что-то начал понимать про тебя, любой вариант сближения с тобой начал казаться мне опасной затеей, даже дружба. Но, как видишь, всё давно вышло из-под моего контроля
– Что это вообще значит?! – в подведенных тушью голубых глазах сейчас отразилось непонимание, она выдохнула, выставила ладони вперёд, в жесте «стоп», – Давид, я понимаю, возможно, мой вопрос тут просто не к месту. Ты только что пережил потрясение, застав своего отца за…Чёрт знает за чем! А теперь мы решили ехать вместе в Лиссабон и… – она снова сделала паузу, видимо, собираясь с мыслями, – Я просто боюсь повторения дурацкой ситуации. Вся эта история с Сашей, когда дружба на деле оказывается не дружбой и это приводит к появлению у кого-то неуместных чувств…
Дальше её речь перестала резонировать с его восприятием. Повторение ситуации с Сашей? Значит, любое общение с ним сольётся в трубу, как только он признается Мейв? Это просто нокаут, она вмиг сравняла его с землей.
– Давид? Эй, – холодные пальцы коснулись его руки.
Мейв спустилась на ступеньку ниже, и расстояние между ними сократилось, став катастрофически небольшим.
– Ты понимаешь, что я пытаюсь тебе сказать? – ей бы запретить смотреть на Давида вот так: испытующе, словно видя его насквозь.
Он опустил взгляд на их сомкнутые ладони. Покивал.
– Ты не хотела бы, чтобы между нами возникли сложные чувства, да, я понял, – ровным голосом ответил ей.
– Нет, ты не понял… – Мейв шумно втянула носом воздух, – Моя проблема в том, что они, эти чувства, уже точно есть.
Чёрт! Всё пропало: он пойман с поличным, и, выходит, вырулить эту ситуацию назад уже не получится.
– Это так очевидно? Я… Мне казалось, я старался не навязываться тебе, но, видимо…
– Давид, – она снова перебила его, – Вообще-то я говорила о себе. О своих ощущениях и о своём к тебе отношении. В последнее время оно превратилось в какое угодно, но точно не в дружеское, и, мне кажется, об этом стоит сказать прежде чем мы сядем в поезд. Это ведь проблема. Огромная.
До него не сразу дошёл смысл услышанного. До того понимающе кивавший на её слова Давид, замер, поднял голову и заглянул в морскую бездну: сейчас она была ровно на уровне его глаз. В одно мгновение всё напряжение последних минут спАло и на смену ему пришёл настоящий восторг. Она сказала что? У неё чувства? Он не ослышался? Давид ощутил, как расслабились его плечи, с них словно опало тяжёлое бремя. Покачал головой и нервно хмыкнул.
– Мейв, тогда у нас точно нет проблем, – зацепив её другую руку, он поднёс тонкие пальцы к губам и, смотря ей в глаза, оставил на их кончиках два коротких поцелуя, – Ведь уже довольно продолжительное время я схожу по тебе с ума примерно каждую минуту каждого дня.
Из выражения лица напротив пропала всякая серьёзность. В глазах Мейв блестнуло что-то дьявольское, таинственное. На кончиках кукольных губ родилась улыбка, на щеках выступил румянец.
– Ты серьёзно? – спросила она, когда Давид опустил их руки, – Это же не шутка? Не спектакль?
– Спектакль для кого, Мейв? – большими пальцами он погладил тыльную сторону её ладоней и тогда её руки скользнули вверх: от запястий к предплечьям, оттуда ему на плечи.
– И давно? – расстояния между ними почти не осталось.
Давид обхватил тонкую талию, вгляделся в идеальное лицо, остановил взгляд на губах.
– Давно, – пространно ответил он, – ещё до того, как мы поругались на пляже.
– И ты бы и дальше молчал, не спроси я?
– Не думаю, что меня хватило бы надолго, – сказал на улыбке и, склонившись к ней, осторожно поцеловал.
Она раскрыла губы, холодные пальцы прочертили дорожку от плеч к его шее, и Мейв сама углубила поцелуй. В душе Давида поднялся ураган; сердце, пропустив удар, моментально разогналось, словно кто-то вдавил невидимую педаль в пол. Уже знакомые ароматы вишни и чего-то цитрусового наполнили воздух вокруг. Давид рефлекторно вжал её в себя, и Мейв послушно поддалась, тая в его руках. Её тонкие пальцы огладили его спину, грудная клетка, усыпанная едва заметными веснушками, сейчас тяжело вздымалась от рваного прерывистого дыхания. Забывшись на краткий миг, Давид скользнул руками вниз от топа к затянутым в неплотную ткань бёдрам. Что-то стукнулось о каменные ступени. Отстранившись друг от друга, они оба повернулись на звук: сумка, ещё недавно болтавшаяся у Мейв на плече, теперь лежала у подножия лестницы.
– Мы так никуда не уедем, – сказал он, обернувшись к ней.
– Точно, – она закусила раскрасневшиеся от поцелуев губы, – У нас же совсем мало времени…
– Si, solo una hora (*Ага, всего час), – Давид провёл пальцами по спине Мейв вверх к острым ключицам.
– Menos de una hora (*Меньше часа), – она вздрогнула, но объятия не разомкнула, не отстранилась ни на сантиментр.
– Dame un momento (*исп. Тогда дай мне ещё немного времени), – Давид снова запечатал ей рот поцелуем, изо всех сил стараясь держать все рефлексы в узде.
Оторвавшись от мягких горячих губ, скользнул поцелуем на щеку и прошептал Мейв на ухо:
– ?Oh, es imposible dejarte ir (*Тебя просто невозможно отпустить)!
Она рассмеялась, тихо, еле слышно. Уткнулась носом ему в плечо и, шумно выдохнув, отступила на ступеньку выше. Подобралась, прогладила волосы и, спустившись на несколько ступеней вниз, подхватила сумку за ремень, что зацепился за перила.
– Segueme, callado (*исп. Идём, молчун), – на ходу бросила она Давиду.
– Хах, – он коротко хохотнул, спустился к ней и, перехватив у Мейв сумку за ремень, повесил поклажу себе на правое плечо.
Взял её за руку, переплёл пальцы и постарался стереть с лица, наверняка, самую дурацкую на свете улыбку.
* * *
Несмотря на ранний подъем, она была на седьмом небе. Поезд из Барселоны прибывал на вокзал Ориенте в Лиссабоне на два часа раньше времени, указанного в билете. Мейв открыла глаза, когда в динамиках по всему вагону зазвучала речь на португальском языке. Давид, чья рука сейчас обнимала её за талию, тоже проснулся и, осмотревшись по сторонам, встретился с ней взглядом. В тёмных глазах появился блеск, и от этого душе у Мейв разлилось приятное тепло.
– Я боялась открыть глаза, и обнаружить, что вчерашний вечер мне приснился, – она откинулась на жёлтую спинку и накрыла руку Давида своей.
Его пальцы сейчас скользнули немного выше и, прогладив линию её талии, переместились на спину, а оттуда на плечо.
– А говорила, что не сможешь заснуть, – дёрнув графичными бровями, ответил он, не скрывая нежности во взгляде.
– Это уже твои фокусы, – она уложила голову обратно ему на грудь, – Я пригрелась.
Давид похлопал себя по карманам, и, вытянув упаковку мятной жевачки, развернул цветастую фольгу и отправил в рот бледно-зелёную пластинку. Протянул пачку Мейв. В воздухе разлился запах ментола. Кончиками пальцев она выудила жевачку из упаковки и откусила половину от пластинки, завернув остаток обратно в фольгу. Нос моментально пробило свежестью, язык обожгло холодом.
– Maria Santa, – прошептала она и наморщила нос.
– Да-а, она немного ядрёная, прости, я должен был предупредить.
– Зато я окончательно проснулась, – проговорила, когда у нее снова прорезался голос.
Повернувшись к окну, Мейв взглянула на сменявшиеся за окном ландшафты. Лиссабон встретил их жёлтыми огнями фонарей и тёплой иллюминацией улиц с заметным перепадом высот от квартала к кварталу. Река Тежу, через которую был перекинут мост-двойник Золотых Ворот, что в Сан-Франциско, поразила Мейв своей шириной и зеркальностью водной глади.
– Надеюсь, ты готова к бесконечным подъемам и спускам по этим улицам, – Давид, как оказалось, тоже теперь смотрел туда же.
