Часть 1. Рубашка из паутины
На большом мшистом валуне в лесу сидели три ведьмы и пряли паутину. Паучихи со всего леса приходили к ним, неся липкое сырьё для пряжи. Выходила пряжа тонкая да крепкая, а что к рукам липла – не беда, надо было лишь как следует смачивать руки в соке горь-травы, смешанной с кукушкиными слезами да молоком косуль.
- Ну и жарища, - сказала вдруг одна ведьма, самая молодая и красивая. – Ещё снадобье это вонючее. Что будет, если я туда в другой раз мяточки добавлю? Ну, или лавандочки…
- Зелья ведьм не обязаны отличаться приятным видом и запахом, - равнодушно заметила вторая ведьма, что была постарше.
А самая старая, дряхлая, как пень, что торчал из мха поблизости, добавила:
- Знай делай своё дело. А то неровён час придёт некромант за своей рубашкой, а у нас и половины не сделано!
Дела было много. Напрясть пряжи да выткать полотно, следя, чтобы лунный свет вплетался в него ровно-ровно, без пузырей. Да при этом не напачкать! А знаете, как лесной сор да домашняя пыль к паутинистой ткани липнут? Ещё как! Пристанут – и ногтями не отдерёшь. А рубашку некромант хотел чистую да шелковистую, белоснежную, как самая высокая звезда в небе и как пенные барашки на волнах морских!
- А вот если, скажем, вместо горь-травы крапивного семени добавить – будет нить к рукам липнуть или нет? – не унималась младшая ведьма.
- Будет, - кивнула её старшая подруга.
- А если горь-травы переложить, то руки почернеют, - добавила старуха. – И нить от них испачкается. Пряди давай, не болтай, завтра ночью ткать начинать, а у нас ещё только тринадцать с половиной мотков.
- На что ему рубаха-то? – спросила молодая ведьма. – Липкая к телу небось…
- Ничего не липкая, - ответила старуха. – Отстирать только в семи ключах лесных да высушить на семи ветрах вольных. А потом придёт некромант и заберёт рубаху. Любимке своей подарит, чтобы присушить её. Как наденет – так и станет принадлежать ему, покорная и безмолвная. А рубаха станет молодость и жизнь её постепенно пить, пока не закончится у красавицы силушка. Тогда умрёт она, а некромант рубаху с неё сымет и на себя наденет…
- Это женскую-то? – хихикнула молодая ведьма, прикрыв рукой рот.
Не по себе ей стало от такой ворожбы. Своими руками она, значит, ловушку кому-то готовила. А некромант-то этот – паук, как есть паук!
- Да что угодно на себя напялишь, чтобы жизнь свою да молодость продлить, - сказала старая ведьма.
- А почему ты, бабушка, себе такую рубаху не сделаешь?
Средняя ведьма сделала строгое лицо и брови приподняла – вот так. А младшая ведьма знала, что если средняя приподнимает брови вот так – лучше молчать.
Но старая ведьма ответила:
- Не действует эта ворожба на тех, кто сам её творит. И жизнь из нас не повытянуть ей, и в нас чужую молодость не вселить.
- А если я её надену? Что тогда будет?
- И не думай. Не получит своё некромант да разозлится! – махнула рукой средняя ведьма. – Прервёшь цепь ворожбы, страшное будет. Превратится он в старика высохшего, а помереть-то всё равно не сможет. Ослабеет, правда… Да и вообще от такой ворожбы добра не жди!
Задумалась молодая ведьма.
А когда готова была рубашка и пришёл за нею некромант, подглядела из окошка, как старая ведьма узелок ему передаёт, да и решилась.
Оделась в новое платье да перешла некроманту тропу. А что? Молода и красива, губы словно земляника лесная сладкие, глаза – зелёные, точно листва молодая, косы до пояса, грудь высокая… засмотрелся некромант, да и рубашку из узелка вынул.
Надела рубашку ведьма-красавица, притворилась покорной, как на поводке за некромантом пошла, и ещё три дня он разгадать не мог, почему вдруг по утрам головы от подушки поднять не может. А как понял – поздно было. Иссохло его тело, доселе казавшееся юным и сильным, сморщилась кожа, выпали зубы да волосы, ввалились щёки и глазницы. Изо всех зеркал во дворце некроманта смотрел на него теперь старик, похожий на мумию. Хотел он ведьму молодую тут мечом поразить, да только она на него накинула цепи и заворожила-заковала, чтобы и головы поднять не мог. Только и успел он, что наворожить нежити жуткой, чтобы в погоню за ведьмой пустилась. Насилу убежала девушка!
Вернулась она домой, а от дома в лесу только развалины остались, и два скелета лежат. Лишь по амулетам опознала молодая ведьма своих подруг – среднюю да старую. Всё потому, что пряли да ткали они рубашку ту. Страшно стало молодой ведьме старости да смерти, страшно одной оставаться среди лесов, страшно мести ждать от старика-некроманта с его жуткой нечистью. Взяла она остатки пряжи паутинной, что крепче крепкого да липче липкого, да и стала делать из неё ловушки для нежити. Весь лес оплела. С тех пор туда никому дороги и нет!
Часть 2. Светлячок
Маленькие девочка и мальчик сидели в чаще, прижавшись друг к другу и со страхом глядя в темноту. Ночь наступила как-то очень уж быстро - не успели малыши опомниться, что сошли с тропы и потерялись, как вокруг стремительно стемнело. Мальчику было семь лет, а девочке - пять. Им едва достало силёнок нарвать крупных лопухов и устроить что-то вроде гнезда между стеной густого кустарника и толстенным деревом.
- Всё ты, - сказал мальчик сестрёнке. - Почему ты сошла с тропы?
Девочка шмыгнула носом и не ответила.
- Мама просила меня присматривать за тобой, - упрекнул мальчик. - А ты ушла в лес без спроса.
Снова шмыганье носом.
- Глупая девчонка! Утром пойдём искать тропу. И только попробуй ныть!
Шмыганье.
- Дура, - не унимался мальчик. Его интонации стали совсем взрослыми, словно он повторял чьи-то не раз произнесённые слова. - Вот что значит - девчонка! С тобой только и жди беды. Ну вот скажи - зачем ты сошла с дороги в лес?! В лесу привидения, умертвия, оборотни, вампиры и ведьмы... Ни мужчин с ружьями, ни женщин с палками - одни только страшности!
Шмыганье перешло в протяжный, но очень тихий, изо всех сил сдерживаемый скулёж.
Тогда мальчик обнял девочку, прижался лицом к её макушке, вдыхая родной запах, и продолжил как бы сердито:
- Хорошо ещё, что я за тобой пошёл. Сидела б тут одна... Дура!
Девочка обхватила мальчика ручонками изо всех сил.
- Я... ппп... прости, братец, - сказала она. - Прости-прости-прости. Я только увидела ягодки! Кр... ккк... крыжовник. Он такой зелёненький и немного красненький. Хочешь? Я съела всего несколько ягодок. А другие в кармашке!
- Глупая девчонка, - сказал мальчик уже совсем другим тоном, тоже взрослым. Так мог бы говорить отец, обожающий свою дочь, но ещё с детства опасающийся, что его заподозрят в том, что он сюсюкает с девчонками. - Зачем ты их в кармане держишь? Небось всё помялось...
- Я для тебя. Ты всё говоришь, говоришь... а я слушаю, слушаю, - голосок девочки прервался, но спустя несколько мгновений она заговорила снова:
- И я ждала, когда ты всё скажешь, а у меня для тебя ягодки. Но если не хочешь...
Мальчик в темноте нашарил руку сестры с несколькими крыжовинами. Есть хотелось так, что съел бы, наверное, даже противную бабушкину кашу, которую та обожает варить на ужин, когда никто из взрослых не видит. Потом все морщатся, но едят. И говорят - хорошая каша, полезная. И в следующий раз бабушку стараются к печке не подпускать.
Они ели крыжовник и смотрели прямо перед собой - хотя и ничего в такой темноте не видели. И вдруг перед ними появилось зеленоватое расплывчатое пятно.
- Бу! - сказало оно нестрашным голосом.
- Ну вот, - расстроенно проговорил мальчик. - Я же говорил! Теперь придётся кричать!
- А зачем? - спросила девочка. - Это же светлячок?
Мальчик поднялся на ноги и загородил сестрёнку собой.
- Отойди, - сказал он. - У меня - серебряный амулет с луной! Вот, видишь? Против умертвий, привидений и вампиров! Так что тебе нас просто так не укусить!
- А ежели я, к примеру, оборотень? - поинтересовалось расплывчатое пятно.
- Не похож, - насупился мальчик, потому что амулет, кажется, от оборотней не помогал.
А может быть, и от привидений тоже. Вдруг от привидений помогает соль, а никакой не амулет? Мальчик не помнил.
- Это светлячок, - девочка выбралась из-за спины брата и протянула к зеленоватому светящемуся пятну ручонки. - Хорошенький! Смотри, какой крупный. Миленький, посидишь с нами до рассвета? Я слышала - светлячки светят, когда темно.
Пятно смущённо кашлянуло. И приобрело смутные человеческие очертания.
- Глупая девчонка, - в который раз сказал мальчик, задвигая сестрёнку обратно, к себе за спину. - А ты сгинь, привидение! Ты не посмеешь тронуть нас, пока...
- Вообще-то всего в паре миль отсюда остановились какие-то люди с телегами и лошадьми. И говорят, что потеряли двоих детей. И всего-то за небольшую услугу я бы мог вас туда проводить.
- А почему они не пришли сюда? - спросила маленькая девочка. - Они не знают, где мы, да?
- Конечно, не знают, - уверенно ответил зеленоватый силуэт, начиная светиться гораздо ярче. - Идёмте же, детки! Быстрее, быстрее! Всего-то вам пройти...
- А бабушка говорила, что дуб защитит, если в лесу заплутал, - возразил мальчик. - И серебро! От привидений, умертвий и вампиров! Ты вот точно не вампир?
- Это светлячок, - заявила девочка, с обожанием глядя на зеленоватое светящееся привидение. - Он добрый. Ты добрый? Ты отведёшь нас к маме?
Призрак смущённо кашлянул.
- Конечно, детки, - сказал он ласково-преласково.
Таким голосом говорят похитители детей. Но этих детей пока ещё никто не похищал! Ведь они потерялись сами. И они не могли знать, как говорят похитители.
- Мы ехали домой с ярмарки, - сказала девочка и вылезла из-под кустов на лесную тропинку.
Призрак медленно полетел вперёд, и она поспешила за ним.
- Это может быть ловушка, - очень разумно заметил мальчик. - Лучше нам оставаться до рассвета на месте, а потом искать дорогу!
Но его не расслышали. Девочка рассказывала призраку про ярмарку, а тот вежливо говорил "угу", "ага" и "не может быть!" И мальчику пришлось поторопиться, чтобы нагнать сестрёнку и взять её за руку.
- Если ты не приведёшь нас к отцу и маме, я кину в тебя амулетом, и ты умрёшь, - пригрозил он призраку на всякий случай.
- Кидай, - согласился призрак. - Поглядим, как ты потом найдёшь его в темноте. А я обижусь и улечу. И светить вам не буду.
- Не обижай его, - вступилась девочка. - Он хороший.
И попыталась взять привидение за руку. Увы - он был совсем бесплотный!
Тем временем лес делался всё страшнее и плотнее. Призрак освещал совсем небольшое пространство вокруг себя, и от этого света всё, что дальше, казалось ужасно зловещим! Дети жались друг к другу и призраку.
- Я больше никогда не буду сходить с тропы в лес, - сказала девочка дрожащим голоском. - Хорошо, что с нами такой большой и добрый светлячок.
Внезапно впереди появилось другое пятно света. Желтоватое, как от живого огня. Это было окно! И ещё фонарик у крыльца, освещающий страшные оскаленные черепа, прибитые над дверью!
- Это дом ведьмы, - сказал мальчик с отчаянием. - Глупая девчонка... я же говорил, что это ловушка!
Привидение остановилось.
Девочка всхлипнула и села на землю. У неё не осталось ни сил, ни даже надежды.
- Ты нас обманул, да? Ты не светлячок? - спросила она.
- Я призрак, - вздохнул призрак. - Моя хозяйка заставляет меня заманивать к ней детишек, чтобы я когда-нибудь обрёл покой. Я умер сто дней назад, и с тех пор она держит меня своими злыми чарами... правда, вы первые дети, которых я заманиваю.
Мальчик шмыгнул носом и поднял перед собой свой амулет.
- Не реви, - сказал он сестре. - Пошли отсюда. Что он сделает? Дурак. Ты всего лишь пятнышко света, вот такое! - он показал маленькое расстояние между пальцами. - Да ещё и такое плохое.
Он взял девочку за руку и с дрожью во всём теле вгляделся в ночной лес. Ничего, кроме светящегося окошка, видно не было.
- Те люди, - сказал вдруг призрак. - Они в той стороне.
И повернулся вправо, показывая путь.
- Вы можете выйти на тропу, - он пролетел несколько шагов низко над землёй. - К утру, наверное, выйдете отсюда.
- Одни? - дрогнувшим голосом спросила девочка. - Пожалуйста, посвети нам. Ты же светлячок!
Привидение посмотрело на неё, потом на мальчишку.
- Я не... я же злое, - сказало оно с невыразимой печалью. - Моя хозяйка и без того накажет меня!
- Ну и оставайся, - мальчик решительно шагнул в темноту. - Без тебя справлюсь. А тебе пусть стыдно будет! Обманывать малышей... вот дурак!
Призрак вздохнул и полетел впереди, показывая дорогу. К стоянке они вышли задолго до рассвета. Увидев костерок и у него - мать, сидящую, подтянув колени к подбородку, дети кинулись вперёд сквозь низкий кустарник. Крича, что они нашлись, они перебудили всех крестьян, спавших под телегами, и кинулись обниматься с родителями, а потом - к еде и питью. И потому далеко не сразу заметили, что призрака рядом давно уже нет.
- Светлячок спас нас, - сказала брату девочка, засыпая в телеге на шуршащем душистом сене. - Всё-таки он добрый.
А привидение медленно растаяло в темноте в тот самый миг, когда мать обняла маленьких девочку и мальчика.
- Светлячок, - последнее, что выдохнуло оно в ночную прохладу.
Оно освободилось от чар ведьмы - сделанное им доброе дело принесло ему долгожданный покой.
Часть 3. Охота
Прямая, словно стрела, стояла молодая ведьма Гиацинта на самом краю обрыва. Фиолетовый плащ хлопал за спиною, мокрый от недавнего дождя. Тонкая, словно тростинка, стояла ведьма Гиацинта и ждала, когда ветер позовёт – и тогда раскроются ладони неба, чтобы принять её.
А сзади уже слышались крики, лай, выстрелы. Шла по лесу охота, непростая охота – на человека… да только жертву нынче выбрали охотники не ту. Неправильную.
Считала про себя последние секунды молодая ведьма Гиацинта, ожидая нужного мгновения. Шесть, пять, четыре, три, два…
Почти схватили собачьи зубы ведьму Гиацинту за хрупкую щиколотку. Просвистела мимо виска пуля, пущенная из ружья – срезала тёмно-каштановую прядь, уронила туда, где только что стояла девушка. И вот уже в небе кружит она – далеко, высоко, и кажется тем, кто внизу остался, что фиолетовая птица летит под облаками, на закате, улетая всё дальше.
Разочарованно закричали охотники, принялись стрелять из двустволок в воздух – скорее из злости, чем желая попасть в жертву. Взлаивали злые псы, ругались злые, распалённые погоней люди. И был там один юноша, что прибежал чуть раньше остальных к месту, откуда взлетела девушка, но так и не выстрелил. Он молча склонился над тем местом, от которого оттолкнулись тонкие ножки, и прикоснулся к отпечатку ботинка на сизом мху.
А потом подобрал тёмно-каштановую прядь волос и бережно обернул несколько раз вокруг пальца. И в карман спрятал – то ли на память, то ли ещё для чего.
Злые, словно черти, возвращались с охоты на человека жестокие охотники.
- Так и не научил я тебя убивать, - сказал отец юноши. – Видно, та девчонка и впрямь была ведьма, раз такое смогла!
- Ведьм никаких не бывает, - сказал один из охотников. – Враки!
- Чойта враки? – спросил другой. – Была у меня одна в молодости – как есть ведьма! Присушила меня! Уж я из неё это ведьмовство выбивал как мог – и поленом, и кочергою, и даже лопатою. Так ушла она от меня, а напоследок сглазила: с тех пор ни одна баба со мной не хочет!
