Князь снова насторожился. Вспомнились слова Ральды о том, что у его дочери уж слишком доверительные отношения с придворным магом…
В дверь коротко постучали, вынудив правителя нервно вздрогнуть.
- Войдите.
Вошел лорд Рагор.
- Милорд, вас хотел видеть лорд Палтер. Он наконец пришел в себя и…
- Передайте, что завтра я сам загляну к нему. А пока вызовите ко мне лорда Дэтре. Он сейчас направляется к входу в жилое крыло.
Пожилой секретарь помолчал, затем осторожно произнес:
- Осмелюсь напомнить, милорд, что он совсем недавно вышел от вас, и, наверное, сейчас не расположен…
- Меня это мало волнует, - ледяным тоном оборвал его князь. – Мне необходимо задать ему пару вопросов.
- Прошу прощения, ваша светлость, я могу поинтересоваться, когда леди-наследница вернется домой?
- Откуда вы знаете о том, что ее временно не будет в замке?
Секретарь пожал плечами, не собираясь отрицать.
- Я всегда нахожусь в приемной, милорд, таковы мои обязанности. И простите, но порой разговоры на повышенных тонах…
Действительно. Мог бы сам догадаться. Рагор служит ему уже много лет, он не унизился бы до того, чтобы подслушивать под дверью. А с Инерис разговор и впрямь велся на повышенных тонах…
Нет, он верно поступил. Даже его доверенный секретарь…
- Вызовите ко мне лорда Дэтре, лорд Рагор, - холодно бросил князь.
Тот понял, что не дождется ответа на свой вопрос, поклонился и молча вышел.
Лорда Дэтре секретарь встретил на лестнице между третьим и четвертым этажом – непривычно взволнованного, бледного, прикусившего нижнюю губу… и передал приказ князя. Помедлив, добавил:
- Боюсь, князь Ламиэ в последнее время стал совсем не похож на себя.
Кэллиэн вздрогнул, услышав это.
Не он один подметил эти изменения. Странно, что их не замечает сам князь…
- Я надеюсь, когда все устаканится, он тоже станет прежним, - нейтрально произнес маг.
- Он сильно изменился после смерти первой жены, и леди Инерис тогда стала его единственной отрадой. Но сейчас… Отослать ее прочь вот так… Я даже представить не мог, что до этого дойдет. За последние два-три года князь словно преобразился.
Кэллиэн замер. Чтобы чопорный, вечно сдержанный, застегнутый на все пуговицы старик решил заговорить о князе…
- Простите мне, я знаю леди Инерис с детства… и надеюсь, что вы нашли верные прощальные слова для нее. Без нее здесь станет пусто… - лорд Рагор украдкой вытер морщинистую щеку. – Извините, если наговорил лишнего. Пожалуйста, пройдите к его сиятельству, я скоро вернусь в приемную.
На душе стало еще тяжелее.
Кэллиэн не знал, нашел ли верные слова. Не знал, правильно ли поступил, уйдя вот так, молча. Не знал, станет ли ей легче, когда она сегодня ночью разберет свою сумку и увидит, что именно он положил туда…
Не знал, станет ли ему легче, когда он сам сегодня прочтет ее письмо. Когда заглянет в зеркало, чтобы узнать, как у нее дела…
Кэллиэн коротко постучался и тенью проскользнул в кабинет.
- Вызывали, милорд?
Князь поднял на него суровый взгляд и без обиняков сообщил:
- Я желал бы видеть письмо, переданное вам моей дочерью.
Этот приказ (ведь просьбы не высказывают таким ровным, холодным тоном) отозвался расколотым эхом в грудной клетке. Вспыхнул яростный, ослепляющий гнев, следом боль и обида – адская смесь для такого, как он.
Неужели всего происшедшего недостаточно? До какой степени зашла эта идиотская паранойя?
- Я сам его еще не читал, милорд, - стиснув зубы, произнес Кэллиэн.
- Вот и прекрасно.
- Милорд…
Не сорваться на рычание. Не сорваться…
- Письмо, лорд Дэтре.
Холодный взгляд серых глаз – и повелительно протянутая рука.
...Унизительно.
Внутренний протест вспыхнул, обжигая яростью. Но он вспомнил, что обещал Инерис. Сейчас не время вступать с князем в борьбу.
Помедлив, Кэллиэн заставил себя вытащить письмо из-за отворота камзола и передать его князю, показывая, что ему нечего скрывать и надеясь, что Инерис не написала ничего лишнего.
Вспомнились слова лорда Рагора.
- Вы и впрямь сильно изменились, ваша светлость. Знаете… сейчас я бы вряд ли принял ваше предложение, - негромко, с чувством произнес Кэллиэн.
Князь вздрогнул, как от удара, ощутив справедливость укора, но ничего не ответил и упрямо сломал печать на письме. Развернул его. Вчитался.
«Кэллиэн,
простите, я не умею благодарить – меня учили поощрять и хвалить, но это совсем другое. В последнее время у меня было предостаточно возможностей сказать, как я благодарна вам за неизменную поддержку, но я легкомысленно упускала их, одну за другой. Позвольте мне запоздало выразить свою признательность, пока еще есть шанс сделать это. Надеюсь, это хоть немного компенсирует те усилия, которые вы затрачивали, наставляя меня... а порой и откровенно поучая. Я благодарна за вашу компанию, за неизменную доброжелательность, даже за вашу иронию и те остроумные колкости, на которые вы мастер, за вашу магию – я успела узнать, какой она может быть волшебной. За эти пять лет вы стали мне дороги, но я и сама до конца не понимала этого – слишком привыкла воспринимать ваше присутствие как само собой разумеющееся… Простите, я не очень складно изъясняюсь, у меня до сих пор царит сумбур в мыслях и еще больший – в чувствах. По крайней мере, я могу быть уверена в том, что вы не истолкуете мои слова превратно…»
Ничего предосудительного в неровных строчках князь упорно не находил, не считая того, что его удивил непривычно теплый тон и фамильярное обращение…
Проклятье. Лучше бы нашел.
«Мне отчаянно не хочется уезжать, и не только из-за того, что неожиданное и суровое решение верховного князя причинило мне боль. Назвать наказание совсем уж незаслуженным я не могу, как бы ни хотелось - возможно, отец в чем-то прав, и я действительно слишком сильно рисковала и слишком многое на себя взяла… мне пока трудно судить об этом беспристрастно, сперва нужно немного успокоиться. Преследует странное, иррациональное чувство (скорее всего, вызванное внезапностью отъезда) – будто без меня все может пойти кувырком. Успокаиваю себя, как могу, однако… я хочу попросить вас позаботиться о моем отце. Пусть сейчас по отношению ко мне он проявил неожиданную суровость, но он остается моим отцом, и в нынешних обстоятельствах… Пожалуйста, защищайте его и дальше, Кэллиэн, как всегда защищали. Полагаюсь на вас…»
Побелев как смерть, князь медленно, дрожащими руками снова положил письмо на стол, так и не дочитав.
Он совершил ошибку? погорячился?
…Отозвать всех? Отозвать немедленно?
А вдруг это тоже уловка? Может, она знала, что письмо попадет в его руки или предусмотрела такую возможность?
Бред…
Она опасна, ее надо убить…
Нет. В этом письме нет ни намека на возможный заговор. По крайней мере, мага можно не подозревать…
Наоборот, Инерис просит позаботиться о нем... но может, она просто догадывается о том, что их с лордом Дэтре что-то связывает?
Усилием воли князь взял себя в руки.
Отменять решение в любом случае поздно – к тому же он не привык этого делать. Если князь начнет проявлять подобную нерешительность, добра не жди… Оно принято. Приведено в исполнение. Если его дочь пройдет это испытание, он примет ее обратно с распростертыми объятиями. Если же нет…
Правитель придет на помощь скорбящему отцу.
И все-таки странно. Да, в письме не было ни признаний, ни зловещих намеков... Но Инерис обращалась к магу по имени. Благодарила - за поддержку, компанию и бог весть что еще. И подписалась тоже по-домашнему – Инерис… без титулов, без печати… Что между ними было на самом деле?
И это объятие, которое он видел…
Ральда была права?
- Позвольте уточнить: вы всегда будете теперь просматривать мою корреспонденцию? – зло спросил маг, видя, что правитель не возвращается к чтению.
Новый ледяной тон, которого князь еще от него не слышал.
- Нет, - коротко ответил Дориан и, не удержавшись, добавил: – Не знал, что вы на такой короткой ноге с моей дочерью, и она даже называет вас по имени.
- Леди Ламиэ безукоризненно соблюдает приличия, но это послание было личным. Я не возражаю против легких отступлений от этикета… как и она.
Кэллиэну еще никогда не было так трудно держать себя в руках, как сейчас.
- Она благодарит вас за помощь и поддержку… В чем именно?
Благодарит?..
Мысль о том, что князь прочел адресованные ему слова благодарности, взбесила Кэллиэна еще сильнее. Он скрипнул зубами.
- Можете сами припомнить, - процедил он, - я несколько раз выручал ее. Хотя бы в том случае, когда она решила искупаться ранней весной. Что до поддержки – полагаю, она имеет в виду случай с даллийцами. Я же не читал письмо, откуда мне знать? – Маг помолчал, склонив голову набок, а затем бросил: - Допрос окончен? Я могу идти?
Взгляды двоих мужчин встретились.
Словно со звоном скрестились меч и отравленный кинжал.
Извиняться князь не стал.
- Да. Благодарю за содействие, лорд Дэтре.
Эти слова прозвучали издевкой, хотя были сказаны абсолютно бесстрастным тоном.
Кэллиэн забрал письмо, коротко поклонился и вышел вон, позволив себе от души хлопнуть дверью.
Впервые придворный маг возвращался к себе от князя злым настолько, что в подкрашенных глазах плескалась грозная тьма, которую он не мог сдержать, как ни старался – приходилось щуриться и надеяться на то, что ему не встретится в коридорах никто излишне внимательный.
Письмо от Инерис он беспощадно скомкал в стиснутом кулаке.
После такого оскорбительного требования, после фактически допроса…
Даже читать теперь не хотелось! Мерзкое ощущение - словно перед ним поставили изысканный десерт, который кто-то уже нагло обкусал!
Черный маг поднялся на башню, пометался по площадке разъяренным зверем, пытаясь успокоиться. Затем облокотился на парапет, стараясь дышать ровно.
Получалось плохо. Он то и дело срывался на тяжелое, хриплое дыхание. Хотелось рычать и ломать все, что под руку попадется.
Сказывалась и злость на князя, и усталость, и призыв к собственной крови, и проклятая ментальная магия, и количество ритуалов и заклятий, проведенных и произнесенных сегодня…
И муторная, давящая тоска.
Кэллиэн ощерился, забыв о том, что у него теперь только один клык, с которым оскал скорее будет выглядеть смешно, а не грозно.
Впрочем, он и не стремился кого-либо впечатлить, эта реакция была инстинктивной
Не сдержавшись, маг с размаху врезал кулаком по одной из плит под ногами. Постоял, опустившись на одно колено, чувствуя, как постепенно стихает боль в руке, как болезненно и неохотно встают на место кости, как с неприятным зудом начинают мучительно медленно заживать ссадины.
Полегчало, несмотря на сильную боль, которую он на сей раз не спешил отрезать от восприятия.
Присмотрелся к плите уже осмысленным взглядом.
Разбил… в центре мелкое крошево, от которого тянутся трещины, раствор тоже не выдержал, и обломки теперь ходуном ходят…
Ну и Вечность с ней. Поменяют. Каменщиков в городе много.
А это князю еще не доложили о том, что произошло аж два несчастных случая практически одновременно… один с лордом Сантусом, один с лордом Дейри… Какой допрос его будет ждать потом? Похоже, рассчитывать на снисхождение или доверие правителя не придется.
Кэллиэн примерно представлял, как можно будет выкрутиться без лжи, но одна мысль об этом вызывала тошноту. Не хотелось, отчаянно не хотелось этого делать… Но похоже, выбора не осталось. Он уже ступил на этот путь.
Полувампир поднялся, устало сел у парапета, облокотившись на него спиной. С неба издевательски щерился огрызок луны. Будь она полной – он бы сделал сегодня нормальный артефакт, по которому мог бы связаться с Инерис, поговорить с ней… а так останется только следить за ее передвижениями. Неполноценное заклятье сможет передать максимум 3-4 слова… но хотя бы он будет знать, как у нее дела.
Кэллиэн прикрыл на миг глаза, а потом медленно расправил письмо и развернул его.
Дочитал, снова смял бумагу в кулаке, устало прикрыл глаза.
«...Полагаюсь на вас и надеюсь при первой возможности написать вам снова. Я не хочу, очутившись в обители, вновь потерять с вами связь на несколько недель, а то и месяцев… Знаете, я поняла, что буду скучать по вам. Не меньше, чем по семье, замку, своим занятиям и обязанностям… Мне будет очень вас не хватать. Пожалуйста, если будет способ передать мне весточку – сделайте это.
С теплом и благодарностью,
Инерис».
Возможности не будет. Еще очень и очень долго.
Кэллиэн зажмурился, прислонившись затылком к холодному камню.
В нем боролись двойственные чувства – с одной стороны, было приятно прочесть эти слова, узнать от нее самой, что она тоже испытывает к нему симпатию. С другой…
Он плавно поднялся на ноги. Измятое письмо, помедлив, убрал во внутренний карман на отвороте камзола.
Инерис решилась доверить свои чувства бумаге… а по ним грубо прошлись чужие бесцеремонные пальцы.
Главное, чтобы она не узнала, насколько далеко зашел ее отец в своих идиотских подозрениях.
Синие глаза снова зло сощурились.
Уж он разберется в том, что творится с князем! Непременно разберется! Кэллиэн не считал себя мстительным, но после этой унизительной и возмутительной сцены…
Счет, который он собирался предъявить неизвестному недомагу, только что изрядно вырос.
К сожалению, Кэллиэн пока не представлял, с чего начать. Обычные методы не работали… а значит, придётся придумать новые. По крайней мере, теперь он хоть примерно представляет, что искать.
Прошло каких-то полчаса – а Инерис уже считала минуты до того момента, как ее передадут с рук на руки офицерам четвертого форта. Демон оказался на редкость наглым и при этом неугомонным. Как ему хватало сил одновременно опекать ее (и ведь он это делал, в том числе прикончив бросившегося на нее бешеного волка, она даже испугаться толком не успела!) и сыпать короткими, уничижительными комментариями, Инерис не очень понимала. Но они привели ее в состояние боевой злости, да такой, что даже места для тоски о доме не осталось. Ее настроения не улучшал и тот факт, что приходилось регулярно останавливаться, чтобы вытряхнуть из туфель очередной камушек или несколько песчинок. Каждая такая остановка тоже вызывала у демона приступ неуместного остроумия, и через час Инерис на всё махнула рукой. Встретится с другой группой – сразу попросит аптечку. Все равно пока будет переодеваться, пока они поделят обязанности, пока позубоскалят, раз уж проклятущий полукровка такой мастер в этом дурном деле… Как раз с полчаса и пройдет, может, больше. Мозоли успеют зажить.
Когда она доковыляла до водопада – по-другому и не скажешь, девушка и самой себе казалась неуклюжей цаплей, - выяснилось, что их уже ждут. Десять офицеров, суровых, в полном боевом облачении, у каждого за плечами мешок…
Она представляла, как их «радует» перспектива марш-броска… В армии офицерам не приходилось передвигаться с поклажей, для этого есть обозы и грузовые лошади. Но скрытности ради пришлось поступиться комфортом.
Один из них выступил вперед и представился как старший офицер Таймар Хартен. Имя оказалось знакомым.
- Это не вы, случайно, в прошлом году получили от князя награду после успешного отражения налета огненных на провинцию Ренте? – спросила она, улыбнувшись.
Улыбаться в ответ офицер не стал, просто коротко поклонился, показывая, что она не ошиблась.
В дверь коротко постучали, вынудив правителя нервно вздрогнуть.
- Войдите.
Вошел лорд Рагор.
- Милорд, вас хотел видеть лорд Палтер. Он наконец пришел в себя и…
- Передайте, что завтра я сам загляну к нему. А пока вызовите ко мне лорда Дэтре. Он сейчас направляется к входу в жилое крыло.
Пожилой секретарь помолчал, затем осторожно произнес:
- Осмелюсь напомнить, милорд, что он совсем недавно вышел от вас, и, наверное, сейчас не расположен…
- Меня это мало волнует, - ледяным тоном оборвал его князь. – Мне необходимо задать ему пару вопросов.
- Прошу прощения, ваша светлость, я могу поинтересоваться, когда леди-наследница вернется домой?
- Откуда вы знаете о том, что ее временно не будет в замке?
Секретарь пожал плечами, не собираясь отрицать.
- Я всегда нахожусь в приемной, милорд, таковы мои обязанности. И простите, но порой разговоры на повышенных тонах…
Действительно. Мог бы сам догадаться. Рагор служит ему уже много лет, он не унизился бы до того, чтобы подслушивать под дверью. А с Инерис разговор и впрямь велся на повышенных тонах…
Нет, он верно поступил. Даже его доверенный секретарь…
- Вызовите ко мне лорда Дэтре, лорд Рагор, - холодно бросил князь.
Тот понял, что не дождется ответа на свой вопрос, поклонился и молча вышел.
Лорда Дэтре секретарь встретил на лестнице между третьим и четвертым этажом – непривычно взволнованного, бледного, прикусившего нижнюю губу… и передал приказ князя. Помедлив, добавил:
- Боюсь, князь Ламиэ в последнее время стал совсем не похож на себя.
Кэллиэн вздрогнул, услышав это.
Не он один подметил эти изменения. Странно, что их не замечает сам князь…
- Я надеюсь, когда все устаканится, он тоже станет прежним, - нейтрально произнес маг.
- Он сильно изменился после смерти первой жены, и леди Инерис тогда стала его единственной отрадой. Но сейчас… Отослать ее прочь вот так… Я даже представить не мог, что до этого дойдет. За последние два-три года князь словно преобразился.
Кэллиэн замер. Чтобы чопорный, вечно сдержанный, застегнутый на все пуговицы старик решил заговорить о князе…
- Простите мне, я знаю леди Инерис с детства… и надеюсь, что вы нашли верные прощальные слова для нее. Без нее здесь станет пусто… - лорд Рагор украдкой вытер морщинистую щеку. – Извините, если наговорил лишнего. Пожалуйста, пройдите к его сиятельству, я скоро вернусь в приемную.
На душе стало еще тяжелее.
Кэллиэн не знал, нашел ли верные слова. Не знал, правильно ли поступил, уйдя вот так, молча. Не знал, станет ли ей легче, когда она сегодня ночью разберет свою сумку и увидит, что именно он положил туда…
Не знал, станет ли ему легче, когда он сам сегодня прочтет ее письмо. Когда заглянет в зеркало, чтобы узнать, как у нее дела…
Кэллиэн коротко постучался и тенью проскользнул в кабинет.
- Вызывали, милорд?
Князь поднял на него суровый взгляд и без обиняков сообщил:
- Я желал бы видеть письмо, переданное вам моей дочерью.
Этот приказ (ведь просьбы не высказывают таким ровным, холодным тоном) отозвался расколотым эхом в грудной клетке. Вспыхнул яростный, ослепляющий гнев, следом боль и обида – адская смесь для такого, как он.
Неужели всего происшедшего недостаточно? До какой степени зашла эта идиотская паранойя?
- Я сам его еще не читал, милорд, - стиснув зубы, произнес Кэллиэн.
- Вот и прекрасно.
- Милорд…
Не сорваться на рычание. Не сорваться…
- Письмо, лорд Дэтре.
Холодный взгляд серых глаз – и повелительно протянутая рука.
...Унизительно.
Внутренний протест вспыхнул, обжигая яростью. Но он вспомнил, что обещал Инерис. Сейчас не время вступать с князем в борьбу.
Помедлив, Кэллиэн заставил себя вытащить письмо из-за отворота камзола и передать его князю, показывая, что ему нечего скрывать и надеясь, что Инерис не написала ничего лишнего.
Вспомнились слова лорда Рагора.
- Вы и впрямь сильно изменились, ваша светлость. Знаете… сейчас я бы вряд ли принял ваше предложение, - негромко, с чувством произнес Кэллиэн.
Князь вздрогнул, как от удара, ощутив справедливость укора, но ничего не ответил и упрямо сломал печать на письме. Развернул его. Вчитался.
«Кэллиэн,
простите, я не умею благодарить – меня учили поощрять и хвалить, но это совсем другое. В последнее время у меня было предостаточно возможностей сказать, как я благодарна вам за неизменную поддержку, но я легкомысленно упускала их, одну за другой. Позвольте мне запоздало выразить свою признательность, пока еще есть шанс сделать это. Надеюсь, это хоть немного компенсирует те усилия, которые вы затрачивали, наставляя меня... а порой и откровенно поучая. Я благодарна за вашу компанию, за неизменную доброжелательность, даже за вашу иронию и те остроумные колкости, на которые вы мастер, за вашу магию – я успела узнать, какой она может быть волшебной. За эти пять лет вы стали мне дороги, но я и сама до конца не понимала этого – слишком привыкла воспринимать ваше присутствие как само собой разумеющееся… Простите, я не очень складно изъясняюсь, у меня до сих пор царит сумбур в мыслях и еще больший – в чувствах. По крайней мере, я могу быть уверена в том, что вы не истолкуете мои слова превратно…»
Ничего предосудительного в неровных строчках князь упорно не находил, не считая того, что его удивил непривычно теплый тон и фамильярное обращение…
Проклятье. Лучше бы нашел.
«Мне отчаянно не хочется уезжать, и не только из-за того, что неожиданное и суровое решение верховного князя причинило мне боль. Назвать наказание совсем уж незаслуженным я не могу, как бы ни хотелось - возможно, отец в чем-то прав, и я действительно слишком сильно рисковала и слишком многое на себя взяла… мне пока трудно судить об этом беспристрастно, сперва нужно немного успокоиться. Преследует странное, иррациональное чувство (скорее всего, вызванное внезапностью отъезда) – будто без меня все может пойти кувырком. Успокаиваю себя, как могу, однако… я хочу попросить вас позаботиться о моем отце. Пусть сейчас по отношению ко мне он проявил неожиданную суровость, но он остается моим отцом, и в нынешних обстоятельствах… Пожалуйста, защищайте его и дальше, Кэллиэн, как всегда защищали. Полагаюсь на вас…»
Побелев как смерть, князь медленно, дрожащими руками снова положил письмо на стол, так и не дочитав.
Он совершил ошибку? погорячился?
…Отозвать всех? Отозвать немедленно?
А вдруг это тоже уловка? Может, она знала, что письмо попадет в его руки или предусмотрела такую возможность?
Бред…
Она опасна, ее надо убить…
Нет. В этом письме нет ни намека на возможный заговор. По крайней мере, мага можно не подозревать…
Наоборот, Инерис просит позаботиться о нем... но может, она просто догадывается о том, что их с лордом Дэтре что-то связывает?
Усилием воли князь взял себя в руки.
Отменять решение в любом случае поздно – к тому же он не привык этого делать. Если князь начнет проявлять подобную нерешительность, добра не жди… Оно принято. Приведено в исполнение. Если его дочь пройдет это испытание, он примет ее обратно с распростертыми объятиями. Если же нет…
Правитель придет на помощь скорбящему отцу.
И все-таки странно. Да, в письме не было ни признаний, ни зловещих намеков... Но Инерис обращалась к магу по имени. Благодарила - за поддержку, компанию и бог весть что еще. И подписалась тоже по-домашнему – Инерис… без титулов, без печати… Что между ними было на самом деле?
И это объятие, которое он видел…
Ральда была права?
- Позвольте уточнить: вы всегда будете теперь просматривать мою корреспонденцию? – зло спросил маг, видя, что правитель не возвращается к чтению.
Новый ледяной тон, которого князь еще от него не слышал.
- Нет, - коротко ответил Дориан и, не удержавшись, добавил: – Не знал, что вы на такой короткой ноге с моей дочерью, и она даже называет вас по имени.
- Леди Ламиэ безукоризненно соблюдает приличия, но это послание было личным. Я не возражаю против легких отступлений от этикета… как и она.
Кэллиэну еще никогда не было так трудно держать себя в руках, как сейчас.
- Она благодарит вас за помощь и поддержку… В чем именно?
Благодарит?..
Мысль о том, что князь прочел адресованные ему слова благодарности, взбесила Кэллиэна еще сильнее. Он скрипнул зубами.
- Можете сами припомнить, - процедил он, - я несколько раз выручал ее. Хотя бы в том случае, когда она решила искупаться ранней весной. Что до поддержки – полагаю, она имеет в виду случай с даллийцами. Я же не читал письмо, откуда мне знать? – Маг помолчал, склонив голову набок, а затем бросил: - Допрос окончен? Я могу идти?
Взгляды двоих мужчин встретились.
Словно со звоном скрестились меч и отравленный кинжал.
Извиняться князь не стал.
- Да. Благодарю за содействие, лорд Дэтре.
Эти слова прозвучали издевкой, хотя были сказаны абсолютно бесстрастным тоном.
Кэллиэн забрал письмо, коротко поклонился и вышел вон, позволив себе от души хлопнуть дверью.
Впервые придворный маг возвращался к себе от князя злым настолько, что в подкрашенных глазах плескалась грозная тьма, которую он не мог сдержать, как ни старался – приходилось щуриться и надеяться на то, что ему не встретится в коридорах никто излишне внимательный.
Письмо от Инерис он беспощадно скомкал в стиснутом кулаке.
После такого оскорбительного требования, после фактически допроса…
Даже читать теперь не хотелось! Мерзкое ощущение - словно перед ним поставили изысканный десерт, который кто-то уже нагло обкусал!
Черный маг поднялся на башню, пометался по площадке разъяренным зверем, пытаясь успокоиться. Затем облокотился на парапет, стараясь дышать ровно.
Получалось плохо. Он то и дело срывался на тяжелое, хриплое дыхание. Хотелось рычать и ломать все, что под руку попадется.
Сказывалась и злость на князя, и усталость, и призыв к собственной крови, и проклятая ментальная магия, и количество ритуалов и заклятий, проведенных и произнесенных сегодня…
И муторная, давящая тоска.
Кэллиэн ощерился, забыв о том, что у него теперь только один клык, с которым оскал скорее будет выглядеть смешно, а не грозно.
Впрочем, он и не стремился кого-либо впечатлить, эта реакция была инстинктивной
Не сдержавшись, маг с размаху врезал кулаком по одной из плит под ногами. Постоял, опустившись на одно колено, чувствуя, как постепенно стихает боль в руке, как болезненно и неохотно встают на место кости, как с неприятным зудом начинают мучительно медленно заживать ссадины.
Полегчало, несмотря на сильную боль, которую он на сей раз не спешил отрезать от восприятия.
Присмотрелся к плите уже осмысленным взглядом.
Разбил… в центре мелкое крошево, от которого тянутся трещины, раствор тоже не выдержал, и обломки теперь ходуном ходят…
Ну и Вечность с ней. Поменяют. Каменщиков в городе много.
А это князю еще не доложили о том, что произошло аж два несчастных случая практически одновременно… один с лордом Сантусом, один с лордом Дейри… Какой допрос его будет ждать потом? Похоже, рассчитывать на снисхождение или доверие правителя не придется.
Кэллиэн примерно представлял, как можно будет выкрутиться без лжи, но одна мысль об этом вызывала тошноту. Не хотелось, отчаянно не хотелось этого делать… Но похоже, выбора не осталось. Он уже ступил на этот путь.
Полувампир поднялся, устало сел у парапета, облокотившись на него спиной. С неба издевательски щерился огрызок луны. Будь она полной – он бы сделал сегодня нормальный артефакт, по которому мог бы связаться с Инерис, поговорить с ней… а так останется только следить за ее передвижениями. Неполноценное заклятье сможет передать максимум 3-4 слова… но хотя бы он будет знать, как у нее дела.
Кэллиэн прикрыл на миг глаза, а потом медленно расправил письмо и развернул его.
Дочитал, снова смял бумагу в кулаке, устало прикрыл глаза.
«...Полагаюсь на вас и надеюсь при первой возможности написать вам снова. Я не хочу, очутившись в обители, вновь потерять с вами связь на несколько недель, а то и месяцев… Знаете, я поняла, что буду скучать по вам. Не меньше, чем по семье, замку, своим занятиям и обязанностям… Мне будет очень вас не хватать. Пожалуйста, если будет способ передать мне весточку – сделайте это.
С теплом и благодарностью,
Инерис».
Возможности не будет. Еще очень и очень долго.
Кэллиэн зажмурился, прислонившись затылком к холодному камню.
В нем боролись двойственные чувства – с одной стороны, было приятно прочесть эти слова, узнать от нее самой, что она тоже испытывает к нему симпатию. С другой…
Он плавно поднялся на ноги. Измятое письмо, помедлив, убрал во внутренний карман на отвороте камзола.
Инерис решилась доверить свои чувства бумаге… а по ним грубо прошлись чужие бесцеремонные пальцы.
Главное, чтобы она не узнала, насколько далеко зашел ее отец в своих идиотских подозрениях.
Синие глаза снова зло сощурились.
Уж он разберется в том, что творится с князем! Непременно разберется! Кэллиэн не считал себя мстительным, но после этой унизительной и возмутительной сцены…
Счет, который он собирался предъявить неизвестному недомагу, только что изрядно вырос.
К сожалению, Кэллиэн пока не представлял, с чего начать. Обычные методы не работали… а значит, придётся придумать новые. По крайней мере, теперь он хоть примерно представляет, что искать.
***
Прошло каких-то полчаса – а Инерис уже считала минуты до того момента, как ее передадут с рук на руки офицерам четвертого форта. Демон оказался на редкость наглым и при этом неугомонным. Как ему хватало сил одновременно опекать ее (и ведь он это делал, в том числе прикончив бросившегося на нее бешеного волка, она даже испугаться толком не успела!) и сыпать короткими, уничижительными комментариями, Инерис не очень понимала. Но они привели ее в состояние боевой злости, да такой, что даже места для тоски о доме не осталось. Ее настроения не улучшал и тот факт, что приходилось регулярно останавливаться, чтобы вытряхнуть из туфель очередной камушек или несколько песчинок. Каждая такая остановка тоже вызывала у демона приступ неуместного остроумия, и через час Инерис на всё махнула рукой. Встретится с другой группой – сразу попросит аптечку. Все равно пока будет переодеваться, пока они поделят обязанности, пока позубоскалят, раз уж проклятущий полукровка такой мастер в этом дурном деле… Как раз с полчаса и пройдет, может, больше. Мозоли успеют зажить.
Когда она доковыляла до водопада – по-другому и не скажешь, девушка и самой себе казалась неуклюжей цаплей, - выяснилось, что их уже ждут. Десять офицеров, суровых, в полном боевом облачении, у каждого за плечами мешок…
Она представляла, как их «радует» перспектива марш-броска… В армии офицерам не приходилось передвигаться с поклажей, для этого есть обозы и грузовые лошади. Но скрытности ради пришлось поступиться комфортом.
Один из них выступил вперед и представился как старший офицер Таймар Хартен. Имя оказалось знакомым.
- Это не вы, случайно, в прошлом году получили от князя награду после успешного отражения налета огненных на провинцию Ренте? – спросила она, улыбнувшись.
Улыбаться в ответ офицер не стал, просто коротко поклонился, показывая, что она не ошиблась.
