Под мостом текла вода, очень мутная и не имеющая никакого отношения к морю рядом с городом. Британи миновала мост, оставив его в одиночестве снова.
Только стоило зайти через калитку обратно на оживленные улицы, как с рынка понесся аромат трав и специй, пестрые виды цветов, продукты и питье. Британи снова поправила свой чепец, удостоверившись, что ее волосы видны только спереди, и вошла на рынок. Рядом сразу завизжали торговки и старухи со своими предложениями купить курочку или хорошенькую сумку. Не отдавая ни капли своего внимания этим прикрикам, Британи гордо вышла на ряд с продуктами и подошла к часто посещаемой ей лавочке, в которой сидел незнакомый девушке молодой человек. Обычно тут сидела женщина намного старше этого паренька, которая делала хорошую скидку на овощи и молоко для Британи по старой дружбе с ее тетей. Она уже думала коротко объясниться с парнишей, но его взор обратился к Британи и лицо озарилось неясной хамской улыбкой. Он поднялся со стульчика и распростер свои руки, обращаясь к тени девушки.
- О , да это же судьба, Эст!- вдруг воскликнул парень. Британи даже опешила, услыхав такое обращение. Ее рука вдруг сжалась и была в полной готовности зарядить хороший удар в лицо наглеца, который смел спутать ее с какой-то несчастной девицей. Но вдруг молодой человек встал одной ногой на старенькую стойку и, замахнувшись слегка, перепрыгнул через прилавок. его руки незаметно скользнули за плечи Британи. Парень сковал девицу в крепких объятиях. В таких, что Британи перестала делать попытки глотнуть свежего воздуха в свои легкие. Не замечая нелегких женских мук, незнакомец все говорил и говорил, упоминая старые годы и описывая несметную радость, когда увидел знакомый силуэт в толпе сонных проходимцев. Объятие все не прекращалось, как будто парень ждал ответа, которого не мог никак получить. Британи все не упускала надежду, но руки сжимали ее все сильнее. Становилось совсем некомфортно стоять так долго, а особенно, жить без кислорода. Женские руки медленно перекинулись за мужские плечи и хватка парня сразу же ослабла. Он отстранился с сияющей улыбкой и снова перешел за прилавок. На этот раз он вошел в лавку через ход и сразу же исчез под стойкой, шурша пакетами и баночками, при этом стараясь говорить и говорить с Британи, которую так опрометчиво принял за какую-то девицу.
- А ты, значит, все еще помнишь старого друга, Эст? Это очень приятно, когда снова встречаются одноклассники. А помнишь наш дует? Эстель и Эмиль - гроза старших классов. Вся школа дрожала!- Эмиль разразился заразительным смехом, полностью исчезнув под лавкой. Британи смотрела с неким соблазном подыграть запутавшемуся парню, и соблазн победил. Британи засмеялась своим грозным, но усиленно смягченным смехом, но видимо Эмиль не заметил ничего такого незнакомого в смехе Британи и вылез из-под лавки.
-Какими ветрами тебя занесло сюда? - облокотившись на стоечку, спросил Эмиль, выражая скверное удовольствие смотреть на засвеченное женское лицо Британи. Девушка постаралась войти в тень еще сильнее и принять развязный вид, каким обычно пользовалась «ее» Эстель. Расставив ноги и сложив с некой небрежностью руки крест на крест, Британи продолжила с некой карикатурностью, похаживая взад вперед и все время подергивая пальцами свой жесткий ворот.
-Да я тут…учусь уже.- выдавила она
- Ах да! Точно. Я помню, как сильно ты хотела уехать от отца. Ну… он у тебя конечно скверный тип. Ничего не скажешь. Помню, ты осталась на ночь со мной, да он голубями добрался с другого конца города и выпорол. Я ничего такого не думал, честно. Тогда мной двигали только дружеские чувства.
- Да я знаю. Ты ж не такой.
-А может я как раз таки такой,- ударив рукой об стойку, сказал Эмиль.
-да нет же! - вскричала визгливым тоном Британи. Эмиль на секунду замер. Он встал столбом, его лицо скривилось, и Британи уже собиралась уносить ноги подальше от стыда, но все сложилось намного приятнее. Эмиль вновь разразился грозным смехом, при этом еще громче, чем в первый раз. Его услышала старушка на другой стороне и сделала молодому человеку грубый выговор. Еще потом и бормотала что-то себе под нос. Эмиль, видимо, внял словам бабули, умолк и тихо достал пакет наполненный продуктами.
- Тут есть сыр, овощи и очень хорошее молоко, дорогуша. Держи. Оплаты не возьму совсем. Иди и не дуйся. Я тут могу тебе кое-что и так дать.
Британи и не стала думать. Она лишь хихикнула и решила поступить так, как это могла сделать Эстель. Она бы не стала упускать такого момента, когда не станут отнимать лишней монеты. Пакет оказался в руках Британи и та, махнув рукой парню, ушла в толпу.
Солнце осветило лицо Британи лишь в тот момент, когда она вышла в конец бесцеремонной толпы, поближе к выходу с рыночных прилавков. Наконец она остановилась рядом с пустыми лавочками, где меньше всего гулял народ и, с облегчением оперлась на пыльную столешницу. Только сейчас, почему то, до нее дошла необъяснимая усталость и боли в голове. Девушка потянула свободную от пакета руку к лентам чепца, которые давили ей на затылок и, оказывается, вызвали неприятную пульсацию. Голубые ленты отцепились друг от друга, и чепец слетел на землю. Вскоре он поддался ветру и начал стремительно улетать в неизвестном направлении. Но Британи не стала его догонять в этот раз. Она показалась самой себе слегка больной. Она была охвачена самой что не на есть интереснейшей мыслью. Глаза ее уставились в одну точку на самый ближний к входу прилавок, где красовались различные волосы и меха. Очень странно ей было на душе в этот момент, очень весело и одновременно тяжко. Маленький цирк как-то невольно поразил Британи своей нелепостью и, главное, сюжетом. Парень, может, был сильно слеп, раз не заметил ничего такого в доброй подруге детства, либо не стал вглядываться в лицо Британи, думая, что точно не обманется. Ведь ее впалые щеки, бледная и больная кожа никак не походила на «ее» Эстель. Разве что на очень больную Эстель, на Эстель, которая могла бы быть такой на кровати в бреду, может, так бы она выглядела лишь при смерти. А он точно говорил про Эстель? Думает, точно. Это было ясно как день, ведь он был уверен в Британи, когда она стала на минуту именно той Эстель, которую сама она увидела пару дней назад на своем пороге. Все это было слегка странно. Да и веселилась она как то совсем не так, как могла бы делать это Эстель. Размышления затягивали Британи все глубже в свои дебри и она могла бы стоять каменной статуей до ночи, а может и до утра, но этого не могло случиться…
Слух девушки начал тревожить скрип. Он был как скрип несмазанных, жестких, ржавых дверных петель у наспех состроенной избы. Так раздражало слух. Сильно бесило мысли в голове и не давало сосредоточиться. И вскоре Британи пришлось слегка пробудиться ото сна. Она подняла опустившуюся на грудь голову в поисках надоедливого звука. Она оглянулась вокруг беззвучного рынка, в котором осталось открытыми всего- то ничего лавчонок, да и то, лавчонок самых старых скряжонок, которые имели самый престранный товар и не могли его продать. Все эти продавщицы смотрели сквозь Британи и, впрочем, любой другой предмет. Их пустые глазенки уже засыпали от скуки, их товар мертво лежал на прилавке и ждал, когда же его кинут в море и забудут по ненадобности. Одна же бабка на всей улице своим скрипучим голосом разбавляла тишину. Она все наговаривала себе глупые иностранные словечки без разбора, нелепо вглядывалась в Британи и все поваживала скрученным носом, приглядывая зеленым глазом за оборачивающейся девчонкой поблизости ее лавчонки. А Британи уже и приметила ее, уже смотрела в ее изумрудный глаз и, все медля, старалась по нелепому подойти к ее лавке. Но она смущалась, и немного боялась старухи, ее странного товара и того, что так сильно приглянулось ей там, на прилавке этой бабки. Торговка волосами и мехами же все не по тихому, как можно громче наговаривая , подзывая очень нежными словами Британи, поваживала сухим пальчиком, приглашая гостью к себе все ближе. И так эта сухая скряга заулыбалась, когда неохотно, но очень смело, Британи шагнула навстречу старушке. За пару шагов Британи оказалась у лавки и почувствовала себя совсем исчахшей. В голову ей стукнула престранная мысль, которой она сразу невольно предалась ненадолго. Оглядев лавку с низу до верха, Британи переменялась доброй улыбкой с хозяйкой лавки и немного заболталась с ней о всяких неземных вещах, всяких звездах и иных разных ненужностях, приходящих с неба. Потом для приличия и в благодарность за приятную беседу, но с неприятным, предвещающим бурю, чувством, Британи купила хорошенький паричок за символическую цену и вышла бегом с рынка по добру по здорову. Выходя, Британи совсем показалось, что она заболела очень сильно.
Желтея, бледнея, Британи несла подаренные молодым глупым человеком продукты через убогие дворы Локарта. На этот раз она не то чтобы тяжелела от груза в руках, но от странного груза на своем сердце она двигалась совсем неуклюже. Перевалистой походкой, проходя через мост, она увидела свой чепец. Он просто лежал посередине мостика, на брусчатке и поджидал свою хозяйку, которая вновь привяжет его к столбу и уйдет, не желая нести его домой просто потому что он ей больше нигде не нужен. Британи подошла и нагнулась для того, чтобы поднять потерю и вернуть на свое место, где по какой то причине его никто не крал. Только Британи дернула чепец за ленточку, так сразу лента не поддалась и продолжила держать вещь посреди моста. Девушка дернула еще раз и немного сильнее, но чепец упрямо лежал на брусчатке. Тогда пальцы Британи обвили другую ленту, и та дала возможность поднять чепец только на немного. Но от такого обзора, как только хозяйка чепца глянула в открывшуюся местность, она поняла, что ленты намертво встряли в брусчатку непонятным образом. Бессмысленные попытки слишком быстро наскучили Британи, но еще бы чуть-чуть, и чепец был бы полностью у нее в руках. Но Британи было не до него и она развернулась в сторону убогих двориков с облупленными стенами. Солнце на этот раз полностью осветило окна и углы домов, которые теперь не только сильно пахли тухлой рыбой, но и выглядели и были больше похожи на огромную свалку с жителями в виде ободранных бедных зверушек. Британи выглянула из-за угла, чтобы посмотреть на количество людей, которые сейчас проходили бы в разные стороны и выходили из скрипучих дверей. Но на удивление в полдень там находилось всего два человека, которые о чем-то судорожно спорили. Британи глядела на это с небольшим испугом, но все-таки решила тихо, как мышь, проскользнуть мимо слегка невменяемых граждан, поэтому она сняла свой мешающийся плащ и кинула в сторону. Ноги направились вдоль стены, около которой не стояли жильцы дома. пакеты в руках шуршали и поэтому пришлось взять их в руки, прижать к груди покрепче. Теперь было тихо настолько, что ссора старой женщины и какого-то мужчины, повернутого спиной к Британи, была слышна даже самой Британи. Но она не стала останавливаться. Только изредка вслушивалась, чтобы по ней не попала первая же бутылка.
-Ах ты!! Пропил все деньги наши и ушел, видите ли, работать! - женщина с криками кидалась на мужчину. Она трясла его и кричала.
-Где деньги!? СПРАШИВАЮТ ТЕБЯ! Где деньги!?- с каждым разом она свирепела и вытряхивала душу из мужчины, который почти не стоял на ногах. Он молчал и, было слышно, что плакал. иногда говорил.
-Нету денег. Нету больше.- За это баба била его: по лицу, по груди, выбивала ему колени. Наконец он окончательно свалился, упал к коленям своей женщины и все старался взять ее за руку. Она все ворочалась и продолжала наколачивать его затылок. Она громче требовала денег. Ее полные ручки все не опускались и делали лысую голову мужика все краснее и краснее. Британи уже проскакала к арке, в которую она собиралась убежать, как с ног ее сбил этот самый мужик. Он бежал и его пиджак развевался позади него. Он выкрикивал различные извинения и скоро скрылся в толпе. Британи вздохнула вслед бедняге, кинув в толпу взгляд, и пошла в своем направлении, вперед, к фонтану, где должна была располагаться Эстель.
Ближе к полудню все на площади совсем заиграло другими цветами, точнее красками, которые заглушали серое, нудное, нещадно душащее за шею утро. Так много звуков, крика, визга, пения из разных углов. Струи фонтана уже приняли иной, совсем иной блеск в лучах поднявшегося солнца. Они будто переоделись в свое парадное и теперь шумели на радость народу, мимо проходящего и наблюдающего. Все зацвело и зазеленело, все желало обрадовать какого-нибудь мечтателя, идущего по каменным плитам в поиске секундного вдохновения и легкого порыва ветра. В такие моменты хочется танцевать и самой запеть чудную мелодию, чтобы непременно улететь в небо и оторваться от земли. Но, к сожалению, то ли таких мечтателей слишком много скопилось в городе, то ли никто совсем ничего не замечает, все неприметно проходили мимо этой красоты и забивали площадь совсем так, что ни растанцеваться под музыку прехорошего молодого барда, ни даже подумать о полете было нельзя. Да и стыдно было, если б люди подумали, мол, сумасшедшая или пьяная, совсем не стоит на ногах, так, что в толпе танцует и напевает свои пьянские песни. Вот и теперь приходилось как-то под нос напевать хорошенькую мелодию и продвигаться наперерез народу, уходящему по своим скромным делам. Да на самом деле идти в мечтаниях не так тяжко, как думается, а все главное вовремя очнуться и посмотреть по сторонам. Так и можно пробраться через людские толпы поскорее. А вот вскоре в таких мечтаниях и покажется забор, а за забором появится зеленая часть, и фонтан, и струи, которые теперь не только слышно, но и видно. Фонтан, очень большой, скрывал от взора Британи место, где должна была сидеть Эстель и дожидаться ее так, как Британи и просила. Пришлось немного пройтись около фонтана, обмочить платье. Только немного пройдя навстречу нужному месту, Британи открылось слегка странное зрелище, которое не удивило, но привлекло ее интерес. Она сегодня вообще была слишком любопытна. Эстель правда, как обещала, сидела на том самом месте, вычесывала свои рыжие кудри и все нервно, несерьезно, совсем не по-настоящему хохотала. Она смеялась, и смеялась без остановки, все подергивая свои кудри и настукивая ноготочками по земле. Лица ее не было видно, ведь она была далека от Британи, но как же хорошо передавалось в ее движениях, подергиваниях, голосе нервное, неприятное чувство. А рядом с ней сидел мужчина, очень рядом, почти прислонившись к ее груди своим плечом, и смотрел на нее снизу вверх. Он так громко говорил, безудержно хохотал и без умолку травил различные шуточки, к слову, совсем пошлого, отвратительного сорта. Он с виду, просто с виду, казался сильно выпившим. И смотрели на них все. даже тетка, стоявшая рядышком с Британи обратила свои усталый взор на эту картину, вздохнула, шепотом пожалела «бедную девочку», и отскочила куда глядят ее старческие глаза. А Британи все не могла, и на душе ей сразу стало страшно и больно. И все это за Эстель. Сейчас она была совсем не в духе, хотя ей показалось, что любому мужчине Эстель была бы лишь рада, будь это нахальный льстец или пьяница с деньгами, да только видно это было не так.
Только стоило зайти через калитку обратно на оживленные улицы, как с рынка понесся аромат трав и специй, пестрые виды цветов, продукты и питье. Британи снова поправила свой чепец, удостоверившись, что ее волосы видны только спереди, и вошла на рынок. Рядом сразу завизжали торговки и старухи со своими предложениями купить курочку или хорошенькую сумку. Не отдавая ни капли своего внимания этим прикрикам, Британи гордо вышла на ряд с продуктами и подошла к часто посещаемой ей лавочке, в которой сидел незнакомый девушке молодой человек. Обычно тут сидела женщина намного старше этого паренька, которая делала хорошую скидку на овощи и молоко для Британи по старой дружбе с ее тетей. Она уже думала коротко объясниться с парнишей, но его взор обратился к Британи и лицо озарилось неясной хамской улыбкой. Он поднялся со стульчика и распростер свои руки, обращаясь к тени девушки.
- О , да это же судьба, Эст!- вдруг воскликнул парень. Британи даже опешила, услыхав такое обращение. Ее рука вдруг сжалась и была в полной готовности зарядить хороший удар в лицо наглеца, который смел спутать ее с какой-то несчастной девицей. Но вдруг молодой человек встал одной ногой на старенькую стойку и, замахнувшись слегка, перепрыгнул через прилавок. его руки незаметно скользнули за плечи Британи. Парень сковал девицу в крепких объятиях. В таких, что Британи перестала делать попытки глотнуть свежего воздуха в свои легкие. Не замечая нелегких женских мук, незнакомец все говорил и говорил, упоминая старые годы и описывая несметную радость, когда увидел знакомый силуэт в толпе сонных проходимцев. Объятие все не прекращалось, как будто парень ждал ответа, которого не мог никак получить. Британи все не упускала надежду, но руки сжимали ее все сильнее. Становилось совсем некомфортно стоять так долго, а особенно, жить без кислорода. Женские руки медленно перекинулись за мужские плечи и хватка парня сразу же ослабла. Он отстранился с сияющей улыбкой и снова перешел за прилавок. На этот раз он вошел в лавку через ход и сразу же исчез под стойкой, шурша пакетами и баночками, при этом стараясь говорить и говорить с Британи, которую так опрометчиво принял за какую-то девицу.
- А ты, значит, все еще помнишь старого друга, Эст? Это очень приятно, когда снова встречаются одноклассники. А помнишь наш дует? Эстель и Эмиль - гроза старших классов. Вся школа дрожала!- Эмиль разразился заразительным смехом, полностью исчезнув под лавкой. Британи смотрела с неким соблазном подыграть запутавшемуся парню, и соблазн победил. Британи засмеялась своим грозным, но усиленно смягченным смехом, но видимо Эмиль не заметил ничего такого незнакомого в смехе Британи и вылез из-под лавки.
-Какими ветрами тебя занесло сюда? - облокотившись на стоечку, спросил Эмиль, выражая скверное удовольствие смотреть на засвеченное женское лицо Британи. Девушка постаралась войти в тень еще сильнее и принять развязный вид, каким обычно пользовалась «ее» Эстель. Расставив ноги и сложив с некой небрежностью руки крест на крест, Британи продолжила с некой карикатурностью, похаживая взад вперед и все время подергивая пальцами свой жесткий ворот.
-Да я тут…учусь уже.- выдавила она
- Ах да! Точно. Я помню, как сильно ты хотела уехать от отца. Ну… он у тебя конечно скверный тип. Ничего не скажешь. Помню, ты осталась на ночь со мной, да он голубями добрался с другого конца города и выпорол. Я ничего такого не думал, честно. Тогда мной двигали только дружеские чувства.
- Да я знаю. Ты ж не такой.
-А может я как раз таки такой,- ударив рукой об стойку, сказал Эмиль.
-да нет же! - вскричала визгливым тоном Британи. Эмиль на секунду замер. Он встал столбом, его лицо скривилось, и Британи уже собиралась уносить ноги подальше от стыда, но все сложилось намного приятнее. Эмиль вновь разразился грозным смехом, при этом еще громче, чем в первый раз. Его услышала старушка на другой стороне и сделала молодому человеку грубый выговор. Еще потом и бормотала что-то себе под нос. Эмиль, видимо, внял словам бабули, умолк и тихо достал пакет наполненный продуктами.
- Тут есть сыр, овощи и очень хорошее молоко, дорогуша. Держи. Оплаты не возьму совсем. Иди и не дуйся. Я тут могу тебе кое-что и так дать.
Британи и не стала думать. Она лишь хихикнула и решила поступить так, как это могла сделать Эстель. Она бы не стала упускать такого момента, когда не станут отнимать лишней монеты. Пакет оказался в руках Британи и та, махнув рукой парню, ушла в толпу.
Солнце осветило лицо Британи лишь в тот момент, когда она вышла в конец бесцеремонной толпы, поближе к выходу с рыночных прилавков. Наконец она остановилась рядом с пустыми лавочками, где меньше всего гулял народ и, с облегчением оперлась на пыльную столешницу. Только сейчас, почему то, до нее дошла необъяснимая усталость и боли в голове. Девушка потянула свободную от пакета руку к лентам чепца, которые давили ей на затылок и, оказывается, вызвали неприятную пульсацию. Голубые ленты отцепились друг от друга, и чепец слетел на землю. Вскоре он поддался ветру и начал стремительно улетать в неизвестном направлении. Но Британи не стала его догонять в этот раз. Она показалась самой себе слегка больной. Она была охвачена самой что не на есть интереснейшей мыслью. Глаза ее уставились в одну точку на самый ближний к входу прилавок, где красовались различные волосы и меха. Очень странно ей было на душе в этот момент, очень весело и одновременно тяжко. Маленький цирк как-то невольно поразил Британи своей нелепостью и, главное, сюжетом. Парень, может, был сильно слеп, раз не заметил ничего такого в доброй подруге детства, либо не стал вглядываться в лицо Британи, думая, что точно не обманется. Ведь ее впалые щеки, бледная и больная кожа никак не походила на «ее» Эстель. Разве что на очень больную Эстель, на Эстель, которая могла бы быть такой на кровати в бреду, может, так бы она выглядела лишь при смерти. А он точно говорил про Эстель? Думает, точно. Это было ясно как день, ведь он был уверен в Британи, когда она стала на минуту именно той Эстель, которую сама она увидела пару дней назад на своем пороге. Все это было слегка странно. Да и веселилась она как то совсем не так, как могла бы делать это Эстель. Размышления затягивали Британи все глубже в свои дебри и она могла бы стоять каменной статуей до ночи, а может и до утра, но этого не могло случиться…
Слух девушки начал тревожить скрип. Он был как скрип несмазанных, жестких, ржавых дверных петель у наспех состроенной избы. Так раздражало слух. Сильно бесило мысли в голове и не давало сосредоточиться. И вскоре Британи пришлось слегка пробудиться ото сна. Она подняла опустившуюся на грудь голову в поисках надоедливого звука. Она оглянулась вокруг беззвучного рынка, в котором осталось открытыми всего- то ничего лавчонок, да и то, лавчонок самых старых скряжонок, которые имели самый престранный товар и не могли его продать. Все эти продавщицы смотрели сквозь Британи и, впрочем, любой другой предмет. Их пустые глазенки уже засыпали от скуки, их товар мертво лежал на прилавке и ждал, когда же его кинут в море и забудут по ненадобности. Одна же бабка на всей улице своим скрипучим голосом разбавляла тишину. Она все наговаривала себе глупые иностранные словечки без разбора, нелепо вглядывалась в Британи и все поваживала скрученным носом, приглядывая зеленым глазом за оборачивающейся девчонкой поблизости ее лавчонки. А Британи уже и приметила ее, уже смотрела в ее изумрудный глаз и, все медля, старалась по нелепому подойти к ее лавке. Но она смущалась, и немного боялась старухи, ее странного товара и того, что так сильно приглянулось ей там, на прилавке этой бабки. Торговка волосами и мехами же все не по тихому, как можно громче наговаривая , подзывая очень нежными словами Британи, поваживала сухим пальчиком, приглашая гостью к себе все ближе. И так эта сухая скряга заулыбалась, когда неохотно, но очень смело, Британи шагнула навстречу старушке. За пару шагов Британи оказалась у лавки и почувствовала себя совсем исчахшей. В голову ей стукнула престранная мысль, которой она сразу невольно предалась ненадолго. Оглядев лавку с низу до верха, Британи переменялась доброй улыбкой с хозяйкой лавки и немного заболталась с ней о всяких неземных вещах, всяких звездах и иных разных ненужностях, приходящих с неба. Потом для приличия и в благодарность за приятную беседу, но с неприятным, предвещающим бурю, чувством, Британи купила хорошенький паричок за символическую цену и вышла бегом с рынка по добру по здорову. Выходя, Британи совсем показалось, что она заболела очень сильно.
Желтея, бледнея, Британи несла подаренные молодым глупым человеком продукты через убогие дворы Локарта. На этот раз она не то чтобы тяжелела от груза в руках, но от странного груза на своем сердце она двигалась совсем неуклюже. Перевалистой походкой, проходя через мост, она увидела свой чепец. Он просто лежал посередине мостика, на брусчатке и поджидал свою хозяйку, которая вновь привяжет его к столбу и уйдет, не желая нести его домой просто потому что он ей больше нигде не нужен. Британи подошла и нагнулась для того, чтобы поднять потерю и вернуть на свое место, где по какой то причине его никто не крал. Только Британи дернула чепец за ленточку, так сразу лента не поддалась и продолжила держать вещь посреди моста. Девушка дернула еще раз и немного сильнее, но чепец упрямо лежал на брусчатке. Тогда пальцы Британи обвили другую ленту, и та дала возможность поднять чепец только на немного. Но от такого обзора, как только хозяйка чепца глянула в открывшуюся местность, она поняла, что ленты намертво встряли в брусчатку непонятным образом. Бессмысленные попытки слишком быстро наскучили Британи, но еще бы чуть-чуть, и чепец был бы полностью у нее в руках. Но Британи было не до него и она развернулась в сторону убогих двориков с облупленными стенами. Солнце на этот раз полностью осветило окна и углы домов, которые теперь не только сильно пахли тухлой рыбой, но и выглядели и были больше похожи на огромную свалку с жителями в виде ободранных бедных зверушек. Британи выглянула из-за угла, чтобы посмотреть на количество людей, которые сейчас проходили бы в разные стороны и выходили из скрипучих дверей. Но на удивление в полдень там находилось всего два человека, которые о чем-то судорожно спорили. Британи глядела на это с небольшим испугом, но все-таки решила тихо, как мышь, проскользнуть мимо слегка невменяемых граждан, поэтому она сняла свой мешающийся плащ и кинула в сторону. Ноги направились вдоль стены, около которой не стояли жильцы дома. пакеты в руках шуршали и поэтому пришлось взять их в руки, прижать к груди покрепче. Теперь было тихо настолько, что ссора старой женщины и какого-то мужчины, повернутого спиной к Британи, была слышна даже самой Британи. Но она не стала останавливаться. Только изредка вслушивалась, чтобы по ней не попала первая же бутылка.
-Ах ты!! Пропил все деньги наши и ушел, видите ли, работать! - женщина с криками кидалась на мужчину. Она трясла его и кричала.
-Где деньги!? СПРАШИВАЮТ ТЕБЯ! Где деньги!?- с каждым разом она свирепела и вытряхивала душу из мужчины, который почти не стоял на ногах. Он молчал и, было слышно, что плакал. иногда говорил.
-Нету денег. Нету больше.- За это баба била его: по лицу, по груди, выбивала ему колени. Наконец он окончательно свалился, упал к коленям своей женщины и все старался взять ее за руку. Она все ворочалась и продолжала наколачивать его затылок. Она громче требовала денег. Ее полные ручки все не опускались и делали лысую голову мужика все краснее и краснее. Британи уже проскакала к арке, в которую она собиралась убежать, как с ног ее сбил этот самый мужик. Он бежал и его пиджак развевался позади него. Он выкрикивал различные извинения и скоро скрылся в толпе. Британи вздохнула вслед бедняге, кинув в толпу взгляд, и пошла в своем направлении, вперед, к фонтану, где должна была располагаться Эстель.
Ближе к полудню все на площади совсем заиграло другими цветами, точнее красками, которые заглушали серое, нудное, нещадно душащее за шею утро. Так много звуков, крика, визга, пения из разных углов. Струи фонтана уже приняли иной, совсем иной блеск в лучах поднявшегося солнца. Они будто переоделись в свое парадное и теперь шумели на радость народу, мимо проходящего и наблюдающего. Все зацвело и зазеленело, все желало обрадовать какого-нибудь мечтателя, идущего по каменным плитам в поиске секундного вдохновения и легкого порыва ветра. В такие моменты хочется танцевать и самой запеть чудную мелодию, чтобы непременно улететь в небо и оторваться от земли. Но, к сожалению, то ли таких мечтателей слишком много скопилось в городе, то ли никто совсем ничего не замечает, все неприметно проходили мимо этой красоты и забивали площадь совсем так, что ни растанцеваться под музыку прехорошего молодого барда, ни даже подумать о полете было нельзя. Да и стыдно было, если б люди подумали, мол, сумасшедшая или пьяная, совсем не стоит на ногах, так, что в толпе танцует и напевает свои пьянские песни. Вот и теперь приходилось как-то под нос напевать хорошенькую мелодию и продвигаться наперерез народу, уходящему по своим скромным делам. Да на самом деле идти в мечтаниях не так тяжко, как думается, а все главное вовремя очнуться и посмотреть по сторонам. Так и можно пробраться через людские толпы поскорее. А вот вскоре в таких мечтаниях и покажется забор, а за забором появится зеленая часть, и фонтан, и струи, которые теперь не только слышно, но и видно. Фонтан, очень большой, скрывал от взора Британи место, где должна была сидеть Эстель и дожидаться ее так, как Британи и просила. Пришлось немного пройтись около фонтана, обмочить платье. Только немного пройдя навстречу нужному месту, Британи открылось слегка странное зрелище, которое не удивило, но привлекло ее интерес. Она сегодня вообще была слишком любопытна. Эстель правда, как обещала, сидела на том самом месте, вычесывала свои рыжие кудри и все нервно, несерьезно, совсем не по-настоящему хохотала. Она смеялась, и смеялась без остановки, все подергивая свои кудри и настукивая ноготочками по земле. Лица ее не было видно, ведь она была далека от Британи, но как же хорошо передавалось в ее движениях, подергиваниях, голосе нервное, неприятное чувство. А рядом с ней сидел мужчина, очень рядом, почти прислонившись к ее груди своим плечом, и смотрел на нее снизу вверх. Он так громко говорил, безудержно хохотал и без умолку травил различные шуточки, к слову, совсем пошлого, отвратительного сорта. Он с виду, просто с виду, казался сильно выпившим. И смотрели на них все. даже тетка, стоявшая рядышком с Британи обратила свои усталый взор на эту картину, вздохнула, шепотом пожалела «бедную девочку», и отскочила куда глядят ее старческие глаза. А Британи все не могла, и на душе ей сразу стало страшно и больно. И все это за Эстель. Сейчас она была совсем не в духе, хотя ей показалось, что любому мужчине Эстель была бы лишь рада, будь это нахальный льстец или пьяница с деньгами, да только видно это было не так.
