- Как дойдешь до вод Истока, - вещал рядом Росс, довольный, что ему не придется снова рисковать своей обкусанной пятой точкой, - сразу же погрузи колоколец в фонарь. Когда колоколец наполнится, он должен зазвенеть. Ты его не услышишь, поскольку ты не из ее рода, но зато услышит она. И услышит ее родня… если таковая найдется. Но самое главное запомни — ни за что не поворачивайся к этой ведьме спиной. К ее поганому питбулю можешь, но только не к ней.
- Погоди-постой, что должно звенеть: фонарь или колоколец? И как понять, что он наполнился? – я на мгновение растерялась, прикидывая, в какой из моментов самокопания вдруг успела пропустить целую инструкцию по переправе душ. – Я должна колоколец ей отдать или самой на нее надеть? А если просто в нее бросить и незаметно уйти?
Каюсь, в этот момент я собой совершенно не гордилась, малодушно вцепившись в косяк двери и выдавая на-гора идеи, все больше напоминавшие план побега. Который, к слову, провалился где-то в недрах безразмерной цыганской юбки, на подол которой я наступила, когда меня таки безжалостно выпнули за дверь.
- Добрый ве…день, - совершенно запутавшись во времени и пространстве, робко улыбнулась я морде огромного серо-черного пса с хищным оскалом голодного Цербера, который незнамо зачем решил взобраться на стойку с пустой вазой.
- Добрый? – с сомнением переспросил Цербер голосом умудренной опытом и табаком бабули. – Этмо в каком же месте он добрый-то? – и подол с силой одернули, отчего я, неловко качнувшись, едва не ткнулась носом в пса, который, казалось, только этого и ждал, жадно пуская слюни на стойку, вазу и мой боевой настрой.
- Вас туда не пустят, - ляпнула я в своей привычной фатально-бездумной манере и наконец-то решилась поднять взгляд на посетительницу.
М-да, по сравнению с расширенными от гнева и самомнения глазами Сворейлы, в которых отчетливо читалось желание есть и убивать, взгляд ее фамильяра казался исключительно приветливым и дружелюбным. Поборов в себе желание снова опустить глаза, я выпрямилась и, скрестив руки на груди, уставилась на недовольную посетительницу. В конце концов, не для того меня в подлунном мире столько раз колошматили веником и шваброй, чтобы в какой-то зачуханной Закраине я вдруг отступила перед агрессивно настроенной душой.
Сворейла не сразу нашлась, что ответить на такую наглость. Я практически видела, как ее пышная грудь, туго обернутая в сатин с кучей оборок и кружев, заходила ходуном, так и норовя порвать тесное платье в клочья. После чего, согласно естественному отбору, наступит и мой черед.
Живо представив нелицеприятную картинку расправы, я поежилась и перешла в решительное наступление.
- Уважаемая ре-Сворейла, - как можно авторитетнее начала я, для пущей уверенности чинно кашлянув в кулак. Не знаю, зачем, но когда так делал Терон, выглядело всегда внушительно и по-деловому. - Должно быть, произошло недоразумение с вашим колокольцем. Давайте, я помогу вам разобраться…
- Ты ведьма? – беспардонно перебила цыганка, вперив в меня тяжелый изучающий взгляд.
Застигнутая врасплох неожиданно метким вопросом, я невольно вздрогнула. Но взгляд не отвела, хотя у меня на лбу уже вовсю зудела то ли мишень, то ли не вовремя открывшаяся тринадцатая чакра.
- Верно, - вновь кашлянула в кулак и деловито кивнула.
Не подействовало. Цыганка еще больше нахмурилась, нависнув надо мной всей своей внушительной массой и заупокойным авторитетом. Я даже ощутила, как по тыльной стороне ладони робко скользнули непрошеные капельки пота.
Пота? Я удивленно опустила взгляд и поморщилась. Шилодырый фамильяр Сворейлы, не отыскав своего места ни на стойке, ни в этом мире, не нашел себе более приятного занятия, чем обильно поливать мои бесплотные, но все еще чувствительные конечности мерзопакостными тягучими слюнями.
- Истинная ведьма? - Сворейлу, как и ее слюнодела, мало волновало мое личное пространство. А если точнее, не волновало от слова «совсем». – Чистая? Из первородных?
Я растерялась. Если смысл слова «чистая» я знала и даже почти была с ним согласна, то все остальное было далеко за пределами моего понимания. Но я на всякий случай кивнула.
- Она самая, - подтвердила я очередным покашливанием в свободный от слюней кулак. – Чище не отыщете.
- Чахоточная что ль? – снова выбила меня из колеи внезапной темой беседы цыганка.
Мне стоило огромных усилий, чтобы сдержать рвущиеся наружу душевные порывы. Матерные и нелестные я оставила при себе, а вот на остальное терпения не хватило, и я лихо щелкнула гадкого фамильяра по носу, представив на его месте одну конкретную цыганскую душу.
Полегчало. И я, не обращая внимания на обиженно-грозный рык, широко улыбнулась.
- Это как вам будет угодно.
По какой-то неведомой мне причине, ответ Сворейлу вполне устроил. Она перестала надо мной нависать и, выпрямившись, снова окинула меня уже вполне добродушным взглядом: по крайней мере, паутинки морщин в уголках ее губ и глаз стали чуть заметнее.
- С характером, - хмыкнула она, кивнув своему фамильяру. – Отстань от нее, Цербер.
Так все-таки Цербер? Да кто бы сомневался!
Было что-то такое во всем облике этой властной женщины, упакованной в кринолин, кружева и несгибаемую самоуверенность, что я невольно вспомнила свою бабулю. Та тоже обладала железной хваткой, коррозионностойким характером и тяжелым цепким взглядом, от которого внутри все цепенело. А уж если бабуля вдруг бывала не в духе, в доме перегорало все: от обычной лампочки до настроения всех домочадцев, вплоть до фамильяров. И все же я даже не сомневалась: случись что — и бабуля без колебаний встанет горой за любого, кто ей дорог и люб. А еще она была одной из тех немногих ведьм, кому я всецело и без сомнений доверила бы свою жизнь.
Вот и сейчас, беседуя с цыганкой, я чувствовала себя немного настороженно, капельку не в своем корыте, но спокойно и — вот неожиданность! — уютно. И даже ее злобный Цербер был не в состоянии испортить впечатление.
- И долго будем стоять? – выдернула меня из мыслей своевольная Сворейла и нетерпеливо хлопнула в ладоши. – Или подождем, пока меня отпевать начнут?
Вздрогнув от неожиданности, я кивнула и поспешила к единственному выходу, который успела заметить.
Так, пока вроде все просто. Правда, я совершенно не представляла, куда идти потом.
Но зато, как оказалось, это хорошо представляла Сворейла, чьи попытки переправы уже превышали количество ее кончин. Пожилая женщина уверенно обогнала меня и решительно вышла наружу. И мы тут же утонули в молочно-сливочной завесе, что переливалась и клубилась вокруг нас, точно живая.
-Уф, - фыркнула я от неожиданности и машинально подняла всученный мне Россом фонарь повыше.
И это оказалось верным решением: завеса, словно подчиняясь заточенной в фонаре магии, разомкнула свои душные, слепые объятия, явив нашему взору довольно милую для Дартада каменную тропинку. Осмелев, я огляделась и только сейчас заметила, что фиолетовый огонек моего фонаря отнюдь не единственный — вокруг меня то ближе, то дальше почти беззвучно брели такие же фиолетовые огоньки, окруженные группками белесых душ, льнущих к Проводнику с фонарем, будто перепуганные малыши.
- Впервые что ли? – спросила цыганка, наблюдая за моей рассеянностью.
- А? Да. Умираю впервые, - не стала вдаваться в подробности я и достала из внутреннего кармана мантии ее колокольчик.
Так, что там говорил Росс? Кажется, нужно погрузить в фонарь и подождать, пока наполнится. А когда нужно погружать-то? Сейчас? Или подождать, пока не дойдем до Истока? А как он, кстати, выглядит-то, этот Исток?
- Можешь уже погружать, - ободряюще ответила на мои мысли женщина и покачала головой. - Эх, зелень ведовская. Как звать-то?
- Рябина, - представилась я, поудобнее перехватив потемневший щербатый колоколец, который, к тому же, оказался довольно хлипким — на моей ладони хрустнуло темное крошево. – Рябина Сеймур.
Я аккуратно подцепила двумя пальцами ленточку и осторожно погрузила колоколец в фиолетовое пламя фонаря.
- Не знаю такого рода. Давно ты здесь? – прищурилась ведьма, внимательно изучая мое лицо.
- Нет, - честно призналась я, напряженно следя за колокольцем и за его «наполняемостью». К сожалению, пока смотреть было не на что, ибо внешний вид колокольца никак не менялся.
И как, спрашивается, я должна понять степень его наполненности?
- И что же случилось?
- Да вот, не работает что-то этот фонарь, - раздраженно бросила я, легонько встряхнув источник красивого, но, увы, бесполезного свечения.
- Я про твою смерть.
Я отвлеклась от фонаря.
- Так вышло, - развела я руками, спешно припоминая легенду, которую должна была подготовить для подобного рода вопросов. К сожалению, легенда, была такой же, как и мой план: скороспелой, непродуманной и с легким душком грядущего провала. – Неудачный ритуал. Вязи перепутала.
Уж не знаю, поверила ли мне ведьма, но ее внимательный взгляд выражал сочувствие.
- Эх, бедовая, - крякнув, она выпрямилась, а затем быстрым движением завладела колокольцем и встряхнула. – А что ж твой фамильяр? Чего он не с тобой-то?
Я замялась и отвела взгляд.
- Ну, мы, как бы это… поссорились немного. В нашу последнюю встречу, - вспомнив про утес, я тихо фыркнула и накрыла правое запястье левым. - Мы часто ссоримся, если подумать. Мне вообще кажется, что я ему нравлюсь.
Ведьма окинула меня оценивающим взглядом.
- Глупость какая. Судя по вашей связи, ты для него очень дорога.
- Дорога? Так что ж его тогда нет рядом? – не выдержав, вспылила я и тут же закусила губу.
- А ты звала? – цыганка вперила в меня пронизывающий взгляд. – Искренне, по-настоящему? От самого сердца.
- Ну, я использовала призывную… - я не закончила, заметив, как ведьма качнула головой и присела рядом со своим фамильяром.
- Не вязью зовут, а сердцем. Да, мой милый Цери? – пошатнув свое амплуа надменной серьезной дамы, засюсюкала она и принялась с упоением мять и гладить жалобно скулящего питбуля. – Ух, ты моя умничка, мой маленький верный кексик.
Я удивленно вздернула бровь: кексик? Вот этот вот слюнявый батон? Любовь и впрямь близорука!
- Да, милый, знаю, - продолжала ворковать цыганка над «кексиком», не обращая на окружающих никакого внимания. - Поверь, мне тоже непросто. Но мы с тобой знали, что это время придет. Я от всего сердца благодарю тебя, мой милый Цери, за достойную службу. И я отпускаю тебя, - и с этими словами она сняла с него полупрозрачный ошейник.
Но фамильяр даже с места не сдвинулся, жалобно поскуливая и преданно глядя на свою хозяйку.
- Ну, же, родной, - она снова присела и легонько подтолкнула пса, но тот приник к ее ладони и забил хвостом. – Ты был верен мне долгие годы, и я, поверь, никогда тебя не забуду. Я больше не нуждаюсь в твоей защите, но, возможно, именно сейчас юная робкая ведьма, сплетая призывную вязь в поисках своего фамильяра, ждет именно тебя. Иди же.
- Вот ему вы и правда очень дороги, - прошептала я, с легкой улыбкой наблюдая за трогательной сценой прощания.
- Ну, разумеется. Мы же через столько всего с ним прошли. Да, родной? - хмыкнула цыганка и приобняла питбуля. – Ох, как непросто… Finiste res Cerberus, - тихонько шепнула она, и фамильяра окутал ровный серебристо-белый свет. – Прощай, мой милый Цери.
Сворейла легонько оттолкнула светящийся комок и хотела было подняться, как вдруг клубок света подлетел к цыганке и, приняв облик задорного пухлощекого мальчугана в цветастом комбинезончике, крепко обнял свою бывшую хозяйку. Что-то тихонькой шепнув ей на ушко, паренек звонко рассмеялся и, снова обратившись в белый светящийся шарик, поспешил прочь.
- Я тоже, милый, - тихонько ответила цыганка и взмахнула рукой вслед душе, ставшей по-настоящему родной и любимой.
- Мне… так жаль, - растерянно пробормотала я, так и не сумев подобрать нужные для утешения слова.
- Не стоит, - твердо ответила женщина, смяв пустой поводок в руках. Затем она грузно поднялась на ноги и, спрятав поводок в складках юбки, повернулась ко мне. – Полагаю, мне тоже уже пора.
Я озадаченно обернулась, поводила головой по сторонам, а затем уставилась на колокольчик в руке цыганки, от которого шел тихий мелодичный звон.
- И правда! Ваш колоколец звенит! - хлопнула я в ладоши, искренне радуясь за ведьму. - Ну вот, а вы боялись, - неловко закончила я, заметив ее недоуменный взгляд, и на всякий случай уточнила: – Что, плохо звенит?
- Ты его слышишь? – нахмурилась ведьма, изучая меня пронизывающим взглядом.
- Ну да, - неуверенно ответила я, не понимая, что именно ее смутило. Снова перебрала в памяти тощую инструкцию Росса — и до меня дошло! – Так я что же, ваша родня, выходит? – воскликнула я, пытаясь сообразить, радоваться мне или бояться. А потом застыла, поводила головой в стороны, прислушиваясь, и нахмурилась. – Их я тоже слышу, - махнула я рукой в сторону многочисленных фиолетовых огоньков. – Ничего не понимаю, - пролепетала я, пытаясь уловить в слабом перезвоне хоть какой-то намек на подсказку.
- Твоя сила, - произнесла Сворейла, снова нависнув надо мной. – Ты обладаешь силой этого места. А значит, - ее глаза загорелись блеском надежды, - ты можешь помочь мне!
- Что? Я? Как это? – совсем растерявшись, отступила я от ведьмы и надвигающихся проблем.
Пошарив в складках необъятной юбки, цыганка бесцеремонно сунула мне в руки что-то легкое и приятное на ощупь.
- Это место не пускает меня внутрь, как бы я ни старалась. К сожалению, я истратила практически всю искру, разыскивая свою Ларочку, и мое время здесь истекло. Прошу, отыщи мою внученьку и отдай ей это.
От такого обилия внезапной информации я окончательно растерялась.
- Что? Кто кого не пускает? Я не понимаю. Да и вообще… – запротестовала я, пытаясь сунуть цыганке обратно шелковистую синюю ленточку с медным колокольчиком. – Я не смогу вам помочь, ведь я не собираюсь… Я же даже не знаю, как выглядит ваша внучка!
- Тебе и не нужно знать, Рябина, - ведьма сжала мои кулаки, надежно запечатав внутри ленточку своей внучки. – Ты ее услышишь. Просто запомни, как звучит мой колоколец, и отдай это той, кто будет звучать так же. Если она все еще… Просто прислушайся. Прошу, Рябина, ты ее последняя надежда. Ее связь с родом жестоко разорвали, и ее больше никто не услышит. Кроме меня. Я создала новую связь только для нас обеих, отдав на это почти всю свою искру. И если я сейчас не уйду, мы застрянем с ней вдвоем здесь навсегда. Мне-то все равно, но моя девочка не заслужила таких страданий. Прошу!
- Но как же я… разве я смогу… - пробормотала я, точно зачарованная цыганским пронзительным взглядом. А потом встрепенулась. – Ай, ладно, кексик с вами, - махнула я рукой и с облегчением поняла, что могу освободить из ее ведьминского плена не только свой взгляд, но и сознание.
Кажется, я только сейчас поняла, что на самом деле значил заданный ранее цыганкой вопрос о моей чистокровности. Видимо, Сворейла как раз и была из таких ведьм: истинных и чистых. Обладающих поистине огромной ведовской силой и знаниями, способными зачаровать без вязей и заклинаний абсолютно любого, будь то человек, ведьма или бестелесая сущь.
- Благодарю, ре-Сеймур, - впервые на хмуром и усталом лице цыганки появилась искренняя улыбка. – Вовек не забуду.
- Как и я, похоже, - буркнула я, аккуратно складывая шелковую ленточку.
- Погоди-постой, что должно звенеть: фонарь или колоколец? И как понять, что он наполнился? – я на мгновение растерялась, прикидывая, в какой из моментов самокопания вдруг успела пропустить целую инструкцию по переправе душ. – Я должна колоколец ей отдать или самой на нее надеть? А если просто в нее бросить и незаметно уйти?
Каюсь, в этот момент я собой совершенно не гордилась, малодушно вцепившись в косяк двери и выдавая на-гора идеи, все больше напоминавшие план побега. Который, к слову, провалился где-то в недрах безразмерной цыганской юбки, на подол которой я наступила, когда меня таки безжалостно выпнули за дверь.
- Добрый ве…день, - совершенно запутавшись во времени и пространстве, робко улыбнулась я морде огромного серо-черного пса с хищным оскалом голодного Цербера, который незнамо зачем решил взобраться на стойку с пустой вазой.
- Добрый? – с сомнением переспросил Цербер голосом умудренной опытом и табаком бабули. – Этмо в каком же месте он добрый-то? – и подол с силой одернули, отчего я, неловко качнувшись, едва не ткнулась носом в пса, который, казалось, только этого и ждал, жадно пуская слюни на стойку, вазу и мой боевой настрой.
- Вас туда не пустят, - ляпнула я в своей привычной фатально-бездумной манере и наконец-то решилась поднять взгляд на посетительницу.
М-да, по сравнению с расширенными от гнева и самомнения глазами Сворейлы, в которых отчетливо читалось желание есть и убивать, взгляд ее фамильяра казался исключительно приветливым и дружелюбным. Поборов в себе желание снова опустить глаза, я выпрямилась и, скрестив руки на груди, уставилась на недовольную посетительницу. В конце концов, не для того меня в подлунном мире столько раз колошматили веником и шваброй, чтобы в какой-то зачуханной Закраине я вдруг отступила перед агрессивно настроенной душой.
Сворейла не сразу нашлась, что ответить на такую наглость. Я практически видела, как ее пышная грудь, туго обернутая в сатин с кучей оборок и кружев, заходила ходуном, так и норовя порвать тесное платье в клочья. После чего, согласно естественному отбору, наступит и мой черед.
Живо представив нелицеприятную картинку расправы, я поежилась и перешла в решительное наступление.
- Уважаемая ре-Сворейла, - как можно авторитетнее начала я, для пущей уверенности чинно кашлянув в кулак. Не знаю, зачем, но когда так делал Терон, выглядело всегда внушительно и по-деловому. - Должно быть, произошло недоразумение с вашим колокольцем. Давайте, я помогу вам разобраться…
- Ты ведьма? – беспардонно перебила цыганка, вперив в меня тяжелый изучающий взгляд.
Застигнутая врасплох неожиданно метким вопросом, я невольно вздрогнула. Но взгляд не отвела, хотя у меня на лбу уже вовсю зудела то ли мишень, то ли не вовремя открывшаяся тринадцатая чакра.
- Верно, - вновь кашлянула в кулак и деловито кивнула.
Не подействовало. Цыганка еще больше нахмурилась, нависнув надо мной всей своей внушительной массой и заупокойным авторитетом. Я даже ощутила, как по тыльной стороне ладони робко скользнули непрошеные капельки пота.
Пота? Я удивленно опустила взгляд и поморщилась. Шилодырый фамильяр Сворейлы, не отыскав своего места ни на стойке, ни в этом мире, не нашел себе более приятного занятия, чем обильно поливать мои бесплотные, но все еще чувствительные конечности мерзопакостными тягучими слюнями.
- Истинная ведьма? - Сворейлу, как и ее слюнодела, мало волновало мое личное пространство. А если точнее, не волновало от слова «совсем». – Чистая? Из первородных?
Я растерялась. Если смысл слова «чистая» я знала и даже почти была с ним согласна, то все остальное было далеко за пределами моего понимания. Но я на всякий случай кивнула.
- Она самая, - подтвердила я очередным покашливанием в свободный от слюней кулак. – Чище не отыщете.
- Чахоточная что ль? – снова выбила меня из колеи внезапной темой беседы цыганка.
Мне стоило огромных усилий, чтобы сдержать рвущиеся наружу душевные порывы. Матерные и нелестные я оставила при себе, а вот на остальное терпения не хватило, и я лихо щелкнула гадкого фамильяра по носу, представив на его месте одну конкретную цыганскую душу.
Полегчало. И я, не обращая внимания на обиженно-грозный рык, широко улыбнулась.
- Это как вам будет угодно.
По какой-то неведомой мне причине, ответ Сворейлу вполне устроил. Она перестала надо мной нависать и, выпрямившись, снова окинула меня уже вполне добродушным взглядом: по крайней мере, паутинки морщин в уголках ее губ и глаз стали чуть заметнее.
- С характером, - хмыкнула она, кивнув своему фамильяру. – Отстань от нее, Цербер.
Так все-таки Цербер? Да кто бы сомневался!
Было что-то такое во всем облике этой властной женщины, упакованной в кринолин, кружева и несгибаемую самоуверенность, что я невольно вспомнила свою бабулю. Та тоже обладала железной хваткой, коррозионностойким характером и тяжелым цепким взглядом, от которого внутри все цепенело. А уж если бабуля вдруг бывала не в духе, в доме перегорало все: от обычной лампочки до настроения всех домочадцев, вплоть до фамильяров. И все же я даже не сомневалась: случись что — и бабуля без колебаний встанет горой за любого, кто ей дорог и люб. А еще она была одной из тех немногих ведьм, кому я всецело и без сомнений доверила бы свою жизнь.
Вот и сейчас, беседуя с цыганкой, я чувствовала себя немного настороженно, капельку не в своем корыте, но спокойно и — вот неожиданность! — уютно. И даже ее злобный Цербер был не в состоянии испортить впечатление.
- И долго будем стоять? – выдернула меня из мыслей своевольная Сворейла и нетерпеливо хлопнула в ладоши. – Или подождем, пока меня отпевать начнут?
Вздрогнув от неожиданности, я кивнула и поспешила к единственному выходу, который успела заметить.
Так, пока вроде все просто. Правда, я совершенно не представляла, куда идти потом.
Но зато, как оказалось, это хорошо представляла Сворейла, чьи попытки переправы уже превышали количество ее кончин. Пожилая женщина уверенно обогнала меня и решительно вышла наружу. И мы тут же утонули в молочно-сливочной завесе, что переливалась и клубилась вокруг нас, точно живая.
-Уф, - фыркнула я от неожиданности и машинально подняла всученный мне Россом фонарь повыше.
И это оказалось верным решением: завеса, словно подчиняясь заточенной в фонаре магии, разомкнула свои душные, слепые объятия, явив нашему взору довольно милую для Дартада каменную тропинку. Осмелев, я огляделась и только сейчас заметила, что фиолетовый огонек моего фонаря отнюдь не единственный — вокруг меня то ближе, то дальше почти беззвучно брели такие же фиолетовые огоньки, окруженные группками белесых душ, льнущих к Проводнику с фонарем, будто перепуганные малыши.
- Впервые что ли? – спросила цыганка, наблюдая за моей рассеянностью.
- А? Да. Умираю впервые, - не стала вдаваться в подробности я и достала из внутреннего кармана мантии ее колокольчик.
Так, что там говорил Росс? Кажется, нужно погрузить в фонарь и подождать, пока наполнится. А когда нужно погружать-то? Сейчас? Или подождать, пока не дойдем до Истока? А как он, кстати, выглядит-то, этот Исток?
- Можешь уже погружать, - ободряюще ответила на мои мысли женщина и покачала головой. - Эх, зелень ведовская. Как звать-то?
- Рябина, - представилась я, поудобнее перехватив потемневший щербатый колоколец, который, к тому же, оказался довольно хлипким — на моей ладони хрустнуло темное крошево. – Рябина Сеймур.
Я аккуратно подцепила двумя пальцами ленточку и осторожно погрузила колоколец в фиолетовое пламя фонаря.
- Не знаю такого рода. Давно ты здесь? – прищурилась ведьма, внимательно изучая мое лицо.
- Нет, - честно призналась я, напряженно следя за колокольцем и за его «наполняемостью». К сожалению, пока смотреть было не на что, ибо внешний вид колокольца никак не менялся.
И как, спрашивается, я должна понять степень его наполненности?
- И что же случилось?
- Да вот, не работает что-то этот фонарь, - раздраженно бросила я, легонько встряхнув источник красивого, но, увы, бесполезного свечения.
- Я про твою смерть.
Я отвлеклась от фонаря.
- Так вышло, - развела я руками, спешно припоминая легенду, которую должна была подготовить для подобного рода вопросов. К сожалению, легенда, была такой же, как и мой план: скороспелой, непродуманной и с легким душком грядущего провала. – Неудачный ритуал. Вязи перепутала.
Уж не знаю, поверила ли мне ведьма, но ее внимательный взгляд выражал сочувствие.
- Эх, бедовая, - крякнув, она выпрямилась, а затем быстрым движением завладела колокольцем и встряхнула. – А что ж твой фамильяр? Чего он не с тобой-то?
Я замялась и отвела взгляд.
- Ну, мы, как бы это… поссорились немного. В нашу последнюю встречу, - вспомнив про утес, я тихо фыркнула и накрыла правое запястье левым. - Мы часто ссоримся, если подумать. Мне вообще кажется, что я ему нравлюсь.
Ведьма окинула меня оценивающим взглядом.
- Глупость какая. Судя по вашей связи, ты для него очень дорога.
- Дорога? Так что ж его тогда нет рядом? – не выдержав, вспылила я и тут же закусила губу.
- А ты звала? – цыганка вперила в меня пронизывающий взгляд. – Искренне, по-настоящему? От самого сердца.
- Ну, я использовала призывную… - я не закончила, заметив, как ведьма качнула головой и присела рядом со своим фамильяром.
- Не вязью зовут, а сердцем. Да, мой милый Цери? – пошатнув свое амплуа надменной серьезной дамы, засюсюкала она и принялась с упоением мять и гладить жалобно скулящего питбуля. – Ух, ты моя умничка, мой маленький верный кексик.
Я удивленно вздернула бровь: кексик? Вот этот вот слюнявый батон? Любовь и впрямь близорука!
- Да, милый, знаю, - продолжала ворковать цыганка над «кексиком», не обращая на окружающих никакого внимания. - Поверь, мне тоже непросто. Но мы с тобой знали, что это время придет. Я от всего сердца благодарю тебя, мой милый Цери, за достойную службу. И я отпускаю тебя, - и с этими словами она сняла с него полупрозрачный ошейник.
Но фамильяр даже с места не сдвинулся, жалобно поскуливая и преданно глядя на свою хозяйку.
- Ну, же, родной, - она снова присела и легонько подтолкнула пса, но тот приник к ее ладони и забил хвостом. – Ты был верен мне долгие годы, и я, поверь, никогда тебя не забуду. Я больше не нуждаюсь в твоей защите, но, возможно, именно сейчас юная робкая ведьма, сплетая призывную вязь в поисках своего фамильяра, ждет именно тебя. Иди же.
- Вот ему вы и правда очень дороги, - прошептала я, с легкой улыбкой наблюдая за трогательной сценой прощания.
- Ну, разумеется. Мы же через столько всего с ним прошли. Да, родной? - хмыкнула цыганка и приобняла питбуля. – Ох, как непросто… Finiste res Cerberus, - тихонько шепнула она, и фамильяра окутал ровный серебристо-белый свет. – Прощай, мой милый Цери.
Сворейла легонько оттолкнула светящийся комок и хотела было подняться, как вдруг клубок света подлетел к цыганке и, приняв облик задорного пухлощекого мальчугана в цветастом комбинезончике, крепко обнял свою бывшую хозяйку. Что-то тихонькой шепнув ей на ушко, паренек звонко рассмеялся и, снова обратившись в белый светящийся шарик, поспешил прочь.
- Я тоже, милый, - тихонько ответила цыганка и взмахнула рукой вслед душе, ставшей по-настоящему родной и любимой.
- Мне… так жаль, - растерянно пробормотала я, так и не сумев подобрать нужные для утешения слова.
- Не стоит, - твердо ответила женщина, смяв пустой поводок в руках. Затем она грузно поднялась на ноги и, спрятав поводок в складках юбки, повернулась ко мне. – Полагаю, мне тоже уже пора.
Я озадаченно обернулась, поводила головой по сторонам, а затем уставилась на колокольчик в руке цыганки, от которого шел тихий мелодичный звон.
- И правда! Ваш колоколец звенит! - хлопнула я в ладоши, искренне радуясь за ведьму. - Ну вот, а вы боялись, - неловко закончила я, заметив ее недоуменный взгляд, и на всякий случай уточнила: – Что, плохо звенит?
- Ты его слышишь? – нахмурилась ведьма, изучая меня пронизывающим взглядом.
- Ну да, - неуверенно ответила я, не понимая, что именно ее смутило. Снова перебрала в памяти тощую инструкцию Росса — и до меня дошло! – Так я что же, ваша родня, выходит? – воскликнула я, пытаясь сообразить, радоваться мне или бояться. А потом застыла, поводила головой в стороны, прислушиваясь, и нахмурилась. – Их я тоже слышу, - махнула я рукой в сторону многочисленных фиолетовых огоньков. – Ничего не понимаю, - пролепетала я, пытаясь уловить в слабом перезвоне хоть какой-то намек на подсказку.
- Твоя сила, - произнесла Сворейла, снова нависнув надо мной. – Ты обладаешь силой этого места. А значит, - ее глаза загорелись блеском надежды, - ты можешь помочь мне!
- Что? Я? Как это? – совсем растерявшись, отступила я от ведьмы и надвигающихся проблем.
Пошарив в складках необъятной юбки, цыганка бесцеремонно сунула мне в руки что-то легкое и приятное на ощупь.
- Это место не пускает меня внутрь, как бы я ни старалась. К сожалению, я истратила практически всю искру, разыскивая свою Ларочку, и мое время здесь истекло. Прошу, отыщи мою внученьку и отдай ей это.
От такого обилия внезапной информации я окончательно растерялась.
- Что? Кто кого не пускает? Я не понимаю. Да и вообще… – запротестовала я, пытаясь сунуть цыганке обратно шелковистую синюю ленточку с медным колокольчиком. – Я не смогу вам помочь, ведь я не собираюсь… Я же даже не знаю, как выглядит ваша внучка!
- Тебе и не нужно знать, Рябина, - ведьма сжала мои кулаки, надежно запечатав внутри ленточку своей внучки. – Ты ее услышишь. Просто запомни, как звучит мой колоколец, и отдай это той, кто будет звучать так же. Если она все еще… Просто прислушайся. Прошу, Рябина, ты ее последняя надежда. Ее связь с родом жестоко разорвали, и ее больше никто не услышит. Кроме меня. Я создала новую связь только для нас обеих, отдав на это почти всю свою искру. И если я сейчас не уйду, мы застрянем с ней вдвоем здесь навсегда. Мне-то все равно, но моя девочка не заслужила таких страданий. Прошу!
- Но как же я… разве я смогу… - пробормотала я, точно зачарованная цыганским пронзительным взглядом. А потом встрепенулась. – Ай, ладно, кексик с вами, - махнула я рукой и с облегчением поняла, что могу освободить из ее ведьминского плена не только свой взгляд, но и сознание.
Кажется, я только сейчас поняла, что на самом деле значил заданный ранее цыганкой вопрос о моей чистокровности. Видимо, Сворейла как раз и была из таких ведьм: истинных и чистых. Обладающих поистине огромной ведовской силой и знаниями, способными зачаровать без вязей и заклинаний абсолютно любого, будь то человек, ведьма или бестелесая сущь.
- Благодарю, ре-Сеймур, - впервые на хмуром и усталом лице цыганки появилась искренняя улыбка. – Вовек не забуду.
- Как и я, похоже, - буркнула я, аккуратно складывая шелковую ленточку.
