Оцепенение, охватившее всех, мгновенно покинуло их, как только раздался взволнованный голос ветеринара, выскочившего из машины, резко остановившейся рядом со сбившимися в кучку испуганными людьми.
— Что случилось, мистер Бойер? Мне сказали, Зевс заболел непонятной болезнью и крушит все вокруг. Он там? — мистер Гарвуд взмахнул рукой в сторону конюшни. — Надеюсь, никто из людей не пострадал?
— Я не знаю, Джек, — в отчаянии произнес Чед. — Минут пятнадцать назад туда вошла девочка.
И он с диким удивлением посмотрел на сына, отказываясь верить в то, что видел сам — как Антэн собственноручно закрыл за дочерью тяжелую дверь конюшни.
— Что-о-о? Какая девочка? — взревел обычно такой спокойный и добродушный Джек Гарвуд. — Вы здесь с ума сошли все, что ли? Как можно было подпустить кого-то к возбужденной лошади? Это же верная смерть!
Он быстро подбежал к двери, решительно оттолкнул от нее Антэна и проворачивая ключ в замке, яростно приказал ему:
— Закроете за мной дверь, мистер… как вас там! И откроете, когда я постучу изнутри! — и увидев почти черные от ярости и беспокойства за дочь глаза Антэна, он уже менее возмущенно добавил: — Впрочем, ничего не делайте, я закрою дверь на задвижку.
Через мгновение Антэн услышал звук щелкнувшей задвижки и перевел взгляд на подбежавшего к нему отца.
— Как же так, сынок? — потерянно произнес Чед. — Как твоя девочка решилась войти туда, и главное, зачем? А мы все даже ей слова не сказали, чтобы отговорить от такого безумного шага. Как мы могли так поступить?
Не менее растерянными и недоуменными выглядели и конюхи. Четверо зрелых мужчин никак не могли понять, как они допустили, что девчонка зашла в конюшню, в которой метался обезумевший жеребец. Как не могли понять и отца, позволившего дочери сделать шаг навстречу неминуемой гибели.
— Я тебе потом все объясню, папа, — устало пообещал Антэн, находясь почти в предобморочном состоянии.
Но объяснять отцу ему ничего не пришлось. Через несколько долгих минут дверь открылась, и Лаки с ветеринаром, оживленно беседуя, вышли наружу.
— У него воспалилась небольшая, но глубокая рана над копытом, дядя Джек, — услышал Чед отрывок разговора. — Ее не заметили вовремя и не обработали, как следует. Я немного ее почистила, а ты уже долечишь. С детенышами все в порядке, они только сильно испугались.
— Это просто чудо, Лаки, что ты оказалась в гостях у дедушки и смогла помочь Зевсу, — Гарвуд слегка обнял ее за плечи и коснулся губами виска. — Рад был встретить тебя, сто лет уже не виделись. Ты совсем забыла нас с Эмили, — немного попенял он. — Как будешь дома, забегай к нам.
— Я тоже рада встрече, дядя Джек, — тепло улыбнулась Лаки. — Передавай привет всем нашим. Увидимся, как-нибудь, — пообещала она и увидев стоявшего в стороне и еще окончательно не пришедшего в себя Антэна, подвела к нему ветеринара. — Кстати, познакомься, мой отец — Антэн Бойер. Папа, это Джек Гарвуд — отец моей подруги Кэтрин.
Прочитав на лице Антэна требование немедленно дать пояснения, Джек обаятельно улыбнулся и протянул ему руку.
— Рад знакомству, мистер Бойер. Мы давно знакомы с Лаки. Я обучал ее премудростям ухода за животными на специальных курсах во время учебы… в колледже, — он с намеком сделал едва заметное ударение на последнем слове, пожимая руку Антэна, а затем обратился к Бойеру-старшему: — У вашей внучки редкий дар, Чед. Она хорошо понимает животных, иногда мне даже казалось, что она умеет разговаривать с ними, лучше меня.
Джек жизнерадостно хохотнул своим словам, словно удачно произнесенной шутке. Лица конюхов утратили настороженность и расплылись в улыбках. Теперь для них все стало простым и понятным, и поступок девушки выглядел уже не странным, а вполне объяснимым.
— Теперь ясно, Чед, от кого Лаки унаследовала любовь к лошадям. В одно время она даже подумывала стать ветеринаром, но ее отговорила моя Кэтрин, сказав, что тогда от нее всегда будет пахнуть лошадьми, как от ее папы, — вздохнул Гарвуд с напускным огорчением.
— Да ладно, дядя Джек, прибедняться, — весело рассмеялась Лаки, окончательно разгоняя остатки настороженности и недоверия у конюхов. — Никто и не заподозрит, что ты имеешь дело с животными, ты всегда благоухаешь, как настоящий франт.
— Хорошо, что напомнила о животных, детка, — озабоченно произнес ветеринар. — Что-то мы разболтались и забыли о Зевсе. Идем, ребята, я расскажу, как надо ухаживать за ним ближайшую неделю, — махнул он конюхам, приглашая зайти в конюшню.
— Я потом пришлю счет, мистер Бойер. Пока, Лаки. Приятно было познакомиться мистер Бойер-младший, — на ходу произнес Гарвуд, всем видом показывая, что он занятой человек, и так много времени потративший на досужие разговоры.
Лаки повернулась и не спеша пошла к дому, насмешливо усмехаясь и заранее зная, что сейчас начнется в гостиной. А именно, вторая часть спектакля «Встреча с внучкой» с поцелуями, объятиям и хеппи-эндом в эпилоге, в чем, впрочем, она была уверенна с самого начала. Ведь так было почти всегда, когда она знакомилась с новыми людьми.
Чед все еще растерянно смотрел на Антэна.
— Как же она была похожа на отца, когда крикнула: «Отойти всем от конюшни». Мне казалось, что я вижу и слышу его. Она совсем не похожа на Линду, а мы с Бетани не разглядели этого и обидели девочку. Как же теперь все исправить, сынок?
— Да никак, папа, — невесело усмехнулся Антэн. — Лаки и так все поймет. Она ведь предугадывала вашу реакцию и почти дословно мне ее описала еще по дороге сюда.
— А почему и Джек, и ты зовете ее Лаки? Она же представилась нам под именем Лорен.
— Потому, что в Дублине она живет под своим настоящим именем Лорен, полученным при рождении. А титул герцогини Лаутензак ей достался по наследству три года назад. Ты же знаешь их семейную традицию. Она не захотела скрывать свое имя и фамилию в расчете заслужить вашу симпатию представившись, как Лаки Бойер. Хотя именно под этим именем ее знают в Дармунде.
— Погоди, как в Дармунде? — удивился Чед. — Разве она не с тобой жила в Канаде все эти годы?
— Нет, папа. Я случайно встретился с Лаки меньше месяца назад в Венесуэле. До этого и не знал, что моя дочь жива, а я похоронил с Линдой чужого ребенка.
— Какой ужас, — медленно произнес Чед, хватаясь за сердце. — Ведь ты мог так никогда не узнать о дочери. А как же отец узнал о правнучке? Получается, он воспитывал Лаки с детства? Но почему тогда мы с Бетани ничего не знали об этом? Или он забрал девочку от Лаутензака, когда она подросла? И почему она росла в Дармунде или она тоже… как и отец? Ничего не могу понять, голова просто кругом идет.
Антэн подхватил побледневшего отца и усадил его прямо на мокрую скамейку, стоявшую под домом.
— Все, все, успокойся, — он погладил отца по щекам, вспоминая старый прием, изученный в Дармунде и еле шевеля губами, произнес почти забытое заклинание.
Чеда словно умыли ключевой водой. Он сразу взбодрился и слегка порозовел. А Антэн, гладя отца по коротко стриженной седой голове, продолжал его успокаивать.
— Сейчас мы выпьем немного виски, а потом горячего чаю и обо всем поговорим. Кстати, имя Лаки твоей внучке дал Алан, встретив ее двенадцать лет назад. Это очень необычная история, вам с Патриком обязательно надо ее услышать. Я попрошу Лаки рассказать ее вам. А насчет... — Антэн немного замялся, но все же сказал отцу, присаживаясь рядом с ним на скамейку:
— Ты все правильно понял, папа. Лаки унаследовала друидскую кровь деда. Она его преемница, имеющая право в будущем стать главой клана. Тогда, более двадцати лет назад, я отказался исполнить свой долг, и перед дедом, и перед кланом. Отказался так недопустимо безответственно, даже подло, а теперь этот долг вместо меня вынуждена исполнять моя дочь. И ее жизнь наполнена не развлечениями и любовными переживаниями, а бесконечными обязанностями, напрочь лишающими возможности распоряжаться своей жизнью самостоятельно. Вам с мамой Лаки с первой минуты категорически не понравилась из-за своего почти фотографического сходства с Линдой. Уже только за это, вы ее сразу невзлюбили и даже не скрывали этого. Не считая нужным для себя ближе познакомиться с ней, вы отвергли ее. А меня моя дочь за то, что я обрек ее на такую жизнь, должна так просто возненавидеть.
Голос Антэна срывался от душившего его раскаяния.
— Но она уверяет, что любит меня. А за что меня любить, папа? — неподдельная боль зазвучала в его голосе, боль и отчаяние. — За то, что вместо меня была вынуждена все эти годы заниматься бесконечной зубрежкой, овладевая знаниями, обязательными для наследницы рода? Или за то, что вместо меня дала клятву до конца жизни выполнять миссию, положив эту жизнь на алтарь победы над вселенским злом? И хочет она этого, или не хочет, а обязана исполнять долг. Как и сейчас, полчаса назад, моя девочка была вынуждена войти в ту конюшню, чтобы всеми силами не дать лошади сотворить зло и не навредить ни себе, ни людям, ни другим животным. Понимаешь, папа, должна предотвратить, хоть ценой собственной жизни, потому что дала клятву. Если бы ты знал, как в такие моменты я ненавижу себя, если бы ты знал, — еле слышно произнес он, совсем обессилев от волнения. — Да лучше умереть, чем вот так, считай, самому толкать своего ребенка навстречу безумной опасности. То, что ты увидел сегодня, для нее рядовой случай, а я видел ее в настоящем, серьезном деле, и с тех пор не могу спокойно спать по ночам.
Антэну стало немного легче после исповеди отцу, всегда бывшему для него самым лучшим советчиком, бывшему до их размолвки и его ухода из дома. Чед молчал и только гладил сына по руке, искренне жалея, что тогда, много лет назад, не встал безоговорочно на его сторону и не поддержал во всем, тем самым оттолкнув от себя и сделав скитальцем, мающимся по белому свету все эти годы.
— Я виноват перед тобой, сынок, — тихо сказал он. — Ты тоже вправе ненавидеть меня за все.
— За что мне тебя ненавидеть? — искренне удивился Антэн. — Во всех бедах я сам виноват. Жаль только, что и Лаки отвечает за мои прегрешения.
— Пойдем, сынок. Надо хоть как-то загладить свою вину перед внучкой. Она ведь позволит нам называть ее Лаки, как ты думаешь? — с нескрываемой надеждой посмотрел на сына Чед.
— Думаю, что да, папа, — успокоил его Антэн и подхватив под руку, повел к широкой лестнице, ведущей в дом.
Войдя в гостиную, они увидели мирную картину — Лаки в очень приукрашенном виде спокойно рассказывала Патрику о причине беспокойного поведения Зевса, быстро установленной ветеринаром, заверившем всех, что через неделю от ранки не останется и следа. Бетани слушала, поджав губы, а Патрик искренне радовался, что все обошлось, и пистолет не понадобился. Они с Бетани долго искали ключ, а затем никак не могли открыть сейф. Ключ застрял в замке и не двигался. Они так волновались, что возможно, пистолет крайне необходим в данной ситуации, хотя еще больше переживали, что Зевса могут пристрелить.
— Лаки помогла усмирить нашего Зевса, — гордо произнес Чед и вопросительно посмотрел на девушку. — Ты ведь позволишь нам всем называть тебя Лаки, внученька?
Увидел утвердительный кивок, Чед обрадовано улыбнулся и стал оживленно рассказывать, что оказывается, внучка хорошо знакома с Джеком Гарвудом и даже обучалась у него на курсах, что она очень любит лошадей и смогла быстро успокоить Зевса. И, вообще, она умница и хорошая девочка, за что он предлагает всем выпить вино, изготовленное на юге Франции, где семейство Бойеров испокон веков имеет собственные виноградники. Ради такого случая он сам выберет бутылку в винном погребе, не перепоручая столь важное дело дворецкому, и просит Бетани помочь ему разобрать мелкие надписи на этикетках.
Учитывая, что Чед имел прекрасное зрение, Бетани поняла, что муж хочет что-то сказать ей наедине, и с милой улыбкой извинившись перед всеми, поспешила за ним. Они вернулись только минут через двадцать с подозрительно покрасневшими глазами.
— Мы немного похозяйничали в ваше отсутствие, мэм, и попросили подать чай, — с вежливой улыбкой извинилась Лаки, разливая чай Патрику и Антэну.
Бетани, более эмоциональная, чем Чед, без всяких выкрутасов бросилась к Лаки, обняла ее за плечи и поцеловала в щеку, а затем с виноватым видом попросила: — Деточка, пожалуйста, зови меня бабушкой, а Чеда — дедушкой. И что, значит, похозяйничали? Ты можешь делать все, что хочешь, это ведь твой дом.
— Конечно, Лаки, ты у себя дома, — с воодушевлением подхватил Чед. — Это семейное гнездо Бойеров. Особняк построил еще мой прадед Бриндан Бойер для своих детей, внуков и правнуков. Жаль, что его портрет не сохранился в семейной галерее.
— Его портрет хранится в картинной галерее Дармунда, как и портреты предыдущих Бойеров, возглавлявших клан ирландских друидов, начиная с десятого века, — с легкой улыбкой заметила Лаки.
Она решила, что хватит притворяться и разыгрывать из себя вежливую и воспитанную девочку, так напомнившую родителям Антэна Линду Лаутензак, и так им не понравившуюся. Пусть тогда увидят настоящую Лаки Бойер, которая говорит и делает все, что считает нужным для себя, абсолютно не переживая о чужом мнении на этот счет.
— В ней находится и портрет нынешнего главы клана — Галларда Бойера, наследницей которого объявили меня. Так вы еще хотите, чтобы друидская колдунья называла вас бабушкой и дедушкой? — с заметной иронией спросила Лаки и загадочно прошептала: — Не боитесь?
— Конечно, не боимся и конечно, хотим, — в один голос неожиданно радостно закричали Чед и Бетани, немало удивив девушку реакцией на ее слова. Она даже бросила удивленный взгляд на отца, захохотавшего от души.
— Ты правильно заметил, Чед, — блестя глазами, оживленно сказала Бетани мужу. — Девочка удивительно похожа на нашего Галларда — тот же взгляд, цвет волос, интонация. Она даже брови приподняла, как он. Внученька, тебе когда-нибудь говорили, что в некоторых моментах ты удивительно похожа на прадедушку Галларда?
— Говорили, и не один раз, — холодно ответила Лаки. — Я и сама это знаю. Даже страшно иногда становится от того, что ощущаю себя его клоном.
— Но почему ты так этим недовольна? — вновь удивился Антэн странным отношениям Лаки с прадедом и ностальгически вздохнул. — Для меня дед был идеалом во всем. Я так мечтал походить на него, что сознательно копировал его походку, жесты, манеру общения с людьми. Но у меня это плохо получалось, а дед все замечал и подсмеивался надо мной, убеждая, что надо быть самим собой, хотя втайне был явно доволен таким стремлением внука.
— Вот и отлично, что тебе не удалось стать копией господина Галларда. Еще одного я, пожалуй, уже не выдержала бы.
— Но что ты такое говоришь о прадедушке, деточка? — удивилась Бетани. — Мой свекор замечательный человек, я любила его больше, чем родного отца. Он всегда был таким доброжелательным, все понимающим. А какое у него чувство юмора! Да вокруг него все искрилось от веселья. Когда он приезжал к нам — это был настоящий праздник. Жаль, что все прекратилось десять лет назад, как-то внезапно и непонятно, — уже совсем тихо и растерянно произнесла женщина.
— И что же произошло десять лет назад? — Антэн непонимающе посмотрел на родителей, а затем на Макбрайда. — Я так понимаю, что и Бирн перестал навещать тебя, дядя Патрик?
— Что случилось, мистер Бойер? Мне сказали, Зевс заболел непонятной болезнью и крушит все вокруг. Он там? — мистер Гарвуд взмахнул рукой в сторону конюшни. — Надеюсь, никто из людей не пострадал?
— Я не знаю, Джек, — в отчаянии произнес Чед. — Минут пятнадцать назад туда вошла девочка.
И он с диким удивлением посмотрел на сына, отказываясь верить в то, что видел сам — как Антэн собственноручно закрыл за дочерью тяжелую дверь конюшни.
— Что-о-о? Какая девочка? — взревел обычно такой спокойный и добродушный Джек Гарвуд. — Вы здесь с ума сошли все, что ли? Как можно было подпустить кого-то к возбужденной лошади? Это же верная смерть!
Он быстро подбежал к двери, решительно оттолкнул от нее Антэна и проворачивая ключ в замке, яростно приказал ему:
— Закроете за мной дверь, мистер… как вас там! И откроете, когда я постучу изнутри! — и увидев почти черные от ярости и беспокойства за дочь глаза Антэна, он уже менее возмущенно добавил: — Впрочем, ничего не делайте, я закрою дверь на задвижку.
Через мгновение Антэн услышал звук щелкнувшей задвижки и перевел взгляд на подбежавшего к нему отца.
— Как же так, сынок? — потерянно произнес Чед. — Как твоя девочка решилась войти туда, и главное, зачем? А мы все даже ей слова не сказали, чтобы отговорить от такого безумного шага. Как мы могли так поступить?
Не менее растерянными и недоуменными выглядели и конюхи. Четверо зрелых мужчин никак не могли понять, как они допустили, что девчонка зашла в конюшню, в которой метался обезумевший жеребец. Как не могли понять и отца, позволившего дочери сделать шаг навстречу неминуемой гибели.
— Я тебе потом все объясню, папа, — устало пообещал Антэн, находясь почти в предобморочном состоянии.
Но объяснять отцу ему ничего не пришлось. Через несколько долгих минут дверь открылась, и Лаки с ветеринаром, оживленно беседуя, вышли наружу.
— У него воспалилась небольшая, но глубокая рана над копытом, дядя Джек, — услышал Чед отрывок разговора. — Ее не заметили вовремя и не обработали, как следует. Я немного ее почистила, а ты уже долечишь. С детенышами все в порядке, они только сильно испугались.
— Это просто чудо, Лаки, что ты оказалась в гостях у дедушки и смогла помочь Зевсу, — Гарвуд слегка обнял ее за плечи и коснулся губами виска. — Рад был встретить тебя, сто лет уже не виделись. Ты совсем забыла нас с Эмили, — немного попенял он. — Как будешь дома, забегай к нам.
— Я тоже рада встрече, дядя Джек, — тепло улыбнулась Лаки. — Передавай привет всем нашим. Увидимся, как-нибудь, — пообещала она и увидев стоявшего в стороне и еще окончательно не пришедшего в себя Антэна, подвела к нему ветеринара. — Кстати, познакомься, мой отец — Антэн Бойер. Папа, это Джек Гарвуд — отец моей подруги Кэтрин.
Прочитав на лице Антэна требование немедленно дать пояснения, Джек обаятельно улыбнулся и протянул ему руку.
— Рад знакомству, мистер Бойер. Мы давно знакомы с Лаки. Я обучал ее премудростям ухода за животными на специальных курсах во время учебы… в колледже, — он с намеком сделал едва заметное ударение на последнем слове, пожимая руку Антэна, а затем обратился к Бойеру-старшему: — У вашей внучки редкий дар, Чед. Она хорошо понимает животных, иногда мне даже казалось, что она умеет разговаривать с ними, лучше меня.
Джек жизнерадостно хохотнул своим словам, словно удачно произнесенной шутке. Лица конюхов утратили настороженность и расплылись в улыбках. Теперь для них все стало простым и понятным, и поступок девушки выглядел уже не странным, а вполне объяснимым.
— Теперь ясно, Чед, от кого Лаки унаследовала любовь к лошадям. В одно время она даже подумывала стать ветеринаром, но ее отговорила моя Кэтрин, сказав, что тогда от нее всегда будет пахнуть лошадьми, как от ее папы, — вздохнул Гарвуд с напускным огорчением.
— Да ладно, дядя Джек, прибедняться, — весело рассмеялась Лаки, окончательно разгоняя остатки настороженности и недоверия у конюхов. — Никто и не заподозрит, что ты имеешь дело с животными, ты всегда благоухаешь, как настоящий франт.
— Хорошо, что напомнила о животных, детка, — озабоченно произнес ветеринар. — Что-то мы разболтались и забыли о Зевсе. Идем, ребята, я расскажу, как надо ухаживать за ним ближайшую неделю, — махнул он конюхам, приглашая зайти в конюшню.
— Я потом пришлю счет, мистер Бойер. Пока, Лаки. Приятно было познакомиться мистер Бойер-младший, — на ходу произнес Гарвуд, всем видом показывая, что он занятой человек, и так много времени потративший на досужие разговоры.
Лаки повернулась и не спеша пошла к дому, насмешливо усмехаясь и заранее зная, что сейчас начнется в гостиной. А именно, вторая часть спектакля «Встреча с внучкой» с поцелуями, объятиям и хеппи-эндом в эпилоге, в чем, впрочем, она была уверенна с самого начала. Ведь так было почти всегда, когда она знакомилась с новыми людьми.
Чед все еще растерянно смотрел на Антэна.
— Как же она была похожа на отца, когда крикнула: «Отойти всем от конюшни». Мне казалось, что я вижу и слышу его. Она совсем не похожа на Линду, а мы с Бетани не разглядели этого и обидели девочку. Как же теперь все исправить, сынок?
— Да никак, папа, — невесело усмехнулся Антэн. — Лаки и так все поймет. Она ведь предугадывала вашу реакцию и почти дословно мне ее описала еще по дороге сюда.
— А почему и Джек, и ты зовете ее Лаки? Она же представилась нам под именем Лорен.
— Потому, что в Дублине она живет под своим настоящим именем Лорен, полученным при рождении. А титул герцогини Лаутензак ей достался по наследству три года назад. Ты же знаешь их семейную традицию. Она не захотела скрывать свое имя и фамилию в расчете заслужить вашу симпатию представившись, как Лаки Бойер. Хотя именно под этим именем ее знают в Дармунде.
— Погоди, как в Дармунде? — удивился Чед. — Разве она не с тобой жила в Канаде все эти годы?
— Нет, папа. Я случайно встретился с Лаки меньше месяца назад в Венесуэле. До этого и не знал, что моя дочь жива, а я похоронил с Линдой чужого ребенка.
— Какой ужас, — медленно произнес Чед, хватаясь за сердце. — Ведь ты мог так никогда не узнать о дочери. А как же отец узнал о правнучке? Получается, он воспитывал Лаки с детства? Но почему тогда мы с Бетани ничего не знали об этом? Или он забрал девочку от Лаутензака, когда она подросла? И почему она росла в Дармунде или она тоже… как и отец? Ничего не могу понять, голова просто кругом идет.
Антэн подхватил побледневшего отца и усадил его прямо на мокрую скамейку, стоявшую под домом.
— Все, все, успокойся, — он погладил отца по щекам, вспоминая старый прием, изученный в Дармунде и еле шевеля губами, произнес почти забытое заклинание.
Чеда словно умыли ключевой водой. Он сразу взбодрился и слегка порозовел. А Антэн, гладя отца по коротко стриженной седой голове, продолжал его успокаивать.
— Сейчас мы выпьем немного виски, а потом горячего чаю и обо всем поговорим. Кстати, имя Лаки твоей внучке дал Алан, встретив ее двенадцать лет назад. Это очень необычная история, вам с Патриком обязательно надо ее услышать. Я попрошу Лаки рассказать ее вам. А насчет... — Антэн немного замялся, но все же сказал отцу, присаживаясь рядом с ним на скамейку:
— Ты все правильно понял, папа. Лаки унаследовала друидскую кровь деда. Она его преемница, имеющая право в будущем стать главой клана. Тогда, более двадцати лет назад, я отказался исполнить свой долг, и перед дедом, и перед кланом. Отказался так недопустимо безответственно, даже подло, а теперь этот долг вместо меня вынуждена исполнять моя дочь. И ее жизнь наполнена не развлечениями и любовными переживаниями, а бесконечными обязанностями, напрочь лишающими возможности распоряжаться своей жизнью самостоятельно. Вам с мамой Лаки с первой минуты категорически не понравилась из-за своего почти фотографического сходства с Линдой. Уже только за это, вы ее сразу невзлюбили и даже не скрывали этого. Не считая нужным для себя ближе познакомиться с ней, вы отвергли ее. А меня моя дочь за то, что я обрек ее на такую жизнь, должна так просто возненавидеть.
Голос Антэна срывался от душившего его раскаяния.
— Но она уверяет, что любит меня. А за что меня любить, папа? — неподдельная боль зазвучала в его голосе, боль и отчаяние. — За то, что вместо меня была вынуждена все эти годы заниматься бесконечной зубрежкой, овладевая знаниями, обязательными для наследницы рода? Или за то, что вместо меня дала клятву до конца жизни выполнять миссию, положив эту жизнь на алтарь победы над вселенским злом? И хочет она этого, или не хочет, а обязана исполнять долг. Как и сейчас, полчаса назад, моя девочка была вынуждена войти в ту конюшню, чтобы всеми силами не дать лошади сотворить зло и не навредить ни себе, ни людям, ни другим животным. Понимаешь, папа, должна предотвратить, хоть ценой собственной жизни, потому что дала клятву. Если бы ты знал, как в такие моменты я ненавижу себя, если бы ты знал, — еле слышно произнес он, совсем обессилев от волнения. — Да лучше умереть, чем вот так, считай, самому толкать своего ребенка навстречу безумной опасности. То, что ты увидел сегодня, для нее рядовой случай, а я видел ее в настоящем, серьезном деле, и с тех пор не могу спокойно спать по ночам.
Антэну стало немного легче после исповеди отцу, всегда бывшему для него самым лучшим советчиком, бывшему до их размолвки и его ухода из дома. Чед молчал и только гладил сына по руке, искренне жалея, что тогда, много лет назад, не встал безоговорочно на его сторону и не поддержал во всем, тем самым оттолкнув от себя и сделав скитальцем, мающимся по белому свету все эти годы.
— Я виноват перед тобой, сынок, — тихо сказал он. — Ты тоже вправе ненавидеть меня за все.
— За что мне тебя ненавидеть? — искренне удивился Антэн. — Во всех бедах я сам виноват. Жаль только, что и Лаки отвечает за мои прегрешения.
— Пойдем, сынок. Надо хоть как-то загладить свою вину перед внучкой. Она ведь позволит нам называть ее Лаки, как ты думаешь? — с нескрываемой надеждой посмотрел на сына Чед.
— Думаю, что да, папа, — успокоил его Антэн и подхватив под руку, повел к широкой лестнице, ведущей в дом.
Войдя в гостиную, они увидели мирную картину — Лаки в очень приукрашенном виде спокойно рассказывала Патрику о причине беспокойного поведения Зевса, быстро установленной ветеринаром, заверившем всех, что через неделю от ранки не останется и следа. Бетани слушала, поджав губы, а Патрик искренне радовался, что все обошлось, и пистолет не понадобился. Они с Бетани долго искали ключ, а затем никак не могли открыть сейф. Ключ застрял в замке и не двигался. Они так волновались, что возможно, пистолет крайне необходим в данной ситуации, хотя еще больше переживали, что Зевса могут пристрелить.
— Лаки помогла усмирить нашего Зевса, — гордо произнес Чед и вопросительно посмотрел на девушку. — Ты ведь позволишь нам всем называть тебя Лаки, внученька?
Увидел утвердительный кивок, Чед обрадовано улыбнулся и стал оживленно рассказывать, что оказывается, внучка хорошо знакома с Джеком Гарвудом и даже обучалась у него на курсах, что она очень любит лошадей и смогла быстро успокоить Зевса. И, вообще, она умница и хорошая девочка, за что он предлагает всем выпить вино, изготовленное на юге Франции, где семейство Бойеров испокон веков имеет собственные виноградники. Ради такого случая он сам выберет бутылку в винном погребе, не перепоручая столь важное дело дворецкому, и просит Бетани помочь ему разобрать мелкие надписи на этикетках.
Учитывая, что Чед имел прекрасное зрение, Бетани поняла, что муж хочет что-то сказать ей наедине, и с милой улыбкой извинившись перед всеми, поспешила за ним. Они вернулись только минут через двадцать с подозрительно покрасневшими глазами.
— Мы немного похозяйничали в ваше отсутствие, мэм, и попросили подать чай, — с вежливой улыбкой извинилась Лаки, разливая чай Патрику и Антэну.
Бетани, более эмоциональная, чем Чед, без всяких выкрутасов бросилась к Лаки, обняла ее за плечи и поцеловала в щеку, а затем с виноватым видом попросила: — Деточка, пожалуйста, зови меня бабушкой, а Чеда — дедушкой. И что, значит, похозяйничали? Ты можешь делать все, что хочешь, это ведь твой дом.
— Конечно, Лаки, ты у себя дома, — с воодушевлением подхватил Чед. — Это семейное гнездо Бойеров. Особняк построил еще мой прадед Бриндан Бойер для своих детей, внуков и правнуков. Жаль, что его портрет не сохранился в семейной галерее.
— Его портрет хранится в картинной галерее Дармунда, как и портреты предыдущих Бойеров, возглавлявших клан ирландских друидов, начиная с десятого века, — с легкой улыбкой заметила Лаки.
Она решила, что хватит притворяться и разыгрывать из себя вежливую и воспитанную девочку, так напомнившую родителям Антэна Линду Лаутензак, и так им не понравившуюся. Пусть тогда увидят настоящую Лаки Бойер, которая говорит и делает все, что считает нужным для себя, абсолютно не переживая о чужом мнении на этот счет.
— В ней находится и портрет нынешнего главы клана — Галларда Бойера, наследницей которого объявили меня. Так вы еще хотите, чтобы друидская колдунья называла вас бабушкой и дедушкой? — с заметной иронией спросила Лаки и загадочно прошептала: — Не боитесь?
— Конечно, не боимся и конечно, хотим, — в один голос неожиданно радостно закричали Чед и Бетани, немало удивив девушку реакцией на ее слова. Она даже бросила удивленный взгляд на отца, захохотавшего от души.
— Ты правильно заметил, Чед, — блестя глазами, оживленно сказала Бетани мужу. — Девочка удивительно похожа на нашего Галларда — тот же взгляд, цвет волос, интонация. Она даже брови приподняла, как он. Внученька, тебе когда-нибудь говорили, что в некоторых моментах ты удивительно похожа на прадедушку Галларда?
— Говорили, и не один раз, — холодно ответила Лаки. — Я и сама это знаю. Даже страшно иногда становится от того, что ощущаю себя его клоном.
— Но почему ты так этим недовольна? — вновь удивился Антэн странным отношениям Лаки с прадедом и ностальгически вздохнул. — Для меня дед был идеалом во всем. Я так мечтал походить на него, что сознательно копировал его походку, жесты, манеру общения с людьми. Но у меня это плохо получалось, а дед все замечал и подсмеивался надо мной, убеждая, что надо быть самим собой, хотя втайне был явно доволен таким стремлением внука.
— Вот и отлично, что тебе не удалось стать копией господина Галларда. Еще одного я, пожалуй, уже не выдержала бы.
— Но что ты такое говоришь о прадедушке, деточка? — удивилась Бетани. — Мой свекор замечательный человек, я любила его больше, чем родного отца. Он всегда был таким доброжелательным, все понимающим. А какое у него чувство юмора! Да вокруг него все искрилось от веселья. Когда он приезжал к нам — это был настоящий праздник. Жаль, что все прекратилось десять лет назад, как-то внезапно и непонятно, — уже совсем тихо и растерянно произнесла женщина.
— И что же произошло десять лет назад? — Антэн непонимающе посмотрел на родителей, а затем на Макбрайда. — Я так понимаю, что и Бирн перестал навещать тебя, дядя Патрик?
