«Как вовремя я вспомнила про эту Трейси! Еще пара мгновений, и вся моя выдержка лопнула бы, как мыльный пузырь. Эта ночь точно стала бы незабываемой для меня, ведь я не хочу никого кроме Алана. Хотелось бы верить, что и я такая любимая и желанная, как он уверяет. Хотя, возможно так и есть — на эту ночь. Чтобы затащить девчонку в постель после трех месяцев воздержания и не такое скажешь. Но я не могу позволить разбить мое сердце. Какой бы безумной ночь любви ни была, завтра все равно придется уехать. Да и Алан не задержится в Ирландии. Через несколько дней он лишь с легкой грустью будет вспоминать свое маленькое любовное приключение в далекой стране. Впрочем, почему с грустью, и почему вспоминать? Не много ли я возомнила о его чувствах ко мне?»
— Трейси не моя невеста, и никогда ею не была, — Алан наконец обрел дар речи и горячо запротестовал: — Да, мы встречались, но о помолвке и речь не шла. Мы расстались за месяц до моей поездки в Венесуэлу, причем окончательно и бесповоротно.
— Да-а? — снисходительно протянула Лаки. – Трейси упомянула о вашей небольшой размолвке, когда показывала подаренное тобой кольцо. У тебя, кстати, хороший вкус, — одобрительно отметила она.
— Лаки, какое кольцо? — уже не на шутку завелся Алан. — Я повторяю, что никакой помолвки не было. Чтобы там Трейси не придумывала, никаких отношений у меня с ней больше не будет, — он обхватил девушку за плечи и умоляюще посмотрел в глаза. — Прошу, поверь мне.
— У каждой влюбленной пары бывают ссоры и размолвки, — тихим, понимающим голосом произнесла Лаки, осторожно высвобождаясь из его рук. — Ничего страшного. Через несколько дней ты увидишь Трейси, и вы все уладите. Сейчас ты просто еще злишься на нее, вот и решил переспать со случайной девушкой. Не надо этого делать, тебе самому потом будет неприятно, когда…
— Да поверь мне, Лаки! Трейси отменная лгунья, она все выдумала! — с отчаянием прокричал Алан, с безысходностью понимая, что ему не удастся ее переубедить. Ох, попадись сейчас Трейси Морган, он бы ей шею свернул от злости.
Алан вновь сжал Лаки за плечи, стараясь убедить, что для него только она любимая и единственная.
— ...Когда Трейси сообщит, что ждет от тебя ребенка, — все тем же сочувственным тоном закончила Лаки, уже окончательно высвобождаясь из его рук. — Вы помиритесь с ней. Не зря же говорят: «Милые бранятся — только тешатся», — неопределенно пожала она плечами и отошла к камину, чтобы проследить за горевшим поленом.
Алан опустил руки, понимая, что все попытки безнадежны и тихо сказал:
— Это не мой ребенок, если он еще существует. Трейси вполне могла его выдумать.
— Ну, вот скоро вы с ней все и выясните, — утешила его Лаки, разгребая угли в камине и еле слышно добавила: — А я не беру чужого, даже если мне его настойчиво предлагают.
— Малышка, ты, наверное, уже устала следить за этим поленом, — раздался голос Викрама.
В пылу спора они даже не заметили его появления.
— Я сменю тебя, солнышко. Пойди, приляг на пару часиков, а перед рассветом я тебя разбужу.
Вик отобрал у сестры кочергу и начал сам шуровать ею в камине.
— Ладно, займись поленом, а я пока уберу со стола, — согласилась Лаки, радуясь, что брат прервал столь тягостный разговор с Аланом. Она быстро сгребла на поднос часть тарелок и понесла их на кухню, находившуюся в конце длинного коридора.
— Быстро же ты «отстрелялся», — с неожиданной злостью прошипел Алан. — Не думал, что ты такой «скорострел».
Викрам смерил его понимающим взглядом и насмешливо ухмыльнулся.
— Вижу, ты расстроился, что тебя опять прервали, правда, не на таком приятном моменте, как в первый раз. Поэтому, не буду с тобой цапаться за «скорострела».
Он пожал плечами, но все же решил объяснить:
— Я даже не начинал атаку. Только помог Саманте раздеться и немного посидел с ней. Она так устала, что почти сразу уснула,
Отбросив в сторону кочергу, Вик повернулся к сердитому Алану и миролюбиво его «утешил»:
— Да не злись ты так на меня. Тебе все равно ничего не обломилось бы от Лаки. Я ведь знаю свою сестру. Она не из тех, кто трахается по-быстрому у камина, поэтому и оставил вас ненадолго здесь одних.
— А что, трахаться можно только здесь? — Алан с яростным презрением взмахнул рукой, описывая в воздухе дугу по периметру холла. — Других комнат нет что ли? Или ты считаешь, что у меня стоит только возле этого камина, поэтому так великодушно позволил остаться наедине с твоей сестрой? Что ты все время вмешиваешься в ее жизнь? Лаки уже большая девочка, и сама может решить, где и с кем ей быть, папочка! — язвительно поддел он Вика. — Родной отец так не прессует ее, как ты, и не следит за каждым шагом. И тем более, не лезет со своими наставлениями.
— Ну-ну, родной отец… не прессует… — не менее язвительно ответил Викрам. — Да ее родному отцу ближе ты, а не она. Конечно, он не будет вмешиваться и мешать развлекаться своему любимому сыночку.
Алан не смог больше сдерживаться и яростно вцепился в Вика.
— Слышь, ты, не суди по себе, — в бешенстве процедил он сквозь зубы. — Это ты развлекаешься с Самантой, а я люблю Лаки.
Тот мгновенно ощетинился и ответно вцепился в Алана.
— Я тебя сейчас порву за Саманту, — зловеще прошипел он.
— А я тебя — за Лаки, — мгновенно парировал Алан, прикидывая, куда больнее заехать наглому братцу своей любимой.
— Эй, вы что там не поделили? — удивленно спросил Антэн, входя в холл. — А я считал, что вы неплохо поладили.
Он обошел сцепившихся, как два петуха, парней и устало опустился в кресло.
— Где Лаки? Спит? А ты, Викрам, почему не следишь за огнем? Полено, не прекращая, должно гореть до рассвета. Ты, что, забыл об этом?
Слова отца отрезвили Алана, и он нехотя отпустил Вика, понимая теперь, почему тот был так уверен, что Лаки не покинет холл, и ему — Алану — ничего «не светит» в эту ночь. А теперь и вовсе ничего не засветит после лжи, навороченной Трейси Морган. Он глубоко вздохнул, не зная, что же теперь делать. Лаки стала смыслом его жизни, но как переубедить ее поверить ему? Какой-то же, выход должен быть?
Вик, молча, вновь принялся за полено, а Антэн вопросительно посмотрел на сына, ожидая объяснений, но тот не собирался их давать.
— Папочка? Ты не остался у Маклафлинов? Кристиана тоже вернулась с тобой? — раздался мелодичный голос Лаки, вкатившей в холл сервировочный столик.
— Кристиана осталась у них, детка. Она очень устала и не захотела возвращаться, — ровным и даже равнодушным голосом ответил Антэн.
В его душе очередной раз всколыхнулись горечь и боль от того, что Кристиана не захотела остаться с ним наедине даже на полчаса дороги.
— Через несколько часов ей все равно пришлось бы ехать к Маклафлиным, провожать Дерека и Присциллу. А я решил вместе с вами дождаться рассвета, сжигая это полено.
Он подошел к камину и сделал вид, что подбрасывает на полено угли, а сам прятал взгляд от своей все понимающей и все видящей дочери.
— Значит, ее сегодня почти весь день не будет дома? Милтоны ведь улетают в шесть вечера, — радостно захлопала в ладоши Лаки и заметив недоуменные взгляды мужчин, удивившихся столь бурной ее радости, поспешила все объяснить: — Завтра у Кристианы день рождения, и у нас будет время приготовить ей подарки.
— У Кристианы завтра день рождения? Надо подумать, что ей подарить, — безучастно сказал Антэн, еще сильней орудуя кочергой в камине.
Он отлично помнил эту дату, и неделю назад в лучшем цветочном магазине заказал розы особого сорта, которые ему клятвенно пообещали доставить к завтрашнему утру.
Лаки сделала вид, что поверила ему и повернулась к парням.
— У меня есть одна идейка насчет подарка, — загадочно улыбнулась она, во второй раз делая вид, что не заметила возникшей между ними напряженности, и в третий — что такая напряженность существует между ней и Аланом. — Но мне нужна ваша помощь, мальчики. От вас обоих.
Мальчики переглянулись, молча заключая перемирие, и согласно кивнули головами.
— Можешь рассчитывать на нас, малышка, — Вик ответил за обоих, давая Алану понять, что Лаки совершенно ни к чему знать об их стычке.
— Что-то я проголодался, — Антэн, наконец-то, решился отойти от камина, уже полностью справившись со своими эмоциями. — Детка, там ничего не осталось для голодного папочки? — жалобно спросил он.
— Да еды сколько угодно, мой дорогой папочка, — рассмеялась Лаки, выгружая на стол чистые тарелки и свежие закуски. — Я специально все принесла, ведь нам с Виком сидеть еще до рассвета.
— Я посижу с вами, — не терпящим возражений тоном сказал Антэн. — Сегодня ведь праздник Йоль, и сжигая полено, очищаешься от всех грехов.
— Ну, если ты уже заговорил о празднике, то можешь постоять и под омелой, загадывая желание, — иронично предложил Вик. — Лаки притащила ее из Заповедного леса, и она считается у нас волшебной.
— Что значит, притащила? — недовольно нахмурился Антэн и требовательно спросил у дочери: — Ты самовольно была в лесу?
— Кого ты слушаешь, папа? Он же тебя разводит! — укоризненно покачала головой Лаки, бросая негодующий взгляд на Вика. — Конечно, не была. Я купила омелу у «лесовиков», убеждавших, что она волшебная. И теперь мы загадываем под ней желания, вдруг они, правда сбудутся. А ты Вика больше слушай, он тебе еще запоет, что и это вино заговорено на любовь, — она небрежно указала на последнюю, четвертую бутылку. — Они со Стивеном рассказывают всем небылицы о его необычных свойствах.
Антэн взял бутылку, хорошенько ее встряхнул и откупорил. Вино запенилось, как шампанское, и он аккуратно разлил его в четыре фужера.
— Да-а, настоящий «вересковый мед».
Антэн сделал большой глоток и прикрыл глаза от удовольствия, а затем предложил Алану:
— Попробуй, сынок. Это наше семейное вино, его тайный рецепт передается из поколения в поколение. Мне, правда, не пришлось получить его от деда, но, что уже об этом говорить, — с нескрываемой грустью сказал он и отметил, наслаждаясь букетом вина: — А оно стало еще изысканней. Дед добавил несколько новых ингредиентов.
— Это я добавила, папа. А рецепт нашла в одной старинной книге. Бирн тоже говорил, что вино напоминает знаменитый «вересковый мед» Бойеров, но я думала, что он мне просто льстил. Я никогда не пробовала оригинал, и не могу судить об их сходстве.
Антэн в очередной раз с болью убедился, что Лаки не стала для прадеда по-настоящему родной, и все из-за его опрометчивого решения, не принесшего никому ни счастья, ни душевного покоя.
— Это из-за меня он не хочет раскрывать тебе семейный секрет, детка, — произнес он с обидой за дочь.
Лаки тягостно было вновь увидеть, как сильно отец раскаивается в своем поступке, предопределившем ее жизнь, и она поспешила его успокоить:
— Папа, да при чем здесь ты? Подумай сам, как бы он передал рецепт тебе или мне в двадцатилетнем возрасте? Это все равно, что толкать своих детей на путь алкоголизма, обучая с ранних лет виноделию.
Объяснение так быстро пришло ей в голову, что она впервые задумалась. Возможно, так оно и есть. Прадед не захотел вызывать у нее усиленный интерес к спиртным напиткам, тем более, к их изготовлению.
— А с Макбрайдом у нас свои маленькие тайны. Он меня многому научил, в том числе, и как надо пить, чтобы не спиться, а тем более, не опиться и не попасть впросак. Вот и это вино он научил меня пить правильно.
Лаки покрутила фужер, тщательно вспенивая вино, а затем сделала два больших глотка.
— Если пить так, как предложил ты — вспенив и большими глотками, то вино сразу бьет в голову, и становится легко и весело, как от обычного хорошего алкоголя. Ну, а если наливать его, не взбалтывая, и пить медленно, маленькими глотками, то ингредиенты начинают действовать по очереди, постепенно пробуждая весьма определенные чувства и желания, — она насмешливо улыбнулась, заметив, как удивление и недоверие, сменяя друг друга, промелькнули в глазах отца.
— Не понял, детка, — недоуменно произнес Антэн, принюхиваясь к оставшемуся в фужере вину. — Ты хочешь сказать, что если пить его медленно и печально, то оно действует, как… — он слегка замялся, но все же закончил свою мысль, — как афродизиак?
Лаки кивнула ему, уточняя: — Только не печально, как ты сказал, а расслабленно, в романтической обстановке.
Вик оживленно встрепенулся: — Получается, вино все-таки действует? Я думал, ты подсунула обычное плацебо, а Стивен поверил и завелся с пол-оборота.
— А ты проверь, и потом скажешь мне плацебо или нет, — невинно предложила Лаки. — Я ведь поверила Бирну на слово, и так, пару раз в год посылаю ему с полдюжины бутылок.
— Макбрайду нужен допинг? — сочувственно хохотнул Викрам и снисходительно добавил: — А чем он думал, когда женился на девчонке? Все жеребцом себя считал?
— Угомонись, — холодно прервала его Лаки. — Ему не нужен никакой допинг. Вино действует на чувственность, а не на эрекцию, и очень подходит для романтических вечеров. Не будет же он, в самом деле, на годовщину свадьбы или в День святого Валентина предлагать жене виски.
— Прости, что усомнился в твоем драгоценном Бирне, — иронично извинился Вик. — Конечно, он же такой мачо.
— Не надо так явно завидовать, — ответно поддела его Лаки. — Вы с ним в разных возрастных категориях, и он никак не сможет затмить тебя в твоей лиге.
— Ни дед, ни Бирн никогда не упоминали при мне о необычных свойствах «верескового меда», — задумчиво протянул Антэн, рассматривая вино уже на свет. — Интересно, почему?
— Извини за откровенность, но легенды Дармунда гласят, что девчонки к тебе в очередь записывались, — глядя отцу прямо в глаза, смело ответила Лаки. — А если бы еще и семейное вино употреблял, тогда ты, вообще, не вылезал бы из постели.
— Лаки, в легендах всегда все преувеличено, не надо в них верить, — Антэн даже покраснел от смущения и отвел взгляд. — Представляю, что тебе говорили обо мне все эти годы. Прости за все, что пришлось пережить из-за меня, — тихо попросил он, понимая, как неприятно ей было слушать рассказы о постельных «подвигах» отца.
«Ты даже не представляешь, что мне пришлось пережить», — мелькнула горькая мысль, которую она поспешно выбросила из головы, пока отец не успел ее прочесть. И лучезарно улыбнулась ему.
— Все было не столь печально, чтобы за это извиняться. И сейчас речь идет не о тебе, а о вине, — она быстро встряхнула бутылку и разлила оставшееся вино по фужерам. — Хотя, о нем тоже говорить некогда, уже светает. Так что допиваем, и встречаем новый день. Нам с Виком надо очистить дом от духов старого года, если хотите, то присоединяйтесь.
Лаки залпом допила вино и вышла из-за стола. За ней следом, допив свое вино, вышли все остальные. Через несколько минут уже заметно повеселевшие они бегали с березовыми метлами и выметали всю пыль из дома, приговаривая присказку, восхвалявшую новый год. А затем попросили его стать счастливым для них и широко распахнули окна и двери, впуская в дом лучи утреннего солнца.
Антэн последним покинул холл и проходя под омелой, остановился, чтобы прошептать желание, искренне надеясь, что оно обязательно сбудется. И одиночество навсегда покинет его сердце, уступив место любви.
***
Алан крепко пожал руку Милтону и с улыбкой пожелал:
— Хорошо долететь, дядя Дерек, и не мучиться от болтанки, я знаю, как вы ненавидите полеты, — и внезапно помрачнев, добавил: — Скоро увидимся в Торонто.
— Трейси не моя невеста, и никогда ею не была, — Алан наконец обрел дар речи и горячо запротестовал: — Да, мы встречались, но о помолвке и речь не шла. Мы расстались за месяц до моей поездки в Венесуэлу, причем окончательно и бесповоротно.
— Да-а? — снисходительно протянула Лаки. – Трейси упомянула о вашей небольшой размолвке, когда показывала подаренное тобой кольцо. У тебя, кстати, хороший вкус, — одобрительно отметила она.
— Лаки, какое кольцо? — уже не на шутку завелся Алан. — Я повторяю, что никакой помолвки не было. Чтобы там Трейси не придумывала, никаких отношений у меня с ней больше не будет, — он обхватил девушку за плечи и умоляюще посмотрел в глаза. — Прошу, поверь мне.
— У каждой влюбленной пары бывают ссоры и размолвки, — тихим, понимающим голосом произнесла Лаки, осторожно высвобождаясь из его рук. — Ничего страшного. Через несколько дней ты увидишь Трейси, и вы все уладите. Сейчас ты просто еще злишься на нее, вот и решил переспать со случайной девушкой. Не надо этого делать, тебе самому потом будет неприятно, когда…
— Да поверь мне, Лаки! Трейси отменная лгунья, она все выдумала! — с отчаянием прокричал Алан, с безысходностью понимая, что ему не удастся ее переубедить. Ох, попадись сейчас Трейси Морган, он бы ей шею свернул от злости.
Алан вновь сжал Лаки за плечи, стараясь убедить, что для него только она любимая и единственная.
— ...Когда Трейси сообщит, что ждет от тебя ребенка, — все тем же сочувственным тоном закончила Лаки, уже окончательно высвобождаясь из его рук. — Вы помиритесь с ней. Не зря же говорят: «Милые бранятся — только тешатся», — неопределенно пожала она плечами и отошла к камину, чтобы проследить за горевшим поленом.
Алан опустил руки, понимая, что все попытки безнадежны и тихо сказал:
— Это не мой ребенок, если он еще существует. Трейси вполне могла его выдумать.
— Ну, вот скоро вы с ней все и выясните, — утешила его Лаки, разгребая угли в камине и еле слышно добавила: — А я не беру чужого, даже если мне его настойчиво предлагают.
— Малышка, ты, наверное, уже устала следить за этим поленом, — раздался голос Викрама.
В пылу спора они даже не заметили его появления.
— Я сменю тебя, солнышко. Пойди, приляг на пару часиков, а перед рассветом я тебя разбужу.
Вик отобрал у сестры кочергу и начал сам шуровать ею в камине.
— Ладно, займись поленом, а я пока уберу со стола, — согласилась Лаки, радуясь, что брат прервал столь тягостный разговор с Аланом. Она быстро сгребла на поднос часть тарелок и понесла их на кухню, находившуюся в конце длинного коридора.
— Быстро же ты «отстрелялся», — с неожиданной злостью прошипел Алан. — Не думал, что ты такой «скорострел».
Викрам смерил его понимающим взглядом и насмешливо ухмыльнулся.
— Вижу, ты расстроился, что тебя опять прервали, правда, не на таком приятном моменте, как в первый раз. Поэтому, не буду с тобой цапаться за «скорострела».
Он пожал плечами, но все же решил объяснить:
— Я даже не начинал атаку. Только помог Саманте раздеться и немного посидел с ней. Она так устала, что почти сразу уснула,
Отбросив в сторону кочергу, Вик повернулся к сердитому Алану и миролюбиво его «утешил»:
— Да не злись ты так на меня. Тебе все равно ничего не обломилось бы от Лаки. Я ведь знаю свою сестру. Она не из тех, кто трахается по-быстрому у камина, поэтому и оставил вас ненадолго здесь одних.
— А что, трахаться можно только здесь? — Алан с яростным презрением взмахнул рукой, описывая в воздухе дугу по периметру холла. — Других комнат нет что ли? Или ты считаешь, что у меня стоит только возле этого камина, поэтому так великодушно позволил остаться наедине с твоей сестрой? Что ты все время вмешиваешься в ее жизнь? Лаки уже большая девочка, и сама может решить, где и с кем ей быть, папочка! — язвительно поддел он Вика. — Родной отец так не прессует ее, как ты, и не следит за каждым шагом. И тем более, не лезет со своими наставлениями.
— Ну-ну, родной отец… не прессует… — не менее язвительно ответил Викрам. — Да ее родному отцу ближе ты, а не она. Конечно, он не будет вмешиваться и мешать развлекаться своему любимому сыночку.
Алан не смог больше сдерживаться и яростно вцепился в Вика.
— Слышь, ты, не суди по себе, — в бешенстве процедил он сквозь зубы. — Это ты развлекаешься с Самантой, а я люблю Лаки.
Тот мгновенно ощетинился и ответно вцепился в Алана.
— Я тебя сейчас порву за Саманту, — зловеще прошипел он.
— А я тебя — за Лаки, — мгновенно парировал Алан, прикидывая, куда больнее заехать наглому братцу своей любимой.
— Эй, вы что там не поделили? — удивленно спросил Антэн, входя в холл. — А я считал, что вы неплохо поладили.
Он обошел сцепившихся, как два петуха, парней и устало опустился в кресло.
— Где Лаки? Спит? А ты, Викрам, почему не следишь за огнем? Полено, не прекращая, должно гореть до рассвета. Ты, что, забыл об этом?
Слова отца отрезвили Алана, и он нехотя отпустил Вика, понимая теперь, почему тот был так уверен, что Лаки не покинет холл, и ему — Алану — ничего «не светит» в эту ночь. А теперь и вовсе ничего не засветит после лжи, навороченной Трейси Морган. Он глубоко вздохнул, не зная, что же теперь делать. Лаки стала смыслом его жизни, но как переубедить ее поверить ему? Какой-то же, выход должен быть?
Вик, молча, вновь принялся за полено, а Антэн вопросительно посмотрел на сына, ожидая объяснений, но тот не собирался их давать.
— Папочка? Ты не остался у Маклафлинов? Кристиана тоже вернулась с тобой? — раздался мелодичный голос Лаки, вкатившей в холл сервировочный столик.
— Кристиана осталась у них, детка. Она очень устала и не захотела возвращаться, — ровным и даже равнодушным голосом ответил Антэн.
В его душе очередной раз всколыхнулись горечь и боль от того, что Кристиана не захотела остаться с ним наедине даже на полчаса дороги.
— Через несколько часов ей все равно пришлось бы ехать к Маклафлиным, провожать Дерека и Присциллу. А я решил вместе с вами дождаться рассвета, сжигая это полено.
Он подошел к камину и сделал вид, что подбрасывает на полено угли, а сам прятал взгляд от своей все понимающей и все видящей дочери.
— Значит, ее сегодня почти весь день не будет дома? Милтоны ведь улетают в шесть вечера, — радостно захлопала в ладоши Лаки и заметив недоуменные взгляды мужчин, удивившихся столь бурной ее радости, поспешила все объяснить: — Завтра у Кристианы день рождения, и у нас будет время приготовить ей подарки.
— У Кристианы завтра день рождения? Надо подумать, что ей подарить, — безучастно сказал Антэн, еще сильней орудуя кочергой в камине.
Он отлично помнил эту дату, и неделю назад в лучшем цветочном магазине заказал розы особого сорта, которые ему клятвенно пообещали доставить к завтрашнему утру.
Лаки сделала вид, что поверила ему и повернулась к парням.
— У меня есть одна идейка насчет подарка, — загадочно улыбнулась она, во второй раз делая вид, что не заметила возникшей между ними напряженности, и в третий — что такая напряженность существует между ней и Аланом. — Но мне нужна ваша помощь, мальчики. От вас обоих.
Мальчики переглянулись, молча заключая перемирие, и согласно кивнули головами.
— Можешь рассчитывать на нас, малышка, — Вик ответил за обоих, давая Алану понять, что Лаки совершенно ни к чему знать об их стычке.
— Что-то я проголодался, — Антэн, наконец-то, решился отойти от камина, уже полностью справившись со своими эмоциями. — Детка, там ничего не осталось для голодного папочки? — жалобно спросил он.
— Да еды сколько угодно, мой дорогой папочка, — рассмеялась Лаки, выгружая на стол чистые тарелки и свежие закуски. — Я специально все принесла, ведь нам с Виком сидеть еще до рассвета.
— Я посижу с вами, — не терпящим возражений тоном сказал Антэн. — Сегодня ведь праздник Йоль, и сжигая полено, очищаешься от всех грехов.
— Ну, если ты уже заговорил о празднике, то можешь постоять и под омелой, загадывая желание, — иронично предложил Вик. — Лаки притащила ее из Заповедного леса, и она считается у нас волшебной.
— Что значит, притащила? — недовольно нахмурился Антэн и требовательно спросил у дочери: — Ты самовольно была в лесу?
— Кого ты слушаешь, папа? Он же тебя разводит! — укоризненно покачала головой Лаки, бросая негодующий взгляд на Вика. — Конечно, не была. Я купила омелу у «лесовиков», убеждавших, что она волшебная. И теперь мы загадываем под ней желания, вдруг они, правда сбудутся. А ты Вика больше слушай, он тебе еще запоет, что и это вино заговорено на любовь, — она небрежно указала на последнюю, четвертую бутылку. — Они со Стивеном рассказывают всем небылицы о его необычных свойствах.
Антэн взял бутылку, хорошенько ее встряхнул и откупорил. Вино запенилось, как шампанское, и он аккуратно разлил его в четыре фужера.
— Да-а, настоящий «вересковый мед».
Антэн сделал большой глоток и прикрыл глаза от удовольствия, а затем предложил Алану:
— Попробуй, сынок. Это наше семейное вино, его тайный рецепт передается из поколения в поколение. Мне, правда, не пришлось получить его от деда, но, что уже об этом говорить, — с нескрываемой грустью сказал он и отметил, наслаждаясь букетом вина: — А оно стало еще изысканней. Дед добавил несколько новых ингредиентов.
— Это я добавила, папа. А рецепт нашла в одной старинной книге. Бирн тоже говорил, что вино напоминает знаменитый «вересковый мед» Бойеров, но я думала, что он мне просто льстил. Я никогда не пробовала оригинал, и не могу судить об их сходстве.
Антэн в очередной раз с болью убедился, что Лаки не стала для прадеда по-настоящему родной, и все из-за его опрометчивого решения, не принесшего никому ни счастья, ни душевного покоя.
— Это из-за меня он не хочет раскрывать тебе семейный секрет, детка, — произнес он с обидой за дочь.
Лаки тягостно было вновь увидеть, как сильно отец раскаивается в своем поступке, предопределившем ее жизнь, и она поспешила его успокоить:
— Папа, да при чем здесь ты? Подумай сам, как бы он передал рецепт тебе или мне в двадцатилетнем возрасте? Это все равно, что толкать своих детей на путь алкоголизма, обучая с ранних лет виноделию.
Объяснение так быстро пришло ей в голову, что она впервые задумалась. Возможно, так оно и есть. Прадед не захотел вызывать у нее усиленный интерес к спиртным напиткам, тем более, к их изготовлению.
— А с Макбрайдом у нас свои маленькие тайны. Он меня многому научил, в том числе, и как надо пить, чтобы не спиться, а тем более, не опиться и не попасть впросак. Вот и это вино он научил меня пить правильно.
Лаки покрутила фужер, тщательно вспенивая вино, а затем сделала два больших глотка.
— Если пить так, как предложил ты — вспенив и большими глотками, то вино сразу бьет в голову, и становится легко и весело, как от обычного хорошего алкоголя. Ну, а если наливать его, не взбалтывая, и пить медленно, маленькими глотками, то ингредиенты начинают действовать по очереди, постепенно пробуждая весьма определенные чувства и желания, — она насмешливо улыбнулась, заметив, как удивление и недоверие, сменяя друг друга, промелькнули в глазах отца.
— Не понял, детка, — недоуменно произнес Антэн, принюхиваясь к оставшемуся в фужере вину. — Ты хочешь сказать, что если пить его медленно и печально, то оно действует, как… — он слегка замялся, но все же закончил свою мысль, — как афродизиак?
Лаки кивнула ему, уточняя: — Только не печально, как ты сказал, а расслабленно, в романтической обстановке.
Вик оживленно встрепенулся: — Получается, вино все-таки действует? Я думал, ты подсунула обычное плацебо, а Стивен поверил и завелся с пол-оборота.
— А ты проверь, и потом скажешь мне плацебо или нет, — невинно предложила Лаки. — Я ведь поверила Бирну на слово, и так, пару раз в год посылаю ему с полдюжины бутылок.
— Макбрайду нужен допинг? — сочувственно хохотнул Викрам и снисходительно добавил: — А чем он думал, когда женился на девчонке? Все жеребцом себя считал?
— Угомонись, — холодно прервала его Лаки. — Ему не нужен никакой допинг. Вино действует на чувственность, а не на эрекцию, и очень подходит для романтических вечеров. Не будет же он, в самом деле, на годовщину свадьбы или в День святого Валентина предлагать жене виски.
— Прости, что усомнился в твоем драгоценном Бирне, — иронично извинился Вик. — Конечно, он же такой мачо.
— Не надо так явно завидовать, — ответно поддела его Лаки. — Вы с ним в разных возрастных категориях, и он никак не сможет затмить тебя в твоей лиге.
— Ни дед, ни Бирн никогда не упоминали при мне о необычных свойствах «верескового меда», — задумчиво протянул Антэн, рассматривая вино уже на свет. — Интересно, почему?
— Извини за откровенность, но легенды Дармунда гласят, что девчонки к тебе в очередь записывались, — глядя отцу прямо в глаза, смело ответила Лаки. — А если бы еще и семейное вино употреблял, тогда ты, вообще, не вылезал бы из постели.
— Лаки, в легендах всегда все преувеличено, не надо в них верить, — Антэн даже покраснел от смущения и отвел взгляд. — Представляю, что тебе говорили обо мне все эти годы. Прости за все, что пришлось пережить из-за меня, — тихо попросил он, понимая, как неприятно ей было слушать рассказы о постельных «подвигах» отца.
«Ты даже не представляешь, что мне пришлось пережить», — мелькнула горькая мысль, которую она поспешно выбросила из головы, пока отец не успел ее прочесть. И лучезарно улыбнулась ему.
— Все было не столь печально, чтобы за это извиняться. И сейчас речь идет не о тебе, а о вине, — она быстро встряхнула бутылку и разлила оставшееся вино по фужерам. — Хотя, о нем тоже говорить некогда, уже светает. Так что допиваем, и встречаем новый день. Нам с Виком надо очистить дом от духов старого года, если хотите, то присоединяйтесь.
Лаки залпом допила вино и вышла из-за стола. За ней следом, допив свое вино, вышли все остальные. Через несколько минут уже заметно повеселевшие они бегали с березовыми метлами и выметали всю пыль из дома, приговаривая присказку, восхвалявшую новый год. А затем попросили его стать счастливым для них и широко распахнули окна и двери, впуская в дом лучи утреннего солнца.
Антэн последним покинул холл и проходя под омелой, остановился, чтобы прошептать желание, искренне надеясь, что оно обязательно сбудется. И одиночество навсегда покинет его сердце, уступив место любви.
***
Алан крепко пожал руку Милтону и с улыбкой пожелал:
— Хорошо долететь, дядя Дерек, и не мучиться от болтанки, я знаю, как вы ненавидите полеты, — и внезапно помрачнев, добавил: — Скоро увидимся в Торонто.
