Через год у них родился мальчик, назвали его Теймур. Карим души не чаял в молодой жене. Он старался скрывать ото всех свои чувства, но счастье невозможно спрятать. Оно с самого раннего утра появлялось на его красивом лице и весь день сияло нежным светом, делая его лицо и глаза лучезарными.
Сам того не понимая, Карим играл с огнём. Он совсем отдалился от Медины и её сына. Всё его внимание было отдано любимой женщине и своему родному сыну. Гром грянул неожиданно. Прошло уже двенадцать лет, но Карим помнит тот чёрный день, как будто всё произошло вчера.
В тот день он плохо себя чувствовал и после обеда ушёл на свою половину. Ему почти удалось заснуть. Но крик с улицы, переходящий в вопли и визг, заставили его проснуться, встать и подойти к окну. То, что он увидел, повергло его в шок. Дверь со двора на улицу была широко распахнута. В поле зрения Карима попался мужчина. Одной рукой он обнимал Софию за талию, прижимая к себе. Другой удерживал руку женщины в своей. Даже с того места, где стоял, Карим увидел, что рука жены лежит на груди незнакомца. Создавалось впечатление, что между ними любовная связь. Рядом стояла Медина и вопила во всё горло, обличая невестку в измене. Через минуту или две Карим уже был за воротами. Мужчина как будто испарился. Он исчез так быстро, что Карим не успел его даже рассмотреть, не то чтобы схватить и наказать наглеца. За совращение чужой жены мужчине полагалась смерть, но и женщина не должна остаться безнаказанной.
— Ты видела его, кто он? — Обратился Карим к Медине.
— Видела, как не увидеть. Казах не из нашего селения, чужой. Спроси у своей шлюхи, пусть расскажет, сколько раз изменила тебе. О Аллах. О Аллах, какой позор на нашу голову. София стояла рядом, заливаясь слезами. Она пыталась оправдаться, просила, умоляла, говорила, что не знакома с мужчиной, убеждала, что он напал на неё, схватил, она пыталась оттолкнуть его. Но Карим не слышал. Ревность застилала глаза.
Отец и мать вышли из дома и встали рядом, осуждающе качая головой. Соседи стали собираться вокруг.
— Замолчи. — Приказал Рашид Медине.
— Все идите в дом. И ты тоже иди в дом. В то время ещё были сильны законы адата. За измену муж должен был сам убить жену любым способом, а мог привязать к столбу, чтобы каждый проходящий мимо мог бросить или даже забить её камнями, или же посадить на осла и возить по окрестностям, чтобы каждый желающий мог плюнуть в неё, бросить камнями или ударить хлыстом по обнажённому до пояса телу.
Невозможно передать, какую боль тогда испытал Карим. Он не мог убить женщину, которую любил больше жизни, но и простить её тоже не мог.
— Как собираешься поступить с неверной? — Спросил отец.
— Не знаю, дада. Убивать не хочу.
— Люди осудят.
— Осудят, но я решил отпустить неверную, а сам вернуться на Кавказ. Многие семьи переехали. А мы почему всё ещё здесь? Уже можно, власти разрешили. Пора возвращаться домой, дада. Мы собрали немного денег, построим дом, будем жить на родной земле. Что скажешь?
— И я хотел с тобой обсудить эту тему. Пора уезжать отсюда. Но как ты поступишь с этой женщиной?
— Дам денег немного. Пусть уезжает. Не хочу её крови, дада, она всё же мать моего сына. Старик некоторое время молча смотрел на Карима. Потом вздохнул и, кивнув головой, сказал:
— Поступай, как велит тебе твоё сердце. Не верю я, что она могла тебе изменить, но и оставить её рядом нельзя. Позор на всю семью будет.
Через месяц, собрав свои пожитки, они переехали в небольшое поселение на окраине Грозного. Здесь отстроили дом, сначала небольшой, потом постепенно расширились. Кариму удалось устроиться на работу в нефтехимическую компанию.
Он работал не покладая рук, старался, чтобы его заметили. Через пять лет после возвращения на родину заочно закончил Краснодарский политехнический институт и в том же году стал работать инженером. Он быстро продвигался вперёд по карьерной лестнице нефтебизнеса и теперь уже владел солидным состоянием. Он часто стал бывать в Москве и попутно обрастал нужными контактами и связями. Последнее время, бывая в высоких кабинетах, он чувствовал, что грядут большие перемены. И теперь главное было успеть отхватить свой кусок пирога.
Дед уже несколько лет как переехал в небольшой аул в горах, недалеко от озера Кезеной-Ам. Завёл овец и стал заниматься любимым делом. Сам он не пас овец, нанимал кого-то из местных чабанов. Поселение было небольшим, всего несколько домов, поэтому и скота было столько, что травы для выпаса хватало на всех.
Дед обрадовался внуку, а когда узнал, что Карим решил оставить сына у него на некоторое время, старик едва не заплакал от счастья. Овец Тимуру не пришлось пасти, зато он вволю мог наслаждаться местными красотами. Особенно ему нравилось по утрам убегать на озеро. В нём никто не купался, потому что даже в жару вода в озере была холодной, но можно было покататься на лодке или посидеть с удочкой на берегу. А ещё лучше отплыть подальше от берега и ловить с лодки. Они стояли на берегу в ряд. Почти у каждой семьи имелась своя, те же, у кого не было своей, мог взять любую из стоящих на причале.
Тимур приходил сюда рано утром, прихватив с собой удочки и ведёрко, садился в лодку, которая принадлежала деду, и, оттолкнувшись веслом от берега, отплывал подальше, туда, где, по его разумению, ловилась самая крупная рыба.
Так прошёл почти год. Неизвестно, как сложилась бы судьба Тимура, если бы не событие, которое изменило ход его жизни. В то утро, как обычно, мальчик взял удочку, ведёрко и отправился к озеру. Оно находилось на расстоянии двух километров от аула, в котором он жил с дедом. Он прошёл основную часть пути и самый сложный горный участок и уже стал спускаться вниз. Ему оставалось пересечь шоссе, чтобы перейти на второе, которое вело к озеру, оно проходило в нескольких метрах от основного.
Едва он ступил на асфальт, как из-за поворота на большой скорости выскочил легковой автомобиль. Тимур успел отскочить. Скрипнув тормозами, машина резко затормозила. А потом, развернувшись, припарковалась на небольшом зеленом островке, разделявшем две противоположные дороги. Тимур оглянулся по сторонам. Было ещё совсем рано, местные занимались домашними делами. Рыбаков на озере тоже не видно. Он был один. Даже Анзор, собака, которая сопровождала его повсюду сегодня, куда-то запропастилась.
Мальчик почувствовал, как страх пополз по позвоночнику. Те, кто были в машине, не торопились уезжать, они явно ждали его, иначе зачем нужно было разворачиваться и останавливаться там, где они сейчас стояли. Ему достаточно было перейти зелёную полоску, и он мог бы бегом добежать до причала, вскочить в лодку и уплыть. Но машина преграждала ему путь.
Тимур не знал, как поступить, то-ли повернуть обратно, то-ли наплевать на страх и двинуться вперёд. Те, кто были в машине, тоже не предпринимали никаких действий. Они, как и он, ждали. «Я не трус», — решил наконец Тимур и сделал несколько шагов вперёд.
Он дошёл до машины, молясь Аллаху, чтобы его не тронули, но для Аллаха, похоже, ещё рано было творить добрые дела. Все четыре дверцы автомобиля открылись одновременно. И Тимур увидел четырёх парней. Они были выше его, крепче и, конечно, старше. Их лица закрывали чулки, натянутые на головы.
Всё, что произошло дальше, Тимур плохо помнил. Единственное, что отложилось в голове, то, что четыре здоровых парня избивали его, беззащитного подростка, до хруста в костях без видимой на то причины. Он не мог сопротивляться, они повалили его на землю и били ногами, не жалея сил. Он закрывал лицо руками, как мог, пытаясь спасти глаза. Его кровь с разбитого лица просачивалась сквозь плотно прижатые ладони, раззадоривая ублюдков ещё больше. Наконец, подонки устали. Увидев, что мальчишка перестал шевелиться, они прекратили экзекуцию.
— Ладно, хватит с него. Пусть сам сдохнет. — Сквозь уходящее сознание услышал Тимур. Голос показался ему знакомым.
— Мне кажется, он уже сдох.
— Домой поехали, спать хочу, ради этого ублюдка встали в такую рань.
— А сколько времени потратили, пока выслеживали?
— Месяц почти.
— Руслан, а правда, что его мать была шлюхой и ваш отец её убил?
— А ты откуда знаешь?
— Мой дядька рассказал, он, как и вы, жил тогда в Казахстане.
— Правда. Та сучка, которая его родила, была шлюхой. Её камнями забили. Отец посадил её на ишака и возил по аулу. Только Карим мне не отец.
— Как это? — Моего отца звали Магомет, они с Каримом братья.
Он женился на маме, когда отца убили какие-то Шайтаны. Ладно, хватит болтать, поехали.
Рашид взглянул на часы, мирно тикающие на стене. Что-то долго нет Тимура, как бы не случилась беда? Обычно к десяти мальчишка уже возвращался с озера с полным ведёрком улова. А сейчас полдень давно минул. Снедаемый тревогой старик вышел из дома и направился к калитке. Нужно спросить у соседей. Может, кто был сегодня на озере и видел мальца.
Он ещё не успел пройти весь двор, как услышал, что кто-то стучит в калитку.
— Дедушка Рашид, дедушка Рашид. — Звала женщина.
Старик распахнул калитку. По ту сторону стояла взволнованная соседка.
— Что случилось, Заидат? Что ты так стучишь?
— Там ваша собака. Кто-то хотел её убить.
— Кто хотел?
— Не знаю, дедушка. Она в кустах лежит. Вся в крови. Пойдёмте же. А где Тимур, пусть бы помог?
— Нет Тимура. Ещё не вернулся с озера.
— Тогда я попрошу своего мужчину, он поможет донести.
Увидев собаку, Рашид незаметно смахнул слезу. Она была жива. Только сильно изранена. Было похоже, её били палками. Старались забить насмерть. Но она всё ещё была жива. Старик опустился на колени, чтобы погладить пса, и увидел, как у того из глаз потекли слёзы.
Прибежал муж соседки, и через несколько минут раненную собаку уложили на топчан в углу террасы.
— Дедушка Рашид, где Тимур, Анзор всегда с ним бегал?
— Не знаю, Була. Видно, что-то случилось. Не может так долго мальчишка быть на озере.
— Так я схожу. Жена принесёт мазь для собаки, поможет вам, нужно с Анзора кровь смыть. Посмотрит, какие раны обработать. Может, ещё выживет. — Беги, Була, найди внука, а то я стар совсем. Тяжело пешком в горы, вверх да вниз.
— Не волнуйтесь, дедушка, я найду его. Сосед нашёл Тимура там, где его бросили ублюдки. Мальчик лежал окровавленным лицом вниз. Он был без сознания, но пульс прощупывался. Путь до аула предстоял неблизкий, но Була понимал, что не может оставить умирающего ребёнка даже на час, чтобы побежать за помощью. Он взвалил подростка на спину и понёс, сгибаясь под тяжестью ноши. Его путь шёл сначала в гору, через пятьсот метров дорога выравнивалась, а потом спускалась вниз. Зато остаток пути, около километра, пролегал по равнине.
Тимур выжил. Кто-то из соседей съездил в город, чтобы повидаться с Каримом и рассказать, что произошло с мальчиком. Карим почему-то не стал делиться случившимся с женой. Сказал, что срочно нужно в Москву на день, может, на два. Заехал в больницу, поговорил с главным врачом. Заплатил немалые деньги, чтобы выделил ему хорошего хирурга для поездки в аул, и никому не рассказывал о просьбе Карима.
Хирург оказался действительно хорошим специалистом, он приезжал в аул к своему юному пациенту и его собаке несколько раз. Ему удалось быстро поставить обоих на ноги и даже провести операцию по восстановлению носа. Через месяц, когда зажили рёбра, сошли отёки и синяки, Валид Юсупович приехал, чтобы снять бинты с носа, а заодно полюбоваться своей работой.
Тимур впервые взглянул на себя в зеркало. Он предполагал, что будут небольшие изменения. Но не думал, что не узнает себя. Доктор хоть и не был официально пластическим хирургом, но всё же проходил практику у знаменитого пластического хирурга Александра Шмелёва, который в то время практиковал в Москве на Калининском проспекте и уже изменил внешность многим политическим деятелям и знаменитым актёрам.
Если до этого Тимур был обычным симпатичным чеченским мальчиком. Его нос, небольшой, с высокой горбинкой и слегка загнутый книзу, до этого мало чем отличался от соплеменников, то теперь его внешность больше походила на европейскую. Новый нос настолько идеально подошёл к его внешности, что казалось, мальчик был таким рождён.
— Ну, ты красавчик, — восхищённо причмокнул Валид Юсупович. — Сам не верю, что это моё творение. Дедушка Рашид, посмотрите, ваш ли это внук? — Позвал старика. — Хотел бы сфотографировать тебя до и после, чтобы людям показывать, какое чудо сотворил, но обещал твоему отцу никому не рассказывать о том, что с тобой произошло.
— Спасибо, доктор. Вы спасли мне и моему другу жизнь. Мне нечем отблагодарить вас сейчас, но теперь я ваш должник до гроба.
Валид усмехнулся. — Я запомню это, парень.
Через несколько дней приехал отец. Он предложил Тимуру вернуться домой, но мальчик отказался.
— Я останусь здесь, отец, если можешь, привези мне учебники. Чтобы я смог, когда вернусь, сдать экзамены и получить аттестат об окончании школы. Хочу потом поступить в институт.
— Это похвально, сын. Привезу всё, что нужно. Скажи мне, кто были те шакалы, которые избили тебя? Ты узнал их?
— Какая теперь разница, отец?
— Их нужно найти и наказать.
— Нужно. И они будут наказаны, даже не сомневайся.
— Так скажи, кто они? Я подключу нужных людей, чтобы их нашли. Руслан между своих поспрашивает, может, кто из наших что-то слышал. От Карима не ускользнуло, как при имени брата Тимур вздрогнул и побледнел, затем резко вскочил и стремительными шагами стал мерить двор вокруг стола, за которым они сидели под навесом. Карим молча наблюдал за подростком и не мог не заметить, как менялось лицо его наследника. В какой-то момент мальчик замер и посмотрел на отца. Его взгляд поразил Карима. В нём светилась лютая ненависть.
— Отец, прошу тебя, оставь эту месть для меня.
— Но, Тимур, ты совсем ещё мальчик. А здесь, похоже, взрослые разборки.
— Я ведь не всегда буду мальчиком. Когда-нибудь и я выросту. Я хочу сам, своими руками уничтожить эту мразь.
Глядя в глаза сыну, Карим неожиданно понял, что его малыш вырос. Всю дорогу до Грозного он думал о том, как изменилась внешность сына. Раньше он был похож на него, а теперь как будто собрал все капли с лица Софии.
Карим тяжело вздохнул. Прошло столько лет, а он всё ещё помнил каждую отметинку, каждую родинку на теле жены. Она предала, но его любовь не угасла. Не было дня, чтобы он не думал о ней, не мечтал. Подъезжая к дому, мужчина заметил Руслана и его друзей. Эти четверо с детства дружили и были неразлучны. Несмотряна на то, что парни старше Руслана на год или два, но он среди них главный. Это было видно даже издалека. По тому, как он шёл, как стоял, как цыкал слюну сквозь зубы, как вскидывал голову и как смотрел жёстким волчьим взглядом. В его глазах не было ни уважения, ни тем более покорности. Только высокомерное презрение к любому, на ком заострялось его внимание. А ведь это Руслан, только он мог так поступить с братом. И Тимур знает об этом.
Неожиданно Карим вспомнил, как в детстве, когда они ещё жили в Казахстане, Тимуру тогда только исполнился год, Руслан едва не задушил его. К счастью, мать Карима вошла в комнату в ту минуту, когда трёхлетний малыш положил на лицо спящего Тимура подушку, а сам сел сверху, ещё и руками прижимал её, так, что трудно было усомниться, что он не понимает, зачем это делает. Ещё минута, и Карим лишился бы сына.
Сам того не понимая, Карим играл с огнём. Он совсем отдалился от Медины и её сына. Всё его внимание было отдано любимой женщине и своему родному сыну. Гром грянул неожиданно. Прошло уже двенадцать лет, но Карим помнит тот чёрный день, как будто всё произошло вчера.
В тот день он плохо себя чувствовал и после обеда ушёл на свою половину. Ему почти удалось заснуть. Но крик с улицы, переходящий в вопли и визг, заставили его проснуться, встать и подойти к окну. То, что он увидел, повергло его в шок. Дверь со двора на улицу была широко распахнута. В поле зрения Карима попался мужчина. Одной рукой он обнимал Софию за талию, прижимая к себе. Другой удерживал руку женщины в своей. Даже с того места, где стоял, Карим увидел, что рука жены лежит на груди незнакомца. Создавалось впечатление, что между ними любовная связь. Рядом стояла Медина и вопила во всё горло, обличая невестку в измене. Через минуту или две Карим уже был за воротами. Мужчина как будто испарился. Он исчез так быстро, что Карим не успел его даже рассмотреть, не то чтобы схватить и наказать наглеца. За совращение чужой жены мужчине полагалась смерть, но и женщина не должна остаться безнаказанной.
— Ты видела его, кто он? — Обратился Карим к Медине.
— Видела, как не увидеть. Казах не из нашего селения, чужой. Спроси у своей шлюхи, пусть расскажет, сколько раз изменила тебе. О Аллах. О Аллах, какой позор на нашу голову. София стояла рядом, заливаясь слезами. Она пыталась оправдаться, просила, умоляла, говорила, что не знакома с мужчиной, убеждала, что он напал на неё, схватил, она пыталась оттолкнуть его. Но Карим не слышал. Ревность застилала глаза.
Отец и мать вышли из дома и встали рядом, осуждающе качая головой. Соседи стали собираться вокруг.
— Замолчи. — Приказал Рашид Медине.
— Все идите в дом. И ты тоже иди в дом. В то время ещё были сильны законы адата. За измену муж должен был сам убить жену любым способом, а мог привязать к столбу, чтобы каждый проходящий мимо мог бросить или даже забить её камнями, или же посадить на осла и возить по окрестностям, чтобы каждый желающий мог плюнуть в неё, бросить камнями или ударить хлыстом по обнажённому до пояса телу.
Невозможно передать, какую боль тогда испытал Карим. Он не мог убить женщину, которую любил больше жизни, но и простить её тоже не мог.
— Как собираешься поступить с неверной? — Спросил отец.
— Не знаю, дада. Убивать не хочу.
— Люди осудят.
— Осудят, но я решил отпустить неверную, а сам вернуться на Кавказ. Многие семьи переехали. А мы почему всё ещё здесь? Уже можно, власти разрешили. Пора возвращаться домой, дада. Мы собрали немного денег, построим дом, будем жить на родной земле. Что скажешь?
— И я хотел с тобой обсудить эту тему. Пора уезжать отсюда. Но как ты поступишь с этой женщиной?
— Дам денег немного. Пусть уезжает. Не хочу её крови, дада, она всё же мать моего сына. Старик некоторое время молча смотрел на Карима. Потом вздохнул и, кивнув головой, сказал:
— Поступай, как велит тебе твоё сердце. Не верю я, что она могла тебе изменить, но и оставить её рядом нельзя. Позор на всю семью будет.
Через месяц, собрав свои пожитки, они переехали в небольшое поселение на окраине Грозного. Здесь отстроили дом, сначала небольшой, потом постепенно расширились. Кариму удалось устроиться на работу в нефтехимическую компанию.
Он работал не покладая рук, старался, чтобы его заметили. Через пять лет после возвращения на родину заочно закончил Краснодарский политехнический институт и в том же году стал работать инженером. Он быстро продвигался вперёд по карьерной лестнице нефтебизнеса и теперь уже владел солидным состоянием. Он часто стал бывать в Москве и попутно обрастал нужными контактами и связями. Последнее время, бывая в высоких кабинетах, он чувствовал, что грядут большие перемены. И теперь главное было успеть отхватить свой кусок пирога.
Глава 3
Дед уже несколько лет как переехал в небольшой аул в горах, недалеко от озера Кезеной-Ам. Завёл овец и стал заниматься любимым делом. Сам он не пас овец, нанимал кого-то из местных чабанов. Поселение было небольшим, всего несколько домов, поэтому и скота было столько, что травы для выпаса хватало на всех.
Дед обрадовался внуку, а когда узнал, что Карим решил оставить сына у него на некоторое время, старик едва не заплакал от счастья. Овец Тимуру не пришлось пасти, зато он вволю мог наслаждаться местными красотами. Особенно ему нравилось по утрам убегать на озеро. В нём никто не купался, потому что даже в жару вода в озере была холодной, но можно было покататься на лодке или посидеть с удочкой на берегу. А ещё лучше отплыть подальше от берега и ловить с лодки. Они стояли на берегу в ряд. Почти у каждой семьи имелась своя, те же, у кого не было своей, мог взять любую из стоящих на причале.
Тимур приходил сюда рано утром, прихватив с собой удочки и ведёрко, садился в лодку, которая принадлежала деду, и, оттолкнувшись веслом от берега, отплывал подальше, туда, где, по его разумению, ловилась самая крупная рыба.
Так прошёл почти год. Неизвестно, как сложилась бы судьба Тимура, если бы не событие, которое изменило ход его жизни. В то утро, как обычно, мальчик взял удочку, ведёрко и отправился к озеру. Оно находилось на расстоянии двух километров от аула, в котором он жил с дедом. Он прошёл основную часть пути и самый сложный горный участок и уже стал спускаться вниз. Ему оставалось пересечь шоссе, чтобы перейти на второе, которое вело к озеру, оно проходило в нескольких метрах от основного.
Едва он ступил на асфальт, как из-за поворота на большой скорости выскочил легковой автомобиль. Тимур успел отскочить. Скрипнув тормозами, машина резко затормозила. А потом, развернувшись, припарковалась на небольшом зеленом островке, разделявшем две противоположные дороги. Тимур оглянулся по сторонам. Было ещё совсем рано, местные занимались домашними делами. Рыбаков на озере тоже не видно. Он был один. Даже Анзор, собака, которая сопровождала его повсюду сегодня, куда-то запропастилась.
Мальчик почувствовал, как страх пополз по позвоночнику. Те, кто были в машине, не торопились уезжать, они явно ждали его, иначе зачем нужно было разворачиваться и останавливаться там, где они сейчас стояли. Ему достаточно было перейти зелёную полоску, и он мог бы бегом добежать до причала, вскочить в лодку и уплыть. Но машина преграждала ему путь.
Тимур не знал, как поступить, то-ли повернуть обратно, то-ли наплевать на страх и двинуться вперёд. Те, кто были в машине, тоже не предпринимали никаких действий. Они, как и он, ждали. «Я не трус», — решил наконец Тимур и сделал несколько шагов вперёд.
Он дошёл до машины, молясь Аллаху, чтобы его не тронули, но для Аллаха, похоже, ещё рано было творить добрые дела. Все четыре дверцы автомобиля открылись одновременно. И Тимур увидел четырёх парней. Они были выше его, крепче и, конечно, старше. Их лица закрывали чулки, натянутые на головы.
Всё, что произошло дальше, Тимур плохо помнил. Единственное, что отложилось в голове, то, что четыре здоровых парня избивали его, беззащитного подростка, до хруста в костях без видимой на то причины. Он не мог сопротивляться, они повалили его на землю и били ногами, не жалея сил. Он закрывал лицо руками, как мог, пытаясь спасти глаза. Его кровь с разбитого лица просачивалась сквозь плотно прижатые ладони, раззадоривая ублюдков ещё больше. Наконец, подонки устали. Увидев, что мальчишка перестал шевелиться, они прекратили экзекуцию.
— Ладно, хватит с него. Пусть сам сдохнет. — Сквозь уходящее сознание услышал Тимур. Голос показался ему знакомым.
— Мне кажется, он уже сдох.
— Домой поехали, спать хочу, ради этого ублюдка встали в такую рань.
— А сколько времени потратили, пока выслеживали?
— Месяц почти.
— Руслан, а правда, что его мать была шлюхой и ваш отец её убил?
— А ты откуда знаешь?
— Мой дядька рассказал, он, как и вы, жил тогда в Казахстане.
— Правда. Та сучка, которая его родила, была шлюхой. Её камнями забили. Отец посадил её на ишака и возил по аулу. Только Карим мне не отец.
— Как это? — Моего отца звали Магомет, они с Каримом братья.
Он женился на маме, когда отца убили какие-то Шайтаны. Ладно, хватит болтать, поехали.
Рашид взглянул на часы, мирно тикающие на стене. Что-то долго нет Тимура, как бы не случилась беда? Обычно к десяти мальчишка уже возвращался с озера с полным ведёрком улова. А сейчас полдень давно минул. Снедаемый тревогой старик вышел из дома и направился к калитке. Нужно спросить у соседей. Может, кто был сегодня на озере и видел мальца.
Он ещё не успел пройти весь двор, как услышал, что кто-то стучит в калитку.
— Дедушка Рашид, дедушка Рашид. — Звала женщина.
Старик распахнул калитку. По ту сторону стояла взволнованная соседка.
— Что случилось, Заидат? Что ты так стучишь?
— Там ваша собака. Кто-то хотел её убить.
— Кто хотел?
— Не знаю, дедушка. Она в кустах лежит. Вся в крови. Пойдёмте же. А где Тимур, пусть бы помог?
— Нет Тимура. Ещё не вернулся с озера.
— Тогда я попрошу своего мужчину, он поможет донести.
Увидев собаку, Рашид незаметно смахнул слезу. Она была жива. Только сильно изранена. Было похоже, её били палками. Старались забить насмерть. Но она всё ещё была жива. Старик опустился на колени, чтобы погладить пса, и увидел, как у того из глаз потекли слёзы.
Прибежал муж соседки, и через несколько минут раненную собаку уложили на топчан в углу террасы.
— Дедушка Рашид, где Тимур, Анзор всегда с ним бегал?
— Не знаю, Була. Видно, что-то случилось. Не может так долго мальчишка быть на озере.
— Так я схожу. Жена принесёт мазь для собаки, поможет вам, нужно с Анзора кровь смыть. Посмотрит, какие раны обработать. Может, ещё выживет. — Беги, Була, найди внука, а то я стар совсем. Тяжело пешком в горы, вверх да вниз.
— Не волнуйтесь, дедушка, я найду его. Сосед нашёл Тимура там, где его бросили ублюдки. Мальчик лежал окровавленным лицом вниз. Он был без сознания, но пульс прощупывался. Путь до аула предстоял неблизкий, но Була понимал, что не может оставить умирающего ребёнка даже на час, чтобы побежать за помощью. Он взвалил подростка на спину и понёс, сгибаясь под тяжестью ноши. Его путь шёл сначала в гору, через пятьсот метров дорога выравнивалась, а потом спускалась вниз. Зато остаток пути, около километра, пролегал по равнине.
Тимур выжил. Кто-то из соседей съездил в город, чтобы повидаться с Каримом и рассказать, что произошло с мальчиком. Карим почему-то не стал делиться случившимся с женой. Сказал, что срочно нужно в Москву на день, может, на два. Заехал в больницу, поговорил с главным врачом. Заплатил немалые деньги, чтобы выделил ему хорошего хирурга для поездки в аул, и никому не рассказывал о просьбе Карима.
Хирург оказался действительно хорошим специалистом, он приезжал в аул к своему юному пациенту и его собаке несколько раз. Ему удалось быстро поставить обоих на ноги и даже провести операцию по восстановлению носа. Через месяц, когда зажили рёбра, сошли отёки и синяки, Валид Юсупович приехал, чтобы снять бинты с носа, а заодно полюбоваться своей работой.
Тимур впервые взглянул на себя в зеркало. Он предполагал, что будут небольшие изменения. Но не думал, что не узнает себя. Доктор хоть и не был официально пластическим хирургом, но всё же проходил практику у знаменитого пластического хирурга Александра Шмелёва, который в то время практиковал в Москве на Калининском проспекте и уже изменил внешность многим политическим деятелям и знаменитым актёрам.
Если до этого Тимур был обычным симпатичным чеченским мальчиком. Его нос, небольшой, с высокой горбинкой и слегка загнутый книзу, до этого мало чем отличался от соплеменников, то теперь его внешность больше походила на европейскую. Новый нос настолько идеально подошёл к его внешности, что казалось, мальчик был таким рождён.
— Ну, ты красавчик, — восхищённо причмокнул Валид Юсупович. — Сам не верю, что это моё творение. Дедушка Рашид, посмотрите, ваш ли это внук? — Позвал старика. — Хотел бы сфотографировать тебя до и после, чтобы людям показывать, какое чудо сотворил, но обещал твоему отцу никому не рассказывать о том, что с тобой произошло.
— Спасибо, доктор. Вы спасли мне и моему другу жизнь. Мне нечем отблагодарить вас сейчас, но теперь я ваш должник до гроба.
Валид усмехнулся. — Я запомню это, парень.
Через несколько дней приехал отец. Он предложил Тимуру вернуться домой, но мальчик отказался.
— Я останусь здесь, отец, если можешь, привези мне учебники. Чтобы я смог, когда вернусь, сдать экзамены и получить аттестат об окончании школы. Хочу потом поступить в институт.
— Это похвально, сын. Привезу всё, что нужно. Скажи мне, кто были те шакалы, которые избили тебя? Ты узнал их?
— Какая теперь разница, отец?
— Их нужно найти и наказать.
— Нужно. И они будут наказаны, даже не сомневайся.
— Так скажи, кто они? Я подключу нужных людей, чтобы их нашли. Руслан между своих поспрашивает, может, кто из наших что-то слышал. От Карима не ускользнуло, как при имени брата Тимур вздрогнул и побледнел, затем резко вскочил и стремительными шагами стал мерить двор вокруг стола, за которым они сидели под навесом. Карим молча наблюдал за подростком и не мог не заметить, как менялось лицо его наследника. В какой-то момент мальчик замер и посмотрел на отца. Его взгляд поразил Карима. В нём светилась лютая ненависть.
— Отец, прошу тебя, оставь эту месть для меня.
— Но, Тимур, ты совсем ещё мальчик. А здесь, похоже, взрослые разборки.
— Я ведь не всегда буду мальчиком. Когда-нибудь и я выросту. Я хочу сам, своими руками уничтожить эту мразь.
Глядя в глаза сыну, Карим неожиданно понял, что его малыш вырос. Всю дорогу до Грозного он думал о том, как изменилась внешность сына. Раньше он был похож на него, а теперь как будто собрал все капли с лица Софии.
Карим тяжело вздохнул. Прошло столько лет, а он всё ещё помнил каждую отметинку, каждую родинку на теле жены. Она предала, но его любовь не угасла. Не было дня, чтобы он не думал о ней, не мечтал. Подъезжая к дому, мужчина заметил Руслана и его друзей. Эти четверо с детства дружили и были неразлучны. Несмотряна на то, что парни старше Руслана на год или два, но он среди них главный. Это было видно даже издалека. По тому, как он шёл, как стоял, как цыкал слюну сквозь зубы, как вскидывал голову и как смотрел жёстким волчьим взглядом. В его глазах не было ни уважения, ни тем более покорности. Только высокомерное презрение к любому, на ком заострялось его внимание. А ведь это Руслан, только он мог так поступить с братом. И Тимур знает об этом.
Неожиданно Карим вспомнил, как в детстве, когда они ещё жили в Казахстане, Тимуру тогда только исполнился год, Руслан едва не задушил его. К счастью, мать Карима вошла в комнату в ту минуту, когда трёхлетний малыш положил на лицо спящего Тимура подушку, а сам сел сверху, ещё и руками прижимал её, так, что трудно было усомниться, что он не понимает, зачем это делает. Ещё минута, и Карим лишился бы сына.
