– Так ты, знаком с ней? Уже встречались?
– Ну как я мог встречаться? Она так же, как и Лиза русская, живет в России.
– Москва плодит невест для арабских шейхов, – засмеялся Фархад
– Она не москвичка, живет в Красноярске.
– Ну, ты даешь, брат. Это же на краю земли. Собираешься лететь к ней?
– Я бы полетел, если ты отпустишь.
– Лети, конечно, только смотри, не отморозь свое достоинство, там холодно.
Они еще какое-то время говорили о русских женщинах, о их необыкновенной красоте, потом оба долга молчали, каждый думая о своем.
Малик улетел через неделю, ему потребовалось время, чтобы доделать какие-то дела, связанные с работой. Он позвонил через две недели попросил продлить отпуск ещё на два месяца. Фархад не мог отказать, он желал другу такого же счастья, которым был счастлив сам.
Его любовь к Лизе не имела границ. Стараясь каждый день превращать в праздник, он украшал ее спальню цветами, наполняя ее любимыми ею ароматами.
Каждое его действие, каждый его взгляд, каждый его шепот и стон, говорили о том, как она желанна и как любима. Они оба утопали в нежности друг друга.
Их глаза горели неподдельной страстью, неподвластной разуму. Их физиология стремилась к воссоединению и каждый, кто видел их вместе, понимал, что только настоящая любовь, может создавать ту, энергетическую вибрацию, которая царила вокруг них, в их ореоле.
Они не звали беду, она пришла сама внезапно, разрушив их тонкий мир, сломав их жизни, разделив отсчет времени на до и после. Много месяцев спустя, анализируя случившееся, Фархад понимал, что, если бы Малик был рядом, или же он сам, преодолевая боль, догадался позвонить ему, чтобы поделиться горем, с которым едва справлялся, все сложилось бы по-другому.
Фархад уходил работать, когда Лиза еще спала, его рабочий кабинет находился в другом крыле дворца, и каждый день, после завтрака, она бежала к нему, чтобы получить законный поцелуй и оставить ему свой. Она могла бы проходить обычными коридорами, минуя несколько холлов, но ей не хотелось, чтобы те, кто посещал дворец, входя через центральный вход, видели ее счастливое лицо и склонялись в поклоне, чуть ли не касаясь пола. Она никак не могла привыкнуть к своему высокому статусу. Поэтому легко, как козочка, пробегала другим путем, более длинным из-за лишнего коридора и лестничного марша, но зато, там кроме нее, почти никто не ходил, разве что желающий, зайти в библиотеку за книгой.
Ей оставалась преодолеть один лестничный марш в девять ступеней, чтобы оказаться на нужном этаже. Она остановилась на последней промежуточной площадке, чтобы дождаться пока спуститься, замешкавшаяся на последней ступеньке женщина. Но та стояла, похоже не собираясь спускаться. Лиза повернулась на тихий шепот, доносившийся из – за колонны внизу лестничного марша, и увидела еще одну арабку, которая, по ее мнению, странно вела себя, поглядывая то на Лизу, то на женщину, то за колонну по направлению к кабинету Фархада.
Лиза уже хотела спуститься вниз, ей показалось, что женщине на лестнице нужна помощь, как вдруг произошло, что-то непонятное: женщина, стоявшая на лестнице, внезапно распласталась на полу, та же, которая пряталась, подбежав к ней стала поливать ее одежду и рядом с ней пол, какой-то красной жидкостью. Затем быстро спрятав бутылку под абайю, завопила пронзительным голосом.
– Помогите, убили, госпожу убили. – Она кричала, не унимаясь так громко, что на ее крик прибежала охрана принца и через минуту появился он сам.
Женщина, показывая рукой в сторону Лизы, зарыдала, громко, надрывно, приговаривая.
– Это она, она убила, госпожу убила и наследника, убила, всех убила, гадина. – Протяжно голосила служанка.
Лиза испуганно прижалась к стене, забившись в угол. То, что происходило внизу, было похоже на сумасшествие. Она видела, как несколько пар глаз были направлены в ее сторону. От страха у нее тряслась голова. Фархад, увидев ее, мгновенно изменился в лице. Пружинисто подскочив на ноги, в три прыжка оказался возле Лизы, бросив на ходу приказ вызвать скорую.
– Маленькая, иди к себе, быстро иди. – прошептал он. Вся трясущаяся и напуганная, она смотрела на него не в силах двинуться с места. Он взял ее за плечи и развернул, слегка подталкивая к лестнице следующего этажа. Она упала на лестнице, он помог ей подняться и глядя в глаза прошептал: – тебе сейчас лучше уйти, я скоро приду.
Вести во дворце разносятся быстро, а плохие вдвойне быстрее. Через час уже весь двор говорил о том, что вторая жена принца убила первую, а вместе с ней и не рожденного младенца. Это было преступление, караемое смертной казнью. Еще через час стало известно, что Лалия осталась жива, но плод, оказавшийся мальчиком спасти, не удалось. Это не уменьшало тяжести совершенного преступления. Ожидая решения совета и верховного суда, двор погрузился в траур.
Лиза никак не могла успокоится, она перенесла сильнейший шок, ей необходим был осмотр врача, но ни у кого даже мысли не возникло, оказать ей какую-либо помощь. Все были заняты трагедией, случившейся со старшей женой наследного принца. Лиза сидела уже несколько часов на диване, сложив руки на коленях и покачиваясь, не мигающий взгляд был направлен перед собой. Аиша зашла в спальню не сразу, только когда освободилась и сообразила, что не видела ее с утра.
– Девочка моя, что же ты наделала? – горестно прошептала арабка, подойдя к Лизе почти вплотную.
– Я не делала, – слезы выкатились из ее потухших глаз. Она подняла умоляющие глаза на Аишу, – это не я, я не убивала, – она говорила, как будто умоляла о чем-то.
Аиша обняла ее, прижала голову к своему животу, погладила нежно, успокаивающе.
– Я не убивала, она зачем-то легла сама, может ей стало плохо? – она опять подняла глаза на Аишу. Та, посмотрела на нее, затем наклонившись, коснулась губами макушки.
– Бедная моя, несчастная девочка, тебе поспать надо. – Она нажала кнопку вызова прислуги, почти сразу появилась Гайда, Аиша, что-то сказала, Лиза не прислушивалась, её голова была занята своими мыслями. Через минуту ей принесли, и она выпила, какой-то напиток похожий на холодный чай и уже через несколько минут спала, свернувшись калачиком.
Она не слышала, как пришел Фархад, не видела, как он плакал, целуя ее пальчики, как нежно гладил волосы, перебирая ее дивные локоны руками, пропуская их между пальцев, как вздыхал и опять плакал, закусывая до крови губы.
Суд состоялся на следующий день. Он проходил во дворце главного эмира – отца Фархада, присутствовали четыре члена верховного суда и семь членов совета, одним из них являлся Кадир бен Ахмад – отец Лалии, кроме них здесь был и Фархад, председательствовал шейх Амир бин Рашид. Один из членов суда изложил в чем обвиняется Лиза, пригласили служанку, чтобы она подробно рассказала все что видела. Та очень красочно описала, как Лиза толкнула Лалию, крикнув вслед, – сдохни, – как стояла и смеялась, наблюдая, как Лалия корчится от боли.
Потом слово дали заведующей перинатального отделения королевской клиники. Она предоставила документы подтверждающие, что Лалия наблюдалась в клинике и на день трагедии у неё было четыре месяца беременности.
Следующим, брызжа слюной, большую речь произнес шейх Кадир бен Ахмад. Он долго расхваливал свою дочь, рассказывая, как она любит Фархада, как предана ему. Бросал на принца пристальные взгляды, как будто требуя от него поддержки и понимания. Когда он перешел к Лизе, обвиняя ее в покушении на убийство его дочери, законной старшей жены наследного принца, и убийстве в ее чреве законного наследника, его ярости не было предела. Он стучал кулаками по столу и требовал немедленной смертной казни. Его пламенная речь произвела сильное впечатление. Слушая его, все члены совета и члены Верховного суда в знак согласия качали головами.
Фархад, находился в состоянии шока, ему предложили высказать свое мнения, он первую минуты не мог говорить. Когда к нему вернулся голос, его негодованию не было предела. Он говорил резко, властно, жёстко, пытаясь донести до каждого присутствующего, что Лиза не способна на такой поступок, рассказывая о ее тяжелой жизни, он пытался убедить судей, в том, что она сама перенесла сильнейший шок от того, что произошло. Он говорил долго, но его слова отскакивая от стен, превращались в пустой звук. По застывшим глазам присутствующих было видно, что его слова никого не тронули. Государственные мужи уже приняли решение и оно было не в пользу Лизы.
Фархад растерялся, даже в самом страшном сне, он не мог представить, что они вынесут такой приговор. Повернувшись к отцу, он был растерян и полон отчаяния. Он не мог больше говорить, но всё же одну последнюю фразу ему удалось произнести.
– Если вы приговариваете ее к смерти, тогда убейте и меня, потому что без нее мне не нужна эта жизнь.
– Зачем столько пафоса принц? Тебе ли не знать, что убийце не место ни во дворце, ни на земле. Не волнуйся, моя дочь даст тебе все, что даёт тебе эта безродная, – шейх Кадир, вскочил с места и в одно мгновение оказался возле Фархада, оголив в оскале зубы, радовался видя, как тот страдает. Шейх Кабир явно издевался над наследным принцем.
Шейх Амир бин Рашид обвел взглядом зал, в котором, государственные мужи приняли решение лишить его сына счастья, а невестку жизни. Он знал, что если ее казнят, то с Фархадом можно распрощаться, он покончит свою жизнь, также как его мать. Впервые он не знал, как поступить, какое решение принять. Закон требовал смертной казни. За всё время правления Амира не было ни одного случая, чтобы он отступил от буквы закона. В его кармане завибрировал телефон, он не знал зачем достал его, взглянул на экран. Решение пришло сразу. В зале повисла гнетущая тишина, шейхи ждали его вердикта. Сейчас только от него- правителя страны и председателя верховного совета, зависела жизнь его невестки и сына. Его должность и статус требовали, чтобы он поступил по закону, но долг и сердце отца противились.
Его голос был размеренно спокоен. Он говорил тихо, но никто не осмелился бы, противоречить.
– Хочешь расплаты Кадир, хочешь, чтобы твоя дочь одна восседала на троне? Не боишься просчитаться? – Амир встал, подошел к Кадиру наклонившись, оперся двумя руками о стол, стоящий перед ним.
– Не будет такого. Если вы примете решение казнить мою невестку, твоя дочь завтра же покинет дворец. Вся страна будет знать, что она в подарок получила от принца три Талака. Клеймо на лбу засверкает, никто больше не женится на порченной. Думай Кадир. – Он выпрямился, сделал несколько шагов по направлению к судьям.
– Вы считаете, что мой сын-наследный принц, не заслуживает счастья? – он медленно тяжёлым взглядом обвёл судей. Все кроме Кадира опустили головы.
– Может вы не знаете или забыли, что через несколько месяцев я передаю ему правление страной, и он станет не только вашим господином, но и председателем исполнительного совета. Как вы думаете, когда он будет утверждать новый совет, где вы окажетесь, на каком месте в этом списке? Или надеетесь, что он забудет, что вы убили его любимую женщину? Что на это скажете, шейхи? – в зале повисла тишина.
– А теперь, слушайте мое решение. – Он встал посередине зала так, что был виден каждому, кто находился в этом помещении.
Девочка будет жить, завтра она уедет в бедуинское поселение на год. Год они не будут видеться с Фархадом. Через год она вернется и займет свое место рядом с моим сыном, вашим господином. Твоя дочь, Кадир, останется во дворце, Фархад будет навещать ее раз в неделю, может больше, если захочет сам, но один раз обязательно. Если в течение года, она нас не обрадует, тебе придется забрать ее из дворца в свой дом.
Кадир был взбешен, но он был слишком слаб, чтобы спорить с шейхом Амиром бин Рашидом, у того было слишком большое влияние, распространяемое не на одно арабское государство. По праву рождения он обладал неограниченными правами, а значит и влиянием. Это же права через несколько месяцев перейдет Фархаду.
Все ушли, остались лишь эмир с сыном. Эмир молча наблюдал за сыном. В его глазах читалась смесь жалости и боли, но он не спешил утешать Фархада. Он знал, что иногда боль нужно пережить в одиночестве, чтобы она стала частью тебя, а не сломала окончательно.
Фархад сидел, закрыв лицо руками, он ничего не чувствовал кроме боли, в том месте, где было сердце образовалась пустота, казалось, оно провалилось в черную дыру. Он сидел неподвижно, казалось, окаменел. Только руки, закрывающие лицо, дрожали, но он не издал ни звука. Весь мир вокруг него исчез, оставив лишь пустоту внутри, которая разрасталась с каждой секундой. Мысли путались, сталкивались друг с другом, как обломки кораблекрушения в бушующем море. Он вспоминал Лизу — её улыбку, её смех, её тихий голос, который всегда успокаивал его после трудного дня. И теперь он должен был представить свою жизнь без неё. Без её присутствия рядом. Без её тепла. Целый год, её не будет рядом.
"Как я смогу это вынести? А как вынесет это она, такая маленькая, такая нежная? – вопросы кружили в голове, ранили и терзали. И не было на них ответов. Только тяжесть на сердце и горечь во рту, как будто кто-то заставил его проглотить кусок угля.
– Ты можешь ненавидеть меня, – нарушил тишину эмир, подходя ближе. Его голос был спокойным, однако в нём звучала горечь.
– Можешь считать моё решение несправедливым. Но знай, я сделал это ради тебя. Ради неё и ради вашего будущего.
Фархад медленно опустил руки. Его глаза были красными, но сухими — слёзы отказывались литься, замерев где-то внутри, не находя выхода. Он поднял взгляд на отца, и в этом взгляде была такая скорбь, что сердце старого эмира сжалось.
– Я не прошу тебя понимать, – продолжил шейх. –Я просто требую, чтобы ты доверился мне. Ты мой сын, и я никогда не позволю, чтобы с тобой случилось что-то плохое. Ты знаешь наши законы, её поступок требует смертной казни, и это было единственное решение, которое сохранит ей жизнь, а тебе рассудок.
Фархад ничего не ответил. Он снова опустил голову, сжимая кулаки так сильно, что ногти впились в ладони. Боль была физической, но она казалась ничтожной по сравнению с той, что терзала его изнутри.
– Она будет жить, и это главное, – добавил эмир мягче, пытаясь пробиться сквозь барьер, который сын воздвиг между ними. – Подумай об этом. Если бы я принял другое решение, ты бы потерял её навсегда. А сейчас у вас есть надежда на будущее. Вы встретитесь снова. Через год.
"Год..." – повторил про себя Фархад. Этот срок казался вечностью. Каждый день без Лизы представлялся ему пустыней, где нет ни капли воды, ни глотка свежего воздуха. Как он сможет проснуться утром и не увидеть её рядом? Как сможет работать, принимать решения, общаться с людьми, когда всё, о чём он будет думать, – это то, как она там, одна, среди чужих людей?
Лиза знала, что сегодня состоится суд, который должен решить ее судьбу, она никак не могла понять в чём её вина. Она была уверена, что Фархад все объяснит этим людям и они поймут, что её не за что наказывать, она ни в чём не виновата. Она увидела мужа через окно. Он шёл, опустив голову, остановившись недалеко от центрального входа, поднял голову, чтобы взглянуть на её окно их взгляды встретились, увидев, как он вздохнул она поняла, что судьба вновь, за какие-то грехи, поступает с ней несправедливо.
– Ну как я мог встречаться? Она так же, как и Лиза русская, живет в России.
– Москва плодит невест для арабских шейхов, – засмеялся Фархад
– Она не москвичка, живет в Красноярске.
– Ну, ты даешь, брат. Это же на краю земли. Собираешься лететь к ней?
– Я бы полетел, если ты отпустишь.
– Лети, конечно, только смотри, не отморозь свое достоинство, там холодно.
Они еще какое-то время говорили о русских женщинах, о их необыкновенной красоте, потом оба долга молчали, каждый думая о своем.
Малик улетел через неделю, ему потребовалось время, чтобы доделать какие-то дела, связанные с работой. Он позвонил через две недели попросил продлить отпуск ещё на два месяца. Фархад не мог отказать, он желал другу такого же счастья, которым был счастлив сам.
Его любовь к Лизе не имела границ. Стараясь каждый день превращать в праздник, он украшал ее спальню цветами, наполняя ее любимыми ею ароматами.
Каждое его действие, каждый его взгляд, каждый его шепот и стон, говорили о том, как она желанна и как любима. Они оба утопали в нежности друг друга.
Их глаза горели неподдельной страстью, неподвластной разуму. Их физиология стремилась к воссоединению и каждый, кто видел их вместе, понимал, что только настоящая любовь, может создавать ту, энергетическую вибрацию, которая царила вокруг них, в их ореоле.
Они не звали беду, она пришла сама внезапно, разрушив их тонкий мир, сломав их жизни, разделив отсчет времени на до и после. Много месяцев спустя, анализируя случившееся, Фархад понимал, что, если бы Малик был рядом, или же он сам, преодолевая боль, догадался позвонить ему, чтобы поделиться горем, с которым едва справлялся, все сложилось бы по-другому.
Прода от 17.07.2025, 14:45
ГЛАВА 32
Фархад уходил работать, когда Лиза еще спала, его рабочий кабинет находился в другом крыле дворца, и каждый день, после завтрака, она бежала к нему, чтобы получить законный поцелуй и оставить ему свой. Она могла бы проходить обычными коридорами, минуя несколько холлов, но ей не хотелось, чтобы те, кто посещал дворец, входя через центральный вход, видели ее счастливое лицо и склонялись в поклоне, чуть ли не касаясь пола. Она никак не могла привыкнуть к своему высокому статусу. Поэтому легко, как козочка, пробегала другим путем, более длинным из-за лишнего коридора и лестничного марша, но зато, там кроме нее, почти никто не ходил, разве что желающий, зайти в библиотеку за книгой.
Ей оставалась преодолеть один лестничный марш в девять ступеней, чтобы оказаться на нужном этаже. Она остановилась на последней промежуточной площадке, чтобы дождаться пока спуститься, замешкавшаяся на последней ступеньке женщина. Но та стояла, похоже не собираясь спускаться. Лиза повернулась на тихий шепот, доносившийся из – за колонны внизу лестничного марша, и увидела еще одну арабку, которая, по ее мнению, странно вела себя, поглядывая то на Лизу, то на женщину, то за колонну по направлению к кабинету Фархада.
Лиза уже хотела спуститься вниз, ей показалось, что женщине на лестнице нужна помощь, как вдруг произошло, что-то непонятное: женщина, стоявшая на лестнице, внезапно распласталась на полу, та же, которая пряталась, подбежав к ней стала поливать ее одежду и рядом с ней пол, какой-то красной жидкостью. Затем быстро спрятав бутылку под абайю, завопила пронзительным голосом.
– Помогите, убили, госпожу убили. – Она кричала, не унимаясь так громко, что на ее крик прибежала охрана принца и через минуту появился он сам.
Женщина, показывая рукой в сторону Лизы, зарыдала, громко, надрывно, приговаривая.
– Это она, она убила, госпожу убила и наследника, убила, всех убила, гадина. – Протяжно голосила служанка.
Лиза испуганно прижалась к стене, забившись в угол. То, что происходило внизу, было похоже на сумасшествие. Она видела, как несколько пар глаз были направлены в ее сторону. От страха у нее тряслась голова. Фархад, увидев ее, мгновенно изменился в лице. Пружинисто подскочив на ноги, в три прыжка оказался возле Лизы, бросив на ходу приказ вызвать скорую.
– Маленькая, иди к себе, быстро иди. – прошептал он. Вся трясущаяся и напуганная, она смотрела на него не в силах двинуться с места. Он взял ее за плечи и развернул, слегка подталкивая к лестнице следующего этажа. Она упала на лестнице, он помог ей подняться и глядя в глаза прошептал: – тебе сейчас лучше уйти, я скоро приду.
Вести во дворце разносятся быстро, а плохие вдвойне быстрее. Через час уже весь двор говорил о том, что вторая жена принца убила первую, а вместе с ней и не рожденного младенца. Это было преступление, караемое смертной казнью. Еще через час стало известно, что Лалия осталась жива, но плод, оказавшийся мальчиком спасти, не удалось. Это не уменьшало тяжести совершенного преступления. Ожидая решения совета и верховного суда, двор погрузился в траур.
Лиза никак не могла успокоится, она перенесла сильнейший шок, ей необходим был осмотр врача, но ни у кого даже мысли не возникло, оказать ей какую-либо помощь. Все были заняты трагедией, случившейся со старшей женой наследного принца. Лиза сидела уже несколько часов на диване, сложив руки на коленях и покачиваясь, не мигающий взгляд был направлен перед собой. Аиша зашла в спальню не сразу, только когда освободилась и сообразила, что не видела ее с утра.
– Девочка моя, что же ты наделала? – горестно прошептала арабка, подойдя к Лизе почти вплотную.
– Я не делала, – слезы выкатились из ее потухших глаз. Она подняла умоляющие глаза на Аишу, – это не я, я не убивала, – она говорила, как будто умоляла о чем-то.
Аиша обняла ее, прижала голову к своему животу, погладила нежно, успокаивающе.
– Я не убивала, она зачем-то легла сама, может ей стало плохо? – она опять подняла глаза на Аишу. Та, посмотрела на нее, затем наклонившись, коснулась губами макушки.
– Бедная моя, несчастная девочка, тебе поспать надо. – Она нажала кнопку вызова прислуги, почти сразу появилась Гайда, Аиша, что-то сказала, Лиза не прислушивалась, её голова была занята своими мыслями. Через минуту ей принесли, и она выпила, какой-то напиток похожий на холодный чай и уже через несколько минут спала, свернувшись калачиком.
Она не слышала, как пришел Фархад, не видела, как он плакал, целуя ее пальчики, как нежно гладил волосы, перебирая ее дивные локоны руками, пропуская их между пальцев, как вздыхал и опять плакал, закусывая до крови губы.
Суд состоялся на следующий день. Он проходил во дворце главного эмира – отца Фархада, присутствовали четыре члена верховного суда и семь членов совета, одним из них являлся Кадир бен Ахмад – отец Лалии, кроме них здесь был и Фархад, председательствовал шейх Амир бин Рашид. Один из членов суда изложил в чем обвиняется Лиза, пригласили служанку, чтобы она подробно рассказала все что видела. Та очень красочно описала, как Лиза толкнула Лалию, крикнув вслед, – сдохни, – как стояла и смеялась, наблюдая, как Лалия корчится от боли.
Потом слово дали заведующей перинатального отделения королевской клиники. Она предоставила документы подтверждающие, что Лалия наблюдалась в клинике и на день трагедии у неё было четыре месяца беременности.
Следующим, брызжа слюной, большую речь произнес шейх Кадир бен Ахмад. Он долго расхваливал свою дочь, рассказывая, как она любит Фархада, как предана ему. Бросал на принца пристальные взгляды, как будто требуя от него поддержки и понимания. Когда он перешел к Лизе, обвиняя ее в покушении на убийство его дочери, законной старшей жены наследного принца, и убийстве в ее чреве законного наследника, его ярости не было предела. Он стучал кулаками по столу и требовал немедленной смертной казни. Его пламенная речь произвела сильное впечатление. Слушая его, все члены совета и члены Верховного суда в знак согласия качали головами.
Фархад, находился в состоянии шока, ему предложили высказать свое мнения, он первую минуты не мог говорить. Когда к нему вернулся голос, его негодованию не было предела. Он говорил резко, властно, жёстко, пытаясь донести до каждого присутствующего, что Лиза не способна на такой поступок, рассказывая о ее тяжелой жизни, он пытался убедить судей, в том, что она сама перенесла сильнейший шок от того, что произошло. Он говорил долго, но его слова отскакивая от стен, превращались в пустой звук. По застывшим глазам присутствующих было видно, что его слова никого не тронули. Государственные мужи уже приняли решение и оно было не в пользу Лизы.
Фархад растерялся, даже в самом страшном сне, он не мог представить, что они вынесут такой приговор. Повернувшись к отцу, он был растерян и полон отчаяния. Он не мог больше говорить, но всё же одну последнюю фразу ему удалось произнести.
– Если вы приговариваете ее к смерти, тогда убейте и меня, потому что без нее мне не нужна эта жизнь.
– Зачем столько пафоса принц? Тебе ли не знать, что убийце не место ни во дворце, ни на земле. Не волнуйся, моя дочь даст тебе все, что даёт тебе эта безродная, – шейх Кадир, вскочил с места и в одно мгновение оказался возле Фархада, оголив в оскале зубы, радовался видя, как тот страдает. Шейх Кабир явно издевался над наследным принцем.
Прода от 18.07.2025, 12:11
ГЛАВА 33
Шейх Амир бин Рашид обвел взглядом зал, в котором, государственные мужи приняли решение лишить его сына счастья, а невестку жизни. Он знал, что если ее казнят, то с Фархадом можно распрощаться, он покончит свою жизнь, также как его мать. Впервые он не знал, как поступить, какое решение принять. Закон требовал смертной казни. За всё время правления Амира не было ни одного случая, чтобы он отступил от буквы закона. В его кармане завибрировал телефон, он не знал зачем достал его, взглянул на экран. Решение пришло сразу. В зале повисла гнетущая тишина, шейхи ждали его вердикта. Сейчас только от него- правителя страны и председателя верховного совета, зависела жизнь его невестки и сына. Его должность и статус требовали, чтобы он поступил по закону, но долг и сердце отца противились.
Его голос был размеренно спокоен. Он говорил тихо, но никто не осмелился бы, противоречить.
– Хочешь расплаты Кадир, хочешь, чтобы твоя дочь одна восседала на троне? Не боишься просчитаться? – Амир встал, подошел к Кадиру наклонившись, оперся двумя руками о стол, стоящий перед ним.
– Не будет такого. Если вы примете решение казнить мою невестку, твоя дочь завтра же покинет дворец. Вся страна будет знать, что она в подарок получила от принца три Талака. Клеймо на лбу засверкает, никто больше не женится на порченной. Думай Кадир. – Он выпрямился, сделал несколько шагов по направлению к судьям.
– Вы считаете, что мой сын-наследный принц, не заслуживает счастья? – он медленно тяжёлым взглядом обвёл судей. Все кроме Кадира опустили головы.
– Может вы не знаете или забыли, что через несколько месяцев я передаю ему правление страной, и он станет не только вашим господином, но и председателем исполнительного совета. Как вы думаете, когда он будет утверждать новый совет, где вы окажетесь, на каком месте в этом списке? Или надеетесь, что он забудет, что вы убили его любимую женщину? Что на это скажете, шейхи? – в зале повисла тишина.
– А теперь, слушайте мое решение. – Он встал посередине зала так, что был виден каждому, кто находился в этом помещении.
Девочка будет жить, завтра она уедет в бедуинское поселение на год. Год они не будут видеться с Фархадом. Через год она вернется и займет свое место рядом с моим сыном, вашим господином. Твоя дочь, Кадир, останется во дворце, Фархад будет навещать ее раз в неделю, может больше, если захочет сам, но один раз обязательно. Если в течение года, она нас не обрадует, тебе придется забрать ее из дворца в свой дом.
Кадир был взбешен, но он был слишком слаб, чтобы спорить с шейхом Амиром бин Рашидом, у того было слишком большое влияние, распространяемое не на одно арабское государство. По праву рождения он обладал неограниченными правами, а значит и влиянием. Это же права через несколько месяцев перейдет Фархаду.
Все ушли, остались лишь эмир с сыном. Эмир молча наблюдал за сыном. В его глазах читалась смесь жалости и боли, но он не спешил утешать Фархада. Он знал, что иногда боль нужно пережить в одиночестве, чтобы она стала частью тебя, а не сломала окончательно.
Фархад сидел, закрыв лицо руками, он ничего не чувствовал кроме боли, в том месте, где было сердце образовалась пустота, казалось, оно провалилось в черную дыру. Он сидел неподвижно, казалось, окаменел. Только руки, закрывающие лицо, дрожали, но он не издал ни звука. Весь мир вокруг него исчез, оставив лишь пустоту внутри, которая разрасталась с каждой секундой. Мысли путались, сталкивались друг с другом, как обломки кораблекрушения в бушующем море. Он вспоминал Лизу — её улыбку, её смех, её тихий голос, который всегда успокаивал его после трудного дня. И теперь он должен был представить свою жизнь без неё. Без её присутствия рядом. Без её тепла. Целый год, её не будет рядом.
"Как я смогу это вынести? А как вынесет это она, такая маленькая, такая нежная? – вопросы кружили в голове, ранили и терзали. И не было на них ответов. Только тяжесть на сердце и горечь во рту, как будто кто-то заставил его проглотить кусок угля.
– Ты можешь ненавидеть меня, – нарушил тишину эмир, подходя ближе. Его голос был спокойным, однако в нём звучала горечь.
– Можешь считать моё решение несправедливым. Но знай, я сделал это ради тебя. Ради неё и ради вашего будущего.
Фархад медленно опустил руки. Его глаза были красными, но сухими — слёзы отказывались литься, замерев где-то внутри, не находя выхода. Он поднял взгляд на отца, и в этом взгляде была такая скорбь, что сердце старого эмира сжалось.
– Я не прошу тебя понимать, – продолжил шейх. –Я просто требую, чтобы ты доверился мне. Ты мой сын, и я никогда не позволю, чтобы с тобой случилось что-то плохое. Ты знаешь наши законы, её поступок требует смертной казни, и это было единственное решение, которое сохранит ей жизнь, а тебе рассудок.
Фархад ничего не ответил. Он снова опустил голову, сжимая кулаки так сильно, что ногти впились в ладони. Боль была физической, но она казалась ничтожной по сравнению с той, что терзала его изнутри.
– Она будет жить, и это главное, – добавил эмир мягче, пытаясь пробиться сквозь барьер, который сын воздвиг между ними. – Подумай об этом. Если бы я принял другое решение, ты бы потерял её навсегда. А сейчас у вас есть надежда на будущее. Вы встретитесь снова. Через год.
"Год..." – повторил про себя Фархад. Этот срок казался вечностью. Каждый день без Лизы представлялся ему пустыней, где нет ни капли воды, ни глотка свежего воздуха. Как он сможет проснуться утром и не увидеть её рядом? Как сможет работать, принимать решения, общаться с людьми, когда всё, о чём он будет думать, – это то, как она там, одна, среди чужих людей?
Лиза знала, что сегодня состоится суд, который должен решить ее судьбу, она никак не могла понять в чём её вина. Она была уверена, что Фархад все объяснит этим людям и они поймут, что её не за что наказывать, она ни в чём не виновата. Она увидела мужа через окно. Он шёл, опустив голову, остановившись недалеко от центрального входа, поднял голову, чтобы взглянуть на её окно их взгляды встретились, увидев, как он вздохнул она поняла, что судьба вновь, за какие-то грехи, поступает с ней несправедливо.
