– То есть, о происхождении Нинетты Галлахен ты тоже ни у кого не спрашивала, – Гарольт посмотрел на меняя с какой-то смесью усталости и раздражения. – Вивьен, у твоей безалаберности есть границы, или она как Вселенная?
– Тебе удовольствие доставляет меня пинать? – спросила я.
– Ты ведь хотела быть достойной высшего общества, – пожал он плечами. – Учись соответствовать.
Я глубоко вдохнула и медленно выдохнула, чтобы не ляпнуть что-нибудь нетактичное. Мы шли по коридору, и он был изящно минималистичен. Даже на “Воздушном замке” мать обязательно бы украсила стены как можно более вычурно. Здесь же – деревянные полы, аскетично-белые стены, высокие окна, разделённые на ряды небольших квадратов. Окна заполняли собой стены почти полностью, за стёклами виднелись ветви деревьев: тёмно-серые кряжистые стволы и совсем крохотные листочки. Листья дрожали, лучи солнца метались между ними, тревожными солнечными зайчиками бегали по полу и стенам.
– Хорошо, – послушно кивнула я. – Я безалаберная и нелюбопытная. Но может, ты ответишь на мой вопрос?
– А волшебное слово?
Я сдержалась и начала медленно считать до десяти, чтобы не сорваться. Он как будто намеренно меня изводил. Почему нельзя ответить?
– Гарольт, пожалуйста, ответь на мой вопрос.
– Ты это говоришь так, будто хочешь меня ударить.
Я застонала и с трудом справилась с желанием и вправду двинуть его в плечо.
– Я тебя научу правильно себя вести, – добавил мой жених. – Давай, попробуй ещё раз.
Что там мать говорила про такие ситуации? “Девушка должна быть сдержана”, “девушка должна быть мудрее”, “скромность и терпение - украшение девушки”? Проклятье, эти фразы только сильнее злят!
В голове вдруг не к месту всплыл Шандар. “Мы ему посоветовали хороший бордель. Только не сказали, что там были трапы. Он выбежал, на ходу штаны натягивая”. И вдруг вся злость разом испарилась, и я едва удержалась, чтобы не улыбнуться. Теперь эта история почему-то показалась мне очень смешной. “Аватарку пошлую поставили перед важным экзаменом, джангайский соус в кофе подлили… У нас были очень тупые шутки. Я этим не горжусь”. Я посмотрела на Гарольта, и вдруг поняла, что не особенно его и боюсь. Наоборот, мне в голову одна за другой лезут смешные картинки, и я с трудом могу удержаться, чтобы не заржать. Смех – лучший способ сбить спесь.
– Гарольт, – уже не сдержавшись, я широко улыбнулась, – мне было бы чертовски приятно, – “подлить тебе в кофе джангайский соус”, – если бы ты ответил на мой вопрос.
Он посмотрел на меня с лёгким недоумением: кажется, он не понял, как я умудрилась так быстро перестать злиться.
– Ты какая-то неожиданно довольная.
– Стараюсь ради моего жениха, – ответила я.
Он всё ещё смотрел на меня с подозрением, но медленно кивнул:
– Для первого раза покатит. На данный момент на планете четыре касты. Семья Санкар принадлежит к касте военных – она же каста гхари. Есть ещё каста рами – земледельцы и вообще люди, работающие руками, каста шиар – что-то вроде среднего класса, и дарийцы – они вне кастовой системы.
– И откуда моя мать?
– Каста жрецов, ныне практически вымершая. Архэн. – Мне вдруг вспомнился отрывок спора Шандара и Тау, подслушанный совершенно случайно. Именно это Тау и сказал. "На Сильфиде должен быть архэн". – Когда Сильфида боролась за независимость, они погибали семьями. Те, кто остался в живых, сбежали. Власть перешла к Санкарам, которые сумели договориться с ГалКонСи.
– Как они погибли? – спросила я, вспоминая оплавленную башню, которую мы видели из флаера.
– Это война, Вивьен, – пожал плечами Гарольт. – Во время войны люди гибнут.
Он не сказал больше ничего, но у меня в голове эхом звучали слова матери: “Держись подальше от Санкара. От всех Санкаров. Ты просто не знаешь, что это за люди. Они охотились за нашей семьёй в течении нескольких поколений. Они отлавливали нас и убивали”.
Власть перешла к Санкарам? Или они забрали её, устранив конкурентов?
Мы зашли в большой зал. Панорамные окна выходили на озеро, над парком висел огромный месяц Парацельса. Сквозь приоткрытое окно в тёплое помещение врывалась холодная струя воздуха.
Нас приветствовали девушки в голубых нарядах: юбки с рваным подолом поверх узких штанов, короткие топы с вышивками, волосы подняты наверх. Они улыбались, пронося мимо нас блюда, где-то вдали играла тихая музыка – но я не могла опознать её источник.
Я взяла ягоду с предложенного мне подноса. Ягода была кисло-сладкой с каким-то странным привкусом, будто мыльным.
Сколько лет Шандару, подумала я. Если кто-то и охотился на мою мать, то это точно не он: он тогда ещё не родился. Или максимум был в колыбельке. Я, конечно, понимаю, что Шандар удивительный человек, но не настолько, чтобы преследовать кого-то до собственного рождения. Странно, но от этой мысли стало легче на душе.
Мы тем временем шли дальше: девушки сменились на мужчин в красных национальных костюмах, которые разошлись, когда мы приблизились – и нам навстречу вышел мужчина, одетый – для разнообразия, видимо, – в костюм классического кроя. Впрочем, он тоже не удержался от национальных узоров – на этот раз в виде вышивки на шейном платке.
– Добро пожаловать, мистер Бёрнс, – произнёс мужчина .
Внешность у него была эффектная, и я задумалась, как же он выглядел, когда был молод. Пронзительно светлые глаза с лёгкой усталостью смотрели из-под хищно изогнутых бровей. Крупные губы в молодости, наверное, казались капризными, сейчас же они словно говорили: я много видел в этой жизни. Продольные морщины на щеках: такие появляются с возрастом у тех, кто в детстве отличался ямочками.
Что-то было в его лице, напомнившее мне Шандара: линия подбородка, линия скул... что-то едва уловимое, но сердце на мгновение замерло.
Мужчина протянул руку Гарольту, и тот её пожал.
– Хорошего вам дня, наместник. Вивьен, – повернулся ко мне Гарольт, – познакомься, это первый человек на Сильфиде после ГалКонСи. Оберон Санкар.
Кажется, нужно было присесть в реверансе – или что там требовал от меня этикет? Я обо всём забыла, уставившись во все глаза на ещё одного Санкара. Кто он Шандару? Отец? Дядя? Дальний родственник? Знает ли про аварию? Про?.. Нет, Вивьен, не думай, не думай об этом, не время. Если ты сейчас заревёшь, это никому не поможет. Верь Шандару, который говорил, что всё просчитал, что у него есть план.
Улыбайся, Вивьен.
– Приятно познакомиться, – выдавила я из себя.
– Наместник Оберон, – продолжал тем временем Гарольт. – Познакомьтесь, это Вивьен Джа Лар. Дочь Вулфреда Джа Лар, которого вы, несомненно, помните, и моя невеста.
– Разумеется, я помню Вулфреда, – откликнулся мужчина и повернулся ко мне. – Доброго солнца над головой, мисс Джа Лар.
Он посмотрел на меня и улыбнулся, и его взгляд был достаточно долгим, чтобы я почувствовала, что меня заметили, достаточно приветливым, чтобы я не могла обвинить его в неуважении, и достаточно нейтральным – чтобы я ни в коем случае не подумала, что у него есть ко мне какой-то личный интерес. Но когда он отвернулся, я поняла, что за его взглядом кроется что-то ещё – словно настоящее лицо за искусно сделанной маской.
Он пригласил нас к столу, предложил на выбор местную кухню и нейтральную межгалактическую. Начал расспрашивать про полёт, про обстановку в других системах. Гарольт оборвал светскую беседу вопросом:
– Может быть, нам стоит перейти к делу? Не люблю тратить время на пустую болтовню.
– Разумеется, мистер Бёрнс. Надия, принеси, пожалуйста, документы, – обратился он к одной из девушек. Красные узоры на её рукавах и воротнике намекнули, что она из той же касты. Как сказал Гарольт? Каста гхари? Надия была высокой и широкоплечей, с густой гривой тёмных волнистых волос. Тоже из семьи Санкар? Или среди гхари есть другие семьи?
Надия молча кивнула и исчезла в коридорах резиденции.
Вновь разыгралась сцена, такая же, как на моей помолвке: блюда унесли, оставив только десерт для меня, и столы завалили бумагами.
– Вы, мистер Бёрнс, просто выкручиваете нам руки, – заговорил Оберон Санкар. – С учётом того, как ГалКонСи сократили все поставки, у нас не остаётся выбора, только согласиться и умереть медленно или отказаться и умереть быстро.
Он произнёс это с какой-то неповторимой ленцой, чуть растягивая отдельные буквы, и с лёгкой небрежностью. Слова были серьёзными – тон не был. Оберон Санкар говорил на общем с акцентом – но акцентом слабо заметным и придававшем его речи особый шарм.
Гарольт отстранился, откинувшись на спинку стула, и произнёс:
– Давайте без сантиментов, Оберон. Мы ведь уже договорились, остались лишь формальности.
– Конечно, – кивнул наместник. – Но я должен напомнить: вы договорились только со мной. У Сильфиды могут оказаться свои взгляды…
– Вы мне угрожаете? – прервал его Гарольт.
– Как можно? – Оберон Санкар удивлённо приподнял свои хищные брови. – Всего лишь напоминаю, что Сильфида – необычная планета.
– Мы изучили вашу якобу необычную планету вдоль и поперёк, и нигде не нашли ни единого намёка на то, что ваши обожаемые сильфы существуют. Так что хватит мне угрожать. Если вы собираетесь саботировать строительство завода, то именно вы за это заплатите. Свалить вину на каких-то там сильфов не получится.
Гарольт говорил резко, чеканя каждое слово. Ещё не злость, но уже проглядывающее раздражение. Санкар поднял руки, словно защищаясь, но на лице у него не было ни тени испуга:
– Ни в коей мере не хотел вас оскорбить и уж тем более саботировать строительство. Вы ведь понимаете, мы в безвыходной ситуации, и ваши интересы – наши общие интересы, – наместник говорил мягко, словно успокаивая разбушевавшегося ребёнка. – Но как говорят в ГалКонСи, жители отсталых планет имеют право на свои маленькие… суеверия. Вы же не отказываете мне в праве верить в богов, мистер Бёрнс?
– Верьте во что хотите, просто не тратьте на это моё время! Всё, что меня интересует, – это место для строительства и корректно оформленные документы. Со сказками можете идти к внукам.
– У меня нет внуков, – едва заметно улыбнулся Санкар, – но спасибо.
– За что? – растерялся Гарольт.
– За то, что верите, что они родятся.
И по огоньку, скользнувшему во взгляде Оберона Санкара, я вдруг с абсолютной ясностью поняла, кем же он приходится Шандару.
Разговор затянулся и погряз в миллионе юридических деталей, ведь требовалось примирить сильфийское право с межгалактическими нормами, установленными ГалКонСи. Десятый пункт две тысячи сотой статьи одного кодекса противоречил двенадцатому пункту трёхсотой статьи другого – а значит, нужно было обсудить пятнадцать возможных обходных путей и выбрать один из них.
Они обсуждали час. Второй час. Третий. На Элизиуме за это время солнце бы уже добралось до зенита, но на Сильфиде оно висело всё там же: в двух пальцах над ближайшим лесом. И свет его был таким же золотистым, и ветер, врывавшийся в полуоткрытое окно, был таким же холодным. И из-за этого казалось, что время остановилось, и теперь этот бюрократический круг ада будет длиться вечно.
Последний час я уже даже не пыталась слушать. Сидела, глядя в панорамные окна, смотрела на жёлтое с одной стороны небо и думала о песчаных бурях.
– Дорогая, ты, наверное, устала, – от “дорогой”, озвученной Гарольтом, меня внутренне передёрнуло. Я повернулась к нему и улыбнулась так сладко, что один мой вид должен был вызвать гликемическую кому. Я поняла, что мы оба играем – и мне на мгновение стало от этого весело.
Я кивнула:
– Да, милый, если можно, я бы пошла отдохнуть.
– Ох, простите мою невнимательность, – вдруг произнёс Оберон Санкар, потирая бровь. Его голос был настоящим – усталым, но совершенно искренним – и вернул меня в реальность быстрее, чем это сделала бы затрещина. – Я прикажу отвести вас в спальню для гостей. Вам что-нибудь ещё нужно, мисс Джа Лар?
– Прогуляться по городу? – не удержалась я от вопроса.
– Ни в коем случае. Я потом покажу тебе город сам, – отрезал Гарольт.
Я пожала плечами:
– Тогда персонком и душ. И немножечко уединения.
– Дженна, проводи нашу гостью в комнаты для гостей, пожалуйста.
Одна из девушек в синем отделилась от стены и произнесла:
– Следуйте за мной, мисс Джа Лар.
Уже уходя, я услышала голос Санкара. Он произнёс тихо, но отчетливо, и кажется, хотел, чтобы я его услышала. “Ну и для чего же вы выпроводили свою невесту, мистер Бёрнс?”
Спальня, в которую меня отвели, была под стать резиденции: деревянный паркет, деревянная мебель, крашенные в белый стены. Тяжёлые плотные шторы раздвинуты и заколоты брошками в виде птиц.
Я подошла к окну, оперлась на подоконник. Внизу расстилался город. Черепичные крыши с мансардными окнами, флюгеры, крутящиеся на ветру: один в виде стрелки, другой – в виде музыканта с трубой, третий – похожий на выгнувшую спину кошку. Светлые стены домов. Мостовые. Ажурные перила балконов. Невысокие башенки то там, то тут. На небе, кроме газового гиганта, я увидела крохотные подковки лун Парацельса.
Я не удержалась и улыбнулась.
– Тут красиво, – произнесла я.
– Рады, что вам нрависа, – поклонилась Дженна. На общем она говорила с заметным акцентом. – В шкаф есть платья и плащ, если будете гулять в город. Ещё часов двасать прохладно, потом тепло. Персонком... – девушка подошла к трюмо, закрыла створки зеркала, взялась за один из ящиков и покрутила его ручку. Посреди трюмо открылась панель и выехала подставка для персонкома. Над столешницей всплыла голограмма в виде планеты.
– Ничего себе! – выдохнула я. Они прятали технику в старинную мебель – как аутентично. И вновь я задумалась, что из Сильфиды получился бы прекрасный курорт. Пейзажи, архитектура, одежда... экзотика – то, за чем охотятся туристы.
Если бы не эти тяжеленные шлемы...
– Если я буду нужна, зовите, я буду за дверью, – пропела девушка. Эта фраза прозвучала очень гладко, видимо, она учила её, как стихотворение.
– Постой, Дженна. А как мне отправиться в город?
– Город? – она на мгновение словно бы растерялась. – Нужно позвать гхари для охрана. Нельзя звёздной гостье ходить по улисам одинощетво. В одинощетво.
– Почему ходить в одиночестве нельзя? – спросила я. Девушка быстро заморгала. Я повторила свой вопрос – медленнее, разделяя на отдельные слова.
– Не положено, – ответила она.
Что ж, с этим мы разберёмся позже. Я сказала "Спасибо", и Дженна скрылась за дверью.
Я села на пуфик перед трюмо. Коснулась панели персонкома. По привычке отправила запрос на проверку почты – это первое, что делаешь, на автомате, не задумываясь.
"Время до установления соединения... 48 минут", – сообщило мне приложение.
Я хмыкнула. Со связью на Сильфиде дела обстояли не очень: наверное, слишком мало спутников крутилось на орбите.
Впрочем, я и не собиралась отвечать на почту... меня интересовало другое. Импланты коммуникатора в моём предплечье были выключены, но это не значило, что с них нельзя скопировать информацию. Я отыскала беспроводной коннектор, подключила его и нашла приложение, которое скопировала себе пару лет назад.
Приложение для моделирования экосистемы планеты.
Я скачала его на Элизиуме, когда пробовала разные профессии, пытаясь понять, какая мне больше по душе. Тогда и осознала, как сильно меня увлекает экология.
– Тебе удовольствие доставляет меня пинать? – спросила я.
– Ты ведь хотела быть достойной высшего общества, – пожал он плечами. – Учись соответствовать.
Я глубоко вдохнула и медленно выдохнула, чтобы не ляпнуть что-нибудь нетактичное. Мы шли по коридору, и он был изящно минималистичен. Даже на “Воздушном замке” мать обязательно бы украсила стены как можно более вычурно. Здесь же – деревянные полы, аскетично-белые стены, высокие окна, разделённые на ряды небольших квадратов. Окна заполняли собой стены почти полностью, за стёклами виднелись ветви деревьев: тёмно-серые кряжистые стволы и совсем крохотные листочки. Листья дрожали, лучи солнца метались между ними, тревожными солнечными зайчиками бегали по полу и стенам.
– Хорошо, – послушно кивнула я. – Я безалаберная и нелюбопытная. Но может, ты ответишь на мой вопрос?
– А волшебное слово?
Я сдержалась и начала медленно считать до десяти, чтобы не сорваться. Он как будто намеренно меня изводил. Почему нельзя ответить?
– Гарольт, пожалуйста, ответь на мой вопрос.
– Ты это говоришь так, будто хочешь меня ударить.
Я застонала и с трудом справилась с желанием и вправду двинуть его в плечо.
– Я тебя научу правильно себя вести, – добавил мой жених. – Давай, попробуй ещё раз.
Что там мать говорила про такие ситуации? “Девушка должна быть сдержана”, “девушка должна быть мудрее”, “скромность и терпение - украшение девушки”? Проклятье, эти фразы только сильнее злят!
В голове вдруг не к месту всплыл Шандар. “Мы ему посоветовали хороший бордель. Только не сказали, что там были трапы. Он выбежал, на ходу штаны натягивая”. И вдруг вся злость разом испарилась, и я едва удержалась, чтобы не улыбнуться. Теперь эта история почему-то показалась мне очень смешной. “Аватарку пошлую поставили перед важным экзаменом, джангайский соус в кофе подлили… У нас были очень тупые шутки. Я этим не горжусь”. Я посмотрела на Гарольта, и вдруг поняла, что не особенно его и боюсь. Наоборот, мне в голову одна за другой лезут смешные картинки, и я с трудом могу удержаться, чтобы не заржать. Смех – лучший способ сбить спесь.
– Гарольт, – уже не сдержавшись, я широко улыбнулась, – мне было бы чертовски приятно, – “подлить тебе в кофе джангайский соус”, – если бы ты ответил на мой вопрос.
Он посмотрел на меня с лёгким недоумением: кажется, он не понял, как я умудрилась так быстро перестать злиться.
– Ты какая-то неожиданно довольная.
– Стараюсь ради моего жениха, – ответила я.
Он всё ещё смотрел на меня с подозрением, но медленно кивнул:
– Для первого раза покатит. На данный момент на планете четыре касты. Семья Санкар принадлежит к касте военных – она же каста гхари. Есть ещё каста рами – земледельцы и вообще люди, работающие руками, каста шиар – что-то вроде среднего класса, и дарийцы – они вне кастовой системы.
– И откуда моя мать?
– Каста жрецов, ныне практически вымершая. Архэн. – Мне вдруг вспомнился отрывок спора Шандара и Тау, подслушанный совершенно случайно. Именно это Тау и сказал. "На Сильфиде должен быть архэн". – Когда Сильфида боролась за независимость, они погибали семьями. Те, кто остался в живых, сбежали. Власть перешла к Санкарам, которые сумели договориться с ГалКонСи.
– Как они погибли? – спросила я, вспоминая оплавленную башню, которую мы видели из флаера.
– Это война, Вивьен, – пожал плечами Гарольт. – Во время войны люди гибнут.
Он не сказал больше ничего, но у меня в голове эхом звучали слова матери: “Держись подальше от Санкара. От всех Санкаров. Ты просто не знаешь, что это за люди. Они охотились за нашей семьёй в течении нескольких поколений. Они отлавливали нас и убивали”.
Власть перешла к Санкарам? Или они забрали её, устранив конкурентов?
Мы зашли в большой зал. Панорамные окна выходили на озеро, над парком висел огромный месяц Парацельса. Сквозь приоткрытое окно в тёплое помещение врывалась холодная струя воздуха.
Нас приветствовали девушки в голубых нарядах: юбки с рваным подолом поверх узких штанов, короткие топы с вышивками, волосы подняты наверх. Они улыбались, пронося мимо нас блюда, где-то вдали играла тихая музыка – но я не могла опознать её источник.
Я взяла ягоду с предложенного мне подноса. Ягода была кисло-сладкой с каким-то странным привкусом, будто мыльным.
Сколько лет Шандару, подумала я. Если кто-то и охотился на мою мать, то это точно не он: он тогда ещё не родился. Или максимум был в колыбельке. Я, конечно, понимаю, что Шандар удивительный человек, но не настолько, чтобы преследовать кого-то до собственного рождения. Странно, но от этой мысли стало легче на душе.
Мы тем временем шли дальше: девушки сменились на мужчин в красных национальных костюмах, которые разошлись, когда мы приблизились – и нам навстречу вышел мужчина, одетый – для разнообразия, видимо, – в костюм классического кроя. Впрочем, он тоже не удержался от национальных узоров – на этот раз в виде вышивки на шейном платке.
– Добро пожаловать, мистер Бёрнс, – произнёс мужчина .
Внешность у него была эффектная, и я задумалась, как же он выглядел, когда был молод. Пронзительно светлые глаза с лёгкой усталостью смотрели из-под хищно изогнутых бровей. Крупные губы в молодости, наверное, казались капризными, сейчас же они словно говорили: я много видел в этой жизни. Продольные морщины на щеках: такие появляются с возрастом у тех, кто в детстве отличался ямочками.
Что-то было в его лице, напомнившее мне Шандара: линия подбородка, линия скул... что-то едва уловимое, но сердце на мгновение замерло.
Мужчина протянул руку Гарольту, и тот её пожал.
– Хорошего вам дня, наместник. Вивьен, – повернулся ко мне Гарольт, – познакомься, это первый человек на Сильфиде после ГалКонСи. Оберон Санкар.
Кажется, нужно было присесть в реверансе – или что там требовал от меня этикет? Я обо всём забыла, уставившись во все глаза на ещё одного Санкара. Кто он Шандару? Отец? Дядя? Дальний родственник? Знает ли про аварию? Про?.. Нет, Вивьен, не думай, не думай об этом, не время. Если ты сейчас заревёшь, это никому не поможет. Верь Шандару, который говорил, что всё просчитал, что у него есть план.
Улыбайся, Вивьен.
– Приятно познакомиться, – выдавила я из себя.
– Наместник Оберон, – продолжал тем временем Гарольт. – Познакомьтесь, это Вивьен Джа Лар. Дочь Вулфреда Джа Лар, которого вы, несомненно, помните, и моя невеста.
– Разумеется, я помню Вулфреда, – откликнулся мужчина и повернулся ко мне. – Доброго солнца над головой, мисс Джа Лар.
Он посмотрел на меня и улыбнулся, и его взгляд был достаточно долгим, чтобы я почувствовала, что меня заметили, достаточно приветливым, чтобы я не могла обвинить его в неуважении, и достаточно нейтральным – чтобы я ни в коем случае не подумала, что у него есть ко мне какой-то личный интерес. Но когда он отвернулся, я поняла, что за его взглядом кроется что-то ещё – словно настоящее лицо за искусно сделанной маской.
Он пригласил нас к столу, предложил на выбор местную кухню и нейтральную межгалактическую. Начал расспрашивать про полёт, про обстановку в других системах. Гарольт оборвал светскую беседу вопросом:
– Может быть, нам стоит перейти к делу? Не люблю тратить время на пустую болтовню.
– Разумеется, мистер Бёрнс. Надия, принеси, пожалуйста, документы, – обратился он к одной из девушек. Красные узоры на её рукавах и воротнике намекнули, что она из той же касты. Как сказал Гарольт? Каста гхари? Надия была высокой и широкоплечей, с густой гривой тёмных волнистых волос. Тоже из семьи Санкар? Или среди гхари есть другие семьи?
Надия молча кивнула и исчезла в коридорах резиденции.
Вновь разыгралась сцена, такая же, как на моей помолвке: блюда унесли, оставив только десерт для меня, и столы завалили бумагами.
– Вы, мистер Бёрнс, просто выкручиваете нам руки, – заговорил Оберон Санкар. – С учётом того, как ГалКонСи сократили все поставки, у нас не остаётся выбора, только согласиться и умереть медленно или отказаться и умереть быстро.
Он произнёс это с какой-то неповторимой ленцой, чуть растягивая отдельные буквы, и с лёгкой небрежностью. Слова были серьёзными – тон не был. Оберон Санкар говорил на общем с акцентом – но акцентом слабо заметным и придававшем его речи особый шарм.
Гарольт отстранился, откинувшись на спинку стула, и произнёс:
– Давайте без сантиментов, Оберон. Мы ведь уже договорились, остались лишь формальности.
– Конечно, – кивнул наместник. – Но я должен напомнить: вы договорились только со мной. У Сильфиды могут оказаться свои взгляды…
– Вы мне угрожаете? – прервал его Гарольт.
– Как можно? – Оберон Санкар удивлённо приподнял свои хищные брови. – Всего лишь напоминаю, что Сильфида – необычная планета.
– Мы изучили вашу якобу необычную планету вдоль и поперёк, и нигде не нашли ни единого намёка на то, что ваши обожаемые сильфы существуют. Так что хватит мне угрожать. Если вы собираетесь саботировать строительство завода, то именно вы за это заплатите. Свалить вину на каких-то там сильфов не получится.
Гарольт говорил резко, чеканя каждое слово. Ещё не злость, но уже проглядывающее раздражение. Санкар поднял руки, словно защищаясь, но на лице у него не было ни тени испуга:
– Ни в коей мере не хотел вас оскорбить и уж тем более саботировать строительство. Вы ведь понимаете, мы в безвыходной ситуации, и ваши интересы – наши общие интересы, – наместник говорил мягко, словно успокаивая разбушевавшегося ребёнка. – Но как говорят в ГалКонСи, жители отсталых планет имеют право на свои маленькие… суеверия. Вы же не отказываете мне в праве верить в богов, мистер Бёрнс?
– Верьте во что хотите, просто не тратьте на это моё время! Всё, что меня интересует, – это место для строительства и корректно оформленные документы. Со сказками можете идти к внукам.
– У меня нет внуков, – едва заметно улыбнулся Санкар, – но спасибо.
– За что? – растерялся Гарольт.
– За то, что верите, что они родятся.
И по огоньку, скользнувшему во взгляде Оберона Санкара, я вдруг с абсолютной ясностью поняла, кем же он приходится Шандару.
Глава 41. Прода от 06.04.2022, 23:02
Разговор затянулся и погряз в миллионе юридических деталей, ведь требовалось примирить сильфийское право с межгалактическими нормами, установленными ГалКонСи. Десятый пункт две тысячи сотой статьи одного кодекса противоречил двенадцатому пункту трёхсотой статьи другого – а значит, нужно было обсудить пятнадцать возможных обходных путей и выбрать один из них.
Они обсуждали час. Второй час. Третий. На Элизиуме за это время солнце бы уже добралось до зенита, но на Сильфиде оно висело всё там же: в двух пальцах над ближайшим лесом. И свет его был таким же золотистым, и ветер, врывавшийся в полуоткрытое окно, был таким же холодным. И из-за этого казалось, что время остановилось, и теперь этот бюрократический круг ада будет длиться вечно.
Последний час я уже даже не пыталась слушать. Сидела, глядя в панорамные окна, смотрела на жёлтое с одной стороны небо и думала о песчаных бурях.
– Дорогая, ты, наверное, устала, – от “дорогой”, озвученной Гарольтом, меня внутренне передёрнуло. Я повернулась к нему и улыбнулась так сладко, что один мой вид должен был вызвать гликемическую кому. Я поняла, что мы оба играем – и мне на мгновение стало от этого весело.
Я кивнула:
– Да, милый, если можно, я бы пошла отдохнуть.
– Ох, простите мою невнимательность, – вдруг произнёс Оберон Санкар, потирая бровь. Его голос был настоящим – усталым, но совершенно искренним – и вернул меня в реальность быстрее, чем это сделала бы затрещина. – Я прикажу отвести вас в спальню для гостей. Вам что-нибудь ещё нужно, мисс Джа Лар?
– Прогуляться по городу? – не удержалась я от вопроса.
– Ни в коем случае. Я потом покажу тебе город сам, – отрезал Гарольт.
Я пожала плечами:
– Тогда персонком и душ. И немножечко уединения.
– Дженна, проводи нашу гостью в комнаты для гостей, пожалуйста.
Одна из девушек в синем отделилась от стены и произнесла:
– Следуйте за мной, мисс Джа Лар.
Уже уходя, я услышала голос Санкара. Он произнёс тихо, но отчетливо, и кажется, хотел, чтобы я его услышала. “Ну и для чего же вы выпроводили свою невесту, мистер Бёрнс?”
Спальня, в которую меня отвели, была под стать резиденции: деревянный паркет, деревянная мебель, крашенные в белый стены. Тяжёлые плотные шторы раздвинуты и заколоты брошками в виде птиц.
Я подошла к окну, оперлась на подоконник. Внизу расстилался город. Черепичные крыши с мансардными окнами, флюгеры, крутящиеся на ветру: один в виде стрелки, другой – в виде музыканта с трубой, третий – похожий на выгнувшую спину кошку. Светлые стены домов. Мостовые. Ажурные перила балконов. Невысокие башенки то там, то тут. На небе, кроме газового гиганта, я увидела крохотные подковки лун Парацельса.
Я не удержалась и улыбнулась.
– Тут красиво, – произнесла я.
– Рады, что вам нрависа, – поклонилась Дженна. На общем она говорила с заметным акцентом. – В шкаф есть платья и плащ, если будете гулять в город. Ещё часов двасать прохладно, потом тепло. Персонком... – девушка подошла к трюмо, закрыла створки зеркала, взялась за один из ящиков и покрутила его ручку. Посреди трюмо открылась панель и выехала подставка для персонкома. Над столешницей всплыла голограмма в виде планеты.
– Ничего себе! – выдохнула я. Они прятали технику в старинную мебель – как аутентично. И вновь я задумалась, что из Сильфиды получился бы прекрасный курорт. Пейзажи, архитектура, одежда... экзотика – то, за чем охотятся туристы.
Если бы не эти тяжеленные шлемы...
– Если я буду нужна, зовите, я буду за дверью, – пропела девушка. Эта фраза прозвучала очень гладко, видимо, она учила её, как стихотворение.
– Постой, Дженна. А как мне отправиться в город?
– Город? – она на мгновение словно бы растерялась. – Нужно позвать гхари для охрана. Нельзя звёздной гостье ходить по улисам одинощетво. В одинощетво.
– Почему ходить в одиночестве нельзя? – спросила я. Девушка быстро заморгала. Я повторила свой вопрос – медленнее, разделяя на отдельные слова.
– Не положено, – ответила она.
Что ж, с этим мы разберёмся позже. Я сказала "Спасибо", и Дженна скрылась за дверью.
Я села на пуфик перед трюмо. Коснулась панели персонкома. По привычке отправила запрос на проверку почты – это первое, что делаешь, на автомате, не задумываясь.
"Время до установления соединения... 48 минут", – сообщило мне приложение.
Я хмыкнула. Со связью на Сильфиде дела обстояли не очень: наверное, слишком мало спутников крутилось на орбите.
Впрочем, я и не собиралась отвечать на почту... меня интересовало другое. Импланты коммуникатора в моём предплечье были выключены, но это не значило, что с них нельзя скопировать информацию. Я отыскала беспроводной коннектор, подключила его и нашла приложение, которое скопировала себе пару лет назад.
Приложение для моделирования экосистемы планеты.
Я скачала его на Элизиуме, когда пробовала разные профессии, пытаясь понять, какая мне больше по душе. Тогда и осознала, как сильно меня увлекает экология.
