Тау посоветовал мне заучить наизусть информацию из документов, на всякий случай. И я учила: день рождения, место рождения, имена родителей, образование, место работы...
Так и сидела, ложка в одной руке, второй рукой перелистываю страницы только мне видимых документов, изображения которых имплант проецирует на сетчатку глаза.
Прочла, повторила, сверилась, передохнула. Прочла, повторила, сверилась, передохнула. Так я готовилась раньше к экзаменам. Но перед экзаменами меня никогда так не трясло.
– Подумайте о том, какая она, – произнёс вдруг Тау.
– Кто? – Я щипком смахнула изображение и уставилась на шанахи.
– Амалия. У вас в школе был театр? Вы когда-нибудь играли какие-нибудь роли? В постановках?
– Да, – кивнула я. – На Рождество. Мышку.
Бровь Тау резко дёрнулась. Его губы дрогнули и застыли: один уголок тянется вверх, другой остаётся на месте – грустный и опущенный. Непонятно, он хочет улыбнуться или скривиться.
– А потом?
– Я никогда не чувствовала себя достаточно звездой для того, чтобы выходить на сцену, – ответила я и на мгновение вспомнила Вивеку. Она бы могла играть и в театре, и в кино, и стать лицом крупных брендов – она могла бы всё. Но увы. – Я предпочитала учёбу и походы.
– Походы? – уточнил шанахи.
– Мне нравится простор. Леса, горы, небо над головой. Никогда не любила космические путешествия и станции. Звучит так, словно я не приспособлена к жизни в высшем обществе, да?
– Нет, вы неправы, – ответил Тау.
Я мысленно посмеялась. Нашла, у кого спрашивать. У шанахи! С его-то точки зрения, наверное, я идеально приспособлена к жизни в высшем обществе. Так же идеально, как и он сам.
– Сколько тебе лет? – перевела я разговор.
– Тридцать восемь.
– А сколько вы живёте?
– Это зависит от того, сколько циклов омоложения мы пройдём.
– А вам их проводят?
– Мы стареем, как люди на отсталых планетах. Вас это удивит, но для нас в шестьдесят, семьдесят уже наступает старость. Но вы вряд ли встретите кого-нибудь, старше тридцати. К тридцати пяти всех обновляют.
– Обновляют? Почему?
Тау постучал костяшками пальцев по лбу.
– Непредсказуемые нейронные связи. Начинает появляться личность.
– И... и что?
– Личность опасна. Личность думает. Чувствует. Творит. И в конце концов, обретает свободу выбора. Поэтому, едва у нас появляются творческие способности, нас отправляют назад, на Шо-Ньо.
– Зачем?
– Чтобы стереть личность.
– Как это?
– Не знаю. – Тау едва заметно пожал плечами. – Убирают лишние нейронные связи. Омолаживают. Меняют имя.
– Вы после этого что-нибудь помните? – осторожно спросила я.
– Не знаю.
– У вас есть что-то вроде пенсии? Чтобы вы могли пожить для себя?
– Говорят, что да. Но я пытался проверить эту информацию и ничего не нашёл. Есть лишь несколько киборгов-охранников на Шо-Ньо. Подозреваю, мы слишком опасны, чтобы нас отпускать, и вместо пенсии нас ждёт утилизация.
Тау говорил совершенно спокойно, будто в этом не было ничего такого. Обычный ход вещей: солнце встаёт на востоке, садится на западе, а тебе буду стирать личность раз за разом, а потом и вовсе утилизируют.
Я молчала, не зная, что ответить. Я никогда прежде не задумывалась о судьбах киборгов-телохранителей. Никто в моём окружении о них не говорил. Шанахи были дороги и редки, и казались предметом роскоши, как гоночный звездолёт. А кого волнует, на какой свалке найдёт свою последнюю пристань твой звездолёт после того, как станет совсем не нужен?
– Не пугайтесь, госпожа, – сказал Тау. А потом добавил, понизив голос: – Никто не сотрёт мою личность и никто меня не утилизирует. Для этого господин Арне отправил меня с вами. Он верит, что я смогу затеряться на Сильфиде и жить там.
– Он...
– Он сказал, это благодарность за верную службу.
Я инстинктивно коснулась запястья, но отдёрнула руку прежде, чем сработал коммуникатор. Брат дал мне коды для управления Тау. Я так и не проверила, что это значит. А сейчас уже и не стану проверять.
– Мы далеко ушли от темы, – вдруг произнёс шанахи. – Попробуйте сыграть Амалию Нокс. Как... как мышку в школьной постановке.
– Я тогда просто произносила реплики...
– Просто вспомните, как вы проходили таможню раньше. Как вели себя? Как держались? Делайте всё то же самое. Ни о чём не волнуйтесь: законопослушный почтовый клерк идёт погулять по станции Хамри, пока его корабль проходит плановый техосмотр и заправляется.
Мои размышления прервал голос из громкоговорителя, сообщивший: "Стыковка со станцией Хамри через пятнадцать минут".
Станция Хамри выглядела... обычно. Покрытые пластиком белые стены, серый пол, фильтры кондиционеров под потолком, лампы с чуть желтоватым светом. Мы с Тау вышли налегке. У него была только сумка с камнями. У меня – и вовсе ничего.
В доках было пусто. Вокруг корабля суетились роботы. Работник космопорта скользнул по нам безразличным взглядом:
– Хотите посетить станцию?
– Да, – ответил за меня Тау.
– Временные пропуска прямо и направо по коридору.
Мы кивнули и послушно пошли по указателю.
Всё вокруг казалось мне знакомым – и в то же время, нереальным. Я никогда прежде не бывала на Хамри, но эта станция походила на десятки прочих. Тот же мерный гул кондиционеров, те же прямоугольники мха на стенах и узкие длинные лампы над ними. Запах травы, пластика и затхлости. Местные – типичные жители астероидов: долговязые, узкокостные, с неестественно вытянутыми черепами.
Я видела подобные места много раз.
Но никогда прежде мир не казался мне таким ярким, чётким и объёмным. Каждая деталь на виду, ни одну не упустишь – и в то же время, казалось, что всё неправильно. Словно картинка из сна.
Впереди появились автоматические турникеты. У меня сердце подскочило к горлу. А что, если...
– Не знаю, как ты, Амалия, – произнёс Тау, поправляя сумку на плече, – а я бы что-нибудь выпил.
Его слова, интонация – что-то в них было такое, что я невольно обернулась. Это был Тау – и в то же время не Тау. Что-то в нём изменилось – в выражении лица, во взгляде, даже улыбка его стала улыбкой мужчины, уставшего от космоса и перелётов.
Войд его побери, он же играл! Изображал обычного человека!
"Попробуйте сыграть Амалию Нокс".
– Тебе лишь бы выпить, – хмыкнула я.
– Не лишай меня маленьких радостей жизни.
Сказано это было так небрежно и естественно, что я невольно восхитилась. У него актёрский талант!
– Ладно, в бар я с тобой ещё схожу, – ответила я, импровизируя на ходу. – Только не вздумай, как в прошлый раз, тащить меня в стрип-клуб.
– Между прочим, ты сама туда просилась.
– Я? – Я даже закашлялась от изумления. Остановилась перед самым турникетом, непонимающе глядя на него. Потом, спохватившись, достала из внутреннего кармана маленькую карточку, вставила её в щель турникета. Положила пальцы на сканеры, посмотрела в камеры.
– Кто ж ещё? – произнёс Тау, проделывая то же самое. – Кто жаждал посмотреть лаборийский стриптиз? "Мышцы, порождённые повышенной гравитацией. Руки, способные переломить вас надвое", – явно спародировал кого-то он.
– Это была не я, – возмутилась я. – Ты мне что-то подмешал.
Турникет пикнул, вернул мне карточку и открыл двери, пропуская внутрь. Рядом открылись двери для Тау.
Я забрала карточку и прошла в холл, с облегчением выдохнув.
Всё получилось даже проще, чем я думала. Я посмотрела на карточку и спрятала её во внутренний карман. Кто научил Арне подделывать документы? Надо будет позже уточнить у Тау.
– И куда теперь? – спросила я у шанахи.
– Идём за мной. Я приведу тебя в лучший бар в этой дыре.
Я невольно улыбнулась и последовала за ним.
Мы шли, всё также шутливо препираясь. Спорили о том, что можно пить на Хамри без риска отравиться, обсуждали, как скоро нам нужно вернуться на корабль.
Я расслабилась настолько, что даже не обратила внимания на трёх мужчин, шедших нам навстречу. Они были шире в плечах и ниже, чем жители астероидов, но больше ничем не выделялись, ни одеждой, ни поведением. Я даже не смотрела в их сторону, пока до них не осталось буквально пара метров.
И тогда произошло странное.
Тау сорвался с места со скоростью, доступной только шанахи. Несколько движений – стремительных, неуловимых, – и тройка безвольно стекла на пол, свалилась, словно мешки с овощами.
Тау схватил меня за руку и потащил в один из боковых коридоров:
– Бежим!
За нашей спиной послышались крики и хлопки.
Мы свернули пару раз и спрятались за информационной будкой.
– Что... проис... – я не успела договорить. В перегородке прямо напротив меня появилась крохотная дырочка и выпустила угольное облачко. Я смотрела на облачко и как-то мучительно медленно въезжала в происходящее.
Тау снял с себя сумку и сунул мне в руки.
– Что происходит? – глупо повторила я.
В коридоре звучали шаги.
Тау взял меня за плечи и завёл – нет, скорее запихнул, – в лифт. Нажал на какую-то кнопку. И отвернулся.
– Куда ты? – крикнула я. Хотя хотела спросить скорее: “Куда мне идти?”
Двери закрывались – быстро, и в то же время как будто неспешно, и я наблюдала, кадр за кадром, как из-за угла появляются люди, и Тау, стремительный и неуловимый, распихивает их, расталкивает, не давая пройти к лифту.
Последним кадром один из мужчин вскинул руку с пистолетом, направил его на меня – но выстрелить не успел. Дверь закрылись, загудели, словно гонг, и лифт, мягко дрогнув, поехал вниз.
Из лифта я вышла не сразу. Несколько мгновений выглядывала наружу, ожидая засады.
Пусто.
Хамри встретил меня заляпанными стенами, запахами синтетических ароматизаторов и пустыми коридорами. На уровне, на который я приехала, стояла такая тишина, что слышно было треск ламп.
Поминутно оглядываясь, я дошла до лестницы и нырнула на пустую, пыльную площадку. Пробежала пальцами по запястью. Пару мгновений помешкала, глядя на полупрозрачное меню коммуникатора, видимое только мне. Уже потянулась, чтобы подключиться к местной сети, но убрала руку. Полезла в настройки, нашла пункт "представляться как", стёрла висевшее там "Амалия Нокс", зависла на мгновение, сменила имя на "Эми". Отключила синхронизацию всех почтовых служб и мессенджеров: меньше всего я хотела, чтобы кто-то узнал, что к аккаунтам Вивьен Джа Лар обращались из системы Херша.
Конечно, всё это было мелочью. И если меня будут искать – то найдут. Но так было спокойнее.
Вздохнув, разве что не зажмурившись, я подключилась к местной сети.
"Добро пожаловать на астероид Хамри! – всплыла перед глазами яркая надпись. – Воспользуйтесь нашими услугами!"
Отлично, подумала я. Перед глазами загорелись пункты меню. Закрутилась, переключаясь между уровнями, карта Хамри: спальные уровни, общественные, промышленные; засверкали прямоугольнички рекламы; назойливый голос начал предлагать посетить развлекательный центр... А вот и справочная! Я активировала иконку. Перешла к пункту "жители Хамри". Ввела имя "Шандар", размышляя о том, что делать, если их окажется несколько.
"Ничего не найдено", – сообщила справочная.
Я попробовала несколько раз, вводя имя с использованием разных алфавитов.
Ничего.
Прижалась спиной к стене, глядя на мерцающие перед глазами иконки рекламы.
Тупик.
На мгновение я разозлилась – на Арне и Тау за то, что ничего мне не сообщили. А потом – и на саму себя. Кто виноват, что ты недостаточно активно узнавала информацию? То-то же.
"Родители думают, ты не справишься", – сказал мне Арне. Я отмахнулась от желания сказать себе "и правильно думают", прогнала эти мысли из головы и сосредоточилась на карте.
Выход должен быть. Хоть какой-то.
Можно спуститься на спальные уровни, пройтись там, спрашивая про Шандара. Я оторвалась от стенки, уже потянулась, чтобы отключить меню... и тут на глаза мне попалась реклама бара. И вспомнился Тау, рассуждавший о "лучшем баре в этой дыре".
Может, это не было случайностью?
Я открыла карту, вывела все бары – их оказалось десять. Бинго! Один из них находился ровнёхонько на том же уровне, что и я. Тау ведь не просто так нажал кнопку именно этого уровня, правда?
Приободрённая, я убрала меню, оставив лишь крохотное изображение карты в самом уголке поля зрения, и вернулась в коридор.
По коридорам я шла, нервно прижимая к себе сумку с камнями. Поворот, ещё поворот. Одинаковые двери с номерами сменились на стеклянные с вывесками. Появились люди: высокие и худощавые жители астероидов, низкие и приземистые обитатели планет с повышенной гравитацией. Среди них порой попадались такие же люди, как я. "Чистая раса", как называли нас иногда.
Люди шли мимо, не обращая на меня особого внимания.
Вывеска бара была меньше и бледнее, чем вывески магазинов. Внутри царил полумрак. Рыжие лампы изображали настенные фонари, стены были покрашены под каменную кладку. Пахло едой: чем-то жареным и пряным. Людей было немного: несколько парней в углу, какой-то мужик у стойки. Бармен, сидя на высоком стуле, держал пальцы правой руки на левом запястье, взгляд его, почти не мигая, был устремлён вперёд: он явно искал что-то в своём коммуникаторе. Я прошла мимо стойки, миновав мужика, пропустила несколько стульев и уселась практически перед барменом.
Посмотрела на него выжидающе. Он, практически не отводя взгляда от невидимых мне картинок, протянул меню. Я полистала, глядя на сорта пива, а также местного алкоголя из мха и водорослей. А потом, собравшись с духом, обратилась к бармену:
– Извините, – позвала я.
Он дёрнул рукой, видимо, что-то останавливая или сворачивая, а потом поглядел на меня:
– Слушаю.
На общем языке бармен говорил с лёгким акцентом.
– Я кое-кого ищу... – начала я, не зная, как подступиться к своей проблеме.
– Клиента? – тут же подсказал он. – Вам не сюда, стриптиз-бар на семнадцатом уровне, там обратитесь к...
– Не клиента, – прервала его я. – Одного человека. Возможно, вы его знаете. Его зовут Шандар.
– Посмотрите в справочной.
– Там нет, – пожала я плечами. – Может, это кличка...
– Девочка, – бармен посмотрел на меня как-то очень внимательно, – ты серьёзно думаешь, что я тут знаю всех по именам? Население Хамри триста тысяч, и это не считая приезжих, которых в пять раз больше.
Я вдруг почувствовала себя невероятно глупо. И правда, на что я рассчитывала? Что это окажется какой-то знаковый бар, в котором все всех знают?
– Заказывать что-то будешь? – спросил он.
Я покачала головой, слезая со стойки. Наличных у меня не было, а светить кредитки я не хотела. Мгновение я помешкала у стула, оглядывая зал. Компания парней, явно местных, пила и смеялась, сидя в углу. Может, подойти к ним и спросить про Шандара? Потом я посмотрела на мужика у стойки. Крупный, крепкий, уже не юный, на висках пробивается первая седина, но и старым его не назвать. Мужик сидел, попивая какой-то алкоголь, и не глядел на меня. Может, это Шандар? Он ведь должен был слышать наш разговор? Видеть меня? Будь это он, сам бы подошёл, но...
...была не была, лучше спросить.
Я прошла те несколько стульев, что отделяли нас, положила руку на стойку и обратилась:
– Извините. Вас случайно зовут не Шандар?
Незнакомец повернулся ко мне, взгляд у него был слегка мутный, как у человека, которого резко разбудили или вырвали из глубоких размышлений.
Так и сидела, ложка в одной руке, второй рукой перелистываю страницы только мне видимых документов, изображения которых имплант проецирует на сетчатку глаза.
Прочла, повторила, сверилась, передохнула. Прочла, повторила, сверилась, передохнула. Так я готовилась раньше к экзаменам. Но перед экзаменами меня никогда так не трясло.
– Подумайте о том, какая она, – произнёс вдруг Тау.
– Кто? – Я щипком смахнула изображение и уставилась на шанахи.
– Амалия. У вас в школе был театр? Вы когда-нибудь играли какие-нибудь роли? В постановках?
– Да, – кивнула я. – На Рождество. Мышку.
Бровь Тау резко дёрнулась. Его губы дрогнули и застыли: один уголок тянется вверх, другой остаётся на месте – грустный и опущенный. Непонятно, он хочет улыбнуться или скривиться.
– А потом?
– Я никогда не чувствовала себя достаточно звездой для того, чтобы выходить на сцену, – ответила я и на мгновение вспомнила Вивеку. Она бы могла играть и в театре, и в кино, и стать лицом крупных брендов – она могла бы всё. Но увы. – Я предпочитала учёбу и походы.
– Походы? – уточнил шанахи.
– Мне нравится простор. Леса, горы, небо над головой. Никогда не любила космические путешествия и станции. Звучит так, словно я не приспособлена к жизни в высшем обществе, да?
– Нет, вы неправы, – ответил Тау.
Я мысленно посмеялась. Нашла, у кого спрашивать. У шанахи! С его-то точки зрения, наверное, я идеально приспособлена к жизни в высшем обществе. Так же идеально, как и он сам.
– Сколько тебе лет? – перевела я разговор.
– Тридцать восемь.
– А сколько вы живёте?
– Это зависит от того, сколько циклов омоложения мы пройдём.
– А вам их проводят?
– Мы стареем, как люди на отсталых планетах. Вас это удивит, но для нас в шестьдесят, семьдесят уже наступает старость. Но вы вряд ли встретите кого-нибудь, старше тридцати. К тридцати пяти всех обновляют.
– Обновляют? Почему?
Тау постучал костяшками пальцев по лбу.
– Непредсказуемые нейронные связи. Начинает появляться личность.
– И... и что?
– Личность опасна. Личность думает. Чувствует. Творит. И в конце концов, обретает свободу выбора. Поэтому, едва у нас появляются творческие способности, нас отправляют назад, на Шо-Ньо.
– Зачем?
– Чтобы стереть личность.
– Как это?
– Не знаю. – Тау едва заметно пожал плечами. – Убирают лишние нейронные связи. Омолаживают. Меняют имя.
– Вы после этого что-нибудь помните? – осторожно спросила я.
– Не знаю.
– У вас есть что-то вроде пенсии? Чтобы вы могли пожить для себя?
– Говорят, что да. Но я пытался проверить эту информацию и ничего не нашёл. Есть лишь несколько киборгов-охранников на Шо-Ньо. Подозреваю, мы слишком опасны, чтобы нас отпускать, и вместо пенсии нас ждёт утилизация.
Тау говорил совершенно спокойно, будто в этом не было ничего такого. Обычный ход вещей: солнце встаёт на востоке, садится на западе, а тебе буду стирать личность раз за разом, а потом и вовсе утилизируют.
Я молчала, не зная, что ответить. Я никогда прежде не задумывалась о судьбах киборгов-телохранителей. Никто в моём окружении о них не говорил. Шанахи были дороги и редки, и казались предметом роскоши, как гоночный звездолёт. А кого волнует, на какой свалке найдёт свою последнюю пристань твой звездолёт после того, как станет совсем не нужен?
– Не пугайтесь, госпожа, – сказал Тау. А потом добавил, понизив голос: – Никто не сотрёт мою личность и никто меня не утилизирует. Для этого господин Арне отправил меня с вами. Он верит, что я смогу затеряться на Сильфиде и жить там.
– Он...
– Он сказал, это благодарность за верную службу.
Я инстинктивно коснулась запястья, но отдёрнула руку прежде, чем сработал коммуникатор. Брат дал мне коды для управления Тау. Я так и не проверила, что это значит. А сейчас уже и не стану проверять.
– Мы далеко ушли от темы, – вдруг произнёс шанахи. – Попробуйте сыграть Амалию Нокс. Как... как мышку в школьной постановке.
– Я тогда просто произносила реплики...
– Просто вспомните, как вы проходили таможню раньше. Как вели себя? Как держались? Делайте всё то же самое. Ни о чём не волнуйтесь: законопослушный почтовый клерк идёт погулять по станции Хамри, пока его корабль проходит плановый техосмотр и заправляется.
Мои размышления прервал голос из громкоговорителя, сообщивший: "Стыковка со станцией Хамри через пятнадцать минут".
Станция Хамри выглядела... обычно. Покрытые пластиком белые стены, серый пол, фильтры кондиционеров под потолком, лампы с чуть желтоватым светом. Мы с Тау вышли налегке. У него была только сумка с камнями. У меня – и вовсе ничего.
В доках было пусто. Вокруг корабля суетились роботы. Работник космопорта скользнул по нам безразличным взглядом:
– Хотите посетить станцию?
– Да, – ответил за меня Тау.
– Временные пропуска прямо и направо по коридору.
Мы кивнули и послушно пошли по указателю.
Всё вокруг казалось мне знакомым – и в то же время, нереальным. Я никогда прежде не бывала на Хамри, но эта станция походила на десятки прочих. Тот же мерный гул кондиционеров, те же прямоугольники мха на стенах и узкие длинные лампы над ними. Запах травы, пластика и затхлости. Местные – типичные жители астероидов: долговязые, узкокостные, с неестественно вытянутыми черепами.
Я видела подобные места много раз.
Но никогда прежде мир не казался мне таким ярким, чётким и объёмным. Каждая деталь на виду, ни одну не упустишь – и в то же время, казалось, что всё неправильно. Словно картинка из сна.
Впереди появились автоматические турникеты. У меня сердце подскочило к горлу. А что, если...
– Не знаю, как ты, Амалия, – произнёс Тау, поправляя сумку на плече, – а я бы что-нибудь выпил.
Его слова, интонация – что-то в них было такое, что я невольно обернулась. Это был Тау – и в то же время не Тау. Что-то в нём изменилось – в выражении лица, во взгляде, даже улыбка его стала улыбкой мужчины, уставшего от космоса и перелётов.
Войд его побери, он же играл! Изображал обычного человека!
"Попробуйте сыграть Амалию Нокс".
– Тебе лишь бы выпить, – хмыкнула я.
– Не лишай меня маленьких радостей жизни.
Сказано это было так небрежно и естественно, что я невольно восхитилась. У него актёрский талант!
– Ладно, в бар я с тобой ещё схожу, – ответила я, импровизируя на ходу. – Только не вздумай, как в прошлый раз, тащить меня в стрип-клуб.
– Между прочим, ты сама туда просилась.
– Я? – Я даже закашлялась от изумления. Остановилась перед самым турникетом, непонимающе глядя на него. Потом, спохватившись, достала из внутреннего кармана маленькую карточку, вставила её в щель турникета. Положила пальцы на сканеры, посмотрела в камеры.
– Кто ж ещё? – произнёс Тау, проделывая то же самое. – Кто жаждал посмотреть лаборийский стриптиз? "Мышцы, порождённые повышенной гравитацией. Руки, способные переломить вас надвое", – явно спародировал кого-то он.
– Это была не я, – возмутилась я. – Ты мне что-то подмешал.
Турникет пикнул, вернул мне карточку и открыл двери, пропуская внутрь. Рядом открылись двери для Тау.
Я забрала карточку и прошла в холл, с облегчением выдохнув.
Всё получилось даже проще, чем я думала. Я посмотрела на карточку и спрятала её во внутренний карман. Кто научил Арне подделывать документы? Надо будет позже уточнить у Тау.
– И куда теперь? – спросила я у шанахи.
– Идём за мной. Я приведу тебя в лучший бар в этой дыре.
Я невольно улыбнулась и последовала за ним.
Мы шли, всё также шутливо препираясь. Спорили о том, что можно пить на Хамри без риска отравиться, обсуждали, как скоро нам нужно вернуться на корабль.
Я расслабилась настолько, что даже не обратила внимания на трёх мужчин, шедших нам навстречу. Они были шире в плечах и ниже, чем жители астероидов, но больше ничем не выделялись, ни одеждой, ни поведением. Я даже не смотрела в их сторону, пока до них не осталось буквально пара метров.
И тогда произошло странное.
Тау сорвался с места со скоростью, доступной только шанахи. Несколько движений – стремительных, неуловимых, – и тройка безвольно стекла на пол, свалилась, словно мешки с овощами.
Тау схватил меня за руку и потащил в один из боковых коридоров:
– Бежим!
За нашей спиной послышались крики и хлопки.
Мы свернули пару раз и спрятались за информационной будкой.
– Что... проис... – я не успела договорить. В перегородке прямо напротив меня появилась крохотная дырочка и выпустила угольное облачко. Я смотрела на облачко и как-то мучительно медленно въезжала в происходящее.
Тау снял с себя сумку и сунул мне в руки.
– Что происходит? – глупо повторила я.
В коридоре звучали шаги.
Тау взял меня за плечи и завёл – нет, скорее запихнул, – в лифт. Нажал на какую-то кнопку. И отвернулся.
– Куда ты? – крикнула я. Хотя хотела спросить скорее: “Куда мне идти?”
Двери закрывались – быстро, и в то же время как будто неспешно, и я наблюдала, кадр за кадром, как из-за угла появляются люди, и Тау, стремительный и неуловимый, распихивает их, расталкивает, не давая пройти к лифту.
Последним кадром один из мужчин вскинул руку с пистолетом, направил его на меня – но выстрелить не успел. Дверь закрылись, загудели, словно гонг, и лифт, мягко дрогнув, поехал вниз.
Глава 8
Из лифта я вышла не сразу. Несколько мгновений выглядывала наружу, ожидая засады.
Пусто.
Хамри встретил меня заляпанными стенами, запахами синтетических ароматизаторов и пустыми коридорами. На уровне, на который я приехала, стояла такая тишина, что слышно было треск ламп.
Поминутно оглядываясь, я дошла до лестницы и нырнула на пустую, пыльную площадку. Пробежала пальцами по запястью. Пару мгновений помешкала, глядя на полупрозрачное меню коммуникатора, видимое только мне. Уже потянулась, чтобы подключиться к местной сети, но убрала руку. Полезла в настройки, нашла пункт "представляться как", стёрла висевшее там "Амалия Нокс", зависла на мгновение, сменила имя на "Эми". Отключила синхронизацию всех почтовых служб и мессенджеров: меньше всего я хотела, чтобы кто-то узнал, что к аккаунтам Вивьен Джа Лар обращались из системы Херша.
Конечно, всё это было мелочью. И если меня будут искать – то найдут. Но так было спокойнее.
Вздохнув, разве что не зажмурившись, я подключилась к местной сети.
"Добро пожаловать на астероид Хамри! – всплыла перед глазами яркая надпись. – Воспользуйтесь нашими услугами!"
Отлично, подумала я. Перед глазами загорелись пункты меню. Закрутилась, переключаясь между уровнями, карта Хамри: спальные уровни, общественные, промышленные; засверкали прямоугольнички рекламы; назойливый голос начал предлагать посетить развлекательный центр... А вот и справочная! Я активировала иконку. Перешла к пункту "жители Хамри". Ввела имя "Шандар", размышляя о том, что делать, если их окажется несколько.
"Ничего не найдено", – сообщила справочная.
Я попробовала несколько раз, вводя имя с использованием разных алфавитов.
Ничего.
Прижалась спиной к стене, глядя на мерцающие перед глазами иконки рекламы.
Тупик.
На мгновение я разозлилась – на Арне и Тау за то, что ничего мне не сообщили. А потом – и на саму себя. Кто виноват, что ты недостаточно активно узнавала информацию? То-то же.
"Родители думают, ты не справишься", – сказал мне Арне. Я отмахнулась от желания сказать себе "и правильно думают", прогнала эти мысли из головы и сосредоточилась на карте.
Выход должен быть. Хоть какой-то.
Можно спуститься на спальные уровни, пройтись там, спрашивая про Шандара. Я оторвалась от стенки, уже потянулась, чтобы отключить меню... и тут на глаза мне попалась реклама бара. И вспомнился Тау, рассуждавший о "лучшем баре в этой дыре".
Может, это не было случайностью?
Я открыла карту, вывела все бары – их оказалось десять. Бинго! Один из них находился ровнёхонько на том же уровне, что и я. Тау ведь не просто так нажал кнопку именно этого уровня, правда?
Приободрённая, я убрала меню, оставив лишь крохотное изображение карты в самом уголке поля зрения, и вернулась в коридор.
По коридорам я шла, нервно прижимая к себе сумку с камнями. Поворот, ещё поворот. Одинаковые двери с номерами сменились на стеклянные с вывесками. Появились люди: высокие и худощавые жители астероидов, низкие и приземистые обитатели планет с повышенной гравитацией. Среди них порой попадались такие же люди, как я. "Чистая раса", как называли нас иногда.
Люди шли мимо, не обращая на меня особого внимания.
Вывеска бара была меньше и бледнее, чем вывески магазинов. Внутри царил полумрак. Рыжие лампы изображали настенные фонари, стены были покрашены под каменную кладку. Пахло едой: чем-то жареным и пряным. Людей было немного: несколько парней в углу, какой-то мужик у стойки. Бармен, сидя на высоком стуле, держал пальцы правой руки на левом запястье, взгляд его, почти не мигая, был устремлён вперёд: он явно искал что-то в своём коммуникаторе. Я прошла мимо стойки, миновав мужика, пропустила несколько стульев и уселась практически перед барменом.
Посмотрела на него выжидающе. Он, практически не отводя взгляда от невидимых мне картинок, протянул меню. Я полистала, глядя на сорта пива, а также местного алкоголя из мха и водорослей. А потом, собравшись с духом, обратилась к бармену:
– Извините, – позвала я.
Он дёрнул рукой, видимо, что-то останавливая или сворачивая, а потом поглядел на меня:
– Слушаю.
На общем языке бармен говорил с лёгким акцентом.
– Я кое-кого ищу... – начала я, не зная, как подступиться к своей проблеме.
– Клиента? – тут же подсказал он. – Вам не сюда, стриптиз-бар на семнадцатом уровне, там обратитесь к...
– Не клиента, – прервала его я. – Одного человека. Возможно, вы его знаете. Его зовут Шандар.
– Посмотрите в справочной.
– Там нет, – пожала я плечами. – Может, это кличка...
– Девочка, – бармен посмотрел на меня как-то очень внимательно, – ты серьёзно думаешь, что я тут знаю всех по именам? Население Хамри триста тысяч, и это не считая приезжих, которых в пять раз больше.
Я вдруг почувствовала себя невероятно глупо. И правда, на что я рассчитывала? Что это окажется какой-то знаковый бар, в котором все всех знают?
– Заказывать что-то будешь? – спросил он.
Я покачала головой, слезая со стойки. Наличных у меня не было, а светить кредитки я не хотела. Мгновение я помешкала у стула, оглядывая зал. Компания парней, явно местных, пила и смеялась, сидя в углу. Может, подойти к ним и спросить про Шандара? Потом я посмотрела на мужика у стойки. Крупный, крепкий, уже не юный, на висках пробивается первая седина, но и старым его не назвать. Мужик сидел, попивая какой-то алкоголь, и не глядел на меня. Может, это Шандар? Он ведь должен был слышать наш разговор? Видеть меня? Будь это он, сам бы подошёл, но...
...была не была, лучше спросить.
Я прошла те несколько стульев, что отделяли нас, положила руку на стойку и обратилась:
– Извините. Вас случайно зовут не Шандар?
Незнакомец повернулся ко мне, взгляд у него был слегка мутный, как у человека, которого резко разбудили или вырвали из глубоких размышлений.
