земли; вызвала дребезжание окон в башне Хогард, расположенной на одном из остовов Берганского архипелага, что галкой застыл в северных водах — и облаченные в ошейники заключенные маги почувствовали возмущение силы и отвлеклись от размышлений о своей печальной участи. Эта дрожь прошлась по Крофусу и заставила отступников в подземельях Святой Церкви поднять головы от засаленных покрывал.
В ответ на дрожь заявили о себе мертвецы, повторяя вздох лишенными плоти костями, которые еще не успели превратиться в прах; и пепел погибших в течение многих веков вампиров пыльной россыпью сорвался с земли.
Сангуисы просыпались. А вместе с ними просыпались от вынужденного бездействия мелкие вампирские кланы, тайные магические общества, человеческие общины. Все чувствовали перемены и все их боялись. Недоверие и осторожность витала в воздухе. Ожиданием опасности наполнялись кварталы и улицы.
Стражи Кхорта и воины Тамаэна готовились на случай, если Иные заявят свои права на людей. Но активнее Иных действовали сами смертные. Все чаще на улицах возникали вооруженные столкновения. Агрессия текла по площадям. Митинги, стычки, драки. Огненные бомбы летели в дома, разбивая окна.
Мир движется к своему концу! — говорили свободные пророки, распространяя по улицам листовки.
Слуги демона заполонили улицы! — пугали святые послушники, облаченные в черные и серые одежды.
Смерть уже собрала жатву в Латуме, — кричали проповедники, напоминая людям о смертельной болезни тромбоцепии, унесший жизни многих жителей Большой земли, — скоро настанет конец Заолуну.
Скоро звери сойдут с ума, скоро птицы набросятся на людей, скоро дрогнет земля и взбунтуется природа, оплакивая участь несчастных. Покаяние, молитвы и вера — вот единственное спасение для тех, кто не хочет попасть в нутро огненного Тресона, где всех нечестивцев ждет бог Кхорт.
Об этом кричали на улицах, вещали на религиозных каналах, муки ада описывались в печатной прессе.
Сангуисы проснулись.
Проснулся Анисиос — и звери сцепились друг с другом. В лесах прижались к земле обладатели руны Перевоплощения, в ужасе чувствуя силу своего старшего рунного брата.
Проснулся Эвгениус — и задрожали дома, возведенные на местах прежних кровавых битв. Богатые кварталы Бладерии, что выросли на землях, где двадцать шесть веков назад во время Великой битвы зародились разумные существа, покрылись трещинами. Люди в ужасе прятались в домах, где в спешном порядке искали кресты, чтобы припасть к ним губами, вспоминая слова молитв. Церкви Крофуса — цитадели религии — открывали двери для всех, кто готов найти место в своем сердце для бога — великого творца Иена. Но бог помогал не всем: старики умирали, ибо их кровь, отдавая восставшему сангуису последние силы, уже была не пригодна для жизни.
Открыл свои глаза цвета свежей зелени с сапфировой окантовкой Виллем — и умы людей наполнились разными видениями: от дивных кущ с порхающими ангелами до развернутого жерла вулкана, в котором заканчивали свои дни те, кто недостоин первого. Страхи вылезали, выползали из темных уголков, психиатрические больницы неожиданно оказались заполнены в том числе и проповедниками, рьяно рассказывающими о свои пророческих видениях. И лишь дети с удивлением взирали на спятивших взрослых, не понимая, что же изменилось — детский мир, наполненный красками, оставался прежним: ярким и веселым.
Поднялась во вдохе грудь Астерии, приоткрылись ее губы — и сбросили сонное оцепенение погосты. Мать чистокровных вампиров, возвращающая жизнь — или ее имитацию — всем мертвым, причина ревности и повод для битв — она проснулась, чтобы вместе со всеми приветствовать Крону, которая с каждым днем становилась все ближе и ближе к Заолуну.
Из объятий длительного сна вырвался Никос. Его гроб послушники Ордена перенесли в другое место, дабы встретить с почетом того, кто возглавит их клан, лишившийся своего прежнего руководителя — Гедеоса фон Морохира, основателя ордена «Возрождение», который исчез в конце октября после неудачной активации артефакта в лесах Бладерии.
Главы кланов шептались. Правящие рода не случайно боялись бунта: побочным ветвям было что предъявить, а создающиеся мелкие альянсы могли нанести приличный вред.
Но один клан остался в стороне от этих потрясений. Единственный уцелевший вампир из числа тех, кто был обращен кровью сангуисы Селены, Хальд Лозари не покидал Расуэк. Он все свое время посвящал бизнесу и строительству подводного туннеля, который соединит Остров Развлечений с Большой землей. Но Хальд тоже почувствовал великую силу, которая вырвалась в аэр и на время заполнила все пространство.
Вот только та сила, что ощущалась не руной, не телом, а тем, что священники называли душой, не имела ничего общего с пробуждением сангуисов…
Никакая сила не могла удержать Эрну на месте. Конечно, не к лицу Главе клана де Конинг так спешить, но в данном случае дочь сангуиса Анисиоса была уверена — ее поймут: она рвалась туда, где, возможно, находился ее внук, с которым она почти пять столетий не общалась. Но что такое пять столетий для тех, чей срок жизни невозможно измерить?
Идти на каблуках по мягкой земле, проткнутой корнями могучих деревьев, отмеченной кусками скальных пород, что проглядывали сквозь серую массу своими белокаменными боками, было бы неудобно. К счастью, Эрна де Конинг успела переобуться. Ботинки на высокой подошве немного не гармонировали с меховым манто, поэтому накидку пришлось оставить в салоне вертолета, который доставил ее вглубь лесов Бладерии, что раскинулись в центральной части государства Крофус.
Эрна покинула поляну, не дожидаясь, когда приземлятся другие летающие машины с эмблемой местного заповедника. Да и что она там не видела? Как с кряканьем и пыхтением вылезают из вертолета люди, как недоверчиво водят по сторонам носами маги?
Нет, Эрна не стала их ждать. Кивнув своим сопровождающим, вампиресса углубилась в лес — туда, где расступались деревья и обнажался участок с невысоким холмом посередине. Пять с лишним веков назад этот холм создали члены ее клана, а чуть более месяца назад новую порцию прессованной земли наложили маги земли — геотеурги — чтобы запечатать чуть было не проснувшийся артефакт. В результате в магической темнице оказались те, кто не успел выбрать из древнего кристалла, который старше даже самого мира, названного богами Заолун. И пленником этого артефакта стал внук Эрны.
В конце октября глава ордена «Возрождение», вампир Гедеос фон Морохир, вопреки предостережением Эрны решил активировать кристалл, чтобы заполучить великую силу. Увы, все обернулась трагедией: повторилась история многовековой давности, когда артефакт пожрал некоторых членов клана де Конинг и представителей свиты вампиров — дарков. И все же в этот раз кое-кому удалось выбраться из кристалла до того, как маги нанесли по нему световой удар. Но среди них не было Бенджи — как ласково называла вампиресса своего внука.
Бенджамин де Конинг — дрянной мальчишка, который пять столетий назад покинул клан, не достигнув даже своего совершеннолетия. За это время, как советовал Закон Конфедерации, он менял имена и фамилии — иногда неофициально, иногда через Регентариат, позволяющий Иным жить в мире людей, не распространяясь о своем долголетии. Но в этом столетии он вновь стал Бенджамином, хотя и взял фамилию Лоуренс.
Сейчас Эрна была недовольна. Это было видно по ее напряженной руке, опущенной вниз и застывшей в неподвижности; в ее походке — слишком быстрой, хотя пробираться приходилось между голыми ветвями деревьев, так и норовящими оставить след на ее шелковом костюме-тройке. И хотя следующие сзади вампиры, маги и люди кутались в теплые куртки, защищаясь от цепких лап раннего мороза, Эрна будто не замечала холода в этом не по-осеннему легком наряде. Госпожа де Конинг была круоркой, и руна, которой владела вампиресса, позволяла подчинять себе кровь. А уже с помощью нее не так сложно согреть тело. Вампиру ее возраста для этого не надо много сил — даже радужка глаз лишь чуть-чуть окрасится в алый.
Да, Эрна была недовольна прежде всего собой. Впервые за несколько столетий она допустила столько ошибок одновременно.
Почему она поверила в то, что воины Тамаэна уничтожили кристалл? Неужели дочь великого сангуиса Анисиоса решила, будто этим выскочкам-магам под силу справиться с тем, что дало жизнь миру? Столько лет ученые клана изучали артефакт, прежде чем рискнули его разбудить? Он не просто древнее Заолуна, он не просто дал жизнь этому миру, он — сама жизнь во всей своей первозданной мощи со смертоносной силой.
Ведь Эрна знала: аномальные зоны на Крофусе, из-за которых у магов при долгом нахождении в северных регионах государства начинала болеть голова, не случайны, и часть из них имеет прямое отношение к кристаллу. Так почему же она отказалась от этой теории, когда магический фон государства не изменился? Не усомнилась в могуществе магов, но поставила под сомнение способность кристалла выжить. Поверила другим и отказалась верить собственным наблюдениям, решила признать за собой право ошибаться. Вот только цена этой ошибки — жизни сангуисов — древних вампиров, чей отец — сам бог Кхорт. И если это божественное создание решит вырваться из заточения на Тресоне, куда он был отправлен великим творцом Иеном, он начнет высасывать энергию из своих детей, и, вполне возможно, из их потомков. А вот умирать — пусть даже во имя бога — Глава клана де Конинг была не готова.
Следовало привлечь человеческих ведьм и осуществить магический поиск. Так почему она не использовала этот шанс, чтобы отыскать Бенджи? И каковы теперь шансы, что они смогут вытащить того, кто более месяца находился в заточении; а даже если и смогут, то кого они получат — безумца, готового разнести все?
Видимо, это понимали и другие. Не случайно Парламент Конфедерации — орган правления объединенного союза вампиров, магов и людей — дал добро на спасательную операцию лишь при условии, что Эрну будут сопровождать представители Святой церкви и Магистрата.
И вот вампиресса пробиралась по лесу в окружении приличной «свиты». Конечно, посетить это место поспешил сам архимаг Клаус Денис — член Парламента Конфедерации, руководитель Магистрата. Он не забыл захватить с собой телохранителей из спецотряда воинов Тамаэна. Был здесь и патриарх Святой церкви Дариен со своей правой рукой — епископом Шериваном в окружении прислужников.
Рядом с Эрной, стараясь не отступать от Главы ни на шаг, шел ее старший сын — Вилоис Ханнес, который пленнику кристалла был знаком под именем Вильгельма де Конинга. Это был отец Бенджамина Лоуренса — тот, кто пять веков назад объявил охоту на своего отпрыска, которого назвал предателем и отступником клана. Но времена изменились — и теперь Вильгельм шел за матерью, чтобы вернуть в семью непутевого сына. Карие глаза Вильгельма, такие же, как у Эрны — однородные, без посторонних пигментных вкраплений — смотрели напряженно из-под нависающих бровей. Глубокая складка пересекала широкий открытый лоб, а изгиб губ иногда нарушался в презрительной усмешке — как и мать, Вильгельм не любил магов Гильдии.
Поляна встретила их тишиной. Сюда не долетало пение птиц, словно пернатые избегали приближаться к этому месту. Лишь треск качающихся на ветру древесных великанов аккомпанировал экспедиции.
Поваленные деревья, которые в прошлый раз воронка не успела превратить в щепку, были уже убраны, но землю никто выравнивать не стал: и она осталась вспученной. Магический ураган оставил на ней следы. Каждый круг взрыхленной почвы — свидетельство о новой поглощенной жизни и переваренной энергии.
Сухие земляные глыбы тянулись к небу, но среди них виднелись бетонные желоба. Собранные в пятнадцатом веке в классическую пентаграмму, они до сих пор оставались на месте, будто мощь бушевавшего здесь месяц назад ветра не смогла потревожить эти бетонные углубления. Эрна прекрасно помнила, что они никак не крепились — их просто утрамбовывали землей, ведь планировалось, что ритуал будет проводиться один раз. Но они выстояли и не сдвинулись ни во время прежнего выхода силы кристалла в пятнадцатом веке, ни сейчас. И вампиресса была уверена, что эти желобки простоят и дальше — был бы там, под горой, тот, для кого они предназначались.
«А раз они здесь, значит, кристалл еще на месте», — заключила Эрна, краем глаза наблюдая за Клаусом и в очередной раз задавая себе вопрос: предполагал ли руководитель Магистрата и его подопечные подобное.
Судя по тому, что они тоже пришли не с пустыми руками, теурги готовы вновь обуздать неизвестную сущность, если та решит показать силу. Серебро в волосах архимага дрожало в такт движениям мужчины, холеные ручки складывались домиком всякий раз, когда тот обращался к патриарху. За этой парочкой семенил епископ Шериван. Маленькие ножки с трудом держали заплывшее жиром тело. Внушительное пузо епископа выделялось даже сквозь толстую дубленку. Поверх этого облачения висел крест — старинный, мощный. Видимо, подготовился человечек на случай, если вампиры будут возмущаться.
— Ваше преосвященство, вы не могли бы спрятать крест под одеждой, — Эрна направила в сторону мужчины одну из своих самых очаровательных улыбок. Епископ моментально вцепился маленькими ручками в свой артефакт, поросячьи глазки подозрительно прищурились, превратившись в две еле заметные точки. — Я бы не хотела, чтобы что-то помешало вытаскивать из этого ада моего сородича. Согласитесь, никто не достоин участи быть погребенным заживо.
Конечно... не достоин. Знала Эрна, как развлекаются святые отцы и сколько людей они погребли в казематах из-за того, что те проявили рвение в овладении магическими техниками. Хотя простым смертным до вампиров и теургов далеко, но кое-что и они умели: делать привороты и отвороты, заговаривать болезни, создавать амулеты. В большинстве своем последние, конечно, подделка, но встречались смертные, которым удавалось найти такие компоненты и такие заклятья, через которые не сразу пробьется даже маг разума или обладатель руны Сенсуса. Вот за ними охотились, охотятся и скорее всего будут охотиться представители Святой церкви, объявляя всю эту деятельность не богоугодной...
Не сказать, что Шериван был доволен такой просьбой, но крест спрятал. Натуральная дубленка с меховым воротником, обтягивающая толстую фигуру епископа, проглотила священную реликвию.
В отличие от своего помощника, патриарх Дариен, пришедший на встречу в старой потертой куртке, не показывал беспокойства — лишь иногда мужчина бросал взгляды на Клауса словно в ожидании его указаний или наставлений. Но с того момента, как процессия приблизилась к поляне, архимаг молчал.
Эрна осторожно ступила на взрыхленную землю, на которой новая жизнь заявляла о себе. Редкие ростки пробивались сквозь красную, богатую железом почву, хотя заканчивалась осень и оставались считанные дни, когда земли Крофуса покроет снег.
И лишь холм оставался прежним: таким, каким его сделали маги. Нагромождение земли, что скрепила каменные валуны, поднятые магией, — памятник несбывшимся надеждам и разрушенным иллюзиям. И за всем этим мертвым великолепием наблюдали уцелевшие деревья.
Женщина закрыла глаза. Более пяти веков она не бывала в этих местах — с тех пор, как после первой активации кристалла из пасти артефакта удалось вытащить внука.
В ответ на дрожь заявили о себе мертвецы, повторяя вздох лишенными плоти костями, которые еще не успели превратиться в прах; и пепел погибших в течение многих веков вампиров пыльной россыпью сорвался с земли.
Сангуисы просыпались. А вместе с ними просыпались от вынужденного бездействия мелкие вампирские кланы, тайные магические общества, человеческие общины. Все чувствовали перемены и все их боялись. Недоверие и осторожность витала в воздухе. Ожиданием опасности наполнялись кварталы и улицы.
Стражи Кхорта и воины Тамаэна готовились на случай, если Иные заявят свои права на людей. Но активнее Иных действовали сами смертные. Все чаще на улицах возникали вооруженные столкновения. Агрессия текла по площадям. Митинги, стычки, драки. Огненные бомбы летели в дома, разбивая окна.
Мир движется к своему концу! — говорили свободные пророки, распространяя по улицам листовки.
Слуги демона заполонили улицы! — пугали святые послушники, облаченные в черные и серые одежды.
Смерть уже собрала жатву в Латуме, — кричали проповедники, напоминая людям о смертельной болезни тромбоцепии, унесший жизни многих жителей Большой земли, — скоро настанет конец Заолуну.
Скоро звери сойдут с ума, скоро птицы набросятся на людей, скоро дрогнет земля и взбунтуется природа, оплакивая участь несчастных. Покаяние, молитвы и вера — вот единственное спасение для тех, кто не хочет попасть в нутро огненного Тресона, где всех нечестивцев ждет бог Кхорт.
Об этом кричали на улицах, вещали на религиозных каналах, муки ада описывались в печатной прессе.
Сангуисы проснулись.
Проснулся Анисиос — и звери сцепились друг с другом. В лесах прижались к земле обладатели руны Перевоплощения, в ужасе чувствуя силу своего старшего рунного брата.
Проснулся Эвгениус — и задрожали дома, возведенные на местах прежних кровавых битв. Богатые кварталы Бладерии, что выросли на землях, где двадцать шесть веков назад во время Великой битвы зародились разумные существа, покрылись трещинами. Люди в ужасе прятались в домах, где в спешном порядке искали кресты, чтобы припасть к ним губами, вспоминая слова молитв. Церкви Крофуса — цитадели религии — открывали двери для всех, кто готов найти место в своем сердце для бога — великого творца Иена. Но бог помогал не всем: старики умирали, ибо их кровь, отдавая восставшему сангуису последние силы, уже была не пригодна для жизни.
Открыл свои глаза цвета свежей зелени с сапфировой окантовкой Виллем — и умы людей наполнились разными видениями: от дивных кущ с порхающими ангелами до развернутого жерла вулкана, в котором заканчивали свои дни те, кто недостоин первого. Страхи вылезали, выползали из темных уголков, психиатрические больницы неожиданно оказались заполнены в том числе и проповедниками, рьяно рассказывающими о свои пророческих видениях. И лишь дети с удивлением взирали на спятивших взрослых, не понимая, что же изменилось — детский мир, наполненный красками, оставался прежним: ярким и веселым.
Поднялась во вдохе грудь Астерии, приоткрылись ее губы — и сбросили сонное оцепенение погосты. Мать чистокровных вампиров, возвращающая жизнь — или ее имитацию — всем мертвым, причина ревности и повод для битв — она проснулась, чтобы вместе со всеми приветствовать Крону, которая с каждым днем становилась все ближе и ближе к Заолуну.
Из объятий длительного сна вырвался Никос. Его гроб послушники Ордена перенесли в другое место, дабы встретить с почетом того, кто возглавит их клан, лишившийся своего прежнего руководителя — Гедеоса фон Морохира, основателя ордена «Возрождение», который исчез в конце октября после неудачной активации артефакта в лесах Бладерии.
Главы кланов шептались. Правящие рода не случайно боялись бунта: побочным ветвям было что предъявить, а создающиеся мелкие альянсы могли нанести приличный вред.
Но один клан остался в стороне от этих потрясений. Единственный уцелевший вампир из числа тех, кто был обращен кровью сангуисы Селены, Хальд Лозари не покидал Расуэк. Он все свое время посвящал бизнесу и строительству подводного туннеля, который соединит Остров Развлечений с Большой землей. Но Хальд тоже почувствовал великую силу, которая вырвалась в аэр и на время заполнила все пространство.
Вот только та сила, что ощущалась не руной, не телом, а тем, что священники называли душой, не имела ничего общего с пробуждением сангуисов…
***
Никакая сила не могла удержать Эрну на месте. Конечно, не к лицу Главе клана де Конинг так спешить, но в данном случае дочь сангуиса Анисиоса была уверена — ее поймут: она рвалась туда, где, возможно, находился ее внук, с которым она почти пять столетий не общалась. Но что такое пять столетий для тех, чей срок жизни невозможно измерить?
Идти на каблуках по мягкой земле, проткнутой корнями могучих деревьев, отмеченной кусками скальных пород, что проглядывали сквозь серую массу своими белокаменными боками, было бы неудобно. К счастью, Эрна де Конинг успела переобуться. Ботинки на высокой подошве немного не гармонировали с меховым манто, поэтому накидку пришлось оставить в салоне вертолета, который доставил ее вглубь лесов Бладерии, что раскинулись в центральной части государства Крофус.
Эрна покинула поляну, не дожидаясь, когда приземлятся другие летающие машины с эмблемой местного заповедника. Да и что она там не видела? Как с кряканьем и пыхтением вылезают из вертолета люди, как недоверчиво водят по сторонам носами маги?
Нет, Эрна не стала их ждать. Кивнув своим сопровождающим, вампиресса углубилась в лес — туда, где расступались деревья и обнажался участок с невысоким холмом посередине. Пять с лишним веков назад этот холм создали члены ее клана, а чуть более месяца назад новую порцию прессованной земли наложили маги земли — геотеурги — чтобы запечатать чуть было не проснувшийся артефакт. В результате в магической темнице оказались те, кто не успел выбрать из древнего кристалла, который старше даже самого мира, названного богами Заолун. И пленником этого артефакта стал внук Эрны.
В конце октября глава ордена «Возрождение», вампир Гедеос фон Морохир, вопреки предостережением Эрны решил активировать кристалл, чтобы заполучить великую силу. Увы, все обернулась трагедией: повторилась история многовековой давности, когда артефакт пожрал некоторых членов клана де Конинг и представителей свиты вампиров — дарков. И все же в этот раз кое-кому удалось выбраться из кристалла до того, как маги нанесли по нему световой удар. Но среди них не было Бенджи — как ласково называла вампиресса своего внука.
Бенджамин де Конинг — дрянной мальчишка, который пять столетий назад покинул клан, не достигнув даже своего совершеннолетия. За это время, как советовал Закон Конфедерации, он менял имена и фамилии — иногда неофициально, иногда через Регентариат, позволяющий Иным жить в мире людей, не распространяясь о своем долголетии. Но в этом столетии он вновь стал Бенджамином, хотя и взял фамилию Лоуренс.
Сейчас Эрна была недовольна. Это было видно по ее напряженной руке, опущенной вниз и застывшей в неподвижности; в ее походке — слишком быстрой, хотя пробираться приходилось между голыми ветвями деревьев, так и норовящими оставить след на ее шелковом костюме-тройке. И хотя следующие сзади вампиры, маги и люди кутались в теплые куртки, защищаясь от цепких лап раннего мороза, Эрна будто не замечала холода в этом не по-осеннему легком наряде. Госпожа де Конинг была круоркой, и руна, которой владела вампиресса, позволяла подчинять себе кровь. А уже с помощью нее не так сложно согреть тело. Вампиру ее возраста для этого не надо много сил — даже радужка глаз лишь чуть-чуть окрасится в алый.
Да, Эрна была недовольна прежде всего собой. Впервые за несколько столетий она допустила столько ошибок одновременно.
Почему она поверила в то, что воины Тамаэна уничтожили кристалл? Неужели дочь великого сангуиса Анисиоса решила, будто этим выскочкам-магам под силу справиться с тем, что дало жизнь миру? Столько лет ученые клана изучали артефакт, прежде чем рискнули его разбудить? Он не просто древнее Заолуна, он не просто дал жизнь этому миру, он — сама жизнь во всей своей первозданной мощи со смертоносной силой.
Ведь Эрна знала: аномальные зоны на Крофусе, из-за которых у магов при долгом нахождении в северных регионах государства начинала болеть голова, не случайны, и часть из них имеет прямое отношение к кристаллу. Так почему же она отказалась от этой теории, когда магический фон государства не изменился? Не усомнилась в могуществе магов, но поставила под сомнение способность кристалла выжить. Поверила другим и отказалась верить собственным наблюдениям, решила признать за собой право ошибаться. Вот только цена этой ошибки — жизни сангуисов — древних вампиров, чей отец — сам бог Кхорт. И если это божественное создание решит вырваться из заточения на Тресоне, куда он был отправлен великим творцом Иеном, он начнет высасывать энергию из своих детей, и, вполне возможно, из их потомков. А вот умирать — пусть даже во имя бога — Глава клана де Конинг была не готова.
Следовало привлечь человеческих ведьм и осуществить магический поиск. Так почему она не использовала этот шанс, чтобы отыскать Бенджи? И каковы теперь шансы, что они смогут вытащить того, кто более месяца находился в заточении; а даже если и смогут, то кого они получат — безумца, готового разнести все?
Видимо, это понимали и другие. Не случайно Парламент Конфедерации — орган правления объединенного союза вампиров, магов и людей — дал добро на спасательную операцию лишь при условии, что Эрну будут сопровождать представители Святой церкви и Магистрата.
И вот вампиресса пробиралась по лесу в окружении приличной «свиты». Конечно, посетить это место поспешил сам архимаг Клаус Денис — член Парламента Конфедерации, руководитель Магистрата. Он не забыл захватить с собой телохранителей из спецотряда воинов Тамаэна. Был здесь и патриарх Святой церкви Дариен со своей правой рукой — епископом Шериваном в окружении прислужников.
Рядом с Эрной, стараясь не отступать от Главы ни на шаг, шел ее старший сын — Вилоис Ханнес, который пленнику кристалла был знаком под именем Вильгельма де Конинга. Это был отец Бенджамина Лоуренса — тот, кто пять веков назад объявил охоту на своего отпрыска, которого назвал предателем и отступником клана. Но времена изменились — и теперь Вильгельм шел за матерью, чтобы вернуть в семью непутевого сына. Карие глаза Вильгельма, такие же, как у Эрны — однородные, без посторонних пигментных вкраплений — смотрели напряженно из-под нависающих бровей. Глубокая складка пересекала широкий открытый лоб, а изгиб губ иногда нарушался в презрительной усмешке — как и мать, Вильгельм не любил магов Гильдии.
Поляна встретила их тишиной. Сюда не долетало пение птиц, словно пернатые избегали приближаться к этому месту. Лишь треск качающихся на ветру древесных великанов аккомпанировал экспедиции.
Поваленные деревья, которые в прошлый раз воронка не успела превратить в щепку, были уже убраны, но землю никто выравнивать не стал: и она осталась вспученной. Магический ураган оставил на ней следы. Каждый круг взрыхленной почвы — свидетельство о новой поглощенной жизни и переваренной энергии.
Сухие земляные глыбы тянулись к небу, но среди них виднелись бетонные желоба. Собранные в пятнадцатом веке в классическую пентаграмму, они до сих пор оставались на месте, будто мощь бушевавшего здесь месяц назад ветра не смогла потревожить эти бетонные углубления. Эрна прекрасно помнила, что они никак не крепились — их просто утрамбовывали землей, ведь планировалось, что ритуал будет проводиться один раз. Но они выстояли и не сдвинулись ни во время прежнего выхода силы кристалла в пятнадцатом веке, ни сейчас. И вампиресса была уверена, что эти желобки простоят и дальше — был бы там, под горой, тот, для кого они предназначались.
«А раз они здесь, значит, кристалл еще на месте», — заключила Эрна, краем глаза наблюдая за Клаусом и в очередной раз задавая себе вопрос: предполагал ли руководитель Магистрата и его подопечные подобное.
Судя по тому, что они тоже пришли не с пустыми руками, теурги готовы вновь обуздать неизвестную сущность, если та решит показать силу. Серебро в волосах архимага дрожало в такт движениям мужчины, холеные ручки складывались домиком всякий раз, когда тот обращался к патриарху. За этой парочкой семенил епископ Шериван. Маленькие ножки с трудом держали заплывшее жиром тело. Внушительное пузо епископа выделялось даже сквозь толстую дубленку. Поверх этого облачения висел крест — старинный, мощный. Видимо, подготовился человечек на случай, если вампиры будут возмущаться.
— Ваше преосвященство, вы не могли бы спрятать крест под одеждой, — Эрна направила в сторону мужчины одну из своих самых очаровательных улыбок. Епископ моментально вцепился маленькими ручками в свой артефакт, поросячьи глазки подозрительно прищурились, превратившись в две еле заметные точки. — Я бы не хотела, чтобы что-то помешало вытаскивать из этого ада моего сородича. Согласитесь, никто не достоин участи быть погребенным заживо.
Конечно... не достоин. Знала Эрна, как развлекаются святые отцы и сколько людей они погребли в казематах из-за того, что те проявили рвение в овладении магическими техниками. Хотя простым смертным до вампиров и теургов далеко, но кое-что и они умели: делать привороты и отвороты, заговаривать болезни, создавать амулеты. В большинстве своем последние, конечно, подделка, но встречались смертные, которым удавалось найти такие компоненты и такие заклятья, через которые не сразу пробьется даже маг разума или обладатель руны Сенсуса. Вот за ними охотились, охотятся и скорее всего будут охотиться представители Святой церкви, объявляя всю эту деятельность не богоугодной...
Не сказать, что Шериван был доволен такой просьбой, но крест спрятал. Натуральная дубленка с меховым воротником, обтягивающая толстую фигуру епископа, проглотила священную реликвию.
В отличие от своего помощника, патриарх Дариен, пришедший на встречу в старой потертой куртке, не показывал беспокойства — лишь иногда мужчина бросал взгляды на Клауса словно в ожидании его указаний или наставлений. Но с того момента, как процессия приблизилась к поляне, архимаг молчал.
Эрна осторожно ступила на взрыхленную землю, на которой новая жизнь заявляла о себе. Редкие ростки пробивались сквозь красную, богатую железом почву, хотя заканчивалась осень и оставались считанные дни, когда земли Крофуса покроет снег.
И лишь холм оставался прежним: таким, каким его сделали маги. Нагромождение земли, что скрепила каменные валуны, поднятые магией, — памятник несбывшимся надеждам и разрушенным иллюзиям. И за всем этим мертвым великолепием наблюдали уцелевшие деревья.
Женщина закрыла глаза. Более пяти веков она не бывала в этих местах — с тех пор, как после первой активации кристалла из пасти артефакта удалось вытащить внука.
