Первый слой рукавов обтягивал руки, поверх него шел второй слой из кружева, более объемный, он заканчивался на запястье, чтобы открыть кисть. Кружева обтягивали грудь и талию, чтобы дальше разойтись, делая юбку пышной и объемной. Юбка, состоящая из нескольких слоев, была прямым воспоминаем из того века, когда девушки идя на бал, затягивались в корсет и трепетно вздыхали, ожидая своих кавалеров. Элисс не могла поверить в то, что кажется, она понимает тех девушек, что жили в те века.
Но как правильно на нее село это платье, обхватив все что выше талии, и как правильно оно разошлось и стало пышным к низу. Кружево шло девушке, оно делало ее более хрупкой и летящей. Такой нежной она видела себя впервые, и не зная, что сказать она продолжила себя рассматривать.
Ногти были выкрашены в тон к платью, пошевелив ноготками Элисс улыбнулась. Колье из светлых камней в обрамлении серебра, изображало капли, и так шло девушке, придавая ее образу законченность. Даже высокие туфли на каблуках, не менее десяти сантиметров, не испортили девушке настроение. Она была прекрасна и восхитительна.
— Серебро — ужаснулась девушка.
— Белое золото, — усмехнулась Алекса. — если бы это было серебро, ты бы уже была мертва.
— Я не знаю, что сказать… — Элисс оглянулась на Алексу.
— Я тоже не знала, что сказать, когда увидела тебя, — вздохнула Алекса. — ты хорошо выглядишь в этом платье. Вот только, — девушка задумалась. — здесь не хватает высокой прически. Дай мне минуту. — подхватив подол платья Алекса скрылась в спальной комнате, чтобы через минуту уже быть здесь. В руках девушки были шпильки и лак. Ловко подцепив локоны Элисс, та подняла их на затылок, зацепив шпильками, и вновь брызнув лаком, она отошла. Теперь шея Элисс была открыта. А пряди в легком, но правильном беспорядке были подняты. — Вот теперь все. — Элисс молчала, выражая свое восхищение.
— Тебе идет этот цвет, — сообщила Алекса. — ну а теперь моя очередь становиться красивой. — усмехнулась девушка. Элисс оглядела ее. Длинное платье, цвета красного вина, невероятно шло девушке. Оно не было украшено кружевом, оно было целиком выполнено из тонкого бархата.
Закрытый вырез не открывал декольте, а скрывал его, тем самым открывая простор для фантазии. Платье позволяло себе обтягивать руки девушки, от плеча до запястья, подчеркивая ее хрупкость. Оно продолжало нежно обнимать грудь и талию девушки, изящной линией показывая тонкую стать карательницы. Платье Элисс было похоже, но оно не расходилось вниз делая юбку объемной и летящей. От талии вниз, оно шло легкой свободной юбкой, с небольшими складочками на самой юбке, чтобы внизу разойтись шлейфом из алого огня. Спина девушки была открыта, чем указывала на умение карательницы подать себя и умело подчеркнуть свои достоинства, балансируя облик закрытого платья. Алекса казалась умопомрачительно хрупкой и изящной, но при этом в каждом ее жесте чувствовалась гордость и сила. Алекса была карательницей, уверенной в себе, особенной. Она выделялась сквозь толпу. И даже это платье рассказывало о ей, характере. Опасно-притягательная, вызывающе-сладкая, ярко-поглощающая. Алекса как всегда была безупречна.
— По-моему все хорошо — сообщила Элисс.
— Да, — согласилась девушка. — осталось сделать прическу, макияж и подобрать украшения. А так, да, все прекрасно.
— Тебе нужна помощь? — вопросила Элисс, продолжая смотреть в глаза Алексе. Хотела ли она быть как Алекса? Наверное, да. Любая девушка хотела бы быть как она, привлекать внимание, быть превосходной, скрывать свои тайны и показывать себя с лучшей стороны. Казалось ей это не доставляет, особого труда, а напротив получается непринужденно и помимо воли.
— Сама справлюсь — сообщила Алекса.
— Хорошо. — кивнула Элисс. — Поищу Майка.
* * *
С удовольствием спускаясь по лестнице, Элисс чувствовала себя изящной и обворожительной. Наверное, так чувствует себя Алекса. Походка девушки менялась на глазах, она соответствовала своему виду. Она держала спину прямо, а шла прямо, упрямо смотря перед собой. Шаг и легкий стук каблуков, стали ее новым сопровождающим. Улыбнувшись, девушка сделала еще один шаг.
— Прекрасно выглядишь. — сделал комплимент Дениел. Оказавшись стоявшим прямо перед ней.
— Спасибо, — нервно ответила девушка. — я искала Майка, он должен рассказать о…
— Майк занят. — спокойно ответил Дениел. И только сейчас девушка заметила, то что он был в смокинге, который невероятно ему шёл, белоснежная рубашка оттеняла его светлую, мраморную кожу. Черный костюм идеально подчеркивал в меру мускулистую фигуру. Глаза, цвета крепкого кофе блестели, и привлекали внимание. Такие темные, полные тайн и загадок, поглощающие и отрешенные. Он разговаривал с ней, но в то же время ей казалось, что он не понимал суть разговора, витая где-то далеко своих мыслях.
— Я лишь хотела спросить, что нового произошло в стае. — сообщила девушка.
— Я этого не знаю, — пожал плечами Дениел. — но могу узнать.
— Как?
— Достаточно моего звонка, — насмешливо сообщил он. — но я думаю, сделать это после бала. Или это срочно?
— Нет. — пожала плечами девушка. Пауза появилась как-то неожиданно.
— Что ты знаешь о Соборе? — спросил Дениел, разбавляя тишину.
— Ничего, — улыбнулась девушка. — лишь то, что это место обитания карателей. — Дениел улыбнулся. Трогательная, легкая улыбка коснулась его губ, растопив тот лед недопонимания Элисс.
— Я покажу тебе, — пообещал Дени. — пойдем. — и он повел ее наверх, туда откуда она только что пришла. По коридору, стены которого были в светлых тонах, а пол выполнен из темного дерева. Здесь на стенах висели картины неизвестных художников, а на полу был длинный золотистый ковер, по углам стояли цветы. Они прошли мимо комнаты Алексы, и мимо комнаты которая была отдана Элисс, они шли все дальше, мимо множества дверей, пока не дошли до самого конца коридора. И тут он остановился, открывая дверь перед Элисс.
— Входи.
Медленно войдя в помещение, Элисс вдохнула сказочный воздух. Сухой, чуть сладковатый он напоминал о старинных книгах, которые веками томились на полках. Распахнув глаза, она осмотрела помещение, в предназначении которого сомнений не было.
Высокие стеллажи уходили вверх, под потолок. Они, полностью заставленные книгами, вызывали в Элисс смешанное чувство восторга и детского трепета. Различных размеров, на самых разных языках, книги являлись хранителями не только знаний, но и прикосновений людей, их тайн, их ощущений. Горящие лампы, стоящие на письменных столах разливали по помещению желтый, слегка рассеянный свет. На одном из столов лежали летописи. Казалось будто их недавно писали, выводили пером тонкие буквы, аккуратно чертили каждую строчку и задумчиво смотрели в окно, пытаясь заглушить рвущиеся наружу воспоминания. Здесь была лестница, ведущая наверх, ко второму этажу с хранителями знаний, где таились неизведанные легенды и придания. Определенно волшебное место.
Темные стены, покрытые деревянными панелями гармонировали с паркетным полом из того же темного дерева. Деревянная, резная лестница казалась настоящими вратами в небеса. А полки, что окружали все стены библиотеки, были идеально чисты. Ни пыли, ни грязи, лишь блеск лакированного дерева. Воцарение идеального порядка говорило о том, как хозяева любят и ценят эту комнату.
— Когда-то здесь жил поэт — голос Дениела эхом разнеся по библиотеки и найдя отражение от мебели поспешил к Элисс. — Девятнадцатый век, стал его жизнью и смертью.
— Его убили? — Элисс пальчиками пробежалась по корешкам книг, кончики пальцев отдались покалыванием.
— Он сам убил себя, — ответил Дениел. — легенда гласила, что жизнь ему была в тягость. Он не любил ее, предпочитая жизни смерть. Поэт лелеял мечту о вечной жизни в мертвом теле, он не хотел чувствовать или испытывать эмоции, он хотел писать о них.
— Как можно сохранить вечную жизнь в мертвом теле? — Элисс удивленно приподняла бровь, обернувшись.
— Вампиризм, — сообщил истину Дениел.
— Жизнь вампиров нельзя назвать сказкой, это не вечная жизнь, а скорее вечная смерть.
— Этого он и хотел, — вздохнул Дениел. — его любовь умерла, от неизвестного тогда вируса, диагноз которого сейчас звучал бы как рак крови. Боль была слишком сильна. В своем письме другу он писал о том, что смерть была бы ему благословением Бога, так ужасна жизнь без его любимой. Он писал, что медленно сходит с ума, ему мерещится ее голос, сквозь толпу людей он видел ее силуэт, а иногда, когда опускаются сумерки, он слышит ее шаги. Смерть была ему милее жизни, но дар, подаренный ему вселенной, удерживал его. Он считал, что это его предназначение, и обязанность. Поэт говорил, что судьба предвидела его вирус и даровала антидот. Но он продолжал чувствовать, жить в уже давно мертвом теле и боль с каждым днем казалась нестерпимее. Пока однажды он не узнал о детях ночи, которые не могли чувствовать, жили вечно, и не могли любить. Десять лет он потратил, чтобы найти одного из них. За это время были написаны сотни стихов, десятки поэм и единицы преданий. Это принесло ему славу, любовь публики и еще большее желание умереть, ведь все это ему было не с кем разделить. Всегда, какой бы ты не был, нужна та, которой можно посвятить свои победы и с кем разделить свои падения. Для него существовала лишь одна такая, которой больше не было. И вот однажды он нашел того, кто мог бы помочь. Один вампир, что прожил несколько веков и искал новых развлечений, согласился его обратить. И в ближайшее полнолуние, поэт стал вампиров. Но он не учел того, что писать без чувств равносильно миру, без красок. Несколько лет, и поэт навсегда перестал творить и, продав дом, он уехал. Уехал в Британию, где встретил ту, другую. Спустя двадцать лет, он нашел себе прекрасную леди, которая полюбила его. Но его новая сущность не хотела оставаться с ней одной, и вскоре вслед за Изабеллой, появилась Сильдия, потом Виктория, следом Мария. Он нигде не задерживался надолго, но Мария стала последней. Девушка, была не просто влюблена, она любила. Искренне и всем сердцем, она смогла затронуть его отныне неприступное сердце и даровала ему пропавшую душу, поделив свою на две равные части. Она пробудила в нем все, что могла. Но человеческий век короток, а ее продлился лишь тридцать лет. Мария смогла сделать за эти года больше, чем кто-то делал за всю свою жизнь. Поэт был безутешен и смерь ее, вернула ему горе в его теперь бьющееся сердце и чувствующую душу. Он был обречен на вечную жизнь со своими чувствами. Он знал, к чему это приведет, но медленно сходил с ума. Пока однажды не натравил на свой след охотников, которые убили его. Поэта любили, считали его своим божеством который смог вернуть себе жизнь, вырвав себя из рук смерти. Они не понимали…Вампиры восстали против людей, люди против вампиров. И началась война. Война, в которой пролилось слишком много человеческой крови.
— Человеческой? — нервный вздох вырвался из ее груди.
— Вампиры сильны, — пояснил Дениел. — намного сильнее людей. — грустный смешок, и его рука взъерошила светлые волосы. — Тогда они поняли три истины.
— Войну пора прекращать, — кивнула Элисс. — но последние две?
— Они не могут убить людей, люди их еда. — сообщил он. — И людей нужно оградить от тайны существования вампиров. Медленно, год за годом они забирали у людей эти вспоминания. Тех, кого не находили вампиры, уносила старость, а вместе с ними и их тайны. Прошли сотни лет и о вампирах, не вспоминают иначе как о сумеречных рыцарях, глупо. Ведь они забыли об истинной сущности этого вида. Сейчас, они лишь выдумка, фантазия людей. Те, в свою очередь ограждены плотной стеклянной стеной, хрупкой, но надежной. Тогда вампиры пришли к выводу, что люди опасны, они как наркотик. Стоит попробовать один раз, и не можешь остановиться. Мир с ними кажется ярким, волнующим, разнообразным, но стоит к ним привязаться, как они уходят, а они медленно гибнут, не имея права умереть. — он пристально вгляделся в глаза Элисс, здесь в рассеянном свете ей казалось, что в его глазах пляшет пламя. Хотя, кто знает о карателях и их тайнах. — В след за вампирами, такому примеру последовали и все остальные, слишком много жертв принесли в этот мир люди. Так отличающиеся от нас, живые, эмоциональные, они способны жить так, как хочется им. Они свободны и упиваются этой свободой, даруя ее и тем, кто рядом с ними. Полюбить таких просто. Разлюбить — нет. Стену воздвигли все, и теперь люди должны чувствовать себя обделенными, ведь мы унесли от них магию, иной мир. Но вместо этого, они ликуют и создают себе такой мир, который хотят. Маги, которые были уверены в том, что огонек в душах людей угаснет вместе с нашим уходом, но тот лишь сильнее разгорается, возненавидели их за это, да и не только маги. С каждым годом, он становится все сильнее, все заразительнее. Мы держимся на расстоянии от них, живя даже в их мире. И это привело к проблемам. На огонь их сердец пришли другие, из недр земли и с небес. Ангелы и демоны, чьи сердца искали разного. Одни хотели забрать себе этот огонь, чтобы упиваться им в своем мире, а другие хотели заполучить огонь в другой их жизни. И началась война. Очередная, и снова из-за людей. Нами, иными, было принято соглашение, по которому мы должны беречь их, наблюдая за стеной, как за любимыми зверюшками. С ангелами договориться было не трудно. И настал черед нового соглашения. По законам которого, ангелы получат огонь людей после их смерти, а демоны огни тех, кто больше не хочет жить. После этой войны, мир наладился. Но маги не смогли успокоиться, и они нашли способ обойти соглашение. Они начали отыскивать людей, что хотели закончить жизнь самоубийством и забирали. Так рождались каратели с огнем в душе, но прислужники магов. Все равно что мотыльки в банке…
— Это так печально — Элисс подошла ближе.
— Нас уважают и нас боятся. Здесь нет места для печали. — опустив глаза, он пообещал. — Когда-нибудь я расскажу тебе эту историю до конца. Когда — нибудь, но не сейчас.
— Почему? — она заставила себя перевести взгляд на окно, но тот все равно вернулся к его лицу. Он с силой сжал зубы, так что челюсть побелела, а глаза действительно налились огнем. Внутри бушевало самое настоящее, неукротимое пламя, которое не могло вырваться наружу.
— У нас мало времени, — он заставил себя улыбнуться. — смотри. — он направился к тому окну, за которым была пустота и звездное, бесконечное небо, на горизонте которого была видна луна. Он прикоснулся ладонью к прохладному стеклу и то, поддавшись, открылось. В комнату хлынул холодный воздух со вкусом соли, который Элисс не задумываясь, вздохнула полные легкие. Морской воздух. А Дениел ждал ее с легкой улыбкой на губах, и огнем в глазах цвета крепкого кофе. Элисс медленно подошла, недоверчиво взглянув в пустоту за окном.
— Закрой глаза. — легкий порыв воздуха, и он стоит за ее спиной. Шеей, ощущая его дыхание, она подалась вперед, закрыв глаза. — Мир карателей отличается от мира людей, но еще больше он отличается от мира оборотней.
— Почему? — шепотом, боясь спугнуть момент, вопросила она.
— Вы привыкли к магии, обычной магии, поэтому знаете, что ожидать от нее. Но вы не можете представить, какая она бывает за стенами обыденности. Какая она среди нас, карателей. А люди, которые любят мечтать, хоть на долю секунды верят в волшебные и сказочные свойства магии.
Но как правильно на нее село это платье, обхватив все что выше талии, и как правильно оно разошлось и стало пышным к низу. Кружево шло девушке, оно делало ее более хрупкой и летящей. Такой нежной она видела себя впервые, и не зная, что сказать она продолжила себя рассматривать.
Ногти были выкрашены в тон к платью, пошевелив ноготками Элисс улыбнулась. Колье из светлых камней в обрамлении серебра, изображало капли, и так шло девушке, придавая ее образу законченность. Даже высокие туфли на каблуках, не менее десяти сантиметров, не испортили девушке настроение. Она была прекрасна и восхитительна.
— Серебро — ужаснулась девушка.
— Белое золото, — усмехнулась Алекса. — если бы это было серебро, ты бы уже была мертва.
— Я не знаю, что сказать… — Элисс оглянулась на Алексу.
— Я тоже не знала, что сказать, когда увидела тебя, — вздохнула Алекса. — ты хорошо выглядишь в этом платье. Вот только, — девушка задумалась. — здесь не хватает высокой прически. Дай мне минуту. — подхватив подол платья Алекса скрылась в спальной комнате, чтобы через минуту уже быть здесь. В руках девушки были шпильки и лак. Ловко подцепив локоны Элисс, та подняла их на затылок, зацепив шпильками, и вновь брызнув лаком, она отошла. Теперь шея Элисс была открыта. А пряди в легком, но правильном беспорядке были подняты. — Вот теперь все. — Элисс молчала, выражая свое восхищение.
— Тебе идет этот цвет, — сообщила Алекса. — ну а теперь моя очередь становиться красивой. — усмехнулась девушка. Элисс оглядела ее. Длинное платье, цвета красного вина, невероятно шло девушке. Оно не было украшено кружевом, оно было целиком выполнено из тонкого бархата.
Закрытый вырез не открывал декольте, а скрывал его, тем самым открывая простор для фантазии. Платье позволяло себе обтягивать руки девушки, от плеча до запястья, подчеркивая ее хрупкость. Оно продолжало нежно обнимать грудь и талию девушки, изящной линией показывая тонкую стать карательницы. Платье Элисс было похоже, но оно не расходилось вниз делая юбку объемной и летящей. От талии вниз, оно шло легкой свободной юбкой, с небольшими складочками на самой юбке, чтобы внизу разойтись шлейфом из алого огня. Спина девушки была открыта, чем указывала на умение карательницы подать себя и умело подчеркнуть свои достоинства, балансируя облик закрытого платья. Алекса казалась умопомрачительно хрупкой и изящной, но при этом в каждом ее жесте чувствовалась гордость и сила. Алекса была карательницей, уверенной в себе, особенной. Она выделялась сквозь толпу. И даже это платье рассказывало о ей, характере. Опасно-притягательная, вызывающе-сладкая, ярко-поглощающая. Алекса как всегда была безупречна.
— По-моему все хорошо — сообщила Элисс.
— Да, — согласилась девушка. — осталось сделать прическу, макияж и подобрать украшения. А так, да, все прекрасно.
— Тебе нужна помощь? — вопросила Элисс, продолжая смотреть в глаза Алексе. Хотела ли она быть как Алекса? Наверное, да. Любая девушка хотела бы быть как она, привлекать внимание, быть превосходной, скрывать свои тайны и показывать себя с лучшей стороны. Казалось ей это не доставляет, особого труда, а напротив получается непринужденно и помимо воли.
— Сама справлюсь — сообщила Алекса.
— Хорошо. — кивнула Элисс. — Поищу Майка.
* * *
С удовольствием спускаясь по лестнице, Элисс чувствовала себя изящной и обворожительной. Наверное, так чувствует себя Алекса. Походка девушки менялась на глазах, она соответствовала своему виду. Она держала спину прямо, а шла прямо, упрямо смотря перед собой. Шаг и легкий стук каблуков, стали ее новым сопровождающим. Улыбнувшись, девушка сделала еще один шаг.
— Прекрасно выглядишь. — сделал комплимент Дениел. Оказавшись стоявшим прямо перед ней.
— Спасибо, — нервно ответила девушка. — я искала Майка, он должен рассказать о…
— Майк занят. — спокойно ответил Дениел. И только сейчас девушка заметила, то что он был в смокинге, который невероятно ему шёл, белоснежная рубашка оттеняла его светлую, мраморную кожу. Черный костюм идеально подчеркивал в меру мускулистую фигуру. Глаза, цвета крепкого кофе блестели, и привлекали внимание. Такие темные, полные тайн и загадок, поглощающие и отрешенные. Он разговаривал с ней, но в то же время ей казалось, что он не понимал суть разговора, витая где-то далеко своих мыслях.
— Я лишь хотела спросить, что нового произошло в стае. — сообщила девушка.
— Я этого не знаю, — пожал плечами Дениел. — но могу узнать.
— Как?
— Достаточно моего звонка, — насмешливо сообщил он. — но я думаю, сделать это после бала. Или это срочно?
— Нет. — пожала плечами девушка. Пауза появилась как-то неожиданно.
— Что ты знаешь о Соборе? — спросил Дениел, разбавляя тишину.
— Ничего, — улыбнулась девушка. — лишь то, что это место обитания карателей. — Дениел улыбнулся. Трогательная, легкая улыбка коснулась его губ, растопив тот лед недопонимания Элисс.
— Я покажу тебе, — пообещал Дени. — пойдем. — и он повел ее наверх, туда откуда она только что пришла. По коридору, стены которого были в светлых тонах, а пол выполнен из темного дерева. Здесь на стенах висели картины неизвестных художников, а на полу был длинный золотистый ковер, по углам стояли цветы. Они прошли мимо комнаты Алексы, и мимо комнаты которая была отдана Элисс, они шли все дальше, мимо множества дверей, пока не дошли до самого конца коридора. И тут он остановился, открывая дверь перед Элисс.
— Входи.
Медленно войдя в помещение, Элисс вдохнула сказочный воздух. Сухой, чуть сладковатый он напоминал о старинных книгах, которые веками томились на полках. Распахнув глаза, она осмотрела помещение, в предназначении которого сомнений не было.
Высокие стеллажи уходили вверх, под потолок. Они, полностью заставленные книгами, вызывали в Элисс смешанное чувство восторга и детского трепета. Различных размеров, на самых разных языках, книги являлись хранителями не только знаний, но и прикосновений людей, их тайн, их ощущений. Горящие лампы, стоящие на письменных столах разливали по помещению желтый, слегка рассеянный свет. На одном из столов лежали летописи. Казалось будто их недавно писали, выводили пером тонкие буквы, аккуратно чертили каждую строчку и задумчиво смотрели в окно, пытаясь заглушить рвущиеся наружу воспоминания. Здесь была лестница, ведущая наверх, ко второму этажу с хранителями знаний, где таились неизведанные легенды и придания. Определенно волшебное место.
Темные стены, покрытые деревянными панелями гармонировали с паркетным полом из того же темного дерева. Деревянная, резная лестница казалась настоящими вратами в небеса. А полки, что окружали все стены библиотеки, были идеально чисты. Ни пыли, ни грязи, лишь блеск лакированного дерева. Воцарение идеального порядка говорило о том, как хозяева любят и ценят эту комнату.
— Когда-то здесь жил поэт — голос Дениела эхом разнеся по библиотеки и найдя отражение от мебели поспешил к Элисс. — Девятнадцатый век, стал его жизнью и смертью.
— Его убили? — Элисс пальчиками пробежалась по корешкам книг, кончики пальцев отдались покалыванием.
— Он сам убил себя, — ответил Дениел. — легенда гласила, что жизнь ему была в тягость. Он не любил ее, предпочитая жизни смерть. Поэт лелеял мечту о вечной жизни в мертвом теле, он не хотел чувствовать или испытывать эмоции, он хотел писать о них.
— Как можно сохранить вечную жизнь в мертвом теле? — Элисс удивленно приподняла бровь, обернувшись.
— Вампиризм, — сообщил истину Дениел.
— Жизнь вампиров нельзя назвать сказкой, это не вечная жизнь, а скорее вечная смерть.
— Этого он и хотел, — вздохнул Дениел. — его любовь умерла, от неизвестного тогда вируса, диагноз которого сейчас звучал бы как рак крови. Боль была слишком сильна. В своем письме другу он писал о том, что смерть была бы ему благословением Бога, так ужасна жизнь без его любимой. Он писал, что медленно сходит с ума, ему мерещится ее голос, сквозь толпу людей он видел ее силуэт, а иногда, когда опускаются сумерки, он слышит ее шаги. Смерть была ему милее жизни, но дар, подаренный ему вселенной, удерживал его. Он считал, что это его предназначение, и обязанность. Поэт говорил, что судьба предвидела его вирус и даровала антидот. Но он продолжал чувствовать, жить в уже давно мертвом теле и боль с каждым днем казалась нестерпимее. Пока однажды он не узнал о детях ночи, которые не могли чувствовать, жили вечно, и не могли любить. Десять лет он потратил, чтобы найти одного из них. За это время были написаны сотни стихов, десятки поэм и единицы преданий. Это принесло ему славу, любовь публики и еще большее желание умереть, ведь все это ему было не с кем разделить. Всегда, какой бы ты не был, нужна та, которой можно посвятить свои победы и с кем разделить свои падения. Для него существовала лишь одна такая, которой больше не было. И вот однажды он нашел того, кто мог бы помочь. Один вампир, что прожил несколько веков и искал новых развлечений, согласился его обратить. И в ближайшее полнолуние, поэт стал вампиров. Но он не учел того, что писать без чувств равносильно миру, без красок. Несколько лет, и поэт навсегда перестал творить и, продав дом, он уехал. Уехал в Британию, где встретил ту, другую. Спустя двадцать лет, он нашел себе прекрасную леди, которая полюбила его. Но его новая сущность не хотела оставаться с ней одной, и вскоре вслед за Изабеллой, появилась Сильдия, потом Виктория, следом Мария. Он нигде не задерживался надолго, но Мария стала последней. Девушка, была не просто влюблена, она любила. Искренне и всем сердцем, она смогла затронуть его отныне неприступное сердце и даровала ему пропавшую душу, поделив свою на две равные части. Она пробудила в нем все, что могла. Но человеческий век короток, а ее продлился лишь тридцать лет. Мария смогла сделать за эти года больше, чем кто-то делал за всю свою жизнь. Поэт был безутешен и смерь ее, вернула ему горе в его теперь бьющееся сердце и чувствующую душу. Он был обречен на вечную жизнь со своими чувствами. Он знал, к чему это приведет, но медленно сходил с ума. Пока однажды не натравил на свой след охотников, которые убили его. Поэта любили, считали его своим божеством который смог вернуть себе жизнь, вырвав себя из рук смерти. Они не понимали…Вампиры восстали против людей, люди против вампиров. И началась война. Война, в которой пролилось слишком много человеческой крови.
— Человеческой? — нервный вздох вырвался из ее груди.
— Вампиры сильны, — пояснил Дениел. — намного сильнее людей. — грустный смешок, и его рука взъерошила светлые волосы. — Тогда они поняли три истины.
— Войну пора прекращать, — кивнула Элисс. — но последние две?
— Они не могут убить людей, люди их еда. — сообщил он. — И людей нужно оградить от тайны существования вампиров. Медленно, год за годом они забирали у людей эти вспоминания. Тех, кого не находили вампиры, уносила старость, а вместе с ними и их тайны. Прошли сотни лет и о вампирах, не вспоминают иначе как о сумеречных рыцарях, глупо. Ведь они забыли об истинной сущности этого вида. Сейчас, они лишь выдумка, фантазия людей. Те, в свою очередь ограждены плотной стеклянной стеной, хрупкой, но надежной. Тогда вампиры пришли к выводу, что люди опасны, они как наркотик. Стоит попробовать один раз, и не можешь остановиться. Мир с ними кажется ярким, волнующим, разнообразным, но стоит к ним привязаться, как они уходят, а они медленно гибнут, не имея права умереть. — он пристально вгляделся в глаза Элисс, здесь в рассеянном свете ей казалось, что в его глазах пляшет пламя. Хотя, кто знает о карателях и их тайнах. — В след за вампирами, такому примеру последовали и все остальные, слишком много жертв принесли в этот мир люди. Так отличающиеся от нас, живые, эмоциональные, они способны жить так, как хочется им. Они свободны и упиваются этой свободой, даруя ее и тем, кто рядом с ними. Полюбить таких просто. Разлюбить — нет. Стену воздвигли все, и теперь люди должны чувствовать себя обделенными, ведь мы унесли от них магию, иной мир. Но вместо этого, они ликуют и создают себе такой мир, который хотят. Маги, которые были уверены в том, что огонек в душах людей угаснет вместе с нашим уходом, но тот лишь сильнее разгорается, возненавидели их за это, да и не только маги. С каждым годом, он становится все сильнее, все заразительнее. Мы держимся на расстоянии от них, живя даже в их мире. И это привело к проблемам. На огонь их сердец пришли другие, из недр земли и с небес. Ангелы и демоны, чьи сердца искали разного. Одни хотели забрать себе этот огонь, чтобы упиваться им в своем мире, а другие хотели заполучить огонь в другой их жизни. И началась война. Очередная, и снова из-за людей. Нами, иными, было принято соглашение, по которому мы должны беречь их, наблюдая за стеной, как за любимыми зверюшками. С ангелами договориться было не трудно. И настал черед нового соглашения. По законам которого, ангелы получат огонь людей после их смерти, а демоны огни тех, кто больше не хочет жить. После этой войны, мир наладился. Но маги не смогли успокоиться, и они нашли способ обойти соглашение. Они начали отыскивать людей, что хотели закончить жизнь самоубийством и забирали. Так рождались каратели с огнем в душе, но прислужники магов. Все равно что мотыльки в банке…
— Это так печально — Элисс подошла ближе.
— Нас уважают и нас боятся. Здесь нет места для печали. — опустив глаза, он пообещал. — Когда-нибудь я расскажу тебе эту историю до конца. Когда — нибудь, но не сейчас.
— Почему? — она заставила себя перевести взгляд на окно, но тот все равно вернулся к его лицу. Он с силой сжал зубы, так что челюсть побелела, а глаза действительно налились огнем. Внутри бушевало самое настоящее, неукротимое пламя, которое не могло вырваться наружу.
— У нас мало времени, — он заставил себя улыбнуться. — смотри. — он направился к тому окну, за которым была пустота и звездное, бесконечное небо, на горизонте которого была видна луна. Он прикоснулся ладонью к прохладному стеклу и то, поддавшись, открылось. В комнату хлынул холодный воздух со вкусом соли, который Элисс не задумываясь, вздохнула полные легкие. Морской воздух. А Дениел ждал ее с легкой улыбкой на губах, и огнем в глазах цвета крепкого кофе. Элисс медленно подошла, недоверчиво взглянув в пустоту за окном.
— Закрой глаза. — легкий порыв воздуха, и он стоит за ее спиной. Шеей, ощущая его дыхание, она подалась вперед, закрыв глаза. — Мир карателей отличается от мира людей, но еще больше он отличается от мира оборотней.
— Почему? — шепотом, боясь спугнуть момент, вопросила она.
— Вы привыкли к магии, обычной магии, поэтому знаете, что ожидать от нее. Но вы не можете представить, какая она бывает за стенами обыденности. Какая она среди нас, карателей. А люди, которые любят мечтать, хоть на долю секунды верят в волшебные и сказочные свойства магии.
