— Какая честность.
— Дело в том, что каратели не врут, мы всегда говорим правду. Если задать вопрос напрямую, мы умалчиваем, скрываем, не даем понять всю суть, ограничиваем, недоговариваем, но всегда говорим правду.
— Зачем ты сейчас мне это сказала? — недоумение отразилось на лице Элисс.
— Ты должна знать, с кем имеешь дело, должна знать некоторые тонкости в общении с нами. Было бы не честно оставлять тебя в неведении.
— Ты не даешь мне задавать вопросы, но рассказываешь о себе сама и говоришь, что держать меня в неизвестности не честно, — задумчиво ответила Элисс — но вот только…
— Если бы у тебя была возможность задавать мне вопросы, то ты бы их не обдумывала, а так, можно избежать твоих глупых и неприятных для меня вопросов. — Кэтрин посмотрела на сидящую рядом девушку. — Тебе стоит лишь понять, что мы не поддаемся логике, мы просто не такие как все.
— Это странно.
— А что такое странность, по-твоему? То, что мы другие, это скорее особенность или эксклюзивность, а не недостаток. Стала бы ты называть творческую личность странной?
— Нет, но это другое.
— А в чем разница? Художники, музыканты, поэты, писатели — они все странные и неординарные. Они всегда другие, живущие в своем собственном мире, со своими странностями, правилами и задачами.
— Но вы другие…
— Откуда тебе знать? Ты с нами знакома час, не больше, и уже считаешь, что знаешь о нас все? Слишком торопишься детка.
— Вы жестокие, — заметила Элисс — это не только мое мнение, это мнение складывалось веками и звучит в легендах.
— С этим трудно спорить, но со временем ты и сама все узнаешь, просто подожди.
— Слишком долго ждать придется. — вздохнула Элисс.
Кэтрин усмехнулась. Запах автомобильного ароматизатора полностью заполнял собой салон машины, создавая впечатление, что вы находитесь на летнем лугу, в окружени трав и цветов, цветущих в это время. Обтянутые кожей сиденья создавали комфорт и уют в салоне. А изредка мигающая лампа на панели управления давала мягкий свет, которого не хватало в едва пробуждающемся мире. Наступившая тишина, через которую не пробивались даже звуки дороги. Создавался эффект полного отстранения от мира. Легкий щелчок вывернутого руля, казалось, был оглушительный, и через чур громкий, вырывающий из своего мира, чужой и неожиданный.
Быстро метнувшаяся тень через дорогу, заставила Кэтрин резко нажать на педаль тормоза. Элисс, не ожидавшая такого поворота событий, ударилась головой об стекло и выругалась, потирая ушибленное место. Она перевела взгляд на Кэти. Кэтрин резко подскочила, отстегнув ремень безопасности, дрожащими руками и, с широко распахнутыми глазами, выбралась из машины. Холодный, осенний порыв ветра обжег ледяную от страха кожу лица. Она, на ходу застегивая черную куртку, проследила глазами путь недавно перебежавшей эту дорогу тени. Звук её платформы, ударяющейся об асфальт, был единственным самым громким из всех. Кэтрин, крутанувшись на месте, огляделась по сторонам. Вокруг был лес. Высокие деревья штилями уходили в темное предрассветное небо. Негромко вибрировал мотор заведенной машины. Окружающее пространство было застелено густым туманом, сквозь который трудно было что-то заметить. Меж стволов деревьев были черные промежутки, придающие особый мрак ситуации. В воздухе витал запах хвои. Темно-синее небо, с едва появившимися лучами солнца, сталкивалось на горизонте с асфальтированной дорогой, которая свидетельствовала, что рядом стояли жилые дома. Многочисленные улицы Кэтрин специально объехала стороной, что бы быстрее попасть к собственному дому, расположенному в конце квартала. Но сейчас девушка искала лишь угрозу, во всем. В каждом дереве ей мерещились черные провалы глаз, в лесу шаги, а сквозь ветер доносился злобный смех. Жестокая насмешка судьбы. В машине, сквозь лобовое стекло, было заметно перепуганное лицо Элисс. В светлых глазах застыл ужас.
Недолго думая, Кэтрин побежала в лес за тенью. Пробегая между стволов деревьев, она яростно оглядывалась по сторонам, пытаясь заметить свою жертву, но кроме темноты в глаза ей ничего не бросалось. Она бежала быстро. Бежала так, как не бегала уже долгие годы, она бежала и ускоряла свой темп до тех пор, пока окружающий мир не сплылся в размытое пятно мелькающих мимо деревьев, она видела лишь цель, не чувствуя ни боли, ни усталости. Казалось, она могла бежать и еще быстрее, обгоняя движения Земли, опережая секунды, играя с собственным миром в догонялки, пытаясь опередить саму себя.
Она бежала вперед, до самой границы и дальше, поворачивая, сворачивая, следуя на ее свежий запах. И вновь поворачивая, направо, затем налево, уходя в беспамятство погони. Она не помнила как бежала, не помнила где она, как здесь очутилась. Она жила чувством движения. Забыв обо всем, кроме задачи. Начиная понимать, и приходить в себя, замедляя темп лишь тогда, когда окружающий пейзаж начал сменяться. Деревья начали превращаться в небольшие засохшие кусты, сырая коричневая земля в крупный гравий, темно-синее небо стало окрашиваться в розово-оранжевый рассвет. Перед глазами возник мрачный, из старого, влажного, серого большого камня мост. Она поняла, что находится на въезде в город, из которого убежала. Кэтрин огляделась. Никого. Привычный мир. Пустота и неизвестность вновь взбудоражили ее, заставляя испытывать ярость, которая только что отступила. Кэтрин сузила карие глаза, вновь готовясь бежать. Она догонит ее.
Элисс медленно повернула голову в сторону, где скрылась Кэтрин. Ее не было уже минут двадцать, за это время успело посветлеть и стало видно окружающую обстановку. Многочисленные высокие деревья, были главным атрибутом. Помимо этого, в глаза выразительно бросалась бесконечная дорога, уходящая в даль горизонта, в рассветное небо, скрываясь за грядущим холмом, завораживая и поглощая целиком. Элисс была не понятна недавняя выходка Кэтрин, но она не представляла, чего стоит ожидать от карателей, поэтому, махнув рукой на эту странность поведения, она устроилась в кресле, закинув ноги на панель и включив радио, она приготовилась ждать. Закрыв глаза, она никак не могла избавиться от вида глаз Кэти, казалось, она обезумела. Выразительные, темно-карие глаза, в обрамлении густых черных ресниц смотрели испуганно, но в то же время гневно. Расширенные зрачки придавали ее глазам более черный цвет. Казалось, ничего особенного, но забыть она не могла. Снова и снова видя, сквозь образовавшуюся пелену желанного сна, как наваждение, как страх, как завораживающую мечту. Вот только Кэтрин не была мечтой, и даже более того, не интересовала Элисс. Что больше всего раздражало ее. Открыв глаза, она раздраженно огляделась снова. Нежно-розовое, вперемешку с оранжевым, небо, и летящие воздушные белые облака, окруженные золотистым ореолом. Удаляющаяся полоса шоссе, казалось, шла прямо в небеса, соблазняя мыслью о поездке в небо. Зеленовато-голубые ели шли ровной шеренгой, вдоль тянувшейся серой ленты дороги. Внезапно пролетела птица, казавшаяся слишком неугомонной и черной, на небесном спокойном фоне рассвета.
Вибрация током прошлась по телу. Элисс вздрогнула, выныривая из мира мечты и радости, с едкой злостью возвращаясь в мир раздражения и вечного хаоса.
Гудок повторился, вновь требуя внимания. Девушка руками прошлась по телу. Ничего. Звонил не ее телефон. Переводя взгляд на небольшое углубление в панели, служащем, как держатель для телефона. Телефон Кэтрин.
На экране светился номер входящего вызова. Элисс потянула руку к мобильному устройству, и не долго думая ответила на вызов. Правила приличия не особо ее волновали, в конце концов она здесь единственная кто может ответить на входящий звонок, Кэтрин сама убежала, забыв его, а для нее сейчас это единственное развлечение.
— Да? — вопросила Элисс, откидываясь на спинку сиденья.
— Кэтрин? Это Дениел. Ты где? — голос был очень знаком, его обладатель всегда умел запомниться и остаться в мыслях, и голове.
— Не знаю, как насчет Кэтрин, а лично я тут. — фальшиво весело заявила Элисс.
— Элисс? — скорее утвердительно, чем удивленно ответил Дениел — А где это тут?
— В машине, где же еще? — буркнула Элисс — Вы мне выбора не оставили, насколько я помню.
— Только не говори мне, что ты угнала машину и вышвырнула Кэтрин посредине шоссе.
— Не скажу, — пообещала Элисс — тем более, что выгонять ее не пришлось, она сама с этим успешно справилась.
— Что ты имеешь в виду?
— А? Ничего особенного. Наверно. — неуверенно протянула Элис, специально растягивая время. — Просто вдруг, многоуважаемая Кэтрин, почувствовала тягу к легкой атлетике.
— Короче.
— Мы ехали, а она вдруг затормозила, психанула и убежала, бросив меня одну. — сухо рассказала Элисс. — Я конечно понимаю, что у каждого свои странности, но все же, раз она решила меня увезти к себе, то могла бы и не бросать посередине дороги.
— Ничего не понимаю. — пробормотал Дениел, явно имея соображения на этот счет — Алекса? Кэтрин пропала — крикнул он на задний план.
— Эй, ребят, а что насчет меня? — недовольно пробормотала Элисс — Мне вечно сидеть в этой чертовой машине? Мне вообще-то и есть периодически надо! Я уже молчу про прочие потребности своего, еще, между прочим, растущего организма!
— Да? — ехидно протянул звонкий голос из телефона — И что же так требует твой организм, что уж прям не в терпеж? Ты между прочим оборотень, а рядом лес, иди и съешь белку.
— А почему именно белку? — в тон Алексе вопросила Элисс — У тебя, видимо, опыт имеется в этой области?
— Ты даже не представляешь, насколько обширный. Дело в том, что мне уже посчастливилось пойти в поход со стаей оборотней, они помимо белок еще и лося съесть пытались. Знаешь, не вышло, пришлось их и от стада оленей спасть. Поесть не поели. Зато повеселились. — задумчиво протянула девушка — так что ты в принципе можешь и на оленей поохотиться. Только на видео сними, или оставь скайп включённым. Говорят, смех способствует продолжительной жизни.
— Непременно воспользуюсь твоим ценнейшим советом. — зло пообещала Элисс.
— Воспользуйся. — милостиво разрешила Алекса.
— Элисс? — вновь спокойный голос Дениела, сменил ехидный голос Алексы. — Ты можешь назвать адрес твоего местонахождения?
— Не думаю, — она огляделась вокруг — здесь один лес и дорога.
— Кэтрин, должна была примерно сообщить где вы. — ответил Дениел, как всегда уверенный в себе.
— Она ничего не сообщила, — уверенно ответила Элисс — сказала, лишь что везет к себе, затем мы въехали в квартал, обогнули его и выехали на шоссе…
— Ясно, вокруг оглянись. Видишь на западе дома? — Элисс вскинула голову.
— Да, но далеко, почти на горизонте.
— Отлично, вы объехали большинство улиц, чтобы въехать с другой стороны, прямо к дому Кэти — сообщил Дениел. — Есть два варианта развития дальнейших событий. Первый: ты берешь вещи из машины и идешь к дому, именно идешь, потому что обращаться в городах запрещено. Я скажу тебе номер и улицу, ты возьмешь ключи из ее сумочки и попадаешь в дом, это самый долгий вариант. Второй: ты сидишь и ждешь, пока мы тебя заберем. Это час или два, так как у нас появились дела. Какой выбираешь?
— Третий. — сообщила Элисс. — Обращаюсь в лесу в волка, и бегу к себе. Слышишь? К себе домой!
— Нет, домой ты идешь либо к Кэтрин, либо ждешь нас. Пробовать убежать бесполезно, потому что найдем, догоним и… лучше тебе не знать подробности. Ясно?
— Да — ворчливо ответила Элисс.
— Отлично, твой выбор? — его голос вновь лучился доброжелательностью, по сравнению с недавно угрожающим и обещающим множество проблем шепотом, продирающим до костей.
— Вас подожду, — задумчиво отозвалась Элисс — при встрече, пакостить удобнее.
* * *
Мир спасет вовсе не любовь, а сами люди, если конечно, захотят.
Дениел восседал во главе стола, держа в руках фарфоровую чашку с кофе, и, предаваясь воспоминаниям, наблюдал за птицами в поредевших деревьях за окном. Еще недавно, он бы взобрался к ним на самую верхушку и улегся, легко балансируя на тонких ветках. Ему бы не помешали ни птицы, ни солнце, ни ветер, слегка качающий кроны опустошенных деревьев. И там, среди бесконечного серого неба и голых веток, было светлое пятно его мраморной кожи, на фоне которого так ярко выделяются его темные, как крепкий свежезаваренный кофе — глаза. Дениел был довольно хорош собой, но что касалось характера, всегда было его минусом. Нет, он не страдал излишней вспыльчивостью, или слезливыми историями, он не жаловался на жизнь, да и сам не терпел жалоб, не пытался набиваться в друзья, точно акцентируя внимание на то, кем вы являетесь друг для друга. Он всегда был прямолинейным и излишне спокойным, не терпящим при этом возражений. В холодной задумчивости, он поставил чашку на деревянный, тяжелый, лакированный стол.
— О чем задумался? — весело прощебетала Алекса, присаживаясь за стол напротив него. Как всегда, она, была безупречна и легка, подобно белокурому ангелу, который воскрес из пепла, своих умерших врагов.
— О своем характере и недостатках — спокойно ответил тот.
— Хм, предлагаешь подумать вместе? — в глазах Алексы зажегся фанатичный блеск. — Стой, ничего не говори. Я сама все скажу.
— Мне уже страшно, — вскинул брови Дениел — что касается критики, ты всегда на первом месте. Верно?
— Ты преувеличиваешь.
— Неужели?
— Мы о твоих недостатках говорим. — бросила девушка — Ну, во-первых, ты излишне самоуверен. Вчера взял на себя через чур много зомби, бедным девушкам развлечься не дал.
— Это были не зомби, а усыпщики. — отозвался Дениел — И да, это не единственное твое развлечение — девушка наморщила лобик, и неловко дернула веснушчатым носиком.
— Второй: занудность. Тебе кто-нибудь говорил, что ты заануудаа?
— Ты вчера — насмешливо бросил он. Та же бросила на него недовольный взгляд.
— Ну и третий: ты совершенно не терпишь возражений, даже не знаю, как это назвать… эгоизм? Идеализм по собственным мыслям и идеям?
— Скорее, уверенность в своих убеждениях — гордо заявил Дениел, вновь отпивая из чашки.
— Поговорим о твоих недостатках? — поднял одну бровь он.
— Давай, их все равно будет меньше чем у тебя — заявила Алекса, удобнее устраиваясь на стуле.
— Первое: излишняя озлобленность на весь мир, второе: самовлюблённость, и третье: жестокость. — он кивнул головой в сторону окна.
— Ладно, я согласна с первым и со вторым в принципе тоже, — она согласно склонила голову. — но жестокая? Нет, не замечала.
— Ты, убиваешь без излишних слов, одним движением руки лишаешь жизни, права на существование или возможность быть. Ты делаешь это холодно, отстраненно, но, должен признать, красиво. Ни минуты не сомневаясь в своих действиях, ты знаешь свою задачу и выполняешь ее, несмотря на горы трупов, и полные боли крики, ты не смотришь в молящие глаза жертвы, ты не слышишь их криков, ты жестокая, беспринципная и кровожадная.
— Но это наша суть, Дени — мы — каратели, а не монахи. — она замолчала, обдумывая услышанное.
— Это так, порой я жалею о такой судьбе. — он вздохнул, сглатывая горечь.
— Да, за славу, за гордость, за право и могущество носить имя карателей, мы должны были заплатить, заплатить нашей человечностью, нашей свободой выбора, исполнения целей и приоритетов, нашей простотой и искренностью.
— Взамен, мы получили многое, почти все. Но лишились всего, что было схоже между людьми и нами. — покачал головой Дениел.
— Дело в том, что каратели не врут, мы всегда говорим правду. Если задать вопрос напрямую, мы умалчиваем, скрываем, не даем понять всю суть, ограничиваем, недоговариваем, но всегда говорим правду.
— Зачем ты сейчас мне это сказала? — недоумение отразилось на лице Элисс.
— Ты должна знать, с кем имеешь дело, должна знать некоторые тонкости в общении с нами. Было бы не честно оставлять тебя в неведении.
— Ты не даешь мне задавать вопросы, но рассказываешь о себе сама и говоришь, что держать меня в неизвестности не честно, — задумчиво ответила Элисс — но вот только…
— Если бы у тебя была возможность задавать мне вопросы, то ты бы их не обдумывала, а так, можно избежать твоих глупых и неприятных для меня вопросов. — Кэтрин посмотрела на сидящую рядом девушку. — Тебе стоит лишь понять, что мы не поддаемся логике, мы просто не такие как все.
— Это странно.
— А что такое странность, по-твоему? То, что мы другие, это скорее особенность или эксклюзивность, а не недостаток. Стала бы ты называть творческую личность странной?
— Нет, но это другое.
— А в чем разница? Художники, музыканты, поэты, писатели — они все странные и неординарные. Они всегда другие, живущие в своем собственном мире, со своими странностями, правилами и задачами.
— Но вы другие…
— Откуда тебе знать? Ты с нами знакома час, не больше, и уже считаешь, что знаешь о нас все? Слишком торопишься детка.
— Вы жестокие, — заметила Элисс — это не только мое мнение, это мнение складывалось веками и звучит в легендах.
— С этим трудно спорить, но со временем ты и сама все узнаешь, просто подожди.
— Слишком долго ждать придется. — вздохнула Элисс.
Кэтрин усмехнулась. Запах автомобильного ароматизатора полностью заполнял собой салон машины, создавая впечатление, что вы находитесь на летнем лугу, в окружени трав и цветов, цветущих в это время. Обтянутые кожей сиденья создавали комфорт и уют в салоне. А изредка мигающая лампа на панели управления давала мягкий свет, которого не хватало в едва пробуждающемся мире. Наступившая тишина, через которую не пробивались даже звуки дороги. Создавался эффект полного отстранения от мира. Легкий щелчок вывернутого руля, казалось, был оглушительный, и через чур громкий, вырывающий из своего мира, чужой и неожиданный.
Быстро метнувшаяся тень через дорогу, заставила Кэтрин резко нажать на педаль тормоза. Элисс, не ожидавшая такого поворота событий, ударилась головой об стекло и выругалась, потирая ушибленное место. Она перевела взгляд на Кэти. Кэтрин резко подскочила, отстегнув ремень безопасности, дрожащими руками и, с широко распахнутыми глазами, выбралась из машины. Холодный, осенний порыв ветра обжег ледяную от страха кожу лица. Она, на ходу застегивая черную куртку, проследила глазами путь недавно перебежавшей эту дорогу тени. Звук её платформы, ударяющейся об асфальт, был единственным самым громким из всех. Кэтрин, крутанувшись на месте, огляделась по сторонам. Вокруг был лес. Высокие деревья штилями уходили в темное предрассветное небо. Негромко вибрировал мотор заведенной машины. Окружающее пространство было застелено густым туманом, сквозь который трудно было что-то заметить. Меж стволов деревьев были черные промежутки, придающие особый мрак ситуации. В воздухе витал запах хвои. Темно-синее небо, с едва появившимися лучами солнца, сталкивалось на горизонте с асфальтированной дорогой, которая свидетельствовала, что рядом стояли жилые дома. Многочисленные улицы Кэтрин специально объехала стороной, что бы быстрее попасть к собственному дому, расположенному в конце квартала. Но сейчас девушка искала лишь угрозу, во всем. В каждом дереве ей мерещились черные провалы глаз, в лесу шаги, а сквозь ветер доносился злобный смех. Жестокая насмешка судьбы. В машине, сквозь лобовое стекло, было заметно перепуганное лицо Элисс. В светлых глазах застыл ужас.
Недолго думая, Кэтрин побежала в лес за тенью. Пробегая между стволов деревьев, она яростно оглядывалась по сторонам, пытаясь заметить свою жертву, но кроме темноты в глаза ей ничего не бросалось. Она бежала быстро. Бежала так, как не бегала уже долгие годы, она бежала и ускоряла свой темп до тех пор, пока окружающий мир не сплылся в размытое пятно мелькающих мимо деревьев, она видела лишь цель, не чувствуя ни боли, ни усталости. Казалось, она могла бежать и еще быстрее, обгоняя движения Земли, опережая секунды, играя с собственным миром в догонялки, пытаясь опередить саму себя.
Она бежала вперед, до самой границы и дальше, поворачивая, сворачивая, следуя на ее свежий запах. И вновь поворачивая, направо, затем налево, уходя в беспамятство погони. Она не помнила как бежала, не помнила где она, как здесь очутилась. Она жила чувством движения. Забыв обо всем, кроме задачи. Начиная понимать, и приходить в себя, замедляя темп лишь тогда, когда окружающий пейзаж начал сменяться. Деревья начали превращаться в небольшие засохшие кусты, сырая коричневая земля в крупный гравий, темно-синее небо стало окрашиваться в розово-оранжевый рассвет. Перед глазами возник мрачный, из старого, влажного, серого большого камня мост. Она поняла, что находится на въезде в город, из которого убежала. Кэтрин огляделась. Никого. Привычный мир. Пустота и неизвестность вновь взбудоражили ее, заставляя испытывать ярость, которая только что отступила. Кэтрин сузила карие глаза, вновь готовясь бежать. Она догонит ее.
Элисс медленно повернула голову в сторону, где скрылась Кэтрин. Ее не было уже минут двадцать, за это время успело посветлеть и стало видно окружающую обстановку. Многочисленные высокие деревья, были главным атрибутом. Помимо этого, в глаза выразительно бросалась бесконечная дорога, уходящая в даль горизонта, в рассветное небо, скрываясь за грядущим холмом, завораживая и поглощая целиком. Элисс была не понятна недавняя выходка Кэтрин, но она не представляла, чего стоит ожидать от карателей, поэтому, махнув рукой на эту странность поведения, она устроилась в кресле, закинув ноги на панель и включив радио, она приготовилась ждать. Закрыв глаза, она никак не могла избавиться от вида глаз Кэти, казалось, она обезумела. Выразительные, темно-карие глаза, в обрамлении густых черных ресниц смотрели испуганно, но в то же время гневно. Расширенные зрачки придавали ее глазам более черный цвет. Казалось, ничего особенного, но забыть она не могла. Снова и снова видя, сквозь образовавшуюся пелену желанного сна, как наваждение, как страх, как завораживающую мечту. Вот только Кэтрин не была мечтой, и даже более того, не интересовала Элисс. Что больше всего раздражало ее. Открыв глаза, она раздраженно огляделась снова. Нежно-розовое, вперемешку с оранжевым, небо, и летящие воздушные белые облака, окруженные золотистым ореолом. Удаляющаяся полоса шоссе, казалось, шла прямо в небеса, соблазняя мыслью о поездке в небо. Зеленовато-голубые ели шли ровной шеренгой, вдоль тянувшейся серой ленты дороги. Внезапно пролетела птица, казавшаяся слишком неугомонной и черной, на небесном спокойном фоне рассвета.
Вибрация током прошлась по телу. Элисс вздрогнула, выныривая из мира мечты и радости, с едкой злостью возвращаясь в мир раздражения и вечного хаоса.
Гудок повторился, вновь требуя внимания. Девушка руками прошлась по телу. Ничего. Звонил не ее телефон. Переводя взгляд на небольшое углубление в панели, служащем, как держатель для телефона. Телефон Кэтрин.
На экране светился номер входящего вызова. Элисс потянула руку к мобильному устройству, и не долго думая ответила на вызов. Правила приличия не особо ее волновали, в конце концов она здесь единственная кто может ответить на входящий звонок, Кэтрин сама убежала, забыв его, а для нее сейчас это единственное развлечение.
— Да? — вопросила Элисс, откидываясь на спинку сиденья.
— Кэтрин? Это Дениел. Ты где? — голос был очень знаком, его обладатель всегда умел запомниться и остаться в мыслях, и голове.
— Не знаю, как насчет Кэтрин, а лично я тут. — фальшиво весело заявила Элисс.
— Элисс? — скорее утвердительно, чем удивленно ответил Дениел — А где это тут?
— В машине, где же еще? — буркнула Элисс — Вы мне выбора не оставили, насколько я помню.
— Только не говори мне, что ты угнала машину и вышвырнула Кэтрин посредине шоссе.
— Не скажу, — пообещала Элисс — тем более, что выгонять ее не пришлось, она сама с этим успешно справилась.
— Что ты имеешь в виду?
— А? Ничего особенного. Наверно. — неуверенно протянула Элис, специально растягивая время. — Просто вдруг, многоуважаемая Кэтрин, почувствовала тягу к легкой атлетике.
— Короче.
— Мы ехали, а она вдруг затормозила, психанула и убежала, бросив меня одну. — сухо рассказала Элисс. — Я конечно понимаю, что у каждого свои странности, но все же, раз она решила меня увезти к себе, то могла бы и не бросать посередине дороги.
— Ничего не понимаю. — пробормотал Дениел, явно имея соображения на этот счет — Алекса? Кэтрин пропала — крикнул он на задний план.
— Эй, ребят, а что насчет меня? — недовольно пробормотала Элисс — Мне вечно сидеть в этой чертовой машине? Мне вообще-то и есть периодически надо! Я уже молчу про прочие потребности своего, еще, между прочим, растущего организма!
— Да? — ехидно протянул звонкий голос из телефона — И что же так требует твой организм, что уж прям не в терпеж? Ты между прочим оборотень, а рядом лес, иди и съешь белку.
— А почему именно белку? — в тон Алексе вопросила Элисс — У тебя, видимо, опыт имеется в этой области?
— Ты даже не представляешь, насколько обширный. Дело в том, что мне уже посчастливилось пойти в поход со стаей оборотней, они помимо белок еще и лося съесть пытались. Знаешь, не вышло, пришлось их и от стада оленей спасть. Поесть не поели. Зато повеселились. — задумчиво протянула девушка — так что ты в принципе можешь и на оленей поохотиться. Только на видео сними, или оставь скайп включённым. Говорят, смех способствует продолжительной жизни.
— Непременно воспользуюсь твоим ценнейшим советом. — зло пообещала Элисс.
— Воспользуйся. — милостиво разрешила Алекса.
— Элисс? — вновь спокойный голос Дениела, сменил ехидный голос Алексы. — Ты можешь назвать адрес твоего местонахождения?
— Не думаю, — она огляделась вокруг — здесь один лес и дорога.
— Кэтрин, должна была примерно сообщить где вы. — ответил Дениел, как всегда уверенный в себе.
— Она ничего не сообщила, — уверенно ответила Элисс — сказала, лишь что везет к себе, затем мы въехали в квартал, обогнули его и выехали на шоссе…
— Ясно, вокруг оглянись. Видишь на западе дома? — Элисс вскинула голову.
— Да, но далеко, почти на горизонте.
— Отлично, вы объехали большинство улиц, чтобы въехать с другой стороны, прямо к дому Кэти — сообщил Дениел. — Есть два варианта развития дальнейших событий. Первый: ты берешь вещи из машины и идешь к дому, именно идешь, потому что обращаться в городах запрещено. Я скажу тебе номер и улицу, ты возьмешь ключи из ее сумочки и попадаешь в дом, это самый долгий вариант. Второй: ты сидишь и ждешь, пока мы тебя заберем. Это час или два, так как у нас появились дела. Какой выбираешь?
— Третий. — сообщила Элисс. — Обращаюсь в лесу в волка, и бегу к себе. Слышишь? К себе домой!
— Нет, домой ты идешь либо к Кэтрин, либо ждешь нас. Пробовать убежать бесполезно, потому что найдем, догоним и… лучше тебе не знать подробности. Ясно?
— Да — ворчливо ответила Элисс.
— Отлично, твой выбор? — его голос вновь лучился доброжелательностью, по сравнению с недавно угрожающим и обещающим множество проблем шепотом, продирающим до костей.
— Вас подожду, — задумчиво отозвалась Элисс — при встрече, пакостить удобнее.
* * *
Мир спасет вовсе не любовь, а сами люди, если конечно, захотят.
Дениел восседал во главе стола, держа в руках фарфоровую чашку с кофе, и, предаваясь воспоминаниям, наблюдал за птицами в поредевших деревьях за окном. Еще недавно, он бы взобрался к ним на самую верхушку и улегся, легко балансируя на тонких ветках. Ему бы не помешали ни птицы, ни солнце, ни ветер, слегка качающий кроны опустошенных деревьев. И там, среди бесконечного серого неба и голых веток, было светлое пятно его мраморной кожи, на фоне которого так ярко выделяются его темные, как крепкий свежезаваренный кофе — глаза. Дениел был довольно хорош собой, но что касалось характера, всегда было его минусом. Нет, он не страдал излишней вспыльчивостью, или слезливыми историями, он не жаловался на жизнь, да и сам не терпел жалоб, не пытался набиваться в друзья, точно акцентируя внимание на то, кем вы являетесь друг для друга. Он всегда был прямолинейным и излишне спокойным, не терпящим при этом возражений. В холодной задумчивости, он поставил чашку на деревянный, тяжелый, лакированный стол.
— О чем задумался? — весело прощебетала Алекса, присаживаясь за стол напротив него. Как всегда, она, была безупречна и легка, подобно белокурому ангелу, который воскрес из пепла, своих умерших врагов.
— О своем характере и недостатках — спокойно ответил тот.
— Хм, предлагаешь подумать вместе? — в глазах Алексы зажегся фанатичный блеск. — Стой, ничего не говори. Я сама все скажу.
— Мне уже страшно, — вскинул брови Дениел — что касается критики, ты всегда на первом месте. Верно?
— Ты преувеличиваешь.
— Неужели?
— Мы о твоих недостатках говорим. — бросила девушка — Ну, во-первых, ты излишне самоуверен. Вчера взял на себя через чур много зомби, бедным девушкам развлечься не дал.
— Это были не зомби, а усыпщики. — отозвался Дениел — И да, это не единственное твое развлечение — девушка наморщила лобик, и неловко дернула веснушчатым носиком.
— Второй: занудность. Тебе кто-нибудь говорил, что ты заануудаа?
— Ты вчера — насмешливо бросил он. Та же бросила на него недовольный взгляд.
— Ну и третий: ты совершенно не терпишь возражений, даже не знаю, как это назвать… эгоизм? Идеализм по собственным мыслям и идеям?
— Скорее, уверенность в своих убеждениях — гордо заявил Дениел, вновь отпивая из чашки.
— Поговорим о твоих недостатках? — поднял одну бровь он.
— Давай, их все равно будет меньше чем у тебя — заявила Алекса, удобнее устраиваясь на стуле.
— Первое: излишняя озлобленность на весь мир, второе: самовлюблённость, и третье: жестокость. — он кивнул головой в сторону окна.
— Ладно, я согласна с первым и со вторым в принципе тоже, — она согласно склонила голову. — но жестокая? Нет, не замечала.
— Ты, убиваешь без излишних слов, одним движением руки лишаешь жизни, права на существование или возможность быть. Ты делаешь это холодно, отстраненно, но, должен признать, красиво. Ни минуты не сомневаясь в своих действиях, ты знаешь свою задачу и выполняешь ее, несмотря на горы трупов, и полные боли крики, ты не смотришь в молящие глаза жертвы, ты не слышишь их криков, ты жестокая, беспринципная и кровожадная.
— Но это наша суть, Дени — мы — каратели, а не монахи. — она замолчала, обдумывая услышанное.
— Это так, порой я жалею о такой судьбе. — он вздохнул, сглатывая горечь.
— Да, за славу, за гордость, за право и могущество носить имя карателей, мы должны были заплатить, заплатить нашей человечностью, нашей свободой выбора, исполнения целей и приоритетов, нашей простотой и искренностью.
— Взамен, мы получили многое, почти все. Но лишились всего, что было схоже между людьми и нами. — покачал головой Дениел.
