- Куда собрался? – Алистер одёрнул форменную куртку Чёрного Острога и вопросительно взглянул на Аркелла, но тот ему не ответил, продолжив приказывать бледному, как полотно племяннику.
Наконец Амори, подхватив исписанный с двух сторон пергамент, выбежал из кабинета. Главнокомандующий подошёл к открытому окну и закрыл глаза, подставив разгорячённое лицо под дуновение холодного апрельского ветра.
Дело приобретало прескверный оборот. Пока Агата ищет следы белой ведьмы и кота, кто-то спутал все карты и по-своему раскидал неопытных воинов по всему магическому измерению. А ещё этот Ковски со своими бездомными богами… Внезапно у Аркелла расширились глаза, а профиль заострился так, что глава клана Госсамер стал похож на охотившегося зверя. Он изо всех сил вцепился в подоконник и едва не выпал из окна, принюхиваясь к прозрачному воздуху весенней Варны.
- Так что, куда едем-то? – недовольно переспросил Алистер и положил руку на дверную ручку, намереваясь выйти в коридор.
Аркелл медленно отошёл от окна и, закрыв его на все щеколды, медленно повернулся к главе болотного края. Из-за бьющего в лицо солнечного света старик не мог видеть потрясённого и счастливого лица воина, который услышал до боли знакомый и родной запах спутавшихся чёрных волос, бледной кожи и старого бархатного платья с длинным рукавом.
- Куда едем? – повторил Аркелл и задёрнул плотные, свисающие до пола портьеры. – Туда, где всё началось – на север магического измерения!
12 апреля, 2014 год, окрестности магического измерения
Радостное чириканье птиц, шум ветра, играющего голыми ветвями деревьев, журчание невидимого ручья – все звуки весеннего леса будто зажали в тиски голову Агаты Госсамер и в одно мгновение привели в чувство. Схватившись за гудевшие от боли виски, девушка приподнялась на жёсткой, мокрой земле и с трудом открыла глаза. Опять лес? Неудивительно. В отличие от внешнего мира, где вырубка деревьев и кустов поставлена на поток не один десяток лет подряд, в магическом измерении всё было с точностью наоборот: здесь берегли густые леса, редкие пролески и шумные рощи. В мире, где треть населения не умело держать в когтях и лапах перья и чернила, не требовалось такое количество пергамента, бумаги и книг, а многочисленные деревья от кроны до корней заселяли магические создания, для которых деревья испокон веков были единственным местом обитания…
- Очнулась?
Агата кивнула и окончательно пришла в себя. Над костром из алых язычков магического пламени парил медный котелок с густой, лениво булькающей похлёбкой из сушёного мяса, от запаха которой у девушки заурчало в животе. Без лишних вопросов и смешков Ада Кришталь помогла боевой подруге умыться и налила в металлическую тарелку суп собственного приготовления. Давно перевалило за полдень. Было непривычно тепло и сухо: то тут, то там лезла покрытая росой молодая травка, а из оттаявшей земли показывали свои упругие плечики ландыши и крокусы. То ли от горячего супа, то ли от местного мягкого климата Агату разморило: по спине катился пот, клонило в сон, и даже не хотелось шутить по поводу кулинарных способностей Кришталь – на удивление, похлёбка оказалась неплоха и вполне съедобна.
- Как ты думаешь, кто она? – спросила Ада, пряча в походную сумку тщательно вымытую и высушенную на солнце посуду.
- Кто? – перед Агатой тут же всплыл образ мёртвой женщины в заброшенном доме близ Райской Долины, и только что съеденный суп недовольно шевельнулся в переполненном желудке. – А, она…такое чувство, будто её кто-то принёс в жертву. Видела же, какие уроды там живут!
- Она будто высохла, - задумчиво проговорила Кришталь, присаживаясь у вывороченных корней старого дуба. – Кто-то забрал почти все её жизненные силы…чтобы восстановиться. Каннибалы из Долины на это неспособны.
Девушки мрачно посмотрели друг на друга и надолго замолчали, прислушиваясь к жизнерадостному щебетанию птиц и шелесту деревьев.
- Так, куда идём? – нарочито бодро спросила Агата и развернула перед собой карту магического измерения. – Дядя сказал пройти через этот портал – мы прошли. Что дальше?
- Мы на юго-западной границе, - сообщила Ада, заглядывая в карту через плечо напарницы. – Смотри, тут недалеко эльфийский город!
- Вот там нам точно не будут рады, - ответила наследница клана Госсамер, вспомнив этот заносчивый народ, с которым смогла поладить только Ванда во время войны с Даркестом…Ванда! Мысль о потерявшейся подруге вновь больно уколола Агату, а запечатанный в животе Свиток бессмертия вспыхнул огнём.
- Поблизости других поселений нет, - заключила Ада Кришталь и ткнула пальцем в пергамент карты. – Только храмы лесных богов, и всё.
- Не надо нам ни богов, ни их храмов, - Агата свернула карту и сунула её за пазуху куртки. – С одним как-то познакомились – до сих пор не отвяжется…ай!
Девушка вскочила на ноги и схватилась за ворот куртки: рассерженный дуб накидал ей за шиворот щедрую горсть прошлогодних желудей и сухих веток.
- Значит, идём к эльфам, - заключила Ада Кришталь, наблюдая за тем, как её напарница извергает проклятия в адрес дерева и, прыгая на одной ноге, пытается вытряхнуть из куртки деревянный мусор.
Испокон веков юго-западная граница магического измерения славилась плодородными землями, густыми лесами и кристально чистыми водами бесконечных синих рек. Зеркальные окошки озёр приветливо встречали уставших с дороги путников и дарили им живительную влагу, которая придавала сил для дальнейшего пути, а лечебные травы, в изобилии растущие на их пологих берегах, помогали перенести все тяготы бесконечных дорог в виде одышки, стёртых до крови ног и ссадин. В необычайно тёплом климате даже в середине апреля то тут, то там пробивалась молодая поросль полезных растений, которые обладали непривычными для человека свойствами. Мать-и-мачеха орала, как резаная, когда её пытались вырвать из земли, сальвия плевалась тонизирующим, едко пахнущим соком, а крапива яростно хватала за ноги незадачливых путников, вызывая невыносимую жгучую боль, а после – непременное облегчение и мягкое заживление ран.
- Что это за звук? – Агата вытащила рубиновый меч и, прижавшись правым плечом к первому попавшемуся дереву, осторожно выглянула из-за его длинных, начинающих зеленеть ветвей.
Ада прислушалась и в одно мгновение выхватила из-за спины два кинжала с кривыми лезвиями. Проснувшаяся после зимнего холода земля дрожала, время от времени встряхивая кусты, деревья и пугая местных животных. Редкий дождь из мелкой щепы и веток то и дело осыпал насторожившихся воинов, а птицы с дикими криками перелетали с одного дерева на другое, держась как можно дальше от источника опасного шума. Дрожь потревоженной земли прекратилась так же внезапно, как и началась. Стало по-прежнему тепло и очень тихо. Послышался робкий птичий щебет и мягкая поступь местной живности.
- И как я могла о ней позабыть, - с досадой сказала Ада Кришталь и в сердцах вернула оружие на место.
- О ком?
- О сумасшедшей бабке с кучей собак, - фыркнула девушка. – А то была её развалюха, которая ни единого дня не стоит на месте. И попробуй ей что-нибудь сказать, с потрохами съест! Лет пять назад она остановилась у нашего дома, так у них с отцом чуть до драки дело не дошло…
- Вот как, - Агата поправила ножны с мечом и сочувственно посмотрела на свою боевую подругу. Однажды им с бабушкой крупно не повезло с соседкой этажом выше, которая мало того, что тащила себе в дом всю рухлядь из мусорных баков, так ещё и делила своё скромное жилище с десятком крупных дворовых собак. Они лаяли, рычали и выли на разные голоса каждый день и каждую ночь, пока старуха не умерла, а псов не сдали в приют. – Жаль, что мы с ней не пересеклись. Если она разъезжает в своём доме по всему измерению, то может, она видела Ванду и Марка?
- Вот с кем мне не хочется видеться больше, чем с эльфами, так с этой придурковатой Селеной, - с мрачным видом проговорила Ада Кришталь, пробираясь сквозь густые заросли юго-западных лесов. – Жить в рабстве и прислуживать её собакам – нет уж, увольте! Не для того я тряслась всю ночь в холодном и пыльном портале…
12 апреля, 2014 год, окрестности магического измерения
- Ванда, принеси-ка три чаши перловой крупы и мешок замороженных костей! Живее!
Рыжая ведьма вздрогнула и отставила в сторону еле живую ветошь, которая из-за частого многолетнего использования напоминала обычную тряпку для влажной уборки, которую обычно использую люди во внешнем мире. Переглянувшись с крупным серым котом, возлежащим на спинке покачивающегося дивана, она торопливо покинула комнату. Тёмный узкий коридор, крутая деревянная лестница, плохо освещённый подвал, заставленный ящиками и мешками – этот нехитрый маршрут девушка выучила не более чем за сутки, оказавшись в заложниках у гостеприимной незнакомки и её питомцев. Бесконечное приготовление пищи, уборка и мытьё полов превратили белую ведьму в уставшую прислугу, а Марка, так и не принявшего из-за страха человеческую форму, - в едва шевелящуюся статую кота. Он так боялся собак, что для себя решил остаться в кошачьем обличии до конца своей жизни. Не в состоянии помочь подруге, измотанной бесконечной домашней работой, он сидел на покачивающейся спинке дивана и мог лишь изредка бросать в её сторону сочувственные взгляды и с досадой покусывать правую лапку.
Ведьма развязала холщовый мешок с перловой крупой и, зачерпнув оттуда три чаши с верхом, высыпала её в глубокую корзину. Мерно шагающий дом Селены запнулся обо что-то и накренился в левую сторону. Ванда повалилась на дощатый пол и, прижав к себе корзину с крупой, упёрлась ногами в холодную стену кладовой. Дом выровнялся и, как ни в чём не бывало, пошёл дальше, попыхивая печной трубой и поскрипывая оконными рамами. Белая ведьма облегчённо вздохнула и, вытерев ладонью вспотевший лоб, всхлипнула.
Хуже не придумаешь! Вместо того чтобы искать дорогу домой, ей приходится варить бесконечные котлы с едой и оттирать от вездесущей собачьей шерсти старые комоды и столы! Кто знает, где в следующий раз окажется бродячий дом Селены – на юге, на севере, на востоке или западе?! Этого не знал никто, даже это двухэтажное здание с печной трубой и высоким крыльцом, которое жило своей жизнью и отказывалось подчиняться каким-либо законам и правилам.
Ванда сердито вытерла мокрое лицо подолом своего неизменного оранжевого сарафана и решительно стала на ноги. Конечно же, они с Марком благодарны хозяйке дома за приют и угощение, но всему должен же быть предел! Просьбы и уговоры на Селену не действовали. А убежать не удалось: собаки нашли испуганную пленницу с котом на руках за ближайшим деревом. Оставалось только одно – нужно сделать что-то из ряда вон выходящее, чтобы хозяйка бродячего дома выгнала их сама. Но что именно?!
Воинственно оглядевшись, рыжая ведьма собралась было устроить дебош: рассыпать крупы и раскидать ящики с костями по всей кладовке, но тут же устыдилась своих мыслей. Собаки не виноваты в дурости своей хозяйки, и оставлять их без еды не стоит в любом случае.
«Как же сложно!».
Ванда присела на корточки и попыталась успокоиться, обхватив себя руками и покачиваясь в такт шагающего неведомо куда дома. Она не в состоянии причинить вред ни Селене, ни её псам. Да что там говорить: устроить бардак в чужом жилище она тоже не сможет. Никогда. Ведьма обречённо опустила голову и заметила возле ящика с мясной обрезью потёртый уголок старой тетради в старомодной жёлтой обложке. Воровато оглядевшись, Ванда схватила неожиданную находку и поднесла к тускло горящей масляной лампе, которая раскачивалась под низким потолком и отбрасывала жёлтые блики по всей кладовке. Пожелтевшие от времени страницы почти приклеились друг к другу, а подпись того, кто вёл этот дневник, и вовсе стёрлась, оставив после себя лишь мутное серое пятно. А может, кто-то стёр это имя, не в силах видеть его в своей жизни? Не проще было бы тогда выкинуть весь дневник, а не прятать его под ящиками с собачьей едой? Ванда пожала плечами и, открыв тетрадку на первой попавшейся странице, углубилась в чтение. Некто писал любовные признания Селене, щедро сдабривая тексты витиеватыми выражениями, заставляющими дрожать и заливаться густой краской. Рыжая ведьма смущённо откашлялась и, перевернув пару страниц, увидела год написания душевных излияний – 1930.
«Да сколько же ей лет?!».
- Дрянная девчонка!
Визгливый голос хозяйки дома оглушающей волной ударил по барабанным перепонкам, и Ванда от испуга выронила жёлтую тетрадку из рук. Дневник с глухим стуком упал на дощатый пол. Из его потрепанных страниц вылетела засушенная веточка цветущей жимолости и опустилась рядом.
«На языке цветов, жимолость – проявление истинной любви», - пронеслось в голове у перепуганной и пристыженной ведьмы, и она метнулась к холодной стене кладовки, прижав ладони к лицу.
- Простите, пожалуйста! Я не хотела…
- Кто тебе разрешал трогать мои вещи?! – брызжа во все стороны слюной, заорала Селена и сморщила своё гладкое, будто фарфоровое лицо. – Сказала же: принеси крупы и костей! А ты что?! Нахалка! Дрянь!
Ванда успела заметить, как разъярённая ведьма мчится в её сторону, и в ту же секунду прикрыла голову руками в тщетной попытке защититься. Но удара не последовало. Девушка уткнулась головой в знакомую спину и облегчённо выдохнула. Марк в человеческом обличии удерживал за руки обезумевшую Селену, загораживая собой провинившуюся подругу.
- А кто вам разрешал так себя вести с дорогими гостями? – мурлыкнул кошачий мальчишка. – Нехорошо, госпожа Селена!
- Брысь отсюда, - прошипела хозяйка бродячего дома, но всё-таки ослабила хватку. – Его дневник…это всё, что у меня осталось.
В дрожащем и тусклом свете масляной лампы кукольное лицо загадочной ведьмы покрылось глубокими морщинами, голубое платье повисло на костлявых плечах, а блестящие каштановые волосы в одно мгновение превратились в редкие седые космы. Селена закрыла своё истинное лицо тонкими сухими руками и заплакала. Пристыженная Ванда выскользнула из-за спины Марка и, осторожно собрав с пола страницы жёлтого дневника и веточку жимолости, протянула их дряхлой старухе – белой ведьме Селене, любительнице собак и бесплатной рабочей силы.
- Простите меня, пожалуйста, - повторила девушка. – Я не хотела вас обидеть. Правда.
Хозяйка дома всхлипнула и прижала дневник к впалой груди. Пошамкав беззубым ртом, она внезапно осеклась и настороженно прислушалась к напряжённой тишине давно остановившегося дома. Неожиданный удар в стену заставил постаревшую Селену и её гостей повалиться на пол и перевернуть все мешки с крупами. Перловка, пшено и рис жёлто-серой рекой хлынули на дощатый пол. Марк поймал Ванду и, отбросив ей в безопасный угол кладовой, успел подхватить и старушку, позволив ей упасть на себя вместо крупяного жёсткого пола.
- Нападение? – крикнула Ванда, держась за подрагивающую стену.
Дом трещал по швам и медленно оседал на землю, не в силах противиться натиску неведомых существ, заполонивших его коридоры и углы. Этажом выше взвыли собаки, а позже послышались звуки яростной борьбы: крики, писк, лай и скрежет. Состарившаяся ведьма будто окаменела, уставившись в маленькое зарешечённое подвальное окно и опустив вдоль своего ссутулившегося тела тонкие, морщинистые руки.
Наконец Амори, подхватив исписанный с двух сторон пергамент, выбежал из кабинета. Главнокомандующий подошёл к открытому окну и закрыл глаза, подставив разгорячённое лицо под дуновение холодного апрельского ветра.
Дело приобретало прескверный оборот. Пока Агата ищет следы белой ведьмы и кота, кто-то спутал все карты и по-своему раскидал неопытных воинов по всему магическому измерению. А ещё этот Ковски со своими бездомными богами… Внезапно у Аркелла расширились глаза, а профиль заострился так, что глава клана Госсамер стал похож на охотившегося зверя. Он изо всех сил вцепился в подоконник и едва не выпал из окна, принюхиваясь к прозрачному воздуху весенней Варны.
- Так что, куда едем-то? – недовольно переспросил Алистер и положил руку на дверную ручку, намереваясь выйти в коридор.
Аркелл медленно отошёл от окна и, закрыв его на все щеколды, медленно повернулся к главе болотного края. Из-за бьющего в лицо солнечного света старик не мог видеть потрясённого и счастливого лица воина, который услышал до боли знакомый и родной запах спутавшихся чёрных волос, бледной кожи и старого бархатного платья с длинным рукавом.
- Куда едем? – повторил Аркелл и задёрнул плотные, свисающие до пола портьеры. – Туда, где всё началось – на север магического измерения!
Глава 5. Для тебя
12 апреля, 2014 год, окрестности магического измерения
Радостное чириканье птиц, шум ветра, играющего голыми ветвями деревьев, журчание невидимого ручья – все звуки весеннего леса будто зажали в тиски голову Агаты Госсамер и в одно мгновение привели в чувство. Схватившись за гудевшие от боли виски, девушка приподнялась на жёсткой, мокрой земле и с трудом открыла глаза. Опять лес? Неудивительно. В отличие от внешнего мира, где вырубка деревьев и кустов поставлена на поток не один десяток лет подряд, в магическом измерении всё было с точностью наоборот: здесь берегли густые леса, редкие пролески и шумные рощи. В мире, где треть населения не умело держать в когтях и лапах перья и чернила, не требовалось такое количество пергамента, бумаги и книг, а многочисленные деревья от кроны до корней заселяли магические создания, для которых деревья испокон веков были единственным местом обитания…
- Очнулась?
Агата кивнула и окончательно пришла в себя. Над костром из алых язычков магического пламени парил медный котелок с густой, лениво булькающей похлёбкой из сушёного мяса, от запаха которой у девушки заурчало в животе. Без лишних вопросов и смешков Ада Кришталь помогла боевой подруге умыться и налила в металлическую тарелку суп собственного приготовления. Давно перевалило за полдень. Было непривычно тепло и сухо: то тут, то там лезла покрытая росой молодая травка, а из оттаявшей земли показывали свои упругие плечики ландыши и крокусы. То ли от горячего супа, то ли от местного мягкого климата Агату разморило: по спине катился пот, клонило в сон, и даже не хотелось шутить по поводу кулинарных способностей Кришталь – на удивление, похлёбка оказалась неплоха и вполне съедобна.
- Как ты думаешь, кто она? – спросила Ада, пряча в походную сумку тщательно вымытую и высушенную на солнце посуду.
- Кто? – перед Агатой тут же всплыл образ мёртвой женщины в заброшенном доме близ Райской Долины, и только что съеденный суп недовольно шевельнулся в переполненном желудке. – А, она…такое чувство, будто её кто-то принёс в жертву. Видела же, какие уроды там живут!
- Она будто высохла, - задумчиво проговорила Кришталь, присаживаясь у вывороченных корней старого дуба. – Кто-то забрал почти все её жизненные силы…чтобы восстановиться. Каннибалы из Долины на это неспособны.
Девушки мрачно посмотрели друг на друга и надолго замолчали, прислушиваясь к жизнерадостному щебетанию птиц и шелесту деревьев.
- Так, куда идём? – нарочито бодро спросила Агата и развернула перед собой карту магического измерения. – Дядя сказал пройти через этот портал – мы прошли. Что дальше?
- Мы на юго-западной границе, - сообщила Ада, заглядывая в карту через плечо напарницы. – Смотри, тут недалеко эльфийский город!
- Вот там нам точно не будут рады, - ответила наследница клана Госсамер, вспомнив этот заносчивый народ, с которым смогла поладить только Ванда во время войны с Даркестом…Ванда! Мысль о потерявшейся подруге вновь больно уколола Агату, а запечатанный в животе Свиток бессмертия вспыхнул огнём.
- Поблизости других поселений нет, - заключила Ада Кришталь и ткнула пальцем в пергамент карты. – Только храмы лесных богов, и всё.
- Не надо нам ни богов, ни их храмов, - Агата свернула карту и сунула её за пазуху куртки. – С одним как-то познакомились – до сих пор не отвяжется…ай!
Девушка вскочила на ноги и схватилась за ворот куртки: рассерженный дуб накидал ей за шиворот щедрую горсть прошлогодних желудей и сухих веток.
- Значит, идём к эльфам, - заключила Ада Кришталь, наблюдая за тем, как её напарница извергает проклятия в адрес дерева и, прыгая на одной ноге, пытается вытряхнуть из куртки деревянный мусор.
Испокон веков юго-западная граница магического измерения славилась плодородными землями, густыми лесами и кристально чистыми водами бесконечных синих рек. Зеркальные окошки озёр приветливо встречали уставших с дороги путников и дарили им живительную влагу, которая придавала сил для дальнейшего пути, а лечебные травы, в изобилии растущие на их пологих берегах, помогали перенести все тяготы бесконечных дорог в виде одышки, стёртых до крови ног и ссадин. В необычайно тёплом климате даже в середине апреля то тут, то там пробивалась молодая поросль полезных растений, которые обладали непривычными для человека свойствами. Мать-и-мачеха орала, как резаная, когда её пытались вырвать из земли, сальвия плевалась тонизирующим, едко пахнущим соком, а крапива яростно хватала за ноги незадачливых путников, вызывая невыносимую жгучую боль, а после – непременное облегчение и мягкое заживление ран.
- Что это за звук? – Агата вытащила рубиновый меч и, прижавшись правым плечом к первому попавшемуся дереву, осторожно выглянула из-за его длинных, начинающих зеленеть ветвей.
Ада прислушалась и в одно мгновение выхватила из-за спины два кинжала с кривыми лезвиями. Проснувшаяся после зимнего холода земля дрожала, время от времени встряхивая кусты, деревья и пугая местных животных. Редкий дождь из мелкой щепы и веток то и дело осыпал насторожившихся воинов, а птицы с дикими криками перелетали с одного дерева на другое, держась как можно дальше от источника опасного шума. Дрожь потревоженной земли прекратилась так же внезапно, как и началась. Стало по-прежнему тепло и очень тихо. Послышался робкий птичий щебет и мягкая поступь местной живности.
- И как я могла о ней позабыть, - с досадой сказала Ада Кришталь и в сердцах вернула оружие на место.
- О ком?
- О сумасшедшей бабке с кучей собак, - фыркнула девушка. – А то была её развалюха, которая ни единого дня не стоит на месте. И попробуй ей что-нибудь сказать, с потрохами съест! Лет пять назад она остановилась у нашего дома, так у них с отцом чуть до драки дело не дошло…
- Вот как, - Агата поправила ножны с мечом и сочувственно посмотрела на свою боевую подругу. Однажды им с бабушкой крупно не повезло с соседкой этажом выше, которая мало того, что тащила себе в дом всю рухлядь из мусорных баков, так ещё и делила своё скромное жилище с десятком крупных дворовых собак. Они лаяли, рычали и выли на разные голоса каждый день и каждую ночь, пока старуха не умерла, а псов не сдали в приют. – Жаль, что мы с ней не пересеклись. Если она разъезжает в своём доме по всему измерению, то может, она видела Ванду и Марка?
- Вот с кем мне не хочется видеться больше, чем с эльфами, так с этой придурковатой Селеной, - с мрачным видом проговорила Ада Кришталь, пробираясь сквозь густые заросли юго-западных лесов. – Жить в рабстве и прислуживать её собакам – нет уж, увольте! Не для того я тряслась всю ночь в холодном и пыльном портале…
12 апреля, 2014 год, окрестности магического измерения
- Ванда, принеси-ка три чаши перловой крупы и мешок замороженных костей! Живее!
Рыжая ведьма вздрогнула и отставила в сторону еле живую ветошь, которая из-за частого многолетнего использования напоминала обычную тряпку для влажной уборки, которую обычно использую люди во внешнем мире. Переглянувшись с крупным серым котом, возлежащим на спинке покачивающегося дивана, она торопливо покинула комнату. Тёмный узкий коридор, крутая деревянная лестница, плохо освещённый подвал, заставленный ящиками и мешками – этот нехитрый маршрут девушка выучила не более чем за сутки, оказавшись в заложниках у гостеприимной незнакомки и её питомцев. Бесконечное приготовление пищи, уборка и мытьё полов превратили белую ведьму в уставшую прислугу, а Марка, так и не принявшего из-за страха человеческую форму, - в едва шевелящуюся статую кота. Он так боялся собак, что для себя решил остаться в кошачьем обличии до конца своей жизни. Не в состоянии помочь подруге, измотанной бесконечной домашней работой, он сидел на покачивающейся спинке дивана и мог лишь изредка бросать в её сторону сочувственные взгляды и с досадой покусывать правую лапку.
Ведьма развязала холщовый мешок с перловой крупой и, зачерпнув оттуда три чаши с верхом, высыпала её в глубокую корзину. Мерно шагающий дом Селены запнулся обо что-то и накренился в левую сторону. Ванда повалилась на дощатый пол и, прижав к себе корзину с крупой, упёрлась ногами в холодную стену кладовой. Дом выровнялся и, как ни в чём не бывало, пошёл дальше, попыхивая печной трубой и поскрипывая оконными рамами. Белая ведьма облегчённо вздохнула и, вытерев ладонью вспотевший лоб, всхлипнула.
Хуже не придумаешь! Вместо того чтобы искать дорогу домой, ей приходится варить бесконечные котлы с едой и оттирать от вездесущей собачьей шерсти старые комоды и столы! Кто знает, где в следующий раз окажется бродячий дом Селены – на юге, на севере, на востоке или западе?! Этого не знал никто, даже это двухэтажное здание с печной трубой и высоким крыльцом, которое жило своей жизнью и отказывалось подчиняться каким-либо законам и правилам.
Ванда сердито вытерла мокрое лицо подолом своего неизменного оранжевого сарафана и решительно стала на ноги. Конечно же, они с Марком благодарны хозяйке дома за приют и угощение, но всему должен же быть предел! Просьбы и уговоры на Селену не действовали. А убежать не удалось: собаки нашли испуганную пленницу с котом на руках за ближайшим деревом. Оставалось только одно – нужно сделать что-то из ряда вон выходящее, чтобы хозяйка бродячего дома выгнала их сама. Но что именно?!
Воинственно оглядевшись, рыжая ведьма собралась было устроить дебош: рассыпать крупы и раскидать ящики с костями по всей кладовке, но тут же устыдилась своих мыслей. Собаки не виноваты в дурости своей хозяйки, и оставлять их без еды не стоит в любом случае.
«Как же сложно!».
Ванда присела на корточки и попыталась успокоиться, обхватив себя руками и покачиваясь в такт шагающего неведомо куда дома. Она не в состоянии причинить вред ни Селене, ни её псам. Да что там говорить: устроить бардак в чужом жилище она тоже не сможет. Никогда. Ведьма обречённо опустила голову и заметила возле ящика с мясной обрезью потёртый уголок старой тетради в старомодной жёлтой обложке. Воровато оглядевшись, Ванда схватила неожиданную находку и поднесла к тускло горящей масляной лампе, которая раскачивалась под низким потолком и отбрасывала жёлтые блики по всей кладовке. Пожелтевшие от времени страницы почти приклеились друг к другу, а подпись того, кто вёл этот дневник, и вовсе стёрлась, оставив после себя лишь мутное серое пятно. А может, кто-то стёр это имя, не в силах видеть его в своей жизни? Не проще было бы тогда выкинуть весь дневник, а не прятать его под ящиками с собачьей едой? Ванда пожала плечами и, открыв тетрадку на первой попавшейся странице, углубилась в чтение. Некто писал любовные признания Селене, щедро сдабривая тексты витиеватыми выражениями, заставляющими дрожать и заливаться густой краской. Рыжая ведьма смущённо откашлялась и, перевернув пару страниц, увидела год написания душевных излияний – 1930.
«Да сколько же ей лет?!».
- Дрянная девчонка!
Визгливый голос хозяйки дома оглушающей волной ударил по барабанным перепонкам, и Ванда от испуга выронила жёлтую тетрадку из рук. Дневник с глухим стуком упал на дощатый пол. Из его потрепанных страниц вылетела засушенная веточка цветущей жимолости и опустилась рядом.
«На языке цветов, жимолость – проявление истинной любви», - пронеслось в голове у перепуганной и пристыженной ведьмы, и она метнулась к холодной стене кладовки, прижав ладони к лицу.
- Простите, пожалуйста! Я не хотела…
- Кто тебе разрешал трогать мои вещи?! – брызжа во все стороны слюной, заорала Селена и сморщила своё гладкое, будто фарфоровое лицо. – Сказала же: принеси крупы и костей! А ты что?! Нахалка! Дрянь!
Ванда успела заметить, как разъярённая ведьма мчится в её сторону, и в ту же секунду прикрыла голову руками в тщетной попытке защититься. Но удара не последовало. Девушка уткнулась головой в знакомую спину и облегчённо выдохнула. Марк в человеческом обличии удерживал за руки обезумевшую Селену, загораживая собой провинившуюся подругу.
- А кто вам разрешал так себя вести с дорогими гостями? – мурлыкнул кошачий мальчишка. – Нехорошо, госпожа Селена!
- Брысь отсюда, - прошипела хозяйка бродячего дома, но всё-таки ослабила хватку. – Его дневник…это всё, что у меня осталось.
В дрожащем и тусклом свете масляной лампы кукольное лицо загадочной ведьмы покрылось глубокими морщинами, голубое платье повисло на костлявых плечах, а блестящие каштановые волосы в одно мгновение превратились в редкие седые космы. Селена закрыла своё истинное лицо тонкими сухими руками и заплакала. Пристыженная Ванда выскользнула из-за спины Марка и, осторожно собрав с пола страницы жёлтого дневника и веточку жимолости, протянула их дряхлой старухе – белой ведьме Селене, любительнице собак и бесплатной рабочей силы.
- Простите меня, пожалуйста, - повторила девушка. – Я не хотела вас обидеть. Правда.
Хозяйка дома всхлипнула и прижала дневник к впалой груди. Пошамкав беззубым ртом, она внезапно осеклась и настороженно прислушалась к напряжённой тишине давно остановившегося дома. Неожиданный удар в стену заставил постаревшую Селену и её гостей повалиться на пол и перевернуть все мешки с крупами. Перловка, пшено и рис жёлто-серой рекой хлынули на дощатый пол. Марк поймал Ванду и, отбросив ей в безопасный угол кладовой, успел подхватить и старушку, позволив ей упасть на себя вместо крупяного жёсткого пола.
- Нападение? – крикнула Ванда, держась за подрагивающую стену.
Дом трещал по швам и медленно оседал на землю, не в силах противиться натиску неведомых существ, заполонивших его коридоры и углы. Этажом выше взвыли собаки, а позже послышались звуки яростной борьбы: крики, писк, лай и скрежет. Состарившаяся ведьма будто окаменела, уставившись в маленькое зарешечённое подвальное окно и опустив вдоль своего ссутулившегося тела тонкие, морщинистые руки.
