Аккуратный латунный – от дома, витиеватый резной – от почтового ящика, простой и скучный – от квартиры во внешнем мире, маленький и плоский – от замка в нотариальной конторе Н-ска…ах, вот же он! Лоран самодовольно улыбнулся и выбрал из связки самый длинный ключ с ребристой позолоченной головкой. Ночной ветер зашелестел в кронах деревьев, тронул подол лиловой мантии и перебросил аккуратно уложенную прядь волос на холеный лоб священника. Привычным движением руки Лоран поправил прическу, глубоко вздохнул и вставил ключ в замочную скважину.
– Ты отдавил мне ногу!
– А нечего разбрасывать ее по всем храму, бестолочь!
– Тебя забыл спросить, что мне делать!
– Ай, больно!
– Убери свои космы с моего платья!
– Кретин!
– Придурок!
– Гад!
Протяжный скрип входной двери остановил перебранку богов, и все они как один повернулись в ее сторону. Лоран долгим взглядом окинул убранство своего дорогого сердцу храма и, пальцем придержав свою едва дернувшуюся бровь, проговорил:
– Доброй ночи, достопочтенные боги! Рад видеть вас в добром расположении духа…
– Доброй, доброй, – с нескрываемым раздражением ответил рыжеволосый бог болотного края и, взмыв в воздух, плавно приземлился на перевернутую исповедальню. – Могу я узнать, когда мы сможем выйти отсюда, господин Ковски?
– О, это случится точно не сегодня, многоуважаемый Мор, – с трудом сдерживая улыбку, сказал Лоран и двинулся к алтарю под пристальными взглядами нескольких сотен пар глаз. – И чем вам не угодил приют в моем прекрасном храме?
«Правда, сейчас он мало похож на тот прекрасный храм, коим он являлся несколько дней назад…ах, ну что за бардак они тут устроили!».
– Чем…чем не угодил? Ты еще спрашиваешь?! – задохнулись от возмущения боги, но тут же смолкли, увидев в руке священника посох с зарождающимся заклинанием. Лоран легонько коснулся им сваленных в кучу книг и свитков, и они послушно поплыли к пустым полкам деревянных стеллажей, выстраиваясь по алфавиту, цвету обложки и веку издания. Ковски поднял с пола перевернутый в драке сундук, провел по его резной крышке посохом – она с тихим щелчком отворилась, открыв взору гостей сто тысяч золотых монет. Переливаясь в тусклом свете уцелевших масляных ламп, они не смогли затмить собой блеска глаз бездомных богов, увидевших несметное богатство храма.
– Подношения, – выдохнул полупрозрачный юноша в синей восточной рубахе и прижал ладошки к неожиданно зардевшимся щекам. – Монетки! Это же все нам?!
– К сожалению, нет, – мягко ответил Лоран и под недовольный ропот богов пересыпал деньги в холщовый мешок с завязками. – Но я вам обещаю щедрые подношения и дары после того, как будут восстановлены ваши дома и наступит мир в магическом измерении. Вы можете представить себе, как это будет прекрасно?! Пение птиц, залитые ярким солнечным светом деревья, золотые монеты у подножия каменных стел, свежие фрукты и горсти белоснежного риса…ради такого стоит потерпеть еще немного, уважаемые боги, не так ли?
По храму прокатился мечтательный, полный надежды и благоговения вздох. Как завороженные, божества проводили льющего мед Лорана к входной двери, где один услужливо подал ему посох, второй – лиловую мантию, подбитую мехом. Священник сунул за пазуху тяжелый мешок с деньгами, полученными из казны Королевского замка, перехватил посох и, подняв голову, улыбнулся своим полупрозрачным гостям в старинных одеждах и разожженной верой в глазах.
– Что касается интересующего вас вопроса, достопочтенный Мор, – сказал Ковски и, слегка склонив голову набок, посмотрел на рыжеволосого юношу в зеленых развевающихся одеждах, который так и не сдвинулся с перевернутой исповедальни и молча взирал на хозяина храма. – Я могу напомнить вам, когда вы сможете покинуть эти стены…
Бездомные боги встрепенулись и с надеждой воззрились в холеное лицо священника, который вновь перебирал в руке связку ключей, выискивая длинный с позолоченной головкой. Приоткрыв дверь храма, он обернулся назад и многозначительно улыбнулся.
– …только тогда, когда я дам вам знак, многоуважаемые боги, – проговорил священник и захлопнул за собой тяжелые двери, полностью проигнорировав громкий вздох разочарования, от которого сразу же погасли масляные лампы и вновь разлетелись по всему храму древние свитки.
Привычная улыбка погасла на лице Лорана Ковски. Взглянув на желтый круг луны на безоблачном ночном небе, он опустил посох на землю и решительно зашагал в сторону Главных Врат города, где в это мгновение собиралась многотысячная армия объединенных войск со всего магического измерения.
«Теперь все зависит от наших дорогих детишек…да, сестрица Мадлена?».
19 апреля 2014 год, внешний мир, город Н-ск
Раннее утро Великой субботы город встретил звенящей прохладой и яркими лучами солнца в безоблачном синем небе. В храмах Н-ска проходили церковные службы – песнопения, звонкие переливы колоколов и гул людских толп дрожали в прозрачном воздухе апреля и не смолкали ни на минуту. Люди бережно несли домой освещенные куличи и крашеные яйца, негромко переговариваясь друг с другом и чувствуя себя причастным к чему-то великому, объединяющему всех горожан во что-то светлое, доброе, вечное…
– Смотри, куда прешь, корова! Отойди, кому говорю!
Изабелла вздрогнула от неожиданности и, резко обернувшись назад, увидела прямо за собой сухонькую старушку, которая одной рукой усердно крестилась, другой же довольно бесцеремонно пыталась сдвинуть ничего не понимающую девушку в сторону.
– Вот молодежь пошла, никакого уважения, – подхватила другая прихожанка, и стоявшие рядом с нею согласно закивали головами в платках.
– В шапке зашла!
– В штанах!
– А в носу-то что, сережка! Срам какой…
Серебрякова поймала на себе внимательный и несколько сочувствующий взгляд священника и только открыла рот, чтобы высказать его духовным чадам все то, что она о них думает, как вовремя подоспевший Громыкин коснулся ее локтя и прошептал:
– Идем отсюда!
Изабелла стянула с себя шапку в разноцветную полоску и, усевшись на некрашеную деревянную лавку во внутреннем дворе храма, со вздохом вытянула натруженные ноги. Колокольный звон эхом разносился по окраине Н-ска, а звучный голос батюшки и сопровождающий его церковный хор тонул в безоблачном весеннем небе, где блестели и переливались в лучах солнца золотые купола.
– И долго они так будут петь? – с тоской спросила девушка и, сунув руку в рюкзак, вытащила два бутерброда с ветчиной и сыром, которые она накануне утром заботливо завернула в пергаментную бумагу и взяла с собой.
– До следующего дня, – ответил Иван и, благодарно кивнув, взял у подруги перекус. Родившийся в семье людей, связавших свою жизнь с наукой, он слабо представлял себе принятые в обществе религиозные обычаи. Но бессонная ночь, в течение которой он скрупулезно изучал нужную литературу, помогла ему – теперь он знал о церкви и ее традициях немного больше, чем Изабелла.
– О господи, – закатила глаза Серебрякова и, откусив от бутерброда приличный кусок, принялась то ли с досадой, то ли со злостью жевать его. – И что нам теперь делать? – зная заранее ответ, с набитым ртом спросила она.
– Не знаю, – вздохнул Иван.
«А кто знает?» – мысленно проворчала девушка и в тысячный раз пожалела о том, что согласилась на эту авантюру без должной подготовки, знаний, умений и связей. Как вытурить всех людей из храма и запереть все окна и двери, чтобы в полночь на двадцатое число никто не проник из другого измерения? Позвонить в полицию и сообщить о готовящемся нападении? Нет, в таком случае здесь оцепят все здание, а их с Громыкиным посалят за решетку…ну что за невезуха?! Но нет, мучившие приятеля сны тесно переплетались с ее тревожными сновидениями, поэтому она просто обязана помочь ему и себе в том числе…
– Мясо! Они едят мясо! В Великий пост!
Задумавшаяся Серебрякова перевела взгляд на уже знакомую ей худую старуху в платке, которая внезапно очутилась рядом с ними. Быстро запихав в рот остатки бутерброда, девушка демонстративно отряхнула руки. Иван поспешил сделать то же самое и усиленно заработал челюстями, судорожно размышляя о том, как отвадить от них назойливую бабулю и освободить церковь от всех прихожан и священнослужителей.
«И вообще, какое мясо может быть в этой ветчине?».
– Не видать вам прощения и благодати! – не унималась старуха, потрясая в воздухе кулаками. – Грешники! Иуды! Проклят…
Внезапный порыв ветра наотмашь ударил ее по лицу и осыпал песком, грязью и мелкими камнями, заставив замолчать. В один момент все стихло – церковные песнопения, колокольный перезвон и бархатный голос священника будто канули в бездну. Невесть откуда взявшаяся тьма скрыла яркий диск апрельского солнца и дыхнула терпким ароматом прогнивших кладбищенских цветов. Онемевшая старуха увидела позади молодых нахалов высокую черную фигуру с растрепанными, едва шевелящимися волосами, и медленно попятилась к главным воротам церкви.
– Что это с ней? – недовольно спросила Изабелла и обернулась назад, куда тыкала пальцем внезапно потерявшая речь прихожанка.
Громыкин пожал плечами и тоже посмотрел назад, увидев лишь заботливо высаженные вдоль забора молодые ели и пихты, обложенные декоративными камнями и щебнем.
– Что с вами? Может, вам помочь?
– Какой же ты блаженный, – покачала головой Серебрякова и потянулась к рюкзаку, чтобы вытащить еще один бутерброд – на этот раз с соленой красной рыбой и сливочным сыром. – Он нас стоит материт и ни во что не ставит, а ты ей помощь предлагаешь…на вот, держи еще бутер!
Не в силах пошевелиться, старуха с ужасом смотрела, как в окутавшем окрестности мраке темная женская фигура за спинами молодых людей поднимает голову и криво ухмыляется, обнажив серые зубы, а сидевшая на лавке девчонка вынимает из рюкзака сгнившую рыбу, покрытую белыми личинками опарышей и с…человеческим лицом.
Взвизгнув на всю округу, прихожанка резко развернулась и припустила к церкви, задрав подол длинной юбки чуть ли не до колен. Задыхаясь от быстрого бега, она затылком чувствовала пронзительные взгляды мертвой рыбы и женщины со спутанными волосами, но никак не могла добраться до ворот – те с каждым шагом отдалялись от нее на несколько метров.
– С ума сошла, – резюмировала Изабелла, не без злорадства наблюдая за голосящей бабкой, которая пыталась зайти в боковую дверь храма, дергая массивную ручку и царапая ногтями ее деревянный остов.
– Но что же ее могло так напугать? – задумчиво проговорил Иван и тут же воскликнул, – Изабелла! Смотри!
Резко оборвавшиеся песнопения и колокольный перезвон сменились на крики прихожан и топот ног. Через пару мгновений из главных дверей храма хлынула людская толпа и повалила за ворота. Звуки автомобильных сигнализаций, рев моторов, и вот внутренний дворик и паковка за воротами церкви опустели в два счета. Где-то вдали гудела автострада, на деревьях переговаривались птицы, а в доме неподалеку как заведенная лаяла собака. Изабелла вздохнула и, завернув недоеденный бутерброд в промасленную от рыбы бумагу, положила его обратно в рюкзак. Есть перехотелось.
«Осторожнее со своими желаниями…они имеют свойство сбываться».
– Ты что-то сказала? – переспросил Иван, вытирая руки о старомодный носовой платок в крупную красно-коричневую клетку.
– Да нет, ничего, – качнула головой девушка и задумчиво прикусила кончик ногтя на своем большом пальце правой руки. – Знаешь, раз уж нам выпала такая редкая возможность и все отсюда убрались, давай обойдем здание вокруг и посмотрим хотя бы сколько здесь окон…
– И то верно, – согласился с подругой Громыкин и решительно соскочил со скамьи, – Идем!
– Молодые люди!
– Черт, – простонала Изабелла и мрачно уставилась на пожилого священника в праздничном одеянии, который спешил в их сторону, придерживая в руке полотенце с подгоревшим краем. Резко запахло гарью. – Этого еще нам не хватало…
– Не чертыхайся, – одернул девушку Иван, – Хотя бы не здесь…здравствуйте, отец Василий!
– Добрый день, – кивнул батюшка и обеспокоенно оглядел молодых прихожан с головы до пят, – Вы случайно не видали тут ничего странного?
– Нет, кроме того, что мы тут находимся, – буркнула Изабелла и охнула, почувствовав острый локоть приятеля в своем боку, – С ума сошел? Ты что делаешь?!
– Не видели, отец Василий, – вежливо ответил священнику Иван, стараясь не обращать внимания на шипящую от боли подругу, – Мы тут сидели на лавке, как все люди разом выбежали со службы и разъехались в разные стороны…смею предположить, у вас что-то случилось странное внутри?
– Ах, кто бы знал, что это было, – сокрушенно покачал головой батюшка и, спохватившись, передал обгоревшее полотенце подошедшему парню в черном одеянии. – Кто-то узрел на стенах каких-то чудищ, а кто и вовсе на алтаре покойницу в платье до пят…могу поклясться, что там ничего и никого не было! Все к выходу и побежали, да так, что кандило со свечами своротили и чуть пожар нам не устроили…ах ты ж господи, что творится-то…
«Не скажем ему про сумасшедшую бабку?» – выразительно взглянув на приятеля, подумала Серебрякова.
«Нет, не скажем», – нахмурил лоб Иван.
– …такой бардак оставили, не пройти и не проехать, и все разбежались кто куда…до ночи нам теперь прибираться, Арсений, вот тебе и праздник! Ну а вы бегите-ка домой, скоро стемнеет…
– А…а давайте мы вам поможем, – неожиданно для себя самого выпалил Громыкин и тут же покраснел до кончиков ушей, поймав удивленный взгляд Изабеллы. – Мы…мы как раз ничем не заняты…вот.
– А почему бы и нет, молодые люди, – повеселел батюшка и потер руки. – Благое дело! Смотри-ка Арсений, какие молодцы! Покажи ребятам, где нужно прибраться, что у нас положено и как все устроено…благодарю вас за помощь!
– Да пока не за что, – пробормотал уже багровый Иван и поправил на плече неожиданно ставший тяжелым рюкзак. – Мы рады помочь вам…
– Вот и славно, – просиял отец Василий, поглаживая темную, с редкой проседью бороду. – Идемте за мной!
Не веря в происходящее, Изабелла вместе со всеми двинулась в сторону церкви за ликующим и восхваляющим современную молодежь батюшкой. Это что же получается? Их не прогнали, а наоборот, приглашают зайти и покажут, как там все устроено внутри? Взяв из холеных рук молодого священника белый, расписанный яркими цветами платок, девушка как зачарованная посмотрела в его насмешливые голубые глаза и шагнула в пропахший ладаном и гарью храм.
«Громыкин… да ты чертов гений!».
19 апреля 2014 год, неизведанные окрестности магического измерения
Один, два, три, четыре…восемь.
Разноцветные вихри портала с ни с чем не сравнимым запахом пыли выбросили беглецов на промерзшую почву с редкими кустиками прошлогодней, уставшей и грязно-коричневой травы. Сгруппировавшись, Агата перекатилась на бок и, бережно придерживая за пазухой кота, встала на одно колено и бегло оглядела незнакомую местность. Редкие карликовые деревца, низкое серое небо, заснеженные холмы и холодный, пронизывающий до костей ветер – это была граница Северных земель, где еще не наступила весна и подзадержится лето.
– Все живы? – вполголоса спросила Агата и, выпустив из-за пазухи Марка, помогла охающей и причитающей Ванде встать на ноги. Артур Келлер приподнялся на локте и потер ушибленный затылок. Сколько ему еще придется падать в этом странном месте? А этот опасный во всех смыслах общественный транспорт…нет, надо убираться отсюда подобру-поздорову. Только вот…
– Ты отдавил мне ногу!
– А нечего разбрасывать ее по всем храму, бестолочь!
– Тебя забыл спросить, что мне делать!
– Ай, больно!
– Убери свои космы с моего платья!
– Кретин!
– Придурок!
– Гад!
Протяжный скрип входной двери остановил перебранку богов, и все они как один повернулись в ее сторону. Лоран долгим взглядом окинул убранство своего дорогого сердцу храма и, пальцем придержав свою едва дернувшуюся бровь, проговорил:
– Доброй ночи, достопочтенные боги! Рад видеть вас в добром расположении духа…
– Доброй, доброй, – с нескрываемым раздражением ответил рыжеволосый бог болотного края и, взмыв в воздух, плавно приземлился на перевернутую исповедальню. – Могу я узнать, когда мы сможем выйти отсюда, господин Ковски?
– О, это случится точно не сегодня, многоуважаемый Мор, – с трудом сдерживая улыбку, сказал Лоран и двинулся к алтарю под пристальными взглядами нескольких сотен пар глаз. – И чем вам не угодил приют в моем прекрасном храме?
«Правда, сейчас он мало похож на тот прекрасный храм, коим он являлся несколько дней назад…ах, ну что за бардак они тут устроили!».
– Чем…чем не угодил? Ты еще спрашиваешь?! – задохнулись от возмущения боги, но тут же смолкли, увидев в руке священника посох с зарождающимся заклинанием. Лоран легонько коснулся им сваленных в кучу книг и свитков, и они послушно поплыли к пустым полкам деревянных стеллажей, выстраиваясь по алфавиту, цвету обложки и веку издания. Ковски поднял с пола перевернутый в драке сундук, провел по его резной крышке посохом – она с тихим щелчком отворилась, открыв взору гостей сто тысяч золотых монет. Переливаясь в тусклом свете уцелевших масляных ламп, они не смогли затмить собой блеска глаз бездомных богов, увидевших несметное богатство храма.
– Подношения, – выдохнул полупрозрачный юноша в синей восточной рубахе и прижал ладошки к неожиданно зардевшимся щекам. – Монетки! Это же все нам?!
– К сожалению, нет, – мягко ответил Лоран и под недовольный ропот богов пересыпал деньги в холщовый мешок с завязками. – Но я вам обещаю щедрые подношения и дары после того, как будут восстановлены ваши дома и наступит мир в магическом измерении. Вы можете представить себе, как это будет прекрасно?! Пение птиц, залитые ярким солнечным светом деревья, золотые монеты у подножия каменных стел, свежие фрукты и горсти белоснежного риса…ради такого стоит потерпеть еще немного, уважаемые боги, не так ли?
По храму прокатился мечтательный, полный надежды и благоговения вздох. Как завороженные, божества проводили льющего мед Лорана к входной двери, где один услужливо подал ему посох, второй – лиловую мантию, подбитую мехом. Священник сунул за пазуху тяжелый мешок с деньгами, полученными из казны Королевского замка, перехватил посох и, подняв голову, улыбнулся своим полупрозрачным гостям в старинных одеждах и разожженной верой в глазах.
– Что касается интересующего вас вопроса, достопочтенный Мор, – сказал Ковски и, слегка склонив голову набок, посмотрел на рыжеволосого юношу в зеленых развевающихся одеждах, который так и не сдвинулся с перевернутой исповедальни и молча взирал на хозяина храма. – Я могу напомнить вам, когда вы сможете покинуть эти стены…
Бездомные боги встрепенулись и с надеждой воззрились в холеное лицо священника, который вновь перебирал в руке связку ключей, выискивая длинный с позолоченной головкой. Приоткрыв дверь храма, он обернулся назад и многозначительно улыбнулся.
– …только тогда, когда я дам вам знак, многоуважаемые боги, – проговорил священник и захлопнул за собой тяжелые двери, полностью проигнорировав громкий вздох разочарования, от которого сразу же погасли масляные лампы и вновь разлетелись по всему храму древние свитки.
Привычная улыбка погасла на лице Лорана Ковски. Взглянув на желтый круг луны на безоблачном ночном небе, он опустил посох на землю и решительно зашагал в сторону Главных Врат города, где в это мгновение собиралась многотысячная армия объединенных войск со всего магического измерения.
«Теперь все зависит от наших дорогих детишек…да, сестрица Мадлена?».
19 апреля 2014 год, внешний мир, город Н-ск
Раннее утро Великой субботы город встретил звенящей прохладой и яркими лучами солнца в безоблачном синем небе. В храмах Н-ска проходили церковные службы – песнопения, звонкие переливы колоколов и гул людских толп дрожали в прозрачном воздухе апреля и не смолкали ни на минуту. Люди бережно несли домой освещенные куличи и крашеные яйца, негромко переговариваясь друг с другом и чувствуя себя причастным к чему-то великому, объединяющему всех горожан во что-то светлое, доброе, вечное…
– Смотри, куда прешь, корова! Отойди, кому говорю!
Изабелла вздрогнула от неожиданности и, резко обернувшись назад, увидела прямо за собой сухонькую старушку, которая одной рукой усердно крестилась, другой же довольно бесцеремонно пыталась сдвинуть ничего не понимающую девушку в сторону.
– Вот молодежь пошла, никакого уважения, – подхватила другая прихожанка, и стоявшие рядом с нею согласно закивали головами в платках.
– В шапке зашла!
– В штанах!
– А в носу-то что, сережка! Срам какой…
Серебрякова поймала на себе внимательный и несколько сочувствующий взгляд священника и только открыла рот, чтобы высказать его духовным чадам все то, что она о них думает, как вовремя подоспевший Громыкин коснулся ее локтя и прошептал:
– Идем отсюда!
Изабелла стянула с себя шапку в разноцветную полоску и, усевшись на некрашеную деревянную лавку во внутреннем дворе храма, со вздохом вытянула натруженные ноги. Колокольный звон эхом разносился по окраине Н-ска, а звучный голос батюшки и сопровождающий его церковный хор тонул в безоблачном весеннем небе, где блестели и переливались в лучах солнца золотые купола.
– И долго они так будут петь? – с тоской спросила девушка и, сунув руку в рюкзак, вытащила два бутерброда с ветчиной и сыром, которые она накануне утром заботливо завернула в пергаментную бумагу и взяла с собой.
– До следующего дня, – ответил Иван и, благодарно кивнув, взял у подруги перекус. Родившийся в семье людей, связавших свою жизнь с наукой, он слабо представлял себе принятые в обществе религиозные обычаи. Но бессонная ночь, в течение которой он скрупулезно изучал нужную литературу, помогла ему – теперь он знал о церкви и ее традициях немного больше, чем Изабелла.
– О господи, – закатила глаза Серебрякова и, откусив от бутерброда приличный кусок, принялась то ли с досадой, то ли со злостью жевать его. – И что нам теперь делать? – зная заранее ответ, с набитым ртом спросила она.
– Не знаю, – вздохнул Иван.
«А кто знает?» – мысленно проворчала девушка и в тысячный раз пожалела о том, что согласилась на эту авантюру без должной подготовки, знаний, умений и связей. Как вытурить всех людей из храма и запереть все окна и двери, чтобы в полночь на двадцатое число никто не проник из другого измерения? Позвонить в полицию и сообщить о готовящемся нападении? Нет, в таком случае здесь оцепят все здание, а их с Громыкиным посалят за решетку…ну что за невезуха?! Но нет, мучившие приятеля сны тесно переплетались с ее тревожными сновидениями, поэтому она просто обязана помочь ему и себе в том числе…
– Мясо! Они едят мясо! В Великий пост!
Задумавшаяся Серебрякова перевела взгляд на уже знакомую ей худую старуху в платке, которая внезапно очутилась рядом с ними. Быстро запихав в рот остатки бутерброда, девушка демонстративно отряхнула руки. Иван поспешил сделать то же самое и усиленно заработал челюстями, судорожно размышляя о том, как отвадить от них назойливую бабулю и освободить церковь от всех прихожан и священнослужителей.
«И вообще, какое мясо может быть в этой ветчине?».
– Не видать вам прощения и благодати! – не унималась старуха, потрясая в воздухе кулаками. – Грешники! Иуды! Проклят…
Внезапный порыв ветра наотмашь ударил ее по лицу и осыпал песком, грязью и мелкими камнями, заставив замолчать. В один момент все стихло – церковные песнопения, колокольный перезвон и бархатный голос священника будто канули в бездну. Невесть откуда взявшаяся тьма скрыла яркий диск апрельского солнца и дыхнула терпким ароматом прогнивших кладбищенских цветов. Онемевшая старуха увидела позади молодых нахалов высокую черную фигуру с растрепанными, едва шевелящимися волосами, и медленно попятилась к главным воротам церкви.
– Что это с ней? – недовольно спросила Изабелла и обернулась назад, куда тыкала пальцем внезапно потерявшая речь прихожанка.
Громыкин пожал плечами и тоже посмотрел назад, увидев лишь заботливо высаженные вдоль забора молодые ели и пихты, обложенные декоративными камнями и щебнем.
– Что с вами? Может, вам помочь?
– Какой же ты блаженный, – покачала головой Серебрякова и потянулась к рюкзаку, чтобы вытащить еще один бутерброд – на этот раз с соленой красной рыбой и сливочным сыром. – Он нас стоит материт и ни во что не ставит, а ты ей помощь предлагаешь…на вот, держи еще бутер!
Не в силах пошевелиться, старуха с ужасом смотрела, как в окутавшем окрестности мраке темная женская фигура за спинами молодых людей поднимает голову и криво ухмыляется, обнажив серые зубы, а сидевшая на лавке девчонка вынимает из рюкзака сгнившую рыбу, покрытую белыми личинками опарышей и с…человеческим лицом.
Взвизгнув на всю округу, прихожанка резко развернулась и припустила к церкви, задрав подол длинной юбки чуть ли не до колен. Задыхаясь от быстрого бега, она затылком чувствовала пронзительные взгляды мертвой рыбы и женщины со спутанными волосами, но никак не могла добраться до ворот – те с каждым шагом отдалялись от нее на несколько метров.
– С ума сошла, – резюмировала Изабелла, не без злорадства наблюдая за голосящей бабкой, которая пыталась зайти в боковую дверь храма, дергая массивную ручку и царапая ногтями ее деревянный остов.
– Но что же ее могло так напугать? – задумчиво проговорил Иван и тут же воскликнул, – Изабелла! Смотри!
Резко оборвавшиеся песнопения и колокольный перезвон сменились на крики прихожан и топот ног. Через пару мгновений из главных дверей храма хлынула людская толпа и повалила за ворота. Звуки автомобильных сигнализаций, рев моторов, и вот внутренний дворик и паковка за воротами церкви опустели в два счета. Где-то вдали гудела автострада, на деревьях переговаривались птицы, а в доме неподалеку как заведенная лаяла собака. Изабелла вздохнула и, завернув недоеденный бутерброд в промасленную от рыбы бумагу, положила его обратно в рюкзак. Есть перехотелось.
«Осторожнее со своими желаниями…они имеют свойство сбываться».
– Ты что-то сказала? – переспросил Иван, вытирая руки о старомодный носовой платок в крупную красно-коричневую клетку.
– Да нет, ничего, – качнула головой девушка и задумчиво прикусила кончик ногтя на своем большом пальце правой руки. – Знаешь, раз уж нам выпала такая редкая возможность и все отсюда убрались, давай обойдем здание вокруг и посмотрим хотя бы сколько здесь окон…
– И то верно, – согласился с подругой Громыкин и решительно соскочил со скамьи, – Идем!
– Молодые люди!
– Черт, – простонала Изабелла и мрачно уставилась на пожилого священника в праздничном одеянии, который спешил в их сторону, придерживая в руке полотенце с подгоревшим краем. Резко запахло гарью. – Этого еще нам не хватало…
– Не чертыхайся, – одернул девушку Иван, – Хотя бы не здесь…здравствуйте, отец Василий!
– Добрый день, – кивнул батюшка и обеспокоенно оглядел молодых прихожан с головы до пят, – Вы случайно не видали тут ничего странного?
– Нет, кроме того, что мы тут находимся, – буркнула Изабелла и охнула, почувствовав острый локоть приятеля в своем боку, – С ума сошел? Ты что делаешь?!
– Не видели, отец Василий, – вежливо ответил священнику Иван, стараясь не обращать внимания на шипящую от боли подругу, – Мы тут сидели на лавке, как все люди разом выбежали со службы и разъехались в разные стороны…смею предположить, у вас что-то случилось странное внутри?
– Ах, кто бы знал, что это было, – сокрушенно покачал головой батюшка и, спохватившись, передал обгоревшее полотенце подошедшему парню в черном одеянии. – Кто-то узрел на стенах каких-то чудищ, а кто и вовсе на алтаре покойницу в платье до пят…могу поклясться, что там ничего и никого не было! Все к выходу и побежали, да так, что кандило со свечами своротили и чуть пожар нам не устроили…ах ты ж господи, что творится-то…
«Не скажем ему про сумасшедшую бабку?» – выразительно взглянув на приятеля, подумала Серебрякова.
«Нет, не скажем», – нахмурил лоб Иван.
– …такой бардак оставили, не пройти и не проехать, и все разбежались кто куда…до ночи нам теперь прибираться, Арсений, вот тебе и праздник! Ну а вы бегите-ка домой, скоро стемнеет…
– А…а давайте мы вам поможем, – неожиданно для себя самого выпалил Громыкин и тут же покраснел до кончиков ушей, поймав удивленный взгляд Изабеллы. – Мы…мы как раз ничем не заняты…вот.
– А почему бы и нет, молодые люди, – повеселел батюшка и потер руки. – Благое дело! Смотри-ка Арсений, какие молодцы! Покажи ребятам, где нужно прибраться, что у нас положено и как все устроено…благодарю вас за помощь!
– Да пока не за что, – пробормотал уже багровый Иван и поправил на плече неожиданно ставший тяжелым рюкзак. – Мы рады помочь вам…
– Вот и славно, – просиял отец Василий, поглаживая темную, с редкой проседью бороду. – Идемте за мной!
Не веря в происходящее, Изабелла вместе со всеми двинулась в сторону церкви за ликующим и восхваляющим современную молодежь батюшкой. Это что же получается? Их не прогнали, а наоборот, приглашают зайти и покажут, как там все устроено внутри? Взяв из холеных рук молодого священника белый, расписанный яркими цветами платок, девушка как зачарованная посмотрела в его насмешливые голубые глаза и шагнула в пропахший ладаном и гарью храм.
«Громыкин… да ты чертов гений!».
19 апреля 2014 год, неизведанные окрестности магического измерения
Один, два, три, четыре…восемь.
Разноцветные вихри портала с ни с чем не сравнимым запахом пыли выбросили беглецов на промерзшую почву с редкими кустиками прошлогодней, уставшей и грязно-коричневой травы. Сгруппировавшись, Агата перекатилась на бок и, бережно придерживая за пазухой кота, встала на одно колено и бегло оглядела незнакомую местность. Редкие карликовые деревца, низкое серое небо, заснеженные холмы и холодный, пронизывающий до костей ветер – это была граница Северных земель, где еще не наступила весна и подзадержится лето.
– Все живы? – вполголоса спросила Агата и, выпустив из-за пазухи Марка, помогла охающей и причитающей Ванде встать на ноги. Артур Келлер приподнялся на локте и потер ушибленный затылок. Сколько ему еще придется падать в этом странном месте? А этот опасный во всех смыслах общественный транспорт…нет, надо убираться отсюда подобру-поздорову. Только вот…
