Лондон 1887 года полон сюрпризов.Энни всплеснула руками:- Так что тот старик был святым как и вы?Сквозь отверстия в потолке пробивался первый свет утра. Аурелия, созданная в другом времени, живая реликвия, медленно спустила ноги на пол. Мир ждал.
Мортлен стоял у своей старинной карты мира, утыканной флажками и нитями — следами десятилетий поисков, снег засыпал все вокруг за окном Он провёл пальцем от Лондона до севера России, и, не поворачиваясь к Энни, заговорил:
— Ты должна понять, Энни... Мы не герои. Не спасители мира. И уж точно — не святые. Я не просто взял тебя в экспедицию, я точно знал кто был этот старик извини меня, я сейчас тебе всё объясню.
Он наконец повернулся. В его глазах не было пафоса — только усталость и горькая правда.
— Мы делаем то, что должно быть сделано. Иногда — за деньги. Иногда — потому что некому больше. Но сейчас… сейчас всё иначе. Это уже не просто работа. Это — последняя ниточка, ведущая к истине, которая пугала человечество с момента первого мифа.
Энни молчала. Она чувствовала, что Мортлен сейчас откроет нечто важное.
— Есть теория, — продолжил он, подходя ближе. — Не моя. Старая, выкинутая из официальной науки. Называется "Гипотеза Колыбели". Суть в том, что древние правители — боги, царицы, титаны — не были просто людьми, наделёнными властью. Они были прибышими. Не в смысле духов... — он посмотрел в окно, где за стеклом завывал ветер, — а в смысле инопланетянами.
Энни вздрогнула. Он говорил, а за окном снежная пурга мела не переставая Земля это не маленькая пецерка, совсем не крошечный уголок, но заметало всё и было подозрение что вся Земля покроется снегом...Откуда у Энни были такие подозрения она не знала, думала же она о том сколько мощи у природы чтобы вот так покрывать всё снегом и мороз только крепчал.
— Ты хочешь сказать… Аурелия…? - Энни уже читала книги о инопланетянах в Лондоне 1887 это уже не была сенсация.
— Да. Мы подозреваем, что она — представитель древней колониальной миссии. Сейчас в 1887 время говорить об этом в открытую. Они прибыли на Землю тысячи лет назад, основали "первое царство", переплели свою науку с нашей примитивной магией. Но что-то пошло не так. Мир отверг их или они — нас. Большинство исчезли. Некоторые… остались. Замороженные. Спрятанные. Ожидающие "часа нужды". А теперь после внедрение парового генератора что-то пошло не так и мир замерзает, вот почему праительство легенде о Аурелии дало не просто зелёный свет, а форс мажорный зелёный свет.
- А старик? - спросила Энни.
- Старик был давно иследуемый пришелец, и газета была специально подкинута тебе после того как мы узнали о его смерти прости так сложились обстоятельства.
Он бросил на стол карту с обозначенными местами "аномальных холодов" за последние 70 лет. Они сходились в форме спирали, сходящейся на одной точке — где сейчас находилась криокапсула. Энни поняла спираль нарисовал Мортил. Да оставалось простить его.
— Падение температуры — это не просто климатический феномен. Это активация системы безопасности. Возможно, планетарной. Возможно, самой Аурелии поручено с этим справится. И, если она проснётся раньше времени... или в неправильном окружении...
Энни тихо спросила:— Что тогда?Мортлен ответил почти шёпотом:— Мы все замёрзнем. Не потому что она злая. А потому что она будет не из нашего времени.Он поднял взгляд, и впервые в его голосе прозвучала просьба:— Ты должна помочь нам понять её. Не как член экспедиции, а как тот к кому привязался старик. Как человек. Может быть, только ты способна.*****Гул генераторов привезённый русскими сотрясал стены заброшенного ангара на берегу ледяной реки. Рядом с ним возвышался старый теплоход, окутанный клубами пара от подведённых теплопроводов. Внутри, под грудами металлолома, всё ещё мерцала криокапсула — покрытая инеем, словно лёд боролся за последние мгновения своего существования. Аурелия попросила чтобы её вновь положили в неё для адаптации. Она вкратце объяснила принцип работы крио капсулы и что заморозка безопасна из-за специальных химических агентов и искусственного разума в саркофаге который всё регулирует.Энни стояла рядом, завернувшись в терм плащ. Мортлен — сосредоточенный, почти благоговейно спокойный — регулировал панель управления капсулой.— Температура внутри растёт, — пробормотал он. — 4 градуса... 8... 12... Активность мозга стабильна. Она снова слышит нас.Капсула зазвенела, и стеклянный купол с тихим шипением начал подниматься. Изнутри повеяло древним, нечеловеческим холодом. Платье Аурелии колыхнулось от движения воздуха, будто и не было тысячелетий между тогда и сейчас.Она открыла глаза.Голубые, как утренний лёд над пустыней. Спокойные. Созерцательные. В них — ни испуга, ни удивления. Только осознание.Медленно приподнявшись, она посмотрела на Энни, потом на Мортлена. Заговорила — голосом, похожим на пение далёкой ветви ветра:— Интересно хотело вас сразу спросить. Где... солнце?Мортлен подошёл ближе. Да снегопад уже несколько недель как скрыл солнце.— Ты пожалуй во времени, которое называли бы будущим. - попробовал Мортил не отсупая от официальной легенды объяснит всё. Сейчас… 1887 год от Рождества Христова. Ты спала более двадцати двух тысячелетий.Аурелия нахмурилась. — Отчего же так холодно, если прошло столько лет? Где люди? Где леса? Неужели всё замёрзло.Энни осторожно заговорила: — Мир изменился. Люди больше не молятся богам, но строят города до небес. Мы летаем по небу. Изучаем звёзды. Но… мы забыли, что значит равновесие. Земля болеет. И холод — один из её криков. Он пришёл недавно пару месяцев назад внезапно и неожиданно. Вот почему ты нужна была нам в легенде о тебе говорится что ты остановила мороз.Аурелия прикрыла глаза, вбирая эти слова как ветер в паруса. Она улыбнулась задумавшись о чём-то.— Вы... разбудили меня. Зачем?Мортлен тяжело выдохнул. — Мы не знали, сможем ли. Но зима стала смертельной. Люди замерзают даже в тепле, ччто говорить о тех у кого нет угля. Мы верим, что только ты можешь остановить то, что началось. Или... по крайней мере, объяснить.Медленно, почти торжественно, Аурелия встала. Платье зашуршало, как снежный вихрь, и на полу начали расти тонкие кристаллы льда под её босыми четырнадцетелетними ступнями. Она посмотрела в сторону выхода.— Если вы говорите правду, то и я обязана вспомнить, кем была. Пока ещё не поздно.Ветры сдули последние следы инея с поверхности криокапсулы. Аурелия стояла посреди ангара, как снежная статуя, — величественная и хрупкая, но внутри неё чувствовалась незримая мощь. Она молча вглядывалась в приборы и светящиеся экраны, а по её лицу читалось что-то среднее между удивлением и сосредоточенной оценкой.Мортлен, не приближаясь, заговорил с уважением и осторожностью:— Мир на грани вымерзания, Аурелия. Мы использовали все возможные технологии, чтобы сдержать зиму… но этого недостаточно.Он указал на терминал, где вращалась голографическая модель планеты с аномально синими областями — пятна холода, охватывающие континенты.— Мы создали тепловые генераторы — станции, что впрыскивают энергию в атмосферу, пытаясь разогреть климат на локальном уровне. Но природа сопротивляется. Или, быть может, не природа… — он взглянул на неё. — Возможно, ты знаешь, как это остановить. Возможно, ты — ключ.Аурелия тихо произнесла:— Вы нарушили баланс. Горячее против холодного. Искусственное против живого. Это не спасение. Это борьба.Энни шагнула вперёд, с трудом сдерживая дрожь от страха и холода:— Тогда скажи, как нам спасти планету. Пожалуйста. Ты была императрицей. Ты заботилась о своём народе. Сейчас у тебя снова есть шанс.Аурелия посмотрела на неё. Долго. В её взгляде промелькнула боль утрат, которых они ещё не понимали, и память о жертве, которую она уже совершала.— Императрица не повелевает стихией. Она живёт с ней в согласии. Но вы... — она окинула взглядом экран с генераторами, — ...пытаетесь подчинить огонь и лёд, не понимая ни одного из них.Мортлен шагнул ближе.— Мы просим тебя не как святую. А как существо, которое уже однажды спасло целую цивилизацию.Аурелия провела рукой по воздуху — и между её пальцами завихрился маленький вихрь инея, тающий, как дыхание на морозе.— Тогда слушайте. Я расскажу вам, как был устроен первый город. Как мы сдерживали зиму... и почему она вернулась.И мир, возможно, услышит её снова.Мортлен кивнул, отведя взгляд от бумажной карты заморозков, где отображалась температура мировых зон.— Но больше всего… страдает Лондон.Аурелия повернула голову к нему, будто имя города пробудило в ней нечто далёкое и знакомое.— Город туманов и камня… Он ещё жив? Я видела его во сне пока спала, я даже в том сне некоторое время проживала там.— Жив, — глухо ответил Мортлен. — Но едва дышит он замерзает каждую минуту всё сильнее. Температура в городе опустилась до рекордных минус сорока. Люди замерзают в квартирах. Обледеневшие коные экипажи стоят посреди улиц. Отопление не справляется. Вода замерзает в трубах. Больницы работают на генераторах, но их уже не хватает. Мы направили туда тепловые станции… но каждый день, кажется, становится последним.Энни молча слушала, и её пальцы сжимались в кулаки. Она выросла в Лондоне. Знала этот город тёплым, шумным, иногда мрачным — но живым. А теперь он умирал под гнётом неизвестного холода.— Мы не знаем, почему именно там, — продолжал Мортлен. — Всё указывает на некий эпицентр. Холод сжимается, как ладонь, и Лондон — в центре этой руки.Аурелия смотрела в пустоту. Потом произнесла тихо:— Лондон — древний узел. На месте, где сходятся старые линии Земли. Если холод пробуждён не просто так… он вернулся к истоку. К началу.— Что ты имеешь в виду? — спросила Энни.— Быть может… холод не распространяется. Быть может, он возвращается домой.Мортлен нахмурился. — Тогда нам нужно попасть туда. Сейчас.Аурелия кивнула, её глаза сверкнули холодным светом:— Вперёд, в сердце зимы. Там мы либо спасём ваш мир… либо замёрзнем вместе с ним.****Аурелия стояла на платформе вокзала Виктория, окутанная тяжёлым плащом, выданным ей в экспедиции. Город Лондон образца 1887 года — не тот, каким его знала бы современная Энни, но и не тот, каким могла себе представить Аурелия. Это был шумный, пыльный, напряжённый мегаполис, где лошадиное ржание смешивалось с гудками паровозов, а воздух был тяжёл от угольного дыма и городского дыхания.Её шаги были осторожны. Каждое новое здание, каждая вывеска, каждое лицо — были для неё чудесами и угрозами одновременно. Она пыталась читать — незнакомые буквы, изменённый язык. Её древний ум быстро схватывал структуру, но смысл ускользал.— Это… всё люди сделали? — произнесла она, глядя на мост, увешанный факелами и каретами. — Да, — ответила Энни, — и всё это — только один город. Один из тысяч.Аурелия молчала. Она смотрела, как мальчишки кричат, продавая газеты, как джентльмен в цилиндре поправляет перчатку и с презрением отводит взгляд от бедняка, прячущегося у фонаря. Она видела хаос, порядок, страсть и боль — всё в одночасье.— Вы стали мастерами камня и огня. Но забыли, как слушать землю, — прошептала она, глядя в небо, скрытое дымом. — У нас были другие города. Дышащие, поющие с ветром. Мы не строили выше, мы жили внутри, мы были магами.- 2 тысячи лет назад тоже было полно магии. - ответил Мортил.Они шли мимо телеграфных столбов и витрин, и каждый шорох вызывал у Аурелии настороженность. Иногда она касалась предметов — уличного фонаря, ручки двери, шестерёнчатого механизма на вокзале — с осторожной нежностью, как если бы боялась, что прикосновение разрушит этот хрупкий, непонятный мир.В какой-то момент они остановились у витрины магазина, где крутилась маленькая паровая модель города.Снег шёл не переставая, кружил, заметал и падал.Аурелия долго смотрела. Потом тихо сказала:— Ваша магия изменила лицо мира. Но не его сердце. Сердце всё ещё ищет тепло.Энни посмотрела на неё:— Ты не злишься?Аурелия ответила с грустью и мудростью:— Нет. Я… учусь. Только став чужой, можно понять, кто ты была на самом деле.Это было начало — её медленного, глубинного столкновения с новым временем. С его парадоксами, болью и надеждой. С тем, что человечество за века стало могущественнее… но не мудрее.Интерьер Лондонской комнаты удивил Аурелию...Её жизнь постоянно удивляла её не давая скучать и вот сейчас проснувшись в Уединённая комната в здании научной экспедиции. За окном — туман и снежная метель. Внутри — тепло, горит камин. Аурелия сидит у огня, Мортлен наливает чай.Мортлен мягко произнёс:- Ты молчишь всё утро. Холод за окном сильнее обычного, да. Но не в этом причина, верно?Аурелия взглянула на падаюший снег и произнесла вздыхая :- Этот холод… он не только в воздухе. Он в людях. В их взглядах, в улицах, в жестах. Я… не знаю этот мир. Он шепчет на незнакомом языке. Он двигается слишком быстро. И всё же — слишком пуст.Мортлен ответил: - Ты говоришь, будто пришла с другой планеты. А ведь... почти так и есть.Аурелия кивнула: - Я отзвук эпохи, где сила не кричала, а текла рекой. Где слово имело вес, а память о предках жила в деревьях и звёздах. Здесь же… всё шумит, всё меняется. Люди носят маски. Говорят красиво, но без корня.Мортлен садится напротив: - Это правда. Мы многое потеряли. Твоя эпоха, как ни странно, в чём-то была мудрее. Но у нас осталась тяга — к поиску, к связи, к свету. Тебе непросто — и ты вправе чувствовать себя чужой. Но ты… ты уже не та, что легла во льды. Ты смотришь. Слушаешь. Пытаешься понять.Аурелия улыбаясь чуть грустно согласилась: - Я чувствую — внутри что-то меняется. Я начинаю различать смысл в ваших словах. Вижу ритм в ваших улицах. И даже в холоде — слышу знакомую музыку та которая согревает душу.Мортлен: - Это и есть сила, Аурелия. Настоящая. Ты не просто выжила. Ты растёшь. Века не сломили тебя. Они лишь сделали тебя… шире.Аурелия:- Я думала, пробуждение — это возвращение. Теперь понимаю: это начало. Это не первое моё пробуждение и всегда почему-то это начало.Мортлен смотрит ей в глаза:- Не забывай ты всё ещё можешь спасти нас. Но, может быть, сначала… ты спасёшь себя? - он не знал что её спросить ведь сложно представить человека который проспал 20 тысяч лет и для него опять всё с чистого листа, по видимому она решает более сложный ребус чем замороженный мир.За окном усиливается ветер, и идёт и идёт снег но в комнате — тепло и тишина. Комфорт на фоне замороженного мира и людей внём.
Позднее утро в Лондоне, зима не отступает, но солнце наконец-то на миг выглянуло из-за туч, но вскоре опять пошёл снег.
Снег продолжал идти, не прекращаясь ни на час. Он ложился мягким покрывалом на крышу Британского музея, на купола церквей и на спины усталых лошадей, тянущих кареты по узким улочкам города. Всё было приглушено этим падающим снегом— словно город разговаривал шёпотом под белой маской.
Аурелия шла рядом с Энни. На ней был плащ, тёплая вуаль и старинные тёплые перчатки, но лицо оставалось открытым. Снежинки таяли на её щеках, как чьи-то поцелуи из прошлого.
— Выходит, это нормально для вашего города? — спросила она, слегка приподняв бровь. — Столько снега… и никто не кричит не зовёт на помощь «Это магия»?
Энни усмехнулась:
— Лондон умеет притворяться, что всё под контролем. Даже когда улицы завалены по колено.
Глава 3. Истина о контактах.
Мортлен стоял у своей старинной карты мира, утыканной флажками и нитями — следами десятилетий поисков, снег засыпал все вокруг за окном Он провёл пальцем от Лондона до севера России, и, не поворачиваясь к Энни, заговорил:
— Ты должна понять, Энни... Мы не герои. Не спасители мира. И уж точно — не святые. Я не просто взял тебя в экспедицию, я точно знал кто был этот старик извини меня, я сейчас тебе всё объясню.
Он наконец повернулся. В его глазах не было пафоса — только усталость и горькая правда.
— Мы делаем то, что должно быть сделано. Иногда — за деньги. Иногда — потому что некому больше. Но сейчас… сейчас всё иначе. Это уже не просто работа. Это — последняя ниточка, ведущая к истине, которая пугала человечество с момента первого мифа.
Энни молчала. Она чувствовала, что Мортлен сейчас откроет нечто важное.
— Есть теория, — продолжил он, подходя ближе. — Не моя. Старая, выкинутая из официальной науки. Называется "Гипотеза Колыбели". Суть в том, что древние правители — боги, царицы, титаны — не были просто людьми, наделёнными властью. Они были прибышими. Не в смысле духов... — он посмотрел в окно, где за стеклом завывал ветер, — а в смысле инопланетянами.
Энни вздрогнула. Он говорил, а за окном снежная пурга мела не переставая Земля это не маленькая пецерка, совсем не крошечный уголок, но заметало всё и было подозрение что вся Земля покроется снегом...Откуда у Энни были такие подозрения она не знала, думала же она о том сколько мощи у природы чтобы вот так покрывать всё снегом и мороз только крепчал.
— Ты хочешь сказать… Аурелия…? - Энни уже читала книги о инопланетянах в Лондоне 1887 это уже не была сенсация.
— Да. Мы подозреваем, что она — представитель древней колониальной миссии. Сейчас в 1887 время говорить об этом в открытую. Они прибыли на Землю тысячи лет назад, основали "первое царство", переплели свою науку с нашей примитивной магией. Но что-то пошло не так. Мир отверг их или они — нас. Большинство исчезли. Некоторые… остались. Замороженные. Спрятанные. Ожидающие "часа нужды". А теперь после внедрение парового генератора что-то пошло не так и мир замерзает, вот почему праительство легенде о Аурелии дало не просто зелёный свет, а форс мажорный зелёный свет.
- А старик? - спросила Энни.
- Старик был давно иследуемый пришелец, и газета была специально подкинута тебе после того как мы узнали о его смерти прости так сложились обстоятельства.
Он бросил на стол карту с обозначенными местами "аномальных холодов" за последние 70 лет. Они сходились в форме спирали, сходящейся на одной точке — где сейчас находилась криокапсула. Энни поняла спираль нарисовал Мортил. Да оставалось простить его.
— Падение температуры — это не просто климатический феномен. Это активация системы безопасности. Возможно, планетарной. Возможно, самой Аурелии поручено с этим справится. И, если она проснётся раньше времени... или в неправильном окружении...
Энни тихо спросила:— Что тогда?Мортлен ответил почти шёпотом:— Мы все замёрзнем. Не потому что она злая. А потому что она будет не из нашего времени.Он поднял взгляд, и впервые в его голосе прозвучала просьба:— Ты должна помочь нам понять её. Не как член экспедиции, а как тот к кому привязался старик. Как человек. Может быть, только ты способна.*****Гул генераторов привезённый русскими сотрясал стены заброшенного ангара на берегу ледяной реки. Рядом с ним возвышался старый теплоход, окутанный клубами пара от подведённых теплопроводов. Внутри, под грудами металлолома, всё ещё мерцала криокапсула — покрытая инеем, словно лёд боролся за последние мгновения своего существования. Аурелия попросила чтобы её вновь положили в неё для адаптации. Она вкратце объяснила принцип работы крио капсулы и что заморозка безопасна из-за специальных химических агентов и искусственного разума в саркофаге который всё регулирует.Энни стояла рядом, завернувшись в терм плащ. Мортлен — сосредоточенный, почти благоговейно спокойный — регулировал панель управления капсулой.— Температура внутри растёт, — пробормотал он. — 4 градуса... 8... 12... Активность мозга стабильна. Она снова слышит нас.Капсула зазвенела, и стеклянный купол с тихим шипением начал подниматься. Изнутри повеяло древним, нечеловеческим холодом. Платье Аурелии колыхнулось от движения воздуха, будто и не было тысячелетий между тогда и сейчас.Она открыла глаза.Голубые, как утренний лёд над пустыней. Спокойные. Созерцательные. В них — ни испуга, ни удивления. Только осознание.Медленно приподнявшись, она посмотрела на Энни, потом на Мортлена. Заговорила — голосом, похожим на пение далёкой ветви ветра:— Интересно хотело вас сразу спросить. Где... солнце?Мортлен подошёл ближе. Да снегопад уже несколько недель как скрыл солнце.— Ты пожалуй во времени, которое называли бы будущим. - попробовал Мортил не отсупая от официальной легенды объяснит всё. Сейчас… 1887 год от Рождества Христова. Ты спала более двадцати двух тысячелетий.Аурелия нахмурилась. — Отчего же так холодно, если прошло столько лет? Где люди? Где леса? Неужели всё замёрзло.Энни осторожно заговорила: — Мир изменился. Люди больше не молятся богам, но строят города до небес. Мы летаем по небу. Изучаем звёзды. Но… мы забыли, что значит равновесие. Земля болеет. И холод — один из её криков. Он пришёл недавно пару месяцев назад внезапно и неожиданно. Вот почему ты нужна была нам в легенде о тебе говорится что ты остановила мороз.Аурелия прикрыла глаза, вбирая эти слова как ветер в паруса. Она улыбнулась задумавшись о чём-то.— Вы... разбудили меня. Зачем?Мортлен тяжело выдохнул. — Мы не знали, сможем ли. Но зима стала смертельной. Люди замерзают даже в тепле, ччто говорить о тех у кого нет угля. Мы верим, что только ты можешь остановить то, что началось. Или... по крайней мере, объяснить.Медленно, почти торжественно, Аурелия встала. Платье зашуршало, как снежный вихрь, и на полу начали расти тонкие кристаллы льда под её босыми четырнадцетелетними ступнями. Она посмотрела в сторону выхода.— Если вы говорите правду, то и я обязана вспомнить, кем была. Пока ещё не поздно.Ветры сдули последние следы инея с поверхности криокапсулы. Аурелия стояла посреди ангара, как снежная статуя, — величественная и хрупкая, но внутри неё чувствовалась незримая мощь. Она молча вглядывалась в приборы и светящиеся экраны, а по её лицу читалось что-то среднее между удивлением и сосредоточенной оценкой.Мортлен, не приближаясь, заговорил с уважением и осторожностью:— Мир на грани вымерзания, Аурелия. Мы использовали все возможные технологии, чтобы сдержать зиму… но этого недостаточно.Он указал на терминал, где вращалась голографическая модель планеты с аномально синими областями — пятна холода, охватывающие континенты.— Мы создали тепловые генераторы — станции, что впрыскивают энергию в атмосферу, пытаясь разогреть климат на локальном уровне. Но природа сопротивляется. Или, быть может, не природа… — он взглянул на неё. — Возможно, ты знаешь, как это остановить. Возможно, ты — ключ.Аурелия тихо произнесла:— Вы нарушили баланс. Горячее против холодного. Искусственное против живого. Это не спасение. Это борьба.Энни шагнула вперёд, с трудом сдерживая дрожь от страха и холода:— Тогда скажи, как нам спасти планету. Пожалуйста. Ты была императрицей. Ты заботилась о своём народе. Сейчас у тебя снова есть шанс.Аурелия посмотрела на неё. Долго. В её взгляде промелькнула боль утрат, которых они ещё не понимали, и память о жертве, которую она уже совершала.— Императрица не повелевает стихией. Она живёт с ней в согласии. Но вы... — она окинула взглядом экран с генераторами, — ...пытаетесь подчинить огонь и лёд, не понимая ни одного из них.Мортлен шагнул ближе.— Мы просим тебя не как святую. А как существо, которое уже однажды спасло целую цивилизацию.Аурелия провела рукой по воздуху — и между её пальцами завихрился маленький вихрь инея, тающий, как дыхание на морозе.— Тогда слушайте. Я расскажу вам, как был устроен первый город. Как мы сдерживали зиму... и почему она вернулась.И мир, возможно, услышит её снова.Мортлен кивнул, отведя взгляд от бумажной карты заморозков, где отображалась температура мировых зон.— Но больше всего… страдает Лондон.Аурелия повернула голову к нему, будто имя города пробудило в ней нечто далёкое и знакомое.— Город туманов и камня… Он ещё жив? Я видела его во сне пока спала, я даже в том сне некоторое время проживала там.— Жив, — глухо ответил Мортлен. — Но едва дышит он замерзает каждую минуту всё сильнее. Температура в городе опустилась до рекордных минус сорока. Люди замерзают в квартирах. Обледеневшие коные экипажи стоят посреди улиц. Отопление не справляется. Вода замерзает в трубах. Больницы работают на генераторах, но их уже не хватает. Мы направили туда тепловые станции… но каждый день, кажется, становится последним.Энни молча слушала, и её пальцы сжимались в кулаки. Она выросла в Лондоне. Знала этот город тёплым, шумным, иногда мрачным — но живым. А теперь он умирал под гнётом неизвестного холода.— Мы не знаем, почему именно там, — продолжал Мортлен. — Всё указывает на некий эпицентр. Холод сжимается, как ладонь, и Лондон — в центре этой руки.Аурелия смотрела в пустоту. Потом произнесла тихо:— Лондон — древний узел. На месте, где сходятся старые линии Земли. Если холод пробуждён не просто так… он вернулся к истоку. К началу.— Что ты имеешь в виду? — спросила Энни.— Быть может… холод не распространяется. Быть может, он возвращается домой.Мортлен нахмурился. — Тогда нам нужно попасть туда. Сейчас.Аурелия кивнула, её глаза сверкнули холодным светом:— Вперёд, в сердце зимы. Там мы либо спасём ваш мир… либо замёрзнем вместе с ним.****Аурелия стояла на платформе вокзала Виктория, окутанная тяжёлым плащом, выданным ей в экспедиции. Город Лондон образца 1887 года — не тот, каким его знала бы современная Энни, но и не тот, каким могла себе представить Аурелия. Это был шумный, пыльный, напряжённый мегаполис, где лошадиное ржание смешивалось с гудками паровозов, а воздух был тяжёл от угольного дыма и городского дыхания.Её шаги были осторожны. Каждое новое здание, каждая вывеска, каждое лицо — были для неё чудесами и угрозами одновременно. Она пыталась читать — незнакомые буквы, изменённый язык. Её древний ум быстро схватывал структуру, но смысл ускользал.— Это… всё люди сделали? — произнесла она, глядя на мост, увешанный факелами и каретами. — Да, — ответила Энни, — и всё это — только один город. Один из тысяч.Аурелия молчала. Она смотрела, как мальчишки кричат, продавая газеты, как джентльмен в цилиндре поправляет перчатку и с презрением отводит взгляд от бедняка, прячущегося у фонаря. Она видела хаос, порядок, страсть и боль — всё в одночасье.— Вы стали мастерами камня и огня. Но забыли, как слушать землю, — прошептала она, глядя в небо, скрытое дымом. — У нас были другие города. Дышащие, поющие с ветром. Мы не строили выше, мы жили внутри, мы были магами.- 2 тысячи лет назад тоже было полно магии. - ответил Мортил.Они шли мимо телеграфных столбов и витрин, и каждый шорох вызывал у Аурелии настороженность. Иногда она касалась предметов — уличного фонаря, ручки двери, шестерёнчатого механизма на вокзале — с осторожной нежностью, как если бы боялась, что прикосновение разрушит этот хрупкий, непонятный мир.В какой-то момент они остановились у витрины магазина, где крутилась маленькая паровая модель города.Снег шёл не переставая, кружил, заметал и падал.Аурелия долго смотрела. Потом тихо сказала:— Ваша магия изменила лицо мира. Но не его сердце. Сердце всё ещё ищет тепло.Энни посмотрела на неё:— Ты не злишься?Аурелия ответила с грустью и мудростью:— Нет. Я… учусь. Только став чужой, можно понять, кто ты была на самом деле.Это было начало — её медленного, глубинного столкновения с новым временем. С его парадоксами, болью и надеждой. С тем, что человечество за века стало могущественнее… но не мудрее.Интерьер Лондонской комнаты удивил Аурелию...Её жизнь постоянно удивляла её не давая скучать и вот сейчас проснувшись в Уединённая комната в здании научной экспедиции. За окном — туман и снежная метель. Внутри — тепло, горит камин. Аурелия сидит у огня, Мортлен наливает чай.Мортлен мягко произнёс:- Ты молчишь всё утро. Холод за окном сильнее обычного, да. Но не в этом причина, верно?Аурелия взглянула на падаюший снег и произнесла вздыхая :- Этот холод… он не только в воздухе. Он в людях. В их взглядах, в улицах, в жестах. Я… не знаю этот мир. Он шепчет на незнакомом языке. Он двигается слишком быстро. И всё же — слишком пуст.Мортлен ответил: - Ты говоришь, будто пришла с другой планеты. А ведь... почти так и есть.Аурелия кивнула: - Я отзвук эпохи, где сила не кричала, а текла рекой. Где слово имело вес, а память о предках жила в деревьях и звёздах. Здесь же… всё шумит, всё меняется. Люди носят маски. Говорят красиво, но без корня.Мортлен садится напротив: - Это правда. Мы многое потеряли. Твоя эпоха, как ни странно, в чём-то была мудрее. Но у нас осталась тяга — к поиску, к связи, к свету. Тебе непросто — и ты вправе чувствовать себя чужой. Но ты… ты уже не та, что легла во льды. Ты смотришь. Слушаешь. Пытаешься понять.Аурелия улыбаясь чуть грустно согласилась: - Я чувствую — внутри что-то меняется. Я начинаю различать смысл в ваших словах. Вижу ритм в ваших улицах. И даже в холоде — слышу знакомую музыку та которая согревает душу.Мортлен: - Это и есть сила, Аурелия. Настоящая. Ты не просто выжила. Ты растёшь. Века не сломили тебя. Они лишь сделали тебя… шире.Аурелия:- Я думала, пробуждение — это возвращение. Теперь понимаю: это начало. Это не первое моё пробуждение и всегда почему-то это начало.Мортлен смотрит ей в глаза:- Не забывай ты всё ещё можешь спасти нас. Но, может быть, сначала… ты спасёшь себя? - он не знал что её спросить ведь сложно представить человека который проспал 20 тысяч лет и для него опять всё с чистого листа, по видимому она решает более сложный ребус чем замороженный мир.За окном усиливается ветер, и идёт и идёт снег но в комнате — тепло и тишина. Комфорт на фоне замороженного мира и людей внём.
Глава 4. - Мороз всё крепчает
Позднее утро в Лондоне, зима не отступает, но солнце наконец-то на миг выглянуло из-за туч, но вскоре опять пошёл снег.
Снег продолжал идти, не прекращаясь ни на час. Он ложился мягким покрывалом на крышу Британского музея, на купола церквей и на спины усталых лошадей, тянущих кареты по узким улочкам города. Всё было приглушено этим падающим снегом— словно город разговаривал шёпотом под белой маской.
Аурелия шла рядом с Энни. На ней был плащ, тёплая вуаль и старинные тёплые перчатки, но лицо оставалось открытым. Снежинки таяли на её щеках, как чьи-то поцелуи из прошлого.
— Выходит, это нормально для вашего города? — спросила она, слегка приподняв бровь. — Столько снега… и никто не кричит не зовёт на помощь «Это магия»?
Энни усмехнулась:
— Лондон умеет притворяться, что всё под контролем. Даже когда улицы завалены по колено.
