— Никита, слушай, — начал Шатун серьёзным тоном. — Я тут глянул по каналам, и мне не даёт покоя твой груз. Что-то не то с этими документами от «Луна-Линк». Вес не совпадает с типом контейнера. Надо бы проверить.
Россо вмешался сразу, его голос звучал настороженно:
— Шатун, ты же понимаешь, что это может быть не совсем законно? Без разрешения компании такие проверки нельзя проводить.
— Понимаю, — ответил Шатун спокойно. — Но лучше убедиться сейчас, чем потом искать объяснения. Россо, укажи Никите ближайшие ворота для взвешивания.
После короткой паузы Россо нехотя продиктовал координаты:
— Ладно, делайте по-тихому. Только аккуратно, чтобы никто не заподозрил.
Никита подтвердил приём данных и включил навигацию. Впереди, за линией станции, уже мерцали ворота для технического контроля.
Никита плавно повернул «Буцефал» и направился к станции взвешивания. Маневровые двигатели мягко выровняли курс, и впереди замаячили сигнальные огни технического дока.
Путь пролегал через боковой коридор Танк-Тауна — узкий, почти пустой сектор, где редко проходили крупные суда. На обшивке стен виднелись следы старых ремонтов, а по краям тихо мерцали указатели, направляя движение к контрольным воротам.
Контейнер за кормой поскрипывал в креплениях, будто чувствовал приближение проверки. Никита бросил короткий взгляд на показания массы — всё выглядело в норме, но Шатун редко ошибался.
Он снизил скорость, включил свет фар и вывел «Буцефал» прямо к шлюзу станции взвешивания.
Мимо иллюминаторов медленно проплывали цистерны — длинные, блестящие, с маркировкой старых корпораций. За ними тянулись огромные хранилища, соединённые трубами и кабелями, словно стальные сосуды, по которым текла жизнь станции.
Чуть дальше виднелись фермы из тяжёлой стали — мощные конструкции, обросшие кабелями, подсветкой и крепёжными узлами. Они вращались в невесомости с почти невидимой скоростью, поддерживая орбитальный баланс Танк-Тауна.
Никита смотрел на всё это молча. Величие инженерии, ржавчина старых поверхностей и холодный блеск металла — привычный пейзаж космических станций, где каждый болт и деталь когда-то были расчитаны лучшими инжинерами на планете.
Связь ожила снова. На этот раз в голосе Россо звучало раздражение и тревога вперемешку.
— Никита, слушай внимательно, — начал он. — Мы провели анализ на станции. На борту твоего контейнера обнаружен **Ксенохлор 2-12**. Эта дрянь запрещена в большинстве секторов — токсична, летучая, и под лицензией только у военных лабораторий.
Никита нахмурился, глядя на экраны.
— Не может быть, Россо. По документам там чистый азот.
— Документы, — перебил его Россо, — могут подделать хоть сейчас. Я предупреждал Шатуна, что будет шум. Теперь всё серьёзно. Я должен доложить об этом.
На секунду в канале повисла тишина, потом Россо резко добавил:
— Я звоню Джи-Би. Пусть решает на своём уровне управления станции.
В эфире послышался новый голос — уверенный, хрипловатый, с лёгкими металлическими нотками связи. Это была Джи-Би, начальница Никиты и помощница, женщина, которую слушали даже те, кто обычно не слушал никого.
— Россо, Шатун, Никита, — произнесла она спокойно, но с твердостью, — я всё слышала. И, как вы знаете, слово здесь за мной. Паники не нужно. Ксенохлор или нет — проверим позже. Сейчас важнее доставить контейнер туда, где у нас есть лабораторный модуль.
Никита сразу понял, куда она клонит.
— В Мусорные Поля, — подтвердила Джи-Би. — Там у нас отдельная зона, где можно провести разбор без огласки. Так что, Никита, берёшь груз и идёшь курсом туда. Документы я оформлю.
На мгновение связь стихла, потом снова послышался её голос — уже мягче, но с тем же холодным оттенком власти:
— Я вас всех слушала и слушаю всегда. Действуем тихо. Без отчётов, без сигналов. Конец связи.
Никита понял, к чему ведёт Джи-Би, — она хотела убрать груз с глаз, но сделать это аккуратно. Без протоколов, без следов.
Он не стал спорить. Подтвердил приём распоряжения и вывел «Буцефал» к боковым воротам станции разгрузки. Манипуляторы уже ждали: металлические лапы бережно подцепили контейнер, и через несколько минут груз исчез в грузовом отсеке терминала. Всё прошло тихо, без регистрации в общем журнале.
Никита молча наблюдал, как замыкаются створки. В глубине души он чувствовал, что с этим делом всё не так просто. Но приказ есть приказ — теперь курс на Мусорные Поля.
Он включил маршевые двигатели, проверил систему прыжка и вывел «Буцефал» обратно на маршрут. Вдалеке уже поблёскивали огни портала, ведущего в зону, где редко кто летал по своей воле.
Связь ожила вновь, и на панели загорелся позывной Джи-Би. Её голос звучал ровно, без эмоций, но за спокойствием чувствовалось напряжение.
— Никита, груз зафиксирован. Теперь слушай внимательно, — сказала она. — Я начинаю внутреннее расследование. Уже давно подозревала, что с компанией «Луна-Линк» что-то не чисто. Их контракты слишком часто проходят вне основного реестра, а маршруты… — она сделала паузу, — слишком запутаны даже для транспортной сети.
Она перевела дыхание, и в эфире на мгновение послышался шум систем станции.
— Не распространяйся об этом, — добавила Джи-Би. — Пока ты просто выполняешь задание: летишь в Мусорные Поля и ждёшь дальнейших указаний. Всё остальное — моя забота.
— Принято, — коротко ответил Никита.
— Хорошо. И будь внимателен, Никита, — её голос стал чуть мягче. — Иногда грузы рассказывают больше, чем люди. Конец связи.
Никита сидел в кабине «Буцефала» и смотрел на ложемент, где крепился контейнер. Металлическая поверхность, строгие линии креплений, яркие индикаторы — всё это сочеталось с панорамным окном, через которое открывался космос в полном величии.
Перед глазами разворачивалась панорама: миллионы звёзд рассыпались по бархатной глубине, вдали мерцали орбитальные станции, а мимо медленно проплывали обломки и старые модули. Свет отражался от металлических частей груза, создавая игру бликов, которая казалась почти живой.
Микси, подпрыгивая на приборной панели, внимательно наблюдал за реакцией Никиты. Его глаза-сенсоры мерцали мягким зелёным светом, отражая космическое сияние.
— Впечатляет, правда? — тихо произнёс Никита, не отрывая взгляда от панорамы.
Микси слегка наклонился, как будто соглашаясь:
— Да, капитан. Никогда не устаю от этих видов. Даже через панорамное стекло космос кажется бесконечно близким.
Никита кивнул, опираясь на кресло. Между грузом, техникой и бесконечной тьмой за окном возникла странная гармония — спокойная, величественная и одновременно завораживающая.
Тысячи звёзд рассыпались по чернильной глубине космоса, словно крошечные огни, пробившиеся сквозь вечность. Панорамное стекло кабины обрамляло эту бездну, отражая мягкий блеск металлического капота «Буцефала», который тихо мерцал под светом приборов. Внизу простиралась гладь планеты, переливающаяся оттенками голубого и серебристого, где туманная атмосфера сглаживала очертания континентов.
Каждое движение корабля подчеркивало величие космоса: лёгкое покачивание капота, отражения приборов на стекле, мерцание звёзд за иллюминатором. Никита наблюдал за этим в тишине, ощущая, как сочетание металла, света и бесконечной планетной поверхности создаёт ощущение гармонии и покоя, почти нереальной красоты.
Никита подошёл к интерфейсу энергоячеек. Каждый блок аккуратно выстроился в ряду и мягко сиял зелёным светом, отражаясь на блестящем металле панели. Индикаторы мигали ровным ритмом, словно дыхание системы, показывая уровень заряда и стабильность энергопотока.
Он провёл рукой по сенсорной панели, ощущая лёгкое тепло от активных ячеек. Свет играл на лицевой поверхности, отражаясь в шлеме и создавая ощущение, что сама энергия невидимо пульсирует внутри корпуса. Каждая ячейка казалась живой, готовой передать силу кораблю и грузу, поддерживая работу «Буцефала» даже в самых экстремальных условиях космоса.
— Никита, — заговорил Микси, подпрыгивая на панели, — у нас есть пара моментов по энергоячейкам.
— Какие именно? — спросил Никита, проверяя индикаторы.
— Первая, та что заправляет твой скафандр, скоро потребует замены. Вторую — ту, что создаёт кислород в кабине, тоже лучше подготовить к замене в ближайшее время.
— Понял, — кивнул Никита. — Сколько примерно осталось ресурса?
— Скафандровая ещё держится на 12%, кислородная около 10%. Лучше не откладывать, иначе в критический момент система даст сбой.
— Хорошо, Микси, внесу в план обслуживания. Держи меня в курсе вскоре займёмся ячейками.
— Принято, капитан, — ответил Микси, мягко моргая зелёными сенсорами.
Никита находился сейчас в кабине и ничего не делал, он уверенно держал курс в Мусорные Поля на встречу с Джи-Би, но взглянув на экран финансов, отметил, что средства на счету скудны. Решение пришло быстро: он активировал пару дополнительных контрактов, чтобы пополнить баланс. И теперь он тут ждёт разгрузки.
Теперь оставалось ровно двадцать минут до открытия склада, куда должен был доставить текущий груз. Он замер, глядя на панорамное окно: космос медленно проплывал мимо, звёзды и обломки станции создавали почти hypnotический ритм.
— Микси, — сказал он, — двадцать минут до открытия склада. После этого — Мусорные Поля.
Микси мягко моргнул зелёными сенсорами, подпрыгнув на приборной панели:
— Принято, капитан. Рассчитываю оптимальный маршрут, чтобы не терять ни секунды.
«Буцефал» остановил движение, ровно удерживая курс между обломками и орбитальными конструкциями, пока тиканье времени шло к нужному моменту.
Никита заметил пробоину в корпусе «Буцефала». Без лишних колебаний он надел скафандр, проверил герметичность шлема и подготовился к выходу в открытый космос.
Как только створки шлюза раскрылись, перед ним открылся знакомый, но всё такой же захватывающий вид: массивные фермы станции тянулись вдоль орбиты, медленно вращаясь в невесомости; рядом мерцали огни других станций; внизу простиралась голубая поверхность планеты, теряясь на десятки тысяч миль; а за всем этим рассыпались тысячи ярких звёзд, сияющих холодным светом.
Каждое движение было точным — лёгкое толкание руки, плавное движение ног, аккуратное выравнивание корпуса. Всё вокруг казалось одновременно огромным и удивительно близким, подчёркивая хрупкость и величие космоса.
Убедившись, что корпус «Буцефала» полностью отремонтирован, Никита взглянул на таймер — оставалось ещё около пятнадцати минут до открытия склада. Решение пришло мгновенно: он наденет скафандр и сделает небольшой рейд в открытом космосе, чтобы скоротать время.
Мягким толчком от шлюза он отделился от грузовика и направился к гигантской орбитальной платформе, медленно плывя сквозь невесомость. Свет фонарей отражался от металлических поверхностей, создавая причудливую игру бликов на шлеме. Каждое движение было рассчитано, чтобы не потерять ориентацию: лёгкий рысканье здесь, тонкий поворот корпуса там.
Платформа приближалась: массивные фермы и доки сливались в единый силуэт, на фоне синей планеты внизу и холодного сияния тысяч звёзд. Никита ощущал удивительную свободу — ничто не мешало, ни время, ни пространство, только он и космос вокруг.
— Смотри, Микси, — сказал Никита, скользя вдоль платформ, — эти погрузочные сооружения… Они просто зависли в невесомости, как будто парят сами по себе.
Микси подпрыгнул на месте, мерцая зелёными сенсорами:
— Да, капитан. Каждый модуль выглядит огромным и при этом идеально сбалансированным. Даже в такой пустоте они кажутся живыми, как отдельные существа станции.
— Ага, — кивнул Никита, слегка отталкиваясь от одного из модулей, — каждая ферма, каждый док будто удерживает порядок в этом хаосе космоса. Сколько людей и машин нужно, чтобы всё это работало без сбоев…
— Именно, — согласился Микси. — И даже малейшее отклонение может вызвать цепную реакцию. Ярко, красиво, а главное — безупречно выверено.
Никита улыбнулся под шлемом:
— В этом и есть величие этих платформ. В невесомости они становятся почти живыми.
Вдруг индикатор кислорода на шлеме зазвучал пронзительным сигналом. Лёгкое, но настойчивое пискание напомнило Никите о том, что время в открытом космосе ограничено.
— Похоже, Микси, пора возвращаться, — сказал он, делая мягкий разворот корпуса.
Он оттолкнулся от ближайшей фермы и медленно поплыл к «Буцефалу», осторожно выравнивая движение. Лёгкий рысканье и малейшие корректировки рук позволяли удерживать точную траекторию, чтобы безопасно подойти к шлюзу грузовика.
Микси, скользя рядом на своей стабилизирующей платформе, моргнул зелёными сенсорами:
— Принято, капитан. Держим курс на шлюз, без резких манёвров.
Никита кивнул, и вместе они направились обратно к кабине, где их уже ждал тёплый отсек «Буцефала».
Вернувшись на борт «Буцефала», Никита сразу направился к отсеку энергоячеек. Он аккуратно извлёк старые блоки, заменив их свежими, которые светились ровным зелёным светом и готовились снабжать скафандр и кабину энергией на весь оставшийся путь.
— Старые продам, как только закончу контракт, — пробормотал он, проверяя показатели через сенсорную панель.
Микси подпрыгнул рядом, внимательно следя за индикаторами:
— Всё выглядит стабильно, капитан. Системы в норме, энергия распределена равномерно.
Никита кивнул и запустил проверку всех модулей: питание кабины, кислород, стабилизация «Буцефала». Сигналы на панели загорелись зелёным — можно было продолжать путь к вначале к складу и выгрузке прицепа, а потом и дальше в Мусорные Поля к Джи-Би.
Никита приступил к подготовке груза для продажи. Всё что необходимо водителю, но уже либо истощилось либо было не нужно, лишнее продать и купит энергояейки, ум и много что ещё, например еду. Он быстро сортировал материалы и предметы: всё, что подлежало реализации, аккуратно укладывал на отдельные полки, а особенно ценные вещи прятал в специальные пластиковые контейнеры с герметичными крышками.
Каждый контейнер плотно фиксировался в отсеке, чтобы во время движения «Буцефала» ничего не смещалось и не повредилось. Металлические стенки и прозрачные вставки позволяли видеть содержимое, не открывая крышку, а надписи с кодами обеспечивали лёгкий доступ при продаже.
Микси, скользя вдоль перегородок, проверял закрепление контейнеров:
— Всё надёжно, капитан. Даже при резком манёвре ничего не потеряется.
Никита кивнул, удовлетворённо оглядывая подготовленный к продаже груз. Всё было готово к следующему этапу рейса.
Вот и прошло двадцать минут в этой удивительной кабине, где каждая панель, каждая лампа и прибор сочетались с бесконечностью космоса за панорамным стеклом. Звёзды медленно мелькали в темноте, орбитальные станции отражали отблески света на корпусе «Буцефала», а планета внизу с тысячами белых облаков переливалась мягкими голубыми и серебристыми оттенками .
Никита почувствовал, как время здесь течёт иначе: тишина, плавные гудки двигателей и лёгкое колебание корпуса создавали ощущение гармонии. Микси, сверкая зелёными сенсорами, спокойно наблюдал за происходящим, словно понимая, что эта пауза между заданиями — редкий момент полного спокойствия в жизни космического водителя.
Никита сидел в небольшой кафешке для водителей на орбитальной станции. Через широкое окно виднелся космос — бесконечный, спокойный, мерцающий отражениями от близких станций и трасс. Медленно проплывали грузовики, словно огромные рыбы в чёрной воде.
Россо вмешался сразу, его голос звучал настороженно:
— Шатун, ты же понимаешь, что это может быть не совсем законно? Без разрешения компании такие проверки нельзя проводить.
— Понимаю, — ответил Шатун спокойно. — Но лучше убедиться сейчас, чем потом искать объяснения. Россо, укажи Никите ближайшие ворота для взвешивания.
После короткой паузы Россо нехотя продиктовал координаты:
— Ладно, делайте по-тихому. Только аккуратно, чтобы никто не заподозрил.
Никита подтвердил приём данных и включил навигацию. Впереди, за линией станции, уже мерцали ворота для технического контроля.
Никита плавно повернул «Буцефал» и направился к станции взвешивания. Маневровые двигатели мягко выровняли курс, и впереди замаячили сигнальные огни технического дока.
Путь пролегал через боковой коридор Танк-Тауна — узкий, почти пустой сектор, где редко проходили крупные суда. На обшивке стен виднелись следы старых ремонтов, а по краям тихо мерцали указатели, направляя движение к контрольным воротам.
Контейнер за кормой поскрипывал в креплениях, будто чувствовал приближение проверки. Никита бросил короткий взгляд на показания массы — всё выглядело в норме, но Шатун редко ошибался.
Он снизил скорость, включил свет фар и вывел «Буцефал» прямо к шлюзу станции взвешивания.
Мимо иллюминаторов медленно проплывали цистерны — длинные, блестящие, с маркировкой старых корпораций. За ними тянулись огромные хранилища, соединённые трубами и кабелями, словно стальные сосуды, по которым текла жизнь станции.
Чуть дальше виднелись фермы из тяжёлой стали — мощные конструкции, обросшие кабелями, подсветкой и крепёжными узлами. Они вращались в невесомости с почти невидимой скоростью, поддерживая орбитальный баланс Танк-Тауна.
Никита смотрел на всё это молча. Величие инженерии, ржавчина старых поверхностей и холодный блеск металла — привычный пейзаж космических станций, где каждый болт и деталь когда-то были расчитаны лучшими инжинерами на планете.
Связь ожила снова. На этот раз в голосе Россо звучало раздражение и тревога вперемешку.
— Никита, слушай внимательно, — начал он. — Мы провели анализ на станции. На борту твоего контейнера обнаружен **Ксенохлор 2-12**. Эта дрянь запрещена в большинстве секторов — токсична, летучая, и под лицензией только у военных лабораторий.
Никита нахмурился, глядя на экраны.
— Не может быть, Россо. По документам там чистый азот.
— Документы, — перебил его Россо, — могут подделать хоть сейчас. Я предупреждал Шатуна, что будет шум. Теперь всё серьёзно. Я должен доложить об этом.
На секунду в канале повисла тишина, потом Россо резко добавил:
— Я звоню Джи-Би. Пусть решает на своём уровне управления станции.
В эфире послышался новый голос — уверенный, хрипловатый, с лёгкими металлическими нотками связи. Это была Джи-Би, начальница Никиты и помощница, женщина, которую слушали даже те, кто обычно не слушал никого.
— Россо, Шатун, Никита, — произнесла она спокойно, но с твердостью, — я всё слышала. И, как вы знаете, слово здесь за мной. Паники не нужно. Ксенохлор или нет — проверим позже. Сейчас важнее доставить контейнер туда, где у нас есть лабораторный модуль.
Никита сразу понял, куда она клонит.
— В Мусорные Поля, — подтвердила Джи-Би. — Там у нас отдельная зона, где можно провести разбор без огласки. Так что, Никита, берёшь груз и идёшь курсом туда. Документы я оформлю.
На мгновение связь стихла, потом снова послышался её голос — уже мягче, но с тем же холодным оттенком власти:
— Я вас всех слушала и слушаю всегда. Действуем тихо. Без отчётов, без сигналов. Конец связи.
Никита понял, к чему ведёт Джи-Би, — она хотела убрать груз с глаз, но сделать это аккуратно. Без протоколов, без следов.
Он не стал спорить. Подтвердил приём распоряжения и вывел «Буцефал» к боковым воротам станции разгрузки. Манипуляторы уже ждали: металлические лапы бережно подцепили контейнер, и через несколько минут груз исчез в грузовом отсеке терминала. Всё прошло тихо, без регистрации в общем журнале.
Никита молча наблюдал, как замыкаются створки. В глубине души он чувствовал, что с этим делом всё не так просто. Но приказ есть приказ — теперь курс на Мусорные Поля.
Он включил маршевые двигатели, проверил систему прыжка и вывел «Буцефал» обратно на маршрут. Вдалеке уже поблёскивали огни портала, ведущего в зону, где редко кто летал по своей воле.
Связь ожила вновь, и на панели загорелся позывной Джи-Би. Её голос звучал ровно, без эмоций, но за спокойствием чувствовалось напряжение.
— Никита, груз зафиксирован. Теперь слушай внимательно, — сказала она. — Я начинаю внутреннее расследование. Уже давно подозревала, что с компанией «Луна-Линк» что-то не чисто. Их контракты слишком часто проходят вне основного реестра, а маршруты… — она сделала паузу, — слишком запутаны даже для транспортной сети.
Она перевела дыхание, и в эфире на мгновение послышался шум систем станции.
— Не распространяйся об этом, — добавила Джи-Би. — Пока ты просто выполняешь задание: летишь в Мусорные Поля и ждёшь дальнейших указаний. Всё остальное — моя забота.
— Принято, — коротко ответил Никита.
— Хорошо. И будь внимателен, Никита, — её голос стал чуть мягче. — Иногда грузы рассказывают больше, чем люди. Конец связи.
Глава 7 Невероятно красивый космос и Микси
Никита сидел в кабине «Буцефала» и смотрел на ложемент, где крепился контейнер. Металлическая поверхность, строгие линии креплений, яркие индикаторы — всё это сочеталось с панорамным окном, через которое открывался космос в полном величии.
Перед глазами разворачивалась панорама: миллионы звёзд рассыпались по бархатной глубине, вдали мерцали орбитальные станции, а мимо медленно проплывали обломки и старые модули. Свет отражался от металлических частей груза, создавая игру бликов, которая казалась почти живой.
Микси, подпрыгивая на приборной панели, внимательно наблюдал за реакцией Никиты. Его глаза-сенсоры мерцали мягким зелёным светом, отражая космическое сияние.
— Впечатляет, правда? — тихо произнёс Никита, не отрывая взгляда от панорамы.
Микси слегка наклонился, как будто соглашаясь:
— Да, капитан. Никогда не устаю от этих видов. Даже через панорамное стекло космос кажется бесконечно близким.
Никита кивнул, опираясь на кресло. Между грузом, техникой и бесконечной тьмой за окном возникла странная гармония — спокойная, величественная и одновременно завораживающая.
Тысячи звёзд рассыпались по чернильной глубине космоса, словно крошечные огни, пробившиеся сквозь вечность. Панорамное стекло кабины обрамляло эту бездну, отражая мягкий блеск металлического капота «Буцефала», который тихо мерцал под светом приборов. Внизу простиралась гладь планеты, переливающаяся оттенками голубого и серебристого, где туманная атмосфера сглаживала очертания континентов.
Каждое движение корабля подчеркивало величие космоса: лёгкое покачивание капота, отражения приборов на стекле, мерцание звёзд за иллюминатором. Никита наблюдал за этим в тишине, ощущая, как сочетание металла, света и бесконечной планетной поверхности создаёт ощущение гармонии и покоя, почти нереальной красоты.
Никита подошёл к интерфейсу энергоячеек. Каждый блок аккуратно выстроился в ряду и мягко сиял зелёным светом, отражаясь на блестящем металле панели. Индикаторы мигали ровным ритмом, словно дыхание системы, показывая уровень заряда и стабильность энергопотока.
Он провёл рукой по сенсорной панели, ощущая лёгкое тепло от активных ячеек. Свет играл на лицевой поверхности, отражаясь в шлеме и создавая ощущение, что сама энергия невидимо пульсирует внутри корпуса. Каждая ячейка казалась живой, готовой передать силу кораблю и грузу, поддерживая работу «Буцефала» даже в самых экстремальных условиях космоса.
— Никита, — заговорил Микси, подпрыгивая на панели, — у нас есть пара моментов по энергоячейкам.
— Какие именно? — спросил Никита, проверяя индикаторы.
— Первая, та что заправляет твой скафандр, скоро потребует замены. Вторую — ту, что создаёт кислород в кабине, тоже лучше подготовить к замене в ближайшее время.
— Понял, — кивнул Никита. — Сколько примерно осталось ресурса?
— Скафандровая ещё держится на 12%, кислородная около 10%. Лучше не откладывать, иначе в критический момент система даст сбой.
— Хорошо, Микси, внесу в план обслуживания. Держи меня в курсе вскоре займёмся ячейками.
— Принято, капитан, — ответил Микси, мягко моргая зелёными сенсорами.
Никита находился сейчас в кабине и ничего не делал, он уверенно держал курс в Мусорные Поля на встречу с Джи-Би, но взглянув на экран финансов, отметил, что средства на счету скудны. Решение пришло быстро: он активировал пару дополнительных контрактов, чтобы пополнить баланс. И теперь он тут ждёт разгрузки.
Теперь оставалось ровно двадцать минут до открытия склада, куда должен был доставить текущий груз. Он замер, глядя на панорамное окно: космос медленно проплывал мимо, звёзды и обломки станции создавали почти hypnotический ритм.
— Микси, — сказал он, — двадцать минут до открытия склада. После этого — Мусорные Поля.
Микси мягко моргнул зелёными сенсорами, подпрыгнув на приборной панели:
— Принято, капитан. Рассчитываю оптимальный маршрут, чтобы не терять ни секунды.
«Буцефал» остановил движение, ровно удерживая курс между обломками и орбитальными конструкциями, пока тиканье времени шло к нужному моменту.
Никита заметил пробоину в корпусе «Буцефала». Без лишних колебаний он надел скафандр, проверил герметичность шлема и подготовился к выходу в открытый космос.
Как только створки шлюза раскрылись, перед ним открылся знакомый, но всё такой же захватывающий вид: массивные фермы станции тянулись вдоль орбиты, медленно вращаясь в невесомости; рядом мерцали огни других станций; внизу простиралась голубая поверхность планеты, теряясь на десятки тысяч миль; а за всем этим рассыпались тысячи ярких звёзд, сияющих холодным светом.
Каждое движение было точным — лёгкое толкание руки, плавное движение ног, аккуратное выравнивание корпуса. Всё вокруг казалось одновременно огромным и удивительно близким, подчёркивая хрупкость и величие космоса.
Убедившись, что корпус «Буцефала» полностью отремонтирован, Никита взглянул на таймер — оставалось ещё около пятнадцати минут до открытия склада. Решение пришло мгновенно: он наденет скафандр и сделает небольшой рейд в открытом космосе, чтобы скоротать время.
Мягким толчком от шлюза он отделился от грузовика и направился к гигантской орбитальной платформе, медленно плывя сквозь невесомость. Свет фонарей отражался от металлических поверхностей, создавая причудливую игру бликов на шлеме. Каждое движение было рассчитано, чтобы не потерять ориентацию: лёгкий рысканье здесь, тонкий поворот корпуса там.
Платформа приближалась: массивные фермы и доки сливались в единый силуэт, на фоне синей планеты внизу и холодного сияния тысяч звёзд. Никита ощущал удивительную свободу — ничто не мешало, ни время, ни пространство, только он и космос вокруг.
— Смотри, Микси, — сказал Никита, скользя вдоль платформ, — эти погрузочные сооружения… Они просто зависли в невесомости, как будто парят сами по себе.
Микси подпрыгнул на месте, мерцая зелёными сенсорами:
— Да, капитан. Каждый модуль выглядит огромным и при этом идеально сбалансированным. Даже в такой пустоте они кажутся живыми, как отдельные существа станции.
— Ага, — кивнул Никита, слегка отталкиваясь от одного из модулей, — каждая ферма, каждый док будто удерживает порядок в этом хаосе космоса. Сколько людей и машин нужно, чтобы всё это работало без сбоев…
— Именно, — согласился Микси. — И даже малейшее отклонение может вызвать цепную реакцию. Ярко, красиво, а главное — безупречно выверено.
Никита улыбнулся под шлемом:
— В этом и есть величие этих платформ. В невесомости они становятся почти живыми.
Вдруг индикатор кислорода на шлеме зазвучал пронзительным сигналом. Лёгкое, но настойчивое пискание напомнило Никите о том, что время в открытом космосе ограничено.
— Похоже, Микси, пора возвращаться, — сказал он, делая мягкий разворот корпуса.
Он оттолкнулся от ближайшей фермы и медленно поплыл к «Буцефалу», осторожно выравнивая движение. Лёгкий рысканье и малейшие корректировки рук позволяли удерживать точную траекторию, чтобы безопасно подойти к шлюзу грузовика.
Микси, скользя рядом на своей стабилизирующей платформе, моргнул зелёными сенсорами:
— Принято, капитан. Держим курс на шлюз, без резких манёвров.
Никита кивнул, и вместе они направились обратно к кабине, где их уже ждал тёплый отсек «Буцефала».
Вернувшись на борт «Буцефала», Никита сразу направился к отсеку энергоячеек. Он аккуратно извлёк старые блоки, заменив их свежими, которые светились ровным зелёным светом и готовились снабжать скафандр и кабину энергией на весь оставшийся путь.
— Старые продам, как только закончу контракт, — пробормотал он, проверяя показатели через сенсорную панель.
Микси подпрыгнул рядом, внимательно следя за индикаторами:
— Всё выглядит стабильно, капитан. Системы в норме, энергия распределена равномерно.
Никита кивнул и запустил проверку всех модулей: питание кабины, кислород, стабилизация «Буцефала». Сигналы на панели загорелись зелёным — можно было продолжать путь к вначале к складу и выгрузке прицепа, а потом и дальше в Мусорные Поля к Джи-Би.
Никита приступил к подготовке груза для продажи. Всё что необходимо водителю, но уже либо истощилось либо было не нужно, лишнее продать и купит энергояейки, ум и много что ещё, например еду. Он быстро сортировал материалы и предметы: всё, что подлежало реализации, аккуратно укладывал на отдельные полки, а особенно ценные вещи прятал в специальные пластиковые контейнеры с герметичными крышками.
Каждый контейнер плотно фиксировался в отсеке, чтобы во время движения «Буцефала» ничего не смещалось и не повредилось. Металлические стенки и прозрачные вставки позволяли видеть содержимое, не открывая крышку, а надписи с кодами обеспечивали лёгкий доступ при продаже.
Микси, скользя вдоль перегородок, проверял закрепление контейнеров:
— Всё надёжно, капитан. Даже при резком манёвре ничего не потеряется.
Никита кивнул, удовлетворённо оглядывая подготовленный к продаже груз. Всё было готово к следующему этапу рейса.
Вот и прошло двадцать минут в этой удивительной кабине, где каждая панель, каждая лампа и прибор сочетались с бесконечностью космоса за панорамным стеклом. Звёзды медленно мелькали в темноте, орбитальные станции отражали отблески света на корпусе «Буцефала», а планета внизу с тысячами белых облаков переливалась мягкими голубыми и серебристыми оттенками .
Никита почувствовал, как время здесь течёт иначе: тишина, плавные гудки двигателей и лёгкое колебание корпуса создавали ощущение гармонии. Микси, сверкая зелёными сенсорами, спокойно наблюдал за происходящим, словно понимая, что эта пауза между заданиями — редкий момент полного спокойствия в жизни космического водителя.
Глава 8 Пауза между звёздами
Никита сидел в небольшой кафешке для водителей на орбитальной станции. Через широкое окно виднелся космос — бесконечный, спокойный, мерцающий отражениями от близких станций и трасс. Медленно проплывали грузовики, словно огромные рыбы в чёрной воде.
