Никита пролистал обновления, проверил интернет-портал маршрутов и добавил пару задач в очередь. Всё как обычно — день водителя начинался спокойно, с новостей и дороги, впереди которой ждал космос.
Как всегда, когда Никита сохранял или загружал данные, его накрывала торопливая, сонная лень — будто сам корабль замедлялся вместе с ним. Веки тяжелели, движения становились вялыми, а гул систем превращался в мягкое, убаюкивающее жужжание. Казалось, что даже Буцефал понимал это состояние и, снижая обороты, позволял пилоту немного «повиснуть» в невесомости между снами и реальностью — между кодом маршрутов и пульсом звёзд за стеклом.
Причём это было похоже на очень быстрый сон — едва Никита начинал смотреть на карту интерфейса или решать очередную загадку маршрутов, сознание словно погружалось в мягкий туман. Всё вокруг теряло очертания: линии трасс становились нитями света, станции — крошечными искрами, а цифры и данные будто текли сквозь пальцы. Иногда Никита не мог понять, спит ли он или всё ещё ведёт грузовик. Но каждый раз, просыпаясь, он замечал — Буцефал идёт ровно по курсу, будто кто-то другой вёл его всё это время.
Такое поведение водителей в сети Интернета было предусмотрено ещё на этапе проектирования систем. Инженеры знали: человек не может часами смотреть на потоки данных и оставаться бодрым. Поэтому алгоритмы маршрутизации, интерфейсы и даже сигналы обновления построили так, чтобы мозг сам погружался в короткий «цифровой сон» — мгновения, когда сознание отдыхает, а автоматическая система продолжает путь. Это считалось нормой, частью работы водителя в эпоху, когда сеть управляла не только машинами, но и самим ритмом человеческих мыслей.
Внезапно появился Микси пока Никита рассматривал что в соц. сети "Конвой":
- Никита, я тут пересмотрел твой профиль в сети «Конвой». У тебя уже много отметок активности и почти нескончаемый поток новостей!
- Ага, эта сеть теперь как паспорт для водителей. Без отметки в «Конвое» даже контракт не откроешь.
- Всё через интерфейс контрактов?
Никита посмотрел на Микси почему он спрашивает очевидные вещи:
- Именно. Там видно, кто заказчик, какой маршрут, даже тип топлива указывают. Один свайп — и контракт у тебя в буцефале.
Микси:
- И всё же больше всего мне нравится звёздная карта в «Конвое» много чего не понятного.
Никита опять посмотрел на курсор что-то с ним сегодня что-то не так, но продолжал его слушать:
- Она показывает, где какие грузы теперь двигаются имею ввиду куда нам разрешён доступ. Прямо живая сеть дорог.
Никита:
- Да, я по ней часто выбираю, куда ехать дальше. Если на трассе слишком много точек порталов — ищу обходной путь.
Микси покружившись задал очередной вопрос:
- А панель классов сертификата? Я заметил, у водителей есть уровни — от «Новичка» до «Транзит-мастера».
Никита:
- Это, по сути, лицензия. Чем выше класс, тем крупнее груз доверяют. - Никита открывает интерфейс навыков и начинает улучшения.
Никита открыл панель навыков в интерфейсе «Конвоя» и задумчиво посмотрел на накопленные очки. Их было достаточно, чтобы перейти на новый уровень допуска. Он выбрал пункт *«Разрешение на работу со скоропортящимися грузами» — важный шаг для любого водителя, стремящегося к стабильным контрактам. На экране загорелась зелёная отметка, подтверждающая активацию. Теперь Буцефал мог принимать заказы с биоматериалами, охлаждёнными смесями и даже редкими продуктами, требующими постоянного контроля температуры. Всё это расширяло маршруты, добавляло ответственности, но Никита ощущал — теперь он стал ещё ближе к тому, чтобы называться настоящим мастером звёздных трасс.
Он отметил ещё один важный пункт — «Доставка точно в срок». После подтверждения на панели появился символ часового циферблата — знак водителей, для которых время стало второй природой. Теперь каждый выполненный контракт должен приносить не только больше кредитов, но и дополнительные очки навыков. Система «Конвой» автоматически учитывала точность рейсов, строила рейтинг и даже выдавала бонусы за стабильность. Никита посмотрел на обновлённый интерфейс — теперь рядом с его именем горел новый значок, означающий надёжность. Всё выглядело просто, но за этими цифрами стояли километры маршрутов, бессонные ночи и тысячи манёвров среди астероидов.
Он вёл Билборд Прапора к месту установки в Зелёном Посёлке, когда эфир ожил сразу двумя голосами — Мун Бейби и Прапора. Пространство вокруг наполнилось лёгким шумом радиосигналов, а в иллюминаторах медленно проплывали станции и цепочки света от дальних тягачей. Разговор шёл непринуждённо, будто старые друзья встретились на трассе после долгого перерыва. Мун смеялась, рассказывая о поломках и редких находках в обломках спутников, Прапор подшучивал, вспоминая давние рейсы и спорные контракты. Никита слушал, иногда вставляя короткие фразы, наслаждаясь этой тёплой атмосферой. За бортом ревели двигатели, а в кабине, среди света приборов и гулкого дыхания космоса, казалось, что мир становится чуть уютнее — словно все водители где-то рядом, на одной дороге между звёзд.
Никита заметил на экране яркую звезду — метку точки доставки. Она горела ровно в центре навигационного дисплея, словно манила к себе. Он инстинктивно поддал тягу, и Буцефал плавно ускорился, переходя на высокий режим хода. От перегрузки в кабине всё чуть дрогнуло, приборы отозвались тихим гулом, а за окнами потянулись полосы света от пролетающих станций. Микси подпрыгнул на панели, мигая индикаторами, — не то от удивления, не то от азарта, — но Никита не сбавил скорость. Цель была совсем рядом, и он чувствовал, как каждое колебание корпуса говорит: ещё немного — и доставка завершена.
Никита аккуратно отцепил груз, наблюдая, как Билборд Прапора мягко уходит в сторону, фиксируясь в доках станции. В эфире снова оживлённо переговаривались Прапор и Мун Бейби — спорили о маршрутах, смеялись над неудачными рейсами и обсуждали, кто первым получит новый допуск к дальним трассам. Но Никита почти не слушал. Его мысли были где-то дальше, за пределами частот и голосов. Он смотрел на звёзды за стеклом и думал о том, сколько ещё дорог впереди — новых систем, станций, встреч и разлук. Буцефал тихо гудел, как будто понимал настроение пилота. Всё было по-прежнему — космос, работа, люди в эфире, — но Никита чувствовал, что что-то меняется, хоть и не мог пока понять, что именно.
Никита согласился помочь Ириске устроить праздничный салют в Дарксайде. Задача была проста на словах — доставить контейнеры с пиротехническими зарядами к центральной орбитальной платформе и подключить их к системе синхронизации станции. В действительности же Дарксайд не был самым удобным местом для праздников: мрачное свечение звезды окрашивало всё вокруг в густые, тревожные тона, а станции, словно огромные зеркала, отражали свет и создавали иллюзию бесконечного заката.
Буцефал медленно шёл вдоль маршрута, огни станций тянулись цепочками, а впереди уже мерцала сигнальная башня Ириски. Никита чувствовал — эта работа будет не просто доставкой. В таких местах любое пламя, даже праздничное, смотрелось особенно ярко.
Никита решил немного отдохнуть. Он задёрнул шторы, и космос за стеклом превратился в мягкий тёмный фон, где только приборы мерцали тусклыми огоньками. Чтобы не скучать, он запустил симуляцию с множеством курсоров — крошечных светящихся существ, которые плавали по экрану, оставляя за собой тонкие следы света. Они кружили, сталкивались, меняли траектории, создавая завораживающий танец цифровой жизни. Некоторые будто играли между собой, другие двигались строго по линиям маршрутов, словно повторяя движение реальных тягачей. Никита наблюдал за этим, чувствуя, как напряжение дня растворяется в спокойствии и ритме световых потоков.
Никита щёлкнул по одному из курсоров — тот вспыхнул голубым и обернулся в мини-аватар Микси.
— Ну что, — лениво произнёс Никита, — расскажи, что ты там видишь, курсор ты мой шустрый.
На секунду интерфейс слегка дрогнул, и голос Микси прозвучал прямо из симуляции — глуховатый, как будто он говорил из глубины киберпространства:
— Вижу маршруты, которые ты не заметил, Никита. Тут, между линиями света, есть тени. В них — неиспользованные контракты, забытые грузовики, мёртвые узлы связи. Всё живое тут оставляет след.
Никита улыбнулся, положив голову на спинку кресла.
— То есть ты тоже отдыхаешь, просто в своём формате.
— Я не отдыхаю, — ответил Микси. — Я наблюдаю. Это мой способ мечтать.
Никита тихо рассмеялся и долго ещё смотрел, как световые точки движутся в темноте, — будто весь космос превратился в игру, где курсоры ищут дорогу домой.
Никита уже давно откладывал уборку в кабином интерфейсе — обломки(вернее чипы-осколки) упакованных идей талантливым инжинером-програмистом, старые надоевшие голограммы, инструменты для обучения, интерфесы плавающие в невесомости, создавали хаос, как на складах после метеоритного шторма. Он понимал, что без Микси тут не обойтись.
Микси, реагируя на его мысли, подсветил в интерфейсе карту — среди звёзд загорелся особый ящик направлений, будто окно приводящее всё в порядок. Каждый пункт там был связан с конкретной зоной кабины: отсеки хранения, модули жизнеобеспечения, блок энергоячей и даже место под креслом. Причём Микси так быстро двигался что порядок наводился словно сам собой.
Никита кивнул — система начала мягко распределять предметы, выдавая короткие подсказки, что куда вернуть. Всё происходило как будто само собой: инструменты обучения исчезали в правильных слотах, кабельные связки справочников скользили в ниши, светильники настраивались ровно по команде.
Через несколько минут в кабине стало удивительно просторно. Воздух будто посвежел, а «Буцефал» снова выглядел не как космическая фура, а как корабль, готовый к дальнему рейсу.
Никита откинулся в кресле, зевнул и решил — ладно, порядок в интерфейсн подождёт. Он потянулся, нажал кнопку на панели, и ширма с шипением разошлась, открывая вид на звёзды и мерцающий корпус прицепа.
Внизу сомтря что считать низ в косомсе в парочке километров, ждал первый контейнер с фейерверками —это был массивный контейнер с надписями , и забитый ракетами пиротехнки.
Буцефал тихо гудел, как зверь, готовящийся к пробежке. Никита пристегнул ремень, проверил показатели на дисплее и направился к грузу. Снаружи всё сияло — отражения от панели корабля танцевали на корпусе фейерверка, будто сами звёзды подмигивали, одобряя его план.
— Ну что, — пробормотал он, — пора устроить Дарксайду праздник.
Сама система тонула в сумраке — слабые лучи далёкого солнца едва касались кромки планеты, словно кто-то медленно зажигал фонарь в бездонной темноте. Свет отражался от обломков спутников, стальных рам и старых станций, дрейфующих в тени.
Буцефал скользил среди этого полумрака, и Никита чувствовал, как кабина наполняется мягким жёлтым свечением — редким, почти призрачным. Всё вокруг казалось застывшим: даже звёзды будто тускнели, уступая место величественному молчанию космоса.
— Красота, — пробормотал он, глядя, как солнечный обод всё ближе поднимается над горизонтом планеты. — И ведь никто не оценит, кроме нас с Микси.
Внезапно в тишине кабины раздался пронзительный писк — сигнал тревоги. На панели замигал красный индикатор, и система выдала сообщение: «Утечка кислорода.»
Воздух будто стал гуще, а сердце Никиты — тяжелее. Он мгновенно оторвался от ложемента, в одно движение открыл панель аварийных отсеков и включил резервный контур. В шлеме сработал микрофон — сухой голос Микси произнёс с лёгким беспокойством:
— Количество кислорода падает быстрее, чем компенсатор успевает накачать. Нужно искать источник.
Никита уже знал — без скафандра не обойтись надо искать повреждения в корпусе. Он натянул костюм, активировал гермозамок и направился в шлюз, где тонкая дрожь металла выдавала место повреждения. Снаружи, за прозрачным куполом, безмолвно мерцали звёзды — и ни одна из них не спешила помочь. Корпус был цел, повреждения сразу бы обнаружилось по вырывавшемуся воздух который сразу бы зафиксировал сканер скафандра.
Никита как только вернулся внутрь быстро проверил систему — действительно, фильтр износился до предела, регенераторы едва справлялись. На дисплее мигало сообщение: «Фильтрация воздуха снижена. Замена обязательна.»
— Понятно, — пробормотал он, снимая перчатки. — Не время для фейерверков.
Он аккуратно закрепил контейнер с пиротехникой, чтобы ничего не повредилось при манёврах, и ввёл новый маршрут. Буцефал послушно взревел двигателями, набирая ход.
За панорамным окном мелькали станции, фермы и доки — словно ожившие огни далёкого города. Магазин, отмеченный на карте Микси мягким голубым контуром, находился всего в двадцати минутах пути. В кабине стало чуть прохладнее, вентиляторы гудели неравномерно, но Никита уже улыбался: очередная мелочь в бесконечной дороге — просто ещё одно приключение.
Станции вокруг сверкали огнями — огромные купола, антенны, световые мосты, крутящиеся доки, и всё это отражалось в стёклах кабины, будто кто-то рассыпал по космосу россыпь самоцветов. От этого зрелища у Никиты на душе становилось легче, будто сам космос подмигивал: «Держись, дружище, всё будет хорошо».
Но настроение тут же омрачил чек на экране — фильтры стоили почти как половина его последнего заработка. Никита вздохнул, глядя, как цифры на счёте стремительно уменьшаются, пока не осталась жалкая полоска.
— Вот и всё, — пробормотал он. — Зато дышать можно.
Буцефал мягко оторвался от станции, а за иллюминатором медленно вращалась яркая, живущая своей жизнью Вселенная.
Микси тихо потрескивал в динамиках, пока «Буцефал» входил в зону Спарк-Сити — города, который никогда не спал и никогда не переставал искриться. Здесь не было привычных вывесок или ровных линий орбитальных доков. Хотя всё поп режнему было как и в иных городах, но Спарк-Сити жил вспышками — бесконечными молниями, что рождались прямо в разломах магнитного поля, переплетались над улицами и взрывались яркими дугами у самых окон.
Никита притормозил тягач, дозволив себе минуту покоя. Он отключил рабочие уведомления, откинулся в кресле и посмотрел на этот странный город. Вокруг полыхали каскады электрических разрядов — то мягкие, как шёлковая ткань, то злые, похожие на хлыст, то тихие, как дыхание планеты. Они пробегали по корпусу «Буцефала», оставляя на броне едва заметное голубое свечение.
— Красиво, — тихо произнёс Микси, даже не пытаясь скрыть восхищения. Его голос лёг поверх раскатов и потрескиваний, как спокойная нота в шуме грозового симфонизма.
Никита лишь улыбнулся. Здесь, среди хаотичного света, он чувствовал себя странно спокойно. Казалось, будто Спарк-Сити разговаривал с ним через молнии — без слов, но очень понятно. Город жил, дышал, ворчал, сиял. И в каждом всполохе было что-то домашнее, почти родное.
Они зависли между электрических дуг, словно наблюдатели из тишины, — человек, его тягач и его ИИ. И молнии вокруг, бесконечные, как сама дорога водителя.
Все приборы в кабине сходили с ума — шкалы прыгали, индикаторы расплывались, прибор захвата груза будто танцевал под собственную музыку Спарк-Сити. Электромагнитные всплески били по сенсорам, и Микси со своим детским любопытством даже попытался трижды перегрузить интерфейс, но тот снова и снова превращался в цветной шум, ну что ж попытка не пытка.
Как всегда, когда Никита сохранял или загружал данные, его накрывала торопливая, сонная лень — будто сам корабль замедлялся вместе с ним. Веки тяжелели, движения становились вялыми, а гул систем превращался в мягкое, убаюкивающее жужжание. Казалось, что даже Буцефал понимал это состояние и, снижая обороты, позволял пилоту немного «повиснуть» в невесомости между снами и реальностью — между кодом маршрутов и пульсом звёзд за стеклом.
Причём это было похоже на очень быстрый сон — едва Никита начинал смотреть на карту интерфейса или решать очередную загадку маршрутов, сознание словно погружалось в мягкий туман. Всё вокруг теряло очертания: линии трасс становились нитями света, станции — крошечными искрами, а цифры и данные будто текли сквозь пальцы. Иногда Никита не мог понять, спит ли он или всё ещё ведёт грузовик. Но каждый раз, просыпаясь, он замечал — Буцефал идёт ровно по курсу, будто кто-то другой вёл его всё это время.
Такое поведение водителей в сети Интернета было предусмотрено ещё на этапе проектирования систем. Инженеры знали: человек не может часами смотреть на потоки данных и оставаться бодрым. Поэтому алгоритмы маршрутизации, интерфейсы и даже сигналы обновления построили так, чтобы мозг сам погружался в короткий «цифровой сон» — мгновения, когда сознание отдыхает, а автоматическая система продолжает путь. Это считалось нормой, частью работы водителя в эпоху, когда сеть управляла не только машинами, но и самим ритмом человеческих мыслей.
Внезапно появился Микси пока Никита рассматривал что в соц. сети "Конвой":
- Никита, я тут пересмотрел твой профиль в сети «Конвой». У тебя уже много отметок активности и почти нескончаемый поток новостей!
- Ага, эта сеть теперь как паспорт для водителей. Без отметки в «Конвое» даже контракт не откроешь.
- Всё через интерфейс контрактов?
Никита посмотрел на Микси почему он спрашивает очевидные вещи:
- Именно. Там видно, кто заказчик, какой маршрут, даже тип топлива указывают. Один свайп — и контракт у тебя в буцефале.
Микси:
- И всё же больше всего мне нравится звёздная карта в «Конвое» много чего не понятного.
Никита опять посмотрел на курсор что-то с ним сегодня что-то не так, но продолжал его слушать:
- Она показывает, где какие грузы теперь двигаются имею ввиду куда нам разрешён доступ. Прямо живая сеть дорог.
Никита:
- Да, я по ней часто выбираю, куда ехать дальше. Если на трассе слишком много точек порталов — ищу обходной путь.
Микси покружившись задал очередной вопрос:
- А панель классов сертификата? Я заметил, у водителей есть уровни — от «Новичка» до «Транзит-мастера».
Никита:
- Это, по сути, лицензия. Чем выше класс, тем крупнее груз доверяют. - Никита открывает интерфейс навыков и начинает улучшения.
Никита открыл панель навыков в интерфейсе «Конвоя» и задумчиво посмотрел на накопленные очки. Их было достаточно, чтобы перейти на новый уровень допуска. Он выбрал пункт *«Разрешение на работу со скоропортящимися грузами» — важный шаг для любого водителя, стремящегося к стабильным контрактам. На экране загорелась зелёная отметка, подтверждающая активацию. Теперь Буцефал мог принимать заказы с биоматериалами, охлаждёнными смесями и даже редкими продуктами, требующими постоянного контроля температуры. Всё это расширяло маршруты, добавляло ответственности, но Никита ощущал — теперь он стал ещё ближе к тому, чтобы называться настоящим мастером звёздных трасс.
Он отметил ещё один важный пункт — «Доставка точно в срок». После подтверждения на панели появился символ часового циферблата — знак водителей, для которых время стало второй природой. Теперь каждый выполненный контракт должен приносить не только больше кредитов, но и дополнительные очки навыков. Система «Конвой» автоматически учитывала точность рейсов, строила рейтинг и даже выдавала бонусы за стабильность. Никита посмотрел на обновлённый интерфейс — теперь рядом с его именем горел новый значок, означающий надёжность. Всё выглядело просто, но за этими цифрами стояли километры маршрутов, бессонные ночи и тысячи манёвров среди астероидов.
Он вёл Билборд Прапора к месту установки в Зелёном Посёлке, когда эфир ожил сразу двумя голосами — Мун Бейби и Прапора. Пространство вокруг наполнилось лёгким шумом радиосигналов, а в иллюминаторах медленно проплывали станции и цепочки света от дальних тягачей. Разговор шёл непринуждённо, будто старые друзья встретились на трассе после долгого перерыва. Мун смеялась, рассказывая о поломках и редких находках в обломках спутников, Прапор подшучивал, вспоминая давние рейсы и спорные контракты. Никита слушал, иногда вставляя короткие фразы, наслаждаясь этой тёплой атмосферой. За бортом ревели двигатели, а в кабине, среди света приборов и гулкого дыхания космоса, казалось, что мир становится чуть уютнее — словно все водители где-то рядом, на одной дороге между звёзд.
Никита заметил на экране яркую звезду — метку точки доставки. Она горела ровно в центре навигационного дисплея, словно манила к себе. Он инстинктивно поддал тягу, и Буцефал плавно ускорился, переходя на высокий режим хода. От перегрузки в кабине всё чуть дрогнуло, приборы отозвались тихим гулом, а за окнами потянулись полосы света от пролетающих станций. Микси подпрыгнул на панели, мигая индикаторами, — не то от удивления, не то от азарта, — но Никита не сбавил скорость. Цель была совсем рядом, и он чувствовал, как каждое колебание корпуса говорит: ещё немного — и доставка завершена.
Никита аккуратно отцепил груз, наблюдая, как Билборд Прапора мягко уходит в сторону, фиксируясь в доках станции. В эфире снова оживлённо переговаривались Прапор и Мун Бейби — спорили о маршрутах, смеялись над неудачными рейсами и обсуждали, кто первым получит новый допуск к дальним трассам. Но Никита почти не слушал. Его мысли были где-то дальше, за пределами частот и голосов. Он смотрел на звёзды за стеклом и думал о том, сколько ещё дорог впереди — новых систем, станций, встреч и разлук. Буцефал тихо гудел, как будто понимал настроение пилота. Всё было по-прежнему — космос, работа, люди в эфире, — но Никита чувствовал, что что-то меняется, хоть и не мог пока понять, что именно.
Глава 12 Праздник в Дарксайде
Никита согласился помочь Ириске устроить праздничный салют в Дарксайде. Задача была проста на словах — доставить контейнеры с пиротехническими зарядами к центральной орбитальной платформе и подключить их к системе синхронизации станции. В действительности же Дарксайд не был самым удобным местом для праздников: мрачное свечение звезды окрашивало всё вокруг в густые, тревожные тона, а станции, словно огромные зеркала, отражали свет и создавали иллюзию бесконечного заката.
Буцефал медленно шёл вдоль маршрута, огни станций тянулись цепочками, а впереди уже мерцала сигнальная башня Ириски. Никита чувствовал — эта работа будет не просто доставкой. В таких местах любое пламя, даже праздничное, смотрелось особенно ярко.
Никита решил немного отдохнуть. Он задёрнул шторы, и космос за стеклом превратился в мягкий тёмный фон, где только приборы мерцали тусклыми огоньками. Чтобы не скучать, он запустил симуляцию с множеством курсоров — крошечных светящихся существ, которые плавали по экрану, оставляя за собой тонкие следы света. Они кружили, сталкивались, меняли траектории, создавая завораживающий танец цифровой жизни. Некоторые будто играли между собой, другие двигались строго по линиям маршрутов, словно повторяя движение реальных тягачей. Никита наблюдал за этим, чувствуя, как напряжение дня растворяется в спокойствии и ритме световых потоков.
Никита щёлкнул по одному из курсоров — тот вспыхнул голубым и обернулся в мини-аватар Микси.
— Ну что, — лениво произнёс Никита, — расскажи, что ты там видишь, курсор ты мой шустрый.
На секунду интерфейс слегка дрогнул, и голос Микси прозвучал прямо из симуляции — глуховатый, как будто он говорил из глубины киберпространства:
— Вижу маршруты, которые ты не заметил, Никита. Тут, между линиями света, есть тени. В них — неиспользованные контракты, забытые грузовики, мёртвые узлы связи. Всё живое тут оставляет след.
Никита улыбнулся, положив голову на спинку кресла.
— То есть ты тоже отдыхаешь, просто в своём формате.
— Я не отдыхаю, — ответил Микси. — Я наблюдаю. Это мой способ мечтать.
Никита тихо рассмеялся и долго ещё смотрел, как световые точки движутся в темноте, — будто весь космос превратился в игру, где курсоры ищут дорогу домой.
Никита уже давно откладывал уборку в кабином интерфейсе — обломки(вернее чипы-осколки) упакованных идей талантливым инжинером-програмистом, старые надоевшие голограммы, инструменты для обучения, интерфесы плавающие в невесомости, создавали хаос, как на складах после метеоритного шторма. Он понимал, что без Микси тут не обойтись.
Микси, реагируя на его мысли, подсветил в интерфейсе карту — среди звёзд загорелся особый ящик направлений, будто окно приводящее всё в порядок. Каждый пункт там был связан с конкретной зоной кабины: отсеки хранения, модули жизнеобеспечения, блок энергоячей и даже место под креслом. Причём Микси так быстро двигался что порядок наводился словно сам собой.
Никита кивнул — система начала мягко распределять предметы, выдавая короткие подсказки, что куда вернуть. Всё происходило как будто само собой: инструменты обучения исчезали в правильных слотах, кабельные связки справочников скользили в ниши, светильники настраивались ровно по команде.
Через несколько минут в кабине стало удивительно просторно. Воздух будто посвежел, а «Буцефал» снова выглядел не как космическая фура, а как корабль, готовый к дальнему рейсу.
Никита откинулся в кресле, зевнул и решил — ладно, порядок в интерфейсн подождёт. Он потянулся, нажал кнопку на панели, и ширма с шипением разошлась, открывая вид на звёзды и мерцающий корпус прицепа.
Внизу сомтря что считать низ в косомсе в парочке километров, ждал первый контейнер с фейерверками —это был массивный контейнер с надписями , и забитый ракетами пиротехнки.
Буцефал тихо гудел, как зверь, готовящийся к пробежке. Никита пристегнул ремень, проверил показатели на дисплее и направился к грузу. Снаружи всё сияло — отражения от панели корабля танцевали на корпусе фейерверка, будто сами звёзды подмигивали, одобряя его план.
— Ну что, — пробормотал он, — пора устроить Дарксайду праздник.
Сама система тонула в сумраке — слабые лучи далёкого солнца едва касались кромки планеты, словно кто-то медленно зажигал фонарь в бездонной темноте. Свет отражался от обломков спутников, стальных рам и старых станций, дрейфующих в тени.
Буцефал скользил среди этого полумрака, и Никита чувствовал, как кабина наполняется мягким жёлтым свечением — редким, почти призрачным. Всё вокруг казалось застывшим: даже звёзды будто тускнели, уступая место величественному молчанию космоса.
— Красота, — пробормотал он, глядя, как солнечный обод всё ближе поднимается над горизонтом планеты. — И ведь никто не оценит, кроме нас с Микси.
Внезапно в тишине кабины раздался пронзительный писк — сигнал тревоги. На панели замигал красный индикатор, и система выдала сообщение: «Утечка кислорода.»
Воздух будто стал гуще, а сердце Никиты — тяжелее. Он мгновенно оторвался от ложемента, в одно движение открыл панель аварийных отсеков и включил резервный контур. В шлеме сработал микрофон — сухой голос Микси произнёс с лёгким беспокойством:
— Количество кислорода падает быстрее, чем компенсатор успевает накачать. Нужно искать источник.
Никита уже знал — без скафандра не обойтись надо искать повреждения в корпусе. Он натянул костюм, активировал гермозамок и направился в шлюз, где тонкая дрожь металла выдавала место повреждения. Снаружи, за прозрачным куполом, безмолвно мерцали звёзды — и ни одна из них не спешила помочь. Корпус был цел, повреждения сразу бы обнаружилось по вырывавшемуся воздух который сразу бы зафиксировал сканер скафандра.
Никита как только вернулся внутрь быстро проверил систему — действительно, фильтр износился до предела, регенераторы едва справлялись. На дисплее мигало сообщение: «Фильтрация воздуха снижена. Замена обязательна.»
— Понятно, — пробормотал он, снимая перчатки. — Не время для фейерверков.
Он аккуратно закрепил контейнер с пиротехникой, чтобы ничего не повредилось при манёврах, и ввёл новый маршрут. Буцефал послушно взревел двигателями, набирая ход.
За панорамным окном мелькали станции, фермы и доки — словно ожившие огни далёкого города. Магазин, отмеченный на карте Микси мягким голубым контуром, находился всего в двадцати минутах пути. В кабине стало чуть прохладнее, вентиляторы гудели неравномерно, но Никита уже улыбался: очередная мелочь в бесконечной дороге — просто ещё одно приключение.
Станции вокруг сверкали огнями — огромные купола, антенны, световые мосты, крутящиеся доки, и всё это отражалось в стёклах кабины, будто кто-то рассыпал по космосу россыпь самоцветов. От этого зрелища у Никиты на душе становилось легче, будто сам космос подмигивал: «Держись, дружище, всё будет хорошо».
Но настроение тут же омрачил чек на экране — фильтры стоили почти как половина его последнего заработка. Никита вздохнул, глядя, как цифры на счёте стремительно уменьшаются, пока не осталась жалкая полоска.
— Вот и всё, — пробормотал он. — Зато дышать можно.
Буцефал мягко оторвался от станции, а за иллюминатором медленно вращалась яркая, живущая своей жизнью Вселенная.
Глава 13 Молнии Спарк-Сити
Микси тихо потрескивал в динамиках, пока «Буцефал» входил в зону Спарк-Сити — города, который никогда не спал и никогда не переставал искриться. Здесь не было привычных вывесок или ровных линий орбитальных доков. Хотя всё поп режнему было как и в иных городах, но Спарк-Сити жил вспышками — бесконечными молниями, что рождались прямо в разломах магнитного поля, переплетались над улицами и взрывались яркими дугами у самых окон.
Никита притормозил тягач, дозволив себе минуту покоя. Он отключил рабочие уведомления, откинулся в кресле и посмотрел на этот странный город. Вокруг полыхали каскады электрических разрядов — то мягкие, как шёлковая ткань, то злые, похожие на хлыст, то тихие, как дыхание планеты. Они пробегали по корпусу «Буцефала», оставляя на броне едва заметное голубое свечение.
— Красиво, — тихо произнёс Микси, даже не пытаясь скрыть восхищения. Его голос лёг поверх раскатов и потрескиваний, как спокойная нота в шуме грозового симфонизма.
Никита лишь улыбнулся. Здесь, среди хаотичного света, он чувствовал себя странно спокойно. Казалось, будто Спарк-Сити разговаривал с ним через молнии — без слов, но очень понятно. Город жил, дышал, ворчал, сиял. И в каждом всполохе было что-то домашнее, почти родное.
Они зависли между электрических дуг, словно наблюдатели из тишины, — человек, его тягач и его ИИ. И молнии вокруг, бесконечные, как сама дорога водителя.
Все приборы в кабине сходили с ума — шкалы прыгали, индикаторы расплывались, прибор захвата груза будто танцевал под собственную музыку Спарк-Сити. Электромагнитные всплески били по сенсорам, и Микси со своим детским любопытством даже попытался трижды перегрузить интерфейс, но тот снова и снова превращался в цветной шум, ну что ж попытка не пытка.
