Потому что неделей раньше, как выяснилось, отец сам проиграл этот перстень в карточной игре. Правда, при этом был настолько пьян, что, видимо, это вылетело у него из памяти.
Попросил ли отец у меня прощения? Естественно, нет. Напротив, он жутко обиделся на мать за то, что она допустила подобную ситуацию. Мол, должна была вмешаться в игру и не дать ему потерять любимое украшение. И уж тем более она не имела никакого права вмешиваться в процесс моего воспитания. Мало ли, что наказали меня ни за что. В любом случае, это послужит мне уроком и покажет, что всегда и во всем надо слушаться родителей.
И таких случаев было не один и не два. Никто не смел ставить под сомнение решения моего отца. Никто не смел перечить ему. Если он ошибается — то никто не должен говорить ему об этом. Он всегда и во всем прав. И это не обсуждается!
— Ну хорошо, — с легкой ноткой недовольства протянул Дагмер. — Господин Биглс, что у вас произошло?
— С чего вы взяли, что у меня что-то произошло? — огрызнулся отец. — У меня все в полном порядке. Я живу так, как хочу. И плевать хотел на предателей, которые бросили меня в тяжелой ситуации.
После чего обжег меня злым взглядом.
Ага. Стало быть, это он обо мне говорит.
— Вы считаете дочь предательницей? — верно интерпретировал его слова Дагмер.
— Еще как считаю, — хмуро подтвердил отец. — Позор моих седин! Взял бы — и удушил собственными руками! Ненавижу!
На последнем слове он едва не сорвался на противный визг. Дагмер на короткий миг приложил указательный палец ко лбу отца — и тот тут же затих, осоловело заморгав.
— И каким же образом Хельга вас предала? — продолжил Дагмер беседу, напоминающую самый настоящий допрос.
— А вы разве не видите, в какой нищете я вынужден жить?
Отец теперь говорил ровно и без яростного надрыва. И от этого становилось еще страшнее. То есть, он действительно верит во все сказанное.
— И-и? — удивленно протянул Дагмер. — Я все равно не понимаю. Какое отношение Хельга имеет к этому?
— Самое прямое, — сухо ответил отец. — Она ведь теперь у нас в роскоши купается. Греет постель высшему лорду. А благодаря кому она так удачно в жизни устроилась?
Дагмер дернул щекой, как будто прогонял невидимого комара. Я уже достаточно узнала его привычки, чтобы понимать — это признак сильнейшего раздражения. Но отец вряд ли заподозрил неладное, потому что продолжил с еще большим апломбом.
— Лишь благодаря мне у нее все это есть! — заявил он. — Если бы я не подсуетился с договором, то Хельга ничего бы не получила!
— Между прочим, я читал этот договор.
Отец осекся, замерев с открытым ртом. Такого поворота он явно не ожидал.
— Читали? — переспросил растерянно.
— Ага, — подтвердил Дагмер. — Вы не просто отказались от дочери, господин Биглс. Вы продали ее. И продали за большие деньги.
— Ну, не такие уж и большие, — попробовал возразить отец.
— Десять тысяч золотом, — напомнил Дагмер. — Целое состояние. И получили вы его только благодаря Хельге.
Отец насупился и сердито засопел, всем своим видом выказывая недовольство.
— И что? — спросил с вызовом. — Пусть так. Однако эти деньги закончились. А Хельга не захотела помочь мне! Хотя обязана была. Она моя дочь. И как дочь должна поддерживать во всем своего отца.
— Не понял, — честно признался Дагмер, оборвав поток обвинений в мой адрес. — А каким именно образом Хельга должна была вам помочь?
— Когда закончились деньги, я написал лорду Детрейну, — неохотно сказал отец. — Потребовал, чтобы мне дали еще столько же золота. В конце концов, почему бы и нет? Хельге все еще нет восемнадцати. Ее день рождения через месяц. А значит, лорд Детрейн нарушил закон, оставив ее у себя. Я мог бы устроить такой скандал, что ему точно мало не показалось бы. И, к слову, в своем послании я подробнейшим образом расписал все негативные последствия для лорда, если вдруг получу отказ.
Дагмер кашлянул, безуспешно сдерживая улыбку. По всей видимости, его позабавили угрозы моего отца. Но усилием воли он остался серьезным.
— Как понимаю, Максимилиан проигнорировал ваши угрозы, — без тени вопроса проговорил он.
— Не просто проигнорировал, — обиженно ответил отец. — Через пару дней со мной связался какой-то тип. Крайне мерзкий! Представился его поверенным. И… И…
Отец запнулся и жалобно сморщился, как будто собирался разрыдаться взахлеб. Это было настолько неожиданное зрелище, что я с трудом удержалась от желания украдкой ущипнуть себя. Уж не сплю ли я? Чтобы отец так расстроился из-за обычного разговора? Да быть того не может!
— И что сделал этот крайне мерзкий тип? — без малейшего сочувствия спросил Дагмер.
— Наговорил мне кучу гадостей. — Отец не удержался и шмыгнул носом, как будто и впрямь готов был пустить слезу. — Когда я его увидел, то с трудом сдержал смех. Мелкий, плюгавый какой-то, в огромных очках. Я бы его одной левой уложил. Да только он связался со мной через амулет. Знал, небось, что так будет безопаснее. Крыса. Как есть крыса. И вид у него крысячий.
— А, — догадливо протянул Дагмер. — Вы общались с господином Рейтсом. Теперь понимаю ваши эмоции. Человек он и впрямь весьма… м-м… своеобразный.
— Не человек он, а кровопийца, — хмуро буркнул отец. — Вцепился в меня подобно клещу. Документами тряс. Да еще убедительный такой, гад. И я понял, что лучше не лезть. Что лорд Детрейн меня с лица земли сотрет, если я осмелюсь еще хоть раз побеспокоить его или, тем более, Хельгу.
Надо же. А ведь Максимилиан ни словом не обмолвился об этом в нашу последнюю встречу. И, судя по всему, Дагмер тоже был не в курсе этой попытки шантажа.
— Вот я и говорю, что готов проклясть Хельгу, — мрачно завершил отец. — Она отказалась от меня! От своего отца! Бросила в беде. Разве так поступают хорошие дети?
— А разве хорошие родители продают своих детей? — вопросом на вопрос ответил Дагмер. Раздраженно махнул рукой, когда отец вскинулся было возразить, и с нажимом добавил: — Оставим этот спор. Я понял причины вашего негодования. Но объясните мне, куда вы потратили все деньги? Десять тысяч золотом — это очень много. Как вижу, помимо этого вы умудрились продать все ценное из дома.
— Не продал, — возразил ему отец. — Это Мариам все забрала.
— Ваша вторая жена?
Надо же. Откуда Дагмер знает, как ее зовут?
А впрочем, помнится, в самом начале нашего знакомства, еще до свадьбы, он обмолвился, что тщательнейшим образом собрал всю возможную информацию о моем прошлом — настолько его заинтересовал мой дар.
— Да, она, — подтвердил отец. — Мелкая воровка. Опоила меня какой-то дрянью. А пока я спал — вывезла, считай, все имущество отсюда.
— Вот как? — Дагмер высоко вскинул брови. Вкрадчиво поинтересовался: — А почему она так поступила?
— Потому что баба дурная, — буркнул отец. — А с баб какой спрос? Недаром говорят: волос долог, да ум короток.
Я спрятала в уголках рта печальную усмешку. Эта поговорка была мне слишком хорошо известна. Любимая присказка отца, которую он повторял с десяток раз в день. Извечный его ответ на любой вопрос, на любую просьбу или претензию матери.
Дагмер опять дернул щекой, но проглотил возражение.
— Так все-таки, куда вы потратили все деньги? — повторил вместо этого недавний вопрос.
Отец очень не хотел отвечать. Он весь набычился.
— Куда-куда, — проворчал себе под нос. — Куда надо было. И вообще, это не ваше дело!
— Ошибаетесь, — мягко не согласился с ним Дагмер. — Еще как мое. Потому что с некоторых пор вы, как-никак, мой родственник. Пусть и не по крови.
— Родственник? — изумился отец. — Это еще как? И кто вы вообще такой?
— Лорд Гессен к вашим услугам. — Дагмер ограничился коротким кивком, в котором мне почудилось нечто издевательское, а не вежливое. Помедлил немного и довершил: — С недавнего времени я супруг вашей дочери, господин Биглс.
— Супруг моей дочери?.. — ошарашенно переспросил отец. — Хельги, что ли?
Хм-м… Опять он говорит так, как будто у него есть и вторая дочь. Интересно.
Дагмер чуть дернул бровью, видимо, тоже отметив эту занятную деталь.
— А ты шустра, — с непонятным восхищением выдохнул отец, переведя на меня взгляд. — Вся в мать. Из одной постели в другую перепрыгнула. Да так удачно.
Дагмер аж скрипнул зубами от столь фривольного замечания.
— Господин Биглс, — прошелестел негромко. — Еще раз повторяю: следите за своим языком. Мне неприятно слышать, как вы оскорбляете мою законную супругу. И, честное слово, я не посмотрю на то, что вы ее отец.
— И что ты мне сделаешь? — ехидно осведомился отец, мгновенно отказавшись от вежливого тона. — Вот именно, что я ее отец. А следовательно, имею полное право…
Понятия не имею, как он собирался завершить фразу. Потому что Дагмер стремительно взмахнул рукой.
Нет, он не влепил моему отцу пощечину, как мне вначале почудилось. Даже не стал к нему притрагиваться. Просто врезал новой порцией каких-то чар.
Отец обмяк в путах, удерживающих его в кресле. Его глаза до предела заполнились равнодушной мутью, из уголка рта потянулась белесая ниточка слюны.
— Все, я устал, — спокойно констатировал Дагмер, искоса глянув на меня. — Прости, Хельга. Видит небо, я пытался быть вежливым с твоим отцом. Но это выше моих сил.
— Я понимаю, — тихо сказала я.
— По-хорошему у нас разговор не получился. — Дагмер пожал плечами. — Теперь беседа пойдет по моим правилам. Хельга, еще раз повторяю. Тебе лучше отвернуться.
— Не переживай за меня, — ответила я. — Я справлюсь.
— Как знаешь. В таком случае, приступлю к настоящему допросу.
Дагмер повыше подтянул закатанные рукава рубашки. Сделал шаг к креслу, встав вплотную к моему отцу. Приложил раскрытую ладонь к его лбу и замер, как будто пытался измерить его температуру.
Некоторое время ничего не происходило. Отец все так же сидел смирно, не сопротивляясь. В его пустом взгляде не было ни капли каких-либо эмоций. Он как будто вообще не понимал, где находится.
— Ну же… — прошептал себе под нос Дагмер. — Вы упрямы, господин Биглс. Да только я упрямее.
То есть, какое-то сопротивление мой отец ему все-таки оказывает?
Стоило мне так подумать, как тот неожиданно захрипел. Выгнулся дугой, и колдовская паутина вокруг него опасно затрещала, натянутая до предела. Во все стороны полетели клоки пенной слюны, щедро окрашенные розовым. Должно быть, он умудрился прикусить себе язык.
Я знала, что не должна мешать Дагмеру. В конце концов, сама решила увидеть процесс ментального допроса собственными глазами. Поэтому не позволяла себе даже громкого вздоха — лишь бы не помешать.
Дагмер сжал губы так сильно, что они превратились в тонкие бескровные линии. Воздух вокруг него потрескивал от скопленной энергии. Казалось, щелкни пальцами — и произойдет самый настоящий взрыв.
Отец на короткий миг расслабленно обмяк в путах. Я едва успела обрадоваться, что все закончилось, как он вновь забился. На этот раз еще отчаяннее, не обращая внимания на то, что тончайшими нитями чар режет себе кожу. По его шее побежали крупные капли крови, промочив ворот рубашки.
Я торопливо прижала ладонь ко рту, удерживая себя от испуганного вскрика. Нет, Хельга, молчи! Не смей вмешиваться!
И неожиданно все прекратилось. Отец осел в изнеможении. Запрокинул голову, часто и тяжело дыша.
Дагмер не торопился убрать руку от его лба. Он бесстрастно смотрел на него, словно желая определить, не разыгрывает ли мой отец поражение.
Прошло, наверное, не больше минуты. Однако мне она показалась настоящей вечностью. Но, наконец, глубокая морщина, расколовшая переносицу Дагмера, немного разгладилась.
— Господин Биглс, готовы отвечать на мои вопросы? — спросил он сухо.
— Да, — без промедления ответил он.
— Куда делись деньги, которые вы получили от лорда Детрейна за свою дочь?
— Проиграл в карты.
Я мысленно присвистнула от удивления.
Нет, я была в курсе, что мой отец слишком увлекается азартными играми. Он зачастую засиживался с друзьями до рассвета. Это очень раздражало мать. Еще бы! Пьяный гогот, громкие разговоры, крики и споры разносились по дому зачастую до самого рассвета. И встречалась эта компания не реже, чем раз в неделю. Но мне казалось, что отец всегда знал меру. На моей памяти он никогда не проигрывался в пух и прах. Ну, если не брать в расчет ту печатку, которое он отдал другу в игровом запале. Напротив, чаще всего отец оставался в плюсе.
И десять тысяч золотом. Это же целое состояние! Как можно было все спустить на ветер? Причем времени-то прошло всего ничего — не больше двух месяцев. Даже меньше, если учесть тот факт, что мой отец, как оказалось, уже пытался связаться с Максом и потребовать еще денег.
— А вы, однако, азартный человек, господин Биглс, — насмешливо протянул Дагмер.
— Да, всегда таким был, — не стал с ним спорить тот. — Но удача перестала благоволить мне. И все из-за Стефании.
— А мама-то тут при чем? — невольно вырвалось у меня.
Дагмер метнул на меня предостерегающий взгляд, и я вновь понятливо зажала рот ладонью.
Ой. Совсем забыла, что лучше мне помалкивать.
— Причем тут госпожа Биглс? — повторил мой вопрос Дагмер. — Если я верно понимаю, она умерла несколько лет назад. Задолго до начала вашего финансового краха.
— Ее смерть и послужило началом этого краха. — В голосе отца внезапно прорезалась злость. — Ведьмой она была. Даже после смерти решила не оставлять меня в покое. То и дело ночью я слышу ее шепот. То, как она зовет меня по имени. А иногда прохожу мимо зеркала — и как будто вижу ее смутный силуэт. Пришлось всех их разбить.
Дагмер посмотрел на меня.
— Надо же, — обронил с изумлением. — И дар медиума тебе, как выясняется, достался от отца. Это редкое явление. Обычно магические способности переходят от матери к дочери, от отца к сыну. Как, например, я получил свои способности.
— Что еще за дар медиума?
Стоило Дагмеру немного отвлечься, как отец начал приходить в себя. Изо всех сил напрягся, так, что на шее вздулись черные жилы, пытаясь скинуть путы. Но опять осел в кресле, едва Дагмер вновь обратил на него все свое внимание.
— Так что там с проклятием? — спросил он. — Почему вы так считаете, что смерть Стефании связана с вашим разорением?
— Уверен, она совершила какой-то ритуал, — проговорил отец. — Я тогда увлекся Мариам. Хорошенькая молоденькая служанка… Любой мужчина бы меня понял.
— Не обобщайте, не любой, — скептически возразил Дагмер. Жестко скомандовал, когда отец осекся от его замечания: — Продолжайте!
— Пойми верно, Мариам не была первой моей любовницей. — Отец взахлеб принялся рассказывать дальше. — Я частенько позволял себе… ну скажем так, некоторые шалости. Стефания, конечно, знала об этом. Да я и не считал нужным скрывать это. В конце концов, это в мужской натуре. Мы редко бываем однолюбами.
Дагмер отчетливо скрипнул зубами в ответ на столь сомнительное заявление, но промолчал. Видимо, не желал прервать приступ откровенности.
— В общем, Стефания всегда смотрела на мои развлечения сквозь пальцы. — Отец высокомерно приосанился в объятиях чар. — Даже, как мне кажется, была рада, когда у меня завязывалась очередная интрижка.
Кстати. А скорее всего, отец прав. Увы, любовь между моими родителями если когда-то и была, то давным-давно миновала. Мать терпеть не могла отца. Их постоянные ссоры и шумные скандалы — лучшее тому подтверждение.
Попросил ли отец у меня прощения? Естественно, нет. Напротив, он жутко обиделся на мать за то, что она допустила подобную ситуацию. Мол, должна была вмешаться в игру и не дать ему потерять любимое украшение. И уж тем более она не имела никакого права вмешиваться в процесс моего воспитания. Мало ли, что наказали меня ни за что. В любом случае, это послужит мне уроком и покажет, что всегда и во всем надо слушаться родителей.
И таких случаев было не один и не два. Никто не смел ставить под сомнение решения моего отца. Никто не смел перечить ему. Если он ошибается — то никто не должен говорить ему об этом. Он всегда и во всем прав. И это не обсуждается!
— Ну хорошо, — с легкой ноткой недовольства протянул Дагмер. — Господин Биглс, что у вас произошло?
— С чего вы взяли, что у меня что-то произошло? — огрызнулся отец. — У меня все в полном порядке. Я живу так, как хочу. И плевать хотел на предателей, которые бросили меня в тяжелой ситуации.
После чего обжег меня злым взглядом.
Ага. Стало быть, это он обо мне говорит.
— Вы считаете дочь предательницей? — верно интерпретировал его слова Дагмер.
— Еще как считаю, — хмуро подтвердил отец. — Позор моих седин! Взял бы — и удушил собственными руками! Ненавижу!
На последнем слове он едва не сорвался на противный визг. Дагмер на короткий миг приложил указательный палец ко лбу отца — и тот тут же затих, осоловело заморгав.
— И каким же образом Хельга вас предала? — продолжил Дагмер беседу, напоминающую самый настоящий допрос.
— А вы разве не видите, в какой нищете я вынужден жить?
Отец теперь говорил ровно и без яростного надрыва. И от этого становилось еще страшнее. То есть, он действительно верит во все сказанное.
— И-и? — удивленно протянул Дагмер. — Я все равно не понимаю. Какое отношение Хельга имеет к этому?
— Самое прямое, — сухо ответил отец. — Она ведь теперь у нас в роскоши купается. Греет постель высшему лорду. А благодаря кому она так удачно в жизни устроилась?
Дагмер дернул щекой, как будто прогонял невидимого комара. Я уже достаточно узнала его привычки, чтобы понимать — это признак сильнейшего раздражения. Но отец вряд ли заподозрил неладное, потому что продолжил с еще большим апломбом.
— Лишь благодаря мне у нее все это есть! — заявил он. — Если бы я не подсуетился с договором, то Хельга ничего бы не получила!
— Между прочим, я читал этот договор.
Отец осекся, замерев с открытым ртом. Такого поворота он явно не ожидал.
— Читали? — переспросил растерянно.
— Ага, — подтвердил Дагмер. — Вы не просто отказались от дочери, господин Биглс. Вы продали ее. И продали за большие деньги.
— Ну, не такие уж и большие, — попробовал возразить отец.
— Десять тысяч золотом, — напомнил Дагмер. — Целое состояние. И получили вы его только благодаря Хельге.
Отец насупился и сердито засопел, всем своим видом выказывая недовольство.
— И что? — спросил с вызовом. — Пусть так. Однако эти деньги закончились. А Хельга не захотела помочь мне! Хотя обязана была. Она моя дочь. И как дочь должна поддерживать во всем своего отца.
— Не понял, — честно признался Дагмер, оборвав поток обвинений в мой адрес. — А каким именно образом Хельга должна была вам помочь?
— Когда закончились деньги, я написал лорду Детрейну, — неохотно сказал отец. — Потребовал, чтобы мне дали еще столько же золота. В конце концов, почему бы и нет? Хельге все еще нет восемнадцати. Ее день рождения через месяц. А значит, лорд Детрейн нарушил закон, оставив ее у себя. Я мог бы устроить такой скандал, что ему точно мало не показалось бы. И, к слову, в своем послании я подробнейшим образом расписал все негативные последствия для лорда, если вдруг получу отказ.
Дагмер кашлянул, безуспешно сдерживая улыбку. По всей видимости, его позабавили угрозы моего отца. Но усилием воли он остался серьезным.
— Как понимаю, Максимилиан проигнорировал ваши угрозы, — без тени вопроса проговорил он.
— Не просто проигнорировал, — обиженно ответил отец. — Через пару дней со мной связался какой-то тип. Крайне мерзкий! Представился его поверенным. И… И…
Отец запнулся и жалобно сморщился, как будто собирался разрыдаться взахлеб. Это было настолько неожиданное зрелище, что я с трудом удержалась от желания украдкой ущипнуть себя. Уж не сплю ли я? Чтобы отец так расстроился из-за обычного разговора? Да быть того не может!
— И что сделал этот крайне мерзкий тип? — без малейшего сочувствия спросил Дагмер.
— Наговорил мне кучу гадостей. — Отец не удержался и шмыгнул носом, как будто и впрямь готов был пустить слезу. — Когда я его увидел, то с трудом сдержал смех. Мелкий, плюгавый какой-то, в огромных очках. Я бы его одной левой уложил. Да только он связался со мной через амулет. Знал, небось, что так будет безопаснее. Крыса. Как есть крыса. И вид у него крысячий.
— А, — догадливо протянул Дагмер. — Вы общались с господином Рейтсом. Теперь понимаю ваши эмоции. Человек он и впрямь весьма… м-м… своеобразный.
— Не человек он, а кровопийца, — хмуро буркнул отец. — Вцепился в меня подобно клещу. Документами тряс. Да еще убедительный такой, гад. И я понял, что лучше не лезть. Что лорд Детрейн меня с лица земли сотрет, если я осмелюсь еще хоть раз побеспокоить его или, тем более, Хельгу.
Надо же. А ведь Максимилиан ни словом не обмолвился об этом в нашу последнюю встречу. И, судя по всему, Дагмер тоже был не в курсе этой попытки шантажа.
— Вот я и говорю, что готов проклясть Хельгу, — мрачно завершил отец. — Она отказалась от меня! От своего отца! Бросила в беде. Разве так поступают хорошие дети?
— А разве хорошие родители продают своих детей? — вопросом на вопрос ответил Дагмер. Раздраженно махнул рукой, когда отец вскинулся было возразить, и с нажимом добавил: — Оставим этот спор. Я понял причины вашего негодования. Но объясните мне, куда вы потратили все деньги? Десять тысяч золотом — это очень много. Как вижу, помимо этого вы умудрились продать все ценное из дома.
— Не продал, — возразил ему отец. — Это Мариам все забрала.
— Ваша вторая жена?
Надо же. Откуда Дагмер знает, как ее зовут?
А впрочем, помнится, в самом начале нашего знакомства, еще до свадьбы, он обмолвился, что тщательнейшим образом собрал всю возможную информацию о моем прошлом — настолько его заинтересовал мой дар.
— Да, она, — подтвердил отец. — Мелкая воровка. Опоила меня какой-то дрянью. А пока я спал — вывезла, считай, все имущество отсюда.
— Вот как? — Дагмер высоко вскинул брови. Вкрадчиво поинтересовался: — А почему она так поступила?
— Потому что баба дурная, — буркнул отец. — А с баб какой спрос? Недаром говорят: волос долог, да ум короток.
Я спрятала в уголках рта печальную усмешку. Эта поговорка была мне слишком хорошо известна. Любимая присказка отца, которую он повторял с десяток раз в день. Извечный его ответ на любой вопрос, на любую просьбу или претензию матери.
Дагмер опять дернул щекой, но проглотил возражение.
— Так все-таки, куда вы потратили все деньги? — повторил вместо этого недавний вопрос.
Отец очень не хотел отвечать. Он весь набычился.
— Куда-куда, — проворчал себе под нос. — Куда надо было. И вообще, это не ваше дело!
— Ошибаетесь, — мягко не согласился с ним Дагмер. — Еще как мое. Потому что с некоторых пор вы, как-никак, мой родственник. Пусть и не по крови.
— Родственник? — изумился отец. — Это еще как? И кто вы вообще такой?
— Лорд Гессен к вашим услугам. — Дагмер ограничился коротким кивком, в котором мне почудилось нечто издевательское, а не вежливое. Помедлил немного и довершил: — С недавнего времени я супруг вашей дочери, господин Биглс.
— Супруг моей дочери?.. — ошарашенно переспросил отец. — Хельги, что ли?
Хм-м… Опять он говорит так, как будто у него есть и вторая дочь. Интересно.
Дагмер чуть дернул бровью, видимо, тоже отметив эту занятную деталь.
— А ты шустра, — с непонятным восхищением выдохнул отец, переведя на меня взгляд. — Вся в мать. Из одной постели в другую перепрыгнула. Да так удачно.
Дагмер аж скрипнул зубами от столь фривольного замечания.
— Господин Биглс, — прошелестел негромко. — Еще раз повторяю: следите за своим языком. Мне неприятно слышать, как вы оскорбляете мою законную супругу. И, честное слово, я не посмотрю на то, что вы ее отец.
— И что ты мне сделаешь? — ехидно осведомился отец, мгновенно отказавшись от вежливого тона. — Вот именно, что я ее отец. А следовательно, имею полное право…
Понятия не имею, как он собирался завершить фразу. Потому что Дагмер стремительно взмахнул рукой.
Нет, он не влепил моему отцу пощечину, как мне вначале почудилось. Даже не стал к нему притрагиваться. Просто врезал новой порцией каких-то чар.
Отец обмяк в путах, удерживающих его в кресле. Его глаза до предела заполнились равнодушной мутью, из уголка рта потянулась белесая ниточка слюны.
— Все, я устал, — спокойно констатировал Дагмер, искоса глянув на меня. — Прости, Хельга. Видит небо, я пытался быть вежливым с твоим отцом. Но это выше моих сил.
— Я понимаю, — тихо сказала я.
— По-хорошему у нас разговор не получился. — Дагмер пожал плечами. — Теперь беседа пойдет по моим правилам. Хельга, еще раз повторяю. Тебе лучше отвернуться.
— Не переживай за меня, — ответила я. — Я справлюсь.
— Как знаешь. В таком случае, приступлю к настоящему допросу.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Дагмер повыше подтянул закатанные рукава рубашки. Сделал шаг к креслу, встав вплотную к моему отцу. Приложил раскрытую ладонь к его лбу и замер, как будто пытался измерить его температуру.
Некоторое время ничего не происходило. Отец все так же сидел смирно, не сопротивляясь. В его пустом взгляде не было ни капли каких-либо эмоций. Он как будто вообще не понимал, где находится.
— Ну же… — прошептал себе под нос Дагмер. — Вы упрямы, господин Биглс. Да только я упрямее.
То есть, какое-то сопротивление мой отец ему все-таки оказывает?
Стоило мне так подумать, как тот неожиданно захрипел. Выгнулся дугой, и колдовская паутина вокруг него опасно затрещала, натянутая до предела. Во все стороны полетели клоки пенной слюны, щедро окрашенные розовым. Должно быть, он умудрился прикусить себе язык.
Я знала, что не должна мешать Дагмеру. В конце концов, сама решила увидеть процесс ментального допроса собственными глазами. Поэтому не позволяла себе даже громкого вздоха — лишь бы не помешать.
Дагмер сжал губы так сильно, что они превратились в тонкие бескровные линии. Воздух вокруг него потрескивал от скопленной энергии. Казалось, щелкни пальцами — и произойдет самый настоящий взрыв.
Отец на короткий миг расслабленно обмяк в путах. Я едва успела обрадоваться, что все закончилось, как он вновь забился. На этот раз еще отчаяннее, не обращая внимания на то, что тончайшими нитями чар режет себе кожу. По его шее побежали крупные капли крови, промочив ворот рубашки.
Я торопливо прижала ладонь ко рту, удерживая себя от испуганного вскрика. Нет, Хельга, молчи! Не смей вмешиваться!
И неожиданно все прекратилось. Отец осел в изнеможении. Запрокинул голову, часто и тяжело дыша.
Дагмер не торопился убрать руку от его лба. Он бесстрастно смотрел на него, словно желая определить, не разыгрывает ли мой отец поражение.
Прошло, наверное, не больше минуты. Однако мне она показалась настоящей вечностью. Но, наконец, глубокая морщина, расколовшая переносицу Дагмера, немного разгладилась.
— Господин Биглс, готовы отвечать на мои вопросы? — спросил он сухо.
— Да, — без промедления ответил он.
— Куда делись деньги, которые вы получили от лорда Детрейна за свою дочь?
— Проиграл в карты.
Я мысленно присвистнула от удивления.
Нет, я была в курсе, что мой отец слишком увлекается азартными играми. Он зачастую засиживался с друзьями до рассвета. Это очень раздражало мать. Еще бы! Пьяный гогот, громкие разговоры, крики и споры разносились по дому зачастую до самого рассвета. И встречалась эта компания не реже, чем раз в неделю. Но мне казалось, что отец всегда знал меру. На моей памяти он никогда не проигрывался в пух и прах. Ну, если не брать в расчет ту печатку, которое он отдал другу в игровом запале. Напротив, чаще всего отец оставался в плюсе.
И десять тысяч золотом. Это же целое состояние! Как можно было все спустить на ветер? Причем времени-то прошло всего ничего — не больше двух месяцев. Даже меньше, если учесть тот факт, что мой отец, как оказалось, уже пытался связаться с Максом и потребовать еще денег.
— А вы, однако, азартный человек, господин Биглс, — насмешливо протянул Дагмер.
— Да, всегда таким был, — не стал с ним спорить тот. — Но удача перестала благоволить мне. И все из-за Стефании.
— А мама-то тут при чем? — невольно вырвалось у меня.
Дагмер метнул на меня предостерегающий взгляд, и я вновь понятливо зажала рот ладонью.
Ой. Совсем забыла, что лучше мне помалкивать.
— Причем тут госпожа Биглс? — повторил мой вопрос Дагмер. — Если я верно понимаю, она умерла несколько лет назад. Задолго до начала вашего финансового краха.
— Ее смерть и послужило началом этого краха. — В голосе отца внезапно прорезалась злость. — Ведьмой она была. Даже после смерти решила не оставлять меня в покое. То и дело ночью я слышу ее шепот. То, как она зовет меня по имени. А иногда прохожу мимо зеркала — и как будто вижу ее смутный силуэт. Пришлось всех их разбить.
Дагмер посмотрел на меня.
— Надо же, — обронил с изумлением. — И дар медиума тебе, как выясняется, достался от отца. Это редкое явление. Обычно магические способности переходят от матери к дочери, от отца к сыну. Как, например, я получил свои способности.
— Что еще за дар медиума?
Стоило Дагмеру немного отвлечься, как отец начал приходить в себя. Изо всех сил напрягся, так, что на шее вздулись черные жилы, пытаясь скинуть путы. Но опять осел в кресле, едва Дагмер вновь обратил на него все свое внимание.
— Так что там с проклятием? — спросил он. — Почему вы так считаете, что смерть Стефании связана с вашим разорением?
— Уверен, она совершила какой-то ритуал, — проговорил отец. — Я тогда увлекся Мариам. Хорошенькая молоденькая служанка… Любой мужчина бы меня понял.
— Не обобщайте, не любой, — скептически возразил Дагмер. Жестко скомандовал, когда отец осекся от его замечания: — Продолжайте!
— Пойми верно, Мариам не была первой моей любовницей. — Отец взахлеб принялся рассказывать дальше. — Я частенько позволял себе… ну скажем так, некоторые шалости. Стефания, конечно, знала об этом. Да я и не считал нужным скрывать это. В конце концов, это в мужской натуре. Мы редко бываем однолюбами.
Дагмер отчетливо скрипнул зубами в ответ на столь сомнительное заявление, но промолчал. Видимо, не желал прервать приступ откровенности.
— В общем, Стефания всегда смотрела на мои развлечения сквозь пальцы. — Отец высокомерно приосанился в объятиях чар. — Даже, как мне кажется, была рада, когда у меня завязывалась очередная интрижка.
Кстати. А скорее всего, отец прав. Увы, любовь между моими родителями если когда-то и была, то давным-давно миновала. Мать терпеть не могла отца. Их постоянные ссоры и шумные скандалы — лучшее тому подтверждение.
