Передо мной предстал вполне себе обычный молодой человек всего на несколько лет меня старше. Долговязый, худющий, как не знаю кто. И с длинным крючковатым носом. Правда, его темный сюртук был пошит из очень качественного сукна, и неизвестный мне портной сделал все возможное, чтобы скрыть излишнюю худобу несчастного. Новенькие сапоги из дорогой кожи были начищены до такого блеска, что слепили глаза. По всей видимости, деньги у незнакомца водятся. Правда, в таком случае непонятно, почему он заглянул в столь непримечательное питейное заведение.
-- Девушке нравится, -- задумчиво повторил незнакомец и внимательно посмотрел на меня, словно только сейчас заметил мое присутствие.
Я почувствовала, что краснею. Поспешно закрыла рот и развернулась обратно. Взяла в руки вилку и принялась мрачно ковыряться в совершенно остывшей картошке, к которой так и не притронулась ранее. Еще не хватало, чтобы этот не пойми кто расценил мой невольный интерес к его персоне так, будто я скучаю в одиночестве и завлекаю мужчин взглядами.
Увы, по всей видимости, именно так он и решил, поскольку пару минут спустя остановился рядом со столом, за которым я расположилась.
-- Позволите? -- негромко поинтересовался он, кивнув на лавку напротив меня.
Вместо ответа я с демонстративным удивлением обвела пустынный зал взглядом. Кашлянула и развязно спросила:
-- А что, мест больше нет? Обязательно за одним столом тесниться надо?
Незнакомец как-то странно хмыкнул и все равно опустился на лавку. Предупредительный трактирщик, видимо, получивший от него неплохие деньги, шустро поставил перед ним такой же графин, как у меня. А еще через несколько минут на столе как-то сами собой образовались тарелки с закусками: домашним ноздреватым сыром, нарезанным крупными ломтями, колбасой. Трактирщик притащил даже соленые огурчики и прочие домашние соления.
В моем животе гулко забурчало при виде такого изобилия. Надо же, а мне предложили всего лишь какую-то жареную картошку. Сколько же этот незнакомец дал трактирщику? Неужели целый золотой?
-- Что-нибудь еще? -- подобострастно спросил хозяин заведения, склонившись перед столом в глубоком поклоне и нервно комкая в руках фартук.
-- Пока нет. -- Парень покачал головой. -- Идите. Если понадобишься -- я кликну. А пока не мешай.
Вроде бы, он сказал это совершенно спокойно. Но неожиданно в тоне проскользнула такая властность, что я сама едва не встала и не отправилась восвояси, лишь бы не мозолить своим видом вздумавшему отдохнуть господину. И я посмотрела на него по-новому. Ого, как он умеет! Интересно, кто таков?
Остатки здравого смысла, которые еще не успели утонуть в самогоне, подсказывали мне, что некрасиво первой начинать расспросы. Особенно в такой ситуации. Поэтому я твердо решила помалкивать, лишь в очередной раз плеснула себе в кружку. Хм-м, а ведь графин как-то странно полегчал. Неужели я уже столько прикончить успела? Вроде бы, старалась не наливать себе до краев.
-- Давайте выпьем за знакомство, -- неожиданно предложил загадочный молодой человек и в свою очередь щедро налил себе уже из своего графина.
-- Давайте, -- вяло согласилась я. Подумала немного и добавила: -- Алекса.
-- Дариан, -- ответил мой сосед по столу, и наши кружки с негромким стуком сошлись.
На этот раз алкоголь показался мне особенно крепким. Самогон огненным шаром промчался по моему пищеводу и упокоился в желудке, а я неполную минуту дышала ртом и смахивала с ресниц слезы.
-- Угощайся. -- Дариан, мгновенно оставивший вежливый тон, подвинул ко мне ближе тарелку со всевозможными солениями.
Ради приличия я выбрала один маленький склизкий грибочек и отправила его в рот. А картошку есть все равно не буду!
-- Ты бы лучше посущественнее чем закусила, -- не выдержав, проговорил Дариан. -- Или напиться хочешь?
-- Хочу, -- мрачно протянула я. Помолчала немного и вдруг всхлипнула. -- И вообще, я жирная корова!
-- Приятно познакомиться, а я длинный глист, -- ни капли не удивившись, ответил Дариан. И наши кружки опять сошлись с глухим стуком.
Если честно, после этой порции самогона мое сознание начало путаться. Дальнейшее я запомнила урывками. Мы еще выпили, по-моему, даже не один раз. Затем я с горестными завываниями поведала новому знакомому о предателе-женихе и моей так называемой подруги. А он в свою очередь рассказал мне не менее драматичную историю. Оказалось, что этим утром он тоже разочаровался в возлюбленной. Кстати, по иронии судьбы их свадьба была назначена на тот же день, что и у нас с Гровером. Но пару часов назад Дариан обнаружил свою единственную и ненаглядную в объятиях лучшего друга, так же, как и я, не вовремя заглянув в гости. Они, кстати, даже не смутились, когда на пороге предстал разъяренный Дариан. Именно тогда он услышал в свой адрес столь обидное определение. Ну, помимо прочих оскорблений. Ами, а именно так звали невесту Дариана, рассказала ему все, что о нем думала. Мол, и замуж за него решила выйти лишь из-за денег, и раздражает он ее, и вообще урод полный. То ли дело Рикардо!
Рикардо лишь ехидно ухмылялся, продолжая держать девушку в своих объятиях. Дариан сперва хотел вызвать его на смертельный поединок, но потом плюнул -- и ушел. По дороге увидел этот трактир, подумал, что горе принято топить в вине. В общем, так мы и встретились.
На этом месте его рассказа самогон у нас кончился. Трактирщик долго убеждал нас, что нам якобы хватит, пытался вызнать мой адрес, чтобы нанять экипаж и отправить от греха подальше. К вечеру питейное заведение начало заполняться людьми, и пожилой мужчина упорно толковал мне, что у пьяной девушки могут возникнуть проблемы.
Такая забота неожиданно растрогала меня до слез, и я опять заревела в полный голос. Надо же, а сперва этот трактирщик показался мне гадом редкостным. А он просто переживал за меня.
Дариан заплетающимся голосом пытался уверить трактирщика, что рядом с ним мне нечего опасаться. Затем мы устали спорить, прихватили графин, который с огромной неохотой трактирщик нам все-таки продал, и отправились гулять по улицам города.
Вроде бы, мы пили на набережной, со всем мыслимым удобством расположившись на широком каменном парапете. Пару раз нас пытались забрать городские патрули, но после краткого обмена репликами с моим спутником стражники шли дальше. Интересно, что он им говорил? Затем Дариан едва не рухнул в реку -- и мы отправились дальше.
Потом моя память сохранила воспоминание о храме всех богов, расположенном на главной площади Гроштера. Наверное, мы вели себя слишком шумно, поскольку Дариан долго о чем-то ругался со священником. И -- провал в сознании. Больше я не запомнила ничего. Наверное, оно и к лучшему.
Более отвратительного пробуждения у меня никогда не было. Казалось, что у меня болело все тело, а особенно -- голова. Боль пульсировала острыми вспышками в висках, многократно усиливаясь при малейшей попытке пошевелиться. А еще меня просто зверски тошнило. Я боялась открыть рот, опасаясь, что все съеденное и выпитое вчера немедленно попроситься наружу.
Но куда больше меня тревожило то, что я не запомнила окончание вечера. Где я? Что со мной? Неужели заснула где-нибудь на улице, и меня подобрал городской патруль, а затем отправил в каталажку? Ох, вот позору-то будет, когда выяснится, что я не какая-то там гулящая девка, а единственная дочь виера Грэга Гриана!
Хотя по здравому размышлению я поняла, что это далеко не худший вариант. А вдруг меня подобрал какой-нибудь любитель молоденьких пьяных девушек? И всю ночь развлекался со мной, пользуясь моим беспомощным состоянием.
Ужаснувшись, я медленно приоткрыла один глаз. С величайшим трудом повела головой из стороны в сторону, готовая увидеть все, что угодно.
Хвала богине-матери, я валялась не в каком-то там грязном переулке, а лежала на чистом постельном белье в большой и весьма симпатично обставленной спальне. Здесь царил приятный полумрак, но из-за плотно закрытых гардин то и дело прорывался веселый солнечный лучик, доказывающий, что на дворе давно день.
Смутило меня то, что платья и туфель на мне не было. Но по моим ощущениям никакого насилия надо мной не произвели, и это уже неплохо в сложившейся ситуации. Ну и радует, что белье мне оставили.
А в следующее мгновение справа от меня раздался измученный стон, и я аж подпрыгнула от неожиданности. Ой, а это что такое? Или вернее сказать -- кто?
-- Голова, -- просипел мой вчерашний знакомый, откидывая одеяло с лица. -- О бог-отец и бог-сын, как же болит голова!
Затем уставился на меня с таким ужасом, что мне невольно стало смешно. Понимаю, что в такой ситуации скорее плакать надо, но Дариан глядел на меня так, будто рядом оказалось отвратительное чудовище, покрытое слизью.
При мысли о чудовище я мгновенно помрачнела. Как-то разом вспомнился и Гровер, и Олесса, и их шуточки в мой адрес. Вспомнив, что для полноты счастья я к тому же не совсем одета, поспешно нырнула под покрывало.
-- Алекса, верно? -- слабым голосом осведомился Дариан.
-- Угу. -- Я кивнула и на всякий случай уточнила. -- А ты... вы... Дариан, да?
-- Ага. -- Тот откинул было одеяло, но тут же испуганно икнул и натянул его обратно, поскольку выяснилось, что и он лежит в одном нижнем белье.
Некоторое время мы молча лежали по разные стороны огромной кровати и с опаской глядели друг на друга. Почему-то в этот момент меня интересовала лишь одна вещь: было ли между нами что-нибудь, и если было -- предохранялись ли мы? Как-то не готова я стать матерью в двадцать лет и уж тем более не планировала забеременеть от первого встречного.
Мучимая этими сомнениями, я попыталась ощупать себя под одеялом. Да нет, вроде бы, все в порядке. Я готова поручиться, что интима у меня прошлой ночью не было. Вряд ли бы после этого Дариан поволок меня в ванную, чтобы смыть, так сказать, следы преступления. Особенно если учесть, в каком плачевном состоянии он находится сейчас.
-- Господин Дариан! -- В следующий момент в дверь вежливо постучались. -- Позвольте войти?
-- Да, Гисберт, конечно! -- обрадованно воскликнул Дариан, посветлев лицом. Затем проговорил, старательно избегая даже мимолетного взгляда в мою сторону: -- Это мой слуга. У него и узнаем, как мы попали вчера сюда.
Я поморщилась, не особенно вдохновленная перспективой того, что о моем позоре узнает еще и некий Гисберт. Но с другой стороны -- что сделано, то сделано. Самой интересно, как я вчера набедокурила. И я с любопытством уставилась на дверь, на всякий случай подтянув одеяло повыше.
В спальню вошел высокий мужчина лет пятидесяти, сухощавый и с красивой сединой на висках. Остановился сразу после порога, одернул полы длинного черного фрака дворецкого и спокойным тоном без малейшей нотки неудовольствия и осуждения проговорил:
-- Господин Дариан и госпожа Алекса! Прикажете подать завтрак сюда или спуститесь в обеденный зал?
Теперь уже я испуганно икнула. Ой, а откуда это он знает мое имя? Неужели я имела глупость вчера представиться ему? И сколько еще людей знают, что Алекса Гриан вчера напилась до такой степени, что ее потянуло на всевозможные подвиги?
-- Гисберт, стало быть, ты знаешь имя моей... э-э-э... знакомой? -- удивленно спросил Дариан.
-- Конечно, господин, -- все так же ровно проговорил дворецкий. -- Кстати, позвольте поздравить вас с женитьбой. Рад, что ваш особняк обзавелся новой хозяйкой.
Я застыла, потрясенно раззявив рот. О чем это он? Какая женитьба? Вроде бы, Дариан вчера клялся, что ни за что не вернется к своей неверной Ами, разорвет помолвку и вообще знать ее больше не хочет. Неужели под воздействием паров алкоголя он передумал и каким-то образом умудрился с ней помириться? А я тогда где была в это время? У меня такое чувство, что мы с ним не расставались прошлым вечером.
Если судить по круглым от изумления глазам Дариана, то для него известие о появлении в его дома некой новой хозяйки тоже стала новостью.
-- Новая хозяйка? -- наконец, издал он полустон-полувздох умирающей мыши.
-- Да, господин. -- Дворецкий вежливо наклонил голову. Сделал внушительную паузу и милостиво добавил, догадавшись о причине нашего недоумения: -- Я говорю о госпоже Алексе Врейн, в девичестве -- Гриан.
-- Что?!
Я так и не поняла, кому принадлежал этот пораженный вскрик -- мне или Дариану. А скорее всего, нам обоим.
В комнате после этого воцарилась такая мертвая тишина, что стало слышно, как где-то извне тикают часы.
-- Я распоряжусь подать завтрак в обеденном зале, -- обронил дворецкий, едва заметно улыбаясь. Развернулся и вышел, ничего больше не добавив.
Я выпростала из-под одеяла правую руку. С настоящим отчаянием уставилась на брачную татуировку, обхватившую запястье. Изысканное кружево багрово-черных линий, складывающихся в имя моего нового мужа, еще немного зудело. Но прежде я не обращала на это внимания -- слишком болела у меня голова.
Дариан тоже принялся мрачно изучать свою руку. В его татуировке можно было без труда прочитать мое имя.
-- Дела, -- наконец, хмуро протянул он.
Я промолчала. Ну что же, по крайней мере, теперь понятно, о чем ругался Дариан со священником. Видимо, тот наотрез отказался связывать судьбы двух вусмерть пьяных личностей, логично предположив, что на следующее утро они протрезвеют и придут в настоящий ужас от содеянного. Любопытно, каким образом Дариан заставил его переменить мнение? Впрочем, деньги способны и не на такие чудеса, а по всему видно, что мой новоявленный муж в средствах не нуждается. Хотя бы в этом повезло.
-- Я даже не знаю, что сказать, -- протянул Дариан и запустил обе руки в свою шевелюру. От избытка эмоций выдрал приличный клок волос, но, по-моему, даже не заметил это.
Я же в этот момент напряженно размышляла о том, почему мне кажется знакомой его фамилия. Врейн. Дариан Врейн. Знакомый отца? Даже не знаю, успокоило бы меня это или испугало еще сильнее. С одной стороны, конечно, радует, что я вышла замуж не за бродягу из подворотни. Но с другой стороны... Ой, даже не хочется перечислять, какие у меня могут возникнуть проблемы! Отец наверняка будет в ярости, узнав про мои похождения. А какие шуточки начнут ходить обо мне в высшем свете Гроштера! Я, конечно, никогда не была частой посетительницей всех этих званых приемов и ужинов, лишь изредка составляла компанию отцу, и то после его долгих уговоров. Но все равно. Неприятно осознавать, что ему придется краснеть за меня. И это непременно скажется на его работе и деловой репутации.
-- Гриан, -- вдруг вымолвил Дариан. -- Алекса Гриан. Вы, случаем, не дочь виера Грэга Гриана?
-- Да, дочь, -- неохотно подтвердила я. Помолчала немного и осторожно осведомилась. -- А вы знакомы?
-- Ну, можно и так сказать, -- почти не разжимая губ, обронил Дариан.
Я настороженно ожидала продолжения. Что-то мне не понравилось то, как это было сказано.
Дариан между тем принялся обматывать вокруг своих бедер одеяло, видимо, намереваясь встать. Правда, тут же потерпел в этом поражение, поскольку я упорно держала свой край, не желая предстать перед ним в одном белье. После нескольких минут ожесточенной и безмолвной борьбы, когда каждый тянул одеяло на себя, Дариан уныло вздохнул и встал так, решив проявить снисхождение.
-- Девушке нравится, -- задумчиво повторил незнакомец и внимательно посмотрел на меня, словно только сейчас заметил мое присутствие.
Я почувствовала, что краснею. Поспешно закрыла рот и развернулась обратно. Взяла в руки вилку и принялась мрачно ковыряться в совершенно остывшей картошке, к которой так и не притронулась ранее. Еще не хватало, чтобы этот не пойми кто расценил мой невольный интерес к его персоне так, будто я скучаю в одиночестве и завлекаю мужчин взглядами.
Увы, по всей видимости, именно так он и решил, поскольку пару минут спустя остановился рядом со столом, за которым я расположилась.
-- Позволите? -- негромко поинтересовался он, кивнув на лавку напротив меня.
Вместо ответа я с демонстративным удивлением обвела пустынный зал взглядом. Кашлянула и развязно спросила:
-- А что, мест больше нет? Обязательно за одним столом тесниться надо?
Незнакомец как-то странно хмыкнул и все равно опустился на лавку. Предупредительный трактирщик, видимо, получивший от него неплохие деньги, шустро поставил перед ним такой же графин, как у меня. А еще через несколько минут на столе как-то сами собой образовались тарелки с закусками: домашним ноздреватым сыром, нарезанным крупными ломтями, колбасой. Трактирщик притащил даже соленые огурчики и прочие домашние соления.
В моем животе гулко забурчало при виде такого изобилия. Надо же, а мне предложили всего лишь какую-то жареную картошку. Сколько же этот незнакомец дал трактирщику? Неужели целый золотой?
-- Что-нибудь еще? -- подобострастно спросил хозяин заведения, склонившись перед столом в глубоком поклоне и нервно комкая в руках фартук.
-- Пока нет. -- Парень покачал головой. -- Идите. Если понадобишься -- я кликну. А пока не мешай.
Вроде бы, он сказал это совершенно спокойно. Но неожиданно в тоне проскользнула такая властность, что я сама едва не встала и не отправилась восвояси, лишь бы не мозолить своим видом вздумавшему отдохнуть господину. И я посмотрела на него по-новому. Ого, как он умеет! Интересно, кто таков?
Остатки здравого смысла, которые еще не успели утонуть в самогоне, подсказывали мне, что некрасиво первой начинать расспросы. Особенно в такой ситуации. Поэтому я твердо решила помалкивать, лишь в очередной раз плеснула себе в кружку. Хм-м, а ведь графин как-то странно полегчал. Неужели я уже столько прикончить успела? Вроде бы, старалась не наливать себе до краев.
-- Давайте выпьем за знакомство, -- неожиданно предложил загадочный молодой человек и в свою очередь щедро налил себе уже из своего графина.
-- Давайте, -- вяло согласилась я. Подумала немного и добавила: -- Алекса.
-- Дариан, -- ответил мой сосед по столу, и наши кружки с негромким стуком сошлись.
На этот раз алкоголь показался мне особенно крепким. Самогон огненным шаром промчался по моему пищеводу и упокоился в желудке, а я неполную минуту дышала ртом и смахивала с ресниц слезы.
-- Угощайся. -- Дариан, мгновенно оставивший вежливый тон, подвинул ко мне ближе тарелку со всевозможными солениями.
Ради приличия я выбрала один маленький склизкий грибочек и отправила его в рот. А картошку есть все равно не буду!
-- Ты бы лучше посущественнее чем закусила, -- не выдержав, проговорил Дариан. -- Или напиться хочешь?
-- Хочу, -- мрачно протянула я. Помолчала немного и вдруг всхлипнула. -- И вообще, я жирная корова!
-- Приятно познакомиться, а я длинный глист, -- ни капли не удивившись, ответил Дариан. И наши кружки опять сошлись с глухим стуком.
Если честно, после этой порции самогона мое сознание начало путаться. Дальнейшее я запомнила урывками. Мы еще выпили, по-моему, даже не один раз. Затем я с горестными завываниями поведала новому знакомому о предателе-женихе и моей так называемой подруги. А он в свою очередь рассказал мне не менее драматичную историю. Оказалось, что этим утром он тоже разочаровался в возлюбленной. Кстати, по иронии судьбы их свадьба была назначена на тот же день, что и у нас с Гровером. Но пару часов назад Дариан обнаружил свою единственную и ненаглядную в объятиях лучшего друга, так же, как и я, не вовремя заглянув в гости. Они, кстати, даже не смутились, когда на пороге предстал разъяренный Дариан. Именно тогда он услышал в свой адрес столь обидное определение. Ну, помимо прочих оскорблений. Ами, а именно так звали невесту Дариана, рассказала ему все, что о нем думала. Мол, и замуж за него решила выйти лишь из-за денег, и раздражает он ее, и вообще урод полный. То ли дело Рикардо!
Рикардо лишь ехидно ухмылялся, продолжая держать девушку в своих объятиях. Дариан сперва хотел вызвать его на смертельный поединок, но потом плюнул -- и ушел. По дороге увидел этот трактир, подумал, что горе принято топить в вине. В общем, так мы и встретились.
На этом месте его рассказа самогон у нас кончился. Трактирщик долго убеждал нас, что нам якобы хватит, пытался вызнать мой адрес, чтобы нанять экипаж и отправить от греха подальше. К вечеру питейное заведение начало заполняться людьми, и пожилой мужчина упорно толковал мне, что у пьяной девушки могут возникнуть проблемы.
Такая забота неожиданно растрогала меня до слез, и я опять заревела в полный голос. Надо же, а сперва этот трактирщик показался мне гадом редкостным. А он просто переживал за меня.
Дариан заплетающимся голосом пытался уверить трактирщика, что рядом с ним мне нечего опасаться. Затем мы устали спорить, прихватили графин, который с огромной неохотой трактирщик нам все-таки продал, и отправились гулять по улицам города.
Вроде бы, мы пили на набережной, со всем мыслимым удобством расположившись на широком каменном парапете. Пару раз нас пытались забрать городские патрули, но после краткого обмена репликами с моим спутником стражники шли дальше. Интересно, что он им говорил? Затем Дариан едва не рухнул в реку -- и мы отправились дальше.
Потом моя память сохранила воспоминание о храме всех богов, расположенном на главной площади Гроштера. Наверное, мы вели себя слишком шумно, поскольку Дариан долго о чем-то ругался со священником. И -- провал в сознании. Больше я не запомнила ничего. Наверное, оно и к лучшему.
***
Более отвратительного пробуждения у меня никогда не было. Казалось, что у меня болело все тело, а особенно -- голова. Боль пульсировала острыми вспышками в висках, многократно усиливаясь при малейшей попытке пошевелиться. А еще меня просто зверски тошнило. Я боялась открыть рот, опасаясь, что все съеденное и выпитое вчера немедленно попроситься наружу.
Но куда больше меня тревожило то, что я не запомнила окончание вечера. Где я? Что со мной? Неужели заснула где-нибудь на улице, и меня подобрал городской патруль, а затем отправил в каталажку? Ох, вот позору-то будет, когда выяснится, что я не какая-то там гулящая девка, а единственная дочь виера Грэга Гриана!
Хотя по здравому размышлению я поняла, что это далеко не худший вариант. А вдруг меня подобрал какой-нибудь любитель молоденьких пьяных девушек? И всю ночь развлекался со мной, пользуясь моим беспомощным состоянием.
Ужаснувшись, я медленно приоткрыла один глаз. С величайшим трудом повела головой из стороны в сторону, готовая увидеть все, что угодно.
Хвала богине-матери, я валялась не в каком-то там грязном переулке, а лежала на чистом постельном белье в большой и весьма симпатично обставленной спальне. Здесь царил приятный полумрак, но из-за плотно закрытых гардин то и дело прорывался веселый солнечный лучик, доказывающий, что на дворе давно день.
Смутило меня то, что платья и туфель на мне не было. Но по моим ощущениям никакого насилия надо мной не произвели, и это уже неплохо в сложившейся ситуации. Ну и радует, что белье мне оставили.
А в следующее мгновение справа от меня раздался измученный стон, и я аж подпрыгнула от неожиданности. Ой, а это что такое? Или вернее сказать -- кто?
-- Голова, -- просипел мой вчерашний знакомый, откидывая одеяло с лица. -- О бог-отец и бог-сын, как же болит голова!
Затем уставился на меня с таким ужасом, что мне невольно стало смешно. Понимаю, что в такой ситуации скорее плакать надо, но Дариан глядел на меня так, будто рядом оказалось отвратительное чудовище, покрытое слизью.
При мысли о чудовище я мгновенно помрачнела. Как-то разом вспомнился и Гровер, и Олесса, и их шуточки в мой адрес. Вспомнив, что для полноты счастья я к тому же не совсем одета, поспешно нырнула под покрывало.
-- Алекса, верно? -- слабым голосом осведомился Дариан.
-- Угу. -- Я кивнула и на всякий случай уточнила. -- А ты... вы... Дариан, да?
-- Ага. -- Тот откинул было одеяло, но тут же испуганно икнул и натянул его обратно, поскольку выяснилось, что и он лежит в одном нижнем белье.
Некоторое время мы молча лежали по разные стороны огромной кровати и с опаской глядели друг на друга. Почему-то в этот момент меня интересовала лишь одна вещь: было ли между нами что-нибудь, и если было -- предохранялись ли мы? Как-то не готова я стать матерью в двадцать лет и уж тем более не планировала забеременеть от первого встречного.
Мучимая этими сомнениями, я попыталась ощупать себя под одеялом. Да нет, вроде бы, все в порядке. Я готова поручиться, что интима у меня прошлой ночью не было. Вряд ли бы после этого Дариан поволок меня в ванную, чтобы смыть, так сказать, следы преступления. Особенно если учесть, в каком плачевном состоянии он находится сейчас.
-- Господин Дариан! -- В следующий момент в дверь вежливо постучались. -- Позвольте войти?
-- Да, Гисберт, конечно! -- обрадованно воскликнул Дариан, посветлев лицом. Затем проговорил, старательно избегая даже мимолетного взгляда в мою сторону: -- Это мой слуга. У него и узнаем, как мы попали вчера сюда.
Я поморщилась, не особенно вдохновленная перспективой того, что о моем позоре узнает еще и некий Гисберт. Но с другой стороны -- что сделано, то сделано. Самой интересно, как я вчера набедокурила. И я с любопытством уставилась на дверь, на всякий случай подтянув одеяло повыше.
В спальню вошел высокий мужчина лет пятидесяти, сухощавый и с красивой сединой на висках. Остановился сразу после порога, одернул полы длинного черного фрака дворецкого и спокойным тоном без малейшей нотки неудовольствия и осуждения проговорил:
-- Господин Дариан и госпожа Алекса! Прикажете подать завтрак сюда или спуститесь в обеденный зал?
Теперь уже я испуганно икнула. Ой, а откуда это он знает мое имя? Неужели я имела глупость вчера представиться ему? И сколько еще людей знают, что Алекса Гриан вчера напилась до такой степени, что ее потянуло на всевозможные подвиги?
-- Гисберт, стало быть, ты знаешь имя моей... э-э-э... знакомой? -- удивленно спросил Дариан.
-- Конечно, господин, -- все так же ровно проговорил дворецкий. -- Кстати, позвольте поздравить вас с женитьбой. Рад, что ваш особняк обзавелся новой хозяйкой.
Я застыла, потрясенно раззявив рот. О чем это он? Какая женитьба? Вроде бы, Дариан вчера клялся, что ни за что не вернется к своей неверной Ами, разорвет помолвку и вообще знать ее больше не хочет. Неужели под воздействием паров алкоголя он передумал и каким-то образом умудрился с ней помириться? А я тогда где была в это время? У меня такое чувство, что мы с ним не расставались прошлым вечером.
Если судить по круглым от изумления глазам Дариана, то для него известие о появлении в его дома некой новой хозяйки тоже стала новостью.
-- Новая хозяйка? -- наконец, издал он полустон-полувздох умирающей мыши.
-- Да, господин. -- Дворецкий вежливо наклонил голову. Сделал внушительную паузу и милостиво добавил, догадавшись о причине нашего недоумения: -- Я говорю о госпоже Алексе Врейн, в девичестве -- Гриан.
-- Что?!
Я так и не поняла, кому принадлежал этот пораженный вскрик -- мне или Дариану. А скорее всего, нам обоим.
В комнате после этого воцарилась такая мертвая тишина, что стало слышно, как где-то извне тикают часы.
-- Я распоряжусь подать завтрак в обеденном зале, -- обронил дворецкий, едва заметно улыбаясь. Развернулся и вышел, ничего больше не добавив.
Я выпростала из-под одеяла правую руку. С настоящим отчаянием уставилась на брачную татуировку, обхватившую запястье. Изысканное кружево багрово-черных линий, складывающихся в имя моего нового мужа, еще немного зудело. Но прежде я не обращала на это внимания -- слишком болела у меня голова.
Дариан тоже принялся мрачно изучать свою руку. В его татуировке можно было без труда прочитать мое имя.
-- Дела, -- наконец, хмуро протянул он.
Я промолчала. Ну что же, по крайней мере, теперь понятно, о чем ругался Дариан со священником. Видимо, тот наотрез отказался связывать судьбы двух вусмерть пьяных личностей, логично предположив, что на следующее утро они протрезвеют и придут в настоящий ужас от содеянного. Любопытно, каким образом Дариан заставил его переменить мнение? Впрочем, деньги способны и не на такие чудеса, а по всему видно, что мой новоявленный муж в средствах не нуждается. Хотя бы в этом повезло.
-- Я даже не знаю, что сказать, -- протянул Дариан и запустил обе руки в свою шевелюру. От избытка эмоций выдрал приличный клок волос, но, по-моему, даже не заметил это.
Я же в этот момент напряженно размышляла о том, почему мне кажется знакомой его фамилия. Врейн. Дариан Врейн. Знакомый отца? Даже не знаю, успокоило бы меня это или испугало еще сильнее. С одной стороны, конечно, радует, что я вышла замуж не за бродягу из подворотни. Но с другой стороны... Ой, даже не хочется перечислять, какие у меня могут возникнуть проблемы! Отец наверняка будет в ярости, узнав про мои похождения. А какие шуточки начнут ходить обо мне в высшем свете Гроштера! Я, конечно, никогда не была частой посетительницей всех этих званых приемов и ужинов, лишь изредка составляла компанию отцу, и то после его долгих уговоров. Но все равно. Неприятно осознавать, что ему придется краснеть за меня. И это непременно скажется на его работе и деловой репутации.
-- Гриан, -- вдруг вымолвил Дариан. -- Алекса Гриан. Вы, случаем, не дочь виера Грэга Гриана?
-- Да, дочь, -- неохотно подтвердила я. Помолчала немного и осторожно осведомилась. -- А вы знакомы?
-- Ну, можно и так сказать, -- почти не разжимая губ, обронил Дариан.
Я настороженно ожидала продолжения. Что-то мне не понравилось то, как это было сказано.
Дариан между тем принялся обматывать вокруг своих бедер одеяло, видимо, намереваясь встать. Правда, тут же потерпел в этом поражение, поскольку я упорно держала свой край, не желая предстать перед ним в одном белье. После нескольких минут ожесточенной и безмолвной борьбы, когда каждый тянул одеяло на себя, Дариан уныло вздохнул и встал так, решив проявить снисхождение.
