Осторожно взял кольцо и поднес его камнем к магическому шару, плавающему под потолком. Повинуясь его быстрому жесту, тот спустился ниже, и огонь ослепительно заиграл в многочисленных гранях бриллианта.
Я нахмурилась. Что-то в этой картине было неправильно, не так.
Не выдержав, я встала и подошла ближе. Присела рядом с Густавом, пристально глядя на кольцо.
Бриллиант пропускал свет. Он не просто играл на его гранях, но проходил сквозь, ложась светлым полукругом на кожу мужчины.
Это было неправильно. Очень неправильно.
Густав покосился на меня. И сделал немыслимое! Вскочил, в пару стремительных шагов достиг окна и приложил к нему бриллиант. С силой провел им по стеклу.
— Осторож… — Крик застрял в моем горле, потому что в следующее мгновение камень разлетелся на множество блестящих осколков.
— Любопытная разновидность бриллианта, — с иронией проговорила Маргарет. — Я-то испугалась, что ты мне стекло исцарапаешь.
Я молчала. У меня в душе бурлило слишком много эмоций, поэтому это казалось наилучшим выходом. Боюсь, если я скажу сейчас хоть слово — то непременно расплачусь. Слезы и так опасно подступили к моим глазам.
— Говоришь, ты специалист по камням? — с сарказмом поинтересовался Густав, вернувшись на свое место.
Я резко встала. Отошла к окну, за которым еще клубился лиловый сумрак позднего вечера.
Да, возвращаться в дом Северина нам придется в темноте. Впрочем, полагаю, Маргарет не будет против, если мы позаимствуем из ее дома один магический шар.
О небо, какие глупости мне сейчас лезут в голову! Не могу поверить, что Фредерик обманывал меня. Зачем, ну зачем? Я прекрасно знаю, что у него проблемы с деньгами. И мне не нужно было от него шикарное кольцо. Демоны, я бы даже серебряному перстеньку обрадовалась. Да даже медному, из проволоки. Зачем так-то?
— Не ехидничай, Густав, — раздался позади сочувствующий голос Маргарет. — Видишь, девочка переживает. Ты сейчас разбил не бриллиант. Ты разбил ее надежды и мечты.
— Этому всему должно быть объяснение, — глухо проговорила я. — Фредерик обязательно даст мне его. Видимо, произошла какая-то ошибка. Его самого могли обмануть.
— А я скажу тебе, какое этому есть объяснение. — В отражении стекла я увидела, что Густав подошел ко мне. Остановился за моей спиной.
На какой-то миг мне почудилось, что он собирается обнять меня за плечи. Даже руки приподнял. Но в последний момент передумал и продолжил нарочито равнодушным тоном: — Мелисса, прости за откровенность. За обедом я услышал о тебе достаточно. Да, живешь ты самостоятельно от родителей. Но, насколько я понял, особых отношений с противоположным полом у тебя не было. Идеальная мишень для афериста. Единственная дочь богатых родителей, вздумавшая продемонстрировать самостоятельность. Но все прекрасно понимают, что в случае чего — родители с радостью примут тебя обратно под заботливое крылышко.
— Фредерик не такой, — прошептала я, силясь не разреветься.
Нет, я не заплачу. Ни за что не заплачу перед этим ехидным и невыносимым типом! Не хочу, чтобы он увидел мою слабость.
— Я верю, что ты веришь в это, — как-то замысловато выразился Густав. — Но, заметь, что за весь день он ни разу не показал нам ни одного наброска. С колен блокнот не убирал, но ревниво следил, чтобы в него кто-нибудь случайно не заглянул. Ты когда-нибудь видела его картины?
— Я знаю, что он недавно закончил портрет для одной богатой семьи, — сухо сказала я. — Собственно, поэтому и сумел пригласить меня в лучший ресторан Арраса. Но картины… Фредерик, как и любой художник, наверное, суеверен. Он не любит показывать незаконченных творений. А законченные сразу же отправляются новым владельцам.
— Понятно. — К моему величайшему удивлению, это прозвучало не язвительно, а вроде как с сочувствием. Я покосилась на Густава, которого по-прежнему видела в отражении, но он глядел куда-то поверх моей головы, явно задумавшись о своем.
— Но он настоящий художник! — упрямо повторила я. — Наше знакомство началось с того, что он подарил мне рисунок. Мой портрет, пусть и набросанный второпях, но вполне профессиональный.
«Не подарил, а продал, — ехидно напомнил мне внутренний голос. — И он вполне мог заказать этот портрет у какого-нибудь студента художественного училища. Благо, стоит это не так дорого. И его задумка сработала. В итоге вы разговорились и познакомились».
Я с усилием тряхнула головой, отгоняя эти мысли подальше. Не хочу думать о Фредерике такие гадости!
А еще у меня так и жгло язык рассказать Густаву о «любезном» предложении Фредерика потребовать свою долю от участия в затее отца. Но, понятное дело, я и не подумала этого делать. Тогда все станет совсем очевидно. А я все-таки не хотела верить в коварство Фредерика. Наверняка он сам стал жертвой мошенников.
Потому как в противном случае получается, что в один миг я лишилась возлюбленного. А про жениха и говорить нечего. Все равно наш брак продлится не больше пары месяцев. В то время как этот противный задавака Густав остался при своих, так сказать. В любви к нему Клео вроде как не приходится сомневаться.
— Всегда так больно наблюдать, как разбиваются девичьи мечты, — сентиментально вздохнула Маргарет. — Бедняжка!
— Не надо меня жалеть, — сдавленным голосом потребовала я. Решительно обернулась к комнате.
Густав оказался даже ближе, чем мне представлялось. Я даже испуганно отшатнулась было, но тут же взяла в себя в руки. Не поцелует ведь он меня, в самом деле. Этого в наш договор не входило. Два месяца спокойного брака без скандалов и выяснений отношений — и мы навсегда разойдемся. Он начнет строить счастливую семейную жизнь с Клео. А я…
Я тоже найду, чем заняться, если подозрения по поводу Фредерика окажутся верны.
— В общем, дети мои. — Маргарет, старчески охнув, в свою очередь поднялась с кровати. — Думайте. Поверьте моему опыту и возрасту. Не все так просто в договоре ваших родителей. Ищите подводные камни. Иначе через недельку придется вам клясться в верности друг другу.
— Не велика беда, — ответил Густав. — Мы договорились с Мелиссой, что брак продлится не больше пары месяцев. А потом мы заживем долго и счастливо. Порознь.
Маргарет как-то странно улыбнулась, открыла было рот, словно собиралась что-то сказать, но в последний момент передумала.
Густав подошел к сумке, сиротливо стоявшей около туалетного столика. Поднял ее и первым отправился прочь.
И в самом деле, мы и без того слишком задержались. Больше в этом доме нам делать нечего.
— Простите за беспокойство, — на самом пороге попросила я у Маргарет. — Клео убеждала, что вы останетесь с ночевкой у сестры. Поэтому ваше появление стало полнейшей неожиданностью для нас.
— Ничего-ничего, — заверила меня женщина. Лукаво подмигнула и добавила: — Если эта озорница будет доставать тебя — ты шепни ей на ушко, что дома-то ее теперь ждут. Хотя, чует мое сердце, что она найдет еще тысячу и одну причину, лишь бы остаться в самой гуще событий.
И уже закрывая за собой дверь, я услышала ее финальные слова, обращенные явно ко мне, поскольку Густав уже спускался по лестнице:
— И помни, девочка, недаром говорят, что стерпится — слюбится.
Это прозвучало очень странно. Как будто Маргарет по какой-то непонятной причине желала счастья мне в будущей семейной жизни с Густавом. Но почему? Клео ведь ее племянница. Именно о ней старушка должна радеть.
Но останавливаться и уточнять, что бы это значило, я не стала. И без того этот вечер стал слишком богат для меня на новости и откровения, которые надлежало обдумать в одиночестве.
Густав в самом деле позаимствовал из дома Маргарет один из магических шаров. К моменту окончания разговора наступила настоящая ночь. Небо было затянуто плотными тучами, хотя буквально пару часов назад ничего не предвещало ненастья. Дул сильный свежий ветер, и я зябко куталась в свой жакет, в очередной раз радуясь своей предусмотрительности.
Боюсь, если бы я вышла на прогулку налегке, как Клео, то мне пришлось бы просить камзол у Густава. Или же, что куда вероятнее, замерзнуть до полусмерти.
Густав шел рядом, но тоже предпочитал помалкивать. В отблесках магического огня я видела, как он сосредоточенно хмурит лоб, а губы то и дело кривились, как будто он вел сам с собою напряженный спор.
— Ты веришь Маргарет? — внезапно спросил он.
От неожиданности я чуть не оступилась, не заметив ямки на дороге, но Густав ловко подхватил меня под локоть. Да так и не убрал руки, а я почему-то не осмелилась протестовать.
Все-таки дорога через ночной лес сильно отличалась от такой вечером. Над головой плотно сплетались густые еловые ветви, где-то неподалеку зловеще ухала сова. Магический шар выхватывал из темноты лишь крохотный пятачок пространство, все остальное утопало в непроглядной тьме. И так и казалось, будто там скрываются всевозможные чудища, поджидающие удобного момента, чтобы напасть на нас.
Любопытно, а что сейчас делают Клео и Фредерик? Наш визит в дом тетушки Маргарет занял намного больше времени, чем планировалось. К нам они не пришли. Неужели так и стоят на дороге, озябшие и усталые, и ждут, когда мы к ним присоединимся? Что-то не верится, если честно. Полагаю, они вернулись в дом Северина. И как тогда объяснили наше отсутствие?
— Так что насчет слов Маргарет? — терпеливо повторил вопрос Густав, когда пауза слишком затянулась. — Ты ей веришь?
— О чем именно ты говоришь? — неохотно уточнила я. — О Фредерике или об афере наших отцов?
— Ну, со своим возлюбленным разбирайся сама. — Густав едва слышно хмыкнул. — Я про то, что вся эта помолвка и последующая свадьба может быть устроена лишь для одной цели: без ссор и скандалов расстроить невыгодные для наших родителей партии.
Я сделала несколько шагов, угрюмо глядя себе под ноги. Затем остановилась и повернулась к Густаву, который с некоторым удивлением тоже встал.
— А тебе не все ли равно? — злым свистящим шепотом осведомилась я. — Даже если это так, у нашего договора есть срок. Два месяца. И мы обретем долгожданную свободу друг от друга. Не переживай, я без проблем дам тебе развод. И ты женишься на Клео, как и мечтаешь.
Густав был значительно выше меня, поэтому мне пришлось задрать голову, чтобы высказать ему все это в лицо. Но, странное дело, почему-то при последней фразе он как-то стыдливо отвел глаза, как будто ему чем-то не понравилась моя фраза. Правда, почти сразу вновь посмотрел на меня.
— И ты предлагаешь оставить все так, как есть? — с сарказмом осведомился Густав. — Позволишь отцам сыграть нашими судьбами, как кукловоды играют послушными марионетками? Нет, Мелисса, они что-то задумали, это очевидно!
— О чем ты? — спросила я, слегка подрастеряв боевой пыл от его спокойной реакции на мои слова.
— Сама подумай. — Густав пожал плечами, словно удивленный, что надлежит объяснять настолько очевидные вещи. — Что тебе, что мне свадьба была представлена как единственным способом спасти семьи от позора. Но если получается, что никакой угрозы нет, то…
И сделал паузу, предлагая мне тем самым завершить его мысль.
Я раздраженно фыркнула. Да не понимаю я, что это значит! Я сейчас слишком расстроена из-за кольца, подаренного Фредериком, которое оказалось фальшивкой! И могу размышлять лишь об одном: мошенник он или сам стал жертвой обмана.
— То наш брак вполне может стать из временного постоянным, — мягко закончил Густав, осознав, что ответа от меня не дождется. — А я думаю, это не нужно ни тебе, ни мне.
— И каким же образом, интересно, этого возможно добиться? — спросила я. — Разводы у нас не под запретом. Ни ты, ни я не имеем особого желания продолжать фарс дольше необходимого.
— Вот это и необходимо понять. — Густав задумчиво потер подбородок. — Иначе окажемся в ловушке, из которой нет выхода.
— И что ты предлагаешь? — полюбопытствовала я, слегка отвлекшись от собственных невеселых раздумий.
— Рассказы наших отцов удивительно похожи. — Густав неодобрительно покачал головой. — Это уже настораживает. Если честно, я не верю, что два торговых партнера так долго обманывали друг друга на столь значительные суммы денег. Ладно бы нечистым на руку был лишь один компаньон. Но два сразу? Очень сомнительно. Их фирма не настолько крупная, чтобы долгое время скрывать такие недостачи, не привлекая внимания государства. Ведь по сути последние годы они не должны были получать никакой прибыли. Слишком подозрительно при их образе жизни.
— Ты же работаешь с отцом, — не удержалась я от резонного замечания.
— Да, но к финансовым документам меня не допускали, — с непонятной злостью сказал Густав. — По сути, я выполнял при отце роль переводчика на переговорах. Заодно давал ему необходимые инструкции, дабы тот ненароком не обидел предполагаемого партнера. К примеру, мало кто знает, что гирийцам нельзя подавать руки при встрече. Они сочтут это величайшим оскорблением, которое возможно смыть лишь кровью. Ну и куча тому подобных мелочей.
Я несколько по-новому взглянула на Густава. А так-то он ничего, если честно. Толковый молодой человек, хоть и вел себя при нашей первой встрече по-хамски.
Хотя его можно понять. Жил себе и не тужил, готовился к свадьбе к любимой, а ему какую-то кикимору навязать пытаются. Ведь с возможностями отца он мог и в ус не дуть. Вести такой же праздный образ жизни, как подавляющее большинство его сверстников — детей обеспеченных родителей. Многие себя даже получением образования не утруждали. Деньги позволяли им без особых проблем сдавать экзамены и зачеты, а зачастую, не мудрствуя лукаво, покупался сразу диплом, который потом торжественно вешался на стену отцовского кабинета и изредка с гордостью демонстрировался гостям. А потом — гулянки, кутежи, браки по договоренности, без любви, а зачастую даже без взаимной симпатии. Жена жила своими интересами, муж — своими.
Но Густав пошел другим путем. Он всерьез заинтересовался делом отца, пытался стать ему полезен, не побоялся даже завести отношения с девушкой не своего круга. Клео, безусловно, очень эффектная особа. Но по обстановке дома Маргарет я поняла, что особыми деньгами в той семье и не пахнет. Легко влюбиться в молодую улыбчивую соседку, легко даже завести с ней необременительную интрижку. Но совсем другое дело: объявить семье, что собираешься жениться на обычной продавщице из свадебного салона. И в этот момент вся красота и приятность избранницы сына отходит на второй план, а на первый выходят сословные различия.
— Ты так на меня смотришь, как будто у меня из шишки рог вырос, — пошутил внезапно Густав и словно невзначай потрогал свой лоб, как будто желая проверить, не случилось ли этого.
Я смутилась, осознав, что уже несколько минут молча смотрю на Густава, а он терпеливо ждет от меня какой-либо реакции на свои слова.
— То есть, нам надо пробраться в кабинет твоего отца и найти документы, связанные с фирмой, — резюмировала я. — Тогда и будет понятно, существуют ли рассказанные проблемы на самом деле, или нам ловко морочат голову.
Я думала, что Густав с негодованием откажется от столь рискованного плана. Но он к моему удивлению вдруг кивнул.
— Да, так будет лучше всего, — подтвердил он. — Причем сделать это лучше сегодня. До приезда моего деда. Тогда к завтрашнему дню у нас на руках будет вся необходимая информация.
Я нахмурилась. Что-то в этой картине было неправильно, не так.
Не выдержав, я встала и подошла ближе. Присела рядом с Густавом, пристально глядя на кольцо.
Бриллиант пропускал свет. Он не просто играл на его гранях, но проходил сквозь, ложась светлым полукругом на кожу мужчины.
Это было неправильно. Очень неправильно.
Густав покосился на меня. И сделал немыслимое! Вскочил, в пару стремительных шагов достиг окна и приложил к нему бриллиант. С силой провел им по стеклу.
— Осторож… — Крик застрял в моем горле, потому что в следующее мгновение камень разлетелся на множество блестящих осколков.
— Любопытная разновидность бриллианта, — с иронией проговорила Маргарет. — Я-то испугалась, что ты мне стекло исцарапаешь.
Я молчала. У меня в душе бурлило слишком много эмоций, поэтому это казалось наилучшим выходом. Боюсь, если я скажу сейчас хоть слово — то непременно расплачусь. Слезы и так опасно подступили к моим глазам.
— Говоришь, ты специалист по камням? — с сарказмом поинтересовался Густав, вернувшись на свое место.
Я резко встала. Отошла к окну, за которым еще клубился лиловый сумрак позднего вечера.
Да, возвращаться в дом Северина нам придется в темноте. Впрочем, полагаю, Маргарет не будет против, если мы позаимствуем из ее дома один магический шар.
О небо, какие глупости мне сейчас лезут в голову! Не могу поверить, что Фредерик обманывал меня. Зачем, ну зачем? Я прекрасно знаю, что у него проблемы с деньгами. И мне не нужно было от него шикарное кольцо. Демоны, я бы даже серебряному перстеньку обрадовалась. Да даже медному, из проволоки. Зачем так-то?
— Не ехидничай, Густав, — раздался позади сочувствующий голос Маргарет. — Видишь, девочка переживает. Ты сейчас разбил не бриллиант. Ты разбил ее надежды и мечты.
— Этому всему должно быть объяснение, — глухо проговорила я. — Фредерик обязательно даст мне его. Видимо, произошла какая-то ошибка. Его самого могли обмануть.
— А я скажу тебе, какое этому есть объяснение. — В отражении стекла я увидела, что Густав подошел ко мне. Остановился за моей спиной.
На какой-то миг мне почудилось, что он собирается обнять меня за плечи. Даже руки приподнял. Но в последний момент передумал и продолжил нарочито равнодушным тоном: — Мелисса, прости за откровенность. За обедом я услышал о тебе достаточно. Да, живешь ты самостоятельно от родителей. Но, насколько я понял, особых отношений с противоположным полом у тебя не было. Идеальная мишень для афериста. Единственная дочь богатых родителей, вздумавшая продемонстрировать самостоятельность. Но все прекрасно понимают, что в случае чего — родители с радостью примут тебя обратно под заботливое крылышко.
— Фредерик не такой, — прошептала я, силясь не разреветься.
Нет, я не заплачу. Ни за что не заплачу перед этим ехидным и невыносимым типом! Не хочу, чтобы он увидел мою слабость.
— Я верю, что ты веришь в это, — как-то замысловато выразился Густав. — Но, заметь, что за весь день он ни разу не показал нам ни одного наброска. С колен блокнот не убирал, но ревниво следил, чтобы в него кто-нибудь случайно не заглянул. Ты когда-нибудь видела его картины?
— Я знаю, что он недавно закончил портрет для одной богатой семьи, — сухо сказала я. — Собственно, поэтому и сумел пригласить меня в лучший ресторан Арраса. Но картины… Фредерик, как и любой художник, наверное, суеверен. Он не любит показывать незаконченных творений. А законченные сразу же отправляются новым владельцам.
— Понятно. — К моему величайшему удивлению, это прозвучало не язвительно, а вроде как с сочувствием. Я покосилась на Густава, которого по-прежнему видела в отражении, но он глядел куда-то поверх моей головы, явно задумавшись о своем.
— Но он настоящий художник! — упрямо повторила я. — Наше знакомство началось с того, что он подарил мне рисунок. Мой портрет, пусть и набросанный второпях, но вполне профессиональный.
«Не подарил, а продал, — ехидно напомнил мне внутренний голос. — И он вполне мог заказать этот портрет у какого-нибудь студента художественного училища. Благо, стоит это не так дорого. И его задумка сработала. В итоге вы разговорились и познакомились».
Я с усилием тряхнула головой, отгоняя эти мысли подальше. Не хочу думать о Фредерике такие гадости!
А еще у меня так и жгло язык рассказать Густаву о «любезном» предложении Фредерика потребовать свою долю от участия в затее отца. Но, понятное дело, я и не подумала этого делать. Тогда все станет совсем очевидно. А я все-таки не хотела верить в коварство Фредерика. Наверняка он сам стал жертвой мошенников.
Потому как в противном случае получается, что в один миг я лишилась возлюбленного. А про жениха и говорить нечего. Все равно наш брак продлится не больше пары месяцев. В то время как этот противный задавака Густав остался при своих, так сказать. В любви к нему Клео вроде как не приходится сомневаться.
— Всегда так больно наблюдать, как разбиваются девичьи мечты, — сентиментально вздохнула Маргарет. — Бедняжка!
— Не надо меня жалеть, — сдавленным голосом потребовала я. Решительно обернулась к комнате.
Густав оказался даже ближе, чем мне представлялось. Я даже испуганно отшатнулась было, но тут же взяла в себя в руки. Не поцелует ведь он меня, в самом деле. Этого в наш договор не входило. Два месяца спокойного брака без скандалов и выяснений отношений — и мы навсегда разойдемся. Он начнет строить счастливую семейную жизнь с Клео. А я…
Я тоже найду, чем заняться, если подозрения по поводу Фредерика окажутся верны.
— В общем, дети мои. — Маргарет, старчески охнув, в свою очередь поднялась с кровати. — Думайте. Поверьте моему опыту и возрасту. Не все так просто в договоре ваших родителей. Ищите подводные камни. Иначе через недельку придется вам клясться в верности друг другу.
— Не велика беда, — ответил Густав. — Мы договорились с Мелиссой, что брак продлится не больше пары месяцев. А потом мы заживем долго и счастливо. Порознь.
Маргарет как-то странно улыбнулась, открыла было рот, словно собиралась что-то сказать, но в последний момент передумала.
Густав подошел к сумке, сиротливо стоявшей около туалетного столика. Поднял ее и первым отправился прочь.
И в самом деле, мы и без того слишком задержались. Больше в этом доме нам делать нечего.
— Простите за беспокойство, — на самом пороге попросила я у Маргарет. — Клео убеждала, что вы останетесь с ночевкой у сестры. Поэтому ваше появление стало полнейшей неожиданностью для нас.
— Ничего-ничего, — заверила меня женщина. Лукаво подмигнула и добавила: — Если эта озорница будет доставать тебя — ты шепни ей на ушко, что дома-то ее теперь ждут. Хотя, чует мое сердце, что она найдет еще тысячу и одну причину, лишь бы остаться в самой гуще событий.
И уже закрывая за собой дверь, я услышала ее финальные слова, обращенные явно ко мне, поскольку Густав уже спускался по лестнице:
— И помни, девочка, недаром говорят, что стерпится — слюбится.
Это прозвучало очень странно. Как будто Маргарет по какой-то непонятной причине желала счастья мне в будущей семейной жизни с Густавом. Но почему? Клео ведь ее племянница. Именно о ней старушка должна радеть.
Но останавливаться и уточнять, что бы это значило, я не стала. И без того этот вечер стал слишком богат для меня на новости и откровения, которые надлежало обдумать в одиночестве.
Глава шестая
Густав в самом деле позаимствовал из дома Маргарет один из магических шаров. К моменту окончания разговора наступила настоящая ночь. Небо было затянуто плотными тучами, хотя буквально пару часов назад ничего не предвещало ненастья. Дул сильный свежий ветер, и я зябко куталась в свой жакет, в очередной раз радуясь своей предусмотрительности.
Боюсь, если бы я вышла на прогулку налегке, как Клео, то мне пришлось бы просить камзол у Густава. Или же, что куда вероятнее, замерзнуть до полусмерти.
Густав шел рядом, но тоже предпочитал помалкивать. В отблесках магического огня я видела, как он сосредоточенно хмурит лоб, а губы то и дело кривились, как будто он вел сам с собою напряженный спор.
— Ты веришь Маргарет? — внезапно спросил он.
От неожиданности я чуть не оступилась, не заметив ямки на дороге, но Густав ловко подхватил меня под локоть. Да так и не убрал руки, а я почему-то не осмелилась протестовать.
Все-таки дорога через ночной лес сильно отличалась от такой вечером. Над головой плотно сплетались густые еловые ветви, где-то неподалеку зловеще ухала сова. Магический шар выхватывал из темноты лишь крохотный пятачок пространство, все остальное утопало в непроглядной тьме. И так и казалось, будто там скрываются всевозможные чудища, поджидающие удобного момента, чтобы напасть на нас.
Любопытно, а что сейчас делают Клео и Фредерик? Наш визит в дом тетушки Маргарет занял намного больше времени, чем планировалось. К нам они не пришли. Неужели так и стоят на дороге, озябшие и усталые, и ждут, когда мы к ним присоединимся? Что-то не верится, если честно. Полагаю, они вернулись в дом Северина. И как тогда объяснили наше отсутствие?
— Так что насчет слов Маргарет? — терпеливо повторил вопрос Густав, когда пауза слишком затянулась. — Ты ей веришь?
— О чем именно ты говоришь? — неохотно уточнила я. — О Фредерике или об афере наших отцов?
— Ну, со своим возлюбленным разбирайся сама. — Густав едва слышно хмыкнул. — Я про то, что вся эта помолвка и последующая свадьба может быть устроена лишь для одной цели: без ссор и скандалов расстроить невыгодные для наших родителей партии.
Я сделала несколько шагов, угрюмо глядя себе под ноги. Затем остановилась и повернулась к Густаву, который с некоторым удивлением тоже встал.
— А тебе не все ли равно? — злым свистящим шепотом осведомилась я. — Даже если это так, у нашего договора есть срок. Два месяца. И мы обретем долгожданную свободу друг от друга. Не переживай, я без проблем дам тебе развод. И ты женишься на Клео, как и мечтаешь.
Густав был значительно выше меня, поэтому мне пришлось задрать голову, чтобы высказать ему все это в лицо. Но, странное дело, почему-то при последней фразе он как-то стыдливо отвел глаза, как будто ему чем-то не понравилась моя фраза. Правда, почти сразу вновь посмотрел на меня.
— И ты предлагаешь оставить все так, как есть? — с сарказмом осведомился Густав. — Позволишь отцам сыграть нашими судьбами, как кукловоды играют послушными марионетками? Нет, Мелисса, они что-то задумали, это очевидно!
— О чем ты? — спросила я, слегка подрастеряв боевой пыл от его спокойной реакции на мои слова.
— Сама подумай. — Густав пожал плечами, словно удивленный, что надлежит объяснять настолько очевидные вещи. — Что тебе, что мне свадьба была представлена как единственным способом спасти семьи от позора. Но если получается, что никакой угрозы нет, то…
И сделал паузу, предлагая мне тем самым завершить его мысль.
Я раздраженно фыркнула. Да не понимаю я, что это значит! Я сейчас слишком расстроена из-за кольца, подаренного Фредериком, которое оказалось фальшивкой! И могу размышлять лишь об одном: мошенник он или сам стал жертвой обмана.
— То наш брак вполне может стать из временного постоянным, — мягко закончил Густав, осознав, что ответа от меня не дождется. — А я думаю, это не нужно ни тебе, ни мне.
— И каким же образом, интересно, этого возможно добиться? — спросила я. — Разводы у нас не под запретом. Ни ты, ни я не имеем особого желания продолжать фарс дольше необходимого.
— Вот это и необходимо понять. — Густав задумчиво потер подбородок. — Иначе окажемся в ловушке, из которой нет выхода.
— И что ты предлагаешь? — полюбопытствовала я, слегка отвлекшись от собственных невеселых раздумий.
— Рассказы наших отцов удивительно похожи. — Густав неодобрительно покачал головой. — Это уже настораживает. Если честно, я не верю, что два торговых партнера так долго обманывали друг друга на столь значительные суммы денег. Ладно бы нечистым на руку был лишь один компаньон. Но два сразу? Очень сомнительно. Их фирма не настолько крупная, чтобы долгое время скрывать такие недостачи, не привлекая внимания государства. Ведь по сути последние годы они не должны были получать никакой прибыли. Слишком подозрительно при их образе жизни.
— Ты же работаешь с отцом, — не удержалась я от резонного замечания.
— Да, но к финансовым документам меня не допускали, — с непонятной злостью сказал Густав. — По сути, я выполнял при отце роль переводчика на переговорах. Заодно давал ему необходимые инструкции, дабы тот ненароком не обидел предполагаемого партнера. К примеру, мало кто знает, что гирийцам нельзя подавать руки при встрече. Они сочтут это величайшим оскорблением, которое возможно смыть лишь кровью. Ну и куча тому подобных мелочей.
Я несколько по-новому взглянула на Густава. А так-то он ничего, если честно. Толковый молодой человек, хоть и вел себя при нашей первой встрече по-хамски.
Хотя его можно понять. Жил себе и не тужил, готовился к свадьбе к любимой, а ему какую-то кикимору навязать пытаются. Ведь с возможностями отца он мог и в ус не дуть. Вести такой же праздный образ жизни, как подавляющее большинство его сверстников — детей обеспеченных родителей. Многие себя даже получением образования не утруждали. Деньги позволяли им без особых проблем сдавать экзамены и зачеты, а зачастую, не мудрствуя лукаво, покупался сразу диплом, который потом торжественно вешался на стену отцовского кабинета и изредка с гордостью демонстрировался гостям. А потом — гулянки, кутежи, браки по договоренности, без любви, а зачастую даже без взаимной симпатии. Жена жила своими интересами, муж — своими.
Но Густав пошел другим путем. Он всерьез заинтересовался делом отца, пытался стать ему полезен, не побоялся даже завести отношения с девушкой не своего круга. Клео, безусловно, очень эффектная особа. Но по обстановке дома Маргарет я поняла, что особыми деньгами в той семье и не пахнет. Легко влюбиться в молодую улыбчивую соседку, легко даже завести с ней необременительную интрижку. Но совсем другое дело: объявить семье, что собираешься жениться на обычной продавщице из свадебного салона. И в этот момент вся красота и приятность избранницы сына отходит на второй план, а на первый выходят сословные различия.
— Ты так на меня смотришь, как будто у меня из шишки рог вырос, — пошутил внезапно Густав и словно невзначай потрогал свой лоб, как будто желая проверить, не случилось ли этого.
Я смутилась, осознав, что уже несколько минут молча смотрю на Густава, а он терпеливо ждет от меня какой-либо реакции на свои слова.
— То есть, нам надо пробраться в кабинет твоего отца и найти документы, связанные с фирмой, — резюмировала я. — Тогда и будет понятно, существуют ли рассказанные проблемы на самом деле, или нам ловко морочат голову.
Я думала, что Густав с негодованием откажется от столь рискованного плана. Но он к моему удивлению вдруг кивнул.
— Да, так будет лучше всего, — подтвердил он. — Причем сделать это лучше сегодня. До приезда моего деда. Тогда к завтрашнему дню у нас на руках будет вся необходимая информация.
