Говоря откровенно, у меня кусок в рот не лез. И не только из-за немигающего взгляда Энни, который сегодня был особенно тяжел, но и из-за предвкушения будущего визита в библиотеку. И нет, я стремилась туда попасть не из-за моей внезапно проснувшейся тяги к знаниям. Ну, точнее, и из-за этого тоже, но это желание не было основной причиной.
При последнем разговоре барон Гейб обронил, что некогда был лично знаком с Этаном Гургом. Правда, о деталях предпочел умолчать. И я была более чем уверена в том, что он проигнорирует мои дальнейшие расспросы. Однако эта фраза заставила меня задуматься, знает ли об этом обстоятельстве Джестер. А если знает — то не является ли это истинным мотивом его загадочного поступка. В самом деле, зачем, ну зачем он обманул меня с ритуалом, из-за чего я обзавелась столь странным спутником? Не правильнее было бы проявить милость и даровать несчастной душе вечный покой?
О роде Курц я тоже желала узнать как можно больше. Как выяснилось, в прошлом Джестера и его семьи слишком много непонятных смертей. Недаром говорят: хочешь предсказать будущее — изучай прошлое. Вот с этого я и планировала начать. Жизнь научила меня надеяться только на себя. И без того понятно, что ни Джестер, ни барон Гейб не рвутся давать правдивые ответы на мои вопросы. Что же, мне не привыкать добиваться нужного собственными силами.
Да, стоило признать, библиотека в доме Джестера внушала не просто уважение. Я бы сказала, что это место навевало священный трепет и благоговение. Очертания огромного помещения терялись за множеством книжных шкафов, возвышающихся от пола до потолка.
В отличие от рабочего кабинета Петера, тут царил просто-таки неестественный порядок. На полках ни одного пустого места. На письменном столе, стоявшем строго по центру комнаты, лишь ровная стопка чистой бумаги и чернильница с песочницей.
Я ошарашенно повела головой из стороны в сторону. Если честно, я не предполагала, что книг будет столь много. Ну и где мне искать нужное? Вряд ли Джестер держит библиотекаря.
— Что именно тебя интересует? — спросила Энни, зайдя вслед за мной в комнату. Закрыла дверь и повернулась ко мне, грозно скрестив на груди руки.
— Не думаю, что вы сумеете мне помочь, — буркнула я, подойдя к ближайшему шкафу.
Взгляд скользнул по ряду одинаковых корешков. Ох, ну и названьица тут! Язык сломаешь. Любопытно, что скрывается под «Главами о выходе к свету дня»?
Мой палец остановился было на этом талмуде, который, в отличие от остальных, был в деревянном окладе, но тут же двинулся дальше.
Нет, не стоит отвлекаться на посторонние вещи, Лариса. У тебя не так много времени на то, чтобы найти нужное.
— Ну почему же? — внезапно не согласилась со мной Энни. — Если желаешь знать, то я лично расставляла книги в самом удобном порядке. Поэтому без проблем отыщу тебе все, что захочешь.
Я резко развернулась к женщине. На ее губах промелькнула слабая быстрая усмешка.
— Я составила каталог, — спокойно продолжила она. — Точнее, целых два. Алфавитный и предметный. Оба находятся в верхнем правом ящике стола.
— Вы?! — все-таки вырвалось у меня изумленное.
Как чудно! Энни — служанка. То бишь, простая женщина из простой семьи. Даже настоящая Тереза, пусть из обедневшей, но аристократической семьи умела читать лишь по слогам. Поневоле усомнишься в правдивости слов Энни. Если честно, я вообще не думала, что она обучена грамоте.
— А что тебя удивляет? — спокойно переспросила Энни. Продолжила, не дожидаясь, пока я подберу подходящие слова: — Моя семья долгие годы служит роду Курц. Мой отец без малого полвека был дворецким у Рональда Курца, отца Джестера. Мать служила здесь же домоправительницей. Для столь ответственной должности она должна была уметь хорошо считать, потому что Эмилия Курц, мать Джестера, никогда не отличалась любовью к ведению хозяйства. Предпочитала тратить деньги, а не считать их. А на богатых семействах любят наживаться всякие проходимцы, которые так и норовят побольше урвать да поменьше привезти.
— О да, я знаю, — пробормотала я, невольно вспомнив Вейна в замке Петера.
К слову, и говорит Энни достаточно грамотно. Впрочем, до этого момента она не удостаивала меня столь долгих тирад.
— В общем, к тому моменту, как мать потеряла зрение от старости и оказалась неспособна вести дела, она научила меня всему, что знала себя, — завершила Энни. Кашлянула и почти беззвучно добавила: — А я по мере сил и возможностей передала эти знания Флексии.
Ага, вот она первой и заговорила про погибшую дочь. Что и следовало ожидать.
— Флексия — это твоя дочь? — осторожно спросила я, в свою очередь отказавшись от излишне официального и вежливого тона.
Главное, не торопись, Лариса! Иначе Энни испугается и опять погрузится в холодное отстраненное молчание.
Но я предчувствовала, что меня ожидает успех. Смерть ребенка — это страшнейшее горе для любой матери. Естественно, что Энни желает узнать малейшие подробности той трагедии. Узнать и покарать виновника.
— Да, — сухо сказала Энни и подошла к столу. Выдвинула верхний ящик и достала оттуда книгу в тяжелом кожаном переплете. Видимо, это и есть каталог, о котором она говорила.
— Я видела ее в подвенечном наряде, — негромко сказала я, внимательно наблюдая за женщиной.
Энни сделала вид, будто не заметила моих слов. Она опустилась в кресло и открыла книгу.
— Итак, что именно тебя интересует? — спросила она. — Как я понимаю, география? Тут есть немало прекрасных атласов, из которых ты узнаешь все, что тебе необходимо.
— История, — коротко обронила я.
Энни выразительно вскинула брови и в упор посмотрела на меня.
— О, я никогда не любила географию, — защебетала я, силясь заговорить ей зубы. — Понятия не имею, где север, где юг. Разве это имеет какое-нибудь значение? Мой отец всегда говорил, что женщинам простителен…
Я запнулась, осознав, что Энни просто не поймет словосочетание «топографический кретинизм». Слишком оно… мудреное для этого мира.
— Женщинам простительна небрежность в подобного рода вещах, — наконец, завершила я мысль. — А вот история. Это совсем другое дело! Так интересно читать про личностей, которые жили и творили до тебя. Все эти придворные интриги, скандалы…
— Лариса, я знаю, что ты из другого мира, — оборвала мой поток откровений Энни. — И, как видишь, даже знаю твое настоящее имя. Так что хватит играть в дурочку. Меня этим не проведешь.
— Знаешь? — От изумления мой голос дрогнул.
Ничего себе! Видимо, Джестер и впрямь очень доверяет Энни, раз рассказал ей все обо мне.
— Конечно, — подтвердила Энни. — Джестер предупредил меня, чтобы я не верила тебе. Что за наивным красивым личиком на самом деле скрывается совсем другая личность. Но не беспокойся. Выдавать твой секрет я не собираюсь.
Любопытно. Даже очень. Джестер на время будущего приема сослал меня на кухню. Мол, мой врожденный иммунитет к ментальной магии — недостаточная защита от чтения мыслей. А что он будет делать с Энни? Подозреваю, что ничего. Почему он не боится, что тот же Этан Курц возьмет — и хорошенько пороется в памяти его домоправительницы?
Я и сама пыталась воспользоваться запрещенными чарами в отношении Энни. Правда, потерпела в этом сокрушительную неудачу. Джестер обмолвился, что на всех его слугах стоит достойная защита от данного вида колдовства. Но что ему мешало обеспечить меня такой же?
Лишнее подтверждение того, что Джестер ведет свою игру. Ну что же, стало быть, и я начну действовать.
— И все-таки я бы не отказалась от пары учебников по истории, — вернулась я к первоначальной теме разговора, решив не углубляться в эту проблему. — Лучше всего — по новейшей. Кто был королем до Герона Третьего и все такое прочее. Я думаю, в столь блистательном собрании трудов найдутся какие-нибудь списки древних семейств Орленда и их подробнейшие родословные.
— Не совсем поняла, зачем тебе это. — Энни задумчиво пожевала губами.
— Да что в этом такого странного? — Я с нарочитым изумлением всплеснула руками. — Я как будто у тебя фолианты заклинаний прошу. Просто хочу получше ориентироваться в высшем свете Орленда.
Энни тяжело вздохнула. Пару раз ударила пальцами по подлокотникам кресла и, наконец, нехотя кивнула.
— Но я предупрежу Джестера о твоем желании, — буркнула она, принявшись шуршать страницами. — Так и знай. Если он будет против — то тебе придется все-таки заняться изучением географии.
Я пожала плечами. Предупреждай. Не думаю, что Джестер тотчас же рванет в библиотеку отнимать у меня книги. Ну подвергнет меня очередному допросу с пристрастием — переживу как-нибудь. И потом, мое объяснение звучит более чем правдоподобно. Комар носа не подточит, как говорится.
Через несколько минут Энни нашла нужное. Сосредоточенно засопела, ведя пальцем по строкам каталога. Удовлетворенно кивнула и встала, отправившись в дальний конец комнаты.
— Читай, — приказала она, вернувшись с парочкой толстенных томов. — А я пока схожу к хозяину.
Я с нарочитой медлительностью подошла к столу. Уселась в кресло и раскрыла перед собой первую метрику.
Хвала небесам, тут был алфавитный указатель. Я быстро отыскала, на какой странице находится родословная рода Курц. Но затем мой палец сам собой скользнул ниже. Начнем, пожалуй, с семейства моего несостоявшегося мужа.
Правда, предосторожности ради я все-таки заложила страницу с короткой историей правящего рода. Успею перелистнуть в случае чего, чтобы избежать новых ненужных вопросов от Джестера. Право слово, не телепортируется ведь он прямо за мое плечо.
И я погрузилась в чтение, не забывая изредка поглядывать на дверь.
Как ни странно, вернулась Энни достаточно быстро, но при этом одна. Должно быть, Джестер и впрямь не увидел ничего подозрительного в моем желании получше изучить историю Орленда. А скорее всего, был слишком занят подготовкой к скорому приему.
Поскольку единственное кресло в комнате оказалось уже занято мною, Энни тяжело подперла плечом дверной косяк и опять обратилась в статую.
Не женщина — кремень! Как говорится, гвозди бы делать из этих людей. Не удивлюсь, если она обладает способностью впадать в анабиоз. Вон, даже не моргает, глядя на меня в упор.
И я вновь все свое внимание обратила на книгу. Ну хочется ей — пусть смотрит. Авось, как говорится, дырку не проглядит.
— Ну и что ты тут интересного ищешь?
Я вздрогнула от вкрадчивого вопроса, прозвучавшего прямо на ухо. Около стола неярко засеребрилась фигура барона Гейба.
Тьфу ты! Все-таки последовал за мной. А я-то надеялась, что он останется в моих покоях.
— Если ты хочешь узнать что-нибудь о моем роде, то было бы логичнее задать вопрос непосредственно мне, — с немалой укоризной проговорил барон.
— Только где гарантии, что вы на него правдиво ответите, — тихо, почти не разжимая губ, буркнула я.
Энни, однако, это услышала. Пуще прежнего сдвинула брови, хотя это казалось невозможным. Но осталась стоять у порога.
От ее пристального немигающего взгляда у меня начала побаливать голова.
Барон Гейб глубокомысленно хмыкнул. В свою очередь покосился на женщину и, хвала небесам, больше не стал задавать новых вопросов.
Наверное, понял, что домоправительница обязательно доложит Джестеру о том, что его подопечная весело болтает сама с собой. Ну а тот сразу же поймет, что неупокоенная душа моего так называемого свекра нарушила запрет не покидать пределы моих покоев, принявшись разгуливать по дому.
Я опять попыталась вчитаться в строки, повествующие о прошлом славного рода Теоль. Однако в метрике лишь шло скупое перечисление дедов, прадедов, прапрадедов и так далее Петера. Кто на ком женился, кто сколько детей родил, когда родился и когда умер.
Неожиданно мой палец, скользящий по странице, замер на имени Гессанты Теоль. Так, если мне память не изменяет, это неверная жена барона Гейба, наставившая ему рога и родившая ребенка не от мужа. Но куда больше меня заинтересовало то, что в скобках была указана ее девичья фамилия. До боли знакомая, к слову.
— Бинго, — пробормотала я, не удержавшись от самодовольной улыбки.
Итак, супругу барона Гейба до замужества звали Гессанта Гург. Стало быть, Гейб не соврал. Он действительно неплохо знал при жизни верховного инквизитора Орленда, раз взял в жены какую-то из его родственниц.
Кстати, а какую?
И я с удвоенным рвением зашелестела страницами, выискивая родословную теперь уже рода Гург.
Через несколько минут я обнаружила искомое. Итак, если верить метрикам, супругой барона Гейба, с недавних пор стараниями Джестера моего извечного и невидимого спутника, была племянница Этана Гурга. Точнее сказать, дочь его младшей сестры по имени Розалия.
Близкое родство. Даже очень. Это не какая-то там седьмая вода на киселе. Полагаю, барон Гейб и впрямь часто встречался с Этаном Гургом. Насколько я поняла, в этом мире принято поддерживать родственные отношения. Завтрашний прием этому лишнее подтверждение. Джестер много лет не живет со своей женой, однако вынужден каждый год приглашать в гости всю ее многочисленную родню.
Любопытно, а Розалия Гург еще жива? Вполне может быть, раз уж она является младшей сестрой Этана, а последний на здоровье вроде как не жалуется. Презанятная тогда картина вырисовывается. Получается, завтра барон Гейб вполне может встретить свою тещу.
И еще один вопрос. А почему сестра Этана носит фамилию Гург, являясь при этом матерью? Разве не должна она была взять фамилию мужа при замужестве?
Я опять вернулась к метрике. Озадаченно почесала затылок. Никаких пояснений этому загадочному факту не было. Розалия получила свою фамилию при рождении. Конечно, легче всего было сделать вывод, что она никогда не была замужем. Подумаешь, эка невидаль. Старые девы были во все времена. Но как тогда появилась на свет Гессанта? Не от непорочного же зачатия, право слово. А внебрачные связи в этом мире, мягко говоря, не приветствуются. Тем более речь идет о младшей сестре самого верховного инквизитора всея Орленда. Не сомневаюсь, что негодяя, осмелившегося соблазнить Розалию, немедленно призвали бы к ответу! Пинками отправили бы под венец, если бы глупец вздумал сопротивляться.
Я нервно забарабанила пальцами по столу, вновь и вновь вглядываясь в имя сестры Этана. Ничего не понимаю!
А может быть, она овдовела? Нет, в таком случае Розалия все равно бы оставила фамилию почившего мужа. Получается, она действительно родила вне брака. И Гейб, не абы кто, между прочим, а самый настоящий барон, потомственный аристократ, по каким-то причинам взял в жены неопровержимое свидетельство позора рода Гург.
Любопытно. Даже очень. И, между прочим, рядом находится тот, кто может дать мне ответы на эти вопросы.
Я негромко, но выразительно кашлянула. Тотчас же воздух около стола вновь засеребрился, сгущаясь на глазах. И я ногтем подчеркнула то имя, которое меня так заинтересовало.
Полагаю, барон Гейб без проблем поймет, на что я намекаю.
— Тебе бы в инквизиции работать, — кисло произнес тот, окончательно материализовавшись рядом. — Подумать только, не прошло и часа, как ты раскопала самую страшную тайну рода Гург!
Я еще раз кашлянула, продолжая держать палец на имени Розалии.
— Это долгая история, — уклончиво проговорил барон, который явно не горел желанием начать откровения. — Долгая и вряд ли имеющая отношение к твоим проблемам.
При последнем разговоре барон Гейб обронил, что некогда был лично знаком с Этаном Гургом. Правда, о деталях предпочел умолчать. И я была более чем уверена в том, что он проигнорирует мои дальнейшие расспросы. Однако эта фраза заставила меня задуматься, знает ли об этом обстоятельстве Джестер. А если знает — то не является ли это истинным мотивом его загадочного поступка. В самом деле, зачем, ну зачем он обманул меня с ритуалом, из-за чего я обзавелась столь странным спутником? Не правильнее было бы проявить милость и даровать несчастной душе вечный покой?
О роде Курц я тоже желала узнать как можно больше. Как выяснилось, в прошлом Джестера и его семьи слишком много непонятных смертей. Недаром говорят: хочешь предсказать будущее — изучай прошлое. Вот с этого я и планировала начать. Жизнь научила меня надеяться только на себя. И без того понятно, что ни Джестер, ни барон Гейб не рвутся давать правдивые ответы на мои вопросы. Что же, мне не привыкать добиваться нужного собственными силами.
Глава пятая
Да, стоило признать, библиотека в доме Джестера внушала не просто уважение. Я бы сказала, что это место навевало священный трепет и благоговение. Очертания огромного помещения терялись за множеством книжных шкафов, возвышающихся от пола до потолка.
В отличие от рабочего кабинета Петера, тут царил просто-таки неестественный порядок. На полках ни одного пустого места. На письменном столе, стоявшем строго по центру комнаты, лишь ровная стопка чистой бумаги и чернильница с песочницей.
Я ошарашенно повела головой из стороны в сторону. Если честно, я не предполагала, что книг будет столь много. Ну и где мне искать нужное? Вряд ли Джестер держит библиотекаря.
— Что именно тебя интересует? — спросила Энни, зайдя вслед за мной в комнату. Закрыла дверь и повернулась ко мне, грозно скрестив на груди руки.
— Не думаю, что вы сумеете мне помочь, — буркнула я, подойдя к ближайшему шкафу.
Взгляд скользнул по ряду одинаковых корешков. Ох, ну и названьица тут! Язык сломаешь. Любопытно, что скрывается под «Главами о выходе к свету дня»?
Мой палец остановился было на этом талмуде, который, в отличие от остальных, был в деревянном окладе, но тут же двинулся дальше.
Нет, не стоит отвлекаться на посторонние вещи, Лариса. У тебя не так много времени на то, чтобы найти нужное.
— Ну почему же? — внезапно не согласилась со мной Энни. — Если желаешь знать, то я лично расставляла книги в самом удобном порядке. Поэтому без проблем отыщу тебе все, что захочешь.
Я резко развернулась к женщине. На ее губах промелькнула слабая быстрая усмешка.
— Я составила каталог, — спокойно продолжила она. — Точнее, целых два. Алфавитный и предметный. Оба находятся в верхнем правом ящике стола.
— Вы?! — все-таки вырвалось у меня изумленное.
Как чудно! Энни — служанка. То бишь, простая женщина из простой семьи. Даже настоящая Тереза, пусть из обедневшей, но аристократической семьи умела читать лишь по слогам. Поневоле усомнишься в правдивости слов Энни. Если честно, я вообще не думала, что она обучена грамоте.
— А что тебя удивляет? — спокойно переспросила Энни. Продолжила, не дожидаясь, пока я подберу подходящие слова: — Моя семья долгие годы служит роду Курц. Мой отец без малого полвека был дворецким у Рональда Курца, отца Джестера. Мать служила здесь же домоправительницей. Для столь ответственной должности она должна была уметь хорошо считать, потому что Эмилия Курц, мать Джестера, никогда не отличалась любовью к ведению хозяйства. Предпочитала тратить деньги, а не считать их. А на богатых семействах любят наживаться всякие проходимцы, которые так и норовят побольше урвать да поменьше привезти.
— О да, я знаю, — пробормотала я, невольно вспомнив Вейна в замке Петера.
К слову, и говорит Энни достаточно грамотно. Впрочем, до этого момента она не удостаивала меня столь долгих тирад.
— В общем, к тому моменту, как мать потеряла зрение от старости и оказалась неспособна вести дела, она научила меня всему, что знала себя, — завершила Энни. Кашлянула и почти беззвучно добавила: — А я по мере сил и возможностей передала эти знания Флексии.
Ага, вот она первой и заговорила про погибшую дочь. Что и следовало ожидать.
— Флексия — это твоя дочь? — осторожно спросила я, в свою очередь отказавшись от излишне официального и вежливого тона.
Главное, не торопись, Лариса! Иначе Энни испугается и опять погрузится в холодное отстраненное молчание.
Но я предчувствовала, что меня ожидает успех. Смерть ребенка — это страшнейшее горе для любой матери. Естественно, что Энни желает узнать малейшие подробности той трагедии. Узнать и покарать виновника.
— Да, — сухо сказала Энни и подошла к столу. Выдвинула верхний ящик и достала оттуда книгу в тяжелом кожаном переплете. Видимо, это и есть каталог, о котором она говорила.
— Я видела ее в подвенечном наряде, — негромко сказала я, внимательно наблюдая за женщиной.
Энни сделала вид, будто не заметила моих слов. Она опустилась в кресло и открыла книгу.
— Итак, что именно тебя интересует? — спросила она. — Как я понимаю, география? Тут есть немало прекрасных атласов, из которых ты узнаешь все, что тебе необходимо.
— История, — коротко обронила я.
Энни выразительно вскинула брови и в упор посмотрела на меня.
— О, я никогда не любила географию, — защебетала я, силясь заговорить ей зубы. — Понятия не имею, где север, где юг. Разве это имеет какое-нибудь значение? Мой отец всегда говорил, что женщинам простителен…
Я запнулась, осознав, что Энни просто не поймет словосочетание «топографический кретинизм». Слишком оно… мудреное для этого мира.
— Женщинам простительна небрежность в подобного рода вещах, — наконец, завершила я мысль. — А вот история. Это совсем другое дело! Так интересно читать про личностей, которые жили и творили до тебя. Все эти придворные интриги, скандалы…
— Лариса, я знаю, что ты из другого мира, — оборвала мой поток откровений Энни. — И, как видишь, даже знаю твое настоящее имя. Так что хватит играть в дурочку. Меня этим не проведешь.
— Знаешь? — От изумления мой голос дрогнул.
Ничего себе! Видимо, Джестер и впрямь очень доверяет Энни, раз рассказал ей все обо мне.
— Конечно, — подтвердила Энни. — Джестер предупредил меня, чтобы я не верила тебе. Что за наивным красивым личиком на самом деле скрывается совсем другая личность. Но не беспокойся. Выдавать твой секрет я не собираюсь.
Любопытно. Даже очень. Джестер на время будущего приема сослал меня на кухню. Мол, мой врожденный иммунитет к ментальной магии — недостаточная защита от чтения мыслей. А что он будет делать с Энни? Подозреваю, что ничего. Почему он не боится, что тот же Этан Курц возьмет — и хорошенько пороется в памяти его домоправительницы?
Я и сама пыталась воспользоваться запрещенными чарами в отношении Энни. Правда, потерпела в этом сокрушительную неудачу. Джестер обмолвился, что на всех его слугах стоит достойная защита от данного вида колдовства. Но что ему мешало обеспечить меня такой же?
Лишнее подтверждение того, что Джестер ведет свою игру. Ну что же, стало быть, и я начну действовать.
— И все-таки я бы не отказалась от пары учебников по истории, — вернулась я к первоначальной теме разговора, решив не углубляться в эту проблему. — Лучше всего — по новейшей. Кто был королем до Герона Третьего и все такое прочее. Я думаю, в столь блистательном собрании трудов найдутся какие-нибудь списки древних семейств Орленда и их подробнейшие родословные.
— Не совсем поняла, зачем тебе это. — Энни задумчиво пожевала губами.
— Да что в этом такого странного? — Я с нарочитым изумлением всплеснула руками. — Я как будто у тебя фолианты заклинаний прошу. Просто хочу получше ориентироваться в высшем свете Орленда.
Энни тяжело вздохнула. Пару раз ударила пальцами по подлокотникам кресла и, наконец, нехотя кивнула.
— Но я предупрежу Джестера о твоем желании, — буркнула она, принявшись шуршать страницами. — Так и знай. Если он будет против — то тебе придется все-таки заняться изучением географии.
Я пожала плечами. Предупреждай. Не думаю, что Джестер тотчас же рванет в библиотеку отнимать у меня книги. Ну подвергнет меня очередному допросу с пристрастием — переживу как-нибудь. И потом, мое объяснение звучит более чем правдоподобно. Комар носа не подточит, как говорится.
Через несколько минут Энни нашла нужное. Сосредоточенно засопела, ведя пальцем по строкам каталога. Удовлетворенно кивнула и встала, отправившись в дальний конец комнаты.
— Читай, — приказала она, вернувшись с парочкой толстенных томов. — А я пока схожу к хозяину.
Я с нарочитой медлительностью подошла к столу. Уселась в кресло и раскрыла перед собой первую метрику.
Хвала небесам, тут был алфавитный указатель. Я быстро отыскала, на какой странице находится родословная рода Курц. Но затем мой палец сам собой скользнул ниже. Начнем, пожалуй, с семейства моего несостоявшегося мужа.
Правда, предосторожности ради я все-таки заложила страницу с короткой историей правящего рода. Успею перелистнуть в случае чего, чтобы избежать новых ненужных вопросов от Джестера. Право слово, не телепортируется ведь он прямо за мое плечо.
И я погрузилась в чтение, не забывая изредка поглядывать на дверь.
Как ни странно, вернулась Энни достаточно быстро, но при этом одна. Должно быть, Джестер и впрямь не увидел ничего подозрительного в моем желании получше изучить историю Орленда. А скорее всего, был слишком занят подготовкой к скорому приему.
Поскольку единственное кресло в комнате оказалось уже занято мною, Энни тяжело подперла плечом дверной косяк и опять обратилась в статую.
Не женщина — кремень! Как говорится, гвозди бы делать из этих людей. Не удивлюсь, если она обладает способностью впадать в анабиоз. Вон, даже не моргает, глядя на меня в упор.
И я вновь все свое внимание обратила на книгу. Ну хочется ей — пусть смотрит. Авось, как говорится, дырку не проглядит.
— Ну и что ты тут интересного ищешь?
Я вздрогнула от вкрадчивого вопроса, прозвучавшего прямо на ухо. Около стола неярко засеребрилась фигура барона Гейба.
Тьфу ты! Все-таки последовал за мной. А я-то надеялась, что он останется в моих покоях.
— Если ты хочешь узнать что-нибудь о моем роде, то было бы логичнее задать вопрос непосредственно мне, — с немалой укоризной проговорил барон.
— Только где гарантии, что вы на него правдиво ответите, — тихо, почти не разжимая губ, буркнула я.
Энни, однако, это услышала. Пуще прежнего сдвинула брови, хотя это казалось невозможным. Но осталась стоять у порога.
От ее пристального немигающего взгляда у меня начала побаливать голова.
Барон Гейб глубокомысленно хмыкнул. В свою очередь покосился на женщину и, хвала небесам, больше не стал задавать новых вопросов.
Наверное, понял, что домоправительница обязательно доложит Джестеру о том, что его подопечная весело болтает сама с собой. Ну а тот сразу же поймет, что неупокоенная душа моего так называемого свекра нарушила запрет не покидать пределы моих покоев, принявшись разгуливать по дому.
Я опять попыталась вчитаться в строки, повествующие о прошлом славного рода Теоль. Однако в метрике лишь шло скупое перечисление дедов, прадедов, прапрадедов и так далее Петера. Кто на ком женился, кто сколько детей родил, когда родился и когда умер.
Неожиданно мой палец, скользящий по странице, замер на имени Гессанты Теоль. Так, если мне память не изменяет, это неверная жена барона Гейба, наставившая ему рога и родившая ребенка не от мужа. Но куда больше меня заинтересовало то, что в скобках была указана ее девичья фамилия. До боли знакомая, к слову.
— Бинго, — пробормотала я, не удержавшись от самодовольной улыбки.
Итак, супругу барона Гейба до замужества звали Гессанта Гург. Стало быть, Гейб не соврал. Он действительно неплохо знал при жизни верховного инквизитора Орленда, раз взял в жены какую-то из его родственниц.
Кстати, а какую?
И я с удвоенным рвением зашелестела страницами, выискивая родословную теперь уже рода Гург.
Через несколько минут я обнаружила искомое. Итак, если верить метрикам, супругой барона Гейба, с недавних пор стараниями Джестера моего извечного и невидимого спутника, была племянница Этана Гурга. Точнее сказать, дочь его младшей сестры по имени Розалия.
Близкое родство. Даже очень. Это не какая-то там седьмая вода на киселе. Полагаю, барон Гейб и впрямь часто встречался с Этаном Гургом. Насколько я поняла, в этом мире принято поддерживать родственные отношения. Завтрашний прием этому лишнее подтверждение. Джестер много лет не живет со своей женой, однако вынужден каждый год приглашать в гости всю ее многочисленную родню.
Любопытно, а Розалия Гург еще жива? Вполне может быть, раз уж она является младшей сестрой Этана, а последний на здоровье вроде как не жалуется. Презанятная тогда картина вырисовывается. Получается, завтра барон Гейб вполне может встретить свою тещу.
И еще один вопрос. А почему сестра Этана носит фамилию Гург, являясь при этом матерью? Разве не должна она была взять фамилию мужа при замужестве?
Я опять вернулась к метрике. Озадаченно почесала затылок. Никаких пояснений этому загадочному факту не было. Розалия получила свою фамилию при рождении. Конечно, легче всего было сделать вывод, что она никогда не была замужем. Подумаешь, эка невидаль. Старые девы были во все времена. Но как тогда появилась на свет Гессанта? Не от непорочного же зачатия, право слово. А внебрачные связи в этом мире, мягко говоря, не приветствуются. Тем более речь идет о младшей сестре самого верховного инквизитора всея Орленда. Не сомневаюсь, что негодяя, осмелившегося соблазнить Розалию, немедленно призвали бы к ответу! Пинками отправили бы под венец, если бы глупец вздумал сопротивляться.
Я нервно забарабанила пальцами по столу, вновь и вновь вглядываясь в имя сестры Этана. Ничего не понимаю!
А может быть, она овдовела? Нет, в таком случае Розалия все равно бы оставила фамилию почившего мужа. Получается, она действительно родила вне брака. И Гейб, не абы кто, между прочим, а самый настоящий барон, потомственный аристократ, по каким-то причинам взял в жены неопровержимое свидетельство позора рода Гург.
Любопытно. Даже очень. И, между прочим, рядом находится тот, кто может дать мне ответы на эти вопросы.
Я негромко, но выразительно кашлянула. Тотчас же воздух около стола вновь засеребрился, сгущаясь на глазах. И я ногтем подчеркнула то имя, которое меня так заинтересовало.
Полагаю, барон Гейб без проблем поймет, на что я намекаю.
— Тебе бы в инквизиции работать, — кисло произнес тот, окончательно материализовавшись рядом. — Подумать только, не прошло и часа, как ты раскопала самую страшную тайну рода Гург!
Я еще раз кашлянула, продолжая держать палец на имени Розалии.
— Это долгая история, — уклончиво проговорил барон, который явно не горел желанием начать откровения. — Долгая и вряд ли имеющая отношение к твоим проблемам.
