По закону подлости он высох мгновенно со всех сторон. Тьфу ты! Ладно, пойду так.
Сделав еще несколько шагов, я остановилась. Откашлялась и громко позвала:
— Эвотт!
Вокруг царила обычная тишина летней ночи. Где-то неподалеку сонно пискнула пичуга и опять замолкла. Прошелестела ближайшая березка под почти неощутимым дуновением ветерка.
— Эвотт! — уже громче повторила я. — Ты спишь?
— Нет, — печально раздалось тогда, когда я уже отчаялась дождаться ответа. — С вами поспишь тут. И бродють, и бродють всякие.
После чего гора знакомо пошевелилась, и во тьме зажглись два ярко-желтых глаза. Взмыл в воздух магический огонек света.
— Ну и что ты опять тут забыла? — поинтересовался Эвотт, с подозрением принюхиваясь: — Или у тебя привычка такая дурная: пить каждый день да честных драконов изводить?
— Я сегодня не пила, — проговорила я. Правда, тут же вспомнила про два глотка и исправилась: — Ну, почти. Это мера предосторожности. Чтобы ты опять огнем плеваться не стал.
— Ближе не подходи, — предупредил меня Эвотт. — Как в носу свербить начнет — я предупрежу. Лады?
— Лады, — согласилась я и несмело улыбнулась, не зная, как начать разговор.
— А зачем все-таки пришла? — поинтересовался дракон. — За дождь поблагодарить?
— Не совсем, — уклончиво сказала я.
И неожиданно для себя вдруг разревелась в полный голос. Не тихо и благородно, как это должны делать девушки из приличных семейств. А громко, с горестными подвываниями и отчаянными всхлипами.
— Эй, ты чего? — ошарашенно спросил дракон. — Чего голосишь-то? Как будто умер кто. — Икнул и опасливо поинтересовался: — Или это твой Дэниель в мир теней ушел?
— Он живее всех живых. — Я кулаком утерла глаза и шмыгнула носом. — А жаль.
После чего, путаясь и захлебываясь в словах, выложила Эвотту события дня.
Надо отдать должное дракону: он выслушал меня спокойно, не сделав ни малейшей попытки перебить. Лишь начал как-то подозрительно подрагивать хвостом в самом конце, когда я начала повествовать о своей непростительной ошибке. Как будто его душил затаенный хохот, хотя я не видела ничего веселого в произошедшем.
— И Верина повелела мне укрыться у тебя, — завершила я свой в высшей степени печальный рассказ. — Она думает, что лучше мне держаться подальше от Дэниеля.
— И правильно думает, — подтвердил Эвотт. — Да, Оливия, впервые встречаю настолько бедовую особу. Что самое удивительное — даже не рыжая. Обычно они к себе всевозможные неприятности приманивают.
— Откуда я могла знать, что Шая все перепутает? — сделала я слабую попытку оправдаться. — По-моему, идея была просто замечательной!
— Шаю понять можно. — Дракон философски вздохнул. — Ты, наверное, первая девушка, которая пришла к ней за отворотным зельем.
Я молчала, покаянно повесив голову.
— А что, Дэниель тебе совсем не нравится? — внезапно осторожно осведомился Эвотт. — Я, конечно, плохой знаток в красоте. Тем более мужской. Но так-то на лицо он вроде ничего. Два глаза, нос, рот. Не калечный какой.
Два глаза, нос и рот? Эдак рассуждать — все вокруг писаные красавцы.
— Мне не нравится его поведение, — честно ответила я. — Ладно бы он начал ухаживать за мной, как это положено. Полагаю, даже мой отец не был бы против такой партии. Симпатичный, хорошо образованный, при королевском дворе, опять-таки, связи немалые имеет. Правда, татуировка его немного смущает.
— Татуировка? — Дракон вдруг пыхнул черным серным дымом, заставив меня отпрянуть и закашляться. — Очень любопытно! Ты о чем?
— Ну, Верина его раздела, когда ты притащил его к деревне, — пояснила я. — Поэтому спал он голым. И я… Я увидела какую-то надпись на его предплечье. Точнее, я думаю, что это какая-то фраза. Но символы мне незнакомы.
— Надпись, говоришь.
Эвотт смежил мигательные перепонки, от чего его насыщенные желтые глаза потускнели. Впрочем, через пару секунд его взгляд опять обрел ясность. Он вытянул лапу, выпустив огромнейший кинжал одного из когтя. И быстро начертил передо мной пару знаков. После чего спросил:
— Похоже?
Я легким движением руки подозвала магический огонек, спокойно плавающий над моей головой — к этому моменту тьма сгустилась уже до ночных пределов. Пожала плечами и подтвердила:
— Ага. Очень.
— Так, — тяжело обронил Эвотт. — В принципе, это многое объясняет. Хотя бы то, почему Дэниель так быстро очнулся.
После чего опять о чем-то глубоко задумался.
Я смущенно переступила с ноги на ногу, прижимая к груди мешочек со снедью. Интересно, что все это значит?
— У меня для тебя две новости, — в этот момент очнулся дракон. — Выбирай, с какой начать.
— С хорошей? — робко предложила я.
— Боюсь, они обе не очень, — меланхолически протянул дракон. — Просто одна совсем ужасная, а вторая — просто плохая.
— Тогда начни с просто плохой. — Я обереченно махнула рукой.
— Дэниель тебя в покое не оставит, это совершенно точно, — проговорил дракон. — И не в зелье дело. Даже более того, полагаю, он уже нейтрализовал его. Уж больно самообладание у него хорошее. Будь он действительно под его действием — то набросился бы на тебя сразу, как выпил.
Я недоверчиво нахмурилась. Но в памяти сами собой всплыли слова Верины. А ведь она тоже изумлялась выдержке Дэниеля. Ее-то муж вообще себя вел как дикий зверь, когда хлебнул зелья Шаи.
— Эх, вот бы вернуться во вчерашний день! — горестно выдохнула я. — Я бы ни за что столько глупостей не наделала! На трезвую голову я бы не отправилась к тебе в гости. И уж тем более не стала бы связываться с Дэниелем и сообщать об этом!
— Если тебя это утешит, то скажу, что вряд ли Дэниель долго бы высидел в Рочере, — фыркнул Эвотт. — Прождал бы месяцок максимум, а скорее — и того меньше. Понял бы, что ты не собираешься принимать его условия. И сам бы явился за тобой. Потому что теперь я перехожу ко второй новости. Готова?
— Не томи! — взмолилась я, чувствуя, как сердце принялось медленно, но верно опускаться в пятки. — Что еще более страшного ты мне можешь поведать?
— Дэниель — не человек, — спокойно сказал Эвотт.
Я растерянно заморгала. Как это — не человек? Птица, что ли?
— А кто тогда? — потрясенно пискнула я.
— Точнее, человек, но не чистокровный, — исправился Эвотт. — Та татуировка на его плече означает фразу: «Жить — значит побеждать».
И замолчал, словно решив, будто сказал достаточно.
— И что? — рискнула я первой прервать затянувшуюся паузу. — Если честно, такое высказывание вполне в его духе. Я и без того знала, что Дэниель Горьен амбициозен сверх меры.
— Оливия, ты на самом деле закончила магическую академию? — устало спросил дракон.
Да что они все ко мне так привязались! Да, закончила! Да, с отличием!
— Я маг иллюзий, — хмуро сказала я. — О чем уже говорила неоднократно. И многие предметы, обязательные для других специальностей, у нас были факультативными.
— Такое чувство, будто вас вообще ничему не учили, — буркнул Эвотт. — Хотя бы историю развития магического искусства вам должны были давать!
— И давали, — подтвердила я. — Каждый из нас получил тему для реферата. Я, например, писала о Франциске Проклятом, который пытался начать гонения на магов.
— О как! — Эвотт внезапно обрадовался и удовлетворенно закивал. — А как погиб этот Франциск?
— От проклятья, — буркнула я. — Он же проклятый.
— И кто его проклял? — продолжил настойчивые расспросы Эвотт, явно стараясь выудить из меня все крупицы знаний, когда-то полученных в академии.
— Э-э… — Я принялась усердно рыться в памяти, силясь отыскать ответ на этот вопрос. Неуверенно продолжила после долгой паузы: — Там какой-то орден был создан по борьбе с ним. Тайный, понятное дело. Самыми сильными магами того времени. И правильно. Кому же понравится, когда тебя объявляют вне закона и заочно приговаривают к смерти на костре без суда и следствия.
— За этот реферат ты тоже «отлично» получила? — с иронией осведомился Эвотт.
— Да, — подтвердила я. Кашлянула и все-таки пояснила: — Видишь ли, этот предмет вела у нас госпожа Маргарет Эйс. И для нее вся важность истории заключалась в описании любовных романов между королями и их фаворитками. Очень уж ей нравилась эта тема. Аж глаза загорались, когда речь об этом заходила. Поэтому в своем реферате я сосредоточилась на безответном чувстве Франциска к Эвории Ортен. Последняя, к слову, была колдуньей. И решительно отвергла притязания короля. Что, собственно, совершенно не удивительно, если взглянуть на гравюры с изображением его величества. А после вышла замуж за верховного мага. Франциск подобного стерпеть не сумел и немного двинулся рассудком на почве ревности и обиды. Поэтому и возненавидел так всех магов.
Я выпалила все на одном дыхании и горделиво приосанилась, ожидая похвал.
К примеру, госпожа Маргарет была просто в восторге от содержания моего реферата и поставила меня в пример всему курсу. Сказала, что именно так и надо писать научные труды. Не сосредотачиваться на скучных деталях и датах, которые мгновенно вылетают из головы. А пытаться живо передать дух интриг того великого времени!
— Молодец, — сказал Эвотт. Правда, в его голосе слышалось не восхищение, а сарказм. — Полагаю, это все, что ты знаешь об Франциске?
Я неохотно кивнула.
— Так вот, моя милая драгоценная Оливия, — продолжил все с теми же насмешливыми интонациями дракон, — ты, безусловно, права. Именно из-за неразделенной любви к Эвории Франциск решил объявить войну всем магам. И первой жертвой пала как раз девушка, посмевшая отвергнуть его притязания. Несчастную сожгли заживо, когда ее супруг, Тиарг Нор, был в отъезде. Ситуацию осложнило то, что она на тот момент была беременной. Узнав об этом, Тиарг ожидаемо поклялся мстить. И согласно легенде заключил договор с самим двурогим богом, который дал ему власть над реальностью.
— Ты хочешь сказать, что Дэниель — демон? — не выдержав, перебила я его поучительную лекцию. — Быть того не может!
— Преподавателей своих ты тоже обрываешь? — осведомился Эвотт, недовольно дернув хвостом. — Потерпи. После заключения сделки Тиарг обзавелся татуировкой. Только означала она «взываю к бездне». И основал тот самый орден, о котором ты упомянула. В отличие от него, остальные члены не были связаны клятвой с двурогим богом. Но Тиарг обладал такой мощью, что даровал им способность изменять действительность, передав часть своей демонической составляющей. После этого участь Франциска была предрешена. Нет, его не убили. Он сошел с ума. В один миг окружающий его мир превратился в кошмар. Ему постоянно чудилось, будто он горит заживо. Кричать от боли он переставал лишь тогда, когда терял сознание. Естественно, его признали безумным. И мучаться несчастному предстояло многие десятилетия. Никто, ни один целитель, не сумел даже на краткий миг облегчить страдания бедолаги. Тем временем на престол взошел младший брат Франциска, который по вполне понятным причинам предпочел как можно скорее заключить мир с магами. К слову, Тиарг, к удивлению многих, отказался быть верховным магом, хотя, по сути, это означало бы, что именно он стал бы негласным правителем Герстана. Но вместо этого Тиарг навсегда удалился от дел. По слухам — до конца своих дней он не переставал горевать об Эвории и своем нерожденном ребенке. Ну а орден, созданный им, остался существовать. В него принимали лишь самых могущественных магов, которые унаследовали способность изменять реальность. Как любые разумные люди, они понимали, что лучше не привлекать к себе излишнего внимания. Это чревато… проблемами. Ненужными и отнимающими много времени и сил. И орден ушел в тень. Однако доподлинно известно, что все члены его носили татуировку «жить — чтобы побеждать».
После чего внимательно посмотрел на меня, словно желая проверить, все ли я усвоила.
Я сосредоточенно хмурила лоб, обдумывая услышанное. Если честно, я не верила Эвотту. Слишком все это… неправдоподобно. И это еще мягко сказано!
— Если этот орден тайный — то зачем его члены делают себе татуировку? — наконец, задала я самый резонный вопрос. — Тебе не кажется, что это как-то глупо? Ведь любой, кто ее увидит, сразу же поймет, что к чему. А кто-нибудь обязательно увидит! У того же Дэниеля любовниц, насколько я понимаю, было с избытком. Право слово, не спал ведь он с ними в одежде!
— Милая моя Оливия, — покровительственным тоном начал Эвотт, — ты забываешь, что в орден принимали лишь магов, обладающих великой властью над действительностью. И для таких людей проще простого сделать так, чтобы никто не замечал татуировку, даже глядя на нее в упор. Это же элементарные чары иллюзий! Замкни их на энергетический контур — и дело с концом. Даже возобновлять заклятье не потребуется.
— Но я ведь увидела татуировку! — возразила я. — Нестыковка получается!
— Увидела тогда, когда Дэниель был без сознания, — снисходительно пояснил Эвотт. — Он действительно вчера сильно выложился. Мне даже страшно представить, сколько сил он потратил на путь из Рочера сюда! Двести миль для обычного человека в обличии дракона! Оливия, это… Это нечто выходящее за грань человеческих возможностей. И лишь подтверждает мою теорию. У него не осталось ни крупицы энергии, и маскирующие чары исчезли.
Я открыла было рот, желая продолжить спор. Но так и замерла, ошарашенная неожиданной мыслью.
Демоны, а ведь Эвотт, скорее всего, прав! Я ведь видела Дэниеля обнаженным и вчера. Когда разбудила его своим амулетом связи. У меня была прекрасная возможность в мельчайших деталях рассмотреть его тело. И никакой татуировки я тогда не заметила.
— Другими словами, ты хочешь сказать, что Дэниель — не просто куратор факультета иллюзий, — медленно протянула я. — А один из самых могущественных магов в мире. Тогда почему он такой… — запнулась, пытаясь подобрать подходящее слово. Затем осторожно сказала: — Ну, обычный, что ли.
— Можешь спросить у него, — вкрадчиво предложил Эвотт. — Что-то мне подсказывает, что его визит не заставит себя долго ждать.
— А все-таки, почему ты назвал его не совсем человеком? — не унималась я. — Ты так и не сказал, демон ли он.
— Справедливости ради, демонами последователей Тиарга назвать тяжело. — Эвотт вздохнул. — Как я уже сказал, никто из них не заключал сделку с двурогим богом. Но Тиарг каждому из них дал частичку тьмы. Той стихии, которая как раз и изменяет наш мир. Свет незыблем и постоянен. А мрак — на редкость текучая субстанция. Именно под покровом темноты размываются границы привычного бытия.
— Одно понятно, что ничего не понятно, — пробурчала я, неудовлетворенная столь туманным объяснением.
— Извини. — Эвотт кашлянул дымом. — Я говорю тебе только то, что сам знаю. Но… Я никогда особенно не интересовался делами людей и уж тем более не вмешивался в них. До меня долетали слухи, не более. Просто у меня очень хорошая память.
— И что мне теперь делать? — тоскливо спросила я. — Как заставить Дэниеля отстать от меня?
Воцарилось молчание, как будто Эвотт счел мой вопрос риторическим. Оно длилось так долго, что я совсем было решила, что дракон задремал. К тому же его глаза опять потускнели. Однако внезапно он пошевелился и задумчиво подпер длинным хвостом свою огромную голову.
— Слушай, никогда бы не подумал, что предложу это тебе, но почему бы тебе не уступить ему? — проговорил дракон с немалой долей смущения.
Сделав еще несколько шагов, я остановилась. Откашлялась и громко позвала:
— Эвотт!
Вокруг царила обычная тишина летней ночи. Где-то неподалеку сонно пискнула пичуга и опять замолкла. Прошелестела ближайшая березка под почти неощутимым дуновением ветерка.
— Эвотт! — уже громче повторила я. — Ты спишь?
— Нет, — печально раздалось тогда, когда я уже отчаялась дождаться ответа. — С вами поспишь тут. И бродють, и бродють всякие.
После чего гора знакомо пошевелилась, и во тьме зажглись два ярко-желтых глаза. Взмыл в воздух магический огонек света.
— Ну и что ты опять тут забыла? — поинтересовался Эвотт, с подозрением принюхиваясь: — Или у тебя привычка такая дурная: пить каждый день да честных драконов изводить?
— Я сегодня не пила, — проговорила я. Правда, тут же вспомнила про два глотка и исправилась: — Ну, почти. Это мера предосторожности. Чтобы ты опять огнем плеваться не стал.
— Ближе не подходи, — предупредил меня Эвотт. — Как в носу свербить начнет — я предупрежу. Лады?
— Лады, — согласилась я и несмело улыбнулась, не зная, как начать разговор.
— А зачем все-таки пришла? — поинтересовался дракон. — За дождь поблагодарить?
— Не совсем, — уклончиво сказала я.
И неожиданно для себя вдруг разревелась в полный голос. Не тихо и благородно, как это должны делать девушки из приличных семейств. А громко, с горестными подвываниями и отчаянными всхлипами.
— Эй, ты чего? — ошарашенно спросил дракон. — Чего голосишь-то? Как будто умер кто. — Икнул и опасливо поинтересовался: — Или это твой Дэниель в мир теней ушел?
— Он живее всех живых. — Я кулаком утерла глаза и шмыгнула носом. — А жаль.
После чего, путаясь и захлебываясь в словах, выложила Эвотту события дня.
Надо отдать должное дракону: он выслушал меня спокойно, не сделав ни малейшей попытки перебить. Лишь начал как-то подозрительно подрагивать хвостом в самом конце, когда я начала повествовать о своей непростительной ошибке. Как будто его душил затаенный хохот, хотя я не видела ничего веселого в произошедшем.
— И Верина повелела мне укрыться у тебя, — завершила я свой в высшей степени печальный рассказ. — Она думает, что лучше мне держаться подальше от Дэниеля.
— И правильно думает, — подтвердил Эвотт. — Да, Оливия, впервые встречаю настолько бедовую особу. Что самое удивительное — даже не рыжая. Обычно они к себе всевозможные неприятности приманивают.
— Откуда я могла знать, что Шая все перепутает? — сделала я слабую попытку оправдаться. — По-моему, идея была просто замечательной!
— Шаю понять можно. — Дракон философски вздохнул. — Ты, наверное, первая девушка, которая пришла к ней за отворотным зельем.
Я молчала, покаянно повесив голову.
— А что, Дэниель тебе совсем не нравится? — внезапно осторожно осведомился Эвотт. — Я, конечно, плохой знаток в красоте. Тем более мужской. Но так-то на лицо он вроде ничего. Два глаза, нос, рот. Не калечный какой.
Два глаза, нос и рот? Эдак рассуждать — все вокруг писаные красавцы.
— Мне не нравится его поведение, — честно ответила я. — Ладно бы он начал ухаживать за мной, как это положено. Полагаю, даже мой отец не был бы против такой партии. Симпатичный, хорошо образованный, при королевском дворе, опять-таки, связи немалые имеет. Правда, татуировка его немного смущает.
— Татуировка? — Дракон вдруг пыхнул черным серным дымом, заставив меня отпрянуть и закашляться. — Очень любопытно! Ты о чем?
— Ну, Верина его раздела, когда ты притащил его к деревне, — пояснила я. — Поэтому спал он голым. И я… Я увидела какую-то надпись на его предплечье. Точнее, я думаю, что это какая-то фраза. Но символы мне незнакомы.
— Надпись, говоришь.
Эвотт смежил мигательные перепонки, от чего его насыщенные желтые глаза потускнели. Впрочем, через пару секунд его взгляд опять обрел ясность. Он вытянул лапу, выпустив огромнейший кинжал одного из когтя. И быстро начертил передо мной пару знаков. После чего спросил:
— Похоже?
Я легким движением руки подозвала магический огонек, спокойно плавающий над моей головой — к этому моменту тьма сгустилась уже до ночных пределов. Пожала плечами и подтвердила:
— Ага. Очень.
— Так, — тяжело обронил Эвотт. — В принципе, это многое объясняет. Хотя бы то, почему Дэниель так быстро очнулся.
После чего опять о чем-то глубоко задумался.
Я смущенно переступила с ноги на ногу, прижимая к груди мешочек со снедью. Интересно, что все это значит?
— У меня для тебя две новости, — в этот момент очнулся дракон. — Выбирай, с какой начать.
— С хорошей? — робко предложила я.
— Боюсь, они обе не очень, — меланхолически протянул дракон. — Просто одна совсем ужасная, а вторая — просто плохая.
— Тогда начни с просто плохой. — Я обереченно махнула рукой.
— Дэниель тебя в покое не оставит, это совершенно точно, — проговорил дракон. — И не в зелье дело. Даже более того, полагаю, он уже нейтрализовал его. Уж больно самообладание у него хорошее. Будь он действительно под его действием — то набросился бы на тебя сразу, как выпил.
Я недоверчиво нахмурилась. Но в памяти сами собой всплыли слова Верины. А ведь она тоже изумлялась выдержке Дэниеля. Ее-то муж вообще себя вел как дикий зверь, когда хлебнул зелья Шаи.
— Эх, вот бы вернуться во вчерашний день! — горестно выдохнула я. — Я бы ни за что столько глупостей не наделала! На трезвую голову я бы не отправилась к тебе в гости. И уж тем более не стала бы связываться с Дэниелем и сообщать об этом!
— Если тебя это утешит, то скажу, что вряд ли Дэниель долго бы высидел в Рочере, — фыркнул Эвотт. — Прождал бы месяцок максимум, а скорее — и того меньше. Понял бы, что ты не собираешься принимать его условия. И сам бы явился за тобой. Потому что теперь я перехожу ко второй новости. Готова?
— Не томи! — взмолилась я, чувствуя, как сердце принялось медленно, но верно опускаться в пятки. — Что еще более страшного ты мне можешь поведать?
— Дэниель — не человек, — спокойно сказал Эвотт.
Я растерянно заморгала. Как это — не человек? Птица, что ли?
— А кто тогда? — потрясенно пискнула я.
— Точнее, человек, но не чистокровный, — исправился Эвотт. — Та татуировка на его плече означает фразу: «Жить — значит побеждать».
И замолчал, словно решив, будто сказал достаточно.
— И что? — рискнула я первой прервать затянувшуюся паузу. — Если честно, такое высказывание вполне в его духе. Я и без того знала, что Дэниель Горьен амбициозен сверх меры.
— Оливия, ты на самом деле закончила магическую академию? — устало спросил дракон.
Да что они все ко мне так привязались! Да, закончила! Да, с отличием!
— Я маг иллюзий, — хмуро сказала я. — О чем уже говорила неоднократно. И многие предметы, обязательные для других специальностей, у нас были факультативными.
— Такое чувство, будто вас вообще ничему не учили, — буркнул Эвотт. — Хотя бы историю развития магического искусства вам должны были давать!
— И давали, — подтвердила я. — Каждый из нас получил тему для реферата. Я, например, писала о Франциске Проклятом, который пытался начать гонения на магов.
— О как! — Эвотт внезапно обрадовался и удовлетворенно закивал. — А как погиб этот Франциск?
— От проклятья, — буркнула я. — Он же проклятый.
— И кто его проклял? — продолжил настойчивые расспросы Эвотт, явно стараясь выудить из меня все крупицы знаний, когда-то полученных в академии.
— Э-э… — Я принялась усердно рыться в памяти, силясь отыскать ответ на этот вопрос. Неуверенно продолжила после долгой паузы: — Там какой-то орден был создан по борьбе с ним. Тайный, понятное дело. Самыми сильными магами того времени. И правильно. Кому же понравится, когда тебя объявляют вне закона и заочно приговаривают к смерти на костре без суда и следствия.
— За этот реферат ты тоже «отлично» получила? — с иронией осведомился Эвотт.
— Да, — подтвердила я. Кашлянула и все-таки пояснила: — Видишь ли, этот предмет вела у нас госпожа Маргарет Эйс. И для нее вся важность истории заключалась в описании любовных романов между королями и их фаворитками. Очень уж ей нравилась эта тема. Аж глаза загорались, когда речь об этом заходила. Поэтому в своем реферате я сосредоточилась на безответном чувстве Франциска к Эвории Ортен. Последняя, к слову, была колдуньей. И решительно отвергла притязания короля. Что, собственно, совершенно не удивительно, если взглянуть на гравюры с изображением его величества. А после вышла замуж за верховного мага. Франциск подобного стерпеть не сумел и немного двинулся рассудком на почве ревности и обиды. Поэтому и возненавидел так всех магов.
Я выпалила все на одном дыхании и горделиво приосанилась, ожидая похвал.
К примеру, госпожа Маргарет была просто в восторге от содержания моего реферата и поставила меня в пример всему курсу. Сказала, что именно так и надо писать научные труды. Не сосредотачиваться на скучных деталях и датах, которые мгновенно вылетают из головы. А пытаться живо передать дух интриг того великого времени!
— Молодец, — сказал Эвотт. Правда, в его голосе слышалось не восхищение, а сарказм. — Полагаю, это все, что ты знаешь об Франциске?
Я неохотно кивнула.
— Так вот, моя милая драгоценная Оливия, — продолжил все с теми же насмешливыми интонациями дракон, — ты, безусловно, права. Именно из-за неразделенной любви к Эвории Франциск решил объявить войну всем магам. И первой жертвой пала как раз девушка, посмевшая отвергнуть его притязания. Несчастную сожгли заживо, когда ее супруг, Тиарг Нор, был в отъезде. Ситуацию осложнило то, что она на тот момент была беременной. Узнав об этом, Тиарг ожидаемо поклялся мстить. И согласно легенде заключил договор с самим двурогим богом, который дал ему власть над реальностью.
— Ты хочешь сказать, что Дэниель — демон? — не выдержав, перебила я его поучительную лекцию. — Быть того не может!
— Преподавателей своих ты тоже обрываешь? — осведомился Эвотт, недовольно дернув хвостом. — Потерпи. После заключения сделки Тиарг обзавелся татуировкой. Только означала она «взываю к бездне». И основал тот самый орден, о котором ты упомянула. В отличие от него, остальные члены не были связаны клятвой с двурогим богом. Но Тиарг обладал такой мощью, что даровал им способность изменять действительность, передав часть своей демонической составляющей. После этого участь Франциска была предрешена. Нет, его не убили. Он сошел с ума. В один миг окружающий его мир превратился в кошмар. Ему постоянно чудилось, будто он горит заживо. Кричать от боли он переставал лишь тогда, когда терял сознание. Естественно, его признали безумным. И мучаться несчастному предстояло многие десятилетия. Никто, ни один целитель, не сумел даже на краткий миг облегчить страдания бедолаги. Тем временем на престол взошел младший брат Франциска, который по вполне понятным причинам предпочел как можно скорее заключить мир с магами. К слову, Тиарг, к удивлению многих, отказался быть верховным магом, хотя, по сути, это означало бы, что именно он стал бы негласным правителем Герстана. Но вместо этого Тиарг навсегда удалился от дел. По слухам — до конца своих дней он не переставал горевать об Эвории и своем нерожденном ребенке. Ну а орден, созданный им, остался существовать. В него принимали лишь самых могущественных магов, которые унаследовали способность изменять реальность. Как любые разумные люди, они понимали, что лучше не привлекать к себе излишнего внимания. Это чревато… проблемами. Ненужными и отнимающими много времени и сил. И орден ушел в тень. Однако доподлинно известно, что все члены его носили татуировку «жить — чтобы побеждать».
После чего внимательно посмотрел на меня, словно желая проверить, все ли я усвоила.
Я сосредоточенно хмурила лоб, обдумывая услышанное. Если честно, я не верила Эвотту. Слишком все это… неправдоподобно. И это еще мягко сказано!
— Если этот орден тайный — то зачем его члены делают себе татуировку? — наконец, задала я самый резонный вопрос. — Тебе не кажется, что это как-то глупо? Ведь любой, кто ее увидит, сразу же поймет, что к чему. А кто-нибудь обязательно увидит! У того же Дэниеля любовниц, насколько я понимаю, было с избытком. Право слово, не спал ведь он с ними в одежде!
— Милая моя Оливия, — покровительственным тоном начал Эвотт, — ты забываешь, что в орден принимали лишь магов, обладающих великой властью над действительностью. И для таких людей проще простого сделать так, чтобы никто не замечал татуировку, даже глядя на нее в упор. Это же элементарные чары иллюзий! Замкни их на энергетический контур — и дело с концом. Даже возобновлять заклятье не потребуется.
— Но я ведь увидела татуировку! — возразила я. — Нестыковка получается!
— Увидела тогда, когда Дэниель был без сознания, — снисходительно пояснил Эвотт. — Он действительно вчера сильно выложился. Мне даже страшно представить, сколько сил он потратил на путь из Рочера сюда! Двести миль для обычного человека в обличии дракона! Оливия, это… Это нечто выходящее за грань человеческих возможностей. И лишь подтверждает мою теорию. У него не осталось ни крупицы энергии, и маскирующие чары исчезли.
Я открыла было рот, желая продолжить спор. Но так и замерла, ошарашенная неожиданной мыслью.
Демоны, а ведь Эвотт, скорее всего, прав! Я ведь видела Дэниеля обнаженным и вчера. Когда разбудила его своим амулетом связи. У меня была прекрасная возможность в мельчайших деталях рассмотреть его тело. И никакой татуировки я тогда не заметила.
— Другими словами, ты хочешь сказать, что Дэниель — не просто куратор факультета иллюзий, — медленно протянула я. — А один из самых могущественных магов в мире. Тогда почему он такой… — запнулась, пытаясь подобрать подходящее слово. Затем осторожно сказала: — Ну, обычный, что ли.
— Можешь спросить у него, — вкрадчиво предложил Эвотт. — Что-то мне подсказывает, что его визит не заставит себя долго ждать.
— А все-таки, почему ты назвал его не совсем человеком? — не унималась я. — Ты так и не сказал, демон ли он.
— Справедливости ради, демонами последователей Тиарга назвать тяжело. — Эвотт вздохнул. — Как я уже сказал, никто из них не заключал сделку с двурогим богом. Но Тиарг каждому из них дал частичку тьмы. Той стихии, которая как раз и изменяет наш мир. Свет незыблем и постоянен. А мрак — на редкость текучая субстанция. Именно под покровом темноты размываются границы привычного бытия.
— Одно понятно, что ничего не понятно, — пробурчала я, неудовлетворенная столь туманным объяснением.
— Извини. — Эвотт кашлянул дымом. — Я говорю тебе только то, что сам знаю. Но… Я никогда особенно не интересовался делами людей и уж тем более не вмешивался в них. До меня долетали слухи, не более. Просто у меня очень хорошая память.
— И что мне теперь делать? — тоскливо спросила я. — Как заставить Дэниеля отстать от меня?
Воцарилось молчание, как будто Эвотт счел мой вопрос риторическим. Оно длилось так долго, что я совсем было решила, что дракон задремал. К тому же его глаза опять потускнели. Однако внезапно он пошевелился и задумчиво подпер длинным хвостом свою огромную голову.
— Слушай, никогда бы не подумал, что предложу это тебе, но почему бы тебе не уступить ему? — проговорил дракон с немалой долей смущения.
