- А ты умеешь?
- Любить-то? Конечно, умею. Ты знаешь, сколько раз мне разбивали сердце?
- Но это совсем другое. Любовь – это союз двоих. Равный союз. Но когда ты вешаешься на своих альфачей, когда жалеешь меня… это не любовь. Это что-то другое. А любить ты не умеешь.
- Так уж прям жалею? Я просто влюблена в твою страсть. И в твой грустный взгляд.
Какое-то время мы молчали. Ты легла рядом и из-под полотенца стали видны твои прекрасные груди. Я украдкой глядел на них, будто бы не кусал их только что.
- Но чёрт с тобой,- продолжила ты,- Пусть я даже не умею любить. Но я искренна.
- Да, в тебе есть что-то живое. Что-то, что ты не можешь спрятать даже под своей маской безразличия.
- Я не ношу маску безразличия, Влад… Просто твоя требовательность ко мне… Если я люблю тебя, то почему я не могу любить других? Если мне интересно с тобой, почему мне не может быть интересно с другими? Я же не собственность.
- Понимаешь, Вика… Я себя привлекательным никогда не считал. Более того, я всегда считал себя неудачником. И то, что такая женщина как ты со мной, как бы придаёт мне сил.
- Как бы?
- Заставляет меня чувствовать себя не таким чмом. Но когда я думаю, что кто-то ещё обладает тобой, это чувство возвращается. Как будто важную часть меня можно осквернить.
- Ты скривила губы:
- Я не часть тебя, Влад. И невиновата в том, что люблю. В том числе и тебя. Люблю как умею, знаешь.
- Сними с себя полотенце.
- Влад, мы же только что…
- Вик, сними с себя полотенце.
И ты послушалась. Я начал целовать твои колени.
И долго её я вспоминал эту сладостную встречу. Дело в том, что после этого ты исчезла. И исчезла надолго. Я не мог забыть твоего запаха. И всё сильнее загонялся о том, что тебя нет рядом. И даже когда… даже когда я целовал Дашу, я теперь вспоминал о тебе. Хотел тебя.
Мою жену мне подарил Бог. Чтобы повести меня по правильному пути. Но дьявольская страсть влекла меня к тебе. Ты была моим преступлением. Преступлением против самого себя. Но сейчас тебя не было рядом со мной. Я сжимал зубы и писал стихи. Это всё, что я теперь мог делать.
Утром ранним
Я остался
Без тебя
Один.
Поле брани,
Поле вальса,
В общем, без причин.
Я приду, свой шум губя.
До тебя
В ночи.
Будешь рада
Вне себя.
Только не кричи.
Я похищу
Сладкий сон.
Будешь ты моя.
В поле рыщет
Волк, ведь он,
Это, в общем, я.
Такие бессвязные стихи раз за разом ложились в тетрадь. В мире, в котором всё было хорошо… меня звали на мероприятия, я даже что-то более-менее зарабатывал, Даша была со мной ласкова и нежна, мне болезненно и нестерпимо не хватало тебя.
Я стал больше пить. Каждый вечер я проводил за рюмкой коньяка. Это был ещё не алкоголизм, но… Хотя, кого я обманываю? Я медленно и планомерно спивался.
В один из таких вечеров Даша подошла ко мне и обняла за плечи.
- Дорогой, что с тобой?
- Просто… не в духе.
- Ты не думал сходить к психологу?
- Чтобы справиться со всем этим.
- С чем, этим?
Даша вздохнула:
- Если бы я знала… Ты же замыкаешься в себе и ничего не говоришь. Но я вижу, что это тебя мучает.
Дальше отмалчиваться было неприлично. Надо было что-то соврать. Впрочем, врать не пришлось. Благо, помимо тебя у меня в голове целая коллекция загонов. И я смог выставить напоказ один из них.
- Даш, каково тебе быть женой вторичного рифмоплёта?
- Дурак что ли? Влад, я верю в тебя и в твой талант, кажется, больше, чем ты сам. И люблю тебя таким, какой ты есть. Почему ты всё время не уверен в себе?
- Не знаю… Наверное, что-то меня гложет.
- Вот, я хорошую тётеньку знаю. К ней Рита ходит. У неё консультация всего семь пятьсот.
Я присвистнул:
- Ну и цены сейчас.
- Ну, знаешь… Зато специалист качественный.
Я обнял Дашу и поцеловал её. Мне было приятно, что она заботится обо мне.
Следующий месяц прошёл без особенных происшествий. Если не считать двух событий. Первое произошло в парке. Я гулял и меланхолично курил, думая о тебе. Тем временем наступила зима. И вряд ли кто-то поверит в то, что произошло дальше. Услышав эту историю, я и сам бы не поверил.
Навстречу мне шла та самая Кристина с розовыми волосами. Девчушка, с которой мы говорили около клуба «Аллигатор». Да не одна, а с молодым кавалером.
Увидев меня, Кристина тут же отвела взгляд. Должен признаться, эта случайная встреча уязвила моё самолюбие. С чего бы? У нас не было с ней романа. Даже наоборот. Я несколько надменно повёл себя в нашу единственную встречу. Но теперь, видя её молодое раскрасневшееся лицо, я жаждал сатисфакции. Удовлетворения.
Если ты не отдалась мне, значит, она должна была. Логика железная. По-другому у меня и не бывает. Что-то хищное внутри заставило мне проследить за этой парочкой. Они дошли до магазина. Парень зашёл внутрь, а Кристина осталась курить снаружи. Нужно было решаться. Сейчас или никогда.
Я подошёл к ней и сказал прямо:
- Пойдём со мной.
Кристина с удивлением вздрогнула:
- Вы? А-а… Прямо сейчас?- она всё поняла.
- Да прямо сейчас,- я протянул ей руку.
На мгновение она замерла, никак не отреагировав. Потом болезненно раскраснелась, но дала мне руку и пошла со мной. Только один раз она обернулась на двери магазина, как бы размышляя о том, как сильно ранила своего ухажёра. Мы сняли номер в том же дешёвом отеле, где я впервые познал тебя.
Кристина была смущена и зажата, как и полагается подростку, но даже не сопротивлялась моим жадным пальцам. Я раздел её, потрогал везде, а затем грубо взял.
И в этом совсем не было любви. Только дьявольская радость обладания. Она лишь на время потешила моё самолюбие. Но я был доволен. Давно мне не удавалось заполучить девушку так легко.
После того, как всё кончилось, Кристина села на край кровати и залилась слезами. Мне не хотелось слушать её сопли, но из вежливости я спросил:
- Что случилось?
- Рома… он такой хороший. Зачем вы сделали это со мной?
- Но ты же сама со мной пошла.
- Ну… вы же значимый поэт… Я мечтала о вас. А теперь… жалею.
- Я же у тебя даже не первый,- ехидно заметил я,- а, значит, и не последний… Так что плакать ту не о чем. Этих Ром и Вить у тебя ещё будет множество.
Кристина стала рыдать ещё более безутешно. Она, очевидно, думала, что я тут же начну утешать её или, не дай бог, признаюсь в вечной любви. Но у меня не было на неё сил. Даже врать ей совершенно не было желания. Я получил от Кристины то, что хотел. Пора было возвращаться к своим писательским делам.
Через неделю я всё же попал на приём к этой тётеньке психологу. И это было вторым происшествием за месяц.
Кабинет этой женщины состоял из кресла, дивана и шкафа с мягкими игрушками. Стены были просто белыми. В кабинете пахло лавандой и всё в нём расслабляло. Сложно описать это чувство расслабления и спокойствия, но это было что-то из детства.
Женщина доброго вида сидела напротив меня. Она задумчиво теребила ручку. Я развалился на диване. Но после того, как я окончательно расслабился, тревога охватила меня. С чего я должен начать разговор? А может, я уже делаю что-то не то. И я нервно заёрзал на диване.
Марина Степановна, так звали психолога, невозмутимо сказала:
- Консультация может начинаться, как вам удобно. Можете сформулировать запрос. А можем поговорить на отвлечённую тему.
- Хорошо,- замялся я,- У меня есть проблема. Я хочу одну женщину.
- Это нормально,- спокойно ответила Марина Степановна,- Здоровые мужчины хотят женщин.
- Я… в смысле… Она появляется в моей жизни, когда хочет. Когда хочет, уходит из неё. И я не могу смириться с тем, что она сейчас с кем-то другим. Меня рвёт на куски от этой мысли.
- Вы зависите от неё. Вам это не нравится. Вам надо понять, что вы так любите в ней.
- Люблю я другую женщину. Но это не важно…
- Это важно, Владислав. Женщина, которую вы любите не даёт вам чего-то того, что даёт другая, о которой вы говорите с дрожью в голосе.
- Да я всё это понимаю! Давно понял. Только что мне с этим делать!? Я хочу Вику. Она нужна мне!
И тут я понял, что кричу. Мне стало стыдно.
- В этом кабинете можно кричать, топать ногами, плакать. Об этом не беспокойтесь. Так что вам такого даёт та самая Вика?
- Эмоции. Её… одобрение как будто сложнее заслужить. А иногда я получаю её улыбку ни за что. И от этого в мне просыпается трепетное счастье. И я ничего не могу с собой поделать.
- Видите? Это похоже на эмоциональные качели. Вам кажется, что после вашей боли последует вознаграждение. И иногда оно следует. Но это не значит, что она испытывает к вам те чувства, которых вы от неё хотите. Возможно, ей просто нравится питаться вашим опустошением.
- Но я…- начал говорить я сквозь слёзы…- хочу, чтобы она покорилась мне. Стала моим трофеем. Так я докажу самому себе, что… я не ничтожество. Это докажет мне, что я чего-то стою!
- А толку в том, что вы этого хотите? Она помыкает вами как хочет. Её вы интересуете не как партнёр, а как постоянный источник восхищения.
- И что мне делать?
- Я бы знаете что вам посоветовала? Попробуйте испытать те же эмоции с женщиной, которую вы действительно любите. Возможно, это какая-то романтическая игра. Возможно, жёсткий секс. Но вам нужно испытать ту же яркость к той, которая вас не предаст. Вы ведь за верность её любите? Я права?
- Не знаю. Дашу мне хочется оберегать и гладить. Вику я бы зубами разорвал на куски.
- Вот. А вам нужно и страсть и любовь испытывать к той, которая с вами её разделит.
- Вы хотите сказать, что мне нужно спать с любимой, как будто она та сука, что истрепала мне все нервы?
- А почему нет? Вы знаете, в самой святой женщине таится порочная блудница. Если её раскрыть, можно наслаждаться и её добротой и её распущенностью. Пары часто боятся ходить на свидания, играть друг с другом, а ведь именно страсть в прочных отношениях может подарить истинное счастье.
- Я, кажется, понял вас. Действительно, именно с Дашей я хочу жить и растить детей. Быть с ней лучше, чем катать своё сердце по американским горкам.
- Я рада, что вы это поняли. У нас с вами ещё есть время. Быть может, у вас ещё есть важные вопросы?
- Вы знаете, мне кажется, моё творчество никому не нужно. И иногда думаю о том, что я просто бездарность.
- Хм, я слышала, что вы известный поэт. Издаётесь.
- Этого мало. Я знаю много бездарностей, которые малюют примитивные рифмы о том, как шпёхаются со своими фанатками. И им рукоплещет тусовочка. А я там как бы на вторых ролях.
- Что такое тусовочка? Я просто не знаю вашей внутренней кухни.
- О-о…- потёр я руки,- Тусовочка – это уютный змеиный комок, в котором признанные мэтры стихосложения, коронованные прошлыми мэтрами… эта кучка подражателей Бродского решает, кто талантлив и будет признан питерскими залами, а кому до конца своих дней писать стихи в стол.
В советское время, говорят, тусовочка была реальной альтернативой совковой цензуре и могла из небытия доставать не огранённые таланты. А сейчас этот спрут намертво сросся с государственной машиной. И половина всех фильмов и спектаклей, которые финансируются Минкультом, определяется этой самой тусовочкой.
Чтобы попасть в тусовочку, нужно быть в меру либеральным, в меру циничным, в меру ненавидеть женщин, в меру разделять пафос феминизма. Главное, всегда быть против и не сильно лезть на рожон. Тусовочка всегда будет сидеть на самых хлебных должностях в Минкульте и всех видных издательствах. Эта система бесконечно рождает саму себя. И ты либо в неё встраиваешься, либо у тебя нет будущего в литературе.
- Странно, я думала, мы живём в полицейском государстве, где всех несогласных сажают.
Я ехидно улыбнулся:
- Тех, кто заигрался, сажают. А по сути все наши оппозиционеры выросли из государственных НКО. Пока ты протестуешь, играя по правилам, тебя не трогают. Как только ты начинаешь играть по чужим правилам, на тебя спускают собак. Но это не меняет основной тенденции. Чтобы быть читаемым, тебе нужно ненавидеть всё русское и воспевать свободный секс.
- Да это же речь истинного ура-патриота!- рассмеялась Марина Степановна.
- Честно, мне плевать на эту страну. И на её будущее. Меня волнует лишь искусство. А половина из них даже не верит в то, что говорит. И главное, большинство из них даже не верит в то, что пишет.
Марина Степановна нахмурилась:
- Я искренне люблю свою страну! Но меня совершенно не устраивает это государство.
- Это всё слова…- раздражённо ответил я,- Вот я люблю свою жену, и это значит, что я люблю её всю до конца. А этот народ… я тихо презираю. Этот народ смотрит в прошлое. Он упивается своим мнимым величием и ничего не делает для будущего.
Марина Степановна строго на меня посмотрела:
- Народ разный бывает. И его наивность и глупость не освобождает вас от долга творца. Взять Факел и повести народ к свету.
Я покачал головой:
- Я не факир, чтобы играть с огнём. И ничего я никому не должен. Да и были уже желающие повскрывать гнойники. Гоголь… Чехов… И ничего с их времени не меняется. Я просто хочу быть популярнее. Хочу больше денег. Но я никогда не стану поэтом первого разряда. Я не настолько талантлив, чтобы писать посредственную чушь.
- Ладно, зря я завела с вами разговор о политике. С моей стороны это было непрофессионально. Подумайте вот о чём… Ваше желание славы принадлежит вам или оно всё же навязано со стороны общества. А у нас подходит время. Эта консультация была для вас полезной?
- Да,- признался я,- Мне действительно стало легче.
- Очень хорошо. На следующую консультацию будете записываться?
- Знаете, я потом вам напишу. Как мысли дозреют.
- Хорошо.
И я вышел из её кабинета счастливый. Больше я ей никогда не писал.
Придя домой, я привлёк Дашу к себе и крепко поцеловал. И у нас был довольно горячий жёсткий секс. Давно мы вместе не доходили до такого эмоционального пика. Нежная любовь к Даше до этого мешала мне быть с ней грубым в постели. И только теперь я делал с ней то, что раньше делал только с тобой. Я держал её за волосы, шлёпал и выкрикивал непристойности.
Поразило же меня во всём этом то, что ей это тоже нравилось. Какие-то грешные огонёчки теперь зажглись в её глазах. Не видел я раньше в своей жене эту женственность, дарованную Лилит.
И в эту ночь я забыл тебя. Забыл на целую неделю.
Спустя какое-то время ты сама написала мне. И предложила встретиться в ресторане. Финансы поджимали, но я согласился.
И в гардеробе я снял с тебя шубку и на миг учуял твои волосы. И было в этом столько романтики, словно я не знал всю тебя на вкус. В каждую нашу встречу я был влюблён как в первый раз.
Твои глаза блестели непривычным блеском. Ты смотрела на меня с нежностью и игриво смеялась даже не самым лучшим моим шуткам. Ты была в элегантном чёрном платье. Чёрное тебе шло как ничто. Как ничто чёрное делало тебя сексуальной. Я смотрел на тебя, и у меня чуть слюни не текли. Ты насмешливо и нежно смотрела на меня.
- За что же ты так полюбил меня, плохую девочку?
- За то, что ты такая утончённая… раненная.
Ты рассмеялась.
- Точно. Раненная. Но ты ведь не знаешь до конца, какая я, верно?
Я ухмыльнулся:
- Наверное, никто до конца не знает, какая ты. Ни один из твоих мужчин.
- Любить-то? Конечно, умею. Ты знаешь, сколько раз мне разбивали сердце?
- Но это совсем другое. Любовь – это союз двоих. Равный союз. Но когда ты вешаешься на своих альфачей, когда жалеешь меня… это не любовь. Это что-то другое. А любить ты не умеешь.
- Так уж прям жалею? Я просто влюблена в твою страсть. И в твой грустный взгляд.
Какое-то время мы молчали. Ты легла рядом и из-под полотенца стали видны твои прекрасные груди. Я украдкой глядел на них, будто бы не кусал их только что.
- Но чёрт с тобой,- продолжила ты,- Пусть я даже не умею любить. Но я искренна.
- Да, в тебе есть что-то живое. Что-то, что ты не можешь спрятать даже под своей маской безразличия.
- Я не ношу маску безразличия, Влад… Просто твоя требовательность ко мне… Если я люблю тебя, то почему я не могу любить других? Если мне интересно с тобой, почему мне не может быть интересно с другими? Я же не собственность.
- Понимаешь, Вика… Я себя привлекательным никогда не считал. Более того, я всегда считал себя неудачником. И то, что такая женщина как ты со мной, как бы придаёт мне сил.
- Как бы?
- Заставляет меня чувствовать себя не таким чмом. Но когда я думаю, что кто-то ещё обладает тобой, это чувство возвращается. Как будто важную часть меня можно осквернить.
- Ты скривила губы:
- Я не часть тебя, Влад. И невиновата в том, что люблю. В том числе и тебя. Люблю как умею, знаешь.
- Сними с себя полотенце.
- Влад, мы же только что…
- Вик, сними с себя полотенце.
И ты послушалась. Я начал целовать твои колени.
И долго её я вспоминал эту сладостную встречу. Дело в том, что после этого ты исчезла. И исчезла надолго. Я не мог забыть твоего запаха. И всё сильнее загонялся о том, что тебя нет рядом. И даже когда… даже когда я целовал Дашу, я теперь вспоминал о тебе. Хотел тебя.
Мою жену мне подарил Бог. Чтобы повести меня по правильному пути. Но дьявольская страсть влекла меня к тебе. Ты была моим преступлением. Преступлением против самого себя. Но сейчас тебя не было рядом со мной. Я сжимал зубы и писал стихи. Это всё, что я теперь мог делать.
Утром ранним
Я остался
Без тебя
Один.
Поле брани,
Поле вальса,
В общем, без причин.
Я приду, свой шум губя.
До тебя
В ночи.
Будешь рада
Вне себя.
Только не кричи.
Я похищу
Сладкий сон.
Будешь ты моя.
В поле рыщет
Волк, ведь он,
Это, в общем, я.
Такие бессвязные стихи раз за разом ложились в тетрадь. В мире, в котором всё было хорошо… меня звали на мероприятия, я даже что-то более-менее зарабатывал, Даша была со мной ласкова и нежна, мне болезненно и нестерпимо не хватало тебя.
Я стал больше пить. Каждый вечер я проводил за рюмкой коньяка. Это был ещё не алкоголизм, но… Хотя, кого я обманываю? Я медленно и планомерно спивался.
В один из таких вечеров Даша подошла ко мне и обняла за плечи.
- Дорогой, что с тобой?
- Просто… не в духе.
- Ты не думал сходить к психологу?
- Чтобы справиться со всем этим.
- С чем, этим?
Даша вздохнула:
- Если бы я знала… Ты же замыкаешься в себе и ничего не говоришь. Но я вижу, что это тебя мучает.
Дальше отмалчиваться было неприлично. Надо было что-то соврать. Впрочем, врать не пришлось. Благо, помимо тебя у меня в голове целая коллекция загонов. И я смог выставить напоказ один из них.
- Даш, каково тебе быть женой вторичного рифмоплёта?
- Дурак что ли? Влад, я верю в тебя и в твой талант, кажется, больше, чем ты сам. И люблю тебя таким, какой ты есть. Почему ты всё время не уверен в себе?
- Не знаю… Наверное, что-то меня гложет.
- Вот, я хорошую тётеньку знаю. К ней Рита ходит. У неё консультация всего семь пятьсот.
Я присвистнул:
- Ну и цены сейчас.
- Ну, знаешь… Зато специалист качественный.
Я обнял Дашу и поцеловал её. Мне было приятно, что она заботится обо мне.
Глава 7. Кристина
Следующий месяц прошёл без особенных происшествий. Если не считать двух событий. Первое произошло в парке. Я гулял и меланхолично курил, думая о тебе. Тем временем наступила зима. И вряд ли кто-то поверит в то, что произошло дальше. Услышав эту историю, я и сам бы не поверил.
Навстречу мне шла та самая Кристина с розовыми волосами. Девчушка, с которой мы говорили около клуба «Аллигатор». Да не одна, а с молодым кавалером.
Увидев меня, Кристина тут же отвела взгляд. Должен признаться, эта случайная встреча уязвила моё самолюбие. С чего бы? У нас не было с ней романа. Даже наоборот. Я несколько надменно повёл себя в нашу единственную встречу. Но теперь, видя её молодое раскрасневшееся лицо, я жаждал сатисфакции. Удовлетворения.
Если ты не отдалась мне, значит, она должна была. Логика железная. По-другому у меня и не бывает. Что-то хищное внутри заставило мне проследить за этой парочкой. Они дошли до магазина. Парень зашёл внутрь, а Кристина осталась курить снаружи. Нужно было решаться. Сейчас или никогда.
Я подошёл к ней и сказал прямо:
- Пойдём со мной.
Кристина с удивлением вздрогнула:
- Вы? А-а… Прямо сейчас?- она всё поняла.
- Да прямо сейчас,- я протянул ей руку.
На мгновение она замерла, никак не отреагировав. Потом болезненно раскраснелась, но дала мне руку и пошла со мной. Только один раз она обернулась на двери магазина, как бы размышляя о том, как сильно ранила своего ухажёра. Мы сняли номер в том же дешёвом отеле, где я впервые познал тебя.
Кристина была смущена и зажата, как и полагается подростку, но даже не сопротивлялась моим жадным пальцам. Я раздел её, потрогал везде, а затем грубо взял.
И в этом совсем не было любви. Только дьявольская радость обладания. Она лишь на время потешила моё самолюбие. Но я был доволен. Давно мне не удавалось заполучить девушку так легко.
После того, как всё кончилось, Кристина села на край кровати и залилась слезами. Мне не хотелось слушать её сопли, но из вежливости я спросил:
- Что случилось?
- Рома… он такой хороший. Зачем вы сделали это со мной?
- Но ты же сама со мной пошла.
- Ну… вы же значимый поэт… Я мечтала о вас. А теперь… жалею.
- Я же у тебя даже не первый,- ехидно заметил я,- а, значит, и не последний… Так что плакать ту не о чем. Этих Ром и Вить у тебя ещё будет множество.
Кристина стала рыдать ещё более безутешно. Она, очевидно, думала, что я тут же начну утешать её или, не дай бог, признаюсь в вечной любви. Но у меня не было на неё сил. Даже врать ей совершенно не было желания. Я получил от Кристины то, что хотел. Пора было возвращаться к своим писательским делам.
Через неделю я всё же попал на приём к этой тётеньке психологу. И это было вторым происшествием за месяц.
Кабинет этой женщины состоял из кресла, дивана и шкафа с мягкими игрушками. Стены были просто белыми. В кабинете пахло лавандой и всё в нём расслабляло. Сложно описать это чувство расслабления и спокойствия, но это было что-то из детства.
Женщина доброго вида сидела напротив меня. Она задумчиво теребила ручку. Я развалился на диване. Но после того, как я окончательно расслабился, тревога охватила меня. С чего я должен начать разговор? А может, я уже делаю что-то не то. И я нервно заёрзал на диване.
Марина Степановна, так звали психолога, невозмутимо сказала:
- Консультация может начинаться, как вам удобно. Можете сформулировать запрос. А можем поговорить на отвлечённую тему.
- Хорошо,- замялся я,- У меня есть проблема. Я хочу одну женщину.
- Это нормально,- спокойно ответила Марина Степановна,- Здоровые мужчины хотят женщин.
- Я… в смысле… Она появляется в моей жизни, когда хочет. Когда хочет, уходит из неё. И я не могу смириться с тем, что она сейчас с кем-то другим. Меня рвёт на куски от этой мысли.
- Вы зависите от неё. Вам это не нравится. Вам надо понять, что вы так любите в ней.
- Люблю я другую женщину. Но это не важно…
- Это важно, Владислав. Женщина, которую вы любите не даёт вам чего-то того, что даёт другая, о которой вы говорите с дрожью в голосе.
- Да я всё это понимаю! Давно понял. Только что мне с этим делать!? Я хочу Вику. Она нужна мне!
И тут я понял, что кричу. Мне стало стыдно.
- В этом кабинете можно кричать, топать ногами, плакать. Об этом не беспокойтесь. Так что вам такого даёт та самая Вика?
- Эмоции. Её… одобрение как будто сложнее заслужить. А иногда я получаю её улыбку ни за что. И от этого в мне просыпается трепетное счастье. И я ничего не могу с собой поделать.
- Видите? Это похоже на эмоциональные качели. Вам кажется, что после вашей боли последует вознаграждение. И иногда оно следует. Но это не значит, что она испытывает к вам те чувства, которых вы от неё хотите. Возможно, ей просто нравится питаться вашим опустошением.
- Но я…- начал говорить я сквозь слёзы…- хочу, чтобы она покорилась мне. Стала моим трофеем. Так я докажу самому себе, что… я не ничтожество. Это докажет мне, что я чего-то стою!
- А толку в том, что вы этого хотите? Она помыкает вами как хочет. Её вы интересуете не как партнёр, а как постоянный источник восхищения.
- И что мне делать?
- Я бы знаете что вам посоветовала? Попробуйте испытать те же эмоции с женщиной, которую вы действительно любите. Возможно, это какая-то романтическая игра. Возможно, жёсткий секс. Но вам нужно испытать ту же яркость к той, которая вас не предаст. Вы ведь за верность её любите? Я права?
- Не знаю. Дашу мне хочется оберегать и гладить. Вику я бы зубами разорвал на куски.
- Вот. А вам нужно и страсть и любовь испытывать к той, которая с вами её разделит.
- Вы хотите сказать, что мне нужно спать с любимой, как будто она та сука, что истрепала мне все нервы?
- А почему нет? Вы знаете, в самой святой женщине таится порочная блудница. Если её раскрыть, можно наслаждаться и её добротой и её распущенностью. Пары часто боятся ходить на свидания, играть друг с другом, а ведь именно страсть в прочных отношениях может подарить истинное счастье.
- Я, кажется, понял вас. Действительно, именно с Дашей я хочу жить и растить детей. Быть с ней лучше, чем катать своё сердце по американским горкам.
- Я рада, что вы это поняли. У нас с вами ещё есть время. Быть может, у вас ещё есть важные вопросы?
- Вы знаете, мне кажется, моё творчество никому не нужно. И иногда думаю о том, что я просто бездарность.
- Хм, я слышала, что вы известный поэт. Издаётесь.
- Этого мало. Я знаю много бездарностей, которые малюют примитивные рифмы о том, как шпёхаются со своими фанатками. И им рукоплещет тусовочка. А я там как бы на вторых ролях.
- Что такое тусовочка? Я просто не знаю вашей внутренней кухни.
- О-о…- потёр я руки,- Тусовочка – это уютный змеиный комок, в котором признанные мэтры стихосложения, коронованные прошлыми мэтрами… эта кучка подражателей Бродского решает, кто талантлив и будет признан питерскими залами, а кому до конца своих дней писать стихи в стол.
В советское время, говорят, тусовочка была реальной альтернативой совковой цензуре и могла из небытия доставать не огранённые таланты. А сейчас этот спрут намертво сросся с государственной машиной. И половина всех фильмов и спектаклей, которые финансируются Минкультом, определяется этой самой тусовочкой.
Чтобы попасть в тусовочку, нужно быть в меру либеральным, в меру циничным, в меру ненавидеть женщин, в меру разделять пафос феминизма. Главное, всегда быть против и не сильно лезть на рожон. Тусовочка всегда будет сидеть на самых хлебных должностях в Минкульте и всех видных издательствах. Эта система бесконечно рождает саму себя. И ты либо в неё встраиваешься, либо у тебя нет будущего в литературе.
- Странно, я думала, мы живём в полицейском государстве, где всех несогласных сажают.
Я ехидно улыбнулся:
- Тех, кто заигрался, сажают. А по сути все наши оппозиционеры выросли из государственных НКО. Пока ты протестуешь, играя по правилам, тебя не трогают. Как только ты начинаешь играть по чужим правилам, на тебя спускают собак. Но это не меняет основной тенденции. Чтобы быть читаемым, тебе нужно ненавидеть всё русское и воспевать свободный секс.
- Да это же речь истинного ура-патриота!- рассмеялась Марина Степановна.
- Честно, мне плевать на эту страну. И на её будущее. Меня волнует лишь искусство. А половина из них даже не верит в то, что говорит. И главное, большинство из них даже не верит в то, что пишет.
Марина Степановна нахмурилась:
- Я искренне люблю свою страну! Но меня совершенно не устраивает это государство.
- Это всё слова…- раздражённо ответил я,- Вот я люблю свою жену, и это значит, что я люблю её всю до конца. А этот народ… я тихо презираю. Этот народ смотрит в прошлое. Он упивается своим мнимым величием и ничего не делает для будущего.
Марина Степановна строго на меня посмотрела:
- Народ разный бывает. И его наивность и глупость не освобождает вас от долга творца. Взять Факел и повести народ к свету.
Я покачал головой:
- Я не факир, чтобы играть с огнём. И ничего я никому не должен. Да и были уже желающие повскрывать гнойники. Гоголь… Чехов… И ничего с их времени не меняется. Я просто хочу быть популярнее. Хочу больше денег. Но я никогда не стану поэтом первого разряда. Я не настолько талантлив, чтобы писать посредственную чушь.
- Ладно, зря я завела с вами разговор о политике. С моей стороны это было непрофессионально. Подумайте вот о чём… Ваше желание славы принадлежит вам или оно всё же навязано со стороны общества. А у нас подходит время. Эта консультация была для вас полезной?
- Да,- признался я,- Мне действительно стало легче.
- Очень хорошо. На следующую консультацию будете записываться?
- Знаете, я потом вам напишу. Как мысли дозреют.
- Хорошо.
И я вышел из её кабинета счастливый. Больше я ей никогда не писал.
Придя домой, я привлёк Дашу к себе и крепко поцеловал. И у нас был довольно горячий жёсткий секс. Давно мы вместе не доходили до такого эмоционального пика. Нежная любовь к Даше до этого мешала мне быть с ней грубым в постели. И только теперь я делал с ней то, что раньше делал только с тобой. Я держал её за волосы, шлёпал и выкрикивал непристойности.
Поразило же меня во всём этом то, что ей это тоже нравилось. Какие-то грешные огонёчки теперь зажглись в её глазах. Не видел я раньше в своей жене эту женственность, дарованную Лилит.
И в эту ночь я забыл тебя. Забыл на целую неделю.
Спустя какое-то время ты сама написала мне. И предложила встретиться в ресторане. Финансы поджимали, но я согласился.
И в гардеробе я снял с тебя шубку и на миг учуял твои волосы. И было в этом столько романтики, словно я не знал всю тебя на вкус. В каждую нашу встречу я был влюблён как в первый раз.
Твои глаза блестели непривычным блеском. Ты смотрела на меня с нежностью и игриво смеялась даже не самым лучшим моим шуткам. Ты была в элегантном чёрном платье. Чёрное тебе шло как ничто. Как ничто чёрное делало тебя сексуальной. Я смотрел на тебя, и у меня чуть слюни не текли. Ты насмешливо и нежно смотрела на меня.
- За что же ты так полюбил меня, плохую девочку?
- За то, что ты такая утончённая… раненная.
Ты рассмеялась.
- Точно. Раненная. Но ты ведь не знаешь до конца, какая я, верно?
Я ухмыльнулся:
- Наверное, никто до конца не знает, какая ты. Ни один из твоих мужчин.
