Парень и девушка внутри кольца не пытались прорваться. Они просто застыли на месте, будто парализованные невидимым током. Их тела напряглись, а затем... лица. Мышцы на их щеках начали неестественно, судорожно дергаться, растягивая рты. Сначала один уголок, потом другой. Несимметрично, уродливо. Процесс занял меньше минуты. Когда кольцо «улыбающихся» разомкнулось и так же бесшумно растворилось в переулках, на площади стояли двое новых. С пустыми глазами и кривыми, застывшими улыбками.
Онемение, тяжелое и леденящее, сковало Виктора. Он только что стал свидетелем акта духовного убийства. Не заражения, не промывки мозгов — тотального стирания.
Он не знал что делать: использовать момент, пока «рой» отвлечен, и сделать рывок к почтовому отделению, или отступить, пока их собственная сигнатура страха не привлекла такое же кольцо? Сердце бешено колотилось, требуя действия, но разум, холодный от ужаса, был категоричен.
— Назад, — выдохнул Виктор, с силой оттягивая Алису, все еще завороженно смотрящую на площадь. — Сейчас же.
Нужно было найти обходной путь. Полностью избегая открытых пространств. Город преподнес им судьбу крыс.
В подвале пахло страхом. На единственном работающем мониторе тряслась пиксельная картинка — седовласый мужчина с глазами, полными животного ужаса.
«...они повсюду! Не дайте им забрать данные! Я не могу... я не могу их удержать!»
Это был «Стальной_Алхимик». Его баррикады в мастерской трещали по швам.
— Это ловушка, — прошипел Сергей, не отрывая взгляда от датчиков. — Явная и примитивная. Они используют его как приманку.
— Мы не можем его просто бросить! — голос Алисы дрожал, но в нем слышалась сталь. — Он один из нас.
Виктор молча сжимал кулаки. Чувство беспомощности жгло изнутри. Его ответственность была тяжелым, холодным грузом.
— Мы попробуем, — тихо сказал он. — Отвлечем их. Сергей, можешь устроить короткое замыкание в трансформаторе на улице?
— Бессмысленная театральность, — буркнул тот, но его пальцы уже летали по клавиатуре.
Взрыв света на улице был ослепительным, и на секунду толпа у мастерской замерла в нерешительности. Этого хватило. Они проскользнули через черный ход, в вонючее подвальное помещение, заваленное металлоломом и старыми схемами. «Стальной_Алхимик» сидел на корточках, прижимая к груди жесткий диск. Его тело била мелкая дрожь.
— Спасибо... — он задыхался. — Вы не представляете, что я...
Свет погас. Не просто отключился — был поглощен. Абсолютная, бархатная тьма, из которой начали выползать тени. Не просто отсутствие света — нечто плотное, живое, что обволакивало лодыжки холодными щупальцами. И тогда с грохотом, от которого задрожали стены, основная дверь вылетела с петель.
В проеме, освещенная мерцающим аварийным светом, стояла Ольга. За ней — плотная, безликая стена «улыбающихся». Их коллективный взгляд был физическим ударом, грузом, вминающим в пол. Ольга, не удостоив Виктора вниманием, плавно подошла к «Стальному_Алхимику». Ее руки легли ему на плечи.
Его тело затряслось в немой судороге. Глаза закатились, из горла вырвался хрип, нечеловеческий и полный агонии. Мышцы лица задергались, борясь с чем-то, а затем сдались — кожа и плоть поползли, растягиваясь в ту самую, кривую, безжизненную маску. Процесс занял не больше десяти секунд. Когда он закончился, на месте человека осталась кукла.
Ольга повернулась. Ее улыбка была самой отвратительной из всех, что видел Виктор — в ней читалось не злорадство, а... жалость.
— Пора перестать мучить себя, Виктор. Мы ждем тебя. Не сопротивляйся счастью!
Вина захлестнула его, горячая и удушающая. Он привел их сюда. Он был слепым орудием в их руках. Его попытка помочь оказалась частью их плана. Бессилие жгло горькой желчью.
Он хотел броситься на Ольгу, на эту стену из пустых глаз, в яростном, но самоубийственном порыве, и разорвать на части. Но… Алиса с силой, которой он в ней не подозревал, рванула его за руку вглубь мастерской, к едва заметной двери в стене.
— Бежим! — ее голос был сдавленным криком.
Они вывалились в вонючий переулок, и последнее, что донеслось до них из мастерской, был ровный, беззвучный смех Ольги — звук, который ощущался не ушами, а самой душой, оставляя в ней шрам холоднее льда.
Алиса, прижавшись к стене, билась в тихой истерике, ее тело выгибалось в немых судорогах. Слез не было — только сухой, надрывный стон.
— Это ты... это все ты! — выкрикнула она, впиваясь в Виктора взглядом, полным ненависти и боли. — Решил играть в героя! Решил, что справишься! А в итоге... Алхимика нет! Его нет из-за нас!
Сергей, бледный как полотно, монотонно тыкал пальцами в свой прибор, но мелкая дрожь в руках выдавала его состояние.
— Наш пси-след, — пробормотал он, не глядя ни на кого. — Яркий, как прожектор. Они теперь ведут охоту по конкретному следу. Нашему.
В этот момент на заброшенном ноутбуке, служившем ретранслятором, один за другим вспыхнули три сигнала. Три новых сообщения с форума. Три голоса, полные того же отчаянного страха, что был у «Стального_Алхимика». «Они у дверей!», «Помогите дождаться рассвета!», «Я знаю, где их центр!». Каждое слово было лезвием, вонзающимся в незажившие раны.
Виктор машинально подошел к запыленному оконцу подвала, выходившему в узкий проулок. И замер. К дому приближалась группа «улыбающихся». И с ними — он. «Стальной_Алхимик». Его походка была такой же синхронной и безжизненной. Он поднял руку и с геометрической точностью указал пальцем прямо на их укрытие. Его новое, пустое лицо было обращено к ним, словно он видел сквозь стены.
Их нашли. Быстрее, чем кто-либо мог предположить. Предатель, которого они пытались спасти, сам привел охотников к их порогу.
Шока не было. Была лишь тяжелая, усталая пустота. Ожог стыда и вины притупился, оставив после себя холодный, почти металлический осадок. Эмоции отступили, уступив место голому расчету.
Голос совести звучал как приговор: броситься на помощь к этим трем, каждый из которых может быть новой ловушкой, распылить свои ничтожные силы и пасть, утешая себя иллюзией героизма. Но надо было выжить. Заткнуть уши, чтобы не слышать воплей тонущих, и спасать только тех, кто уже в этой хлипкой лодке — себя, истеричную Алису и параноика Сергея?
Виктор развернулся и твердыми шагами подошел к ноутбуку Сергея. Он не смотрел на умоляющие сообщения. Его пальцы, холодные и уверенные, заскользили по клавиатуре. Он запустил протокол «Феникс» — полное стирание всех данных форума, базы пользователей, истории переписки. Затем зашифровал их единственный оставшийся канал связи глубоким, практически невзламываемым алгоритмом.
В наступившей тишине его голос прозвучал глухо, но четко, обращаясь к теням в углу, к призракам на экране, к самому себе:
— Мы не герои. Мы — последние свидетели. И наша задача — выжить. Не погибнуть с чистой совестью. А выжить.
Первая камера погасла в 23:47.
Виктор смотрел на монитор, где секунду назад была чёткая картинка пустынной улицы, а теперь — только чёрный квадрат. Не помехи. Не статический шум. Абсолютная чернота, будто объектив закрыли ладонью.
— Сергей, — позвал он, стараясь, чтобы голос не дрожал.
Сергей уже стоял за его спиной, вглядываясь в экраны. Лицо серое, губы сжаты в тонкую линию.
— Вторая, — произнёс он тихо.
Ещё один монитор погас. Затем третий. Четвёртый.
Одна за другой внешние камеры выходили из строя — не из-за поломки, не из-за отключения питания. Они просто переставали видеть, будто кто-то методично, неспешно закрывал им глаза.
Виктор почувствовал, как холод ползёт по позвоночнику. Это не техническая неисправность. Это послание.
Мы здесь. Мы знаем, где вы. Мы видим вас, даже если вы не видите нас.
Сергей метнулся к другому столу, где на экране осциллографа прыгали зелёные волны. Амплитуда росла — медленно, но неуклонно.
— Низкочастотные колебания, — пробормотал он, водя пальцем по графику. — Аномальный всплеск. Вокруг здания. Много источников. Они собирают энергию.
— Сколько времени у нас? — спросил Виктор, хотя не был уверен, что хочет знать ответ.
— Не знаю. — Сергей покачал головой. — Час. Может, меньше.
В углу лаборатории, у стены, Алиса рисовала углём. Хаотичные спирали, закручивающиеся внутрь себя, складывающиеся в узор, который Виктор уже видел — на её картинах, в своей комнате, в той пульсирующей черноте, что висела над его кроватью.
Рука двигалась быстро, судорожно. Уголь крошился, оставляя чёрные следы на пальцах. Алиса не отрывала взгляда от стены, губы шевелились, шепча что-то неразборчивое.
Виктор подошёл ближе.
— Алиса.
Она не обернулась.
— Оно рядом, — прошептала она. — Оно дышит на нас через стены. Чувствуешь? Воздух... он не такой. Он густой. Липкий.
Виктор вдохнул. Воздух действительно казался тяжелее, будто насыщенный чем-то невидимым. Каждый вдох требовал усилий.
— Нам нужно эвакуировать данные, — сказал он, возвращаясь к Сергею. — Самое важное. То, что нельзя потерять.
Сергей уже копался в серверной стойке, выдёргивая жёсткие диски, запихивая их в рюкзак.
— Исследования. Записи. Графики активности мозга. — Он говорил быстро, отрывисто. — Если мы погибнем, кто-то должен продолжить.
Виктор кивнул. Начал помогать — отключать кабели, извлекать накопители. Руки дрожали. Предательски, неконтролируемо. Он сжал кулаки, пытаясь остановить дрожь, но это не помогало.
План отступления. Нужен план.
Запасной выход — через вентиляционную шахту на втором этаже. Оттуда на крышу. С крыши — по пожарной лестнице соседнего здания. Рискованно, но возможно.
Если успеют.
Если их не окружили.
Если…
Свет погас.
Не постепенно. Мгновенно. Будто кто-то щёлкнул выключателем.
Лаборатория погрузилась в темноту. Только аварийное освещение — тусклые красные лампы вдоль стен — давало призрачный свет, превращающий пространство в декорации кошмара.
Мониторы вспыхнули.
Все сразу. Белый шум, режущий глаза. Из него проступали лица. Десятки лиц. Сотни. Все с кривыми улыбками. Левый уголок рта тянется к уху. Правый едва приподнят. Глаза пустые.
Из репродукторов донёсся шепот. Не один голос. Хор. Мужские, женские, детские голоса, сливающиеся в монотонный поток:
— Не сопротивляйся... Присоединяйся... Будет хорошо... Так просто... Не сопротивляйся...
Виктор зажал уши ладонями, но шепот проникал не через барабанные перепонки. Он рождался внутри черепа, вибрировал в костях, эхом отдавался в зубах.
Алиса закричала. Упала на колени, сжав голову руками.
Сергей стоял неподвижно, глядя на мониторы. Лицо мертвенно-бледное в красном свете.
— Это не атака, — прошептал он. — Это демонстрация силы.
Виктор почувствовал, как стены лаборатории сжимаются. Не физически — психологически. Пространство сжималось, давило, превращая укрытие в гроб.
Они не просто в осаде. Они в пасти чего-то огромного. Чего-то, что уже начало смыкать челюсти.
— Нужно уходить, — выдохнул Виктор. — Сейчас. Пока не окружили окончательно.
— Нет. — Сергей покачал головой. — Лаборатория — крепость. Стены экранированы. Генератор импульсов может рассеять их поле. Мы выстоим.
— Сергей!
— Мы выстоим!
Виктор посмотрел на него. На горящие глаза. На сжатые кулаки. На отчаянную веру в то, что можно удержать хоть что-то в этом рушащемся мире. Прорыв был авантюрой. Почти самоубийством. Но здесь, внутри, они были просто крысами в капкане, который вот-вот захлопнется.
Он медленно кивнул, чувствуя, как тяжесть решения ложится на плечи новым грузом.
— Готовимся к обороне.
Первый удар пришёлся на дверь в 00:34.
Не стук. Не грохот. Глухой, тяжёлый звук, будто в металл ударили чем-то массивным и мягким одновременно. Дверь прогнулась внутрь. Не сломалась. Не треснула. Прогнулась, будто сделана не из стали, а из резины. Пространство вокруг неё искажалось, линии изгибались, углы теряли чёткость.
— Держится, — прошептал Сергей, глядя на дверь. — Пока держится.
Второй удар. Третий.
Дверь прогибалась всё сильнее. Металл скрипел, но не рвался. Сергей был прав — его крепость выдерживала.
Но ненадолго.
Сергей метнулся к центральному пульту. Пальцы забегали по кнопкам, переключателям. На потолке загудела установка — генератор электромагнитных импульсов, собранный из деталей старого медицинского оборудования и автомобильных аккумуляторов. Машина взревела, разряды синеватого света заплясали по катушкам. Генератор импульсов выдохнул невидимую ударную волну. На мгновение кошмар отступил. Ухмылки на мониторах поплыли, распались на цифровой шум. Давление в ушах ослабло.
— Работает! — выдохнул Сергей.
Но облегчение длилось секунды. Вокруг лаборатории начали материализоваться зоны.
Виктор увидел первую в углу, у стены. Воздух там стал вязким, плотным, будто превратился в желе. Свет преломлялся неправильно, линии искажались. Стена в этой зоне теряла чёткость — кирпичи плыли, штукатурка стекала, обнажая что-то чёрное и пульсирующее под ней.
Алиса стояла слишком близко. Она вскрикнула, отшатнулась, сжимая руки. Кожа на предплечьях покрылась красными пятнами, будто её обожгло.
— По мне ползают! — закричала она. — Я чувствую! Невидимые! Они ползают по коже!
Виктор бросился к ней, оттащил от зоны. Алиса билась в его руках, царапая себя ногтями, пытаясь стряхнуть то, чего не было.
— Алиса, там ничего нет! Это иллюзия!
— Нет! Они там! Я чувствую!
Её крик разрывал сердце. Виктор прижал её к себе, чувствуя, как она дрожит всем телом.
— Смотри на меня, — произнёс он, глядя ей в глаза. — Только на меня. Дыши. Медленно.
Алиса всхлипнула. Зацепилась взглядом за его лицо. Дыхание замедлилось.
Дверь взорвалась. Не сорвалась с петель. Не разлетелась на куски. Просто перестала существовать — металл испарился, оставив дымящийся проём.
В проеме, в клубах пыли и дыма, стояли они. «Улыбающиеся». Их тела были лишены четкости, будто вылеплены из темного, плотного воздуха. Виктор с ревом бросился на ближайшего, вложив в удар всю ярость и отчаяние. Кулак встретил не плоть, а неподвижную, резиновую твердь. Боль, острая и костная, отдалась в плече. Существо даже не дрогнуло. Его улыбка, нарисованная на безликой маске, казалась вечной.
И тогда в проеме возникла она. Ольга.
Виктор узнал её мгновенно. Та же фигура, те же волосы. Но лицо — кривая улыбка, растянутая до неестественности. Глаза пустые, мёртвые, смотрящие сквозь. В них плавала та самая Пустота, что была на картинах Алисы.
Сергей, увидев ее, застыл. Взгляд его стал пустым, отрешенным.
— Прощайте, архивы, — прошептал он, и с тихим, почти ритуальным спокойствием, разбил кулаком стеклянную панель главного сервера и сунул руку внутрь.
Искры. Треск. Короткое замыкание. Огонь вспыхнул мгновенно, охватывая стойки с оборудованием, провода, бумаги.
— Сергей, нет!
Но было поздно. Один из «улыбающихся» шагнул вперёд. Протянул руку. Коснулся плеча Сергея.
Тело Сергея свело судорогой. Спина выгнулась дугой. Рот раскрылся в беззвучном крике. Лицо начало меняться. Медленно. Мучительно. Мышцы дёргались, кожа натягивалась. Левый уголок рта пополз к уху. Правый застыл. Глаза расширились, зрачки сузились до точек. Через пять секунд на лице Сергея застыла кривая улыбка. Он упал. Мертвый.
Виктор смотрел на тело. На искажённое лицо. На пустые глаза. Шок. Ярость. Вина.
Я привёл их сюда. Я убил его.
Онемение, тяжелое и леденящее, сковало Виктора. Он только что стал свидетелем акта духовного убийства. Не заражения, не промывки мозгов — тотального стирания.
Он не знал что делать: использовать момент, пока «рой» отвлечен, и сделать рывок к почтовому отделению, или отступить, пока их собственная сигнатура страха не привлекла такое же кольцо? Сердце бешено колотилось, требуя действия, но разум, холодный от ужаса, был категоричен.
— Назад, — выдохнул Виктор, с силой оттягивая Алису, все еще завороженно смотрящую на площадь. — Сейчас же.
Нужно было найти обходной путь. Полностью избегая открытых пространств. Город преподнес им судьбу крыс.
***
В подвале пахло страхом. На единственном работающем мониторе тряслась пиксельная картинка — седовласый мужчина с глазами, полными животного ужаса.
«...они повсюду! Не дайте им забрать данные! Я не могу... я не могу их удержать!»
Это был «Стальной_Алхимик». Его баррикады в мастерской трещали по швам.
— Это ловушка, — прошипел Сергей, не отрывая взгляда от датчиков. — Явная и примитивная. Они используют его как приманку.
— Мы не можем его просто бросить! — голос Алисы дрожал, но в нем слышалась сталь. — Он один из нас.
Виктор молча сжимал кулаки. Чувство беспомощности жгло изнутри. Его ответственность была тяжелым, холодным грузом.
— Мы попробуем, — тихо сказал он. — Отвлечем их. Сергей, можешь устроить короткое замыкание в трансформаторе на улице?
— Бессмысленная театральность, — буркнул тот, но его пальцы уже летали по клавиатуре.
Взрыв света на улице был ослепительным, и на секунду толпа у мастерской замерла в нерешительности. Этого хватило. Они проскользнули через черный ход, в вонючее подвальное помещение, заваленное металлоломом и старыми схемами. «Стальной_Алхимик» сидел на корточках, прижимая к груди жесткий диск. Его тело била мелкая дрожь.
— Спасибо... — он задыхался. — Вы не представляете, что я...
Свет погас. Не просто отключился — был поглощен. Абсолютная, бархатная тьма, из которой начали выползать тени. Не просто отсутствие света — нечто плотное, живое, что обволакивало лодыжки холодными щупальцами. И тогда с грохотом, от которого задрожали стены, основная дверь вылетела с петель.
В проеме, освещенная мерцающим аварийным светом, стояла Ольга. За ней — плотная, безликая стена «улыбающихся». Их коллективный взгляд был физическим ударом, грузом, вминающим в пол. Ольга, не удостоив Виктора вниманием, плавно подошла к «Стальному_Алхимику». Ее руки легли ему на плечи.
Его тело затряслось в немой судороге. Глаза закатились, из горла вырвался хрип, нечеловеческий и полный агонии. Мышцы лица задергались, борясь с чем-то, а затем сдались — кожа и плоть поползли, растягиваясь в ту самую, кривую, безжизненную маску. Процесс занял не больше десяти секунд. Когда он закончился, на месте человека осталась кукла.
Ольга повернулась. Ее улыбка была самой отвратительной из всех, что видел Виктор — в ней читалось не злорадство, а... жалость.
— Пора перестать мучить себя, Виктор. Мы ждем тебя. Не сопротивляйся счастью!
Вина захлестнула его, горячая и удушающая. Он привел их сюда. Он был слепым орудием в их руках. Его попытка помочь оказалась частью их плана. Бессилие жгло горькой желчью.
Он хотел броситься на Ольгу, на эту стену из пустых глаз, в яростном, но самоубийственном порыве, и разорвать на части. Но… Алиса с силой, которой он в ней не подозревал, рванула его за руку вглубь мастерской, к едва заметной двери в стене.
— Бежим! — ее голос был сдавленным криком.
Они вывалились в вонючий переулок, и последнее, что донеслось до них из мастерской, был ровный, беззвучный смех Ольги — звук, который ощущался не ушами, а самой душой, оставляя в ней шрам холоднее льда.
***
Алиса, прижавшись к стене, билась в тихой истерике, ее тело выгибалось в немых судорогах. Слез не было — только сухой, надрывный стон.
— Это ты... это все ты! — выкрикнула она, впиваясь в Виктора взглядом, полным ненависти и боли. — Решил играть в героя! Решил, что справишься! А в итоге... Алхимика нет! Его нет из-за нас!
Сергей, бледный как полотно, монотонно тыкал пальцами в свой прибор, но мелкая дрожь в руках выдавала его состояние.
— Наш пси-след, — пробормотал он, не глядя ни на кого. — Яркий, как прожектор. Они теперь ведут охоту по конкретному следу. Нашему.
В этот момент на заброшенном ноутбуке, служившем ретранслятором, один за другим вспыхнули три сигнала. Три новых сообщения с форума. Три голоса, полные того же отчаянного страха, что был у «Стального_Алхимика». «Они у дверей!», «Помогите дождаться рассвета!», «Я знаю, где их центр!». Каждое слово было лезвием, вонзающимся в незажившие раны.
Виктор машинально подошел к запыленному оконцу подвала, выходившему в узкий проулок. И замер. К дому приближалась группа «улыбающихся». И с ними — он. «Стальной_Алхимик». Его походка была такой же синхронной и безжизненной. Он поднял руку и с геометрической точностью указал пальцем прямо на их укрытие. Его новое, пустое лицо было обращено к ним, словно он видел сквозь стены.
Их нашли. Быстрее, чем кто-либо мог предположить. Предатель, которого они пытались спасти, сам привел охотников к их порогу.
Шока не было. Была лишь тяжелая, усталая пустота. Ожог стыда и вины притупился, оставив после себя холодный, почти металлический осадок. Эмоции отступили, уступив место голому расчету.
Голос совести звучал как приговор: броситься на помощь к этим трем, каждый из которых может быть новой ловушкой, распылить свои ничтожные силы и пасть, утешая себя иллюзией героизма. Но надо было выжить. Заткнуть уши, чтобы не слышать воплей тонущих, и спасать только тех, кто уже в этой хлипкой лодке — себя, истеричную Алису и параноика Сергея?
Виктор развернулся и твердыми шагами подошел к ноутбуку Сергея. Он не смотрел на умоляющие сообщения. Его пальцы, холодные и уверенные, заскользили по клавиатуре. Он запустил протокол «Феникс» — полное стирание всех данных форума, базы пользователей, истории переписки. Затем зашифровал их единственный оставшийся канал связи глубоким, практически невзламываемым алгоритмом.
В наступившей тишине его голос прозвучал глухо, но четко, обращаясь к теням в углу, к призракам на экране, к самому себе:
— Мы не герои. Мы — последние свидетели. И наша задача — выжить. Не погибнуть с чистой совестью. А выжить.
Первая камера погасла в 23:47.
Виктор смотрел на монитор, где секунду назад была чёткая картинка пустынной улицы, а теперь — только чёрный квадрат. Не помехи. Не статический шум. Абсолютная чернота, будто объектив закрыли ладонью.
— Сергей, — позвал он, стараясь, чтобы голос не дрожал.
Сергей уже стоял за его спиной, вглядываясь в экраны. Лицо серое, губы сжаты в тонкую линию.
— Вторая, — произнёс он тихо.
Ещё один монитор погас. Затем третий. Четвёртый.
Одна за другой внешние камеры выходили из строя — не из-за поломки, не из-за отключения питания. Они просто переставали видеть, будто кто-то методично, неспешно закрывал им глаза.
Виктор почувствовал, как холод ползёт по позвоночнику. Это не техническая неисправность. Это послание.
Мы здесь. Мы знаем, где вы. Мы видим вас, даже если вы не видите нас.
Сергей метнулся к другому столу, где на экране осциллографа прыгали зелёные волны. Амплитуда росла — медленно, но неуклонно.
— Низкочастотные колебания, — пробормотал он, водя пальцем по графику. — Аномальный всплеск. Вокруг здания. Много источников. Они собирают энергию.
— Сколько времени у нас? — спросил Виктор, хотя не был уверен, что хочет знать ответ.
— Не знаю. — Сергей покачал головой. — Час. Может, меньше.
В углу лаборатории, у стены, Алиса рисовала углём. Хаотичные спирали, закручивающиеся внутрь себя, складывающиеся в узор, который Виктор уже видел — на её картинах, в своей комнате, в той пульсирующей черноте, что висела над его кроватью.
Рука двигалась быстро, судорожно. Уголь крошился, оставляя чёрные следы на пальцах. Алиса не отрывала взгляда от стены, губы шевелились, шепча что-то неразборчивое.
Виктор подошёл ближе.
— Алиса.
Она не обернулась.
— Оно рядом, — прошептала она. — Оно дышит на нас через стены. Чувствуешь? Воздух... он не такой. Он густой. Липкий.
Виктор вдохнул. Воздух действительно казался тяжелее, будто насыщенный чем-то невидимым. Каждый вдох требовал усилий.
— Нам нужно эвакуировать данные, — сказал он, возвращаясь к Сергею. — Самое важное. То, что нельзя потерять.
Сергей уже копался в серверной стойке, выдёргивая жёсткие диски, запихивая их в рюкзак.
— Исследования. Записи. Графики активности мозга. — Он говорил быстро, отрывисто. — Если мы погибнем, кто-то должен продолжить.
Виктор кивнул. Начал помогать — отключать кабели, извлекать накопители. Руки дрожали. Предательски, неконтролируемо. Он сжал кулаки, пытаясь остановить дрожь, но это не помогало.
План отступления. Нужен план.
Запасной выход — через вентиляционную шахту на втором этаже. Оттуда на крышу. С крыши — по пожарной лестнице соседнего здания. Рискованно, но возможно.
Если успеют.
Если их не окружили.
Если…
Свет погас.
Не постепенно. Мгновенно. Будто кто-то щёлкнул выключателем.
Лаборатория погрузилась в темноту. Только аварийное освещение — тусклые красные лампы вдоль стен — давало призрачный свет, превращающий пространство в декорации кошмара.
Мониторы вспыхнули.
Все сразу. Белый шум, режущий глаза. Из него проступали лица. Десятки лиц. Сотни. Все с кривыми улыбками. Левый уголок рта тянется к уху. Правый едва приподнят. Глаза пустые.
Из репродукторов донёсся шепот. Не один голос. Хор. Мужские, женские, детские голоса, сливающиеся в монотонный поток:
— Не сопротивляйся... Присоединяйся... Будет хорошо... Так просто... Не сопротивляйся...
Виктор зажал уши ладонями, но шепот проникал не через барабанные перепонки. Он рождался внутри черепа, вибрировал в костях, эхом отдавался в зубах.
Алиса закричала. Упала на колени, сжав голову руками.
Сергей стоял неподвижно, глядя на мониторы. Лицо мертвенно-бледное в красном свете.
— Это не атака, — прошептал он. — Это демонстрация силы.
Виктор почувствовал, как стены лаборатории сжимаются. Не физически — психологически. Пространство сжималось, давило, превращая укрытие в гроб.
Они не просто в осаде. Они в пасти чего-то огромного. Чего-то, что уже начало смыкать челюсти.
— Нужно уходить, — выдохнул Виктор. — Сейчас. Пока не окружили окончательно.
— Нет. — Сергей покачал головой. — Лаборатория — крепость. Стены экранированы. Генератор импульсов может рассеять их поле. Мы выстоим.
— Сергей!
— Мы выстоим!
Виктор посмотрел на него. На горящие глаза. На сжатые кулаки. На отчаянную веру в то, что можно удержать хоть что-то в этом рушащемся мире. Прорыв был авантюрой. Почти самоубийством. Но здесь, внутри, они были просто крысами в капкане, который вот-вот захлопнется.
Он медленно кивнул, чувствуя, как тяжесть решения ложится на плечи новым грузом.
— Готовимся к обороне.
***
Первый удар пришёлся на дверь в 00:34.
Не стук. Не грохот. Глухой, тяжёлый звук, будто в металл ударили чем-то массивным и мягким одновременно. Дверь прогнулась внутрь. Не сломалась. Не треснула. Прогнулась, будто сделана не из стали, а из резины. Пространство вокруг неё искажалось, линии изгибались, углы теряли чёткость.
— Держится, — прошептал Сергей, глядя на дверь. — Пока держится.
Второй удар. Третий.
Дверь прогибалась всё сильнее. Металл скрипел, но не рвался. Сергей был прав — его крепость выдерживала.
Но ненадолго.
Сергей метнулся к центральному пульту. Пальцы забегали по кнопкам, переключателям. На потолке загудела установка — генератор электромагнитных импульсов, собранный из деталей старого медицинского оборудования и автомобильных аккумуляторов. Машина взревела, разряды синеватого света заплясали по катушкам. Генератор импульсов выдохнул невидимую ударную волну. На мгновение кошмар отступил. Ухмылки на мониторах поплыли, распались на цифровой шум. Давление в ушах ослабло.
— Работает! — выдохнул Сергей.
Но облегчение длилось секунды. Вокруг лаборатории начали материализоваться зоны.
Виктор увидел первую в углу, у стены. Воздух там стал вязким, плотным, будто превратился в желе. Свет преломлялся неправильно, линии искажались. Стена в этой зоне теряла чёткость — кирпичи плыли, штукатурка стекала, обнажая что-то чёрное и пульсирующее под ней.
Алиса стояла слишком близко. Она вскрикнула, отшатнулась, сжимая руки. Кожа на предплечьях покрылась красными пятнами, будто её обожгло.
— По мне ползают! — закричала она. — Я чувствую! Невидимые! Они ползают по коже!
Виктор бросился к ней, оттащил от зоны. Алиса билась в его руках, царапая себя ногтями, пытаясь стряхнуть то, чего не было.
— Алиса, там ничего нет! Это иллюзия!
— Нет! Они там! Я чувствую!
Её крик разрывал сердце. Виктор прижал её к себе, чувствуя, как она дрожит всем телом.
— Смотри на меня, — произнёс он, глядя ей в глаза. — Только на меня. Дыши. Медленно.
Алиса всхлипнула. Зацепилась взглядом за его лицо. Дыхание замедлилось.
Дверь взорвалась. Не сорвалась с петель. Не разлетелась на куски. Просто перестала существовать — металл испарился, оставив дымящийся проём.
В проеме, в клубах пыли и дыма, стояли они. «Улыбающиеся». Их тела были лишены четкости, будто вылеплены из темного, плотного воздуха. Виктор с ревом бросился на ближайшего, вложив в удар всю ярость и отчаяние. Кулак встретил не плоть, а неподвижную, резиновую твердь. Боль, острая и костная, отдалась в плече. Существо даже не дрогнуло. Его улыбка, нарисованная на безликой маске, казалась вечной.
И тогда в проеме возникла она. Ольга.
Виктор узнал её мгновенно. Та же фигура, те же волосы. Но лицо — кривая улыбка, растянутая до неестественности. Глаза пустые, мёртвые, смотрящие сквозь. В них плавала та самая Пустота, что была на картинах Алисы.
Сергей, увидев ее, застыл. Взгляд его стал пустым, отрешенным.
— Прощайте, архивы, — прошептал он, и с тихим, почти ритуальным спокойствием, разбил кулаком стеклянную панель главного сервера и сунул руку внутрь.
Искры. Треск. Короткое замыкание. Огонь вспыхнул мгновенно, охватывая стойки с оборудованием, провода, бумаги.
— Сергей, нет!
Но было поздно. Один из «улыбающихся» шагнул вперёд. Протянул руку. Коснулся плеча Сергея.
Тело Сергея свело судорогой. Спина выгнулась дугой. Рот раскрылся в беззвучном крике. Лицо начало меняться. Медленно. Мучительно. Мышцы дёргались, кожа натягивалась. Левый уголок рта пополз к уху. Правый застыл. Глаза расширились, зрачки сузились до точек. Через пять секунд на лице Сергея застыла кривая улыбка. Он упал. Мертвый.
Виктор смотрел на тело. На искажённое лицо. На пустые глаза. Шок. Ярость. Вина.
Я привёл их сюда. Я убил его.
