Не чужая
103 год Мира
О чем думает человек, совершивший подлость?
Ганибал знал это точно.
Пепелище у его ног почти остыло, только несколько головешек еще искрились при сильных порывах ветра. Наверное, глупо было стоять среди позорной площади и привлекать внимание, но глубоко в душе, где еще помнилось, что такое быть человеком, свербело и кололо. Совесть, еще живая, напоминала о себе и требовала загладить вину и вернуть неоплачиваемый долг жизни. К беде или к счастью, но было нечто, что он мог сделать для безвременно почившей женщины. Откупиться от мук совести невозможно, но приложить все усилия, чтобы в загробной жизни он мог замолвить за себя словечко, было в его силах.
Суд над чужачкой свершился по его вине. Несколько неосторожно брошенных слов – не со зла, а из любопытства. Предположение, которое так невовремя попало в цель. Человеческий страх и жестокость толпы сделали остальное. Его грех. И маленькая девочка, заботливо спрятанная матерью, – его шанс на искупление. Он знал о малышке, но промолчал на суде, не в силах совершить еще большую подлость, чем уже содеял. Без опеки её ждет мучительная смерть от голода и холода.
Теперь ему предстояло решить: рисковать, пригрев ребенка, или заключить еще одну сделку с совестью? Если кто пронюхает о сироте, их казнят обоих. Девочку – за то, что не человек; его – за укрывательство.
Вздрогнув от очередного порыва осеннего ветра, щедро разносившего первые снежинки, мужчина дернул себя за бороду и отправился в лес. Там, в дупле старого погибающего дуба, сжавшись в комочек, дрожала от холода шестилетняя девочка.
108 год Мира
Драка была злой и отчаянной. Не по-детски серьезные лица с красными полосами от чужих ногтей. Взлохмаченные волосы. Разбитые в кровь колени и локти.
– Бей ее, бей!!! – кричали чумазые мальчишки, окружив дерущихся.
Паренек, затеявший драку, подогреваемый гомоном толпы, с удовольствием веселил публику. Резкий рывок за растрепанную косу – и девочка с болезненным стоном падает в придорожную пыль.
– Так тебе, дикарка, – пропыхтел он, старательно пытаясь отцепить чужие пальцы от порванной рубахи.
Начиная потасовку, он не ожидал, что придется так напрячься. Но нелюдимая дочка приезжего кузница оказалась слишком упрямой и, похоже, совсем не собиралась реветь. Молчаливая одиночка в поношенных ?
стала мишенью для насмешек. Дружбы ни с кем не водила, из кузни выбиралась только к колодцу да на местный рынок. «Задирает нос», – решил он для себя, за это и старался проучить. А что может быть лучшим уроком, чем публичное унижение? Вот только расправа незапланированно превратилась в полноценную драку.
Хоть и высокая, но болезненно худенькая девочка оказалось неожиданно стойкой. Измученная, покрытая ссадинами и синяками, она молча сопротивлялась, не пытаясь позвать на помощь. Лишь в очередной раз поднялась на ноги, не издав ни звука. Было ясно, что бить ее бесполезно, но мальчишке уж очень сильно хотелось выйти победителем.
– Оборванка помешенная, – ударил он словами. – От тебя, небось, даже мать отказалась.
Фразы, как ядовитые жала, были брошены наугад, но попали в цель. Девочка на секунду застыла, а потом как будто сжалась и уменьшилась в росте.
– Убогая, – продолжил он.
А в следующее мгновение оказался лежащим в пыли. Он мог поклясться, что не видел, как она двигалась. Но в один миг ее лицо очутилось совсем близко. Девчоночьи черты заострились, сделавшись пугающе хищными. Плечи, в которые вонзились ее ногти, прострелило острой болью. А бездонные черные глаза смотрели в упор. И не просто смотрели – затягивали в могильную темноту. На ярком и жарком солнце неожиданно стало холодно, звуки стихли, превратившись в давящий гул. Все цвета померкли до грязно—серого оттенка и с каждой секундой становились все более блеклыми.
Ганибал не сразу понял, что его беспокоит. Какая-то навязчивая мысль отвлекала от работы. Тяжелый молот все медленнее бил по раскаленному металлу, пока рука не остановилась вовсе. В кузне все было спокойно и на своих местах. Тишину нарушало лишь привычное потрескивание огня.
Деревня сменялась деревней, одна кузня – другой. Неизменным были лишь тяжелая работа, огонь в печи да Агата, сидящая в углу и натирающая костяные рукояти кованых ножей.
Что-то долго нет девчонки. Отнести заказ нужно было буквально на соседнюю улицу, занять столько времени это уж точно не могло. Ганибал бросил инструменты и поспешил к двери, гонимый плохими предчувствиями.
Успел он чудом. Смертельно бледный, словно усохший мальчишка уже почти не дышал, выпитый хищной сущностью Агаты. Сдернув девочку с поверженного противника, кузнец широкой ладонью закрыл ей глаза.
Толпа вокруг притихла. Паренек, лежащий на дороге, судорожно вздохнул и тяжело закашлялся. Все мгновенно пришло в движение: раздались крики, плач, на вопли стали прибегать взрослые.
Не теряя ни минуты, Ганибал поспешил к тайнику. Он знал, что рано или поздно подобное случится, и потому везде, куда бы ни приехал, все самое нужное и ценное держал в одном месте.
Разгневанные жители деревни, подгоняемые суеверным ужасом, толпой ринулись к кузне. Дубинки, вилы, ножи. Кто-то приволок завалявшийся с войны меч своего прадеда. Никто из них и на миг не задумался о том, какие убытки принесет деревне их поступок, но все равно сожгли уже пустующую кузницу. Сам кузнец со своим дьявольским отродьем успел скрыться.
Очередная деревня, уже другая кузница, знакомая работа. Толька Агата стала еще более молчаливой и замкнутой. Она всегда знала, что не человек, вот только до конца не осознавала, что это значит. Не понимала, почему нужно остерегаться людей. Столкновение с реальностью оказалось тяжелым и болезненным.
Кузнец вздохнул. Благо хоть перестала задавать вопросы, неудобные и в большинстве своем безответные. Ему нечего было ей сказать. А после того как чуть не выпила паренька, сама о многом догадалась. Теперь все внимание и время уделяет своему маленькому увлечению – украшению оружия, что он кует.
Вот и сегодня она, не поднимая головы, над чем-то работала до самых сумерек.
– Что это? – склонился Ганибал над столом.
Он крутил в руках почти готовый нож с тщательно отшлифованной рукояткой и вырезанным на ней рисунком. Прямые линии пересекались и красиво завивались на концах.
– Не знаю, – буркнула Агата, собирая инструменты.
Ее пальцы все еще не зажили до конца после той злополучной драки. Потому движения были несколько неуклюжими.
– Очень необычный узор, – похвалил кузнец.
– Он мне приснился, – немного помедлив, призналась она. – Этот и еще несколько похожих. Каждую ночь после…
Не умел Ганибал успокаивать и красиво говорить, потому просто пожал хрупкое плечико.
– Не думай об этом, – дал он совет, которому никто из них последовать не мог.
113 год Мира
Одно из лучших его творений было обернуто в мягкой бархат и упаковано в небольшую деревянную шкатулку с именным вензелем.
Мог ли подумать Ганибал еще несколько лет назад, что его ножи и кинжалы будут стоить на вес золота? Он всегда работал на совесть, а теперь получил и признание. Конечно, не без помощи своего демоненка Агаты. Именно она из отличных ножей стала создавать произведения искусства. Сначала деревянные рукояти с изящной резьбой, потом костяные с ажурными рисунками; теперь узоры усложнились, в них очень красиво и гармонично вставлялись драгоценные камни.
Качество и красота сделали его богатым оружейником. Богатым и бедным одновременно. Он мог позволить себе все, но не имел на это права. Нельзя построить для себя добротный дом. Нельзя позволить себе завести постоянную любовницу. Нельзя насладиться успехом.
Все время новые деревни и города. Постоянные переезды. Никаких привязанностей. Такова цена его сделки с совестью. Но он заслужил и готов был нести этот крест всю свою жизнь. Вот только Агату было жаль. Что ждет ее?
Девочка подросла и расцвела. Темноволосая, темноглазая, смуглая. Разительно отличалась от местных жителей и потому старалась не попадаться посторонним на глаза. Высокая, стройная, гибкая. Двигается изящно и плавно, как хищник, кем и являлась. Молчаливая, серьезная, спокойная. Порой мурашки бежали по коже от ее безучастия к происходящему вокруг. Но только полный контроль над чувствами позволял ей держать своего внутреннего зверя в цепях.
Общая работа, совместное хозяйство и одна тайна на двоих. Страшная тайна. Смертельно опасная. Демонам не место в человеческих землях. Если откроется ее сущность, девочку никто не пожалеет. Испугаются опасного соседства, уничтожат угрозу. И как бы ни скребли от этого знания кошки на душе, Ганибал признавал, что угроза более чем реальная. Он сам не раз заманивал людей в свое временное пристанище и опаивал. Агата брала понемногу, осторожно, не оставляя следов, но брала. Гуляки наутро проспавшись, жаловались на больную голову и уходили, уверовав, что вечер прошел весело. А они собирали вещи и в очередной раз покидали насиженное место.
Как мать Агаты оказалась на человеческих землях, было загадкой, свет на которую теперь уже никто не прольет. А вот зачем, было очевидно. Полукровок ненавидели по обе стороны враждующих рас. Люди боялись, а демоны считали недостойными. Агата оказалась меж двух огней: не своя и не чужая.
С тех пор как пять лет назад ее кровь проснулась, им пришлось быть еще более осторожными. Они старались, а дальше уж как бог даст.
118 год Мира
Агата протягивала Ганибалу шкатулку с длинным изогнутым кинжалом. Он узнал его сразу – ее лучшая работа, которую она не соглашалась продавать. Агата создала его три года назад, сидя ночами над драгоценной рукоятью. Самое совершенное, что видел кузнец, а выбирать было из чего. Чистейшие драгоценные камни, причудливые незнакомые руны, цветные узоры, в краску для которых она добавила несколько капель собственной крови. Совершенство.
– Почему? – спросил он. Хотя видел по ее упрямо сведенным бровям, что все равно не ответит.
Но Агата на сей раз удивила. Неуверенно пожевав нижнюю губу, растеряно пожала плечами:
– Просто отдай.
Он так и сделал. Купец, приобретавший товар для богатых домов столицы, был крайне удивлен столь щедрым жестом. Он как никто другой осознавал цену столь нежданному подарку. Потому за остальной товар заплатил, не торгуясь, более чем высокую цену.
– Не жаль? – уже вечером, за кружкой горячего чая, спросил Ганибал воспитанницу.
– Зачем удерживать? Сам он быстрее найдет хозяина.
– Ты о чем?
– Сама не знаю. Не спрашивай.
На том разговор и закончился.
120 год Мира
Столица тревожно гудела. Новость о том, что прибывает делегация демонов, обошла каждый дом. Народ взволновано шушукался и делился предположениями. Что нужна бесам на сей раз? До наступления Мира война была развязана из-за выхода к морским путям: не желая платить пошлину, соседи просто отбили часть территории. Человеческой крови было пролито немерено. А демоны в итоге «широким жестом» предложили мир и даже в качестве откупных отдали Северные горы. Вот только кому нужна эта груда камней?
Улицы города опустели. Люди разъезжались кто куда, опасаясь чужаков. Замок князя замер в ожидании.
Посол лениво слушал человеческого царька и пытался откровенно не зевать. Все было предсказуемо и до боли знакомо. Долгая жизнь демонов позволяла увидеть много таких государственных мужей, и все как один – важные и скучные. Пространные речи ни о чем, но с умыслом выведать побольше. Так банально. Как дети, только ни капли не забавные.
Хорошо, что его задачей были не переговоры. Всего-то и надо расшевелить и припугнуть. Остальное они сами додумают, а потом уже и поговорить можно. Шпионы докладывали, что улей и так растревожен, а напугать он сможет влегкую.
Да и чего там пугать? Они и так с трудом скрывают нервную дрожь. Уже давно бы разбежались, как муравьи, только спиной поворачиваться боятся до смерти. Так он и провел следующие два часа, со вкусом представляя десятки способов умерщвления людишек. Очевидно, что его мысли уловили все присутствующие, иначе с чего бы им так бледнеть?
Глупые, недальновидные создания. Сначала заломили цену за проход к морю, потом не оценили слишком щедрый, на его взгляд, дар. Они даже не поняли, какие богатства попали в их руки. Тем лучше – проще будет вернуть назад.
Еще одна кровожадная улыбка, полная леденящего кровь обещания, и можно возвращаться домой.
Князь был доволен увиденным. Его почти болезненная любовь к необычному оружию не была секретом ни для кого. Не раз его радовали подарками и подношениями – как его подданные, так и гости из далеких земель. Многие откровенно пытались использовать эту слабость в своих целях, а князь, зная о том, позволял потакать своим капризам, беря на заметку наглецов.
Этот торговец не был исключением. Привез множество даров, часть из которых притягивала даже его пресыщенный взгляд. Удивительно, оказывается, он многим еще не владеет. Это несложно исправить.
Через считанные минуты все самое лучшее уже принадлежало Князю. Почти все. Особо приглянувшийся кинжал так и остался на перевязи у купца. Что значит «не продается»? Должен же он себя порадовать после столь нервных переговоров с демонами.
Злость от бессилия накатила новой волной. Наглые животные.
– Что скажешь, мой друг?
– Можешь не стряхивать с доспехов пыль, мой генерал, – отозвался посол. – Прадед князя был куда более крепок. Его потомки размякли и разомлели. Войны не будет.
– Жаль, я успел заскучать.
– Съезди на переговоры сам. При виде тебя и Северные горы отдадут, и казну вывернут, и собственных жен для развлечения предоставят.
Генерал Камиль поморщился. Меньше всего его интересовали человеческие женщины. Да и за сотни лет любые развлечения приедаются. Уже давно никто не мог предложить ничего стоящего.
– Ладно, Люций, старый хитрец. Поеду сам.
Посол остался доволен. Что-то утомила его эта должность, пора готовить приемника.
– Подбери кого-нибудь стоящего, – словно прочитав его мысли, попросил генерал.
– Есть у меня пара идей, но это подождет твоего возвращения.
– Как скажешь, друг мой.
Люций, как всегда, оказался прав. Завуалированный под просьбу приказ о сдаче Северных гор человеческий князь подписал не колеблясь, даже с некоторым облегчением. Интересно, станет ли он так же радоваться удачным переговорам, когда будет за большие деньги закупать у них редкие металлы, добытые в тех самых горах, которые они сейчас так легко подарили.
Когда-то Император проявил уважение к стойкости людей в бушевавшей войне, подарив не меньше, чем отнял. Но это поколение недостойно такого дара. А раз так, то нужно лишь вернуть свое.
Старый посол, к сожалению, оказался прав и в остальном. Князь так обрадовался тому, что боевой генерал на этот раз пришел без войска, что в качестве дружеского жеста открыл для него редкие коллекции. Подарок был неоригинален, но куда лучше пресеченного на корню предложения о династическом браке. Людям, чей век так короток, сложно объяснить, что демоны не могут позволить себе вынужденные союзы: оказаться на века связанным с чужим по духу существом – предать самого себя.
Настаивать они из страха перед Камилем не решились и постарались сгладить неприятную ситуацию тем, что, по их мнению, должно приглянуться генералу. Какого оружия тут только не было: эльфийский лук с возвращающимися к хозяину стрелами, гоблинский молот, орочьи пики и даже запертый к клетку боевой зомби.
103 год Мира
О чем думает человек, совершивший подлость?
Ганибал знал это точно.
Пепелище у его ног почти остыло, только несколько головешек еще искрились при сильных порывах ветра. Наверное, глупо было стоять среди позорной площади и привлекать внимание, но глубоко в душе, где еще помнилось, что такое быть человеком, свербело и кололо. Совесть, еще живая, напоминала о себе и требовала загладить вину и вернуть неоплачиваемый долг жизни. К беде или к счастью, но было нечто, что он мог сделать для безвременно почившей женщины. Откупиться от мук совести невозможно, но приложить все усилия, чтобы в загробной жизни он мог замолвить за себя словечко, было в его силах.
Суд над чужачкой свершился по его вине. Несколько неосторожно брошенных слов – не со зла, а из любопытства. Предположение, которое так невовремя попало в цель. Человеческий страх и жестокость толпы сделали остальное. Его грех. И маленькая девочка, заботливо спрятанная матерью, – его шанс на искупление. Он знал о малышке, но промолчал на суде, не в силах совершить еще большую подлость, чем уже содеял. Без опеки её ждет мучительная смерть от голода и холода.
Теперь ему предстояло решить: рисковать, пригрев ребенка, или заключить еще одну сделку с совестью? Если кто пронюхает о сироте, их казнят обоих. Девочку – за то, что не человек; его – за укрывательство.
Вздрогнув от очередного порыва осеннего ветра, щедро разносившего первые снежинки, мужчина дернул себя за бороду и отправился в лес. Там, в дупле старого погибающего дуба, сжавшись в комочек, дрожала от холода шестилетняя девочка.
108 год Мира
Драка была злой и отчаянной. Не по-детски серьезные лица с красными полосами от чужих ногтей. Взлохмаченные волосы. Разбитые в кровь колени и локти.
– Бей ее, бей!!! – кричали чумазые мальчишки, окружив дерущихся.
Паренек, затеявший драку, подогреваемый гомоном толпы, с удовольствием веселил публику. Резкий рывок за растрепанную косу – и девочка с болезненным стоном падает в придорожную пыль.
– Так тебе, дикарка, – пропыхтел он, старательно пытаясь отцепить чужие пальцы от порванной рубахи.
Начиная потасовку, он не ожидал, что придется так напрячься. Но нелюдимая дочка приезжего кузница оказалась слишком упрямой и, похоже, совсем не собиралась реветь. Молчаливая одиночка в поношенных ?
стала мишенью для насмешек. Дружбы ни с кем не водила, из кузни выбиралась только к колодцу да на местный рынок. «Задирает нос», – решил он для себя, за это и старался проучить. А что может быть лучшим уроком, чем публичное унижение? Вот только расправа незапланированно превратилась в полноценную драку.
Хоть и высокая, но болезненно худенькая девочка оказалось неожиданно стойкой. Измученная, покрытая ссадинами и синяками, она молча сопротивлялась, не пытаясь позвать на помощь. Лишь в очередной раз поднялась на ноги, не издав ни звука. Было ясно, что бить ее бесполезно, но мальчишке уж очень сильно хотелось выйти победителем.
– Оборванка помешенная, – ударил он словами. – От тебя, небось, даже мать отказалась.
Фразы, как ядовитые жала, были брошены наугад, но попали в цель. Девочка на секунду застыла, а потом как будто сжалась и уменьшилась в росте.
– Убогая, – продолжил он.
А в следующее мгновение оказался лежащим в пыли. Он мог поклясться, что не видел, как она двигалась. Но в один миг ее лицо очутилось совсем близко. Девчоночьи черты заострились, сделавшись пугающе хищными. Плечи, в которые вонзились ее ногти, прострелило острой болью. А бездонные черные глаза смотрели в упор. И не просто смотрели – затягивали в могильную темноту. На ярком и жарком солнце неожиданно стало холодно, звуки стихли, превратившись в давящий гул. Все цвета померкли до грязно—серого оттенка и с каждой секундой становились все более блеклыми.
Ганибал не сразу понял, что его беспокоит. Какая-то навязчивая мысль отвлекала от работы. Тяжелый молот все медленнее бил по раскаленному металлу, пока рука не остановилась вовсе. В кузне все было спокойно и на своих местах. Тишину нарушало лишь привычное потрескивание огня.
Деревня сменялась деревней, одна кузня – другой. Неизменным были лишь тяжелая работа, огонь в печи да Агата, сидящая в углу и натирающая костяные рукояти кованых ножей.
Что-то долго нет девчонки. Отнести заказ нужно было буквально на соседнюю улицу, занять столько времени это уж точно не могло. Ганибал бросил инструменты и поспешил к двери, гонимый плохими предчувствиями.
Успел он чудом. Смертельно бледный, словно усохший мальчишка уже почти не дышал, выпитый хищной сущностью Агаты. Сдернув девочку с поверженного противника, кузнец широкой ладонью закрыл ей глаза.
Толпа вокруг притихла. Паренек, лежащий на дороге, судорожно вздохнул и тяжело закашлялся. Все мгновенно пришло в движение: раздались крики, плач, на вопли стали прибегать взрослые.
Не теряя ни минуты, Ганибал поспешил к тайнику. Он знал, что рано или поздно подобное случится, и потому везде, куда бы ни приехал, все самое нужное и ценное держал в одном месте.
Разгневанные жители деревни, подгоняемые суеверным ужасом, толпой ринулись к кузне. Дубинки, вилы, ножи. Кто-то приволок завалявшийся с войны меч своего прадеда. Никто из них и на миг не задумался о том, какие убытки принесет деревне их поступок, но все равно сожгли уже пустующую кузницу. Сам кузнец со своим дьявольским отродьем успел скрыться.
Очередная деревня, уже другая кузница, знакомая работа. Толька Агата стала еще более молчаливой и замкнутой. Она всегда знала, что не человек, вот только до конца не осознавала, что это значит. Не понимала, почему нужно остерегаться людей. Столкновение с реальностью оказалось тяжелым и болезненным.
Кузнец вздохнул. Благо хоть перестала задавать вопросы, неудобные и в большинстве своем безответные. Ему нечего было ей сказать. А после того как чуть не выпила паренька, сама о многом догадалась. Теперь все внимание и время уделяет своему маленькому увлечению – украшению оружия, что он кует.
Вот и сегодня она, не поднимая головы, над чем-то работала до самых сумерек.
– Что это? – склонился Ганибал над столом.
Он крутил в руках почти готовый нож с тщательно отшлифованной рукояткой и вырезанным на ней рисунком. Прямые линии пересекались и красиво завивались на концах.
– Не знаю, – буркнула Агата, собирая инструменты.
Ее пальцы все еще не зажили до конца после той злополучной драки. Потому движения были несколько неуклюжими.
– Очень необычный узор, – похвалил кузнец.
– Он мне приснился, – немного помедлив, призналась она. – Этот и еще несколько похожих. Каждую ночь после…
Не умел Ганибал успокаивать и красиво говорить, потому просто пожал хрупкое плечико.
– Не думай об этом, – дал он совет, которому никто из них последовать не мог.
113 год Мира
Одно из лучших его творений было обернуто в мягкой бархат и упаковано в небольшую деревянную шкатулку с именным вензелем.
Мог ли подумать Ганибал еще несколько лет назад, что его ножи и кинжалы будут стоить на вес золота? Он всегда работал на совесть, а теперь получил и признание. Конечно, не без помощи своего демоненка Агаты. Именно она из отличных ножей стала создавать произведения искусства. Сначала деревянные рукояти с изящной резьбой, потом костяные с ажурными рисунками; теперь узоры усложнились, в них очень красиво и гармонично вставлялись драгоценные камни.
Качество и красота сделали его богатым оружейником. Богатым и бедным одновременно. Он мог позволить себе все, но не имел на это права. Нельзя построить для себя добротный дом. Нельзя позволить себе завести постоянную любовницу. Нельзя насладиться успехом.
Все время новые деревни и города. Постоянные переезды. Никаких привязанностей. Такова цена его сделки с совестью. Но он заслужил и готов был нести этот крест всю свою жизнь. Вот только Агату было жаль. Что ждет ее?
Девочка подросла и расцвела. Темноволосая, темноглазая, смуглая. Разительно отличалась от местных жителей и потому старалась не попадаться посторонним на глаза. Высокая, стройная, гибкая. Двигается изящно и плавно, как хищник, кем и являлась. Молчаливая, серьезная, спокойная. Порой мурашки бежали по коже от ее безучастия к происходящему вокруг. Но только полный контроль над чувствами позволял ей держать своего внутреннего зверя в цепях.
Общая работа, совместное хозяйство и одна тайна на двоих. Страшная тайна. Смертельно опасная. Демонам не место в человеческих землях. Если откроется ее сущность, девочку никто не пожалеет. Испугаются опасного соседства, уничтожат угрозу. И как бы ни скребли от этого знания кошки на душе, Ганибал признавал, что угроза более чем реальная. Он сам не раз заманивал людей в свое временное пристанище и опаивал. Агата брала понемногу, осторожно, не оставляя следов, но брала. Гуляки наутро проспавшись, жаловались на больную голову и уходили, уверовав, что вечер прошел весело. А они собирали вещи и в очередной раз покидали насиженное место.
Как мать Агаты оказалась на человеческих землях, было загадкой, свет на которую теперь уже никто не прольет. А вот зачем, было очевидно. Полукровок ненавидели по обе стороны враждующих рас. Люди боялись, а демоны считали недостойными. Агата оказалась меж двух огней: не своя и не чужая.
С тех пор как пять лет назад ее кровь проснулась, им пришлось быть еще более осторожными. Они старались, а дальше уж как бог даст.
118 год Мира
Агата протягивала Ганибалу шкатулку с длинным изогнутым кинжалом. Он узнал его сразу – ее лучшая работа, которую она не соглашалась продавать. Агата создала его три года назад, сидя ночами над драгоценной рукоятью. Самое совершенное, что видел кузнец, а выбирать было из чего. Чистейшие драгоценные камни, причудливые незнакомые руны, цветные узоры, в краску для которых она добавила несколько капель собственной крови. Совершенство.
– Почему? – спросил он. Хотя видел по ее упрямо сведенным бровям, что все равно не ответит.
Но Агата на сей раз удивила. Неуверенно пожевав нижнюю губу, растеряно пожала плечами:
– Просто отдай.
Он так и сделал. Купец, приобретавший товар для богатых домов столицы, был крайне удивлен столь щедрым жестом. Он как никто другой осознавал цену столь нежданному подарку. Потому за остальной товар заплатил, не торгуясь, более чем высокую цену.
– Не жаль? – уже вечером, за кружкой горячего чая, спросил Ганибал воспитанницу.
– Зачем удерживать? Сам он быстрее найдет хозяина.
– Ты о чем?
– Сама не знаю. Не спрашивай.
На том разговор и закончился.
120 год Мира
Столица тревожно гудела. Новость о том, что прибывает делегация демонов, обошла каждый дом. Народ взволновано шушукался и делился предположениями. Что нужна бесам на сей раз? До наступления Мира война была развязана из-за выхода к морским путям: не желая платить пошлину, соседи просто отбили часть территории. Человеческой крови было пролито немерено. А демоны в итоге «широким жестом» предложили мир и даже в качестве откупных отдали Северные горы. Вот только кому нужна эта груда камней?
Улицы города опустели. Люди разъезжались кто куда, опасаясь чужаков. Замок князя замер в ожидании.
Посол лениво слушал человеческого царька и пытался откровенно не зевать. Все было предсказуемо и до боли знакомо. Долгая жизнь демонов позволяла увидеть много таких государственных мужей, и все как один – важные и скучные. Пространные речи ни о чем, но с умыслом выведать побольше. Так банально. Как дети, только ни капли не забавные.
Хорошо, что его задачей были не переговоры. Всего-то и надо расшевелить и припугнуть. Остальное они сами додумают, а потом уже и поговорить можно. Шпионы докладывали, что улей и так растревожен, а напугать он сможет влегкую.
Да и чего там пугать? Они и так с трудом скрывают нервную дрожь. Уже давно бы разбежались, как муравьи, только спиной поворачиваться боятся до смерти. Так он и провел следующие два часа, со вкусом представляя десятки способов умерщвления людишек. Очевидно, что его мысли уловили все присутствующие, иначе с чего бы им так бледнеть?
Глупые, недальновидные создания. Сначала заломили цену за проход к морю, потом не оценили слишком щедрый, на его взгляд, дар. Они даже не поняли, какие богатства попали в их руки. Тем лучше – проще будет вернуть назад.
Еще одна кровожадная улыбка, полная леденящего кровь обещания, и можно возвращаться домой.
Князь был доволен увиденным. Его почти болезненная любовь к необычному оружию не была секретом ни для кого. Не раз его радовали подарками и подношениями – как его подданные, так и гости из далеких земель. Многие откровенно пытались использовать эту слабость в своих целях, а князь, зная о том, позволял потакать своим капризам, беря на заметку наглецов.
Этот торговец не был исключением. Привез множество даров, часть из которых притягивала даже его пресыщенный взгляд. Удивительно, оказывается, он многим еще не владеет. Это несложно исправить.
Через считанные минуты все самое лучшее уже принадлежало Князю. Почти все. Особо приглянувшийся кинжал так и остался на перевязи у купца. Что значит «не продается»? Должен же он себя порадовать после столь нервных переговоров с демонами.
Злость от бессилия накатила новой волной. Наглые животные.
– Что скажешь, мой друг?
– Можешь не стряхивать с доспехов пыль, мой генерал, – отозвался посол. – Прадед князя был куда более крепок. Его потомки размякли и разомлели. Войны не будет.
– Жаль, я успел заскучать.
– Съезди на переговоры сам. При виде тебя и Северные горы отдадут, и казну вывернут, и собственных жен для развлечения предоставят.
Генерал Камиль поморщился. Меньше всего его интересовали человеческие женщины. Да и за сотни лет любые развлечения приедаются. Уже давно никто не мог предложить ничего стоящего.
– Ладно, Люций, старый хитрец. Поеду сам.
Посол остался доволен. Что-то утомила его эта должность, пора готовить приемника.
– Подбери кого-нибудь стоящего, – словно прочитав его мысли, попросил генерал.
– Есть у меня пара идей, но это подождет твоего возвращения.
– Как скажешь, друг мой.
Люций, как всегда, оказался прав. Завуалированный под просьбу приказ о сдаче Северных гор человеческий князь подписал не колеблясь, даже с некоторым облегчением. Интересно, станет ли он так же радоваться удачным переговорам, когда будет за большие деньги закупать у них редкие металлы, добытые в тех самых горах, которые они сейчас так легко подарили.
Когда-то Император проявил уважение к стойкости людей в бушевавшей войне, подарив не меньше, чем отнял. Но это поколение недостойно такого дара. А раз так, то нужно лишь вернуть свое.
Старый посол, к сожалению, оказался прав и в остальном. Князь так обрадовался тому, что боевой генерал на этот раз пришел без войска, что в качестве дружеского жеста открыл для него редкие коллекции. Подарок был неоригинален, но куда лучше пресеченного на корню предложения о династическом браке. Людям, чей век так короток, сложно объяснить, что демоны не могут позволить себе вынужденные союзы: оказаться на века связанным с чужим по духу существом – предать самого себя.
Настаивать они из страха перед Камилем не решились и постарались сгладить неприятную ситуацию тем, что, по их мнению, должно приглянуться генералу. Какого оружия тут только не было: эльфийский лук с возвращающимися к хозяину стрелами, гоблинский молот, орочьи пики и даже запертый к клетку боевой зомби.
