– Меня не души, а пили из меня кровь! – парировала я.
– Сомнительный аргумент в споре об галлюцинациях, – буркнул Стужев, осматривая брезент. На нем и правда могли поместится лишь трое. Получается, четвертый лежал на земле? Но он точно был!
– А ты что скажешь? – уперла я руки в бока и посмотрела на Макса.
– Что мне сказать, ты всегда любила выдумывать. Помнишь, ты мне сказала, что если лизнуть на морозе железную балку качели, то появится дед Мороз и исполнит желание вне очереди.
– Ты сейчас издеваешься?! – возмутилась я, вот паршивец!
– Я между прочим, три дня потом шепелявил.
– Не помню этого, – нахмурился Виктор Петрович.
– Как странно…. – притворно удивилась я. Конечно, не помнит, он тогда был в научной экспедиции где-то на Байкале. – Стужев! В смысле Макс! Сколько ты видел скелетов? – Прямо спросила я.
– Я на них не смотрел, по мертвецам у нас ты эксперт. А я берегу свое душевное здоровье. Мне с ними и так каждую неделю сражаться приходится.
– Максим, – повернулся к нему Виктор Петрович, жестом останавливая его словесные изливания. – Саша по сути права. Вы напарники и страхуете друг друга. Сколько ты видел скелетов?
– Да не помню я. Кажется, три, – пробурчал Стужев.
– Вот видишь, дочка. Мы с Максимом оба согласны с этой цифрой. А раз так, то ты ошиблась. У нас пока, слава Богу, скелеты сами по себе не ходят.
– А с тенью тогда что? – Я сощурила глаза и попыталась прожечь в предателе дыру. Ему хватило ума не встречаться со мной взглядом.
– Про тень ничего не понятно, была она или нашему преподавателю спросонок что-то померещилось, да и в любом случае, тени бестелестны. И притащить, а потом утащить скелет, не могли. Это у тебя от недосыпа, – примирительно сказал Виктор Петрович. – Пойдемте, в свободной палатке пока поспите, вчера двое студентов в город уехали, палатка пока ваша. Правда, имейте в виду, подъем у нас в семь. А и еще, Саша, там я вещи твои привез.
Вещи разбирать я не пошла, все самое необходимое было у меня в сумке и вообще хотелось спать.
Палатка была ничего. Даже симпатичной. Мы расстелили выданный нам плед поверх двух спальников. Скажу прямо, я за эти несколько дней вымоталась и хотела только одного – нормально поспать. Я отвернулась от Стужева и провалилась в сон.
Проснулась спустя пару часов, и несмотря на то, что я жутко устала, снова заснуть не получилось. Макс спал рядом, и никакой романтики в сложившейся ситуации не было. Особенно учитывая, что сейчас я на на него очень сильно злилась.
– Перестань пыхтеть, – сказал Стужев вполне бодрым голосом, хотя глаза у него были закрыты, а дышал он ровно и неглубоко. – Ты своим возмущением скелетов разбудишь, а ведь они на другой стороне поля.
Я обдумала его слова и решила с ним не разговаривать. А еще, наверное, мне лучше выйти из палатки и посмотреть еще раз на количество скелетов. Я попыталась сесть, но этот… вернул меня обратно в положение лежа, закинув свою руку поверх моей талии. Да еще и наши лица оказались очень близко друг к другу. Отвернутся, что ли?
– Я не знаю сколько их было. Я на них вообще не смотрел, – он открыл глаза. – Не дуйся.
– Я не дуюсь! Ты мог бы сказать, что не уверен. А не соглашаться с ним, – К сожалению, моя решимость не разговаривать с предателем не выдержала моей решимости высказать ему все, что я думаю.
– Саш…
– Что Саш? Сколько ты будешь вести себя, как послушный мальчик? Мне просто нужно знать. Если в итоге, меня все же решат принести в жертву, удостоюсь ли я с твоей стороны хотя бы элементарного сочувствия, или ты согласишься с необходимостью этого поступка, раз так решил Виктор Петрович?
– Ты когда головой ударится успела? – удивлено моргнул Стужев. – Я же все это из-за тебя затеял...
– Что затеял? Умереть в одиночестве на окраине никому неизвестного села в глубине тайги? – Я отвернулась. Но было немного странно выговаривать свое мнение глядя в брезентовую стену палатки, так что я вернула голову в исходную позицию.
– Так ты злишься, что я уехал? – совершенно неожиданно развеселился он. – Ну я рад, что ты, наконец, поняла какого было мне.
– Я прекрасно поняла, какого тебе было, а еще я прекрасно поняла, какого это знать, что меня используют для своих дел в темную, – вот теперь я надулась.
– Сань. С тобой ничего не случится, обещаю тебе. – Вдруг в палатке стало как-то не так. Мой гнев испарился, и я поняла, что лежу слишком близко к Стужеву. А он смотрит мне отнюдь не в глаза… И губы у меня, как назло, пересохли.
– По-этому ты так отчаянно пытаешься от меня избавиться? – спросила я, что бы хоть что-то сказать, и зачем-то (слушайте, я не знаю, как это объяснить, ну скажем, под влиянием момента) положила свободную руку ему на грудь.
– Отец волнуется, он сказал, что бы ты возвращалась в Новосибирск. Там безопасней, – Макс, видимо, тоже сказал первое, что пришло в голову, при этом чуть сильнее сжал мою талия, придвигая меня еще ближе к себе (хотя куда уж). – Ты же сама хочешь домой. Я вижу.
– Я бы осталась, если бы ты этого хотел, – глаза я закрыла….
И зря. На улице раздался истошный крик, пропитанный такими паникой и ужасом, что становилось очевидно: так кричать мог только человек с которого живьем снимают кожу, одновременно заставляя смотреть все выпуски Дома-2.
Мы вылетели из платки мгновенно, кажется, даже не меняя положение «лежа» на положение «стоя». Людей в лагере теперь было довольно много, и все они кинулись на крик. Его источником была полноватая, раскрасневшаяся преподавательница, не помню, как именно ее зовут.
– Антонина, прекрати истерику! – скомандовал из толпы Виктор Петрович. – Что случилось?
– Скелеты двигались! – истошно взвизгнула женщина, показывая на место, где недвижно лежали многострадальные останки древних воинов. – Ходили вокруг палатки.
– Антонина,– мягко сказал Виктор Петрович. Правильно, с психами надо общаться дружелюбно, не агрессивно, а то мало ли, что им в голову может взбрести.
– Нет, Витя! Я говорила! Я говорила, здесь происходит что-то странное! Что-то страшное! Нам нужно немедленно отсюда уезжать!
– Извините, что напугал вас Антонина Давыдовна. Мне просто поесть приспичило. А так бы я еще немного подождал, пока все из лагеря уйдут, что б не пугать, – сказал подошедший к нам четвертый скелет.
– А вы мне говорили, что они не ходят, – удовлетворенно сказала я и вся толпа студентов повернулась в мою строну.
– Неужели? Просто подошел и сказал? – удивился мой собеседник.
Его попытки подобраться ко мне оканчивались неудачей, но не думаю, что время играет на моей стороне. Где же носит Стужева? Меня начинали терзать самые нехорошие мысли (и смутные сомнения). Мало ли что могло приключится с ним в лесу. Да и всем известно, что Виктор Петрович не самый лучший попутчик для лесных прогулок. Слишком велик в нем дух исследователя.
– Современные скелеты не отличаются тактом...
Истерика, от пришедшего поболтать скелета, была бурной, но короткой. Скелет стоял вертикально, как любой нормальный человек, опираясь на ноги, хотя лично мне было не понятно, чем скрепляются голые кости и как они приходят в движение. Ну вы понимаете, ни мышц, ни связок. Еще более меня порадовала его реакция на визг, он помотал черепом с пустыми глазницами и непонимающе сказал:
– Вы че тут, с ума все посходили?
– Действительно, ходящие скелеты это еще как-то по-человечески, – проговорил Макс, задумчиво глядя себе под ноги. – Вот наше прошлое дело – совсем дурдом. А тут просто студенты решили устроить голливудский фильм ужасов. Это хорошо, у них все равно везде хеппиэнды…
– Максим, ты можешь сказать нам что-нибудь по существу или и дальше продолжишь ерничать? – строго посмотрел на сына Виктор Петрович. Макс замолчал.
– Я не скелет, – обиделся наш… гость. – Я Петя Пяточкин.
И немая сцена...
Петя Пяточкин оказался одним из студентов, который проходил здесь практику. Правда, он еще прошлым утром должен был поехать в город за провизией, вместе с однокурсником.
– Да, мы собирались, – подтвердил сей факт скелет, когда после первого шока наша толпа переместилась назад в лагерь.
Мы с Максом, Виктором Петрович и Антониной устроились под тентом, за раскладным столом. Парня усадили напротив и принялись допрашивать. Особое пристрастие проявляла великолепная оперная певица, по недоразумению работавшая преподавателем. Нет, серьезно, такие данные у человека. Мы с Максом, одинаково прифигевшие, наблюдали, как скелет, (абсолютно голый скелет!) пытается разблокировать свой смартфон. Он у него все это время с собой был. И он не мог им воспользоваться. Вся трагедия была в том, что телефон разблокировывался через снимок лица. Не самый лучший способ для скелета, скажем прямо.
– Но мы должны были пройти мимо скелетов, которых перенесли из лагеря и я подумал, что будет прикольно сфотографироваться с ними. Типо я отдыхаю в компании древностей. Что б девчонок потом пугать. Вот я и прилег к ним.
– Это ж не … – захлебнулась возмущение Антонина... как ее там. Почему-то не могу запомнить ее отечество. От недосыпа, видимо. – Виктор, ты видишь? Я же говорила, что нельзя детей к серьезным раскопкам пускать, я же говорила, что ничего хорошего из этого не выйдет! Я же говорила, нужно в архив их всех отправить!
– Антонина! – строго посмотрел на нее Виктор Петрович. Истеричная преподавательница тут же замолчала. Мой приемный отец – мастер убийственных взглядов. – Продолжай. – Обратился он уже к Пяточкину (сильна наша Родина фамилиями, странными и непредсказуемыми).
– А дальше не помню… Заснул, проснулся таким, пошел поесть. И Антонина Давыдовна заорала, когда меня увидела. А потом вот… – Развел он руками.
– Железные у парня нервы, кончено, – присвистнула я. Стужев согласно кивнул. Он, если бы вдруг превратился в скелет, истерил так, что сюда спецназ из Москвы прислали, лишь бы его угомонить.
– А… – вдруг задумчиво протянул скелет Пяточкина. – Я ж отключился из-за Юры. Пока селфи делал, он меня ждал. Подгонял. Но потом у него с лицом что-то стало происходить… Эм… Не хочу вводить в заблуждение, но по-моему у него вместо головы собачья морда появилась.
– Собачья? – Вот ты ж… Псоглав… Я ж знала, что они не существуют в природе! – Петя. – Оживилась я. – Скажи, пожалуйста, а ты ничего необычного не заметил? Кто-то подозрительный рядом проходил? Может быть, ты брал в руки какой-нибудь странный предмет?
– Странного ничего, хотя… – скелет изобразил задумчивое выражение лица (не спрашивайте), постукал фалангой указательного пальца по подбородку и сказал: – Когда мы уходить из лагеря собирались, к нам Аня подошла, и по безделушке всунула. Сказала, подарок от вселенского разума.
– Какие безделушки? – спросили мы с Максом наперебой.
– Эм... Мне стекляшку какую-то с комаром внутри, а Юре зуб, я подумал, что волчий.
– И куда вы их дели? – плохо скрывая обуявший меня ажиотаж, спросила я.
– В карманы сунули. Юра сказал, что зуб собачий. Но хороший, крепкий. Можно ожерелье, как у викингов сделать. Он по этому делу тоже двинутый, ему всякое такое нравиться.
– И книга про плоглавцев ему тоже понравилась, да? – сощурила я глаза. Любитель историй, блин.
– Ага, он ее перед самой практикой читал, вместо учебников, – сдал друга скелет Пяточкина.
– Зовите Аню и всех, кому она успела подарки сделать, – сказал Виктор Петрович Антонине. Та поборола желание взвизгнуть, думаю, у нее это физиологическая потребность организма, как у остальных – чиханье, и поспешила выполнять поручение.
Студентку Аню не удалось обнаружить в пределах лагеря. Снова. Почему я уверена, что наша совушка сейчас на том же насесте, что и вчера?
А по студентам расклад такой. Скелет Пяточкина и камешек с насекомым. Псоглав Юра познает мир и возможно, словил огнестрел. А значит прибывает где-то в полях и возможности взглянуть на его ерундовину у нас нет. Но меня лично удивила Олеся. Она стянула свой объемный свитер и продемонстрировала нам многорукость.
– Перчатку она мне подарила. Красивую. Из кружева какого-то, – отрывисто пояснила Олеся, демонстрируя нам пять (5!) рук. Вот зачем она носила ту огромную толстовку. Нда, ситуация. Меня слегка позабавило (да, да, не время для забав), что с правой стороны руки две, а с левой – три. Удивительно несимметричная девушка. На одной из левых рук (мать моя!) красовалась та самая перчатка.
– Так ты левша? – брякнул Стужев, увидев этот косплей на Шиву. Я легонько толкнула его локтем под ребра. – Ай! – Сморщился он, но заткнулся.
– Снять перчатку не пробовала? – уточнила я, отчаянно мечтая засунуть девицу в МРТ или хоть бы на рентген. Представляете какая красота там изнутри?
– Уже снимала. Рук все равно осталось нечетное количество, – буркнула девушка.
– А я просто хотела быть незаметной. Еще удивилась, что она мне колокольчик дала. Мол, вот то, что тебе поможет. И теперь меня никто не замечает и обо мне никто не помнит. – Мне послышался звук женского голоса за спиной, но там никого не было. Только звон колокольчика. – Вот теперь хожу с ним, может хотя бы его звук кто-то заметит.
– О, смотрите! – Стужев указал на центр стола, про который мы все забыли. По нему ходил таракан. Кажется, тот же самый, что пытался лазить по моей руке. И знаете, я вот ни капельки не удивилась, что это насекомое передвигалось на двух задних лапках и размахивало остальными конечностями, как человек руками, когда пытается привлечь внимание вертолета с земли.
– Тоже жертва? – Я не удивляюсь. Чего удивляться, столько непонятных аномалий. Тут просто физически устанешь от удивления.
– Жертва экологи. Даже в лесу мутанты, а уж что в городах-то. Ай, ты мне ребра сломаешь! – обиделся Стужев.
Таракан видя наше замешательство, очень правдоподобно почесал затылок (не спрашивайте у меня, где у тараканов затылки, пожалуйста). И стал изображать что-то вроде египетского танца из кино. Согнул ноги, все руки и стал двигаться таким образом вправо-влево. Такое представление в исполнении насекомого смотрелось крайне эффектно.
– Ладно. Еще один, – кивнул Виктор Петрович. И прежде, чем Антонина произвела свой коронный визг, позвал следующего: – Дальше?
Оказалось, Аня успела раздать подарочки почти всем в лагере. А вот мозгов не трогать это голыми руками хватило не каждому. Да и то, по-большей части не дотронулись до ее подарков случайно. Кто-то в перчатках после работы был, а она подарочек всунула, кто-то попросил ее в палатку положить, а потом вместе с вещами или спальником убрал и забыл.
– А я-то думал, обидел человека, понимаешь, забыл про ее подарок, – сказал Александр. Вы сомневались, что пронесет именно его?
– А я не взяла, – сказала вдруг Антонина. – Она мне какой-то глаз, не то заколка, не то брошь, давала. А я сказала, что не имею права брать у студентов дорогие вещи. Она расстроилась. Сказала, что это подарок от внеземного разума. Вот я как знала – быть беде!
– Так, – решительно поднялся со стула, на котором все это время сидел, Виктор Петрович. – Идем искать нашего межкосмического парламентера. Максим, помнишь, где вы с Сашей нашли ее в прошлый раз? – Напарник кивнул. – Хорошо. А к тебе, дочка, у меня другая просьба. Обойди всех у кого Анины подарки есть и изыми их. Потом сюда на стол положи. Будем разбираться в их загадочной природе. Саша, если что, у тебя необходимые средства при себе?
– Сомнительный аргумент в споре об галлюцинациях, – буркнул Стужев, осматривая брезент. На нем и правда могли поместится лишь трое. Получается, четвертый лежал на земле? Но он точно был!
– А ты что скажешь? – уперла я руки в бока и посмотрела на Макса.
– Что мне сказать, ты всегда любила выдумывать. Помнишь, ты мне сказала, что если лизнуть на морозе железную балку качели, то появится дед Мороз и исполнит желание вне очереди.
– Ты сейчас издеваешься?! – возмутилась я, вот паршивец!
– Я между прочим, три дня потом шепелявил.
– Не помню этого, – нахмурился Виктор Петрович.
– Как странно…. – притворно удивилась я. Конечно, не помнит, он тогда был в научной экспедиции где-то на Байкале. – Стужев! В смысле Макс! Сколько ты видел скелетов? – Прямо спросила я.
– Я на них не смотрел, по мертвецам у нас ты эксперт. А я берегу свое душевное здоровье. Мне с ними и так каждую неделю сражаться приходится.
– Максим, – повернулся к нему Виктор Петрович, жестом останавливая его словесные изливания. – Саша по сути права. Вы напарники и страхуете друг друга. Сколько ты видел скелетов?
– Да не помню я. Кажется, три, – пробурчал Стужев.
– Вот видишь, дочка. Мы с Максимом оба согласны с этой цифрой. А раз так, то ты ошиблась. У нас пока, слава Богу, скелеты сами по себе не ходят.
– А с тенью тогда что? – Я сощурила глаза и попыталась прожечь в предателе дыру. Ему хватило ума не встречаться со мной взглядом.
– Про тень ничего не понятно, была она или нашему преподавателю спросонок что-то померещилось, да и в любом случае, тени бестелестны. И притащить, а потом утащить скелет, не могли. Это у тебя от недосыпа, – примирительно сказал Виктор Петрович. – Пойдемте, в свободной палатке пока поспите, вчера двое студентов в город уехали, палатка пока ваша. Правда, имейте в виду, подъем у нас в семь. А и еще, Саша, там я вещи твои привез.
Вещи разбирать я не пошла, все самое необходимое было у меня в сумке и вообще хотелось спать.
Палатка была ничего. Даже симпатичной. Мы расстелили выданный нам плед поверх двух спальников. Скажу прямо, я за эти несколько дней вымоталась и хотела только одного – нормально поспать. Я отвернулась от Стужева и провалилась в сон.
Проснулась спустя пару часов, и несмотря на то, что я жутко устала, снова заснуть не получилось. Макс спал рядом, и никакой романтики в сложившейся ситуации не было. Особенно учитывая, что сейчас я на на него очень сильно злилась.
– Перестань пыхтеть, – сказал Стужев вполне бодрым голосом, хотя глаза у него были закрыты, а дышал он ровно и неглубоко. – Ты своим возмущением скелетов разбудишь, а ведь они на другой стороне поля.
Я обдумала его слова и решила с ним не разговаривать. А еще, наверное, мне лучше выйти из палатки и посмотреть еще раз на количество скелетов. Я попыталась сесть, но этот… вернул меня обратно в положение лежа, закинув свою руку поверх моей талии. Да еще и наши лица оказались очень близко друг к другу. Отвернутся, что ли?
– Я не знаю сколько их было. Я на них вообще не смотрел, – он открыл глаза. – Не дуйся.
– Я не дуюсь! Ты мог бы сказать, что не уверен. А не соглашаться с ним, – К сожалению, моя решимость не разговаривать с предателем не выдержала моей решимости высказать ему все, что я думаю.
– Саш…
– Что Саш? Сколько ты будешь вести себя, как послушный мальчик? Мне просто нужно знать. Если в итоге, меня все же решат принести в жертву, удостоюсь ли я с твоей стороны хотя бы элементарного сочувствия, или ты согласишься с необходимостью этого поступка, раз так решил Виктор Петрович?
– Ты когда головой ударится успела? – удивлено моргнул Стужев. – Я же все это из-за тебя затеял...
– Что затеял? Умереть в одиночестве на окраине никому неизвестного села в глубине тайги? – Я отвернулась. Но было немного странно выговаривать свое мнение глядя в брезентовую стену палатки, так что я вернула голову в исходную позицию.
– Так ты злишься, что я уехал? – совершенно неожиданно развеселился он. – Ну я рад, что ты, наконец, поняла какого было мне.
– Я прекрасно поняла, какого тебе было, а еще я прекрасно поняла, какого это знать, что меня используют для своих дел в темную, – вот теперь я надулась.
– Сань. С тобой ничего не случится, обещаю тебе. – Вдруг в палатке стало как-то не так. Мой гнев испарился, и я поняла, что лежу слишком близко к Стужеву. А он смотрит мне отнюдь не в глаза… И губы у меня, как назло, пересохли.
– По-этому ты так отчаянно пытаешься от меня избавиться? – спросила я, что бы хоть что-то сказать, и зачем-то (слушайте, я не знаю, как это объяснить, ну скажем, под влиянием момента) положила свободную руку ему на грудь.
– Отец волнуется, он сказал, что бы ты возвращалась в Новосибирск. Там безопасней, – Макс, видимо, тоже сказал первое, что пришло в голову, при этом чуть сильнее сжал мою талия, придвигая меня еще ближе к себе (хотя куда уж). – Ты же сама хочешь домой. Я вижу.
– Я бы осталась, если бы ты этого хотел, – глаза я закрыла….
И зря. На улице раздался истошный крик, пропитанный такими паникой и ужасом, что становилось очевидно: так кричать мог только человек с которого живьем снимают кожу, одновременно заставляя смотреть все выпуски Дома-2.
Мы вылетели из платки мгновенно, кажется, даже не меняя положение «лежа» на положение «стоя». Людей в лагере теперь было довольно много, и все они кинулись на крик. Его источником была полноватая, раскрасневшаяся преподавательница, не помню, как именно ее зовут.
– Антонина, прекрати истерику! – скомандовал из толпы Виктор Петрович. – Что случилось?
– Скелеты двигались! – истошно взвизгнула женщина, показывая на место, где недвижно лежали многострадальные останки древних воинов. – Ходили вокруг палатки.
– Антонина,– мягко сказал Виктор Петрович. Правильно, с психами надо общаться дружелюбно, не агрессивно, а то мало ли, что им в голову может взбрести.
– Нет, Витя! Я говорила! Я говорила, здесь происходит что-то странное! Что-то страшное! Нам нужно немедленно отсюда уезжать!
– Извините, что напугал вас Антонина Давыдовна. Мне просто поесть приспичило. А так бы я еще немного подождал, пока все из лагеря уйдут, что б не пугать, – сказал подошедший к нам четвертый скелет.
– А вы мне говорили, что они не ходят, – удовлетворенно сказала я и вся толпа студентов повернулась в мою строну.
Глава 4
– Неужели? Просто подошел и сказал? – удивился мой собеседник.
Его попытки подобраться ко мне оканчивались неудачей, но не думаю, что время играет на моей стороне. Где же носит Стужева? Меня начинали терзать самые нехорошие мысли (и смутные сомнения). Мало ли что могло приключится с ним в лесу. Да и всем известно, что Виктор Петрович не самый лучший попутчик для лесных прогулок. Слишком велик в нем дух исследователя.
– Современные скелеты не отличаются тактом...
Истерика, от пришедшего поболтать скелета, была бурной, но короткой. Скелет стоял вертикально, как любой нормальный человек, опираясь на ноги, хотя лично мне было не понятно, чем скрепляются голые кости и как они приходят в движение. Ну вы понимаете, ни мышц, ни связок. Еще более меня порадовала его реакция на визг, он помотал черепом с пустыми глазницами и непонимающе сказал:
– Вы че тут, с ума все посходили?
– Действительно, ходящие скелеты это еще как-то по-человечески, – проговорил Макс, задумчиво глядя себе под ноги. – Вот наше прошлое дело – совсем дурдом. А тут просто студенты решили устроить голливудский фильм ужасов. Это хорошо, у них все равно везде хеппиэнды…
– Максим, ты можешь сказать нам что-нибудь по существу или и дальше продолжишь ерничать? – строго посмотрел на сына Виктор Петрович. Макс замолчал.
– Я не скелет, – обиделся наш… гость. – Я Петя Пяточкин.
И немая сцена...
Петя Пяточкин оказался одним из студентов, который проходил здесь практику. Правда, он еще прошлым утром должен был поехать в город за провизией, вместе с однокурсником.
– Да, мы собирались, – подтвердил сей факт скелет, когда после первого шока наша толпа переместилась назад в лагерь.
Мы с Максом, Виктором Петрович и Антониной устроились под тентом, за раскладным столом. Парня усадили напротив и принялись допрашивать. Особое пристрастие проявляла великолепная оперная певица, по недоразумению работавшая преподавателем. Нет, серьезно, такие данные у человека. Мы с Максом, одинаково прифигевшие, наблюдали, как скелет, (абсолютно голый скелет!) пытается разблокировать свой смартфон. Он у него все это время с собой был. И он не мог им воспользоваться. Вся трагедия была в том, что телефон разблокировывался через снимок лица. Не самый лучший способ для скелета, скажем прямо.
– Но мы должны были пройти мимо скелетов, которых перенесли из лагеря и я подумал, что будет прикольно сфотографироваться с ними. Типо я отдыхаю в компании древностей. Что б девчонок потом пугать. Вот я и прилег к ним.
– Это ж не … – захлебнулась возмущение Антонина... как ее там. Почему-то не могу запомнить ее отечество. От недосыпа, видимо. – Виктор, ты видишь? Я же говорила, что нельзя детей к серьезным раскопкам пускать, я же говорила, что ничего хорошего из этого не выйдет! Я же говорила, нужно в архив их всех отправить!
– Антонина! – строго посмотрел на нее Виктор Петрович. Истеричная преподавательница тут же замолчала. Мой приемный отец – мастер убийственных взглядов. – Продолжай. – Обратился он уже к Пяточкину (сильна наша Родина фамилиями, странными и непредсказуемыми).
– А дальше не помню… Заснул, проснулся таким, пошел поесть. И Антонина Давыдовна заорала, когда меня увидела. А потом вот… – Развел он руками.
– Железные у парня нервы, кончено, – присвистнула я. Стужев согласно кивнул. Он, если бы вдруг превратился в скелет, истерил так, что сюда спецназ из Москвы прислали, лишь бы его угомонить.
– А… – вдруг задумчиво протянул скелет Пяточкина. – Я ж отключился из-за Юры. Пока селфи делал, он меня ждал. Подгонял. Но потом у него с лицом что-то стало происходить… Эм… Не хочу вводить в заблуждение, но по-моему у него вместо головы собачья морда появилась.
– Собачья? – Вот ты ж… Псоглав… Я ж знала, что они не существуют в природе! – Петя. – Оживилась я. – Скажи, пожалуйста, а ты ничего необычного не заметил? Кто-то подозрительный рядом проходил? Может быть, ты брал в руки какой-нибудь странный предмет?
– Странного ничего, хотя… – скелет изобразил задумчивое выражение лица (не спрашивайте), постукал фалангой указательного пальца по подбородку и сказал: – Когда мы уходить из лагеря собирались, к нам Аня подошла, и по безделушке всунула. Сказала, подарок от вселенского разума.
– Какие безделушки? – спросили мы с Максом наперебой.
– Эм... Мне стекляшку какую-то с комаром внутри, а Юре зуб, я подумал, что волчий.
– И куда вы их дели? – плохо скрывая обуявший меня ажиотаж, спросила я.
– В карманы сунули. Юра сказал, что зуб собачий. Но хороший, крепкий. Можно ожерелье, как у викингов сделать. Он по этому делу тоже двинутый, ему всякое такое нравиться.
– И книга про плоглавцев ему тоже понравилась, да? – сощурила я глаза. Любитель историй, блин.
– Ага, он ее перед самой практикой читал, вместо учебников, – сдал друга скелет Пяточкина.
– Зовите Аню и всех, кому она успела подарки сделать, – сказал Виктор Петрович Антонине. Та поборола желание взвизгнуть, думаю, у нее это физиологическая потребность организма, как у остальных – чиханье, и поспешила выполнять поручение.
Студентку Аню не удалось обнаружить в пределах лагеря. Снова. Почему я уверена, что наша совушка сейчас на том же насесте, что и вчера?
А по студентам расклад такой. Скелет Пяточкина и камешек с насекомым. Псоглав Юра познает мир и возможно, словил огнестрел. А значит прибывает где-то в полях и возможности взглянуть на его ерундовину у нас нет. Но меня лично удивила Олеся. Она стянула свой объемный свитер и продемонстрировала нам многорукость.
– Перчатку она мне подарила. Красивую. Из кружева какого-то, – отрывисто пояснила Олеся, демонстрируя нам пять (5!) рук. Вот зачем она носила ту огромную толстовку. Нда, ситуация. Меня слегка позабавило (да, да, не время для забав), что с правой стороны руки две, а с левой – три. Удивительно несимметричная девушка. На одной из левых рук (мать моя!) красовалась та самая перчатка.
– Так ты левша? – брякнул Стужев, увидев этот косплей на Шиву. Я легонько толкнула его локтем под ребра. – Ай! – Сморщился он, но заткнулся.
– Снять перчатку не пробовала? – уточнила я, отчаянно мечтая засунуть девицу в МРТ или хоть бы на рентген. Представляете какая красота там изнутри?
– Уже снимала. Рук все равно осталось нечетное количество, – буркнула девушка.
– А я просто хотела быть незаметной. Еще удивилась, что она мне колокольчик дала. Мол, вот то, что тебе поможет. И теперь меня никто не замечает и обо мне никто не помнит. – Мне послышался звук женского голоса за спиной, но там никого не было. Только звон колокольчика. – Вот теперь хожу с ним, может хотя бы его звук кто-то заметит.
– О, смотрите! – Стужев указал на центр стола, про который мы все забыли. По нему ходил таракан. Кажется, тот же самый, что пытался лазить по моей руке. И знаете, я вот ни капельки не удивилась, что это насекомое передвигалось на двух задних лапках и размахивало остальными конечностями, как человек руками, когда пытается привлечь внимание вертолета с земли.
– Тоже жертва? – Я не удивляюсь. Чего удивляться, столько непонятных аномалий. Тут просто физически устанешь от удивления.
– Жертва экологи. Даже в лесу мутанты, а уж что в городах-то. Ай, ты мне ребра сломаешь! – обиделся Стужев.
Таракан видя наше замешательство, очень правдоподобно почесал затылок (не спрашивайте у меня, где у тараканов затылки, пожалуйста). И стал изображать что-то вроде египетского танца из кино. Согнул ноги, все руки и стал двигаться таким образом вправо-влево. Такое представление в исполнении насекомого смотрелось крайне эффектно.
– Ладно. Еще один, – кивнул Виктор Петрович. И прежде, чем Антонина произвела свой коронный визг, позвал следующего: – Дальше?
Оказалось, Аня успела раздать подарочки почти всем в лагере. А вот мозгов не трогать это голыми руками хватило не каждому. Да и то, по-большей части не дотронулись до ее подарков случайно. Кто-то в перчатках после работы был, а она подарочек всунула, кто-то попросил ее в палатку положить, а потом вместе с вещами или спальником убрал и забыл.
– А я-то думал, обидел человека, понимаешь, забыл про ее подарок, – сказал Александр. Вы сомневались, что пронесет именно его?
– А я не взяла, – сказала вдруг Антонина. – Она мне какой-то глаз, не то заколка, не то брошь, давала. А я сказала, что не имею права брать у студентов дорогие вещи. Она расстроилась. Сказала, что это подарок от внеземного разума. Вот я как знала – быть беде!
– Так, – решительно поднялся со стула, на котором все это время сидел, Виктор Петрович. – Идем искать нашего межкосмического парламентера. Максим, помнишь, где вы с Сашей нашли ее в прошлый раз? – Напарник кивнул. – Хорошо. А к тебе, дочка, у меня другая просьба. Обойди всех у кого Анины подарки есть и изыми их. Потом сюда на стол положи. Будем разбираться в их загадочной природе. Саша, если что, у тебя необходимые средства при себе?
