Пролог
Влад втянул носом прохладный ночной воздух и удовлетворённо кивнул. Жара спала, Бухарест был окутан крепким сном — знойное лето изматывало его жителей. Но, конечно, не старого вампира. Влад Годяну жил на этом свете со времён самого начала четырнадцатого века, когда эпоха Возрождения только делала свои первые робкие шаги, и он любил эту жизнь, проживая каждый день так, как ему хочется.
Где-то у реки запели птицы, спрятавшиеся в листве редких деревьев на мощёной набережной, заскрипел сверчок, заиграл свою монотонную песенку, лёгкий ветерок прошуршал по жухлой траве и листьям. Влад осторожно выступил на залитую лунным светом дорогу и бездумно побрёл вперёд, включив старенький плеер. Играли Битлз, звонкий голос Пола Маккартни, поющего о любви, заставлял вампира слегка улыбаться, идти немного веселее и даже присоединяться к нему на припеве — всё равно здесь не было никого, кто мог бы хоть что-нибудь услышать.
Годяну любил ночь. Она давала ему время отдохнуть и хорошенько подумать над тем, над чем он очень старался не думать днём. Ночь давала ему поработать над разными странными и пугающими трудами времён всё того же Ренессанса — это была его страсть, почти такая же азартная и опасная, как и полиция — Влад служил комиссаром в главном управлении полиции Бухареста. Он не мог ответить, какое из тех двух дел любил больше, и никогда не пытался выбрать, внутренне очень радуясь, что они почти не пересекаются. Впрочем, кто знает, что ещё ему готовить судьба.
Но сейчас это было неважно. Стояла на диво прекрасная погода, Дымбовица несла свои воды куда-то вдаль, приятно шумя по камням и плескаясь о бортики, столбы моста, где-то гудели редкие машины, в наушниках набирала громкость ливерпульская четвёрка, и всё это сливалось в невероятно красивую симфонию, которую исполнял его личный, уже давно ничьего не раба, Влада Годяну, Бухарест. И как же чертовски хотелось жить и быть живым в такой невероятный момент!
Влад свернул в какой-то проулок и, едва не спотыкаясь, сбежал вниз по неровным камням мостовой, попав в самые древние районы румынской столицы. Он часто ходил тут, разглядывая двери, окна, шероховатые стены и белеющую в темноте невысокую церковь. Отсюда веяло стариной, теми веками, которые приходились ему родными, и лишь здесь Годяну становилось совсем-совсем легко на душе. Точнее, на её жалких остатках, но ведь это было уже что-то. Гораздо лучше, чем ничего. Влад улыбнулся ещё шире, кивнул сам себе и выключил музыку, чтобы наконец всецело погрузиться в ночь.
Вдруг сзади что-то скрипнуло, и он резко обернулся, положив руку на рукоять длинного кинжала, спрятанного под потрёпанной джинсовой курткой. Между домами на мгновение промелькнула чья-то тень и исчезла так же быстро, как и появилась. Вампир чертыхнулся и затаился в полумраке зданий, прижавшись спиной к холодному стыку стен. Тень пробежала вновь, зачем-то остановилась прямо напротив его своеобразного укрытия, завозилась, затем замерла, выслеживая кого-то. Влад задержал дыхание и стал совсем незаметен. Так продолжалось, пока тень, оглядевшись, не исчезла. Годяну подождал ещё немного, выискивая взглядом её обладателя, вслушиваясь, но так ничего и не произошло, и вампир быстрым шагом покинул улицу, вновь возвращаясь на набережную. Он не стал задерживаться там, будто предчувствуя что-то, и свернул к дому, оставляя позади нехорошее место.
Если бы Влад хоть раз обернулся, то увидел бы, как тусклый свет фонарей выхватывал из надвигающейся с гор тьмы тонкую высокую фигуру, смотревшую ему вслед. На плаще незнакомца блестел вышитый золотом филин.
***
В полицейском участке на улице Юстиции с утра было не людно. Влад пришёл первым и приветливо махнул дежурному, тот с улыбкой кинул ему ключи от кабинета. Вампир с лёгкостью поймал их и отпер дверь с новенькой табличкой «Комиссар В. Годяну».
— Что слышно, Петру? — осведомился он, кидая поношенную кожаную сумку в кресло.
— Всё спокойно, за ночь ни одного происшествия, сам удивился, — мирно отозвался тот наливая себе ещё кофе из термоса. — А ты как? Всё гулял?
— Ну да, — Влад подсел к нему. — Пошёл в старые районы, привиделось что-то. Ерунда, мне часто что-то кажется.
— Тебя жизнь и впрямь помотала, — согласно кивнул Петру. — Да и мало ли что по такой жаре может показаться, я сколько живу, давно такого не видел, если честно. Страшные вещи нынче творятся, что этот сумасшедший век делает с людьми…
— Не ворчи, такое наверняка случается с определённой частотой, просто всё это многим больше, чем человеческий срок, — пожал плечами Годяну. — Эх, никаких дел, даже скучно. С одной стороны, славно, что у людей всё в порядке, но с другой, нам совсем нечем заняться, — вздохнул он.
— Ты, похоже, накаркал, — дежурный прислушался. — Кажется, кто-то всё-таки попался. Правда, слишком спокойный какой-то, чуть ли не сам желает идти.
— Поговорю с ним, ребята и так устали, а он может их и из себя вывести, если сумасшедший, — Влад прошёл в приёмник. — Что тут у вас, парни?
— Он рисовал граффити на здании пятнадцатого века! — возмущённо ответил один из полицейских. — Влад, это уже ни в какие ворота, забирай его. Сил моих нет, на исторический объект покусился!
— Корнелиу, не волнуйся так. Я с ним разберусь, не трать нервы попусту, — Годяну кивнул незнакомцу на короткий коридор, ведший в его владения. — Пойдёмте, обсудим ваше поведение.
Пойманный мужчина был высокого роста, в его волосы уже пробралась седина, но ни лицо, ни тело не могли рассказать о реальном возрасте — он был в практически идеальной физической форме, и Влад даже хотел было спросить, уж не сородича ли он встретил, но его опередили.
— Ах, простите, что всё так неловко вышло, но я не знал, как ещё с вами встретиться, — вежливо произнёс незнакомец. — Честное слово, я не хотел, но вы так подозрительны, видно, таковы правила бессмертной жизни. О, прошу, не удивляйтесь, что я знаю, это останется между нами, клянусь. А за дом не бойтесь, краска сойдёт с первым же дождём. Но вот нам с вами нужно поговорить, домнуле Годяну.
— Я слушаю, — Влад решил не перебивать его торопливый говор с лёгким акцентом, лишь сел за стол и кивнул лженарушителю на место напротив. — Говорите.
— Меня зовут Ян Мартелл, я… учёный, если можно так выразиться, — мужчина приветливо улыбнулся и полез в нагрудный карман за платком, чтобы вытереть запылившиеся руки. На стол упал золотой значок с изображённым на нём филином.
— Состоите в гильдии, или как там у вас это называется? — Годяну взял его и покрутил, изучая странную надпись. — Цитесиан?
— Не обращайте внимания, — махнул рукой Ян. — Это пока неважно. Дело в том, домнуле Годяну, что вы и ваш интерес нужны нам, нашей, как вы сказали, гильдии, да-да, пусть так. Вы никогда не думали, почему вам так любопытны шифры?
— Понятия не имею. Даже не знаю, когда начал этим заниматься. Извините, но мне почти семьсот лет, помнить столько событий — это слишком даже для вампира, — пожал плечами Влад.
— Для очень умного вампира, прошу заметить, — серьёзно сказал Мартелл. — Но это не ваша вина, что вы позабыли начало вашей деятельности.
— А чья же, позвольте спросить? — ухмыльнулся Годяну. — Колдовства не бывает, алкоголем не увлекаюсь, с крыш не падал.
— О, какое колдовство? Последняя порядочная ведьма умерла ещё в тысяча семьсот пятьдесят пятом году, а хоть сколько-то хороших мастеров в этом деле я больше не встречал, всё, что вы могли видеть — лишь шарлатанство. Впрочем, дело тут вовсе не в колдовстве, дело в науке, — глаза Яна на мгновение вспыхнули и тут же погасли, от чего Влад затряс головой, пытаясь снять непонятное наваждение. — Да-да, процесс запущен, теперь остаётся только наблюдать и вовремя переводить со ступени на ступень, иначе всё пропало.
— Вы тоже любите «Людей в чёрном»? — скептически спросил комиссар.
— Не смотрел, — расстроенно вздохнул Мартелл. — Хороший фильм?
— Сойдёт, — безразлично пожал плечами вампир. — А что вы говорили про процесс? Я немного не понял, — в его голосе слышались недовольство и настороженность.
— Я? Всего ничего, лишь ве… — Ян не смог договорить. На ярком июньском солнце ослепительно блеснула короткая стрела арбалета, пролетела сквозь приоткрытое окно, и аккуратный воротничок Мартелла тут же окрасился в багряно-красный, а сам учёный с ужасом схватился за горло. Влад обернулся, но никого толком не увидел, лишь мелькнула за домами чья-то высокая шляпа.
— Филин… Филин… возьмите… поможет… вы нам… королева… — хрипел Мартелл, цепляясь за рукав Влада. Тот, пытаясь его поднять, наугад нажал кнопку вызова, в кабинет вбежал Петру, судорожно набирая скорую, но было уже поздно — последние силы оставляли этого странного человека в очках и старомодном костюме.
— Филин… — Ян дёрнулся и практически вложил значок в дрожащие пальцы Влада. — Ступайте за совами… — он снова вздрогнул — по его телу пробежала волной предсмертная судорога — и затих, больше не подавая никаких признаков жизни.
— Вызывай криминалистов и прочую свиту, у нас труп, — упавшим голосом произнёс Годяну, нервно пряча руки в карманы. Указательный палец больно уколола позолоченная булавка.
Ход мыслей
— Влад, не кори себя, — Петру пододвинул к нему кружку с кофе. — Даже ты с твоей-то нечеловеческой реакцией не смог бы его прикрыть, пусть бы и заметил. Несчастный был обречён с самого начала, что уж. Славный был малый, этот… как его?
— Ян Мартелл, — Годяну уже в который раз повернул в руках значок с филином. Золото блестело на ярком полуденном солнце, проклятое окно было закрыто — в помещении вовсю работал старенький кондиционер.
— О, он дал тебе эту штуку? Чёрт, плохо так говорить, но славно, что убийство произошло не в мою смену, я её как раз сдал, — полицейский вздохнул и поднял глаза на Влада. Тот молчал, напряжённо сведя брови к переносице, тёмно-каштановые волосы падали ему на лицо, закрывая его глаза от внимательного взгляда друга.
— Прости, плохая шутка, — Петру встал и похлопал его по плечу. — Не вешай носа, Влад. Ты не виноват в случившемся, и воскресить этого малого уже не получится, разве что среди нас есть нек… нер…
— Некромант. Дочь перешла на фэнтези? — глухо спросил Годяну, не поднимая головы.
— Да, точно, ты прав. Анка бы одобрила такие знания. Того и гляди, напишет что-то, и будешь на полках видеть фамилию Морару у очередного... бестселлера, кажется. У неё определённо талант. Жена говорит, что её Бог благословил, я тоже не против, но как ей замуж-то выходить? В наших краях мужья не любят, когда жёны зарабатывают больше. Что скажешь? — Морару обернулся и выжидающе посмотрел на него. — Я беспокоюсь.
— Я думаю, у неё всё будет хорошо, — всё так же безразлично отозвался Влад, глядя в одну точку. — Петру, я хочу побыть один. Столько дел случалось разных, действительно ужасных, а это вдруг выбило меня из колеи, да что там! Это и делом-то не было. Я давно работаю, не замечал за собой сентиментальности, а тут такое. Не знаю, что со мной, - он говорил немного бессвязно, путаясь в собственных словах и теряя ход мыслей.
— Твоя правда, брат. Я, пожалуй, домой, вечером заходи, если хочешь. Парни вроде не планируют больше тебя допрашивать, теперь дело за патологоанатомом, ну да ты и сам знаешь. Бывай, — Морару подхватил сумку, термос, и через несколько минут в участке хлопнула дверь. Влад остался в кабинете совсем один. Он ещё с несколько минут сидел без движения, целиком погрузившись в воспоминания. Годяну рыскал по закоулкам собственного сознания, пытаясь найти хоть что-то, связанное с этим непонятным филином, хоть что-то, что бы не делало слова покойного Яна Мартелла полным бредом, но тщетно. Нигде не было и тени этой странной птицы. Более того, Влад не мог сказать, что когда-либо действительно интересовался науками в общем смысле этого слова — покуда он был мальчиком и юношей, у его родителей не было возможности отправить его учиться, а потом стало и вовсе не до этого. Годяну получил диплом не так давно — около пятидесяти лет назад, и это был его первый серьёзный вклад в собственное образование. Он никогда не был дураком, но и не сидел годами за книгами. Единственное исключение составляли криптография и прочие подобные вещи. И уж вряд ли он мог как-то соприкасаться с обществами вроде того, к которому принадлежал Мартелл.
— Чертовщина, — глубокомысленно, но уже более живо произнёс вампир, хлебнул уже остывший напиток, чуть не расплескав его по столу. Он редко пил и ел, ведь вампирам всегда доставало крови, чтобы насытиться, а вещи вроде шоколада или вина были скорее развлечением, смакованием, маленькой слабостью, нежели реальной потребностью. Слабостью Влада был именно кофе. Хороший чёрный кофе без молока или сливок, горячий и крайне ядрёный. То, что варили в участке, сильно отличалось от его истинного вкуса, но сейчас Годяну не жаловался — это действительно помогло ему немного расслабиться и привести в порядок сбившиеся мысли.
— Совы? Не знаешь, к чему это? — буднично спросил он у значка. — Да и надпись дурацкая. Цитесиан. Вот уж не могли придумать чего умнее. Жаль, что ты разговаривать не умеешь, плохой из тебя свидетель.
Влад встал, походил немного по кабинету, заложив руки в карманы, тень от серебряной цепочки на жилете плясала по белоснежным стенам, но вот сам вампир подобным не славился, и выходило довольно забавное зрелище — незамысловатый, но дорогой его сердцу аксессуар болтался будто сам по себе, и Годяну даже позволил себе улыбку, наблюдая за этим. Он бросил мимолётный взгляд на окно и вдруг задумался. Щель между рамой и стеклом была небольшая — сложно было попасть в неё с большого расстояния, разве что долго тренироваться, но вот в чём проблема - новые окна поставили лишь пару дней назад, раньше открыть этот ужас было целым приключением. Значит, чтобы так точно выстрелить и разорвать артерию, надо было подойти совсем уж близко, почти вплотную, наставить арбалет и только тогда стрелять. Что-то тут не сходилось, что-то было слишком странно, но Влад никак не мог понять, что. Он вновь сел за стол, посмотрел в прозрачное стекло, постарался воскресить в памяти события сегодняшнего утра. Так, они с Яном зашли в кабинет, сели, окно, видимо, было открыто ещё с вечера, а Петру не стал исправлять это досадное упущение — сэкономил на электроэнергии и не включил кондиционер, какой бережливый человек. Тогда, возможно, убийца мог изучить будущее место преступления ночью. Но откуда ему было знать о том, что Мартелла приведут сюда, и Влад посадит его именно так? В провидцев Годяну не верил, поэтому эту версию тут же отмёл. В таком случае, неизвестный следил за Мартеллом или каким-то образом узнал о его планах, что было крайне вероятно — учёный очень плохо маскировался и вряд ли заботился о таких вещах, как действительно хорошие тайники и надёжные пароли. Видно, это его и сгубило. Дальше всё было гораздо проще, но вот что настораживало вампира — он обладал поразительно хорошим слухом и реагировал на всё, даже будучи занятым совершенно другим.
