Так как он провел несколько лет рядом с магистром Каспаром, заклинания личины он должен был усвоить накрепко – готова биться об заклад, что все формулы обманного характера отскакивают у Констана от зубов после того, как он стал подручным у столь хитроумного чародея. Но, боюсь, влияние магистра Каспара оказалось куда сильнее памяти о нашей старой дружбе... Может, теперь Констан нам и не враг, но уж точно – не помощник, тем более, что мы понятия не имеем, где сейчас его черти носят.
– То есть, вы рассчитывали, что чары на меня наложит этот остолоп– недоучка, по недоразумению обладающий силой, которая ему не всегда повинуется?! – Виро всплеснул руками. – И вы думали, что я соглашусь? Да он ведь непременно чихнул бы во время чтения формулы, или высморкался бы, или просто отвлекся на пролетающую мимо муху – и мне конец! Вот уж спасибо, вот уж удружили!
Виктредис слушал речь демона с усиливающимся беспокойством, явно заподозрив, что я решила в кои-то веки заставить его творить чары.
– Если вы надеетесь, что чары личины наложу я, то совершенно зря, – торопливо заявил он, стоило Виро умолкнуть. – Сразу предупреждаю, мое участие в этой опаснейшей авантюре будет ровно таким, чтобы я потом мог сказать, будто меня обманули и использовали. А как, скажите на милость, я смогу объяснить с пользой для себя, зачем накладывал личину на демона? Тут уж никак себя не выгородить – а я в случае неудачи буду открещиваться от вас до последнего, так и знайте.
– Ну, раз этот пункт невыполним, то весь ваш план псу под хвост, и хвала небесам, вот что я скажу, – подытожил Виро, смерив мага неприязненным взглядом человека, убедившегося в худших своих подозрениях.
– Почему же невыполним? – я ласково улыбнулась демону. – Заклятье личины на вас наложу я. Да, мне недостает сил для столь долгодействующих чар, но я придумала, как это исправить! По моим неоднократным наблюдениям, сила магических формул многократно возрастает из-за близости к тому месту, где некогда стоял дом поместного мага. Поэтому мы отправимся на те руины, и...
– О нет! Это же еще хуже, чем два предыдущих варианта! – демон вскочил со стула. – Меня определенно убьет весьма болезненным образом! Я не согласен!
– Оставим его здесь, – сказал Виктредис, злорадно усмехаясь. – Мне совершенно не нужен секретарь, я даже не представляю, чем занимаются эти дармоеды.
– Если мы оставим его здесь – он тут же расскажет, где нас искать, – вздохнула я и выразительно посмотрела на папки, лежащие на полке.
– Вот же напасть! – раздосадованно пробурчал магистр. – Ну что ж, давайте гнать в шею этого малодушного мерзавца, чтоб он нас не подслушал, и вы расскажете, какие еще идеи посетили вашу светлую голову, причем особенно меня интересуют те, что подразумевают как можно меньше лишений и мытарств. Слышали, господин трусливый демон? Убирайтесь вон!
– Сударь, вы подлец! – вскричал Виро.
– Ну я же не посоветовал госпоже Каррен сжечь вас, как опасного свидетеля, на костре из ваших же ковриков, хоть это и видится мне самым простым выходом из ситуации, – резонно возразил магистр.
– Господин Виро, – сказала я, вперив взгляд в демона. – Ни один из моих планов не включает в себя тот вариант будущего, где я, пытаясь скрыться от преследований и не вызвать подозрений у окружающих, таскаю повсюду за собой лохматую нечисть с Северных Пустошей.
– А вот зря вы отказались от мысли податься на Северные Пустоши! – ядовито промолвил демон. – Смею вас заверить, что тамошние обитатели имеют ровно такое же понятие о благодарности! Подумать только, я когда-то спас вам жизнь!..
– Да ведь я пытаюсь сделать ровно то же самое! – вспылила я, растеряв остатки терпения. – Попрекните меня тем, что я не великий чародей, что не имею влияния, что у меня нет знатных друзей и родственников, которые придут на помощь, едва я щелкну пальцами! Одному положено сбегать в карете, другому – босиком, тут уж ничего не попишешь. И я, заметьте, не имея сил даже о себе толком позаботиться, при этом думаю, как бы не оставить вас на произвол судьбы!
Эти аргументы наконец-то впечатлили демона, который долго откашливался, вздыхал, чесал за ухом, а затем согласно махнул рукой.
– Но вы-то хоть практиковались в наложении чар личины? – жалобно спросил он.
– Конечно, нет. На ком? У меня, хвала небесам, имеется в наличии только один демон, – отвечала я, уже мысленно поздравив себя с победой. Теперь следовало поторапливаться: и без того на уговоры пошло не менее часа, а убираться из Эсворда следовало еще быстрее, чем советовал Каспар.
– Последние мелочи, – деловито произнесла я, взяв в руки приглашение в аспирантуру. – Как вы желаете именоваться в ближайшие полгода, мессир Виктредис?..
– Не понимаю, отчего ему можно назвать себя Леопольдом Иоффским, а мне вы раз за разом советуете выбрать имя попроще! – демон хоть и порядком запыхался от быстрой ходьбы, но спорить не переставал. – Я желаю зваться Орландо! Почему я не могу быть Орландо?
– Вы же не паладина собираетесь изображать, – огрызнулась я. – И не менестреля. Вы будете секретарем, то есть человеком, которого надо постоянно окликать, чтоб дать ему очередное поручение. Мессиру Леопольду нужно быстро привыкнуть к вашему новому имени, поэтому оно должно легко произноситься и при этом не привлекать особого внимания посторонних. Вам же к своему господину обращаться следует как можно реже – любой разумный работник старается не напоминать нанимателю о своем существовании без нужды. К тому же, всем известно, что чародеи любят вычурные имена. А нам, людишкам попроще, стоит называться без особой выдумки. Вот я, например, хоть и терпеть не могу свое имя, но изменю его лишь самую малость, убрав первый слог, и стану Рено. Вы же назовитесь Рори или Риком, и дело с концом.
– Ранульфо!
– Это черт знает что за имя для челядинца, – устало отозвалась я. – И Просперо, и Мортадор, и все то, что вы предлагали ранее – не годится. У вас прежде было прекрасное имя – Виро, вот и придумайте себе еще одно в том же роде.
– Вообще-то, – демон принял важный вид, – мое полное имя – Эльмавиро! И именно так меня звали с тех пор, как я покинул родные края!
– А кто, позвольте узнать, сократил это милозвучное имя до "Виро"? – вежливо осведомилась я.
Демон помрачнел.
– Мессир Сальватор, – нехотя буркнул он.
– Что и требовалось доказать, – удовлетворенно кивнула я. – Называйтесь Просперо, и через два дня будете откликаться на Перо.
– Вот и посмотрим!
– Дело ваше, господин демон, – досадливо промолвила я, и в очередной раз чертыхнулась, угодив ногой в глубокую лужу.
Как ни старалась я идти быстрее, понукая своих спутников, темная ненастная ночь решила упорно препятствовать моим намерениям. Выйдя за околицу города, воспользовавшись одной из давно известных мне тропок, мы поняли, что за городскими стенами непогода разыгралась в полную силу – ветер сбрасывал с головы капюшоны, косые капли дождя били по лицу, заставляя жмуриться и постоянно утирать лицо промокшими рукавами. Изо всех сил я старалась не вспоминать о пустом, темном доме, оставшемся позади, но сердце мое предательски щемило. Четыре года у меня имелось пристанище, чьи двери всегда были готовы распахнуться передо мной. Хоть я и знала, что рано или поздно придется его покинуть, но все равно успела привязаться к этому мрачному каменному зданию, к старой аллее, ведущей к крыльцу... Когда мы шли к воротам, липы тревожно шумели над нашими головами, заглушая стук конских копыт, и в звуке этом мне чудилась тревожная грусть – скорее всего, нам не суждено было больше вернуться сюда.
Не знаю, чувствовали ли Виктредис или Виро что-то похожее, но и они молчали, пока мы не очутились за городской стеной. Здесь, как я уже говорила, ничто не сдерживало бушующее ненастье, и наши щеки в первые же минуты так немилосердно исхлестал ветер, что пребывать далее в элегическом настроении не представлялось возможным. Отфыркиваясь, утирая лица и шлепая по раскисшей тропе, мы нестройным хором проклинали погоду, осень, свою злую судьбу и вскоре, как ни странно, почувствовали себя куда бодрее. В мою голову закралась робкая неясная мысль о возможной встрече с магистром Каспаром, самую малость согревшая меня; Виро, поравнявшись со мной, начал азартно препираться, то и дело якобы случайно задевая меня плечом; и даже Виктредис, плетущийся позади нас, зашагал быстрее, налегая на поводья – ему выпала честь вести в поводу коня, навьюченного нашими пожитками.
Если кто-то и испытывал беспримесную чистую печаль из-за того, что этой ночью мы решили отправиться в путь, так это Гонорий, все эти годы ведший спокойную и размеренную жизнь, и не подозревавший, в отличие от меня, что этому благостному периоду рано или поздно придет конец. Хоть очертания его крупа и стали напоминать мягкий диван, поездка верхом на этом зловредном животном не сулила ничего доброго всаднику, каким бы мастерством наездника он не отличался. Из-за нашего взаимного неприятия друг к другу обязанности Гонория все это время сводились к поеданию овса и задумчивому созерцанию подворья. Прожорливость коня пригождалась, когда в обширном саду трава поднималась слишком уж высоко, заставляя Виро причитать о запущенности нашего хозяйства. В остальное же время я с крайней досадой записывала траты на Гонория в домовую книгу и раздумывала – на кой черт я продолжаю выбрасывать на ветер столь трудно дающиеся деньги?.. Теперь же Гонорию предстояло стать едва ли не важнейшей частью нашего плана: если нанять двух лоботрясов за копейки мог любой мошенник, то породистый скакун был по карману лишь зажиточному магу и являлся убедительным доказательством достатка своего владельца.
Беда заключалась в том, что Виктредис за время своих странствий проникся отвращением к верховой езде и отказывался даже приближаться к коням, какими смирными бы они не были; Гонорий же, будучи скотиной откровенно недоброй, закономерно вызывал у него антипатию особой силы. Из запутанных смутных историй, которыми потчевал меня магистр, когда мы с ним засиживались за бутылкой вина, я поняла, что с конями у него связаны крайне неприятные воспоминания: власти одного из городов, где набедокурил беглый чародей, собирались четвертовать его лошадьми по старинному обычаю. Намерение это почти было исполнено, как вдруг Виктредису улыбнулась редкая удача – его помиловали, уж не знаю, по какой причине. Учитывая то, что четвертования в наши времена удостаивались лишь самые дерзкие преступники, я утвердилась в мысли, что направляться с магистром на юг, где его, наверняка, все еще помнили, следовало в последнюю очередь.
– Кажется, чертов дождь утихает, – подал голос магистр Виктредис, которого теперь мне предстояло именовать Леопольдом. – Хотел бы я знать, сколько мы еще будем плестись по грязи? Вы уверены, что ведете нас в правильном направлении? Сдается мне, если бы мы шли в верную сторону, то давно бы добрались до проклятого холма. Я чую запах болот, а ноги вязнут все сильнее! Мы забрели в дальние трясины!
– Это всего лишь лужи, – не менее сварливо отвечала я. – И если бы вы чаще отправлялись со мной на ночную охоту, то знали бы, что именно так всегда воняет на этой околице Эсворда, а грязь здесь не просыхает даже в самые засушливые годы.
– Я бы предпочел не знать об этом вообще, – вздохнул магистр, и переключил свое внимание на упирающегося коня, осыпав его градом ругательств и проклятий. Тропинка здесь сужалась, и по обе стороны ее произрастал густой колючий кустарник, норовящий изорвать наши плащи и выдернуть пару-тройку пучков волоса из хвоста нашего скакуна.
– Мы почти пришли! – объявила я. – Чувствуете?..
– Что именно? – голос Виктредиса– Леопольда сочился ядом. – Холод? Голод? Шипы, вонзающиеся в тело? Воду, плещущуюся в сапогах?
– ...А мне вода попала даже за шиворот! – с некоторой гордостью сообщил Виро. – Я определенно это чувствую!
– О, как же вы мне надоели! – застонала я. – Мы стоим почти у того самого места, где раньше был дом поместного чародея! И если вы прекратите жаловаться и стенать, то непременно заметите, что здесь многое происходит вовсе не так, как повсюду. Думаете, дождь сам по себе утих, как только мы подошли сюда? Осмотритесь вокруг – вы не находите, что здесь намного светлее? А теперь посмотрите на небо!
Чародей и демон послушно запрокинули головы.
– Какая мерзость! – воскликнул маг. – Да здесь две луны! Точно одной мало для того, чтобы всяческая отвратная нечисть выползала из своих убежищ, охотилась и плодилась!
Виро немедленно закашлялся и уведомил, что ему вовсе не кажется, будто местность у холма как-то особенно угодна демонам или располагает к размножению, хоть он и находит отсутствие здесь дождя весьма приятным.
– Это все потому, что у вас от демонского рода только шерсть да хвост! – с оттенком презрения в голосе ответил Виктредис.
Виро обиженно насупился, но возразить ему было нечего – он и в самом деле отдал всю свою силу бывшему господину в обмен на человеческую личину. Сделка не имела обратной силы и, несмотря на то, что Сальватор Далерский ныне пребывал в заточении, а демон лишился человеческого облика, ни крупицы прежних возможностей, о которых Виро вспоминал неохотно, к нему не вернулось.
– Мне почудилось, или вы показываете нам местные чудеса, как человек, уже не раз их наблюдавший? – вкрадчиво осведомился чародей, то и дело бросающий осуждающие взгляды на двойную луну в небе.
– Четыре года жить неподалеку от редчайшего магического феномена и не попытаться его изучить хоть самую малость? За кого вы меня принимаете? – ответила я вопросом на вопрос, как это всегда бывает с людьми, испытывающими неловкость по поводу некоторых своих поступков.
– Принимал за здравомыслящего человека, хоть и недалекого в силу принадлежности к женскому полу, – язвительно бросил Виктредис. – Сейчас уж и не знаю, что думать! К этому гибельному месту не стоит приближаться даже по великому принуждению, не говоря уж о праздном любопытстве! Не хочу даже знать, что вы делали здесь в прошлые разы, но хочу предостеречь вас сейчас. Меня мало волнует судьба этого бесполезнейшего в своем роде нелюдя, но творить заклинания под сенью двух лун – дело опасное.
– Я пробовала пару раз использовать здесь кое-какие формулы, – с деланной небрежностью произнесла я. – И почти все из них срабатывали как положено, просто действие их усиливалось...
– Постойте-постойте! – перебил меня Виро, застыв на месте. – В тот раз, когда вы явились домой с опаленными бровями и почти лишившись волос...
– Да, – нехотя признала я. – Заклинания, связанные с огненной стихией здесь лучше не использовать.
– А тот кошмарный случай, когда вы несколько дней кряду почти ничего не слышали и натыкались на стены, ничего перед собой не видя?.. – возопил демон в ужасе.
Я протестующе замахала руками:
– Нет-нет, то было рядовое происшествие. Мелкий грифон заорал мне прямо в ухо, а затем плюнул в глаза ядовитой слюной – они часто так делают.
– Стало быть, вам показалось мало того, что в вас плюются ядом, впиваются когтями и зубами, стреляют иглами, вызывающими гнойные язвы, и опутывают едкой паутиной, – укоризненно произнес Виктредис. – И вы решили время от времени прибавлять себе увечий, таскаясь на проклятые руины.
– То есть, вы рассчитывали, что чары на меня наложит этот остолоп– недоучка, по недоразумению обладающий силой, которая ему не всегда повинуется?! – Виро всплеснул руками. – И вы думали, что я соглашусь? Да он ведь непременно чихнул бы во время чтения формулы, или высморкался бы, или просто отвлекся на пролетающую мимо муху – и мне конец! Вот уж спасибо, вот уж удружили!
Виктредис слушал речь демона с усиливающимся беспокойством, явно заподозрив, что я решила в кои-то веки заставить его творить чары.
– Если вы надеетесь, что чары личины наложу я, то совершенно зря, – торопливо заявил он, стоило Виро умолкнуть. – Сразу предупреждаю, мое участие в этой опаснейшей авантюре будет ровно таким, чтобы я потом мог сказать, будто меня обманули и использовали. А как, скажите на милость, я смогу объяснить с пользой для себя, зачем накладывал личину на демона? Тут уж никак себя не выгородить – а я в случае неудачи буду открещиваться от вас до последнего, так и знайте.
– Ну, раз этот пункт невыполним, то весь ваш план псу под хвост, и хвала небесам, вот что я скажу, – подытожил Виро, смерив мага неприязненным взглядом человека, убедившегося в худших своих подозрениях.
– Почему же невыполним? – я ласково улыбнулась демону. – Заклятье личины на вас наложу я. Да, мне недостает сил для столь долгодействующих чар, но я придумала, как это исправить! По моим неоднократным наблюдениям, сила магических формул многократно возрастает из-за близости к тому месту, где некогда стоял дом поместного мага. Поэтому мы отправимся на те руины, и...
– О нет! Это же еще хуже, чем два предыдущих варианта! – демон вскочил со стула. – Меня определенно убьет весьма болезненным образом! Я не согласен!
– Оставим его здесь, – сказал Виктредис, злорадно усмехаясь. – Мне совершенно не нужен секретарь, я даже не представляю, чем занимаются эти дармоеды.
– Если мы оставим его здесь – он тут же расскажет, где нас искать, – вздохнула я и выразительно посмотрела на папки, лежащие на полке.
– Вот же напасть! – раздосадованно пробурчал магистр. – Ну что ж, давайте гнать в шею этого малодушного мерзавца, чтоб он нас не подслушал, и вы расскажете, какие еще идеи посетили вашу светлую голову, причем особенно меня интересуют те, что подразумевают как можно меньше лишений и мытарств. Слышали, господин трусливый демон? Убирайтесь вон!
– Сударь, вы подлец! – вскричал Виро.
– Ну я же не посоветовал госпоже Каррен сжечь вас, как опасного свидетеля, на костре из ваших же ковриков, хоть это и видится мне самым простым выходом из ситуации, – резонно возразил магистр.
– Господин Виро, – сказала я, вперив взгляд в демона. – Ни один из моих планов не включает в себя тот вариант будущего, где я, пытаясь скрыться от преследований и не вызвать подозрений у окружающих, таскаю повсюду за собой лохматую нечисть с Северных Пустошей.
– А вот зря вы отказались от мысли податься на Северные Пустоши! – ядовито промолвил демон. – Смею вас заверить, что тамошние обитатели имеют ровно такое же понятие о благодарности! Подумать только, я когда-то спас вам жизнь!..
– Да ведь я пытаюсь сделать ровно то же самое! – вспылила я, растеряв остатки терпения. – Попрекните меня тем, что я не великий чародей, что не имею влияния, что у меня нет знатных друзей и родственников, которые придут на помощь, едва я щелкну пальцами! Одному положено сбегать в карете, другому – босиком, тут уж ничего не попишешь. И я, заметьте, не имея сил даже о себе толком позаботиться, при этом думаю, как бы не оставить вас на произвол судьбы!
Эти аргументы наконец-то впечатлили демона, который долго откашливался, вздыхал, чесал за ухом, а затем согласно махнул рукой.
– Но вы-то хоть практиковались в наложении чар личины? – жалобно спросил он.
– Конечно, нет. На ком? У меня, хвала небесам, имеется в наличии только один демон, – отвечала я, уже мысленно поздравив себя с победой. Теперь следовало поторапливаться: и без того на уговоры пошло не менее часа, а убираться из Эсворда следовало еще быстрее, чем советовал Каспар.
– Последние мелочи, – деловито произнесла я, взяв в руки приглашение в аспирантуру. – Как вы желаете именоваться в ближайшие полгода, мессир Виктредис?..
Глава 4, в которой говорится о трудностях, с которыми сопряжено обретение новых имен и обличий, необходимых людям и демонам в бегах
– Не понимаю, отчего ему можно назвать себя Леопольдом Иоффским, а мне вы раз за разом советуете выбрать имя попроще! – демон хоть и порядком запыхался от быстрой ходьбы, но спорить не переставал. – Я желаю зваться Орландо! Почему я не могу быть Орландо?
– Вы же не паладина собираетесь изображать, – огрызнулась я. – И не менестреля. Вы будете секретарем, то есть человеком, которого надо постоянно окликать, чтоб дать ему очередное поручение. Мессиру Леопольду нужно быстро привыкнуть к вашему новому имени, поэтому оно должно легко произноситься и при этом не привлекать особого внимания посторонних. Вам же к своему господину обращаться следует как можно реже – любой разумный работник старается не напоминать нанимателю о своем существовании без нужды. К тому же, всем известно, что чародеи любят вычурные имена. А нам, людишкам попроще, стоит называться без особой выдумки. Вот я, например, хоть и терпеть не могу свое имя, но изменю его лишь самую малость, убрав первый слог, и стану Рено. Вы же назовитесь Рори или Риком, и дело с концом.
– Ранульфо!
– Это черт знает что за имя для челядинца, – устало отозвалась я. – И Просперо, и Мортадор, и все то, что вы предлагали ранее – не годится. У вас прежде было прекрасное имя – Виро, вот и придумайте себе еще одно в том же роде.
– Вообще-то, – демон принял важный вид, – мое полное имя – Эльмавиро! И именно так меня звали с тех пор, как я покинул родные края!
– А кто, позвольте узнать, сократил это милозвучное имя до "Виро"? – вежливо осведомилась я.
Демон помрачнел.
– Мессир Сальватор, – нехотя буркнул он.
– Что и требовалось доказать, – удовлетворенно кивнула я. – Называйтесь Просперо, и через два дня будете откликаться на Перо.
– Вот и посмотрим!
– Дело ваше, господин демон, – досадливо промолвила я, и в очередной раз чертыхнулась, угодив ногой в глубокую лужу.
Как ни старалась я идти быстрее, понукая своих спутников, темная ненастная ночь решила упорно препятствовать моим намерениям. Выйдя за околицу города, воспользовавшись одной из давно известных мне тропок, мы поняли, что за городскими стенами непогода разыгралась в полную силу – ветер сбрасывал с головы капюшоны, косые капли дождя били по лицу, заставляя жмуриться и постоянно утирать лицо промокшими рукавами. Изо всех сил я старалась не вспоминать о пустом, темном доме, оставшемся позади, но сердце мое предательски щемило. Четыре года у меня имелось пристанище, чьи двери всегда были готовы распахнуться передо мной. Хоть я и знала, что рано или поздно придется его покинуть, но все равно успела привязаться к этому мрачному каменному зданию, к старой аллее, ведущей к крыльцу... Когда мы шли к воротам, липы тревожно шумели над нашими головами, заглушая стук конских копыт, и в звуке этом мне чудилась тревожная грусть – скорее всего, нам не суждено было больше вернуться сюда.
Не знаю, чувствовали ли Виктредис или Виро что-то похожее, но и они молчали, пока мы не очутились за городской стеной. Здесь, как я уже говорила, ничто не сдерживало бушующее ненастье, и наши щеки в первые же минуты так немилосердно исхлестал ветер, что пребывать далее в элегическом настроении не представлялось возможным. Отфыркиваясь, утирая лица и шлепая по раскисшей тропе, мы нестройным хором проклинали погоду, осень, свою злую судьбу и вскоре, как ни странно, почувствовали себя куда бодрее. В мою голову закралась робкая неясная мысль о возможной встрече с магистром Каспаром, самую малость согревшая меня; Виро, поравнявшись со мной, начал азартно препираться, то и дело якобы случайно задевая меня плечом; и даже Виктредис, плетущийся позади нас, зашагал быстрее, налегая на поводья – ему выпала честь вести в поводу коня, навьюченного нашими пожитками.
Если кто-то и испытывал беспримесную чистую печаль из-за того, что этой ночью мы решили отправиться в путь, так это Гонорий, все эти годы ведший спокойную и размеренную жизнь, и не подозревавший, в отличие от меня, что этому благостному периоду рано или поздно придет конец. Хоть очертания его крупа и стали напоминать мягкий диван, поездка верхом на этом зловредном животном не сулила ничего доброго всаднику, каким бы мастерством наездника он не отличался. Из-за нашего взаимного неприятия друг к другу обязанности Гонория все это время сводились к поеданию овса и задумчивому созерцанию подворья. Прожорливость коня пригождалась, когда в обширном саду трава поднималась слишком уж высоко, заставляя Виро причитать о запущенности нашего хозяйства. В остальное же время я с крайней досадой записывала траты на Гонория в домовую книгу и раздумывала – на кой черт я продолжаю выбрасывать на ветер столь трудно дающиеся деньги?.. Теперь же Гонорию предстояло стать едва ли не важнейшей частью нашего плана: если нанять двух лоботрясов за копейки мог любой мошенник, то породистый скакун был по карману лишь зажиточному магу и являлся убедительным доказательством достатка своего владельца.
Беда заключалась в том, что Виктредис за время своих странствий проникся отвращением к верховой езде и отказывался даже приближаться к коням, какими смирными бы они не были; Гонорий же, будучи скотиной откровенно недоброй, закономерно вызывал у него антипатию особой силы. Из запутанных смутных историй, которыми потчевал меня магистр, когда мы с ним засиживались за бутылкой вина, я поняла, что с конями у него связаны крайне неприятные воспоминания: власти одного из городов, где набедокурил беглый чародей, собирались четвертовать его лошадьми по старинному обычаю. Намерение это почти было исполнено, как вдруг Виктредису улыбнулась редкая удача – его помиловали, уж не знаю, по какой причине. Учитывая то, что четвертования в наши времена удостаивались лишь самые дерзкие преступники, я утвердилась в мысли, что направляться с магистром на юг, где его, наверняка, все еще помнили, следовало в последнюю очередь.
– Кажется, чертов дождь утихает, – подал голос магистр Виктредис, которого теперь мне предстояло именовать Леопольдом. – Хотел бы я знать, сколько мы еще будем плестись по грязи? Вы уверены, что ведете нас в правильном направлении? Сдается мне, если бы мы шли в верную сторону, то давно бы добрались до проклятого холма. Я чую запах болот, а ноги вязнут все сильнее! Мы забрели в дальние трясины!
– Это всего лишь лужи, – не менее сварливо отвечала я. – И если бы вы чаще отправлялись со мной на ночную охоту, то знали бы, что именно так всегда воняет на этой околице Эсворда, а грязь здесь не просыхает даже в самые засушливые годы.
– Я бы предпочел не знать об этом вообще, – вздохнул магистр, и переключил свое внимание на упирающегося коня, осыпав его градом ругательств и проклятий. Тропинка здесь сужалась, и по обе стороны ее произрастал густой колючий кустарник, норовящий изорвать наши плащи и выдернуть пару-тройку пучков волоса из хвоста нашего скакуна.
– Мы почти пришли! – объявила я. – Чувствуете?..
– Что именно? – голос Виктредиса– Леопольда сочился ядом. – Холод? Голод? Шипы, вонзающиеся в тело? Воду, плещущуюся в сапогах?
– ...А мне вода попала даже за шиворот! – с некоторой гордостью сообщил Виро. – Я определенно это чувствую!
– О, как же вы мне надоели! – застонала я. – Мы стоим почти у того самого места, где раньше был дом поместного чародея! И если вы прекратите жаловаться и стенать, то непременно заметите, что здесь многое происходит вовсе не так, как повсюду. Думаете, дождь сам по себе утих, как только мы подошли сюда? Осмотритесь вокруг – вы не находите, что здесь намного светлее? А теперь посмотрите на небо!
Чародей и демон послушно запрокинули головы.
– Какая мерзость! – воскликнул маг. – Да здесь две луны! Точно одной мало для того, чтобы всяческая отвратная нечисть выползала из своих убежищ, охотилась и плодилась!
Виро немедленно закашлялся и уведомил, что ему вовсе не кажется, будто местность у холма как-то особенно угодна демонам или располагает к размножению, хоть он и находит отсутствие здесь дождя весьма приятным.
– Это все потому, что у вас от демонского рода только шерсть да хвост! – с оттенком презрения в голосе ответил Виктредис.
Виро обиженно насупился, но возразить ему было нечего – он и в самом деле отдал всю свою силу бывшему господину в обмен на человеческую личину. Сделка не имела обратной силы и, несмотря на то, что Сальватор Далерский ныне пребывал в заточении, а демон лишился человеческого облика, ни крупицы прежних возможностей, о которых Виро вспоминал неохотно, к нему не вернулось.
– Мне почудилось, или вы показываете нам местные чудеса, как человек, уже не раз их наблюдавший? – вкрадчиво осведомился чародей, то и дело бросающий осуждающие взгляды на двойную луну в небе.
– Четыре года жить неподалеку от редчайшего магического феномена и не попытаться его изучить хоть самую малость? За кого вы меня принимаете? – ответила я вопросом на вопрос, как это всегда бывает с людьми, испытывающими неловкость по поводу некоторых своих поступков.
– Принимал за здравомыслящего человека, хоть и недалекого в силу принадлежности к женскому полу, – язвительно бросил Виктредис. – Сейчас уж и не знаю, что думать! К этому гибельному месту не стоит приближаться даже по великому принуждению, не говоря уж о праздном любопытстве! Не хочу даже знать, что вы делали здесь в прошлые разы, но хочу предостеречь вас сейчас. Меня мало волнует судьба этого бесполезнейшего в своем роде нелюдя, но творить заклинания под сенью двух лун – дело опасное.
– Я пробовала пару раз использовать здесь кое-какие формулы, – с деланной небрежностью произнесла я. – И почти все из них срабатывали как положено, просто действие их усиливалось...
– Постойте-постойте! – перебил меня Виро, застыв на месте. – В тот раз, когда вы явились домой с опаленными бровями и почти лишившись волос...
– Да, – нехотя признала я. – Заклинания, связанные с огненной стихией здесь лучше не использовать.
– А тот кошмарный случай, когда вы несколько дней кряду почти ничего не слышали и натыкались на стены, ничего перед собой не видя?.. – возопил демон в ужасе.
Я протестующе замахала руками:
– Нет-нет, то было рядовое происшествие. Мелкий грифон заорал мне прямо в ухо, а затем плюнул в глаза ядовитой слюной – они часто так делают.
– Стало быть, вам показалось мало того, что в вас плюются ядом, впиваются когтями и зубами, стреляют иглами, вызывающими гнойные язвы, и опутывают едкой паутиной, – укоризненно произнес Виктредис. – И вы решили время от времени прибавлять себе увечий, таскаясь на проклятые руины.
