«Ржавчина… Порча…» - как ни гнала от себя эту мысль Эмме, но она уже знала, что это значит: как ни пытайся починить то, у чего вышел срок, ему все равно придет конец, так или иначе. Она оставила Потрика, который рассматривал лезвие, хмурясь и вздыхая, и спустилась в гостиную. Там вновь шмыгала носом Кейти – фарфоровое личико куклы треснуло, - а Алинор не обращала никакого внимания на расстроенную дочь: куда-то запропали иголки для вышивания. Громко ссорились между собой Мейлин и Джослин, чем-то недоволен был и дядюшка Джассоп, солдатики Эллайта ломались один за другим… «Ох, мне не остановить это, сколько бы я не старалась! - в отчаянии поняла Эмме. – Моих умений недостаточно, чтобы продлить жизнь волшебству Йоссе! У меня ловкие руки, но я ничего не смыслю в магии… Если не сегодня, то завтра все подарки придут в полную негодность, и как же мне защитить родных от тех ужасов, что нашлет на них обозлившийся король? Для начала они непременно все переругаются между собой, но это полбеды…»
И вновь она услышала далекое тявканье, каким-то чудом проникавшее, просачивающееся сквозь стены и окна: Йоссе-лис все еще ждал ее у лесной опушки. Алое солнце почти скрылось за лесом, но это все еще была не ночь. «Я только спрошу у него, что мне делать дальше, - руки Эмме сами по себе тянулись за шалью, накидывали на плечи теплый шерстяной плащ. – Иво говорил, что колдун сейчас на нашей стороне, и пока что его помощь приходилась кстати. Может, он придумал новую хитрость и хочет мне о ней рассказать? Быстрее, быстрее, пока не стемнело!».
Никто из Госбертов даже головы не повернул в сторону Эмме, когда она, ничего не объясняя, бросилась к двери.
На улице было куда светлее, чем в доме, и она немного приободрилась: времени до наступления темноты оставалось даже больше, чем ей показалось. Голос лиса не смолкал, указывая путь к той самой опушке, куда раньше приходил Иво – и в этом Эммелин чудилось что-то тягостное, словно в их общую с хромым принцем тайну, крохотное хрупкое убежище ото всех бед, обманом проникла чужая воля, устанавливающая свои правила.
«Один раз, всего лишь один раз я спрошу у него совета! И больше никогда не приду на зов колдуна. Это наше с Иво место, ему нечего тут делать. Йоссе словно… словно занял место Вороньей Лапки! И тогда, во сне, и сейчас… Ну, где же он? Только что я слышала лисий смех, и до чего же он был ехидным! Быстрее, колдун, покажись мне!..» - и она, обессилев после бега по плотному мокрому снегу, искала взглядом лисью рыжину в лесном полумраке.
Но на опушке, истоптанной лапками, никого не было. Только красные отблески заходящего солнца на черных стволах деревьев, неопрятные кочки, поросшие сухой травой, гнилые пни, кучи подгнившего хвороста, показавшиеся из-под подтаявшего снега… И ради этого она бежала со всех ног, проваливаясь в мокрый снег? Что за злая шутка!..
-Эй, ты, колдун! – закричала Эммелин, с досадой замечая, как срывается ее голос, превращая ее гнев в нечто беспомощное и жалкое. – Зачем звал? Почему прячешься? Я сейчас уйду, так и знай!..
-Постой! Постой, девчонка-невеста! – затрещал тут знакомый голос, и то, что вначале показалось Эмме грудой прошлогоднего хвороста, зашевелилось и приподнялось над землей. – Йоссе нельзя тут показываться лишний раз. Поэтому он прислал нас… Помнишь свою добрую тетушку Гуссильду? Это ведь я сосватала тебя за хромого принца – великая честь!
-И я, и я здесь! – поспешила отозваться одна из кочек, завозившись на месте. – Где Гуссильда, там и я, тетка Тройоль! Мы позаботимся о тебе, как следует, ведь наше воронье дитя в тебе души не чает…
-Вас прислал Йоссе? – сурово спросила девушка, не поддавшись уловкам ведьм, неспроста без конца упоминавшим Иво: должно быть, кумушки посчитали, что, услыхав имя жениха, Эммелин тут же растеряет остатки ума.
-Чародей – наша кровь, мы не откажем ему в услуге, - не стала отпираться Гуссильда. – Но ведь и ты пришла сюда, чтобы с ним повидаться, так отчего же смотришь так сердито? Зачем тратить на болтовню время, которого у тебя совсем немного?.. Ты знаешь: король пошлет за тобой сегодня, как посылал каждую ночь. Но чары истощились, защита прохудилась…
-Или ты согласна отправиться нынче на королевский праздник? – квакнула Тройоль, хитро блеснув глазом.
-Нет! – крик вырвался из груди Эмме быстрее, чем она успела поразмыслить, насколько откровенной хочет быть с ведьмами, одна из которых когда-то донесла Йоссе о том, как хромой принц тайно приводил свою невесту на шабаш.
-Вот и славная девочка, верная невеста! – когтистая рука погладила Эмме по голове. – Как ты похорошела, милая! Настоящая принцесса – не хуже тех, что танцуют в Холме ночи напролет!.. Но в здешних лесах нет воли превыше королевской, и уловки Йоссе больше не выручат тебя. Он и так рисковал головой, помогая тебе избежать встречи с Его Величеством… Как и мы рискуем, болтая с тобой сейчас! Мы запомнили тебя, как разумное и любезное дитя, так не упрямься и не выказывай черную неблагодарность. Послушай внимательно: до наступления ночи ты должна убежать из лесу так далеко, как только можешь…
-Убежать? Но как я покину…
-…Далеко-далеко, в края, где воля короля слаба, - кряхтели ведьмы, не обращая внимания на слабые и растерянные возражения Эмме. – Где боятся показаться его посланники… Только в городе, набитом сверху донизу людишками, ты будешь в безопасности. Мы сопроводим тебя, мы убережем от зла…
-Моя семья…
-Твоей семье будет куда спокойнее и безопаснее без тебя, - оборвала ее Гуссильда. – Не в первый раз ты исчезаешь - они решат, что ты вновь ушла в Холм и когда-нибудь вернешься к ним с новым богатством. Ты и вправду вернешься – когда Йоссе уладит все дела в Холме, и девчонка-невеста вновь станет никому не нужной… кроме своего жениха, разумеется, - и ведьмы хитро переглянулись.
-Да как же я…
-А разве не ты забиралась в самые глубокие подземелья, чтобы разгадать тайну, кроющуюся в твоем прошлом? – вкрадчиво пропела Тройоль.
-Вот только с чего ты взяла, что разгадку нужно искать в Холме? – подхватила Гуссильда, и в руках ее появился потрепанный лист бумаги, сверху донизу исписанный аккуратным почерком.
-Что это? – губы Эммелин пересохли от волнения.
-Это письмо, которое хранилось среди вещей твоей тетки, - ведьма ощерила свои желтые клыки. – Она ведь никогда тебе его не показывала? А ведь благодаря ему решилась твоя судьба. Видишь, что тут написано? Просьба за просьбой приютить несчастного младенца, оставшегося без матери… Это письмо прибыло из города, где ты родилась. И там остались людишки, бывшие свидетелями смерти твоей матушки – так почему же ты спрашиваешь о своей тайне у лесных ведьм, у подземных драконов, но не у сородичей?..
-Я… я не знала имен… Тетушка никогда не называла их…
-Письмо подписано честь по чести, в нем есть по меньшей мере одно имя, которое тебе нужно, - усмехалась Гуссильда, держа письмо так, чтобы Эмме не могла до него дотянуться. – И если ты отправишься с нами в город…
-Как оно у вас оказалось? – Эммелин не могла отвести взгляда от пожелтевшей бумаги.
-В доме твоей родни больше нет секретов от Йоссе, - ведьма хихикнула. – Они пустили к себе магию чародея, так как же им не впустить его слуг?..
-Следы… я видела следы в золе! – Эмме нахмурилась. – Но зачем Йоссе нужно, чтобы я разгадывала тайну из своего прошлого?
-Йоссе нужно, чтобы ты оказалась как можно дальше отсюда, - хором ответили ведьмы, точно ожидая этого вопроса.
-Считай, что это сделка, - промолвила Гуссильда, невольно скрючив свои страшные пальцы, как это делают хищные птицы, охотясь на мышек-полевок. – Ты получаешь то, что искала. И наше покровительство. А Йоссе получает… время. Ну, так что же? Согласна? Быстрее, наступает ночь!..
И Эмме, не в силах оторвать взгляда от письма, дрожащего в когтистой руке, прошептала:
-Согласна…
…Она встретилась со своими четырьмя подругами у старой церкви, что стоит на пустоши. Там они сели верхом кто на лавровые ветки, кто на пучки болиголова, и те тотчас превратились в коней. Ведьмы помчались по горам и долам быстрее ветра и стали там гоняться за лисицами, ласками и совами. Потом переплыли реку Форт и поднялись на гору Бен-Ломонд. Там они спешились и принялись пить пиво, что варилось не в человеческой пивоварне.
«Ведьма из Файфа», шотландская народная сказка
?
Ведьмы не стали утруждать себя притворством: другого ответа они и не ждали. Визгливо расхохотавшись, они захлопали в ладоши и закружились на месте, но тут же зашикали друг на друга, призывая к тишине и серьезности.
-Тс-с-с-с, любезная Гуссильда! Любопытные уши повсюду!
-Потише, кума Тройоль! Осторожность не повредит в таком опасном деле, да и времени в обрез…
И пока Эммелин, запоздало страшась собственного решения, переводила растерянный взгляд с одной ведьмы на другую, Гуссильда, повернувшись к лесу, заухала совой, а Тройоль поспешила к краю поля, что-то высматривая в быстро сгущающихся весенних сумерках.
-Но не могу же я вот так… Никому ничего не сказав… Не собрав в дорогу вещи… - заговорила сбивчиво Эмме, не зная, к кому из ведьм лучше обратиться. Ей вдруг страшно захотелось оказаться дома, в своей комнате, где все понятно и привычно. «Я слишком быстро согласилась! – беспомощно и заполошно мелькали в голове мысли. – Если бы мне дали хоть немного времени подумать… Увидеть напоследок родных… Что же – ведьмы теперь принудят меня, если я откажусь? Разве я должна теперь им подчиняться во всем, словно на меня легло еще одно заклятие?!».
-Говорить тебе сегодня ни с кем, кроме нас, нельзя! – тут же отозвалась Гуссильда, резко повернувшись к ней. – Для блага твоей людской семьи, для блага вороньего принца! А что до вещей – об этом мы побеспокоились, не бойся. Слышишь? Слуги уже рядом!..
Из лесу и вправду доносились шорохи и треск, как будто там резвилась стайка лесных зверьков. Несколько мгновений – и к ногам Эмме выкатилось несколько мелких гоблинов; в лапках они сжимали какие-то котомки и узлы. За ними последовал еще добрый десяток носильщиков, услужливо протягивающих кумушкам торбы, мешки и потрепанные саквояжи: ведьмы всерьез подготовились к путешествию.
-Вот твое добро! – ведьма, шумно потянув носом, схватила один из свертков и ткнула в руки Эммелин. – Какое-то из новых платьев, гребень, носовые платки, шпильки, запасные воротнички… Словом, весь тот хлам, что люди обычно таскают с собой в путешествиях. А вот и шпоры – давно пора найти им применение! Ну же, воронья невеста, не вздумай реветь, точно обычная девчонка! Все только и болтают, как ты храбро держишься, когда приходит время испытаний. А сегодня готова вот-вот расклеиться, хотя лучшего приключения у тебя еще не бывало. Отправиться в большой город, повидать мир, да еще с кем – с нами, добрейшими тетушками!
-Но когда вы успели…
-Не твоя забота! – отрезала Гуссильда. – Доживешь до наших лет – научишься думать наперед - и даже чуть дальше. Уж поверь своей старой тетушке-ведьме…
Тройоль тем временем вернулась, держа в руках охапку прошлогодних почерневших стеблей коровяка. Вместе с Гуссильдой они принялись торопливо перебирать их, бормоча: «Слабоват! Тощеват! Слишком жесткий и колючий – норовистым будет!». Наконец они отобрали три стебля, отчего-то показавшихся им лучше прочих, наспех перевязали каждый потертым кожаным шнурком, подхватили узлы со своими пожитками, и хором объявили:
-Пора в путь!
Эммелин, вконец растерявшись, покорно приняла от них черный сухой стебель и с недоумением держала его в руке, словно посох.
-Садись, садись! – закричали ведьмы, показывая своим примером, что на коровяк нужно сесть верхом, как это делают обычно мальчишки вроде Эллайта, изображающие, будто скачут на веточке, словно на лошади.
-Но это же просто смешно! – воскликнула Эмме, сама не зная, боится ли старых ведьм или же сердится на них за всю эту неразбериху.
-Наше колдовство не намного хуже того, что имеет хождение в Холме! – ответила на это Гуссильда, сурово хмурясь. – Зря ты думаешь, что только придворные господа знают толк в магии. Пусть наши лошадки не такие складные, как те, что из королевских конюшен, но в резвости им не уступают!
И не успела Эммелин ничего возразить, как обнаружила, что неловко и криво сидит на приземистой кривоногой животине, отдаленно похожей на лохматого черного козла – если бы у козлов бывали зубастые волчьи оскалы. А ведьмы, устроившиеся на спинах своих скакунов куда ловчее, покатывались со смеху, глядя на затруднения своей юной подопечной.
-Держи поводья покрепче! Сядь ровнее! Колдовские создания всегда себе на уме – кто знает, что магия вложила в их пустые головы вместо мозгов?.. Мы-то всего лишь призвали ее и попросили о помощи, а все остальное – темное дело! Но ты бывала на королевской охоте, тебе по силам справиться и с травяной лошадью. Не давай ей спуску, только и всего. Почует страх – непременно сбросит! Н-но!.. Пошла! Вперед и вверх, вперед и вверх!.. Уже темнеет, нужно торопиться – иначе королевские посланники учуют наш след и тогда придется потрудиться, чтобы уйти от погони!
-Но я… я… - впервые решение Эммелин давалось так сложно: ей и раньше приходилось нарушать запреты, однако теперь девушку томило неясное подозрение, будто Йоссе и ведьмы хитростью подначивают ее совершить дурной выбор... очень дурной! Не тот, что одобрил бы хромой принц!
-В путь! В путь! – нараспев закричали кумушки, пустив своих травяных лошадок вдоль кромки леса, и девушке не оставалось ничего иного, кроме как последовать за ними. В глубине леса слышался тот самый плач и вой, который не давал ей спать много ночей подряд, и, стало быть, хотя бы в этом ведьмы не соврали: лесной король вновь отправил за невестой сына плакальщиц и призраков.
-Они до смерти испугают моих родных! – воскликнула Эмме, поравнявшись с ведьмами.
-Разве что самую малость, - с добродушной небрежностью отозвалась Тройоль. – Вся эта плаксивая братия не отличается сообразительностью, однако даже им по силам определить, что в том людском доме больше нет ничего, принадлежащего Холму. И что толку после этого выть до утра под окнами? То-то они переполошатся, когда поймут, что ты улизнула! Король нынче будет зол, как крапива! – и ведьма расхихикалась, не скрывая злорадства – надо сказать, весьма непочтительного по отношению к повелителю.
Гуссильда, согласно кивая, порылась в своих пожитках, навьюченных на лошадь спереди и сзади, и достала оттуда бутылку похожую на те, что имели хождение в медоварных подземельях. Ловко подцепив пробку клыками, она с бульканьем отпила едва ли не половину содержимого единым махом, а затем передала бутылку Тройоль, ерзающей в седле от нетерпения. Походило на то, что ведьмам было по вкусу это путешествие-бегство и они собирались извлечь из него как можно больше приятного.
-Выпей и ты, - ведьма, шумно отхлебнув, протянула бутылку Эммелин. – Уж больно кислое у тебя лицо, девчонка! Болит ли зуб или душа – крепкий болотный эль поможет и тому, и другому!
-Нет-нет, - поспешила отказаться Эмме, с опаской покосившись на булькающую и шипящую бутылку. – Со мной все в порядке, и у меня ничего не болит, честное слово! Я просто никак не могу поверить, что мы вот так запросто отправимся в город.
И вновь она услышала далекое тявканье, каким-то чудом проникавшее, просачивающееся сквозь стены и окна: Йоссе-лис все еще ждал ее у лесной опушки. Алое солнце почти скрылось за лесом, но это все еще была не ночь. «Я только спрошу у него, что мне делать дальше, - руки Эмме сами по себе тянулись за шалью, накидывали на плечи теплый шерстяной плащ. – Иво говорил, что колдун сейчас на нашей стороне, и пока что его помощь приходилась кстати. Может, он придумал новую хитрость и хочет мне о ней рассказать? Быстрее, быстрее, пока не стемнело!».
Никто из Госбертов даже головы не повернул в сторону Эмме, когда она, ничего не объясняя, бросилась к двери.
На улице было куда светлее, чем в доме, и она немного приободрилась: времени до наступления темноты оставалось даже больше, чем ей показалось. Голос лиса не смолкал, указывая путь к той самой опушке, куда раньше приходил Иво – и в этом Эммелин чудилось что-то тягостное, словно в их общую с хромым принцем тайну, крохотное хрупкое убежище ото всех бед, обманом проникла чужая воля, устанавливающая свои правила.
«Один раз, всего лишь один раз я спрошу у него совета! И больше никогда не приду на зов колдуна. Это наше с Иво место, ему нечего тут делать. Йоссе словно… словно занял место Вороньей Лапки! И тогда, во сне, и сейчас… Ну, где же он? Только что я слышала лисий смех, и до чего же он был ехидным! Быстрее, колдун, покажись мне!..» - и она, обессилев после бега по плотному мокрому снегу, искала взглядом лисью рыжину в лесном полумраке.
Но на опушке, истоптанной лапками, никого не было. Только красные отблески заходящего солнца на черных стволах деревьев, неопрятные кочки, поросшие сухой травой, гнилые пни, кучи подгнившего хвороста, показавшиеся из-под подтаявшего снега… И ради этого она бежала со всех ног, проваливаясь в мокрый снег? Что за злая шутка!..
-Эй, ты, колдун! – закричала Эммелин, с досадой замечая, как срывается ее голос, превращая ее гнев в нечто беспомощное и жалкое. – Зачем звал? Почему прячешься? Я сейчас уйду, так и знай!..
-Постой! Постой, девчонка-невеста! – затрещал тут знакомый голос, и то, что вначале показалось Эмме грудой прошлогоднего хвороста, зашевелилось и приподнялось над землей. – Йоссе нельзя тут показываться лишний раз. Поэтому он прислал нас… Помнишь свою добрую тетушку Гуссильду? Это ведь я сосватала тебя за хромого принца – великая честь!
-И я, и я здесь! – поспешила отозваться одна из кочек, завозившись на месте. – Где Гуссильда, там и я, тетка Тройоль! Мы позаботимся о тебе, как следует, ведь наше воронье дитя в тебе души не чает…
-Вас прислал Йоссе? – сурово спросила девушка, не поддавшись уловкам ведьм, неспроста без конца упоминавшим Иво: должно быть, кумушки посчитали, что, услыхав имя жениха, Эммелин тут же растеряет остатки ума.
-Чародей – наша кровь, мы не откажем ему в услуге, - не стала отпираться Гуссильда. – Но ведь и ты пришла сюда, чтобы с ним повидаться, так отчего же смотришь так сердито? Зачем тратить на болтовню время, которого у тебя совсем немного?.. Ты знаешь: король пошлет за тобой сегодня, как посылал каждую ночь. Но чары истощились, защита прохудилась…
-Или ты согласна отправиться нынче на королевский праздник? – квакнула Тройоль, хитро блеснув глазом.
-Нет! – крик вырвался из груди Эмме быстрее, чем она успела поразмыслить, насколько откровенной хочет быть с ведьмами, одна из которых когда-то донесла Йоссе о том, как хромой принц тайно приводил свою невесту на шабаш.
-Вот и славная девочка, верная невеста! – когтистая рука погладила Эмме по голове. – Как ты похорошела, милая! Настоящая принцесса – не хуже тех, что танцуют в Холме ночи напролет!.. Но в здешних лесах нет воли превыше королевской, и уловки Йоссе больше не выручат тебя. Он и так рисковал головой, помогая тебе избежать встречи с Его Величеством… Как и мы рискуем, болтая с тобой сейчас! Мы запомнили тебя, как разумное и любезное дитя, так не упрямься и не выказывай черную неблагодарность. Послушай внимательно: до наступления ночи ты должна убежать из лесу так далеко, как только можешь…
-Убежать? Но как я покину…
-…Далеко-далеко, в края, где воля короля слаба, - кряхтели ведьмы, не обращая внимания на слабые и растерянные возражения Эмме. – Где боятся показаться его посланники… Только в городе, набитом сверху донизу людишками, ты будешь в безопасности. Мы сопроводим тебя, мы убережем от зла…
-Моя семья…
-Твоей семье будет куда спокойнее и безопаснее без тебя, - оборвала ее Гуссильда. – Не в первый раз ты исчезаешь - они решат, что ты вновь ушла в Холм и когда-нибудь вернешься к ним с новым богатством. Ты и вправду вернешься – когда Йоссе уладит все дела в Холме, и девчонка-невеста вновь станет никому не нужной… кроме своего жениха, разумеется, - и ведьмы хитро переглянулись.
-Да как же я…
-А разве не ты забиралась в самые глубокие подземелья, чтобы разгадать тайну, кроющуюся в твоем прошлом? – вкрадчиво пропела Тройоль.
-Вот только с чего ты взяла, что разгадку нужно искать в Холме? – подхватила Гуссильда, и в руках ее появился потрепанный лист бумаги, сверху донизу исписанный аккуратным почерком.
-Что это? – губы Эммелин пересохли от волнения.
-Это письмо, которое хранилось среди вещей твоей тетки, - ведьма ощерила свои желтые клыки. – Она ведь никогда тебе его не показывала? А ведь благодаря ему решилась твоя судьба. Видишь, что тут написано? Просьба за просьбой приютить несчастного младенца, оставшегося без матери… Это письмо прибыло из города, где ты родилась. И там остались людишки, бывшие свидетелями смерти твоей матушки – так почему же ты спрашиваешь о своей тайне у лесных ведьм, у подземных драконов, но не у сородичей?..
-Я… я не знала имен… Тетушка никогда не называла их…
-Письмо подписано честь по чести, в нем есть по меньшей мере одно имя, которое тебе нужно, - усмехалась Гуссильда, держа письмо так, чтобы Эмме не могла до него дотянуться. – И если ты отправишься с нами в город…
-Как оно у вас оказалось? – Эммелин не могла отвести взгляда от пожелтевшей бумаги.
-В доме твоей родни больше нет секретов от Йоссе, - ведьма хихикнула. – Они пустили к себе магию чародея, так как же им не впустить его слуг?..
-Следы… я видела следы в золе! – Эмме нахмурилась. – Но зачем Йоссе нужно, чтобы я разгадывала тайну из своего прошлого?
-Йоссе нужно, чтобы ты оказалась как можно дальше отсюда, - хором ответили ведьмы, точно ожидая этого вопроса.
-Считай, что это сделка, - промолвила Гуссильда, невольно скрючив свои страшные пальцы, как это делают хищные птицы, охотясь на мышек-полевок. – Ты получаешь то, что искала. И наше покровительство. А Йоссе получает… время. Ну, так что же? Согласна? Быстрее, наступает ночь!..
И Эмме, не в силах оторвать взгляда от письма, дрожащего в когтистой руке, прошептала:
-Согласна…
Глава 45
…Она встретилась со своими четырьмя подругами у старой церкви, что стоит на пустоши. Там они сели верхом кто на лавровые ветки, кто на пучки болиголова, и те тотчас превратились в коней. Ведьмы помчались по горам и долам быстрее ветра и стали там гоняться за лисицами, ласками и совами. Потом переплыли реку Форт и поднялись на гору Бен-Ломонд. Там они спешились и принялись пить пиво, что варилось не в человеческой пивоварне.
«Ведьма из Файфа», шотландская народная сказка
?
Ведьмы не стали утруждать себя притворством: другого ответа они и не ждали. Визгливо расхохотавшись, они захлопали в ладоши и закружились на месте, но тут же зашикали друг на друга, призывая к тишине и серьезности.
-Тс-с-с-с, любезная Гуссильда! Любопытные уши повсюду!
-Потише, кума Тройоль! Осторожность не повредит в таком опасном деле, да и времени в обрез…
И пока Эммелин, запоздало страшась собственного решения, переводила растерянный взгляд с одной ведьмы на другую, Гуссильда, повернувшись к лесу, заухала совой, а Тройоль поспешила к краю поля, что-то высматривая в быстро сгущающихся весенних сумерках.
-Но не могу же я вот так… Никому ничего не сказав… Не собрав в дорогу вещи… - заговорила сбивчиво Эмме, не зная, к кому из ведьм лучше обратиться. Ей вдруг страшно захотелось оказаться дома, в своей комнате, где все понятно и привычно. «Я слишком быстро согласилась! – беспомощно и заполошно мелькали в голове мысли. – Если бы мне дали хоть немного времени подумать… Увидеть напоследок родных… Что же – ведьмы теперь принудят меня, если я откажусь? Разве я должна теперь им подчиняться во всем, словно на меня легло еще одно заклятие?!».
-Говорить тебе сегодня ни с кем, кроме нас, нельзя! – тут же отозвалась Гуссильда, резко повернувшись к ней. – Для блага твоей людской семьи, для блага вороньего принца! А что до вещей – об этом мы побеспокоились, не бойся. Слышишь? Слуги уже рядом!..
Из лесу и вправду доносились шорохи и треск, как будто там резвилась стайка лесных зверьков. Несколько мгновений – и к ногам Эмме выкатилось несколько мелких гоблинов; в лапках они сжимали какие-то котомки и узлы. За ними последовал еще добрый десяток носильщиков, услужливо протягивающих кумушкам торбы, мешки и потрепанные саквояжи: ведьмы всерьез подготовились к путешествию.
-Вот твое добро! – ведьма, шумно потянув носом, схватила один из свертков и ткнула в руки Эммелин. – Какое-то из новых платьев, гребень, носовые платки, шпильки, запасные воротнички… Словом, весь тот хлам, что люди обычно таскают с собой в путешествиях. А вот и шпоры – давно пора найти им применение! Ну же, воронья невеста, не вздумай реветь, точно обычная девчонка! Все только и болтают, как ты храбро держишься, когда приходит время испытаний. А сегодня готова вот-вот расклеиться, хотя лучшего приключения у тебя еще не бывало. Отправиться в большой город, повидать мир, да еще с кем – с нами, добрейшими тетушками!
-Но когда вы успели…
-Не твоя забота! – отрезала Гуссильда. – Доживешь до наших лет – научишься думать наперед - и даже чуть дальше. Уж поверь своей старой тетушке-ведьме…
Тройоль тем временем вернулась, держа в руках охапку прошлогодних почерневших стеблей коровяка. Вместе с Гуссильдой они принялись торопливо перебирать их, бормоча: «Слабоват! Тощеват! Слишком жесткий и колючий – норовистым будет!». Наконец они отобрали три стебля, отчего-то показавшихся им лучше прочих, наспех перевязали каждый потертым кожаным шнурком, подхватили узлы со своими пожитками, и хором объявили:
-Пора в путь!
Эммелин, вконец растерявшись, покорно приняла от них черный сухой стебель и с недоумением держала его в руке, словно посох.
-Садись, садись! – закричали ведьмы, показывая своим примером, что на коровяк нужно сесть верхом, как это делают обычно мальчишки вроде Эллайта, изображающие, будто скачут на веточке, словно на лошади.
-Но это же просто смешно! – воскликнула Эмме, сама не зная, боится ли старых ведьм или же сердится на них за всю эту неразбериху.
-Наше колдовство не намного хуже того, что имеет хождение в Холме! – ответила на это Гуссильда, сурово хмурясь. – Зря ты думаешь, что только придворные господа знают толк в магии. Пусть наши лошадки не такие складные, как те, что из королевских конюшен, но в резвости им не уступают!
И не успела Эммелин ничего возразить, как обнаружила, что неловко и криво сидит на приземистой кривоногой животине, отдаленно похожей на лохматого черного козла – если бы у козлов бывали зубастые волчьи оскалы. А ведьмы, устроившиеся на спинах своих скакунов куда ловчее, покатывались со смеху, глядя на затруднения своей юной подопечной.
-Держи поводья покрепче! Сядь ровнее! Колдовские создания всегда себе на уме – кто знает, что магия вложила в их пустые головы вместо мозгов?.. Мы-то всего лишь призвали ее и попросили о помощи, а все остальное – темное дело! Но ты бывала на королевской охоте, тебе по силам справиться и с травяной лошадью. Не давай ей спуску, только и всего. Почует страх – непременно сбросит! Н-но!.. Пошла! Вперед и вверх, вперед и вверх!.. Уже темнеет, нужно торопиться – иначе королевские посланники учуют наш след и тогда придется потрудиться, чтобы уйти от погони!
-Но я… я… - впервые решение Эммелин давалось так сложно: ей и раньше приходилось нарушать запреты, однако теперь девушку томило неясное подозрение, будто Йоссе и ведьмы хитростью подначивают ее совершить дурной выбор... очень дурной! Не тот, что одобрил бы хромой принц!
-В путь! В путь! – нараспев закричали кумушки, пустив своих травяных лошадок вдоль кромки леса, и девушке не оставалось ничего иного, кроме как последовать за ними. В глубине леса слышался тот самый плач и вой, который не давал ей спать много ночей подряд, и, стало быть, хотя бы в этом ведьмы не соврали: лесной король вновь отправил за невестой сына плакальщиц и призраков.
-Они до смерти испугают моих родных! – воскликнула Эмме, поравнявшись с ведьмами.
-Разве что самую малость, - с добродушной небрежностью отозвалась Тройоль. – Вся эта плаксивая братия не отличается сообразительностью, однако даже им по силам определить, что в том людском доме больше нет ничего, принадлежащего Холму. И что толку после этого выть до утра под окнами? То-то они переполошатся, когда поймут, что ты улизнула! Король нынче будет зол, как крапива! – и ведьма расхихикалась, не скрывая злорадства – надо сказать, весьма непочтительного по отношению к повелителю.
Гуссильда, согласно кивая, порылась в своих пожитках, навьюченных на лошадь спереди и сзади, и достала оттуда бутылку похожую на те, что имели хождение в медоварных подземельях. Ловко подцепив пробку клыками, она с бульканьем отпила едва ли не половину содержимого единым махом, а затем передала бутылку Тройоль, ерзающей в седле от нетерпения. Походило на то, что ведьмам было по вкусу это путешествие-бегство и они собирались извлечь из него как можно больше приятного.
-Выпей и ты, - ведьма, шумно отхлебнув, протянула бутылку Эммелин. – Уж больно кислое у тебя лицо, девчонка! Болит ли зуб или душа – крепкий болотный эль поможет и тому, и другому!
-Нет-нет, - поспешила отказаться Эмме, с опаской покосившись на булькающую и шипящую бутылку. – Со мной все в порядке, и у меня ничего не болит, честное слово! Я просто никак не могу поверить, что мы вот так запросто отправимся в город.
