- Видишь, - шепотом сказала мама, - ни в одном окошке не горит свет. Все спят.
- Да… - подражая маминому голосу, ответил мальчик.
Егор всматривался в темную улицу, вслушиваясь в тишину. Такую ночь он видел впервые.
- А скоро солнышко встанет. Мы проснемся, позавтракаем и пойдем с тобой гулять. Можно пойти в парк на пикник. Возьмем с собой мыльные пузыри. Хочешь?
- Хочу.
- Хорошо. Только нам надо поспать.
- Я хочу спать, мамочка.
- Я отнесу тебя.
Рита вернулась в комнату. Суворов внимательно вслушивался в их разговор, и теперь прошел на кухню. Из маленькой комнаты доносилось еле слышное пение. Сергей не хотел спать, но решил вернуться в кровать. За то время пока их с Ритой не было, пастель успела остыть. Скорее всего, Рита останется с Егором до утра.
Суворов лег лицом к окну. Так он видел часть улицы через отрытую балконную дверь. Ветви деревьев тяжело покачивались. Ветер колыхал атласные темные шторы.
3.
Летний ветерок проскальзывал в комнату, легко касался его лица. Потом ветер делал круг и улетал в окно, что бы блуждать по ночным улицам сонного города. Ветер путался между деревьями, щекотал темно зеленую листву. Он налетал на обшарпанные стены пятиэтажных домов, и шелушил их до тех пор, пока не залетал в чужое окно. У одного из таких окон стояла молодая женщина. С улицы ее грустный силуэт был не виден. Собственное тело тяжелое и оплывшее казалось ей не настоящим. Огромный живот за последние месяцы покрылся синей паутинкой. Гигантское пузо с посторонним человечком внутри вызывало чувство безнадежности и тоску. Это не ребенок. Это многотонный камень, тянущий ее вниз. Камень с ручками. Камень с ножками. Этакое насекомое, копошащееся внутри ее жирного живота. Оно жрет ее, избивает внутри. Оно ненавидит ее. Для чего иначе изводить ее постоянными побоями? Все ее нутро покрыто синяками, кровавыми подтеками. Из-за него она не спит вот уже третью ночь. Человечек внутри пошевелился. Внезапное движение напугало, и она сильно хлопнула по верхушке живота. Оно притихло.
Даша оглянулась. В глубине большой комнаты, на разложенном диване спал Игорь. Подойдя к мужу, Даша ощутила жгучее желание навалиться на него всем своим огромным телом и сделать так, что бы он задохнулся. Что бы больше не мог дышать, что бы он чувствовал, только мучение, что бы тело его посинело, а потом его сожрали насекомые, точно такие же какие сейчас внутри нее.
Она двигалась медленно, тяжело. Даша мечтала избавиться от ноши. За время, проведенное в адской атмосфере, Игорь обещал заплатить ей. По сорок тысяч рублей , за каждый месяц, и сто сорок за роды. И того пятьсот тысяч. Мысленно она была уже очень далеко от этой квартиры, этого, дома, города, страны, континента, планеты, вселенной…
4.
В последнее время Игорю не снились сны, но сегодня он видел, то ли странное видение, то ли воспоминание.
Игорь выбирал новую квартиру, для своей новой семьи. Рядом с ним находилась молодая женщина, похожая на Дашу в день их знакомства. У девушки были шикарные каштановые волосы, невероятно синие глаза, мерцающие как драгоценные камни.
– Это очень большая квартира. - Риелтор развел руками, тем самым стараясь обозначить масштабы апартаментов, - У вас большая семья?
- Еще нет, но надеюсь, что это скоро изменится, - ответил Игорь, нежно, глядя на спутницу.
- Но мы не торопимся, - торопливо пробормотала девушка.
– Кроме того центр. Вид старой Москвы.
– Мне не нравится. Ужасный цвет стен, – девушка, многозначительно уставилась на Игоря.
– Помолчи. Переделаешь.
Она закатила глаза.
– А это что еще там? – она указала на потолок. В плохо освященном углу, виднелось то ли мокрое пятно, то ли тень. Потолок морщинился и шевелился.
Риелтор обернулся и посмотрел.
– Хм. Вчера вечером этого не было, – он удивленно, уставился на пятно, соображая, что сказать клиентам.
– Ну конечно, не было, – хихикнула девушка.
– Ну не было, говорю вам, не было! – доказывал он.
– Какжеш не было, когда было. Да. Да. Да. Было. Было. Было. Тупая ты башка, – запричитал кто - то писклявым голосом с потолка.
– Это шутка такая? – Игорь взял девушку за руку.
– Какжеш, шуточки шутим, шуточки, – пищал голосок. И из пятна на потолке выделился голый уродец, спрыгнул на пол, шлепнувшись о пол. – Вы мне только покажите, как вас кушать удобнее. Хик. Хик.
Все трое замерли на месте. В маленьких непропорциональных пальчиках он сжимал крошечную ручку ребенка. Перепачканная кровью, она была вся покусана, как куриная ножка.
– Господи! Боже мой! – Игорь потянул девушку к выходу, вопросительно глядя на риелтора.
Капельки крови с ручки капали на светлый паркет. Уродец хаотично двигался, наступая на красные капли и оставляя кровавые следы на полу.
Игорь не заметил, как риелтор исчез, а вместо него появилась старая бабка. Маленькая, сгорбленная, слепая, болезненно худощавая. Мутные желто – серо-розовые белки ее глаз устало глядели в пустую черноту. Она гладила уродца по плешивой голове дрожащей рукой. Страшная иссушенная. Голодная.
– Посмотри на них, – тараторил уродец писклявым голосом, обращаясь к бабке. – Посмотри, посмотри. Чуешь? Чуешь? Это существа, которых ты называешь людьми.
– Холодно. Холодно, – захрипела она в ответ страшным голосом.
В одно мгновение бабка оказалась рядом с Игорем, протягивая к нему свои длинные, гниющие пальцы. Игорь встал между своей женой и ею. Старуха дотронулась до виска Игоря. Раньше, чем он успел отстраниться, она отдернула руку, и с ее губ сорвался смешок. Она убрала руку, но прикосновение ее пальцев отчетливо ощущались на коже. Прикосновение… скользнуло вниз. Оно становилось больше, еще ощутимее, оно давило на шею, сдавливая горло, перекрывая дыхание.
Игорь захрипел. Он открыл глаза, не понимая, что за человек маячит перед ним в темноте, склонившись над его кроватью. Что за человек, закрался к нему в квартиру и теперь изо всех сил сдавливает горло. С силой оттолкнув человека, Игорь вскочил и включил свет. Посреди комнаты стояла его беременная жена.
Она смотрела на него разочарованно, с омерзением, а потом вдруг согнулась, схватившись за низ живота. Кожа на животе натянулась, а внутри все окаменело. Сковывающий спазм продолжался совсем не долго. Даша попятилась назад и села на диван.
- Черт его возьми! Как же больно!
Лицо ее порозовело. Встревоженный Игорь приблизился к Даше и собирался ободрить ее.
- Не подходи ко мне! – крикнула она.
Осознание происходящего приходило к Игорю с трудом. Глядя на жену, он ощущал спазмы в своем животе. Игорь нашел взглядом собранную для роддома сумку и начал звонить в скорую.
- Не буду рожать! Я не хочу! – сказала она, а потом опять схватилась за живот.
Промежуток между схватками был около пятнадцати минут. Пока ждали приезд скорой помощи, в перерывах между схватками, Даша бродила по комнате кругами. Она напоминала возбужденную львицу, беспокойное животное, которое ходило вдоль решеток своей ненавистной клетки.
- Еще ни кто не додумался учредить фонд борьбы с детьми? – бормотала она между схватками.
Бегло оглядывая комнату, она расстроено качала головой.
- Сколько ты вещей накупил для него? А ведь он еще не родился, - ревностно сказала она, глядя на Игоря. – Мы платим за то, что бы они потом нас имели. Все нашу чертову жизнь.
Последующие тридцать минут ожидания приезда скорой помощи тянулись невероятно долго. Игорь ощущал некую двойственность. С одной стороны он сочувствовал жене, хотел помочь ей. Но она не подпускала его к себе, она злилась, выглядела напуганной, жалкой и кроме отвращения не вызывала других чувств. Игорь хотел, что бы все поскорее закончилось. Но он не мог представить себе, как они будут жить дальше. Во-первых, выкупать у нее собственного ребенка, Игорь решительно не собирался. Во-вторых он не представлял как она отреагирует на то, что он не станет платить ей. А в-третьих… ребенку нужна мать…
По лестнице она спускалась сама, держась обеими руками за грязный поручень. Ее промежность налилась и горела огнем. Схватки немного участились и стали более сильными. В подъезде было невероятно душно. Майка липла к телу, под распущенными растрепанными волосами кожа горела от жара и пота. Она чувствовала запах доносящейся одной из квартир. Отвратительный запах жареной рыбы, напоминал зловоние общественного туалета. От запаха схватка показалась еще более сильной. Даша изо всех сил сжала руками поручень и зажмурила глаза.
Дорогу в роддом она запомнила плохо. Тело, мозг, эмоции, собрались в одном месте, где то внизу живота. Игорь находился рядом до тех пор, пока ему позволили, а потом ее отвели в предродовую палату, а он остался внизу, возле приемного отделения.
5.
Шли часы. Облегчение не наступало, становилось только хуже. Вот он ад, какой он есть. Нагой, острый, жаркий, жгучий. Кто – то из персонала копошился у нее между ног. Сказали ждать еще.
- Пожалуйста, прекратите это, ускорьте! – требовала она, обливаясь потом в жаркой палате.
- Мамочка, все нормально, сама родишь.
От слова «мамочка», передернуло все тело.
- Нет! Разрежьте меня! Обезбольте! Я не хочу.
- Ребеночка пожалей. Успокойся, дыши. Сейчас уже поздно обезболивать. А родишь сама.
В предродовой палате все было четыре койки. Только две из них были заняты. Соседкой Даши была молодая девушка, которая казалось не испытывала таких мучительных схваток как она сама. Девушка украдкой смотрела на Дашу, наблюдая за ее агонией. Даша стонала, кряхтела. Она вставала, потом ложилась снова.
«Этот ублюдок ворочает внутри меня бритвами..»
- Какого черта, ты уставилась на меня?! – прикрикнула Даша, заметив на себе долгий взгляд девушки. – Я тебе лицо разобью сейчас!
Девушка немедленно отвернулась и легла на бок.
Из коридора послышался крик одной из рожениц.
Даша закусила губу. «Не может быть еще больнее..»
Крик продолжался. Даша закрыла уши ладонями, с трудом сдерживаясь, чтобы не закричать следом.
«Заткнись же! Заткнись!»
Внезапно крик сменился детским плачем. Даша разжала уши и разрыдалась.
К тому моменту, когда шейка матки полностью раскрылась, и начались потуги, Даша была без сил. Ее отвезли в родовую палату. Окруженная толпой незнакомцев, Даша закрыла глаза. Она ощущала невероятно сильное чувство стыда.
При слове «тужься», она сжалась, пытаясь исчезнуть из палаты. Только бы сбежать отсюда…. только бы не рожать.… Но тело с болью пыталось изгнать плод из себя.
- Так! Ты что нам устраиваешь? Тужься я говорю!
- Идите все к черту… - бормотала Даша, но ее шепот был еле слышен.
- Ребеночка задушишь! Тужься!
Голова отключилась. Даша находилась в забытье. Но тело, словно знало, что делать, и когда пошла очередная схватка, Даша начала тужится.
- Хорошо, молодец, еще чуть-чуть! Головка показалась.
- Сейчас пойдет схваточка, постарайся хорошо потужится.
В этот момент произошло что-то странное. Резь в глазах, а потом разум ее вдруг прояснился. Мысли стали такие четкие, какими не были раньше. Она осознала, для чего сейчас находится здесь, а потом Даша потужилась так как было нужно. На миг показалось, что она перестала чувствовать боль. Но ясность продлилась совсем не долго. В то мгновение, когда ребенок заплакал, Даша не понимала, кто из живых существ может издавать такие мерзкие звуки.
- Мама, смотрите, у вас мальчик! – женщина в белом показывала Даше комок.
- Какой он коричневый…
- Какой же он коричневый? У вас здоровенький мальчик.
Малыша запеленали и положили рядом с матерью.
- Я боюсь его…
- Все с начала боятся. А потом вас водой не разольешь.
Даша посмотрела на врача и медсестер. Все они носили белые маски.
«А сами то, сами то тоже прячутся»…
До самого вечера Игорь продежурил у больницы. Только когда сказали, что его жена родила мальчика, он отправился домой. Сегодня у него родился сын. Сегодня…
Он отправился домой пешком через парк. По дороге он позвонил маме, что бы сообщил радостную новость. Закончив разговор, он подумал, что пора застилать кроватку для малыша. Нужно докупить все необходимое. Ванночку, подгузники. Даша всячески отказалась принимать участие в покунках приданного для ребенка. Все заботы легли на его плечи. Игорь боялся забыть о чем то.
От мыслей о ребенке в нем росла радостная тревога. Он ждал встречи с сыном с чувством, с каким в детстве ждешь подарок на день рождение. А еще Игорь верил, что Даша, увидав сына, передумает. Должно же материнское сердце дрогнуть…
6.
В день своего рождения Суворов проснулся с головной болью. Он принял болеутоляющую таблетку, выпил свежесваренный кофе, который оставила на плите Рита, уходя на работу, съел бутерброд с бужениной и вышел из дома. Утро было теплое и безоблачное. Несмотря на бессонную ночь и головную боль, он чувствовал себя хорошо. По пути на работу он зашел в магазин, что бы купить сигарет. Суворов дал слово Рите курить меньше, но выполнить обещанное оказалось не так просто. Новая работа требовала усердия. Конечно, в сравнение с прежней деятельностью она не шла, но темнее менее. Суворова взяли на должность начальника охраны в солидную частную фирму. Через двадцать лет он сменил полицейскую форму, на классический костюм. Он не привык к подобной одежде, но Рита говорила, что ему очень идет.
Стоя в очереди, Сергея кто-то хлопнул по плечу. Он немедленно обернулся. Перед ним стоял Пономарев.
- Утро доброе начальник.
- Доброе, - ответил Суворов. Пономарев протянул руку, это был странный жест с его стороны, но Сергей протянул в ответ.
- Куда запропастились? Повысили? – спросил, улыбаясь Алексей. Суворов понял, что Пономарев знает, об увольнении.
- В минус, - сказал сухо Суворов. Ему совсем не хотелось обсуждать тему своего ухода из органов, тем более делать это в общественном месте.
Пономарев усмехнулся. Он достал пачку сигарет из кармана, вынул одну и положил себе за ухо.
- Где теперь обитаете?
- Не забывайся Пономарев.
- Да разве дадут?
Суворов положил на ленту пачку сигарет, а Пономарев поставил банку энергетика. Сергей мельком взглянул на руку Пономарева. Следы от уколов. Эти красные точки он не перепутает. Парень подсел на иглу. На секунду Суворову стало жаль Алексея. Но только на секунду. В конце концов, мы сами выбираем какими будем.
Суворов заплатил и пошел к выходу.
- Сергей Игоревич!
Суворов оглянулся. Пономарев улыбнулся:
- Да… - подражая маминому голосу, ответил мальчик.
Егор всматривался в темную улицу, вслушиваясь в тишину. Такую ночь он видел впервые.
- А скоро солнышко встанет. Мы проснемся, позавтракаем и пойдем с тобой гулять. Можно пойти в парк на пикник. Возьмем с собой мыльные пузыри. Хочешь?
- Хочу.
- Хорошо. Только нам надо поспать.
- Я хочу спать, мамочка.
- Я отнесу тебя.
Рита вернулась в комнату. Суворов внимательно вслушивался в их разговор, и теперь прошел на кухню. Из маленькой комнаты доносилось еле слышное пение. Сергей не хотел спать, но решил вернуться в кровать. За то время пока их с Ритой не было, пастель успела остыть. Скорее всего, Рита останется с Егором до утра.
Суворов лег лицом к окну. Так он видел часть улицы через отрытую балконную дверь. Ветви деревьев тяжело покачивались. Ветер колыхал атласные темные шторы.
3.
Летний ветерок проскальзывал в комнату, легко касался его лица. Потом ветер делал круг и улетал в окно, что бы блуждать по ночным улицам сонного города. Ветер путался между деревьями, щекотал темно зеленую листву. Он налетал на обшарпанные стены пятиэтажных домов, и шелушил их до тех пор, пока не залетал в чужое окно. У одного из таких окон стояла молодая женщина. С улицы ее грустный силуэт был не виден. Собственное тело тяжелое и оплывшее казалось ей не настоящим. Огромный живот за последние месяцы покрылся синей паутинкой. Гигантское пузо с посторонним человечком внутри вызывало чувство безнадежности и тоску. Это не ребенок. Это многотонный камень, тянущий ее вниз. Камень с ручками. Камень с ножками. Этакое насекомое, копошащееся внутри ее жирного живота. Оно жрет ее, избивает внутри. Оно ненавидит ее. Для чего иначе изводить ее постоянными побоями? Все ее нутро покрыто синяками, кровавыми подтеками. Из-за него она не спит вот уже третью ночь. Человечек внутри пошевелился. Внезапное движение напугало, и она сильно хлопнула по верхушке живота. Оно притихло.
Даша оглянулась. В глубине большой комнаты, на разложенном диване спал Игорь. Подойдя к мужу, Даша ощутила жгучее желание навалиться на него всем своим огромным телом и сделать так, что бы он задохнулся. Что бы больше не мог дышать, что бы он чувствовал, только мучение, что бы тело его посинело, а потом его сожрали насекомые, точно такие же какие сейчас внутри нее.
Она двигалась медленно, тяжело. Даша мечтала избавиться от ноши. За время, проведенное в адской атмосфере, Игорь обещал заплатить ей. По сорок тысяч рублей , за каждый месяц, и сто сорок за роды. И того пятьсот тысяч. Мысленно она была уже очень далеко от этой квартиры, этого, дома, города, страны, континента, планеты, вселенной…
4.
В последнее время Игорю не снились сны, но сегодня он видел, то ли странное видение, то ли воспоминание.
Игорь выбирал новую квартиру, для своей новой семьи. Рядом с ним находилась молодая женщина, похожая на Дашу в день их знакомства. У девушки были шикарные каштановые волосы, невероятно синие глаза, мерцающие как драгоценные камни.
– Это очень большая квартира. - Риелтор развел руками, тем самым стараясь обозначить масштабы апартаментов, - У вас большая семья?
- Еще нет, но надеюсь, что это скоро изменится, - ответил Игорь, нежно, глядя на спутницу.
- Но мы не торопимся, - торопливо пробормотала девушка.
– Кроме того центр. Вид старой Москвы.
– Мне не нравится. Ужасный цвет стен, – девушка, многозначительно уставилась на Игоря.
– Помолчи. Переделаешь.
Она закатила глаза.
– А это что еще там? – она указала на потолок. В плохо освященном углу, виднелось то ли мокрое пятно, то ли тень. Потолок морщинился и шевелился.
Риелтор обернулся и посмотрел.
– Хм. Вчера вечером этого не было, – он удивленно, уставился на пятно, соображая, что сказать клиентам.
– Ну конечно, не было, – хихикнула девушка.
– Ну не было, говорю вам, не было! – доказывал он.
– Какжеш не было, когда было. Да. Да. Да. Было. Было. Было. Тупая ты башка, – запричитал кто - то писклявым голосом с потолка.
– Это шутка такая? – Игорь взял девушку за руку.
– Какжеш, шуточки шутим, шуточки, – пищал голосок. И из пятна на потолке выделился голый уродец, спрыгнул на пол, шлепнувшись о пол. – Вы мне только покажите, как вас кушать удобнее. Хик. Хик.
Все трое замерли на месте. В маленьких непропорциональных пальчиках он сжимал крошечную ручку ребенка. Перепачканная кровью, она была вся покусана, как куриная ножка.
– Господи! Боже мой! – Игорь потянул девушку к выходу, вопросительно глядя на риелтора.
Капельки крови с ручки капали на светлый паркет. Уродец хаотично двигался, наступая на красные капли и оставляя кровавые следы на полу.
Игорь не заметил, как риелтор исчез, а вместо него появилась старая бабка. Маленькая, сгорбленная, слепая, болезненно худощавая. Мутные желто – серо-розовые белки ее глаз устало глядели в пустую черноту. Она гладила уродца по плешивой голове дрожащей рукой. Страшная иссушенная. Голодная.
– Посмотри на них, – тараторил уродец писклявым голосом, обращаясь к бабке. – Посмотри, посмотри. Чуешь? Чуешь? Это существа, которых ты называешь людьми.
– Холодно. Холодно, – захрипела она в ответ страшным голосом.
В одно мгновение бабка оказалась рядом с Игорем, протягивая к нему свои длинные, гниющие пальцы. Игорь встал между своей женой и ею. Старуха дотронулась до виска Игоря. Раньше, чем он успел отстраниться, она отдернула руку, и с ее губ сорвался смешок. Она убрала руку, но прикосновение ее пальцев отчетливо ощущались на коже. Прикосновение… скользнуло вниз. Оно становилось больше, еще ощутимее, оно давило на шею, сдавливая горло, перекрывая дыхание.
Игорь захрипел. Он открыл глаза, не понимая, что за человек маячит перед ним в темноте, склонившись над его кроватью. Что за человек, закрался к нему в квартиру и теперь изо всех сил сдавливает горло. С силой оттолкнув человека, Игорь вскочил и включил свет. Посреди комнаты стояла его беременная жена.
Она смотрела на него разочарованно, с омерзением, а потом вдруг согнулась, схватившись за низ живота. Кожа на животе натянулась, а внутри все окаменело. Сковывающий спазм продолжался совсем не долго. Даша попятилась назад и села на диван.
- Черт его возьми! Как же больно!
Лицо ее порозовело. Встревоженный Игорь приблизился к Даше и собирался ободрить ее.
- Не подходи ко мне! – крикнула она.
Осознание происходящего приходило к Игорю с трудом. Глядя на жену, он ощущал спазмы в своем животе. Игорь нашел взглядом собранную для роддома сумку и начал звонить в скорую.
- Не буду рожать! Я не хочу! – сказала она, а потом опять схватилась за живот.
Промежуток между схватками был около пятнадцати минут. Пока ждали приезд скорой помощи, в перерывах между схватками, Даша бродила по комнате кругами. Она напоминала возбужденную львицу, беспокойное животное, которое ходило вдоль решеток своей ненавистной клетки.
- Еще ни кто не додумался учредить фонд борьбы с детьми? – бормотала она между схватками.
Бегло оглядывая комнату, она расстроено качала головой.
- Сколько ты вещей накупил для него? А ведь он еще не родился, - ревностно сказала она, глядя на Игоря. – Мы платим за то, что бы они потом нас имели. Все нашу чертову жизнь.
Последующие тридцать минут ожидания приезда скорой помощи тянулись невероятно долго. Игорь ощущал некую двойственность. С одной стороны он сочувствовал жене, хотел помочь ей. Но она не подпускала его к себе, она злилась, выглядела напуганной, жалкой и кроме отвращения не вызывала других чувств. Игорь хотел, что бы все поскорее закончилось. Но он не мог представить себе, как они будут жить дальше. Во-первых, выкупать у нее собственного ребенка, Игорь решительно не собирался. Во-вторых он не представлял как она отреагирует на то, что он не станет платить ей. А в-третьих… ребенку нужна мать…
По лестнице она спускалась сама, держась обеими руками за грязный поручень. Ее промежность налилась и горела огнем. Схватки немного участились и стали более сильными. В подъезде было невероятно душно. Майка липла к телу, под распущенными растрепанными волосами кожа горела от жара и пота. Она чувствовала запах доносящейся одной из квартир. Отвратительный запах жареной рыбы, напоминал зловоние общественного туалета. От запаха схватка показалась еще более сильной. Даша изо всех сил сжала руками поручень и зажмурила глаза.
Дорогу в роддом она запомнила плохо. Тело, мозг, эмоции, собрались в одном месте, где то внизу живота. Игорь находился рядом до тех пор, пока ему позволили, а потом ее отвели в предродовую палату, а он остался внизу, возле приемного отделения.
5.
Шли часы. Облегчение не наступало, становилось только хуже. Вот он ад, какой он есть. Нагой, острый, жаркий, жгучий. Кто – то из персонала копошился у нее между ног. Сказали ждать еще.
- Пожалуйста, прекратите это, ускорьте! – требовала она, обливаясь потом в жаркой палате.
- Мамочка, все нормально, сама родишь.
От слова «мамочка», передернуло все тело.
- Нет! Разрежьте меня! Обезбольте! Я не хочу.
- Ребеночка пожалей. Успокойся, дыши. Сейчас уже поздно обезболивать. А родишь сама.
В предродовой палате все было четыре койки. Только две из них были заняты. Соседкой Даши была молодая девушка, которая казалось не испытывала таких мучительных схваток как она сама. Девушка украдкой смотрела на Дашу, наблюдая за ее агонией. Даша стонала, кряхтела. Она вставала, потом ложилась снова.
«Этот ублюдок ворочает внутри меня бритвами..»
- Какого черта, ты уставилась на меня?! – прикрикнула Даша, заметив на себе долгий взгляд девушки. – Я тебе лицо разобью сейчас!
Девушка немедленно отвернулась и легла на бок.
Из коридора послышался крик одной из рожениц.
Даша закусила губу. «Не может быть еще больнее..»
Крик продолжался. Даша закрыла уши ладонями, с трудом сдерживаясь, чтобы не закричать следом.
«Заткнись же! Заткнись!»
Внезапно крик сменился детским плачем. Даша разжала уши и разрыдалась.
К тому моменту, когда шейка матки полностью раскрылась, и начались потуги, Даша была без сил. Ее отвезли в родовую палату. Окруженная толпой незнакомцев, Даша закрыла глаза. Она ощущала невероятно сильное чувство стыда.
При слове «тужься», она сжалась, пытаясь исчезнуть из палаты. Только бы сбежать отсюда…. только бы не рожать.… Но тело с болью пыталось изгнать плод из себя.
- Так! Ты что нам устраиваешь? Тужься я говорю!
- Идите все к черту… - бормотала Даша, но ее шепот был еле слышен.
- Ребеночка задушишь! Тужься!
Голова отключилась. Даша находилась в забытье. Но тело, словно знало, что делать, и когда пошла очередная схватка, Даша начала тужится.
- Хорошо, молодец, еще чуть-чуть! Головка показалась.
- Сейчас пойдет схваточка, постарайся хорошо потужится.
В этот момент произошло что-то странное. Резь в глазах, а потом разум ее вдруг прояснился. Мысли стали такие четкие, какими не были раньше. Она осознала, для чего сейчас находится здесь, а потом Даша потужилась так как было нужно. На миг показалось, что она перестала чувствовать боль. Но ясность продлилась совсем не долго. В то мгновение, когда ребенок заплакал, Даша не понимала, кто из живых существ может издавать такие мерзкие звуки.
- Мама, смотрите, у вас мальчик! – женщина в белом показывала Даше комок.
- Какой он коричневый…
- Какой же он коричневый? У вас здоровенький мальчик.
Малыша запеленали и положили рядом с матерью.
- Я боюсь его…
- Все с начала боятся. А потом вас водой не разольешь.
Даша посмотрела на врача и медсестер. Все они носили белые маски.
«А сами то, сами то тоже прячутся»…
До самого вечера Игорь продежурил у больницы. Только когда сказали, что его жена родила мальчика, он отправился домой. Сегодня у него родился сын. Сегодня…
Он отправился домой пешком через парк. По дороге он позвонил маме, что бы сообщил радостную новость. Закончив разговор, он подумал, что пора застилать кроватку для малыша. Нужно докупить все необходимое. Ванночку, подгузники. Даша всячески отказалась принимать участие в покунках приданного для ребенка. Все заботы легли на его плечи. Игорь боялся забыть о чем то.
От мыслей о ребенке в нем росла радостная тревога. Он ждал встречи с сыном с чувством, с каким в детстве ждешь подарок на день рождение. А еще Игорь верил, что Даша, увидав сына, передумает. Должно же материнское сердце дрогнуть…
6.
В день своего рождения Суворов проснулся с головной болью. Он принял болеутоляющую таблетку, выпил свежесваренный кофе, который оставила на плите Рита, уходя на работу, съел бутерброд с бужениной и вышел из дома. Утро было теплое и безоблачное. Несмотря на бессонную ночь и головную боль, он чувствовал себя хорошо. По пути на работу он зашел в магазин, что бы купить сигарет. Суворов дал слово Рите курить меньше, но выполнить обещанное оказалось не так просто. Новая работа требовала усердия. Конечно, в сравнение с прежней деятельностью она не шла, но темнее менее. Суворова взяли на должность начальника охраны в солидную частную фирму. Через двадцать лет он сменил полицейскую форму, на классический костюм. Он не привык к подобной одежде, но Рита говорила, что ему очень идет.
Стоя в очереди, Сергея кто-то хлопнул по плечу. Он немедленно обернулся. Перед ним стоял Пономарев.
- Утро доброе начальник.
- Доброе, - ответил Суворов. Пономарев протянул руку, это был странный жест с его стороны, но Сергей протянул в ответ.
- Куда запропастились? Повысили? – спросил, улыбаясь Алексей. Суворов понял, что Пономарев знает, об увольнении.
- В минус, - сказал сухо Суворов. Ему совсем не хотелось обсуждать тему своего ухода из органов, тем более делать это в общественном месте.
Пономарев усмехнулся. Он достал пачку сигарет из кармана, вынул одну и положил себе за ухо.
- Где теперь обитаете?
- Не забывайся Пономарев.
- Да разве дадут?
Суворов положил на ленту пачку сигарет, а Пономарев поставил банку энергетика. Сергей мельком взглянул на руку Пономарева. Следы от уколов. Эти красные точки он не перепутает. Парень подсел на иглу. На секунду Суворову стало жаль Алексея. Но только на секунду. В конце концов, мы сами выбираем какими будем.
Суворов заплатил и пошел к выходу.
- Сергей Игоревич!
Суворов оглянулся. Пономарев улыбнулся:
