Как еще можно объяснить смысл татуировки? «Помни о времени».
«…оно не такое, каким его видишь»
… если перед Сергеем стоял его отец еще совсем молодой и в недоумении смотрел на него. А та растрепанная девушка была его матерью. Он видел ее лицо именно таким. Суворов помнил мать только по фотографиям из детства. Он понял…
«Время. Оно не такое. Время, в котором я жил и в котором живу. Я живу в прошлом, а принимал его за настоящее. Это не моя жизнь. Вот что означала надпись. Валерия Леонтьевна моя прапрабабка. А это мои родители. Это мои родители. Они здесь. И я здесь. Я здесь. Я здесь, что бы, что то сделать».
- Суворов, с вами все в порядке? – Игорь внимательно смотрел на Сергея. – Может воды?
- Нет, – из последних сил произнес Суворов и вышел из семьдесят второй.
Черные стволы деревьев отчетливо вырисовывались на фоне белого снега. Черные ветки кривые и растопыренные тянулись в разные стороны, путаясь между собой. Суворов вдыхал холодный воздух, чувствуя как дрожат озябшие пальцы. На пустой улице послышался гадкий смешок. Суворов содрогнулся и резко обернулся. Ни кого. Нервы ни к черту.
- Сереженька. Хик. Сереженька, мальчик. Хик. – голосок дрожал, еле сдерживаясь от смеха.
- Идите к черту,– сказал Суворов не громко. Он чувствовал облегчение. Впервые за долгое время он перестал бояться. Страха больше не было.
- Сереженька. Ты бессс крика.
Горячее дыхание дотронулось до правой щеки.
- Пошел вон! – сквозь зубы проговорил Суворов и тут же голосок исчез.
Они не отпустят его родителей. Они нужны им. Потому что через семь месяцев родится мальчик Сережа.
6.
Реальность смотрела на него помутневшими глазами. Мысли бились и волновались не находя ясности, понятности, четкости. Сердце колотилось. Шатаясь, он приближался к своему дому, не замечая знакомых, соседей и люди думали, что участковый попросту пьян.
Хмельной от сегодняшнего открытия он поднимался по лестнице, и открывал дверь. Пошатываясь, и перебирая стену руками, он добрался до дивана и лег на него в чем был. Голова болела. Множество мыслей и обрывок воспоминаний роились в его воспаленном мозгу. Рваные образы не складывались в достоверную мозаику происходящего.
Скоро он уснул.
Уснул так крепко и сладко как не спал очень давно. Без сновидений, мыслей, страхов. Он узнал нечто важное, значимое. Неведение мучило его, все казалось бессмысленным, непонятным, а теперь невероятным, но логичным.
Долго пролежал он так. Сознание начало медленно возвращаться, когда наступила ночь и до его слуха, откуда то из далека начали доносится залпы запускаемых фейерверков. По мере пробуждения залпы становились все сильнее и вот когда очередной залп с грохотом разорвался под его окнами он открыл глаза.
В темной комнате мерцал свет с улицы.
Суворов привстал и сел на кровати. Головная боль ушла. Это первое, что он заметил. А еще ему было хорошо. За долгое время ему было просто хорошо, и это забытое чувство было сравни счастью. Словно он поправился от долгой болезни. Но эйфория длилась секунды, в одно мгновение он вспомнил все и осознал себя другим человеком.
Сергей вспомнил, за чем он здесь. Но тот факт, что он прожил чужую жизнь в другом времени, явный признак фиаско. Сергей потерял двадцать лет своей жизни, думая, что он участковый Сергей Суворов. Они очень постарались, что бы Суворов забыл себя и цель пребывания здесь.
«Не ты управляешь бесами, бесы управляют тобой». Их настоящей хозяйкой была бабка, приманившая их. Ее они боялись и слушались, так как страшен человек, решившийся вызвать и оставить возле себя этих тварей. А он? Он сумел найти контакт с ними. Тесный контакт и только. В тот день, когда детки убили его котенка.
Человек сам решает каким ему быть – хорошим или плохим. «Тебя определяют твои поступки». В тот день Сергей определился, и решил быть не хорошим. И он наказал мальчиков, точнее приказал бесам проучить злобных детишек. Тот случай стал определяющим в его судьбе. Бесы нашли в нем временного хозяина, которого искали так долго, освободившись из квартиры. Длительное время они выгрызали реальность, оскверняя своими гнусными шалостями людское существование. Их шуточки пугали. От их насмешек пробирал трепет. Они играли со страхами и чувствами людей со всей животной, не человеческой страстью, с вожделением наблюдая за тем, как разум подчиненного им человека сходил с ума.
С того дня, когда эти твари впервые показались ему, они следовали за ним по пятам. Он слышал все обо всех, знал, то, что не дано знать другим, слышал мысли и чувствовал настроения и болезни других живых существ, сам не понимая как, мог исцелять недуги. Но если вдруг он подумает плохо о ком то, если его обидят, то этого человека тут же карали и не всегда, так как он действительно заслуживал, а гораздо страшнее. С начала «волшебство», устраиваемое уродцами казалось ему забавным, но когда Суворов стал взрослеть, страдания людей перестали казаться ему смешными. Каждую причиненную по его немому приказу боль Сергей воспринимал как собственную, и он перестал просить их быть палачами. Только они не останавливались, потому что Суворов не был им настоящим хозяином и твари продолжали наказывать тех, о ком Сергей подумает плохо. Они слишком хорошо чувствовали его и как не старался Сергей спрятать чувства и мысли, каждый раз подумав о ком то не доброе он знал, что грозит этому человеку. Стало страшно. Он перестал общаться с немногочисленными друзьями, не разговаривал по пустякам со знакомыми, старался огородится от людей, но если от людей спрятаться можно, то от них нет. Он жил под пристальным наблюдением множества глаз. Он слышал, что не слышали другие, видел, что другие не могут разглядеть как бы не пытались, знал то, о чем другие не подозревали. Но самое страшное для Суворова стало их знание о нем самом. Они читали каждую мысль, чувствовали каждую эмоцию. Твари знали о своем хозяине такое, в чем порой сам себе признаться боишься. Ему было лет двадцать, когда Суворов всерьез задумался изменить ход вещей. Его прабабушка Зина оберегала ту квартиру, так долго как могла, значит нужно не допустить, что бы жильцы въехали, сорвали иконы и выпустили их. Сергей знал об их способностях и могуществе. Незадолго до перемещения, Суворов сделал татуировку - «помни о времени, оно не такое каким его видишь», осознавая, что твари знают о цели перемещения, а следовательно попытаются помешать ему. Но владея знаниями, Сергей не до конца понимал, кто их дает и поэтому он, и представить не мог насколько силен будет гипноз. Таким образом, твари давали ему познаний ровно столько, сколько считали нужным. И вот Сергей разведенный участковый, ненавидящий свою работу.
Двадцать лет! Теперь, когда иконы сорваны и твари свободны все его планы рухнули. Он должен был оберегать квартиру, а не молча наблюдать за происходящим кошмаром. Все действия не имеют значения, поэтому они дали ему вспомнить кто он на самом деле.
Все пойдет свои чередом. В конце августа появится на свет Сережа. Твари избавятся с начала от мамы, потом от отца и его станет воспитывать баба Маша. Они сделаю все, что бы мальчик окунулся в неистовую злость, ненависть к людям. Сережа будет расти одиноким и ранимым, пока чувства не вырвутся наружу и тогда твари присосутся к нему, только не он станет их хозяином, а они его.
«Чертов неудачник».
Они начали игру с ним, когда он уже не мог повлиять на ход событий, и оставляли кусочки пазлов в виде мертвецов что бы он, наконец то вспомнил…
Сергей рассмеялся. Он хохотал так, что от напряжения заболел живот, и на глазах выступили слезы. А люди за окном продолжали запускать фейерверки. Суворов наблюдал за ним из темноты своей квартирки ощущая, как рухнуло все. Это крах.
Они манипулируют его жизнью, они погубят его родителей и он бессилен изменить это.
Сергей уже перестал смеяться. Он сел на край дивана и обхватил голову руками, показалось, что залпы никогда не затихнут и вечно будут разрываться над головой.
7.
Бездорожье било по вискам. Снег слегла подтаял и старая маршрутка, дребезжа, тряслась по лужам и ухабам. Дорога мерзко чавкала. Суворов подъезжал к деревне, где начался кошмар, внезапно его непреодолимо потянуло именно туда. Он не был здесь невообразимо давно. Слишком давно. Тогда, в другой жизни. Стоит ли их дом? Конечно стоит, но Сергей воображал будто по дому пошла трещина, крыша провалилась в комнату, накрыла собой сервант и обеденный стол . Матрасы на кроватях прогнили, посуда потрескалась. Обои и штукатурка огромными кусками нависали и стены походили на тело огромного мертвеца. Дом стал живым воплощением его плачевной жизни. Он плохо помнил, какой была деревня, и представлял, что найдет забытую людьми и Богом деревушку, в любом случае, он не собирался возвращаться назад в Москву, готовый остаться здесь, спиться на последние деньги или умереть от голода, лишь бы больше не видеть этот чертов город с его призраками и кошмарами. Суворову казалось, что он слишком много отдал этому городу, слишком много заплатил ему, но ничего не получил взамен. «Они высосал из тебя все. Из тебя и из других». Перед глазами возникали лица. Забелин, мертвые девушки, и вереница пропавших без вести казалась бесконечной. Чертова, чертова квартира. Сейчас он был за множество километров от семьдесят второй, но, тем не менее ежесекундно ощущал себя там.
«Остался в дураках? Ну, так убей себя!»
Вот для чего он едет в дом своего детства, туда, где он совсем недолго был счастлив.
Мысли путались и топили друг друга. Суворов не спал уже несколько дней, с тех пор как вспомнил правду.
Он задремал. Деревушка была последней в маршруте маршрутки и водитель недовольно бормотал себе под нос невнятные ругательства, потому что из - за одного оставшегося пассажира ему пришлось тащиться в такую даль. Начинало смеркаться, когда показался первый дом пустой деревни.
– Спасибо, – прохрипел Суворов, вылезая из маршрутки. Водитель не ответил и как только Сергей захлопнул дверь, резко нажал по газам. Он остался один в тишине, полумраке, в зимней бесцветности, среди черных силуэтов покосившихся, брошенных домиков, похожих на монстров вылезающих из своих убежищ спрятанных под сереющим снегом.
Точка не возврата. Пугающую безысходность. И от этой мысли сердце рухнуло. Деревня была пуста. Ни души. Природа безжалостно поглощала крупицу цивилизации в этой точке земли, словно мстила за давнее вытеснение. Странная мысль мелькнула в его голове. Так везде. Так, как в той квартире, теперь везде. В этом мрачном безлюдии казалось, что на всей планете теперь будет так. Тихо. Серо. Перекошено.
Дверь захлопнулась.
Сергей открыл глаза. Маршрутка поехала дальше. Просто остановка. В маршрутке помимо него осталось еще два пассажира. Женщины лет пятидесяти, которые в полголоса разговаривали и было не понятно подруги они или только что познакомились и коротают дорогу за болтовнёй. День еще продолжался. За окном мелькали заснеженные поля и редкие деревья. Тонкая полоска чернеющего леса тянулась вдалеке. Томное свинцовое небо нависло над тоскливой русской зимой. Сергей всматривался в пейзаж за окном, и ему казалось, что вся зимняя хмурь всматривается в него, своими серьезными вдумчивыми глазами. Он вдруг понял, хмурь эта сидела в нем, в этих женщинах и водителе автобуса и в каждом из людей наблюдающих зиму, живущих в зиме. Пейзаж молчаливый, задумчивый, и это было настолько глобально и основательно, что казалось - только так и есть везде.
Маршрутка подъехала к его остановке. Сергей взял сумку и вышел. За остановкой начиналась проселочная дорога. Он одел сумку на плече и медленно зашагал в сторону деревни.
Скоро показались дома. Деревня выглядела совсем не так как он представлял себе. За аккуратными заборами, стояли новые или хорошо отремонтированные старые дома. Все выглядело еще лучше, чем в его детстве и еще лучше, чем он на воображал себе. Медленно начинало смеркаться. В некоторых окошках загорелся желтый свет. Пейзаж сразу ожил, стало не так одиноко и как то теплее. Двигаясь между домами, он дошел до перекрестка и вдруг остановился. В метрах пяти от него чернел тот колодец, и все нутро его сжалось от воспоминаний. «Не ходи туда» сказал он сам себе. Но голос говорил не ему нынешнему, а ему ребенку. Суворов остолбенел. Мужчина, с которым он столкнулся, когда догонял мальчишек – это был он сам! Чудовищная безнадёжность - он не в первый раз пытается остановить их! И черт знает сколько еще попыток изменить прошлое он предпринимал ранее.
Все тело его ломала слабость, словно только что он пытался поднять целый грузовик. Суворов двинулся дальше. Он перешел перекресток, и оставалось совсем не много до дома его семьи. Светло бежевый двухэтажный домик аккуратно стоял между оголенных веток кустарника. Он перелез через невысокий забор и голос бабушки позвал его из детства, которого еще не случилось - «Сережа, уже все остывает!»
- Я только досмотрю мультфильм и сразу бегу, – ответил Суворов прокуренным голосом и стал пробираться между колючих кустарников к заднему окну дома. Все далекое и родное. Настоящие призраки – воспоминания из прошлого. То, что случилось давным-давно. Призрак – это образ бабушки, зовущей маленького внука обедать, призрак – он сам, будучи ребенком играющий с мячом или строящий шалаш во дворе, около дома. Это осталось воспоминанием для него, но на самом деле еще не случилось.
Интересно оконный замок уже сломался? Он сможет залезть внутрь?
Суворов с трудом пробирался через кусты. Колючие ветки цеплялись за одежду, царапали ему лицо и напоминали сказочных чудищ. От странного предвкушения у него подкосились ноги. Как перед праздником в детстве, только подарков ждать не от кого. Открыто окно или нет? Издалека донесся пронзительный волчий вой. Сергей вздрогнул. Нет. Просто собака. Он чувствовал себя преступником. Со стороны он выглядел бомжом лезущим в чужой дом. Добравшись до места, Сергей протянул руку к окну и надавил на него. Конечно замок еще цел… Но рука провалилась вместе с рамой внутрь дома. И через минуту он стоял в мрачной комнате из своего детства.
В доме было сыро и холодно. Суворов попробовал затопить печь, поджигая влажные книги. Они нехотя тлели, дымили, и Сергей спешно затушил их. Уже почти стемнело и он торопливо искал припрятанные бабушкой свечи, что бы не остаться в полной темноте. В серванте аккуратно расставлен чайный сервиз. Они с бабушкой часто будут пить чай из этих беленьких чашечек. Сейчас их шесть, а потом он разобьет нечаянно одну, через некоторое время другую. От заварочного чайника отколется кусочек. Сергей взял его, что бы осмотреть.
«…оно не такое, каким его видишь»
… если перед Сергеем стоял его отец еще совсем молодой и в недоумении смотрел на него. А та растрепанная девушка была его матерью. Он видел ее лицо именно таким. Суворов помнил мать только по фотографиям из детства. Он понял…
«Время. Оно не такое. Время, в котором я жил и в котором живу. Я живу в прошлом, а принимал его за настоящее. Это не моя жизнь. Вот что означала надпись. Валерия Леонтьевна моя прапрабабка. А это мои родители. Это мои родители. Они здесь. И я здесь. Я здесь. Я здесь, что бы, что то сделать».
- Суворов, с вами все в порядке? – Игорь внимательно смотрел на Сергея. – Может воды?
- Нет, – из последних сил произнес Суворов и вышел из семьдесят второй.
Черные стволы деревьев отчетливо вырисовывались на фоне белого снега. Черные ветки кривые и растопыренные тянулись в разные стороны, путаясь между собой. Суворов вдыхал холодный воздух, чувствуя как дрожат озябшие пальцы. На пустой улице послышался гадкий смешок. Суворов содрогнулся и резко обернулся. Ни кого. Нервы ни к черту.
- Сереженька. Хик. Сереженька, мальчик. Хик. – голосок дрожал, еле сдерживаясь от смеха.
- Идите к черту,– сказал Суворов не громко. Он чувствовал облегчение. Впервые за долгое время он перестал бояться. Страха больше не было.
- Сереженька. Ты бессс крика.
Горячее дыхание дотронулось до правой щеки.
- Пошел вон! – сквозь зубы проговорил Суворов и тут же голосок исчез.
Они не отпустят его родителей. Они нужны им. Потому что через семь месяцев родится мальчик Сережа.
6.
Реальность смотрела на него помутневшими глазами. Мысли бились и волновались не находя ясности, понятности, четкости. Сердце колотилось. Шатаясь, он приближался к своему дому, не замечая знакомых, соседей и люди думали, что участковый попросту пьян.
Хмельной от сегодняшнего открытия он поднимался по лестнице, и открывал дверь. Пошатываясь, и перебирая стену руками, он добрался до дивана и лег на него в чем был. Голова болела. Множество мыслей и обрывок воспоминаний роились в его воспаленном мозгу. Рваные образы не складывались в достоверную мозаику происходящего.
Скоро он уснул.
Уснул так крепко и сладко как не спал очень давно. Без сновидений, мыслей, страхов. Он узнал нечто важное, значимое. Неведение мучило его, все казалось бессмысленным, непонятным, а теперь невероятным, но логичным.
Долго пролежал он так. Сознание начало медленно возвращаться, когда наступила ночь и до его слуха, откуда то из далека начали доносится залпы запускаемых фейерверков. По мере пробуждения залпы становились все сильнее и вот когда очередной залп с грохотом разорвался под его окнами он открыл глаза.
В темной комнате мерцал свет с улицы.
Суворов привстал и сел на кровати. Головная боль ушла. Это первое, что он заметил. А еще ему было хорошо. За долгое время ему было просто хорошо, и это забытое чувство было сравни счастью. Словно он поправился от долгой болезни. Но эйфория длилась секунды, в одно мгновение он вспомнил все и осознал себя другим человеком.
Сергей вспомнил, за чем он здесь. Но тот факт, что он прожил чужую жизнь в другом времени, явный признак фиаско. Сергей потерял двадцать лет своей жизни, думая, что он участковый Сергей Суворов. Они очень постарались, что бы Суворов забыл себя и цель пребывания здесь.
«Не ты управляешь бесами, бесы управляют тобой». Их настоящей хозяйкой была бабка, приманившая их. Ее они боялись и слушались, так как страшен человек, решившийся вызвать и оставить возле себя этих тварей. А он? Он сумел найти контакт с ними. Тесный контакт и только. В тот день, когда детки убили его котенка.
Человек сам решает каким ему быть – хорошим или плохим. «Тебя определяют твои поступки». В тот день Сергей определился, и решил быть не хорошим. И он наказал мальчиков, точнее приказал бесам проучить злобных детишек. Тот случай стал определяющим в его судьбе. Бесы нашли в нем временного хозяина, которого искали так долго, освободившись из квартиры. Длительное время они выгрызали реальность, оскверняя своими гнусными шалостями людское существование. Их шуточки пугали. От их насмешек пробирал трепет. Они играли со страхами и чувствами людей со всей животной, не человеческой страстью, с вожделением наблюдая за тем, как разум подчиненного им человека сходил с ума.
С того дня, когда эти твари впервые показались ему, они следовали за ним по пятам. Он слышал все обо всех, знал, то, что не дано знать другим, слышал мысли и чувствовал настроения и болезни других живых существ, сам не понимая как, мог исцелять недуги. Но если вдруг он подумает плохо о ком то, если его обидят, то этого человека тут же карали и не всегда, так как он действительно заслуживал, а гораздо страшнее. С начала «волшебство», устраиваемое уродцами казалось ему забавным, но когда Суворов стал взрослеть, страдания людей перестали казаться ему смешными. Каждую причиненную по его немому приказу боль Сергей воспринимал как собственную, и он перестал просить их быть палачами. Только они не останавливались, потому что Суворов не был им настоящим хозяином и твари продолжали наказывать тех, о ком Сергей подумает плохо. Они слишком хорошо чувствовали его и как не старался Сергей спрятать чувства и мысли, каждый раз подумав о ком то не доброе он знал, что грозит этому человеку. Стало страшно. Он перестал общаться с немногочисленными друзьями, не разговаривал по пустякам со знакомыми, старался огородится от людей, но если от людей спрятаться можно, то от них нет. Он жил под пристальным наблюдением множества глаз. Он слышал, что не слышали другие, видел, что другие не могут разглядеть как бы не пытались, знал то, о чем другие не подозревали. Но самое страшное для Суворова стало их знание о нем самом. Они читали каждую мысль, чувствовали каждую эмоцию. Твари знали о своем хозяине такое, в чем порой сам себе признаться боишься. Ему было лет двадцать, когда Суворов всерьез задумался изменить ход вещей. Его прабабушка Зина оберегала ту квартиру, так долго как могла, значит нужно не допустить, что бы жильцы въехали, сорвали иконы и выпустили их. Сергей знал об их способностях и могуществе. Незадолго до перемещения, Суворов сделал татуировку - «помни о времени, оно не такое каким его видишь», осознавая, что твари знают о цели перемещения, а следовательно попытаются помешать ему. Но владея знаниями, Сергей не до конца понимал, кто их дает и поэтому он, и представить не мог насколько силен будет гипноз. Таким образом, твари давали ему познаний ровно столько, сколько считали нужным. И вот Сергей разведенный участковый, ненавидящий свою работу.
Двадцать лет! Теперь, когда иконы сорваны и твари свободны все его планы рухнули. Он должен был оберегать квартиру, а не молча наблюдать за происходящим кошмаром. Все действия не имеют значения, поэтому они дали ему вспомнить кто он на самом деле.
Все пойдет свои чередом. В конце августа появится на свет Сережа. Твари избавятся с начала от мамы, потом от отца и его станет воспитывать баба Маша. Они сделаю все, что бы мальчик окунулся в неистовую злость, ненависть к людям. Сережа будет расти одиноким и ранимым, пока чувства не вырвутся наружу и тогда твари присосутся к нему, только не он станет их хозяином, а они его.
«Чертов неудачник».
Они начали игру с ним, когда он уже не мог повлиять на ход событий, и оставляли кусочки пазлов в виде мертвецов что бы он, наконец то вспомнил…
Сергей рассмеялся. Он хохотал так, что от напряжения заболел живот, и на глазах выступили слезы. А люди за окном продолжали запускать фейерверки. Суворов наблюдал за ним из темноты своей квартирки ощущая, как рухнуло все. Это крах.
Они манипулируют его жизнью, они погубят его родителей и он бессилен изменить это.
Сергей уже перестал смеяться. Он сел на край дивана и обхватил голову руками, показалось, что залпы никогда не затихнут и вечно будут разрываться над головой.
7.
Бездорожье било по вискам. Снег слегла подтаял и старая маршрутка, дребезжа, тряслась по лужам и ухабам. Дорога мерзко чавкала. Суворов подъезжал к деревне, где начался кошмар, внезапно его непреодолимо потянуло именно туда. Он не был здесь невообразимо давно. Слишком давно. Тогда, в другой жизни. Стоит ли их дом? Конечно стоит, но Сергей воображал будто по дому пошла трещина, крыша провалилась в комнату, накрыла собой сервант и обеденный стол . Матрасы на кроватях прогнили, посуда потрескалась. Обои и штукатурка огромными кусками нависали и стены походили на тело огромного мертвеца. Дом стал живым воплощением его плачевной жизни. Он плохо помнил, какой была деревня, и представлял, что найдет забытую людьми и Богом деревушку, в любом случае, он не собирался возвращаться назад в Москву, готовый остаться здесь, спиться на последние деньги или умереть от голода, лишь бы больше не видеть этот чертов город с его призраками и кошмарами. Суворову казалось, что он слишком много отдал этому городу, слишком много заплатил ему, но ничего не получил взамен. «Они высосал из тебя все. Из тебя и из других». Перед глазами возникали лица. Забелин, мертвые девушки, и вереница пропавших без вести казалась бесконечной. Чертова, чертова квартира. Сейчас он был за множество километров от семьдесят второй, но, тем не менее ежесекундно ощущал себя там.
«Остался в дураках? Ну, так убей себя!»
Вот для чего он едет в дом своего детства, туда, где он совсем недолго был счастлив.
Мысли путались и топили друг друга. Суворов не спал уже несколько дней, с тех пор как вспомнил правду.
Он задремал. Деревушка была последней в маршруте маршрутки и водитель недовольно бормотал себе под нос невнятные ругательства, потому что из - за одного оставшегося пассажира ему пришлось тащиться в такую даль. Начинало смеркаться, когда показался первый дом пустой деревни.
– Спасибо, – прохрипел Суворов, вылезая из маршрутки. Водитель не ответил и как только Сергей захлопнул дверь, резко нажал по газам. Он остался один в тишине, полумраке, в зимней бесцветности, среди черных силуэтов покосившихся, брошенных домиков, похожих на монстров вылезающих из своих убежищ спрятанных под сереющим снегом.
Точка не возврата. Пугающую безысходность. И от этой мысли сердце рухнуло. Деревня была пуста. Ни души. Природа безжалостно поглощала крупицу цивилизации в этой точке земли, словно мстила за давнее вытеснение. Странная мысль мелькнула в его голове. Так везде. Так, как в той квартире, теперь везде. В этом мрачном безлюдии казалось, что на всей планете теперь будет так. Тихо. Серо. Перекошено.
Дверь захлопнулась.
Сергей открыл глаза. Маршрутка поехала дальше. Просто остановка. В маршрутке помимо него осталось еще два пассажира. Женщины лет пятидесяти, которые в полголоса разговаривали и было не понятно подруги они или только что познакомились и коротают дорогу за болтовнёй. День еще продолжался. За окном мелькали заснеженные поля и редкие деревья. Тонкая полоска чернеющего леса тянулась вдалеке. Томное свинцовое небо нависло над тоскливой русской зимой. Сергей всматривался в пейзаж за окном, и ему казалось, что вся зимняя хмурь всматривается в него, своими серьезными вдумчивыми глазами. Он вдруг понял, хмурь эта сидела в нем, в этих женщинах и водителе автобуса и в каждом из людей наблюдающих зиму, живущих в зиме. Пейзаж молчаливый, задумчивый, и это было настолько глобально и основательно, что казалось - только так и есть везде.
Маршрутка подъехала к его остановке. Сергей взял сумку и вышел. За остановкой начиналась проселочная дорога. Он одел сумку на плече и медленно зашагал в сторону деревни.
Скоро показались дома. Деревня выглядела совсем не так как он представлял себе. За аккуратными заборами, стояли новые или хорошо отремонтированные старые дома. Все выглядело еще лучше, чем в его детстве и еще лучше, чем он на воображал себе. Медленно начинало смеркаться. В некоторых окошках загорелся желтый свет. Пейзаж сразу ожил, стало не так одиноко и как то теплее. Двигаясь между домами, он дошел до перекрестка и вдруг остановился. В метрах пяти от него чернел тот колодец, и все нутро его сжалось от воспоминаний. «Не ходи туда» сказал он сам себе. Но голос говорил не ему нынешнему, а ему ребенку. Суворов остолбенел. Мужчина, с которым он столкнулся, когда догонял мальчишек – это был он сам! Чудовищная безнадёжность - он не в первый раз пытается остановить их! И черт знает сколько еще попыток изменить прошлое он предпринимал ранее.
Все тело его ломала слабость, словно только что он пытался поднять целый грузовик. Суворов двинулся дальше. Он перешел перекресток, и оставалось совсем не много до дома его семьи. Светло бежевый двухэтажный домик аккуратно стоял между оголенных веток кустарника. Он перелез через невысокий забор и голос бабушки позвал его из детства, которого еще не случилось - «Сережа, уже все остывает!»
- Я только досмотрю мультфильм и сразу бегу, – ответил Суворов прокуренным голосом и стал пробираться между колючих кустарников к заднему окну дома. Все далекое и родное. Настоящие призраки – воспоминания из прошлого. То, что случилось давным-давно. Призрак – это образ бабушки, зовущей маленького внука обедать, призрак – он сам, будучи ребенком играющий с мячом или строящий шалаш во дворе, около дома. Это осталось воспоминанием для него, но на самом деле еще не случилось.
Интересно оконный замок уже сломался? Он сможет залезть внутрь?
Суворов с трудом пробирался через кусты. Колючие ветки цеплялись за одежду, царапали ему лицо и напоминали сказочных чудищ. От странного предвкушения у него подкосились ноги. Как перед праздником в детстве, только подарков ждать не от кого. Открыто окно или нет? Издалека донесся пронзительный волчий вой. Сергей вздрогнул. Нет. Просто собака. Он чувствовал себя преступником. Со стороны он выглядел бомжом лезущим в чужой дом. Добравшись до места, Сергей протянул руку к окну и надавил на него. Конечно замок еще цел… Но рука провалилась вместе с рамой внутрь дома. И через минуту он стоял в мрачной комнате из своего детства.
В доме было сыро и холодно. Суворов попробовал затопить печь, поджигая влажные книги. Они нехотя тлели, дымили, и Сергей спешно затушил их. Уже почти стемнело и он торопливо искал припрятанные бабушкой свечи, что бы не остаться в полной темноте. В серванте аккуратно расставлен чайный сервиз. Они с бабушкой часто будут пить чай из этих беленьких чашечек. Сейчас их шесть, а потом он разобьет нечаянно одну, через некоторое время другую. От заварочного чайника отколется кусочек. Сергей взял его, что бы осмотреть.
