Как говорят: «Читателя можно привести к книге, но нельзя заставить ее купить». Прям как про ослика, которого мудрец привел к ручью, но так и не смог заставить пить. Сегодня же писателю нужен не издатель, а читатель. Причем преданный читатель, который долгие годы будет покупать его книги, отслеживать выход новинок, писать отзывы, а то и рецензии и, заодно, работать бесплатным рекламным агентом, при случае рекомендуя именно его произведения. Верного способа встречи с таким читателем, да еще в большим количестве, на сегодня нет. Поэтому, в зависимости от личных предпочтений и возможностей начинающему автору есть смысл пробовать все. Даже писать о самом себе и своих произведениях хвалебные рецензии и делать странички в читательских соцсетях.
5. О том, кто и как читает и оценивает литературное произведение.
Когда произведение создано, и читатель получил возможность с ним ознакомиться (бесплатно или за деньги), приходит время автору знакомиться с читательским восприятием его произведения. Говорят, что не так важно, что и как ты сказал, сколько то, как тебя услышали и поняли. Я уже писала, что восприятие своего произведения у автора и читателя всегда разное. Так вот, читательское восприятие тоже разное. В зависимости от того, кем является читатель: читателем, писателем, критиком, режиссером и так далее. Каждая категория оценит произведение по своему списку критериев. Я тоже читатель и по своему опыту могу рассказать о критериях читателя, писателя, критика и сценариста.
Начнем с читательского списка. Прежде всего, в художественной литературе меня интересует созданный мир. Точнее то, насколько он для меня комфортен и приятен, насколько мне нравится в нем бывать. Если мир вызывает у меня восторг, то я могу простить автору массу технических огрехов, даже если я все «ноги о них сбила, пока спотыкалась». Сама приберу их, «подмажу», «допишу», лишь снова там побывать и получить новую порцию положительных эмоций. Каждый читатель будет выбирать мир с исключительно для него сбалансированными характеристиками. Что понравится одному, то будет бесить другого. С годами у меня лично сложился такой привередливый список характеристик, что найти у других авторов подходящий мир для меня на грани чуда. Этот список примерно такой:
- никаких воин, особенно между полами;
- никаких катастроф и апокалипсисов с экстремальными ситуациями;
- миры, где в настоящий момент происходит налаживание дел, можно сказать миры на этапе создания рая;
- уважительное отношение мужчины к женщине, женщины к мужчине;
- миры, где думают о том, что продолжение рода людского — дело серьезное, очень важное и требующего основательного и тщательного подхода;
- отсутствие унижений, оскорблений, как в отношениях, так и в сексе.
Жестко? Сама понимаю, что очень. Но про ад мне и в новостях расскажут. И в жизни на каждом шагу встречается. А вот про рай… Про хорошее очень мало. Особенно когда рассказывается легко, интересно и хотя бы местами весело.
Поскольку как читатель я не могу найти идеального для меня мира, то соглашаюсь и на более-менее подходящие, но тогда уже никаких скидок на другие огрехи. За какие буду бить автора своей читательской дубинкой? За нравственно и эмоционально вредные как для человека, так и для человечества в целом. Например, лет пятнадцать назад, читала рассказ, в котором было три героя. Их главное отличие было в том, что они умели мечтать. Все остальные нет. И каждого из них зверски убили. Вот куда может деться мир, в котором нет мечтателей? Технический прогресс весь основан на том, что кто-то когда-то о чем-то помечтал, а потом кто-то придумал, как это сделать. Нет мечтателей — нет совершенствования, нет создания нового. Вот за эту идею я занесла тот рассказ в список ужасных, хотя написан он был хорошо. Как говорится, заключенная в нем идея перечеркнула для меня как для читателя все остальные его достоинства.
Чем умнее читатель, чем более умную, многослойную и глубокую книжку он ищет. Тем сложнее и многограннее хочется и героев, и взаимоотношений между ними. Да и историй хочется масштабных, со сложными переплетениями судеб и событий. Чтобы было чем не только насладиться в плане созерцания, но в плане нагрузки мозгов. Если сравнить роман с прудом, то желательно, чтобы пруд, созданный автором, был глубже, чем способность читателя «нырнуть». А чем читатель умнее, тем «ныряет» он глубже и судит, как правило, не с позиции на дне пруда, а с позиции, до которой донырнет. Это может быть и середина водоема, и дно, и глубоко под дном. Последнее для писателя может быть самым опасным. Ибо такой читатель если и не найдет черную кошку в темной комнате, откуда автор ее вынес, то запросто может разглядеть позабытого котенка. Или с высоты своего опыта в каком-то вопросе найти в произведении такие ошибки, что будет в пору хвататься за голову. Но еще раз повторю. Если мир или история в целом читателю безмерно нравятся, то все прочие «грехи» будут прощены. Например, старый советский фильм «Экипаж» с удовольствием смотрят даже те, кто легко находит в нем десятки фактических ошибок. И все потому, что киношная история нравится. С книгами тоже самое.
Если же история, скажем так, слабовата, то начинаются придирки ко всему остальному. Например, я придираюсь не только к сложности характера героя и переплетением повествования, но и к манере написания. Иногда меня утомляет именно манера изложения. Это бывает тогда, когда очень много действий, и они описываются словно бы в спешке. Возникает ощущение, что меня куда-то гонят чуть ли не палками. И тут подсознательно начинаю возмущаться и защищаться. Как результат — впечатление от книги хуже, чем могло быть и желания дальше читать этого автора нет. Даже если все остальное хорошо. Можно сказать маленькая читательская месть за «палки».
Теперь о позиции писателя. Учась во ВГИКе обратила внимание, что с началом учебы, стала фильмы смотреть иначе. Начал формироваться навык поиска сценарных находок. То же самое произошло у меня и с книгами. Чем больше читала про то, как писать романы, тем больше обращала внимания на находки других авторов. Когда я была только читателем, этот навык отсутствовал. А тут… С появлением опыта стала видеть и явно проигрышные приемы, причем сразу же придумывала варианты их устранения. Ну, а объяснения, почему тут именно так — проще простого. Именно для читателя подобный подход скорее мешающий, чем полезный. Чтение с одновременным техническим разбором… Это как два дела делать сразу. Без устойчивого, отработанного навыка, оба дела делаются на порядок хуже, чем поодиночке. Это как в технике. Чем больше функций в одном, тем хуже каждая отдельно взятая. Если же нужно высокое качество, то приходится брать специализированное. Тут тоже самое. Постепенно я научилась «выключать» писательский разбор, дабы в полной мере наслаждаться книгой. Хотя… Если попадается что-то на редкость удачное, то писатель во мне просыпается и вопит: « Смотри! Как классно сделано! Нам тоже так надо». Или это Муза его вопить заставляет…
Как сценарист я читаю книги примерно так же, как и писатель. Только ищу не литературные находки, а киношные. А за одно «сортирую». Фрагменты, которые можно один в один перенести на экран, в одну кучку. В другую — те, что вообще нельзя перенести на экран известными мне средствами. В третью попадают те, что можно перенести, изменив и трансформировав известными мне способами. То есть опять же не столько читаю, сколько оцениваю на пригодность к перенесению истории на экран. Вот оценить насколько фильм по этой книге будет востребован зрителем у меня нет. Был бы — еще и по этому критерию оценивала бы.
Критик совместит чтение с поиском того, что он может оценить, проанализировать и разобрать в своей рецензии или отзыве. Поскольку сама написала некое количество подобных работ, то заметила одну закономерность. Чем хуже произведение, тем больше о нем можно сказать, но тем меньше о нем вообще хочется говорить. Достаточно много прочитала произведений, о которых мне вообще нечего сказать. Уж очень в них все ровненько и средненько. Да и читать такие произведения я научилась частями, отрывками и обычно без концовки, которую и так могу угадать с точностью до девяноста процентов.
Как критику мне нравится хвалить произведения, но хвалить исключительно за дело. Вот только есть одна сложность. При этом нельзя пересказывать содержание произведения.
Свою первую рецензию я писала на фильм на экзамене во ВГИК. Тогда я понятия не имела, что это такое. Спросить я спросила, но толком не объяснили и я ее «завалила». О том, что главное при написании рецензии воздержаться от прямого пересказа сюжета, я узнала позже, когда под дверью ждала своей очереди на сдачу устных экзаменов. Рассказала другая абитуриентка, которая в отличие от меня жила в общежитии с уже учившимися. Ее даже потренировали. Тогда я недобрала баллов, но, лет десять спустя, вспомнила об этом правиле, когда по поручению Юрия Никитина начала писать доклад о созданном им для молодых авторов цикле «Княжеский пир» для очередного заседания Клуба любителей фантастики. Эффект был потрясающим. Несколько человек на полном серьезе спросили, в какой газете работаю. Коротко говоря, тогда я получила свое «крещение» как критик. И позднее, когда для небольшого сборника собирала читательские отзывы, то давала листики с тремя пунктами:
1. Чем произведение понравилось?
2. Чем произведение не понравилось:
3. Пересказывать содержание нельзя.
И каждый из нескольких отзывов на один и тот же рассказ при всей своей краткости давал свой, иногда неожиданный взгляд. В общем, было интересно.
Сегодня, читая чужие рецензии и отзывы, чаще всего ищу пересказ сюжета, чтобы понять, стоит или нет читать данный роман. Хотя иногда читаю рецензии и без оной цели. Чаще всего разбирают то, о чем повествует большинство книг для начинающих или желающих улучшить свое мастерство писателей. Иногда это интересно, но чаще хочется иного. Хочется как у Белинского В.Г. Про чувства, отношения, нравственность.
Когда-то слышала высказывание, что дело критика не только рассказать о том, что сейчас делает или делалось в искусстве (в нашем случае в литературе, хотя слышала применительно к кино), сколько указать направление, куда следует идти. Еще говорят, что литература должна указывать на проблемы общества, но не говорить об их решении. Лично мне ближе всего формулировка, которую я услышана в начале девяностых годов прошлого века на одной из лекций для абитуриентов в институте, нынче именуемом РГГУ. Звучало это примерно так:
«В каждой жизненной ситуации человек оказывается лишь один раз. Литература дает возможность узнать, как себя вести в ситуации, в которую ты еще никогда не попадал».
То есть литература не только может и должна говорить о проблемах общества, отображать его, но и перебирать варианты его возможного развития. Особенно это относится к фантастике. Самый простой и дешевый способ найти нужное решение проблемы — это бумажный. Все остальные на порядки дороже. И если литература отказывается искать варианты развития общества, создавая, анализируя и отслеживая их на длительном временном промежутке, то общество может остаться без будущего. Зависнуть в своем настоящем, а то и прошлом. Поэтому я не люблю классическую литературу. В ней так часто описывались тогда лишь редкие, но негативные явления, что сейчас они стали нормой нашей жизни. А прошло-то века полтора-два. А что достанется нашим потомкам? Сплошные апокалипсисы и стихийные бедствия? Спрашивается, чем они так перед нами провинились, если мы желаем им жизни хуже, чем у нас?
Скажу прямо, мне интересно порой почитать о том, насколько хорошее будущее может привлечь данная книга человечеству, но пока такое не встречалось. Впрочем, это уже скорее разговор не столько о том, как писать литературное произведение и что с ним делать после написания, сколько об ответственности писателя за последствия воздействия его произведения как на конкретного читателя, так и на общество и человечество в целом. Как говорится, хорошо ли автор помнит про котел? Про какой? Про тот, из старого анекдота.
Ад. В котле варятся убийца и писатель. Подходит черт и выпускает убийцу. Писатель возмущается, что отпускает именно убийцу. В ответ черт говорит писателю, что все кто знал убийцу, его жертву, свидетелей и даже их отделенных потомков уже умерли. Все забыли про убийцу и его деяния. А вот книжки писателя до сих пор читают.
Пусть и не на прямую, но это тоже сказывается на произведении и на том, как его читают. И читают ли вообще.
6. Немного о личном опыте.
В этом пункте решила поделиться опытом в двух вопросах. Прежде всего в том, что помогает мне садиться и именно записывать пришедшее в голову (в начале же обещала). И об особенностях написания цикла. Причем большого.
Так уж вышло, что садилась писать свой первый роман, твердо решив, что для начала необходимо написать хотя бы десять книг. Ни одну или две, а десять. К тому времени я уже многое хотя бы в общих чертах знала о профессии писателя. И отдавала себе отчет, что для успешности автору надо иметь хотя бы десяток книжек, которые лежат на прилавке исключительно из-за постоянно допечатываемых тиражей. Ведь собиралась написать пусть и первый роман, но как в будущем обязательно успешный автор. И подход делала такой же. Поэтому и первый мой роман изначально задумывался и писался как первый в цикле. Причем большом цикле. Книг на десять. Сейчас такого оптимизма у меня нет. Скорее всего свой цикл «Дверь» буду писать до конца жизни. А такие большие циклы имеют свою специфику.
Прежде всего она заключается в том, что надо помнить хотя бы в общих чертах все ранее написанное. Пару книг еще ладно, но когда их больше… Чем больше, тем сложнее. Да и уточнять какие-то важные детали, листая несколько книг сложно. При написании второго романа меня очень выручило то, что создавая синопсис первого для отправки в издательство, я кратко, по дням, пересказала все содержание. И получила два в одном: с одной стороны краткий перечень состоявшихся событий, а с другой — счетчик времени. Теперь такой пересказ я делаю на листочках при шлифовке каждой книги. Так же во время написания делаю пометки на другом листочке об именах и должностях героев, названиях и прочих мелочах, которые мне как автору надо запомнить, но сразу не выходит. Иногда просто указываю на каких страницах и в каком томе искать подробное описание того-то. На листочках делаю исключительно из практических соображений. Поскольку текст набираю сразу в электронном виде, работать с несколькими электронными файлами мне просто неудобно. Хотя залезть в поисковик для выяснения как правильно писать слово проще, чем лезть на полку за словариком. Яндекс ближе. И гораздо проще при открытом файле с текстом нового романа взять листочек и, быстро пробежав его глазами, сделать нужное уточнение. Музе я доверяю, но иногда хочется знать точно.
И еще одно наблюдение. Между теми периодами, когда я непосредственно набираю текст романа, в мою голову приходит куча сценок, как по сюжету романа, так и об отдаленных временах из жизни пока еще будущих героев.
5. О том, кто и как читает и оценивает литературное произведение.
Когда произведение создано, и читатель получил возможность с ним ознакомиться (бесплатно или за деньги), приходит время автору знакомиться с читательским восприятием его произведения. Говорят, что не так важно, что и как ты сказал, сколько то, как тебя услышали и поняли. Я уже писала, что восприятие своего произведения у автора и читателя всегда разное. Так вот, читательское восприятие тоже разное. В зависимости от того, кем является читатель: читателем, писателем, критиком, режиссером и так далее. Каждая категория оценит произведение по своему списку критериев. Я тоже читатель и по своему опыту могу рассказать о критериях читателя, писателя, критика и сценариста.
Начнем с читательского списка. Прежде всего, в художественной литературе меня интересует созданный мир. Точнее то, насколько он для меня комфортен и приятен, насколько мне нравится в нем бывать. Если мир вызывает у меня восторг, то я могу простить автору массу технических огрехов, даже если я все «ноги о них сбила, пока спотыкалась». Сама приберу их, «подмажу», «допишу», лишь снова там побывать и получить новую порцию положительных эмоций. Каждый читатель будет выбирать мир с исключительно для него сбалансированными характеристиками. Что понравится одному, то будет бесить другого. С годами у меня лично сложился такой привередливый список характеристик, что найти у других авторов подходящий мир для меня на грани чуда. Этот список примерно такой:
- никаких воин, особенно между полами;
- никаких катастроф и апокалипсисов с экстремальными ситуациями;
- миры, где в настоящий момент происходит налаживание дел, можно сказать миры на этапе создания рая;
- уважительное отношение мужчины к женщине, женщины к мужчине;
- миры, где думают о том, что продолжение рода людского — дело серьезное, очень важное и требующего основательного и тщательного подхода;
- отсутствие унижений, оскорблений, как в отношениях, так и в сексе.
Жестко? Сама понимаю, что очень. Но про ад мне и в новостях расскажут. И в жизни на каждом шагу встречается. А вот про рай… Про хорошее очень мало. Особенно когда рассказывается легко, интересно и хотя бы местами весело.
Поскольку как читатель я не могу найти идеального для меня мира, то соглашаюсь и на более-менее подходящие, но тогда уже никаких скидок на другие огрехи. За какие буду бить автора своей читательской дубинкой? За нравственно и эмоционально вредные как для человека, так и для человечества в целом. Например, лет пятнадцать назад, читала рассказ, в котором было три героя. Их главное отличие было в том, что они умели мечтать. Все остальные нет. И каждого из них зверски убили. Вот куда может деться мир, в котором нет мечтателей? Технический прогресс весь основан на том, что кто-то когда-то о чем-то помечтал, а потом кто-то придумал, как это сделать. Нет мечтателей — нет совершенствования, нет создания нового. Вот за эту идею я занесла тот рассказ в список ужасных, хотя написан он был хорошо. Как говорится, заключенная в нем идея перечеркнула для меня как для читателя все остальные его достоинства.
Чем умнее читатель, чем более умную, многослойную и глубокую книжку он ищет. Тем сложнее и многограннее хочется и героев, и взаимоотношений между ними. Да и историй хочется масштабных, со сложными переплетениями судеб и событий. Чтобы было чем не только насладиться в плане созерцания, но в плане нагрузки мозгов. Если сравнить роман с прудом, то желательно, чтобы пруд, созданный автором, был глубже, чем способность читателя «нырнуть». А чем читатель умнее, тем «ныряет» он глубже и судит, как правило, не с позиции на дне пруда, а с позиции, до которой донырнет. Это может быть и середина водоема, и дно, и глубоко под дном. Последнее для писателя может быть самым опасным. Ибо такой читатель если и не найдет черную кошку в темной комнате, откуда автор ее вынес, то запросто может разглядеть позабытого котенка. Или с высоты своего опыта в каком-то вопросе найти в произведении такие ошибки, что будет в пору хвататься за голову. Но еще раз повторю. Если мир или история в целом читателю безмерно нравятся, то все прочие «грехи» будут прощены. Например, старый советский фильм «Экипаж» с удовольствием смотрят даже те, кто легко находит в нем десятки фактических ошибок. И все потому, что киношная история нравится. С книгами тоже самое.
Если же история, скажем так, слабовата, то начинаются придирки ко всему остальному. Например, я придираюсь не только к сложности характера героя и переплетением повествования, но и к манере написания. Иногда меня утомляет именно манера изложения. Это бывает тогда, когда очень много действий, и они описываются словно бы в спешке. Возникает ощущение, что меня куда-то гонят чуть ли не палками. И тут подсознательно начинаю возмущаться и защищаться. Как результат — впечатление от книги хуже, чем могло быть и желания дальше читать этого автора нет. Даже если все остальное хорошо. Можно сказать маленькая читательская месть за «палки».
Теперь о позиции писателя. Учась во ВГИКе обратила внимание, что с началом учебы, стала фильмы смотреть иначе. Начал формироваться навык поиска сценарных находок. То же самое произошло у меня и с книгами. Чем больше читала про то, как писать романы, тем больше обращала внимания на находки других авторов. Когда я была только читателем, этот навык отсутствовал. А тут… С появлением опыта стала видеть и явно проигрышные приемы, причем сразу же придумывала варианты их устранения. Ну, а объяснения, почему тут именно так — проще простого. Именно для читателя подобный подход скорее мешающий, чем полезный. Чтение с одновременным техническим разбором… Это как два дела делать сразу. Без устойчивого, отработанного навыка, оба дела делаются на порядок хуже, чем поодиночке. Это как в технике. Чем больше функций в одном, тем хуже каждая отдельно взятая. Если же нужно высокое качество, то приходится брать специализированное. Тут тоже самое. Постепенно я научилась «выключать» писательский разбор, дабы в полной мере наслаждаться книгой. Хотя… Если попадается что-то на редкость удачное, то писатель во мне просыпается и вопит: « Смотри! Как классно сделано! Нам тоже так надо». Или это Муза его вопить заставляет…
Как сценарист я читаю книги примерно так же, как и писатель. Только ищу не литературные находки, а киношные. А за одно «сортирую». Фрагменты, которые можно один в один перенести на экран, в одну кучку. В другую — те, что вообще нельзя перенести на экран известными мне средствами. В третью попадают те, что можно перенести, изменив и трансформировав известными мне способами. То есть опять же не столько читаю, сколько оцениваю на пригодность к перенесению истории на экран. Вот оценить насколько фильм по этой книге будет востребован зрителем у меня нет. Был бы — еще и по этому критерию оценивала бы.
Критик совместит чтение с поиском того, что он может оценить, проанализировать и разобрать в своей рецензии или отзыве. Поскольку сама написала некое количество подобных работ, то заметила одну закономерность. Чем хуже произведение, тем больше о нем можно сказать, но тем меньше о нем вообще хочется говорить. Достаточно много прочитала произведений, о которых мне вообще нечего сказать. Уж очень в них все ровненько и средненько. Да и читать такие произведения я научилась частями, отрывками и обычно без концовки, которую и так могу угадать с точностью до девяноста процентов.
Как критику мне нравится хвалить произведения, но хвалить исключительно за дело. Вот только есть одна сложность. При этом нельзя пересказывать содержание произведения.
Свою первую рецензию я писала на фильм на экзамене во ВГИК. Тогда я понятия не имела, что это такое. Спросить я спросила, но толком не объяснили и я ее «завалила». О том, что главное при написании рецензии воздержаться от прямого пересказа сюжета, я узнала позже, когда под дверью ждала своей очереди на сдачу устных экзаменов. Рассказала другая абитуриентка, которая в отличие от меня жила в общежитии с уже учившимися. Ее даже потренировали. Тогда я недобрала баллов, но, лет десять спустя, вспомнила об этом правиле, когда по поручению Юрия Никитина начала писать доклад о созданном им для молодых авторов цикле «Княжеский пир» для очередного заседания Клуба любителей фантастики. Эффект был потрясающим. Несколько человек на полном серьезе спросили, в какой газете работаю. Коротко говоря, тогда я получила свое «крещение» как критик. И позднее, когда для небольшого сборника собирала читательские отзывы, то давала листики с тремя пунктами:
1. Чем произведение понравилось?
2. Чем произведение не понравилось:
3. Пересказывать содержание нельзя.
И каждый из нескольких отзывов на один и тот же рассказ при всей своей краткости давал свой, иногда неожиданный взгляд. В общем, было интересно.
Сегодня, читая чужие рецензии и отзывы, чаще всего ищу пересказ сюжета, чтобы понять, стоит или нет читать данный роман. Хотя иногда читаю рецензии и без оной цели. Чаще всего разбирают то, о чем повествует большинство книг для начинающих или желающих улучшить свое мастерство писателей. Иногда это интересно, но чаще хочется иного. Хочется как у Белинского В.Г. Про чувства, отношения, нравственность.
Когда-то слышала высказывание, что дело критика не только рассказать о том, что сейчас делает или делалось в искусстве (в нашем случае в литературе, хотя слышала применительно к кино), сколько указать направление, куда следует идти. Еще говорят, что литература должна указывать на проблемы общества, но не говорить об их решении. Лично мне ближе всего формулировка, которую я услышана в начале девяностых годов прошлого века на одной из лекций для абитуриентов в институте, нынче именуемом РГГУ. Звучало это примерно так:
«В каждой жизненной ситуации человек оказывается лишь один раз. Литература дает возможность узнать, как себя вести в ситуации, в которую ты еще никогда не попадал».
То есть литература не только может и должна говорить о проблемах общества, отображать его, но и перебирать варианты его возможного развития. Особенно это относится к фантастике. Самый простой и дешевый способ найти нужное решение проблемы — это бумажный. Все остальные на порядки дороже. И если литература отказывается искать варианты развития общества, создавая, анализируя и отслеживая их на длительном временном промежутке, то общество может остаться без будущего. Зависнуть в своем настоящем, а то и прошлом. Поэтому я не люблю классическую литературу. В ней так часто описывались тогда лишь редкие, но негативные явления, что сейчас они стали нормой нашей жизни. А прошло-то века полтора-два. А что достанется нашим потомкам? Сплошные апокалипсисы и стихийные бедствия? Спрашивается, чем они так перед нами провинились, если мы желаем им жизни хуже, чем у нас?
Скажу прямо, мне интересно порой почитать о том, насколько хорошее будущее может привлечь данная книга человечеству, но пока такое не встречалось. Впрочем, это уже скорее разговор не столько о том, как писать литературное произведение и что с ним делать после написания, сколько об ответственности писателя за последствия воздействия его произведения как на конкретного читателя, так и на общество и человечество в целом. Как говорится, хорошо ли автор помнит про котел? Про какой? Про тот, из старого анекдота.
Ад. В котле варятся убийца и писатель. Подходит черт и выпускает убийцу. Писатель возмущается, что отпускает именно убийцу. В ответ черт говорит писателю, что все кто знал убийцу, его жертву, свидетелей и даже их отделенных потомков уже умерли. Все забыли про убийцу и его деяния. А вот книжки писателя до сих пор читают.
Пусть и не на прямую, но это тоже сказывается на произведении и на том, как его читают. И читают ли вообще.
6. Немного о личном опыте.
В этом пункте решила поделиться опытом в двух вопросах. Прежде всего в том, что помогает мне садиться и именно записывать пришедшее в голову (в начале же обещала). И об особенностях написания цикла. Причем большого.
Так уж вышло, что садилась писать свой первый роман, твердо решив, что для начала необходимо написать хотя бы десять книг. Ни одну или две, а десять. К тому времени я уже многое хотя бы в общих чертах знала о профессии писателя. И отдавала себе отчет, что для успешности автору надо иметь хотя бы десяток книжек, которые лежат на прилавке исключительно из-за постоянно допечатываемых тиражей. Ведь собиралась написать пусть и первый роман, но как в будущем обязательно успешный автор. И подход делала такой же. Поэтому и первый мой роман изначально задумывался и писался как первый в цикле. Причем большом цикле. Книг на десять. Сейчас такого оптимизма у меня нет. Скорее всего свой цикл «Дверь» буду писать до конца жизни. А такие большие циклы имеют свою специфику.
Прежде всего она заключается в том, что надо помнить хотя бы в общих чертах все ранее написанное. Пару книг еще ладно, но когда их больше… Чем больше, тем сложнее. Да и уточнять какие-то важные детали, листая несколько книг сложно. При написании второго романа меня очень выручило то, что создавая синопсис первого для отправки в издательство, я кратко, по дням, пересказала все содержание. И получила два в одном: с одной стороны краткий перечень состоявшихся событий, а с другой — счетчик времени. Теперь такой пересказ я делаю на листочках при шлифовке каждой книги. Так же во время написания делаю пометки на другом листочке об именах и должностях героев, названиях и прочих мелочах, которые мне как автору надо запомнить, но сразу не выходит. Иногда просто указываю на каких страницах и в каком томе искать подробное описание того-то. На листочках делаю исключительно из практических соображений. Поскольку текст набираю сразу в электронном виде, работать с несколькими электронными файлами мне просто неудобно. Хотя залезть в поисковик для выяснения как правильно писать слово проще, чем лезть на полку за словариком. Яндекс ближе. И гораздо проще при открытом файле с текстом нового романа взять листочек и, быстро пробежав его глазами, сделать нужное уточнение. Музе я доверяю, но иногда хочется знать точно.
И еще одно наблюдение. Между теми периодами, когда я непосредственно набираю текст романа, в мою голову приходит куча сценок, как по сюжету романа, так и об отдаленных временах из жизни пока еще будущих героев.
