Он сделал паузу, давая словам осесть.
– А теперь иди. Мне еще журнал заполнять. И смотри под ноги – а то на грабли наступишь, на которые тебе все вокруг так любезно указывают.
Пантелей молча вышел и хотел поблагодарить, но наткнулся на насмешливый взгляд, который разительно отличался от образа простоватого вояки на пенсии. Сторож отступил вглубь будки, и его силуэт начал терять чёткость, сливаясь с сумеречным светом. Ещё мгновение – и он, и сторожка словно паутинка растворились, став частью вечерней дымки у дороги.
Пантелей стоял один на развилке. Всё было проще и сложнее одновременно. Он искал заговор, тайну, великую интригу. А сторожа интересовало лишь одно: кому сейчас не по себе. Кто дрогнул, когда в игру вступил он, Пантелей Кузякин? Чьи расчёты нарушило его появление?
Он развернулся и зашагал прочь уже другим шагом. Теперь он понимал, что искать необходимо того, кто боится тишины, того, кому было жарко.
Мимо проехала повозка.
- Добрый день! - послышался с нее голос лекаря. - Вас подвезти? Мы в город.
Рядом с ним сидели незнакомые ранее люди. Кузякин успел удивиться: ведь за прошедшее время он узнал практически всех на курорте.
- Мы с Максимом Трофимовичем и Богданом на почту едем.
Пожилой солдат приветливо улыбался. А вот молодой был чем-то недоволен.
- Буду премного благодарен, - с ослепительной улыбкой ответил Пантелей.
Максим Трофимович встал с лавки, чтобы поприветствовать его. От молодого жандарма не укрылись дрожащие колени и стиснутые пальцы левой руки, которой он держался за повозку. Радикулит и травма позвоночника - вспомнил Кузякин диагноз старого солдата. Но руку жал тот крепко. Так же крепко пожал руку Богдан. Он все еще продолжал хмуриться. А ведь у него тремор. Надо будет спросить у Николлеты.
На повозке добрались быстро и вскоре Пантелей заходил в лавку к травнице.
- Чего тебе? - грубо отозвалась женщина.
- И вам доброго дня. Хотел спросить про тремор рук.
Николлета нахмурилась и бросила быстрый взгляд на него.
- Рано тебе об этом думать, да и не грозит он тебе.
- Ну а все же? Я нынче ехал с отставными солдатами: у одного радикулит, у другого тремор.
Женщина рассмеялась.
- Так они в возрасте уже плюс травмы. Тебе чего переживать?
Кузякин сделал вид, что задумался и почесал переносицу.
- Ну один, с радикулитом который - он да. А второй молодой. Чуть моложе вас.
Николлета хмыкнула.
- Льстец. Так и быть отпущу тебе чего хочешь.
Жандарм засиял улыбкой.
- Мне того чая и пастилки от кашля, а еще мазь для сна и от сна.
Травница снова усмехнулась и полезла в шкафчики, где хранились ее запасы.
- Ну а серьезно, - продолжил он разговор, - от тремора рук что-то помогает? А то вдруг придется с кем-то из знакомых руки жать, а вместо крепкого рукопожатия - желе.
- Желе у тебя в голове, - незлобно буркнула женщина. - При треморе можно крепко пожимать руку. Локоть зафиксировать, напрячь мышцы предплечья и кисти. Тут главное не переборщить и не стиснуть руку собеседника в тисках, но и не класть ее как дохлую рыбину.
- То есть когда человек страдает термором и он хочет пожать руку, то он будет сосредоточен?
- Ну да.
- А если не думать об этом и пожимать… ну без сосредоточенности на процессе?
- Тогда тремор будет заметен. Вот твои покупки. Ты бы голову не забивал себе. Может и мазь от радикулита тебе отпустить? - едко поинтересовалась Николлета.
- А можно? - просиял надеждой жандарм.
Травница в сердцах сплюнула и пошла в глубь кладовки.
Пантелей радостно улыбался. Отличные сувениры он привезет!
За окном проехала повозка. Напротив фонтана остановилась и из нее вышел новый постоялец курорта. Кто же он? Кузякин напряг память, вспоминая сухие строчки из личного дела. Зубков или Зубов? Точно, Зубов! Зубов Андрей Панкратьевич - отставной майор. Удивительно, что человек с такой простой и банальной биографией появился на источниках. Сюда обычно такие не приезжают. Меж тем Зубов осмотрелся и уверенным шагом направился в лавку.
- Добрый день.
- Добрый день, - ответил Кузякин.
- А… - майор обвел взглядом помещение. - Мне порекомендовали зайти сюда за чаем и противопростудным набором. А вы…
Пантелей энергично замотал головой.
- Что вы, я такой же покупатель. Мазь от радикулита покупаю.
Зубов поперхнулся. Кузякина несло дальше.
- Еще и отвары всякие. Хозяйка здесь женщина добродушная и вежливая. Все расскажет и посоветует.
- Да? - удивление бывшего майора было искренним. - А мне… Значит я не так…
Тут из кладовки послышались ругательства.
- Чтоб тебе спину по настоящему прихватило!
Зубов медленно повернулся к молодому жандарму. Тот продолжал светить улыбкой.
- Очень хороший специалист. Ее мази и отвары лечат на раз-два!
- Да чтоб тебя! - снова раздалось из кладовки.
- Я… попозже зайду.
Кузякин непонимающе повернулся к майору.
- А?
- Попозже зайду! - Крикнул зачем-то Зубов. Видимо решив, что у Кузякина со слухом тоже плохо.
Когда за гостем закрылась дверь Пантелей еще несколько секунд смотрел на удаляющуюся спину майора и его переполняло веселье. Только потом он понял, что в лавке слишком тихо. Николлета стояла с большой банкой зеленого цвета, в которой виднелась густая и весьма вонючая мазь. С лица жандарма сползла улыбка. Травница выглядела бледной и шокированной.
- У вас все хорошо? - мягко спросил он.
- Да… наверное переутомилась, вот и слышится разное. Я тебя сейчас отпущу и лягу отдохнуть.
Кузякин перемахнул через прилавок. Он успел подхватить Николлету.
- Благодарю, сударь. Ваша поддержка весьма кстати. Одной мне не дойти.
Пантелей нахмурился. Плохо дело, если Шаридаз заговорила как благородная дама, значит все еще хуже.
- Я провожу. Куда вести?
Они поднялись по скрытой от посторонних глаз лестнице и оказались в уютной комнате.
- Может вам воды принести?
- Не стоит… хотя давай.
Он подождал пока женщина утолит жажду. Когда ее голова коснулась подушки, он тихо спросил:
- Что вас так напугало?
- Не напугало. Удивило. Послышалось.
- Что же? - осторожно спросил Пантелей.
- Голос, который я не слышала 40 лет. Голос, от которого у меня замирало сердце когда-то.
Молодой жандарм подобрался.
- Черноморцев?
Николетта Шаридаз едва заметно кивнула.
P.S. не бейте меня тапками! я наукой занималась, не могла я никак проду написать. ну не шло! муза одна у меня: и на науку и на прозу. Зато целая глава! Ну, рассказывайте, как у вас дела? Комментарии, печеньки, награды как всегда приветствуются, если где ошибка или опечатка, то тоже напишите. всех целую!
– А теперь иди. Мне еще журнал заполнять. И смотри под ноги – а то на грабли наступишь, на которые тебе все вокруг так любезно указывают.
Пантелей молча вышел и хотел поблагодарить, но наткнулся на насмешливый взгляд, который разительно отличался от образа простоватого вояки на пенсии. Сторож отступил вглубь будки, и его силуэт начал терять чёткость, сливаясь с сумеречным светом. Ещё мгновение – и он, и сторожка словно паутинка растворились, став частью вечерней дымки у дороги.
Пантелей стоял один на развилке. Всё было проще и сложнее одновременно. Он искал заговор, тайну, великую интригу. А сторожа интересовало лишь одно: кому сейчас не по себе. Кто дрогнул, когда в игру вступил он, Пантелей Кузякин? Чьи расчёты нарушило его появление?
Он развернулся и зашагал прочь уже другим шагом. Теперь он понимал, что искать необходимо того, кто боится тишины, того, кому было жарко.
Мимо проехала повозка.
- Добрый день! - послышался с нее голос лекаря. - Вас подвезти? Мы в город.
Рядом с ним сидели незнакомые ранее люди. Кузякин успел удивиться: ведь за прошедшее время он узнал практически всех на курорте.
- Мы с Максимом Трофимовичем и Богданом на почту едем.
Пожилой солдат приветливо улыбался. А вот молодой был чем-то недоволен.
- Буду премного благодарен, - с ослепительной улыбкой ответил Пантелей.
Максим Трофимович встал с лавки, чтобы поприветствовать его. От молодого жандарма не укрылись дрожащие колени и стиснутые пальцы левой руки, которой он держался за повозку. Радикулит и травма позвоночника - вспомнил Кузякин диагноз старого солдата. Но руку жал тот крепко. Так же крепко пожал руку Богдан. Он все еще продолжал хмуриться. А ведь у него тремор. Надо будет спросить у Николлеты.
На повозке добрались быстро и вскоре Пантелей заходил в лавку к травнице.
- Чего тебе? - грубо отозвалась женщина.
- И вам доброго дня. Хотел спросить про тремор рук.
Николлета нахмурилась и бросила быстрый взгляд на него.
- Рано тебе об этом думать, да и не грозит он тебе.
- Ну а все же? Я нынче ехал с отставными солдатами: у одного радикулит, у другого тремор.
Женщина рассмеялась.
- Так они в возрасте уже плюс травмы. Тебе чего переживать?
Кузякин сделал вид, что задумался и почесал переносицу.
- Ну один, с радикулитом который - он да. А второй молодой. Чуть моложе вас.
Николлета хмыкнула.
- Льстец. Так и быть отпущу тебе чего хочешь.
Жандарм засиял улыбкой.
- Мне того чая и пастилки от кашля, а еще мазь для сна и от сна.
Травница снова усмехнулась и полезла в шкафчики, где хранились ее запасы.
- Ну а серьезно, - продолжил он разговор, - от тремора рук что-то помогает? А то вдруг придется с кем-то из знакомых руки жать, а вместо крепкого рукопожатия - желе.
- Желе у тебя в голове, - незлобно буркнула женщина. - При треморе можно крепко пожимать руку. Локоть зафиксировать, напрячь мышцы предплечья и кисти. Тут главное не переборщить и не стиснуть руку собеседника в тисках, но и не класть ее как дохлую рыбину.
- То есть когда человек страдает термором и он хочет пожать руку, то он будет сосредоточен?
- Ну да.
- А если не думать об этом и пожимать… ну без сосредоточенности на процессе?
- Тогда тремор будет заметен. Вот твои покупки. Ты бы голову не забивал себе. Может и мазь от радикулита тебе отпустить? - едко поинтересовалась Николлета.
- А можно? - просиял надеждой жандарм.
Травница в сердцах сплюнула и пошла в глубь кладовки.
Пантелей радостно улыбался. Отличные сувениры он привезет!
За окном проехала повозка. Напротив фонтана остановилась и из нее вышел новый постоялец курорта. Кто же он? Кузякин напряг память, вспоминая сухие строчки из личного дела. Зубков или Зубов? Точно, Зубов! Зубов Андрей Панкратьевич - отставной майор. Удивительно, что человек с такой простой и банальной биографией появился на источниках. Сюда обычно такие не приезжают. Меж тем Зубов осмотрелся и уверенным шагом направился в лавку.
- Добрый день.
- Добрый день, - ответил Кузякин.
- А… - майор обвел взглядом помещение. - Мне порекомендовали зайти сюда за чаем и противопростудным набором. А вы…
Пантелей энергично замотал головой.
- Что вы, я такой же покупатель. Мазь от радикулита покупаю.
Зубов поперхнулся. Кузякина несло дальше.
- Еще и отвары всякие. Хозяйка здесь женщина добродушная и вежливая. Все расскажет и посоветует.
- Да? - удивление бывшего майора было искренним. - А мне… Значит я не так…
Тут из кладовки послышались ругательства.
- Чтоб тебе спину по настоящему прихватило!
Зубов медленно повернулся к молодому жандарму. Тот продолжал светить улыбкой.
- Очень хороший специалист. Ее мази и отвары лечат на раз-два!
- Да чтоб тебя! - снова раздалось из кладовки.
- Я… попозже зайду.
Кузякин непонимающе повернулся к майору.
- А?
- Попозже зайду! - Крикнул зачем-то Зубов. Видимо решив, что у Кузякина со слухом тоже плохо.
Когда за гостем закрылась дверь Пантелей еще несколько секунд смотрел на удаляющуюся спину майора и его переполняло веселье. Только потом он понял, что в лавке слишком тихо. Николлета стояла с большой банкой зеленого цвета, в которой виднелась густая и весьма вонючая мазь. С лица жандарма сползла улыбка. Травница выглядела бледной и шокированной.
- У вас все хорошо? - мягко спросил он.
- Да… наверное переутомилась, вот и слышится разное. Я тебя сейчас отпущу и лягу отдохнуть.
Кузякин перемахнул через прилавок. Он успел подхватить Николлету.
- Благодарю, сударь. Ваша поддержка весьма кстати. Одной мне не дойти.
Пантелей нахмурился. Плохо дело, если Шаридаз заговорила как благородная дама, значит все еще хуже.
- Я провожу. Куда вести?
Они поднялись по скрытой от посторонних глаз лестнице и оказались в уютной комнате.
- Может вам воды принести?
- Не стоит… хотя давай.
Он подождал пока женщина утолит жажду. Когда ее голова коснулась подушки, он тихо спросил:
- Что вас так напугало?
- Не напугало. Удивило. Послышалось.
- Что же? - осторожно спросил Пантелей.
- Голос, который я не слышала 40 лет. Голос, от которого у меня замирало сердце когда-то.
Молодой жандарм подобрался.
- Черноморцев?
Николетта Шаридаз едва заметно кивнула.
P.S. не бейте меня тапками! я наукой занималась, не могла я никак проду написать. ну не шло! муза одна у меня: и на науку и на прозу. Зато целая глава! Ну, рассказывайте, как у вас дела? Комментарии, печеньки, награды как всегда приветствуются, если где ошибка или опечатка, то тоже напишите. всех целую!
