— Где именно? — спросила Гепатия.
— Вот в этих местах, — ответила Китти, указывая на плане.
«Ого, я не знал, что Катарина разбирается в ауг-технологиях...» — и тут до меня дошло, что я женился на женской версии себя, неужели её дядя Алан, о которым она мне рассказывала, тоже занимался изготовлением аугментаций, надо бы её об этом расспросить.
— Ваша жена под стать вам, доктор Коллер, она даже вашего друга, Монтану Джонса, заткнула за пояс, — увидев меня, сказала Гепатия.
— Я решила, что если уж на то пошло, то будем работать по очереди, — предложила мне жена. Я попытался оправдать себя тем, что мне это не сложно, и я не пересиживаю на работе, но Китти была непреклонна.
— Ну да, спорим, ты не заметил, как я дотащила тебя до кровати и уложила спать, — начала Китти, но потом вновь сменила гнев на милость и добавила: — Ты мне очень дорог, Вацлав, и я не хочу, чтобы было как раньше.
— Вот что значит любящая жена, — подметил Монти, а потом спросил: — И где ты нашёл себе такую жену?
Это вызвало на моём лице лёгкую улыбку: скажу, мало кто мне поверит, что я вышел из своего подвала и решил сходить на конференцию одного тивианского учёного. Всё за меня сказала Китти.
— Это не похоже на того доктора Коллера, которого я знал! — удивился Монти.
— Я человек-неожиданность, — сказал я другу. Китти, по ходу, серьёзно увлеклась нейропротезированием, консультируя в этом Гепатию, а ещё она попросила Монтану Джонса сплавать в Дануолл и узнать, где можно раздобыть алмазное напыление, чтобы аугментации, которые я собираюсь приживлять строителям, дольше продержались. Я не из тех людей, кто сваливает все заботы на плечи женщины, поэтому я сказал жене, что буду ей помогать.
— Вижу, вы прекрасно дополняете друг друга, — заметила Гепатия.
— А кто-то говорит, что мы так вместе не продержимся, — сказал я.
— Зависть... — проговорила Гепатия.
— Если бы вы, доктор Гепатия, были на большой земле, то вы наверняка догадались бы, кто отец этой леди, — улыбнулся я.
— Даже не представляю, расскажите, мистер Коллер? — попросила Гепатия.
— Отец Катарины — знаменитый в научных кругах профессор Обид Мортон, — ответил я.
— Что, решил примазаться к славе семьи Мортон? — спросила Гепатия.
— Ну да, — съёрничал я. Когда я только познакомился с Китти, я не знал, кто её родители, когда я оставлял в журнале приглашённых свою подпись, увидел, что она подписалась как мисс Мартин. — Да, богиня моя, я женился на тебе не из-за славы твоего отца, я просто влюбился в тебя с первого взгляда, — сказал я жене и поцеловал её в щёку. Я пообещал Китти, что я не собираюсь долго задерживаться в Адемире, и как только получим нужную сумму на жизнь, переедем в город.
— Как ни странно, но я тебе верю, — игриво сказала Китти.
Так и случилось, после двух недель работы в Адемире Гепатия поблагодарила нас за помощь и заплатила нужную нам сумму. Мы, взяв все свои вещи из нашей комнаты, сели на лодку и переехали в Дануолл. Китти сказала мне, что в культурном центре города есть небольшая гостиница, туда мы и направились. Как только мы углубились в центр Дануолла, передо мной открылся совсем другой вид, здесь дома были сделаны не из красного, а из белого кирпича.
— Смотри, там впереди — имперский дворец! — сказала мне Китти.
— Можно на него взглянуть? — поинтересовался я.
— И не только, я мимо него проходила, когда расспрашивала людей о городе, стража там стоит только у входа в сам дворец, так что я могу тебя сфотографировать там. Но сначала нужно отнести наши вещи и снять номер, — сказала Китти. Я послушал жену, и мы остановились в той гостинице, о которой она говорила, хорошо, что полмесяца проживания в этой гостинице стоило всего три золотых. Мы сняли скромный номер и, забросив в него наши чемоданы, пошли гулять по Дануоллу. Первым делом Китти повела меня к королевскому дворцу, это было огромное красивое здание из белого кирпича, на одной из башен которого развевался флаг Островной Империи.
— Вот это да, я ничего в своей жизни красивее этого не видел, кроме старых открыток Праги, — сказал я себе, глядя на всю эту красоту.
— Ну не говори так, в Праге и сейчас красиво, город отходит от всей этой грязи, что с ним случилась, — ласково сказала мне Китти.
— Надеюсь на это, — сказал я, обнимая жену.
Мы ещё немного полюбовались имперским дворцом и, взявшись за руки, продолжили знакомство с Дануоллом. Мимо нас проезжали разнообразные механические экипажи, но Дануолл — полностью равнинный город, поэтому экипажи здесь выполняют функции городского, а не туристического транспорта. Здания государственного значения охранялись не только жандармами, но и электрическими стенами.
— Что-то мне не по себе от этих электрических стен, — сказала Китти.
— Да, а когда-то пытались за эти стены нас всех выселить, а тут это просто охранная стена, — успокоил я жену. Если честно, я и сам никак не привык к этим жужжащим стенам. Я решил не углубляться в центр города, а осмотреть его окраины, о своих планах я рассказал жене. Китти немного засомневалась по этому поводу, я знал, когда она пошла выкупать мою жизнь у Двали, она видела окраины тогдашней Праги, где процветали нищета и преступность.
— Я знаю, я сам видел, что там, в Праге, но тут совсем другое, уверен, что тут совсем другая окраина, — сказал я жене.
— Ловлю тебя на слове, — согласилась она. Я осмотрел улицу, на которой мы находились, здесь была одна железная дорога с механическим экипажем. Похоже, он идёт к окраинам Дануолла.
— Прокатимся? — спросил я. Китти кивнула. Мы дошли до ближайшей остановки экипажа, и как только механическая карета оказалась возле нас, мы запрыгнули в неё и, дёрнув за рычаг, поехали к окраинам города.
Экипаж мчал нас не так быстро, поэтому мы с интересом рассматривали дома, мимо которых проезжала наша карета. Скоро дома из белого кирпича исчезли из виду, говоря о том, что мы приближаемся к окраине города, но от этого город не потерял своего шарма, а стал более загадочным и таинственным. Всю дорогу до окраины города Вацлав снимал на камеру своего смартфона.
— Это небольшое добавление для твоей книги, — сказал мне муж.
— Ну да, смешанные краски окраины Дануолла, спасибо, что решил внести свой вклад в моё будущее произведение, я упомяну тебя в своей книге, — поблагодарила я мужа.
— Рад тебе помочь, принцесса, — улыбнулся Вацлав. Экипаж вскоре сбавил скорость и остановился на последней станции. Дальше проход был закрыт, похоже, на окраинах Дануолла транспорт не ездил.
— Скажите, это окраина города? — спросила я у рабочего, залезающего в экипаж.
— Ещё нет, миссис. До окраины пешком надо идти, после потопа там не всё восстановили, — ответил рабочий и сел в экипаж.
— И куда ты привёл меня, Коллер? Не хватало подцепить какую-нибудь тропическую заразу? — упрекнула я мужа.
— Китти, я обещаю, по воде мы ходить не будем, а если будем, то я перенесу тебя на руках, — улыбнулся Вацлав. Как всегда я поймала его на слове, не хотелось лишать мужа этой маленькой радости перед возвращением в Прагу, тем более что другого мира он не видел. Я не устаю восхищаться этим человеком, который, несмотря на всё пережитое и увиденное им, не сломался, а остался человеком, когда люди вокруг него превращались в зверей. Хочется сказать ему: «Коллер, всегда оставайся таким же светлым, чистым и жизнерадостным человеком. Оставайся, несмотря ни на что». Пройдя полпути, Вацлав начал принюхиваться, и я тоже, пахло чем-то жаренным, похожим на мидии. Похоже, тут рядом есть ресторан, где продают жареные морепродукты.
— М-м-м, я проголодался, — сказал Вацлав и побежал на запах жаренного.
— Лава, подожди меня! — крикнула я мужу и побежала за ним. Это был не ресторан, а единственный человек, который на открытом воздухе в котле варил мидий. Мне что-то перехотелось есть, а вот мужу нет, и он смело спросил:
— Сколько за одну порцию?
— Два золотых, — ответил повар. Вацлав протянул повару деньги, а тот огромной поварежкой достал из котла «мидии» и протянул их Вацлаву.
— Спасибо, — поблагодарил Вацлав. Мы отошли в сторону, и муж протянул мне тарелку с мидиями.
— Я не хочу, — сказала я.
— Я просто предлагаю подержать, пока я отключаю свои болевые аугментации, — сказал он. После чего вновь взял тарелку с «мидиями» и, открыв ракушку, выпил часть содержимого.
— Вкуснотища, — протянул он, — в Праге я такого не ел.
Я старалась держать себя в руках ради мужа, но не знаю, то ли от вида этих «мидий», то ли от запаха сырости меня тянуло вырвать. Муж продолжал наслаждаться едой и, когда доел, решил купить ещё.
— Вашек, может, потом сюда ещё наведаемся, мне что-то не хорошо... — не удержалась я.
— Да и правда, ты побледнела, — сказал мне муж.
— А ещё меня немного подташнивает, — призналась я.
— Китти, ты... — тихо прошептал Вацлав.
— Наверное, после стольких пылких ночей, проведённых в Карнаке.
— Что же ты сразу не сказала, конечно, давай вернёмся обратно в город, — сказал муж и, взяв меня за руку, повёл обратно на остановку.
— Так ты рад или нет? — твёрдо спросила я его.
— Конечно, рад, нас станет больше, я так счастлив! — весело произнёс муж и обнял меня.
========== Возвращение домой ==========
Долго задерживаться в Островной Империи мы не стали. Ещё три дня мы пробыли в Дануолле, а потом попросили Меган Фостер отвезти нас обратно в Чешскую республику, и, прибыв туда, мы занялись каждый своими делами. Вашек вернулся в свою клинику, а я на пост директора книжного магазина «Машина времени», который передал мне муж. Как и в прошлый раз от покупателей не было отбоя. Когда мы полностью восстановили магазин, я наняла новых сотрудников, которые прекрасно справлялись со своей работой даже в наше отсутствие. Магазин приносил хорошую выручку. Пока сотрудники занимались продажей книг, я сидела в кабинете с англо-чешским разговорником и занималась написанием книги о двух замечательных городах Островной Империи. Я с головой погрузилась в своё новое дело и просидела за компьютером до шести часов вечера. Я отпустила сотрудников домой, попрощалась с ними и стала ждать, когда придёт мой муж. Он всегда забирал меня с работы, и мы вместе вызывали такси и ехали к своему дому. Как-то хотела попросить Вацлава купить машину для нас, но так и не попросила. С тех пор, когда Вацлик выбрался из своего подвала, он предпочитал пешие прогулки по Праге и свежий воздух тесному пространству в машине. Вацлав работал в клинике, которая находилась на другом конце улицы, я закрыла «Машину времени» на ключ, после чего опустила жалюзи и, сев на скамейку рядом с нашей книжной лавкой, стала ждать, когда придёт муж.
Вацлав не заставил себя долго ждать, теперь, когда он узнал, что я в положении, он спешил ко мне со всех ног и целый день донимал меня телефонными звонками, интересуясь, как там я себя чувствую.
— Привет, ну как ты тут? — поинтересовался Вацлав у меня.
— Не переживай так, это только первый месяц — так что пока я могу нормально работать, — вежливо ответила я и спросила: — А как ты?
— Клиентов было мало. А так всё нормально, весь день скучал по тебе, — улыбнулся Вацлав.
— Да ладно тебе, Лава, ещё успеешь мной налюбоваться, у нас впереди вся жизнь, — улыбнулась я.
В Праге по-прежнему была зима, но, как не странно, я не скучала по тёплым берегам Островной Империи, да и, к тому же, я сейчас занята, поэтому легко могу не замечать того, что происходит на улице. Вацлав открыл своим ключом входную дверь и пропустил меня, после чего зашёл сам.
— Замёрзла? — спросил он у меня.
— Немного, просто ещё не отошла от путешествия, — ответила я.
— Ты пока располагайся, а я приготовлю горячий шоколад, — сказал Вацлав, снимая с себя тёплую куртку. После чего помог мне переодеться и отправился на кухню делать горячий шоколад. Пока Вашек колдовал на кухне, я удобно расположилась на кушетке и, взяв в руки бумажный лист и ручку, продолжила работать над книгой.
— Так не пойдёт. Ты должна расслабиться и отдохнуть, — сказал мне Вацлав, ставя чашки с горячим шоколадом на журнальный столик.
— Не могу, столько мыслей в голову лезет, — сказала я, разминая шею.
— Шея затекла? — спросил Вацлав. Я кивнула в ответ. Вацлав тут же предложил сделать мне массаж шеи, как всегда уверяя меня, что он в этом знаток.
— Ну смотри, Коллер, если ты сломаешь мне шею, я тебя прибью, — пригрозила я мужу.
— Я осторожно, — заверил муж. Я села так, чтобы Вацлаву было удобно делать массаж, но вот как только его руки прикоснулись к моей коже, я вздрогнула, хотя раньше мне были приятны прикосновения его рук.
— Китти, всё хорошо?! — спросил Вацлав.
— Да, дорогой. С наступлением беременности все чувства обострились, — сказала я.
— Знакомо, — развёл руками муж.
— Ты-то откуда знаешь?! — удивилась я.
— Я как-то подслушал разговор своей матери... — начал Вацлав.
— И? — подмигнула я мужу.
— Теперь ты расскажи мне что-нибудь о себе, — вдруг переключил разговор Вацлав.
— А что рассказать? Ты и так всё знаешь про мою семью.
— Ну, о том, какое было у тебя детство? Ты же не всю жизнь прожила на Острове Теней? — спросил Вацлав.
Я начала рассказывать мужу про всё, что происходило со мной в детстве, в том числе, про свою поездку в Японию с дядей Аланом и о том, как все на нас смотрели, когда мы только прибыли туда.
— Ты видел моего отца на нашей свадьбе, так вот, дядя Алан был братом-близнецом моего отца, хотя у него были чуть более грубые черты лица и один глаз. А теперь представь этого человека с девочкой восьми лет, — сказала я мужу.
— Страшно даже представить, — согласился Вацлав. Что ещё я могу сказать про свою жизнь до встречи с Вацлавом? Сказать, что я являлась обычным ребёнком, было нельзя — в семье Мортон обычных детей не рождалось, рождались только гении и путешественники, поэтому я, в отличие от других детей, не играла в куклы и дочки-матери, а ходила в библиотеку и читала научные книги.
— А теперь ты расскажи мне о своём детстве. Ты рассказал мне всё про свою жизнь, кроме детства, наверняка оно было не такое занудное, как у меня? — кокетливо спросила я.
— Женщина, ты назвала науку занудством? Шучу, — игриво начал Вацлав. — Честно сказать, до шести лет я был самым обычным чешским ребёнком и, как все, играл в войну и стрелял из пистолета с пистонами, а потом...
— Что-то случилось с твоими руками? Если тебе тяжело об этом рассказывать, то...
— Да нет, не тяжело, я давно к этому привык, привык к тому, что у меня аугментации вместо рук. Я помню только, как машина нашего соседа врезалась в автомобиль моих родителей, и то, что я не чувствовал своих рук, но знаешь, — Вацлав вдруг оживился,
— это определило мою профессию.
— Ты захотел стать нейротехнологом? — спросила я.
— Да, с восьми лет, — чуть смеясь, ответил Вацлав и рассказал, как его в восемь лет мать застукала за попыткой присоединить игрушечный лазер к своим ручным протезам.
— Надо было пойти тебе в армию, — подметила я.
— Не люблю оружие. Я доктор и я залечиваю раны, а не делаю новые, — сказал мне муж.
Вацлав вновь предложил сделать мне массаж, я опять согласилась. Второй раз я не вздрогнула, когда его холодные карбоновые руки коснулись моей шеи. После массажа шея перестала болеть.
— Вот в этих местах, — ответила Китти, указывая на плане.
«Ого, я не знал, что Катарина разбирается в ауг-технологиях...» — и тут до меня дошло, что я женился на женской версии себя, неужели её дядя Алан, о которым она мне рассказывала, тоже занимался изготовлением аугментаций, надо бы её об этом расспросить.
— Ваша жена под стать вам, доктор Коллер, она даже вашего друга, Монтану Джонса, заткнула за пояс, — увидев меня, сказала Гепатия.
— Я решила, что если уж на то пошло, то будем работать по очереди, — предложила мне жена. Я попытался оправдать себя тем, что мне это не сложно, и я не пересиживаю на работе, но Китти была непреклонна.
— Ну да, спорим, ты не заметил, как я дотащила тебя до кровати и уложила спать, — начала Китти, но потом вновь сменила гнев на милость и добавила: — Ты мне очень дорог, Вацлав, и я не хочу, чтобы было как раньше.
— Вот что значит любящая жена, — подметил Монти, а потом спросил: — И где ты нашёл себе такую жену?
Это вызвало на моём лице лёгкую улыбку: скажу, мало кто мне поверит, что я вышел из своего подвала и решил сходить на конференцию одного тивианского учёного. Всё за меня сказала Китти.
— Это не похоже на того доктора Коллера, которого я знал! — удивился Монти.
— Я человек-неожиданность, — сказал я другу. Китти, по ходу, серьёзно увлеклась нейропротезированием, консультируя в этом Гепатию, а ещё она попросила Монтану Джонса сплавать в Дануолл и узнать, где можно раздобыть алмазное напыление, чтобы аугментации, которые я собираюсь приживлять строителям, дольше продержались. Я не из тех людей, кто сваливает все заботы на плечи женщины, поэтому я сказал жене, что буду ей помогать.
— Вижу, вы прекрасно дополняете друг друга, — заметила Гепатия.
— А кто-то говорит, что мы так вместе не продержимся, — сказал я.
— Зависть... — проговорила Гепатия.
— Если бы вы, доктор Гепатия, были на большой земле, то вы наверняка догадались бы, кто отец этой леди, — улыбнулся я.
— Даже не представляю, расскажите, мистер Коллер? — попросила Гепатия.
— Отец Катарины — знаменитый в научных кругах профессор Обид Мортон, — ответил я.
— Что, решил примазаться к славе семьи Мортон? — спросила Гепатия.
— Ну да, — съёрничал я. Когда я только познакомился с Китти, я не знал, кто её родители, когда я оставлял в журнале приглашённых свою подпись, увидел, что она подписалась как мисс Мартин. — Да, богиня моя, я женился на тебе не из-за славы твоего отца, я просто влюбился в тебя с первого взгляда, — сказал я жене и поцеловал её в щёку. Я пообещал Китти, что я не собираюсь долго задерживаться в Адемире, и как только получим нужную сумму на жизнь, переедем в город.
— Как ни странно, но я тебе верю, — игриво сказала Китти.
Так и случилось, после двух недель работы в Адемире Гепатия поблагодарила нас за помощь и заплатила нужную нам сумму. Мы, взяв все свои вещи из нашей комнаты, сели на лодку и переехали в Дануолл. Китти сказала мне, что в культурном центре города есть небольшая гостиница, туда мы и направились. Как только мы углубились в центр Дануолла, передо мной открылся совсем другой вид, здесь дома были сделаны не из красного, а из белого кирпича.
— Смотри, там впереди — имперский дворец! — сказала мне Китти.
— Можно на него взглянуть? — поинтересовался я.
— И не только, я мимо него проходила, когда расспрашивала людей о городе, стража там стоит только у входа в сам дворец, так что я могу тебя сфотографировать там. Но сначала нужно отнести наши вещи и снять номер, — сказала Китти. Я послушал жену, и мы остановились в той гостинице, о которой она говорила, хорошо, что полмесяца проживания в этой гостинице стоило всего три золотых. Мы сняли скромный номер и, забросив в него наши чемоданы, пошли гулять по Дануоллу. Первым делом Китти повела меня к королевскому дворцу, это было огромное красивое здание из белого кирпича, на одной из башен которого развевался флаг Островной Империи.
— Вот это да, я ничего в своей жизни красивее этого не видел, кроме старых открыток Праги, — сказал я себе, глядя на всю эту красоту.
— Ну не говори так, в Праге и сейчас красиво, город отходит от всей этой грязи, что с ним случилась, — ласково сказала мне Китти.
— Надеюсь на это, — сказал я, обнимая жену.
Мы ещё немного полюбовались имперским дворцом и, взявшись за руки, продолжили знакомство с Дануоллом. Мимо нас проезжали разнообразные механические экипажи, но Дануолл — полностью равнинный город, поэтому экипажи здесь выполняют функции городского, а не туристического транспорта. Здания государственного значения охранялись не только жандармами, но и электрическими стенами.
— Что-то мне не по себе от этих электрических стен, — сказала Китти.
— Да, а когда-то пытались за эти стены нас всех выселить, а тут это просто охранная стена, — успокоил я жену. Если честно, я и сам никак не привык к этим жужжащим стенам. Я решил не углубляться в центр города, а осмотреть его окраины, о своих планах я рассказал жене. Китти немного засомневалась по этому поводу, я знал, когда она пошла выкупать мою жизнь у Двали, она видела окраины тогдашней Праги, где процветали нищета и преступность.
— Я знаю, я сам видел, что там, в Праге, но тут совсем другое, уверен, что тут совсем другая окраина, — сказал я жене.
— Ловлю тебя на слове, — согласилась она. Я осмотрел улицу, на которой мы находились, здесь была одна железная дорога с механическим экипажем. Похоже, он идёт к окраинам Дануолла.
— Прокатимся? — спросил я. Китти кивнула. Мы дошли до ближайшей остановки экипажа, и как только механическая карета оказалась возле нас, мы запрыгнули в неё и, дёрнув за рычаг, поехали к окраинам города.
***
Экипаж мчал нас не так быстро, поэтому мы с интересом рассматривали дома, мимо которых проезжала наша карета. Скоро дома из белого кирпича исчезли из виду, говоря о том, что мы приближаемся к окраине города, но от этого город не потерял своего шарма, а стал более загадочным и таинственным. Всю дорогу до окраины города Вацлав снимал на камеру своего смартфона.
— Это небольшое добавление для твоей книги, — сказал мне муж.
— Ну да, смешанные краски окраины Дануолла, спасибо, что решил внести свой вклад в моё будущее произведение, я упомяну тебя в своей книге, — поблагодарила я мужа.
— Рад тебе помочь, принцесса, — улыбнулся Вацлав. Экипаж вскоре сбавил скорость и остановился на последней станции. Дальше проход был закрыт, похоже, на окраинах Дануолла транспорт не ездил.
— Скажите, это окраина города? — спросила я у рабочего, залезающего в экипаж.
— Ещё нет, миссис. До окраины пешком надо идти, после потопа там не всё восстановили, — ответил рабочий и сел в экипаж.
— И куда ты привёл меня, Коллер? Не хватало подцепить какую-нибудь тропическую заразу? — упрекнула я мужа.
— Китти, я обещаю, по воде мы ходить не будем, а если будем, то я перенесу тебя на руках, — улыбнулся Вацлав. Как всегда я поймала его на слове, не хотелось лишать мужа этой маленькой радости перед возвращением в Прагу, тем более что другого мира он не видел. Я не устаю восхищаться этим человеком, который, несмотря на всё пережитое и увиденное им, не сломался, а остался человеком, когда люди вокруг него превращались в зверей. Хочется сказать ему: «Коллер, всегда оставайся таким же светлым, чистым и жизнерадостным человеком. Оставайся, несмотря ни на что». Пройдя полпути, Вацлав начал принюхиваться, и я тоже, пахло чем-то жаренным, похожим на мидии. Похоже, тут рядом есть ресторан, где продают жареные морепродукты.
— М-м-м, я проголодался, — сказал Вацлав и побежал на запах жаренного.
— Лава, подожди меня! — крикнула я мужу и побежала за ним. Это был не ресторан, а единственный человек, который на открытом воздухе в котле варил мидий. Мне что-то перехотелось есть, а вот мужу нет, и он смело спросил:
— Сколько за одну порцию?
— Два золотых, — ответил повар. Вацлав протянул повару деньги, а тот огромной поварежкой достал из котла «мидии» и протянул их Вацлаву.
— Спасибо, — поблагодарил Вацлав. Мы отошли в сторону, и муж протянул мне тарелку с мидиями.
— Я не хочу, — сказала я.
— Я просто предлагаю подержать, пока я отключаю свои болевые аугментации, — сказал он. После чего вновь взял тарелку с «мидиями» и, открыв ракушку, выпил часть содержимого.
— Вкуснотища, — протянул он, — в Праге я такого не ел.
Я старалась держать себя в руках ради мужа, но не знаю, то ли от вида этих «мидий», то ли от запаха сырости меня тянуло вырвать. Муж продолжал наслаждаться едой и, когда доел, решил купить ещё.
— Вашек, может, потом сюда ещё наведаемся, мне что-то не хорошо... — не удержалась я.
— Да и правда, ты побледнела, — сказал мне муж.
— А ещё меня немного подташнивает, — призналась я.
— Китти, ты... — тихо прошептал Вацлав.
— Наверное, после стольких пылких ночей, проведённых в Карнаке.
— Что же ты сразу не сказала, конечно, давай вернёмся обратно в город, — сказал муж и, взяв меня за руку, повёл обратно на остановку.
— Так ты рад или нет? — твёрдо спросила я его.
— Конечно, рад, нас станет больше, я так счастлив! — весело произнёс муж и обнял меня.
========== Возвращение домой ==========
Долго задерживаться в Островной Империи мы не стали. Ещё три дня мы пробыли в Дануолле, а потом попросили Меган Фостер отвезти нас обратно в Чешскую республику, и, прибыв туда, мы занялись каждый своими делами. Вашек вернулся в свою клинику, а я на пост директора книжного магазина «Машина времени», который передал мне муж. Как и в прошлый раз от покупателей не было отбоя. Когда мы полностью восстановили магазин, я наняла новых сотрудников, которые прекрасно справлялись со своей работой даже в наше отсутствие. Магазин приносил хорошую выручку. Пока сотрудники занимались продажей книг, я сидела в кабинете с англо-чешским разговорником и занималась написанием книги о двух замечательных городах Островной Империи. Я с головой погрузилась в своё новое дело и просидела за компьютером до шести часов вечера. Я отпустила сотрудников домой, попрощалась с ними и стала ждать, когда придёт мой муж. Он всегда забирал меня с работы, и мы вместе вызывали такси и ехали к своему дому. Как-то хотела попросить Вацлава купить машину для нас, но так и не попросила. С тех пор, когда Вацлик выбрался из своего подвала, он предпочитал пешие прогулки по Праге и свежий воздух тесному пространству в машине. Вацлав работал в клинике, которая находилась на другом конце улицы, я закрыла «Машину времени» на ключ, после чего опустила жалюзи и, сев на скамейку рядом с нашей книжной лавкой, стала ждать, когда придёт муж.
Вацлав не заставил себя долго ждать, теперь, когда он узнал, что я в положении, он спешил ко мне со всех ног и целый день донимал меня телефонными звонками, интересуясь, как там я себя чувствую.
— Привет, ну как ты тут? — поинтересовался Вацлав у меня.
— Не переживай так, это только первый месяц — так что пока я могу нормально работать, — вежливо ответила я и спросила: — А как ты?
— Клиентов было мало. А так всё нормально, весь день скучал по тебе, — улыбнулся Вацлав.
— Да ладно тебе, Лава, ещё успеешь мной налюбоваться, у нас впереди вся жизнь, — улыбнулась я.
В Праге по-прежнему была зима, но, как не странно, я не скучала по тёплым берегам Островной Империи, да и, к тому же, я сейчас занята, поэтому легко могу не замечать того, что происходит на улице. Вацлав открыл своим ключом входную дверь и пропустил меня, после чего зашёл сам.
— Замёрзла? — спросил он у меня.
— Немного, просто ещё не отошла от путешествия, — ответила я.
— Ты пока располагайся, а я приготовлю горячий шоколад, — сказал Вацлав, снимая с себя тёплую куртку. После чего помог мне переодеться и отправился на кухню делать горячий шоколад. Пока Вашек колдовал на кухне, я удобно расположилась на кушетке и, взяв в руки бумажный лист и ручку, продолжила работать над книгой.
— Так не пойдёт. Ты должна расслабиться и отдохнуть, — сказал мне Вацлав, ставя чашки с горячим шоколадом на журнальный столик.
— Не могу, столько мыслей в голову лезет, — сказала я, разминая шею.
— Шея затекла? — спросил Вацлав. Я кивнула в ответ. Вацлав тут же предложил сделать мне массаж шеи, как всегда уверяя меня, что он в этом знаток.
— Ну смотри, Коллер, если ты сломаешь мне шею, я тебя прибью, — пригрозила я мужу.
— Я осторожно, — заверил муж. Я села так, чтобы Вацлаву было удобно делать массаж, но вот как только его руки прикоснулись к моей коже, я вздрогнула, хотя раньше мне были приятны прикосновения его рук.
— Китти, всё хорошо?! — спросил Вацлав.
— Да, дорогой. С наступлением беременности все чувства обострились, — сказала я.
— Знакомо, — развёл руками муж.
— Ты-то откуда знаешь?! — удивилась я.
— Я как-то подслушал разговор своей матери... — начал Вацлав.
— И? — подмигнула я мужу.
— Теперь ты расскажи мне что-нибудь о себе, — вдруг переключил разговор Вацлав.
— А что рассказать? Ты и так всё знаешь про мою семью.
— Ну, о том, какое было у тебя детство? Ты же не всю жизнь прожила на Острове Теней? — спросил Вацлав.
Я начала рассказывать мужу про всё, что происходило со мной в детстве, в том числе, про свою поездку в Японию с дядей Аланом и о том, как все на нас смотрели, когда мы только прибыли туда.
— Ты видел моего отца на нашей свадьбе, так вот, дядя Алан был братом-близнецом моего отца, хотя у него были чуть более грубые черты лица и один глаз. А теперь представь этого человека с девочкой восьми лет, — сказала я мужу.
— Страшно даже представить, — согласился Вацлав. Что ещё я могу сказать про свою жизнь до встречи с Вацлавом? Сказать, что я являлась обычным ребёнком, было нельзя — в семье Мортон обычных детей не рождалось, рождались только гении и путешественники, поэтому я, в отличие от других детей, не играла в куклы и дочки-матери, а ходила в библиотеку и читала научные книги.
— А теперь ты расскажи мне о своём детстве. Ты рассказал мне всё про свою жизнь, кроме детства, наверняка оно было не такое занудное, как у меня? — кокетливо спросила я.
— Женщина, ты назвала науку занудством? Шучу, — игриво начал Вацлав. — Честно сказать, до шести лет я был самым обычным чешским ребёнком и, как все, играл в войну и стрелял из пистолета с пистонами, а потом...
— Что-то случилось с твоими руками? Если тебе тяжело об этом рассказывать, то...
— Да нет, не тяжело, я давно к этому привык, привык к тому, что у меня аугментации вместо рук. Я помню только, как машина нашего соседа врезалась в автомобиль моих родителей, и то, что я не чувствовал своих рук, но знаешь, — Вацлав вдруг оживился,
— это определило мою профессию.
— Ты захотел стать нейротехнологом? — спросила я.
— Да, с восьми лет, — чуть смеясь, ответил Вацлав и рассказал, как его в восемь лет мать застукала за попыткой присоединить игрушечный лазер к своим ручным протезам.
— Надо было пойти тебе в армию, — подметила я.
— Не люблю оружие. Я доктор и я залечиваю раны, а не делаю новые, — сказал мне муж.
Вацлав вновь предложил сделать мне массаж, я опять согласилась. Второй раз я не вздрогнула, когда его холодные карбоновые руки коснулись моей шеи. После массажа шея перестала болеть.
