Вся моя жизнь — сплошной калейдоскоп из чёрных и белых стёклышек: сначала эта авария, из-за которой я лишился своих рук, затем моё увлечение нейропротезированием, внезапное признание и слава, потом Панхея, Двали, и наконец — знакомство и женитьба на Катарине Мортон, после которой чёрная полоса в моей жизни закончилась. От всех этих раздумий меня стало клонить в сон, и я уснул, положив голову на плечо жены.
— Вашек, пора просыпаться, мы прилетели, — услышал я голос жены.
— Быстро же, — признался я.
— Ещё бы, ты всю дорогу до Швеции проспал, — улыбнулась Китти. Мы стали готовиться к выходу из самолёта, я так и не придумал, но это не важно. Я думал, что в Швеции будет хуже, чем в Праге после инцидента Панхеи, но я ошибся, никакого погрома в Стокгольме не было. Город как будто обошла вся эта ксенофобия по поводу аугментированных, но в отличие от развитой и футуристичной Праги, Стокгольм как будто застыл в прошлом, вдалеке; словно фата-моргана виднелось недостроенное здание в стиле декора будущего, как будто его начали строить и забросили.
— Словно в прошлое вернулись, — подметила Китти.
— Лучше не думать, что шведы сотворили с аугами, — сказал я жене. Как только мы получили свои вещи, то сразу же направились к гостинице, на фасаде которой красовался баннер, приветствующий будущих Нобелевских лауреатов.
— Мы прибыли на вручение Нобелевской премии, — вежливо сказал я встречающему нас человеку.
— Мистер Коллер и мадам Коллер? — начал встречающий, полагая, что моя жена тоже из Чехии.
— Да, это мы, — кивнул я.
Пока муж разговаривал с портье, я осматривала внутреннее убранство гостиницы. Гостиница, похоже, плохо отапливается, здесь, несмотря на то, что на улице тёплая погода, немного прохладно, надеюсь, за пару дней прибывая в Стокгольме мы не заболеем, а особенно Вацлав, как-то мне он признался, что у него слабый иммунитет. Тут среди приехавших на вручение премии учёных я заметила своего отца, Обида Мортона, он прибыл не один, а с моей мамой — Марией Мортон. Я была рада видеть тут своих родителей, тем более вместе.
— Лава, смотри, мои родители тоже приехали на вручение Нобелевской премии, — сказала я Вацлаву. Муж, как всегда, не упускал возможности поговорить с моим отцом. На нашей свадьбе у него не получилось поговорить по душам с Обидом Мортоном.
— Рад видеть вас, мистер Мортон, на вручении Нобелевской премии, — радостно сказал Вацлав, пожимая руку отцу.
— А я тебя, дорогой зять. К чему это рукопожатие, ведь мы родственники? — вежливо сказал Обид Мортон. Пока мой муж разговаривал с моим отцом, я решила поговорить с мамой, так как мы видимся редко.
— Китти, как ты изменилась, — заметила мама.
— Надеюсь, в лучшую сторону, — вздохнула я.
— Конечно, в лучшую, замужество пошло тебе на пользу, — заметила Мария. Что ж, отцу я не успела сказать про то, что я жду ребёнка от Вацлава, поэтому этой радостной новостью поделилась с матерью. Мария была несказанно рада этой новости, она подозвала к себе Обида и передала ему эту новость.
— Доченька, почему ты раньше не сказала нам об этом?! — удивился отец.
— Не было времени, тут на нас столько всего свалилось, — призналась я. Родители расспрашивали меня о том, о сём, в том числе и о жизни в Чешской Республике. Я рассказала всё как есть, добавив, что в последнее время не только жизнь, но и города в стране возрождаются, и добавила:
— Надеюсь, этого не повторится.
После разговора мы все разошлись по своим комнатам. Премию будут вручать завтра, поэтому нам нужно привести себя в порядок. Из всех вещей мы взяли с собой только тёплую одежду, но всё равно замёрзли. Я сказала мужу, чтобы он принял горячий душ и помылся перед выступлением.
— Только после тебя, прелесть моя, — ласково сказал Вацлав.
— Предлагаешь принять душ вдвоём? — улыбнулась я.
— Ну, вдвоём мы точно не замёрзнем.
— Шалун, — засмеялась я и стала снимать с себя одежу. Вацлав первым избавился от одежды и залез в душ, я последовала за ним. Взяв с полки шампунь, я выдавила немного на голову мужа и стала втирать шампунь в его густые волосы. Со временем его выбритый затылок оброс волосами, поэтому пластины в его голове видно не было. Вацлаву, похоже, нравилось такое обращение, он стоял, прижавшись к стене, и не двигался.
— Ты мой гений, кто бы мог подумать, что ты получишь эту премию, — тихо сказала я.
— Я делаю это ради нас с тобой, хочу, чтобы ты мной гордилась. Ты ведь столько для меня сделала, — также тихо ответил Вацлав, поворачиваясь лицом ко мне. Мы стояли, прижавшись друг к другу, я вновь обвила руками тело Вацлава, а он осторожными движениями провёл своими руками по моему телу и обхватил ими мою голову. Мы так простояли минуту, просто глядя друг на друга, но потом он впился своими губами в мои и жадно начал целовать, я полностью была в его воле.
— Я люблю тебя, Вацлав Коллер, — прошептала я, когда муж оторвался от моих губ и перешёл на мою грудь, а потом и ниже. Я тоже включилась в эту игру страсти, сначала начала целовать шею своего ненаглядного, а потом стала водить руками по его телу.
— Мы тут всю душевую кабинку разнесём со своей страстью, может, оставим это для дома? — придя в себя, сказала я.
— Ты права, — признался Вацлав.
На следующий день мы пошли в то место, где вручали Нобелевскую премию, из этой разношёрстной толпы выделились только мы и родители Китти, все остальные учёные прибыли на вручение премии без своих спутниц. Всего прибывших на вручение премии учёных было семь, не считая нас, я опять начал нервничать, никак не мог сочинить хорошую речь.
— Это всё из-за вчерашнего, — упрекнула меня Китти.
— А что было вчера? — игриво спросил я у жены, хотя знал, что было вчера, и мне было хорошо.
— Слушай своё сердце, Лава, оно тебе подскажет, что сказать, — утешила меня жена. Перед вручением премии и объявлением победителей нас рассадили по местам. Я заметил, что только мы были нестандартно одеты, все остальные, и даже родители жены, были в костюмах, впрочем, никто не сделал нам замечания по поводу одежды. Каждый учёный думал о своём. Награду в том или ином направлении вручили не всем.
— Судя по всему, некоторые недовольны положением дел, — шепнул я жене. Китти только кивнула, поясняя, что среди претендентов много тех, кто не справился с возложенной на него задачей, поэтому его только номинировали, а не дали награду.
— А теперь награду в области нейропротеирования получает... — начал ведущий.
«Вацлав Коллер, кто же ещё», — сказал я про себя, зная, что я её получил ещё до прилёта в Стокгольм.
— Получает доктор Вацлав Коллер! — торжественно сказал ведущий.
— Давай, — подмигнула мне Китти и стала аплодировать.
Что ж, вот он, мой звёздный час, пусть весь мир увидит, какие они — гении нейротехнологии; идя за заслуженной наградой, я невольно заметил на себе косые взгляды учёных, их, похоже, смущало то, что такую престижную премию вручили какому-то панку. Только Китти и её отец смотрели на меня с гордостью и молча аплодировали. Всем было интересно, с чего я начал свой путь в качестве нейротехнолога. Что ж, если миру интересно знать, как ауг стал гением, несмотря на давление общественности... И я стал рассказывать, с чего начался мой путь, рассказал и про соседа, который въехал в машину моих родителей, из-за чего я лишился рук, в том числе и про то, как моя мама со мной мучилась, не давая в столь юном возрасте усовершенствовать свои протезы, и что я не останавливался, когда грузинская группировка «Двали» угрожала мне убийством.
— Я хочу сказать, что меня бы тут не было, если бы не мои родители и моя жена, Китти, которые не только не теряли веры в меня, но и всячески поддерживали меня, — закончил я на этом свою речь. После этого наступила небольшая пауза, а потом весь зал взорвался от оваций и аплодисментов.
========== Последнее приключение ==========
После вручения Нобелевской премии устроили хороший банкет, и мы решили ненадолго остаться, а заодно и распробовать местную кухню. На столе помимо различных яств было много разнообразных фруктов, но в последнее время меня немного мутило не только от вида яблок и апельсинов, но и от их запаха. Вацлав, видя моё состояние, взял меня за руку и отвёл в сторону.
— Я понимаю, — тихо сказал он мне. Я, чтобы не думать о своём состоянии, переключилась на мужа. Судя по шальному огоньку в его глазах, я поняла, что он был доволен тем, что получил Нобелевскую премию.
— Твоё выступление произвело фурор, это было честно и от души, — сказала я мужу, держа за руки.
— Сама сказала, говорить от сердца, вот и сказал, — улыбнулся Вацлав своей фирменной улыбкой.
— И как сказал!
— Если честно, то после того, как я выговорился, у меня словно камень с души упал, — признался Вацлав.
— Эй, ты не ауг, ты целая вселенная, и то, что с тобой случилось, не делает тебя монстром. Я полагаю, что вся мировая общественность смотрела на твоё выступление, и все аугментированные хотели быть на твоём месте, — подмигнула я мужу.
— Будут ещё. Я уверен и вижу, что тёмные века канули в Лету, раз и навсегда, — сказал Вацлав.
— Можно с тобой поговорить, Вацлав, — вдруг обратился к мужу мой отец. Вацлав заметно напрягся, но я, всё ещё держа его за руки, сказала, что мой отец редко когда заводит друзей, а если заводит, значит, этот человек заслужил доверие профессора Мортона.
— Я не против, сэр Мортон, если честно, то вы мой кумир, — вежливо сказал Вацлав.
— Какой я тебе «сэр», сынок? Ты женат на моей дочери, ты нам родня, — усмехнулся Обид.
Мы вернулись обратно к столу. Я сидела рядом с мужем и слушала его разговор с отцом. Вацлав говорил, что ему очень понравилась та статья в журнале «Наука», отец отвечал, что его редко что может отвлечь от науки, но все эти тайные сообщества, которые негласно руководят миром, должны быть раскрыты.
— И сожжены, как ведьмы на костре, — добавил Обид.
— Теперь ясно, в кого характером Китти, — сказал Вацлав.
— В нашего великого предка — Ричарда Мортона, устрашать врагов — это его дело, — твёрдо сказал Обид. Пока Вацлав разговаривал с моим отцом, я решила поговорить с мамой, а заодно пригласить её в Прагу. Дома у нас есть свободная комната, дом просторный, и она лишней там не будет.
— Я бы с радостью, дочурка, только у меня скоро выступление в Карнеги-холле, — вежливо сказала Мария.
— Но ты же нашла время, чтобы прилететь в Стокгольм, — сказала я матери.
— Только ради того, чтобы поддержать твоего отца. Я рада, что встретила тебя здесь, — призналась Мария. Я прекрасно понимала свою мать и не держала на неё обиду. Когда я жила в Англии, отец постоянно работал, а мама выбивала в своём графике выходные, чтобы заниматься мной, потом я выросла, и мама вновь вернулась на свою работу, а я пошла своей дорогой. Тут Вацлав сообщил нам, что с ним связались родители и ему надо отойти. После разговора с моим мужем отец переключился на меня, он признался, что Вацлав Коллер — хорошая партия для меня, так как он умён и у него хорошо подвешенный язык, я сказала отцу, что этим он меня и зацепил.
— Всё забываю спросить тебя, а где вы познакомились? — спросил отец.
— В Праге, где же ещё знакомиться с чехами, — в шутку сказала я.
— Это я знаю, но обстановка там в своё время загнала многих учёных в подполье, — сказал Обид.
— Мы познакомились на научной конференции Антона Соколова, того, кто написал портрет дедушки Говарда и мой, который висит на стене нашего дома в Праге, — ответила я. Я ещё рассказала отцу, что так и не нашла своё призвание в науке, и вряд ли в ближайшее время найду, так что я, совместно с мужем, пишу книгу про Островную Империю, в которой мы были, а остальные только слышали.
— Это похвально, дочка, — улыбнулся отец. Тут к нам вновь вернулся Вацлав, он сообщил, что его родители поздравили его, они видели по телевизору вручение Нобелевской премии.
— А твой друг Монти так и не написал? — поинтересовалась я.
— Я потом сам ему напишу, — улыбаясь, сказал Вацлав.
Мы не собирались засиживаться на банкете и решили вернуться в гостиницу, но мой отец меня затормозил, он сказал, что Иденшоу на пару недель уезжает на Большую землю, и за домом на Острове Теней некому присмотреть, и попросил меня две недели присмотреть за поместьем. Час от часу не легче, я думала, что целиком рассчиталась с прошлым, но оно меня нагнало, но тут я вспомнила, что обещала мужу показать ему Остров Теней, вот и выдался удобный момент.
— Хорошо пап, я... мы присмотрим за домом, — вежливо сказала я отцу.
— Поедешь с мужем? В этом случае, тебе там скучно не будет, — сказал отец. Я вернулась к Вацлаву и сообщила ему, что планы изменились, и мы вместо Праги летим на Остров Теней.
— Здорово, я увижу родовое поместье Мортон! — воскликнул Вацлав.
— Да, только нам там нужно провести две недели, — сказала я мужу.
— Ты боишься?
— С чего ты взял, что я боюсь, просто там темно и неуютно, — вздохнула я.
— Хочешь сказать, что когда ты жила там со своим дядей, тебе всё равно было там неудобно? — спросил муж.
— Тогда было не скучно, — улыбнулась я.
— Если хочешь, я один поеду и пригляжу за домом, — предложил Вацлав.
— Это исключено, мало ли что произойдёт. Ты либо заблудишься, либо с тобой что-нибудь случится, и это я не про легенду о монстрах острова — там полно пещер и провалов, — пояснила я.
— Ну, тогда летим вместе, я составлю тебе компанию, — сказал мне муж.
Профессор Мортон сказал нам, что он нанял небольшой самолёт до Острова Теней и что мы полетим туда утром. Вечером там темно хоть глаз выколи, и приземляться в такое время суток небезопасно. Мы согласились с профессором Мортоном, тем более что нам нужно было купить кое-какие вещи с собой, там наверняка холоднее, чем здесь.
— Конечно, тёплые вещи не помешают, остров расположен в океане, так что он со всех сторон обдувается ветром. Насчёт еды не беспокойтесь. Иденшоу, когда уезжает, всегда оставляет полный холодильник еды, — сказал мне профессор Мортон.
— Так этот индеец, который живёт с вами, присматривает за островом? — поинтересовался я.
— Лава... — услышал я упрёк жены.
— Прошу прощения, Иденшоу присматривает за островом? — поправил я себя. На упрёки дочери профессор Мортон чуть не рассмеялся, а то, что я ляпнул только что, проигнорировал.
— Он там живёт со времён моего деда, они были друзьями. Просто он решил время от времени выбираться на Большую землю, — сказал Обид.
— И как сил у него хватает? — задалась вопросом Китти.
— Абкани выносливы, — сказал Обид дочери.
Профессор Мортон сказал нам, что Джозеф всегда оставляет ключи от дома в старой ротонде, которая находится перед воротами, ведущими к особняку. Хотя нет смысла закрывать главные ворота, ведь никто просто так не заплывает на Остров Теней ради любопытства.
Перед тем как пойти в гостиницу, мы немного прогулялись по вечернему Стокгольму и прикупили себе всё самое необходимое, чтобы прожить две недели на острове. Утром мы вновь встретились с профессором Мортоном, после чего мы втроём сели в такси и поехали в аэропорт.
— Как обычный самолёт сядет на острове, если там одни скалы? — спросил я у отца жены.
— Обычный никак, а вот поплавок — легко. Мы на нём и полетим, я хорошо заплатил пилоту за то, чтобы он не испугался там ничего, — сказал Обид Мортон.
— Вашек, пора просыпаться, мы прилетели, — услышал я голос жены.
— Быстро же, — признался я.
— Ещё бы, ты всю дорогу до Швеции проспал, — улыбнулась Китти. Мы стали готовиться к выходу из самолёта, я так и не придумал, но это не важно. Я думал, что в Швеции будет хуже, чем в Праге после инцидента Панхеи, но я ошибся, никакого погрома в Стокгольме не было. Город как будто обошла вся эта ксенофобия по поводу аугментированных, но в отличие от развитой и футуристичной Праги, Стокгольм как будто застыл в прошлом, вдалеке; словно фата-моргана виднелось недостроенное здание в стиле декора будущего, как будто его начали строить и забросили.
— Словно в прошлое вернулись, — подметила Китти.
— Лучше не думать, что шведы сотворили с аугами, — сказал я жене. Как только мы получили свои вещи, то сразу же направились к гостинице, на фасаде которой красовался баннер, приветствующий будущих Нобелевских лауреатов.
— Мы прибыли на вручение Нобелевской премии, — вежливо сказал я встречающему нас человеку.
— Мистер Коллер и мадам Коллер? — начал встречающий, полагая, что моя жена тоже из Чехии.
— Да, это мы, — кивнул я.
***
Пока муж разговаривал с портье, я осматривала внутреннее убранство гостиницы. Гостиница, похоже, плохо отапливается, здесь, несмотря на то, что на улице тёплая погода, немного прохладно, надеюсь, за пару дней прибывая в Стокгольме мы не заболеем, а особенно Вацлав, как-то мне он признался, что у него слабый иммунитет. Тут среди приехавших на вручение премии учёных я заметила своего отца, Обида Мортона, он прибыл не один, а с моей мамой — Марией Мортон. Я была рада видеть тут своих родителей, тем более вместе.
— Лава, смотри, мои родители тоже приехали на вручение Нобелевской премии, — сказала я Вацлаву. Муж, как всегда, не упускал возможности поговорить с моим отцом. На нашей свадьбе у него не получилось поговорить по душам с Обидом Мортоном.
— Рад видеть вас, мистер Мортон, на вручении Нобелевской премии, — радостно сказал Вацлав, пожимая руку отцу.
— А я тебя, дорогой зять. К чему это рукопожатие, ведь мы родственники? — вежливо сказал Обид Мортон. Пока мой муж разговаривал с моим отцом, я решила поговорить с мамой, так как мы видимся редко.
— Китти, как ты изменилась, — заметила мама.
— Надеюсь, в лучшую сторону, — вздохнула я.
— Конечно, в лучшую, замужество пошло тебе на пользу, — заметила Мария. Что ж, отцу я не успела сказать про то, что я жду ребёнка от Вацлава, поэтому этой радостной новостью поделилась с матерью. Мария была несказанно рада этой новости, она подозвала к себе Обида и передала ему эту новость.
— Доченька, почему ты раньше не сказала нам об этом?! — удивился отец.
— Не было времени, тут на нас столько всего свалилось, — призналась я. Родители расспрашивали меня о том, о сём, в том числе и о жизни в Чешской Республике. Я рассказала всё как есть, добавив, что в последнее время не только жизнь, но и города в стране возрождаются, и добавила:
— Надеюсь, этого не повторится.
После разговора мы все разошлись по своим комнатам. Премию будут вручать завтра, поэтому нам нужно привести себя в порядок. Из всех вещей мы взяли с собой только тёплую одежду, но всё равно замёрзли. Я сказала мужу, чтобы он принял горячий душ и помылся перед выступлением.
— Только после тебя, прелесть моя, — ласково сказал Вацлав.
— Предлагаешь принять душ вдвоём? — улыбнулась я.
— Ну, вдвоём мы точно не замёрзнем.
— Шалун, — засмеялась я и стала снимать с себя одежу. Вацлав первым избавился от одежды и залез в душ, я последовала за ним. Взяв с полки шампунь, я выдавила немного на голову мужа и стала втирать шампунь в его густые волосы. Со временем его выбритый затылок оброс волосами, поэтому пластины в его голове видно не было. Вацлаву, похоже, нравилось такое обращение, он стоял, прижавшись к стене, и не двигался.
— Ты мой гений, кто бы мог подумать, что ты получишь эту премию, — тихо сказала я.
— Я делаю это ради нас с тобой, хочу, чтобы ты мной гордилась. Ты ведь столько для меня сделала, — также тихо ответил Вацлав, поворачиваясь лицом ко мне. Мы стояли, прижавшись друг к другу, я вновь обвила руками тело Вацлава, а он осторожными движениями провёл своими руками по моему телу и обхватил ими мою голову. Мы так простояли минуту, просто глядя друг на друга, но потом он впился своими губами в мои и жадно начал целовать, я полностью была в его воле.
— Я люблю тебя, Вацлав Коллер, — прошептала я, когда муж оторвался от моих губ и перешёл на мою грудь, а потом и ниже. Я тоже включилась в эту игру страсти, сначала начала целовать шею своего ненаглядного, а потом стала водить руками по его телу.
— Мы тут всю душевую кабинку разнесём со своей страстью, может, оставим это для дома? — придя в себя, сказала я.
— Ты права, — признался Вацлав.
***
На следующий день мы пошли в то место, где вручали Нобелевскую премию, из этой разношёрстной толпы выделились только мы и родители Китти, все остальные учёные прибыли на вручение премии без своих спутниц. Всего прибывших на вручение премии учёных было семь, не считая нас, я опять начал нервничать, никак не мог сочинить хорошую речь.
— Это всё из-за вчерашнего, — упрекнула меня Китти.
— А что было вчера? — игриво спросил я у жены, хотя знал, что было вчера, и мне было хорошо.
— Слушай своё сердце, Лава, оно тебе подскажет, что сказать, — утешила меня жена. Перед вручением премии и объявлением победителей нас рассадили по местам. Я заметил, что только мы были нестандартно одеты, все остальные, и даже родители жены, были в костюмах, впрочем, никто не сделал нам замечания по поводу одежды. Каждый учёный думал о своём. Награду в том или ином направлении вручили не всем.
— Судя по всему, некоторые недовольны положением дел, — шепнул я жене. Китти только кивнула, поясняя, что среди претендентов много тех, кто не справился с возложенной на него задачей, поэтому его только номинировали, а не дали награду.
— А теперь награду в области нейропротеирования получает... — начал ведущий.
«Вацлав Коллер, кто же ещё», — сказал я про себя, зная, что я её получил ещё до прилёта в Стокгольм.
— Получает доктор Вацлав Коллер! — торжественно сказал ведущий.
— Давай, — подмигнула мне Китти и стала аплодировать.
Что ж, вот он, мой звёздный час, пусть весь мир увидит, какие они — гении нейротехнологии; идя за заслуженной наградой, я невольно заметил на себе косые взгляды учёных, их, похоже, смущало то, что такую престижную премию вручили какому-то панку. Только Китти и её отец смотрели на меня с гордостью и молча аплодировали. Всем было интересно, с чего я начал свой путь в качестве нейротехнолога. Что ж, если миру интересно знать, как ауг стал гением, несмотря на давление общественности... И я стал рассказывать, с чего начался мой путь, рассказал и про соседа, который въехал в машину моих родителей, из-за чего я лишился рук, в том числе и про то, как моя мама со мной мучилась, не давая в столь юном возрасте усовершенствовать свои протезы, и что я не останавливался, когда грузинская группировка «Двали» угрожала мне убийством.
— Я хочу сказать, что меня бы тут не было, если бы не мои родители и моя жена, Китти, которые не только не теряли веры в меня, но и всячески поддерживали меня, — закончил я на этом свою речь. После этого наступила небольшая пауза, а потом весь зал взорвался от оваций и аплодисментов.
========== Последнее приключение ==========
После вручения Нобелевской премии устроили хороший банкет, и мы решили ненадолго остаться, а заодно и распробовать местную кухню. На столе помимо различных яств было много разнообразных фруктов, но в последнее время меня немного мутило не только от вида яблок и апельсинов, но и от их запаха. Вацлав, видя моё состояние, взял меня за руку и отвёл в сторону.
— Я понимаю, — тихо сказал он мне. Я, чтобы не думать о своём состоянии, переключилась на мужа. Судя по шальному огоньку в его глазах, я поняла, что он был доволен тем, что получил Нобелевскую премию.
— Твоё выступление произвело фурор, это было честно и от души, — сказала я мужу, держа за руки.
— Сама сказала, говорить от сердца, вот и сказал, — улыбнулся Вацлав своей фирменной улыбкой.
— И как сказал!
— Если честно, то после того, как я выговорился, у меня словно камень с души упал, — признался Вацлав.
— Эй, ты не ауг, ты целая вселенная, и то, что с тобой случилось, не делает тебя монстром. Я полагаю, что вся мировая общественность смотрела на твоё выступление, и все аугментированные хотели быть на твоём месте, — подмигнула я мужу.
— Будут ещё. Я уверен и вижу, что тёмные века канули в Лету, раз и навсегда, — сказал Вацлав.
— Можно с тобой поговорить, Вацлав, — вдруг обратился к мужу мой отец. Вацлав заметно напрягся, но я, всё ещё держа его за руки, сказала, что мой отец редко когда заводит друзей, а если заводит, значит, этот человек заслужил доверие профессора Мортона.
— Я не против, сэр Мортон, если честно, то вы мой кумир, — вежливо сказал Вацлав.
— Какой я тебе «сэр», сынок? Ты женат на моей дочери, ты нам родня, — усмехнулся Обид.
Мы вернулись обратно к столу. Я сидела рядом с мужем и слушала его разговор с отцом. Вацлав говорил, что ему очень понравилась та статья в журнале «Наука», отец отвечал, что его редко что может отвлечь от науки, но все эти тайные сообщества, которые негласно руководят миром, должны быть раскрыты.
— И сожжены, как ведьмы на костре, — добавил Обид.
— Теперь ясно, в кого характером Китти, — сказал Вацлав.
— В нашего великого предка — Ричарда Мортона, устрашать врагов — это его дело, — твёрдо сказал Обид. Пока Вацлав разговаривал с моим отцом, я решила поговорить с мамой, а заодно пригласить её в Прагу. Дома у нас есть свободная комната, дом просторный, и она лишней там не будет.
— Я бы с радостью, дочурка, только у меня скоро выступление в Карнеги-холле, — вежливо сказала Мария.
— Но ты же нашла время, чтобы прилететь в Стокгольм, — сказала я матери.
— Только ради того, чтобы поддержать твоего отца. Я рада, что встретила тебя здесь, — призналась Мария. Я прекрасно понимала свою мать и не держала на неё обиду. Когда я жила в Англии, отец постоянно работал, а мама выбивала в своём графике выходные, чтобы заниматься мной, потом я выросла, и мама вновь вернулась на свою работу, а я пошла своей дорогой. Тут Вацлав сообщил нам, что с ним связались родители и ему надо отойти. После разговора с моим мужем отец переключился на меня, он признался, что Вацлав Коллер — хорошая партия для меня, так как он умён и у него хорошо подвешенный язык, я сказала отцу, что этим он меня и зацепил.
— Всё забываю спросить тебя, а где вы познакомились? — спросил отец.
— В Праге, где же ещё знакомиться с чехами, — в шутку сказала я.
— Это я знаю, но обстановка там в своё время загнала многих учёных в подполье, — сказал Обид.
— Мы познакомились на научной конференции Антона Соколова, того, кто написал портрет дедушки Говарда и мой, который висит на стене нашего дома в Праге, — ответила я. Я ещё рассказала отцу, что так и не нашла своё призвание в науке, и вряд ли в ближайшее время найду, так что я, совместно с мужем, пишу книгу про Островную Империю, в которой мы были, а остальные только слышали.
— Это похвально, дочка, — улыбнулся отец. Тут к нам вновь вернулся Вацлав, он сообщил, что его родители поздравили его, они видели по телевизору вручение Нобелевской премии.
— А твой друг Монти так и не написал? — поинтересовалась я.
— Я потом сам ему напишу, — улыбаясь, сказал Вацлав.
Мы не собирались засиживаться на банкете и решили вернуться в гостиницу, но мой отец меня затормозил, он сказал, что Иденшоу на пару недель уезжает на Большую землю, и за домом на Острове Теней некому присмотреть, и попросил меня две недели присмотреть за поместьем. Час от часу не легче, я думала, что целиком рассчиталась с прошлым, но оно меня нагнало, но тут я вспомнила, что обещала мужу показать ему Остров Теней, вот и выдался удобный момент.
— Хорошо пап, я... мы присмотрим за домом, — вежливо сказала я отцу.
— Поедешь с мужем? В этом случае, тебе там скучно не будет, — сказал отец. Я вернулась к Вацлаву и сообщила ему, что планы изменились, и мы вместо Праги летим на Остров Теней.
— Здорово, я увижу родовое поместье Мортон! — воскликнул Вацлав.
— Да, только нам там нужно провести две недели, — сказала я мужу.
— Ты боишься?
— С чего ты взял, что я боюсь, просто там темно и неуютно, — вздохнула я.
— Хочешь сказать, что когда ты жила там со своим дядей, тебе всё равно было там неудобно? — спросил муж.
— Тогда было не скучно, — улыбнулась я.
— Если хочешь, я один поеду и пригляжу за домом, — предложил Вацлав.
— Это исключено, мало ли что произойдёт. Ты либо заблудишься, либо с тобой что-нибудь случится, и это я не про легенду о монстрах острова — там полно пещер и провалов, — пояснила я.
— Ну, тогда летим вместе, я составлю тебе компанию, — сказал мне муж.
***
Профессор Мортон сказал нам, что он нанял небольшой самолёт до Острова Теней и что мы полетим туда утром. Вечером там темно хоть глаз выколи, и приземляться в такое время суток небезопасно. Мы согласились с профессором Мортоном, тем более что нам нужно было купить кое-какие вещи с собой, там наверняка холоднее, чем здесь.
— Конечно, тёплые вещи не помешают, остров расположен в океане, так что он со всех сторон обдувается ветром. Насчёт еды не беспокойтесь. Иденшоу, когда уезжает, всегда оставляет полный холодильник еды, — сказал мне профессор Мортон.
— Так этот индеец, который живёт с вами, присматривает за островом? — поинтересовался я.
— Лава... — услышал я упрёк жены.
— Прошу прощения, Иденшоу присматривает за островом? — поправил я себя. На упрёки дочери профессор Мортон чуть не рассмеялся, а то, что я ляпнул только что, проигнорировал.
— Он там живёт со времён моего деда, они были друзьями. Просто он решил время от времени выбираться на Большую землю, — сказал Обид.
— И как сил у него хватает? — задалась вопросом Китти.
— Абкани выносливы, — сказал Обид дочери.
Профессор Мортон сказал нам, что Джозеф всегда оставляет ключи от дома в старой ротонде, которая находится перед воротами, ведущими к особняку. Хотя нет смысла закрывать главные ворота, ведь никто просто так не заплывает на Остров Теней ради любопытства.
Перед тем как пойти в гостиницу, мы немного прогулялись по вечернему Стокгольму и прикупили себе всё самое необходимое, чтобы прожить две недели на острове. Утром мы вновь встретились с профессором Мортоном, после чего мы втроём сели в такси и поехали в аэропорт.
— Как обычный самолёт сядет на острове, если там одни скалы? — спросил я у отца жены.
— Обычный никак, а вот поплавок — легко. Мы на нём и полетим, я хорошо заплатил пилоту за то, чтобы он не испугался там ничего, — сказал Обид Мортон.
