ПРОЛОГ
В Линте жизнь замирала с наступлением темноты. Ничего странного для небольшого города в глухой провинции, где из развлечений – три кабака, а из достопримечательностей – сельскохозяйственный институт и обгаженная птицами статуя генерала Гваруса на главной площади. Герой войны двухсотлетней давности происходил из этих мест, но местные голуби оставались равнодушны к подвигам знаменитого земляка и бессовестно портили памятник.
Этот вечер обещал быть таким же унылым и скучным. Но худенькую девушку с пепельно-серыми волосами, которая спешила в общежитие института, терзало какое-то мерзкое предчувствие. Каждую субботу она ходила гулять к местному озеру, если позволяла погода, и сегодня прогулка очень уж затянулась. Здесь, на юге, темнело рано, а к вечеру еще и тучи собрались, отчего темнота стала уж совсем непроглядной.
Проходя мимо одного из кабаков, девушка опасливо покосилась на двери, за которыми слышались взрывы хохота, и ускорила шаг. Местные власти экономили на освещении, и большая часть фонарей не работала, поэтому жители Линта сидели по домам не только из-за того, что было некуда сходить, но и из страха нарваться на приключения. Девушка не особенно боялась воров, в конце концов, она сумеет себя защитить. Вот только интуиция подсказывала, что этим вечером что-то может пойти не так.
И оно пошло.
Ей оставалось пройти всего пару улиц, как вдруг из очередного темного переулка ей навстречу выступила мощная мужская фигура.
– Так-так, – довольно произнес знакомый голос, – смотрите, кто тут у нас. Мирайя-недотрога.
Та вздрогнула и остановилась. Это был Марис Торли, самый заносчивый и противный из ее однокурсников. Сын местного барона, он считал, что ему позволено больше, чем остальным, и беззастенчиво пользовался своим положением. Но девушку не трогал, предпочитая презирать издалека. По крайней мере, так было до сегодняшнего вечера.
– Марис, я тороплюсь, – проговорила она, поплотнее укутавшись в плащ. – Что тебе нужно?
– А ты как думаешь?
Из-за угла вышли еще трое, в ком Мирайя узнала верных подпевал однокурсника.
– Контрольные для зачетов? – нахмурилась она. – Но ваша группа уже получила решенные варианты. Я еще в четверг передала их Синтии.
– Да-да, – снисходительно махнул рукой парень. – В курсе.
– Тогда что?
– Мне скучно, – выдал он неожиданное признание.
– Скучно?
– Да. Все надоело. На-до-е-ло. Все развлечения, выпивка, девки, которые сами прыгают мне на шею. И я вспомнил о тебе. Ты всегда такая неприступная, холодная, строгая. Прячешься в эти свои свитера, перчатки. А может ты скрываешь под ними что-нибудь интересное? Что-то уродливое или наоборот, красивое?
– Красивое? – нервно хихикнула девушка, глядя, как парни окружают ее со всех сторон. – Ты же прекрасно знаешь, что я там прячу.
– Пикантное дополнение, правда?
Подобравшийся сзади резко сдернул с нее плащ, отчего Мирайя вскрикнула.
– Не кричи, – лениво приказал парень. – Хотя может потом я тебе и разрешу… кричать.
– Что? – ошарашенно переспросила девушка.
Она не могла поверить, что однокурсники всерьез собираются на нее напасть. На нее, изгоя, к которому некоторые лишний раз стараются даже не подходить. А эти четверо совсем страх потеряли?
– Марис, это такая шутка? – она заозиралась по сторонам.
А потом парень шагнул в полосу фонарного света, Мирайя увидела его ненормально узкие зрачки и ахнула:
– Да ты дурмана объелся?
Сердце упало куда-то в желудок. Судя по всему, этим вечером однокурсники решили с вина перейти на кое-что потяжелее, и сейчас ничего не соображают. И не боятся ее. Это было очень плохо. Ведь Мирайя будет защищаться, даже сама того не желая, и страшно представить, чем это закончится.
– Марис, перестань, – она попробовала дозваться до одурманенного наркотиками рассудка. – Ты ведь знаешь, что будет.
– А если нет?
Кто-то схватил ее сзади за предплечья. Еще двое зафиксировали запястья, чтобы не вырывалась.
– Вот видишь, и совсем не страшно, – в ухо хохотнули, обдавая запахом перегара, но девушка от паники даже не поняла, кто это.
– Ты не замерзнешь, – довольно улыбнулся зачинщик, отбрасывая ногой валявшийся на земле плащ. – Мы тебя быстро согреем.
– Марис, прекрати, – взвыла девушка.
– Неправильно просишь, – тот ухватил ее за пальцы и сдернул с руки перчатку.
– Не смей!
– Снова неправильно.
– Марис, нет…
Но было уже поздно. Узкий проулок осветился яркой вспышкой, за которой последовал громкий, полный боли мужской вопль…
ГЛАВА 1
Я лежала на жесткой лавке, невидяще пялилась в потолок и прокручивала в голове схему преобразования воздушных потоков в локальных циклонах. Схема была огромной, очень сложной и мне приходилось иметь с ней дело только в теории, но чем еще заняться в тюрьме? За пять дней здесь я уже исходила свою небольшую камеру вдоль и поперек, выучила все неровности на стенах и отоспалась на год вперед. А сколько мне еще тут сидеть, неизвестно…
К тому же, если забить себе голову формулами, получается отвлечься от этого противного сосущего чувства в районе солнечного сплетения. Это все, что осталось мне от собственной магии и было очень странно и дико не ощущать силу. Не ощущать ветер…
Звякнул замок, вырывая меня из мрачных мыслей. Дверь открылась и в проеме показался господин Ольстен – смотритель – единственный, кто не боялся заходить сюда и вообще относился ко мне скорее с сочувствием, чем со страхом. Да и явно считал, что Марис Торли целиком и полностью заслужил свою обожженную физиономию.
– Приятного аппетита, Мирайя, – улыбнулся он, пристраивая на крошечный столик поднос с обедом.
– Спасибо, – кивнула я, поднимаясь. – Что там слышно, господин Ольстен?
– Все по-старому. Говорят, лорденыша услали в столицу лечиться, а лорд все еще рвет и мечет. Магистр Литис передает вам привет.
– Про суд пока молчат?
– Молчат. Судья о чем-то шушукается с лордом, но даже про дату суда никто не говорит.
– Понятно, – вздохнула я.
– Надо верить, что все обойдется, девочка. Должна же тут быть хоть какая-то справедливость.
– Должна, – я криво улыбнулась.
Знала, что справедливостью в моем случае даже близко не пахнет. И господин Ольстен это тоже понимал, несмотря на все его попытки подбодрить. Поэтому он покачал головой, неловко отвел взгляд и вздохнул:
– Что ж, пойду. За посудой зайду через полчасика.
Смотритель ушел, а я подвинула к себе поднос со стандартным тюремным обедом: жидким бульоном, в котором одиноко плавал сероватый капустный лист, пресной кашей, черствым куском хлеба и стаканом воды. Не густо. Но это лучше, чем ничего.
Расправившись с обедом, я дождалась господина Ольстена, потом встала и заходила по камере, разминаясь. Сколько еще мне тут сидеть? Понятно, что в баронстве, которое полностью подмял лорд Торли, справедливого суда не будет. И меня бы уже давно приговорили без всякого следствия, но они явно не представляли, что со мной делать. Сажать в тюрьму – глупо. Антимагические браслеты, которые висели на запястьях, блокировали силу стихийника, но ничего не могли сделать с моей «аномалией». Значит стены баронской тюрьмы не станут преградой, если захочу сбежать. На лишение дара нужна была виза королевской комиссии, а ее визит мог вылиться в большие неприятности для самого барона, который соблюдал только выгодные ему законы.
Наверное, проще всего им было бы отравить меня очередным обедом, но тут мешала магистр Литис – самый лучший преподаватель института и моя любимая наставница. Она единственная относилась ко мне хорошо и искренне пыталась помочь. Но удастся ли ей? Сомневаюсь…
На самом деле, я могла бы просто взять и удрать отсюда. Вот только что дальше? Превращаться в беглянку, которую будут разыскивать по всей стране? Менять имя и внешность? Или бросаться в столицу, добиваться аудиенций у высших чинов, требуя справедливости? Нет, какая-то наивная часть меня еще надеялась, что все обойдется и получится оправдаться без таких мер.
Стихия, мне ведь всего лишь хотелось учиться. Спокойно, никого не трогая, получить диплом и найти такую же спокойную работу мага-погодника где-нибудь в глуши. И ведь у меня почти получилось. Вот только что за невезение пересекло наши с Марисом пути в тот вечер?
Неожиданно замок снова звякнул, и это заставило напрячься. До ужина далеко, на допросы меня уже не водили, поэтому заходить в камеру было совершенно незачем.
А зашедший сюда гость оказался мне совсем не знаком. Это был высокий мужчина, маг с доминирующей стихией земли, судя по каштановым волосам с отчетливым зеленым отливом. Одетый просто, но явно дорого. Да и вообще, то, как он держался, выдавало в нем истинного аристократа, не чета местным лордам. Вот только все это попахивало серьезными неприятностями.
– Добрый день, – мужчина вежливо склонил голову. – Мирайя Орин, так?
– Да, – кивнула, складывая руки на груди.
Я чувствовала себя очень беззащитной перед этим мужчиной.
– Меня зовут Алорес Дорней, – улыбнулся тот. – Я ректор академии Гельхемейр в провинции Каррадер, может быть ты слышала?
– Конечно.
Даже в нашем захолустье знают про лучшую академию королевства Кандер, которая уже много лет выпускает первоклассных магов. Но что ректору этой самой академии нужно от меня?
– Я приехал сюда по просьбе Марлии Литис, – тот не стал ходить вокруг да около.
– Магистра Литис? Она позвала вас из-за меня?
– Да, Марлия описала мне твою историю и попросила помочь.
– А вы можете помочь? – спросила, немного расслабляясь.
Магистру Литис я доверяла. Но пусть она обратилась к ректору самой лучшей академии, разве он имеет здесь власть?
– Мой законник уже смотрит материалы твоего обвинения, – удивил меня гость.
– Вас так просто к нему допустили? Барон Торли должен был зубами вцепиться в это дело.
– Слово барона Торли против слова лорда Дорнея, герцога Каррадера и члена Малого королевского совета? – ухмыльнулся этот самый герцог. – У него не было ни единого шанса.
– Даже так…
Внутри снова зашевелилась подозрительность. Я впервые лицом к лицу встречаюсь с настолько высокопоставленной персоной. Чтобы герцог и озаботился делом какой-то студентки-провинциалки, еще и жутко проблемной к тому же? Это странно и немного настораживает. От людей, обличенных властью и деньгами, можно ждать чего угодно. Но он обещает помощь… А без помощи мне никак.
– Поговорим? Я многое узнал от Марлии Литис, но хотелось бы послушать и тебя.
– Да… – поморщилась, прислонившись к стене.
Рассиживаться в моей камере было негде.
– Что произошло в тот вечер?
Скрывать было особо нечего, поэтому я пожала плечами и стала рассказывать:
– Это была самооборона. Марис Торли с дружками наелись каких-то наркотиков и подкараулили меня в переулке возле института. Стали приставать, решили… раздеть… Они знали о моей… особенности, но явно не воспринимали реальность тогда. А я ведь не могу это контролировать… В общем, Марису досталось больше всех, у него сильно обожжено лицо. Его друзья пострадали меньше, но им тоже придется лечиться…
– А можешь продемонстрировать? – спросил лорд Дорней.
– Продемонстрировать? – я машинально поправила перчатки из тонкого галийского шелка, которые не снимала почти круглосуточно.
– Да. Знаю, что эта часть твоего дара не блокируется антимагией.
– Не блокируется, – согласилась, опустив голову. – Но это опасно.
– Я хочу понять, с чем имею дело, – серьезно сказал мужчина.
– Вы не представляете…
– Слово лорда, что беру все последствия на себя.
– Ну ладно, – согласилась со вздохом.
Я сделала несколько глубоких вдохов, успокаиваясь, и стянула перчатку. В конце концов, если не злюсь или нервничаю, ему просто будет больно.
Лорд сделал шаг ко мне, протянул руку и коснулся моих пальцев. Раздался тихий треск, с них сорвалась молния и ударила его.
– Кыст! – выругался мужчина, машинально шагая назад. – Надо же. Это больно.
– Да… – я закусила губу.
– А если через щит? Например, самый сильный в моем арсенале?
– Щит? – изумленно подняла голову.
Лорд Дорней смотрел на меня с искренним интересом, а не отвращением, как обычно бывало с пострадавшими от моего дара. Он сделал затейливый пасс, окутывая себе плотной пленкой какого-то мощного заклинания, от которого у меня на шее волоски встали дыбом, и снова приблизился.
– Давай теперь так.
Не дожидаясь, пока я подам руку, коснулся моих пальцев. Но совершенно с тем же результатом: треск, запах озона и разряд молнии, бьющий неосторожного чужака.
– Занятно, – тот сбросил щит и отошел, потирая руку.
– Простите.
– Тебе не за что извиняться, – поморщился лорд. – Ты ведь не виновата, что достался такой дар.
– Многие считают иначе, – прошептала еле слышно.
– Расскажи о нем.
Наплевав на приличия, я уселась на свою лавку, застеленную тонким одеялом, и стала говорить:
– Мой дар проснулся, когда мне было шестнадцать. Я упала с дерева, и от испуга проснулась магия, не позволившая мне убиться, а потом начали сереть глаза и волосы, показывая, какая стихия мне досталась.
– Чистый воздушник.
– Да. Сначала все вроде бы обрадовались, потому что кроме меня магов в семье не было. Но через несколько недель началось… все это. Я стала бить молниями в ответ на любое прикосновение. Родители думали, это временно, потом решили, что я делаю так специально и начали ругать. Но это не помогало, а очень скоро выяснилось, что я реагирую ударами молний даже когда сплю. Стало понятно: сами мы не справимся.
– Тебя показывали специалистам?
– Да, – вздохнула. – Больше года меня водили к целителям, магам и просто каким-то странным ведунам. Они кормили меня таблетками, пытались проводить ритуалы, один раз даже нацепили антимагические браслеты вроде этих. Но ничего не помогло.
– Хоть какие-то идеи у них были?
– О, целая куча. Одни утверждали, что меня прокляли. Другие – что это последствия механизм самозащиты в ответ на какую-то опасность. Вот только ничего такого опасного в моей жизни никогда не происходило. Третьи говорили о врожденных дефектах внутреннего источника, но этих самых дефектов никто так и не нашел. В общем, однажды родители поняли, что просто выбрасывают деньги на ветер, и махнули на меня рукой. Ну а когда мне исполнилось восемнадцать, я поступила в институт Линта.
– В захолустный сельскохозяйственный, прости за грубость? Почему сюда? У тебя слишком сильный дар для этого места.
– Наверное… – я дернула плечом. – Но здесь очень маленький конкурс. И можно поступить даже с такой проблемой, как у меня. Думала, отучусь на погодника, поселюсь где-нибудь в глуши и буду гонять тучи над полями… Только вот как все вышло.
Мне ведь оставался всего месяц до получения диплома. А теперь не только диплом, даже свобода видится очень туманно и неопределенно.
– Тучи над полями… Какое расточительство, – пробормотал себе под нос мужчина, потом сказал уже громче. – Ты ведь понимаешь, что, даже когда с тебя снимут все обвинения, в Линте делать уже будет нечего?
– Понимаю, – опустила голову, рассматривая надоевшие за пять дней антимагические браслеты.
Жизни мне здесь не дадут. Барон может для вида и согласится с герцогом Каррадером, но потом сделает все, чтобы если не уничтожить меня, то хотя бы выжить с этих земель, мстя за сына. Да и сам Марис, как только вернется, превратит мою жизнь в кошмар, я уверена в этом. А магистр Литис не сможет защищать вечно.