А уж Дора и домашний быт совсем никак не монтировались.
Дора натирает пол. Дора, пыхтя, моет весной окна. Дора лепит пельмени.
Что?
Наверное, она выросла из тех непромокаемых девчонок с филфака, которые всегда безупречно выглядят и никогда не попадают в дурацкие ситуации.
Я снова вижу эту парочку на парковке. Ветер раздувает полы его пиджака и забрасывает волосы на лоб. Брандт показывает рукой на офис, что-то говорит. Дора же только кивает в ответ. Он снова что-то говорит девушке, она чуть морщится в лице и мотает головой. Они расходятся.
Сегодня они поехали не вместе. Сегодня они снова разошлись.
Но есть же и другое пространство и время.
Как я мечтаю оказаться с Вальтером в нашем скромном кафе хотя бы на десять минуток наедине, чтобы нас никто не видел.
Обещаю, я буду гораздо смелее и увереннее, чем обычно!
Почему он такой красивый?
Почему я не родилась в Германии где-нибудь на соседней с ним улочке?
Почему у него такой приятный голос?
Зачем он так часто снимает пиджак, оставаясь в тонкой белой рубашке?
Почему я - не Дора?
Почему это так больно?
Нет, это не боль, это гормоны мешают тебе видеть в нём обычного мужчину!
В просторном прохладном зале совещаний каждое пятничное утро собирались все отделы: наш, испано-итальянский с пятого этажа, редакторы с корректорами, бухгалтерия со второго, и даже уборщица Нина не упускала случая полюбопытствовать - просто послушать каких стрессов и зауми она, к счастью, лишена.
Мы с Максом, как два болтуна-оболтуса, всегда садились на «камчатке» на самом конце стола, напротив запасного выхода. Вот и тогда мы развалились подальше ото всех. Зенф калякал что-то замысловатое в блокноте, иногда привлекая моё внимание - оценить очередной шедевр тоскливых минут, пока Тихонов вещал о прошедшей неделе. В отличие от него, я сидела настороженно: Доры и Вальтера не было. Ни один из них никогда не имел привычку опаздывать, а уж тем более, на пятничные собрания.
Стоило мне начать вникать в слова начальника, как дверь открылась и... Сначала в зал вошла Партугас, чуть запыхавшаяся, с сумочкой на локте, а за ней, приглаживая волосы, Брандт. Ничуть не стесняясь, я во все глаза смотрела на них в то мгновение. Они, чуть потревожив окружающих, уселись рядом друг с другом.
В голове кружили неприятные и навязчивые мысли:
«- Да ничего это не значит! Просто оба опоздали, бывает!
- А может, вместе проспали? Значит, было от чего, Риточка! То, чего тебе ещё долго не познать - взаимная страсть и всё такое... И познать ли...
- Заткнись! Заткнись! Заткнись!»
Макс снова повернул ко мне блокнот, я дежурно улыбнулась, не взглянув на рисунок. Тихонов, по всей видимости, заканчивал обсуждение и перешёл на цели следующей недели. Если до этого я слушала его вполуха (всё равно его указания доходили до меня через деловое сито Леночки), то теперь и вовсе улавливала лишь обрывки фраз.
- ... клиент сложный, строительная компания. Имейте в виду, заказчик... ох, заказ большой, крупный и не самый приятный.
- Как Геринг! - внезапно громко выдал Макс, не поднимая глаз от рисунка. Я как следует пихнула его локтем в бок.
- Вы что себе позволяете, господин Зенф? - Виктор Палыч завис над столом, обеспокоенно взглянув на Вальтера.
Тот, улыбаясь уголком губ, шутливо погрозил Максу пальцем. Дора, нахмурившись, уставилась на нас так, как смотрят отличницы на двоечников, которые мешают вести урок.
- Нет, ну я так, - возмутитель спокойствия продолжал как ни в чём ни бывало вырисовывать каракули на бумаге. - Я имел в виду, не волнуйтесь, атакуем в лучшем виде, Виктор Палыч.
- Я тебе! - Лимон погрозил кулаком Максу, и по залу прошлись смешки. - Маргарита, он вас стесняет? Мешает? Говорите честно, не смотрите на Зенфа, - начальник ждал от меня чёткого ответа.
- Ой, - от неожиданности я даже не знала, как ответить, и почувствовала, что щёки моментально загорелись.
Все присутствующие переводили взгляды то на нас, то на Тихонова.
- Нет, ничего подобного! Не мешает, - поспешила сказать я, краем глаза заметив, как Макс хитро улыбается.
- Точно, ничего подобного, - зачем-то вмешалась Дора звонким голоском. - Но за ними нужен глаз да глаз, Виктор Павлович. Они уже сыгрались по полной, как нам кажется.
Нам? Кому нам? В чём претензия?
- Дора, нам нужны пояснения, - вероятно, забыв, где находится, начал Зенф. Но Партугас только скривила губы и демонстративно отвернулась.
- Перепалку прекратить, - Лимон строго оглядел нас, - работаем сообща и главное, результативно. И без этих твоих выпадов, Макс!
- Будет сделано, господин Тихонов!
Совещание вскоре закончилось, Брандт остался в зале с начальником, а Дора поспешила в наш кабинет. Она ещё не знала, что подожгла фитиль, который сгорит, стоит мне дойти до места и встретиться с ней лицом к лицу.
В коридоре я мило поздоровалась с проходящими мимо коллегами, с кем с утра успела обменяться только скупыми кивками. В кабинет я пока не спешила - нужно было немного остыть.
И что я у неё сейчас спрошу? Чего я так возмутилась?
- Дора, я могу узнать, что вы имели в виду, говоря о нас с Зенфом на совещании? - как можно спокойнее попросила я объяснений, войдя в кабинет.
- А какой комментарий вам нужен? Я всё сказала там, - невозмутимо проговорила Партугас, копаясь в сумочке. - Рита, наши - совещания - это открытая площадка, где любой может выразить своё мнение. Я же не гарантирую, что моё придётся всем по душе, верно?
Голос Доры стал чуть скрипучим. Он всегда менялся, как только она начинала быстро и возбуждённо о чём-то говорить: жаловалась на неактивных переводчиков, клиентов, срывающих переговоры со своей стороны, нерадивых менеджеров в компаниях, где она преподавала английский. Жесты сопровождали её расходящиеся раздражённые нотки и убеждали любого в Дориной правоте. Сладкий, удушливый, будто медовый, аромат её парфюма усиливал неприятие.
- И я хочу вас предупредить, - продолжала Партугас. - Макс - крупный специалист, опытный. Может, он говорит и выкидывает глупости, как школьник, но ему многое прощается за его умения. Он - Юпитер здесь, если вы понимаете, о чём я. Так что не особо ведитесь на его внешние проявления. Помните, ему простят за то, что он - специалист.
Лучше бы я и не спрашивала! То есть, она почти открыто сказала мне, я - никто здесь. Да и не только здесь. И мои ошибки все увидят и не отпустят мне. Что ей мешало прямо заявить об этом? Мы ведь каждый день в одном офисе.
- Ясно, - всего лишь сухо сказала я, чувствуя себя абсолютно разбитой.
Два прицельных удара за одно утро. Заряда бодрости как не бывало. Подавленная, я села за компьютер и попыталась разобраться с утренними заданиями. Быстро просмотрела почту и отправила две заявки на перевод с английского нашим удалённым сотрудникам. На Дору я старалась не смотреть. Вдруг она решит добавить ещё что-то неприятное, стоит взглянуть на неё.
- Так, Рита, давайте-ка о работе лучше, - коллега будто прочитала мои мысли. - Вы все заявки обработали?
- Да, - поспешно ответила я. - Там всего две было. Я сибирским отправила.
- Как две?
- Две.
- Рита, - Дора нахмурилась и щёлкнула мышью, грозно всматриваясь в экран. Помедлила. - Здесь целых пять. Первые две вообще со вчерашнего вечера висят. Вы цепочку открывали в почте?
Никакого ответа Партугас от меня не дождалась. Оправдываться? Зачем, если я виновата теперь уже по-настоящему.
- Будьте внимательнее, пожалуйста. Помните, в нашем деле главное - оперативность. Не факт, что эти два клиента уже не нашли другую, более отзывчивую компанию. А вот эти, - Дора снова всмотрелась в монитор, - я утром ещё увидела мельком. Так, просто открыла. Обработать не успела совсем. Обещайте, что будете ответственнее. Не хватало нам из-за таких оплошностей заказчиков терять.
Её небрежно сказанное «не успела» кольнуло меня так же больно, как их опоздание утром, и нарисовало картины, от которых стало дурно.
- Да, конечно, - едва слышно ответила я и бросила рабочее место.
Уютный уголок под одной из местных «пальм» в огромной кадушке в нашей столовой стал отличный местом, чтобы пустить пару слезинок за чашкой чая.
Мысленно я уговаривала себя взять в руки, постепенно и неохотно осознав, что Дора на самом деле сказала правду. Тогда я попыталась перенести всё раздражение и разозлиться на Брандта, как следует, но снова вспомнила... Как они вместе опоздали утром, как они вошли в зал совещаний, как легко Дора бросила «я не успела», и я омрачилась ещё больше.
Вся моя личная жизнь и до того походила на короткий чёрно-белый диафильм. Пара-тройка слайдов и всё. Совсем не ко времени на меня набросились воспоминания о самом горьком переживании и большом разочаровании в любовных историях.
Два года со Славой - самые долгие, безмятежные и пустые. Зачем я с ним начала встречаться? Ответ всегда лежал на поверхности. Для меня и Лолиты, которая охраняла мою тайну от моего светлого будущего.
К тому времени, как мы познакомились со Славой на вечеринке, прошло целых полгода, пока я приходила в себя после несчастной первой любви с А..
А. стал для меня первым во всём. Я не могла поверить своему счастью и сходила с ума, забыв обо всём, проводя свободное и не совсем свободное время с голубоглазым красавчиком, перспективным инженером. Тогда А. готовился к защите работы и скорому переезду в Европу. Весёлый, лёгкий на подъём, своенравный во всём, плюсом ко всему (но, как выяснилось, на самом деле, огромным минусом), с гитарой на перевес - душа любой компании - он мог обольстить любую, только взяв инструмент и первые аккорды.
Смутное, нехорошее предчувствие подсказывало, что-то здесь не так. А. быстро менял тему, когда речь заходила о встречах с его друзьями или прогулках по самым интересным местам города. Только однажды молодой человек познакомил меня с одним из своих приятелей. Тот вечер в небольшом ресторане получился неловким, скомканным. Его друг смотрел на меня с жалостью, как на овечку, обречённую на заклание. Тогда я не придала этому никакого значения - разные же люди бывают.
Нашим отношениям исполнился всего месяц, когда А. позвал меня ветреным сентябрьским днём на Центральную площадь. Впервые. Не в его квартиру или дачу в глухой деревне подальше ото всех. Не в густоту парка, а в самый центр города.
Хорошо помню, как мы сидели на неудобной узкой скамейке на пустынной площади. Говорил только он. Я лишь покорно кивала, сгорбившись и вцепившись руками в сиденье.
Оказалось, А. давно встречался с девушкой-однокурсницей. С ней он собирался в Европу после защиты диплома. Успешной, А. не сомневался. Со мной он просто хотел развеяться на дорожку. У него хватило совести, убедить меня, он «поступил сейчас по-мужски, не размазывая, а прямо признавшись, как есть». И я до сих пор помню, как резко он встал, как быстро пошёл прочь, не оборачиваясь, а я смотрела и смотрела ему вслед, словно обездвиженная и оглушённая.
Как только он исчез из моей жизни, исчезло и доверие ко всем мужчинам. За каждым потенциальным кавалером я видела призрачных красоток на первых ролях.
К счастью, если можно так сказать, только через долгих полгода, когда чувства немного притупились, я узнала потрясающую, в самом плохом смысле этого слова, тайну. Узнала ответ на беспокоящий меня давно вопрос, почему же А. так быстро окрутил меня - он поспорил на меня с тем самым, единственным знакомым мне приятелем. Цену девичьей чести друзья назначили более чем скромную - две бутылки пива. И те - поллитровые. До конца своей жизни я буду благодарна терпеливой и сострадательной Лолите, которая провела со мной (хотя что там осталось от «меня» в то время?!) тяжёлые дни после вскрывшейся правды.
Мерзкое чувство близкого предательства преследовало мои отношения со Славой. Мне казалось нереальным даже просто поверить - меня можно любить. Искренне. Только меня. Без пошлых пари. Но даже понимание не принесло радости - как я ни старалась, так и не смогла ответить добродушному парню взаимностью...
Довольно! Развесились нюни опять! Стыдно должно быть перед Анной Викторовной, которая рекомендовала меня для работы, для карьеры, а я кручусь вокруг личных забот. Ещё и прошлое подтягиваю, чтобы проще было играть роль обиженки. Только вот для кого?
Рассиживаться и грустить в рабочее время было бессмысленно, да и некогда, и я медленно поплелась в кабинет. Пусть дела накроют меня с головой и перекроют любую хандру.
На нашем этаже меня оставил по пути господин Брандт.
Ой, только тебя тут не хватало! Нет-нет, только не смотри на меня!
- Рита, что случилось? - он чуть тронул за плечо, но я резко отстранилась. - Нигде не мог найти вас.
- Всё в порядке, спасибо, - не смотря на него, быстро сказала я. - Вы по делу?
- Не поладили с Партугас? - Вальтер словно пропустил мимо ушей мою отговорку и вопрос.
- Нет, но, я уверена, - я наконец-то посмотрела ему прямо в глаза. - Если она говорит для меня что-то и не очень приятное, она права.
Пока он не успел отреагировать на мой выпад, я извинилась и, сославшись на дела, поспешила уйти.
«Рита, здравствуйте! Жду отчёт по работе над практической частью. Пожалуйста, не думайте, что офисные задачи снимают с Вас учебные обязанности.
С уважением,
Литвиненко А.В.»
Дождалась. Письмо от Анны Викторовны. С самого утра оно уничтожило зачатки хорошего настроения. Я пыталась представить, с какой интонацией преподаватель сказала бы эти слова при личной встрече. Вполне могло быть, что время для лёгких укоров прошло. На календаре - 27 мая. Все сроки остались давно позади, и на месте Анны Викторовны я бы тоже начала прижимать к ногтю нерадивую студентку.
Всю дорогу до работы я прикидывала план, как мне уложить до конца недели все срочные дела и успеть отправить дипломные наработки до пятницы.
Только-только нашлось решение, как в офисе ожидали другие неприятные новости. Лена встретила меня в кабинете и напомнила, чтобы в следующий раз при отправке документов я была внимательнее и следила за всеми вложениями и, главное, получателями, которых может быть порой больше трёх. Лаврецкая, как обычно, говорила мягко, спокойным тоном, но в её беспокойных глазах легко читалось: «Ну как так можно? Простое же задание!».
Секретарь ушла, и мне стало совсем паршиво. День как начался ни то ни сё, так и продолжился. От бумаг воротило. Смотреть на них было невозможно.
Кто не ошибается? Неужели они все всегда аккуратны и точны? Дай им любую задачу - выполнят в срок до секунды. Да дай им условного слона - они его в угольное ушко просунут и прогонят ещё туда-сюда...
Теперь мне казалось, что все клиенты во всём мире узнали, что в «Фогель и Ко» работает нерасторопная студентка-практикантка Рита, и лучше туда не соваться - как есть напортачит.
Одна радость - сегодня я пришла гораздо раньше и, пока в коридорах и кабинетах застыла напряжённая тишина, могла насладиться редкими минутами в одиночестве.
Чтобы немного снять стресс после выговора Лаврецкой, я позволила себе бездельничать. Как обычно, открыла окно, провела нехитрый осмотр и осталась довольна - на парковке на утреннем солнце сверкала боками чёрная «Ауди» господина Брандта.
Дора натирает пол. Дора, пыхтя, моет весной окна. Дора лепит пельмени.
Что?
Наверное, она выросла из тех непромокаемых девчонок с филфака, которые всегда безупречно выглядят и никогда не попадают в дурацкие ситуации.
Я снова вижу эту парочку на парковке. Ветер раздувает полы его пиджака и забрасывает волосы на лоб. Брандт показывает рукой на офис, что-то говорит. Дора же только кивает в ответ. Он снова что-то говорит девушке, она чуть морщится в лице и мотает головой. Они расходятся.
Сегодня они поехали не вместе. Сегодня они снова разошлись.
Но есть же и другое пространство и время.
Как я мечтаю оказаться с Вальтером в нашем скромном кафе хотя бы на десять минуток наедине, чтобы нас никто не видел.
Обещаю, я буду гораздо смелее и увереннее, чем обычно!
Почему он такой красивый?
Почему я не родилась в Германии где-нибудь на соседней с ним улочке?
Почему у него такой приятный голос?
Зачем он так часто снимает пиджак, оставаясь в тонкой белой рубашке?
Почему я - не Дора?
Почему это так больно?
Нет, это не боль, это гормоны мешают тебе видеть в нём обычного мужчину!
Глава 12. Что позволено Юпитеру?
В просторном прохладном зале совещаний каждое пятничное утро собирались все отделы: наш, испано-итальянский с пятого этажа, редакторы с корректорами, бухгалтерия со второго, и даже уборщица Нина не упускала случая полюбопытствовать - просто послушать каких стрессов и зауми она, к счастью, лишена.
Мы с Максом, как два болтуна-оболтуса, всегда садились на «камчатке» на самом конце стола, напротив запасного выхода. Вот и тогда мы развалились подальше ото всех. Зенф калякал что-то замысловатое в блокноте, иногда привлекая моё внимание - оценить очередной шедевр тоскливых минут, пока Тихонов вещал о прошедшей неделе. В отличие от него, я сидела настороженно: Доры и Вальтера не было. Ни один из них никогда не имел привычку опаздывать, а уж тем более, на пятничные собрания.
Стоило мне начать вникать в слова начальника, как дверь открылась и... Сначала в зал вошла Партугас, чуть запыхавшаяся, с сумочкой на локте, а за ней, приглаживая волосы, Брандт. Ничуть не стесняясь, я во все глаза смотрела на них в то мгновение. Они, чуть потревожив окружающих, уселись рядом друг с другом.
В голове кружили неприятные и навязчивые мысли:
«- Да ничего это не значит! Просто оба опоздали, бывает!
- А может, вместе проспали? Значит, было от чего, Риточка! То, чего тебе ещё долго не познать - взаимная страсть и всё такое... И познать ли...
- Заткнись! Заткнись! Заткнись!»
Макс снова повернул ко мне блокнот, я дежурно улыбнулась, не взглянув на рисунок. Тихонов, по всей видимости, заканчивал обсуждение и перешёл на цели следующей недели. Если до этого я слушала его вполуха (всё равно его указания доходили до меня через деловое сито Леночки), то теперь и вовсе улавливала лишь обрывки фраз.
- ... клиент сложный, строительная компания. Имейте в виду, заказчик... ох, заказ большой, крупный и не самый приятный.
- Как Геринг! - внезапно громко выдал Макс, не поднимая глаз от рисунка. Я как следует пихнула его локтем в бок.
- Вы что себе позволяете, господин Зенф? - Виктор Палыч завис над столом, обеспокоенно взглянув на Вальтера.
Тот, улыбаясь уголком губ, шутливо погрозил Максу пальцем. Дора, нахмурившись, уставилась на нас так, как смотрят отличницы на двоечников, которые мешают вести урок.
- Нет, ну я так, - возмутитель спокойствия продолжал как ни в чём ни бывало вырисовывать каракули на бумаге. - Я имел в виду, не волнуйтесь, атакуем в лучшем виде, Виктор Палыч.
- Я тебе! - Лимон погрозил кулаком Максу, и по залу прошлись смешки. - Маргарита, он вас стесняет? Мешает? Говорите честно, не смотрите на Зенфа, - начальник ждал от меня чёткого ответа.
- Ой, - от неожиданности я даже не знала, как ответить, и почувствовала, что щёки моментально загорелись.
Все присутствующие переводили взгляды то на нас, то на Тихонова.
- Нет, ничего подобного! Не мешает, - поспешила сказать я, краем глаза заметив, как Макс хитро улыбается.
- Точно, ничего подобного, - зачем-то вмешалась Дора звонким голоском. - Но за ними нужен глаз да глаз, Виктор Павлович. Они уже сыгрались по полной, как нам кажется.
Нам? Кому нам? В чём претензия?
- Дора, нам нужны пояснения, - вероятно, забыв, где находится, начал Зенф. Но Партугас только скривила губы и демонстративно отвернулась.
- Перепалку прекратить, - Лимон строго оглядел нас, - работаем сообща и главное, результативно. И без этих твоих выпадов, Макс!
- Будет сделано, господин Тихонов!
Совещание вскоре закончилось, Брандт остался в зале с начальником, а Дора поспешила в наш кабинет. Она ещё не знала, что подожгла фитиль, который сгорит, стоит мне дойти до места и встретиться с ней лицом к лицу.
В коридоре я мило поздоровалась с проходящими мимо коллегами, с кем с утра успела обменяться только скупыми кивками. В кабинет я пока не спешила - нужно было немного остыть.
И что я у неё сейчас спрошу? Чего я так возмутилась?
- Дора, я могу узнать, что вы имели в виду, говоря о нас с Зенфом на совещании? - как можно спокойнее попросила я объяснений, войдя в кабинет.
- А какой комментарий вам нужен? Я всё сказала там, - невозмутимо проговорила Партугас, копаясь в сумочке. - Рита, наши - совещания - это открытая площадка, где любой может выразить своё мнение. Я же не гарантирую, что моё придётся всем по душе, верно?
Голос Доры стал чуть скрипучим. Он всегда менялся, как только она начинала быстро и возбуждённо о чём-то говорить: жаловалась на неактивных переводчиков, клиентов, срывающих переговоры со своей стороны, нерадивых менеджеров в компаниях, где она преподавала английский. Жесты сопровождали её расходящиеся раздражённые нотки и убеждали любого в Дориной правоте. Сладкий, удушливый, будто медовый, аромат её парфюма усиливал неприятие.
- И я хочу вас предупредить, - продолжала Партугас. - Макс - крупный специалист, опытный. Может, он говорит и выкидывает глупости, как школьник, но ему многое прощается за его умения. Он - Юпитер здесь, если вы понимаете, о чём я. Так что не особо ведитесь на его внешние проявления. Помните, ему простят за то, что он - специалист.
Лучше бы я и не спрашивала! То есть, она почти открыто сказала мне, я - никто здесь. Да и не только здесь. И мои ошибки все увидят и не отпустят мне. Что ей мешало прямо заявить об этом? Мы ведь каждый день в одном офисе.
- Ясно, - всего лишь сухо сказала я, чувствуя себя абсолютно разбитой.
Два прицельных удара за одно утро. Заряда бодрости как не бывало. Подавленная, я села за компьютер и попыталась разобраться с утренними заданиями. Быстро просмотрела почту и отправила две заявки на перевод с английского нашим удалённым сотрудникам. На Дору я старалась не смотреть. Вдруг она решит добавить ещё что-то неприятное, стоит взглянуть на неё.
- Так, Рита, давайте-ка о работе лучше, - коллега будто прочитала мои мысли. - Вы все заявки обработали?
- Да, - поспешно ответила я. - Там всего две было. Я сибирским отправила.
- Как две?
- Две.
- Рита, - Дора нахмурилась и щёлкнула мышью, грозно всматриваясь в экран. Помедлила. - Здесь целых пять. Первые две вообще со вчерашнего вечера висят. Вы цепочку открывали в почте?
Никакого ответа Партугас от меня не дождалась. Оправдываться? Зачем, если я виновата теперь уже по-настоящему.
- Будьте внимательнее, пожалуйста. Помните, в нашем деле главное - оперативность. Не факт, что эти два клиента уже не нашли другую, более отзывчивую компанию. А вот эти, - Дора снова всмотрелась в монитор, - я утром ещё увидела мельком. Так, просто открыла. Обработать не успела совсем. Обещайте, что будете ответственнее. Не хватало нам из-за таких оплошностей заказчиков терять.
Её небрежно сказанное «не успела» кольнуло меня так же больно, как их опоздание утром, и нарисовало картины, от которых стало дурно.
- Да, конечно, - едва слышно ответила я и бросила рабочее место.
Уютный уголок под одной из местных «пальм» в огромной кадушке в нашей столовой стал отличный местом, чтобы пустить пару слезинок за чашкой чая.
Мысленно я уговаривала себя взять в руки, постепенно и неохотно осознав, что Дора на самом деле сказала правду. Тогда я попыталась перенести всё раздражение и разозлиться на Брандта, как следует, но снова вспомнила... Как они вместе опоздали утром, как они вошли в зал совещаний, как легко Дора бросила «я не успела», и я омрачилась ещё больше.
Вся моя личная жизнь и до того походила на короткий чёрно-белый диафильм. Пара-тройка слайдов и всё. Совсем не ко времени на меня набросились воспоминания о самом горьком переживании и большом разочаровании в любовных историях.
Глава 13. День, когда я перестала верить в любовь
Два года со Славой - самые долгие, безмятежные и пустые. Зачем я с ним начала встречаться? Ответ всегда лежал на поверхности. Для меня и Лолиты, которая охраняла мою тайну от моего светлого будущего.
К тому времени, как мы познакомились со Славой на вечеринке, прошло целых полгода, пока я приходила в себя после несчастной первой любви с А..
А. стал для меня первым во всём. Я не могла поверить своему счастью и сходила с ума, забыв обо всём, проводя свободное и не совсем свободное время с голубоглазым красавчиком, перспективным инженером. Тогда А. готовился к защите работы и скорому переезду в Европу. Весёлый, лёгкий на подъём, своенравный во всём, плюсом ко всему (но, как выяснилось, на самом деле, огромным минусом), с гитарой на перевес - душа любой компании - он мог обольстить любую, только взяв инструмент и первые аккорды.
Смутное, нехорошее предчувствие подсказывало, что-то здесь не так. А. быстро менял тему, когда речь заходила о встречах с его друзьями или прогулках по самым интересным местам города. Только однажды молодой человек познакомил меня с одним из своих приятелей. Тот вечер в небольшом ресторане получился неловким, скомканным. Его друг смотрел на меня с жалостью, как на овечку, обречённую на заклание. Тогда я не придала этому никакого значения - разные же люди бывают.
Нашим отношениям исполнился всего месяц, когда А. позвал меня ветреным сентябрьским днём на Центральную площадь. Впервые. Не в его квартиру или дачу в глухой деревне подальше ото всех. Не в густоту парка, а в самый центр города.
Хорошо помню, как мы сидели на неудобной узкой скамейке на пустынной площади. Говорил только он. Я лишь покорно кивала, сгорбившись и вцепившись руками в сиденье.
Оказалось, А. давно встречался с девушкой-однокурсницей. С ней он собирался в Европу после защиты диплома. Успешной, А. не сомневался. Со мной он просто хотел развеяться на дорожку. У него хватило совести, убедить меня, он «поступил сейчас по-мужски, не размазывая, а прямо признавшись, как есть». И я до сих пор помню, как резко он встал, как быстро пошёл прочь, не оборачиваясь, а я смотрела и смотрела ему вслед, словно обездвиженная и оглушённая.
Как только он исчез из моей жизни, исчезло и доверие ко всем мужчинам. За каждым потенциальным кавалером я видела призрачных красоток на первых ролях.
К счастью, если можно так сказать, только через долгих полгода, когда чувства немного притупились, я узнала потрясающую, в самом плохом смысле этого слова, тайну. Узнала ответ на беспокоящий меня давно вопрос, почему же А. так быстро окрутил меня - он поспорил на меня с тем самым, единственным знакомым мне приятелем. Цену девичьей чести друзья назначили более чем скромную - две бутылки пива. И те - поллитровые. До конца своей жизни я буду благодарна терпеливой и сострадательной Лолите, которая провела со мной (хотя что там осталось от «меня» в то время?!) тяжёлые дни после вскрывшейся правды.
Мерзкое чувство близкого предательства преследовало мои отношения со Славой. Мне казалось нереальным даже просто поверить - меня можно любить. Искренне. Только меня. Без пошлых пари. Но даже понимание не принесло радости - как я ни старалась, так и не смогла ответить добродушному парню взаимностью...
Довольно! Развесились нюни опять! Стыдно должно быть перед Анной Викторовной, которая рекомендовала меня для работы, для карьеры, а я кручусь вокруг личных забот. Ещё и прошлое подтягиваю, чтобы проще было играть роль обиженки. Только вот для кого?
Рассиживаться и грустить в рабочее время было бессмысленно, да и некогда, и я медленно поплелась в кабинет. Пусть дела накроют меня с головой и перекроют любую хандру.
На нашем этаже меня оставил по пути господин Брандт.
Ой, только тебя тут не хватало! Нет-нет, только не смотри на меня!
- Рита, что случилось? - он чуть тронул за плечо, но я резко отстранилась. - Нигде не мог найти вас.
- Всё в порядке, спасибо, - не смотря на него, быстро сказала я. - Вы по делу?
- Не поладили с Партугас? - Вальтер словно пропустил мимо ушей мою отговорку и вопрос.
- Нет, но, я уверена, - я наконец-то посмотрела ему прямо в глаза. - Если она говорит для меня что-то и не очень приятное, она права.
Пока он не успел отреагировать на мой выпад, я извинилась и, сославшись на дела, поспешила уйти.
Глава 14. От чёрного к белому
«Рита, здравствуйте! Жду отчёт по работе над практической частью. Пожалуйста, не думайте, что офисные задачи снимают с Вас учебные обязанности.
С уважением,
Литвиненко А.В.»
Дождалась. Письмо от Анны Викторовны. С самого утра оно уничтожило зачатки хорошего настроения. Я пыталась представить, с какой интонацией преподаватель сказала бы эти слова при личной встрече. Вполне могло быть, что время для лёгких укоров прошло. На календаре - 27 мая. Все сроки остались давно позади, и на месте Анны Викторовны я бы тоже начала прижимать к ногтю нерадивую студентку.
Всю дорогу до работы я прикидывала план, как мне уложить до конца недели все срочные дела и успеть отправить дипломные наработки до пятницы.
Только-только нашлось решение, как в офисе ожидали другие неприятные новости. Лена встретила меня в кабинете и напомнила, чтобы в следующий раз при отправке документов я была внимательнее и следила за всеми вложениями и, главное, получателями, которых может быть порой больше трёх. Лаврецкая, как обычно, говорила мягко, спокойным тоном, но в её беспокойных глазах легко читалось: «Ну как так можно? Простое же задание!».
Секретарь ушла, и мне стало совсем паршиво. День как начался ни то ни сё, так и продолжился. От бумаг воротило. Смотреть на них было невозможно.
Кто не ошибается? Неужели они все всегда аккуратны и точны? Дай им любую задачу - выполнят в срок до секунды. Да дай им условного слона - они его в угольное ушко просунут и прогонят ещё туда-сюда...
Теперь мне казалось, что все клиенты во всём мире узнали, что в «Фогель и Ко» работает нерасторопная студентка-практикантка Рита, и лучше туда не соваться - как есть напортачит.
Одна радость - сегодня я пришла гораздо раньше и, пока в коридорах и кабинетах застыла напряжённая тишина, могла насладиться редкими минутами в одиночестве.
Чтобы немного снять стресс после выговора Лаврецкой, я позволила себе бездельничать. Как обычно, открыла окно, провела нехитрый осмотр и осталась довольна - на парковке на утреннем солнце сверкала боками чёрная «Ауди» господина Брандта.
