ГЛАВА 7
Семейная драма
При ближайшем рассмотрении сестра Вирхена оказалась стройной, миниатюрной шатенкой с кукольным личиком фарфоровой статуэтки, на котором ледяными озерами плескались пронзительной синевы глаза.
Именно эти самые глаза придирчиво ощупали ее с головы до пят, прежде чем девушка сосредоточились на брате.
- Зачем пришел? – холодно и отстраненно.
«Неужели их совсем ничего не связывает?» - удивилась Гиарис.
- Помощь твоя нужна, - не стал ходить кругами ищейка. – Меня ранили.
- Вижу.
- Клинком патрульного.
Гиарис показалось, что хозяйка дома самую малость побледнела, но руку на отсечение не дала бы. Молочной белизны кожа и раньше не могла похвастаться намеком на румянец.
Допрос тем временем продолжился.
- Когда?
- Утром.
- Жжение началась?
- Есть немного, - поморщился ищейка.
- Рану промыли?
- Нет. У меня не было воды, - вставила Гиарис, поймав уточняющий мужской взгляд.
- Ясно.
Ничего более не говоря, Мириах сняла с крюка осветительную сферу и направилась к выходу. Кстати, в прямом смысле в дом их так и не завели. Разговаривали в холодной передней, где кроме грубой лавки, да пары пустых ведер ничего не было.
Завидев их выходящими, псина во дворе вновь принялась радостно повизгивать, но приблизиться ей не позволили.
- Сидеть, Гер, - коротко бросила не успевшая сойти с крыльца хозяйка, и волкодав, умерив пыл, плюхнулся на задние лапы. Один только хвост продолжил выписывать кренделя, гоняя сор по земле.
Миновав двор наискосок, вошли в невысокий, но вместительный сарай. Пристроив сферу на пустой крюк, Мириах зажгла еще две. Велела брату сесть на скамью, а сама принялась копаться в каких-то склянках.
Вдумчиво оглядевшись, Гиарис пришла к выводу – лекарская, хотя первой мыслью было травник. Запах соответствующий. Здесь обнаружились медицинские инструменты, необходимые для операций; горелка для обеззараживания; аккуратно свернутые рулончики ткани для перевязок. Видимо ищейка не преувеличивал, заявляя - сестра в первую очередь лекарка. Хотя представить эту кукольную красотку за подобным занятием оказалось довольно сложно.
- Вам лучше подождать снаружи. Зрелище не из приятных, - вырвало ее из размышлений.
Гиарис нашла взглядом хозяйку. Та рядом с братом. В одной руке открытый пузырек, в другой тонкий, скошенный ножичек. Ищейка уже без рубашки. Сидит, смиренно ждет.
Недовольно пожала губы. Акхэ знает что! Даже в такой, отнюдь не романтической атмосфере, вид обнаженного мужского торса неуместно взволновал.
- Не вижу необходимости. Кровью меня не удивишь, - сосредоточившись на миниатюрной шатенке. – К тому же его мучения доставляют мне удовольствие. Не хочу пропустить, - персонально для ищейки.
Пусть знает, что в ее отношении к нему ничего не изменилось!
Точь-в-точь как брат Мириах многозначительно заломила бровь, после пожала плечами и безразлично обронила:
- Как знаете, - тотчас занявшись делом.
На взгляд ищейки, буравящий щеку, Гиарис попусту не отреагировала. И мысленно усмехнулась, когда тот по требованию улегся на бок. Отвечать при сестре колкостью на колкость Вирхен не стал.
Вскоре за похвальбу пришлось заплатить. Во-первых Гиарис совсем не ожидала, что еще с утра сносно выглядящая рана к вечеру изменится до неузнаваемости. От ровного, поверхностного пореза не осталось и следа. Края заметно воспалились, местами потемнели, а из надреза сочилась черная, больная кровь. Даже на ее дилетантский взгляд тревожные признаки.
Когда начался процесс вскрытия и очистки, причем Мириах явно не нежничала, девушка не выдержала и предпочла отвернуться. При всем своем неоднозначном отношении к ищейке садисткой она не была, и наслаждаться чужими мучениями желанием не горела.
Наконец шебаршение за спиной прекратилось, а вместе с ним стих и зубной скрежет. За время экзекуции ищейка ни разу не застонал, но приложенные для этого усилия были очевидны. Гиарис покосилась в сторону скамьи как раз в тот момент, когда Мириах выносила вердикт.
- Завтра будет хуже. Потом полегчает, но промучаешься до гарха. Заживать будет долго. А теперь уходите.
Вирхен с усилием сел.
- Мири…
- Не нужно слов, слышишь? – оборвала она. – Ты знаешь мое условие. Ничего не изменилось, - холодно и сердито. - А судя по тому, что печать обновлена, ты свой выбор сделал.
Все-таки они похожи – решила Гиарис. Пусть не внешне, но манерой общения точно. Впрочем, ищейка в данный момент удивлял. Таким расстроенным и понурым она его никогда не видела.
- Думаешь, я не в состоянии отличить свежезаживший порез от застарелых? – схватив брата за правую руку и повернув ту запястьем вверх, в концовке обвинила Мириах. – Не смеши!
Протяжно выдохнув, мужчина принялся оправдываться.
- Это не печать, Мири. Это обмен кровью. Нужна была идеальная личина, - болезненно поморщившись. – Но ты права. Скоро будет еще один. Но ни ради обновления печати, как ты думаешь – ради переналожения.
Лекарка явно растерялась. Некоторое время потребовалось на осмысление, а после идеальные черты исказила гримаса брезгливости.
- Ты совсем спятил, братец! Император мертв! Ты свободен от обязательств. Можешь идти куда хочешь, и никто слова не скажет! А вместо этого собираешься переналожить печать! Глупец!
Прозвучало истерично.
- Мири…
Он попытался схватить за руку, но она шарахнулась точно от огня.
- Не смей меня трогать! Видеть тебя не хочу! Забыл, что они сделали со мной?! Ты сам зверь, если служишь таким как они!
Гиарис не могла не заметить, как заиграли желваки на щеках ищейки. Как остро тот отреагировал. Хотя в атаку не пошел. Голос по-прежнему ласковый и увещевающий. О ней, как о случайном свидетеле, похоже все забыли.
- Ты ошибаешься, родная. Смерть императора многое изменила. Скоро вы с Яром сможете вернуться домой. К отцу…
Продолжения Гиарис не расслышала. Лекарка вскрикнула, схватившись за грудь, точно сердце защемило. Сошла с лица. Почудилось, сейчас в обморок грохнется, но нет. Оказалось, вспомнила о ней. Еще дальше отпрыгнула от брата и круто развернулась, обдав испуганным взглядом.
- Ты рассказал ей о Яре? Как ты мог? Ты же обещал… Ты поклялся… Я верила тебе… – дрожащим шепотом.
Гиарис невольно нахмурилась. Соединить одно с другим не составило труда. Ищейка упоминал о не осознающем себя алрхаги. Вероятно о Яре. И этот Яр отчего-то очень дорог его сестре. Почему? Возлюбленный? Сын?
Определиться с выводом не успела. Мириах отошла от шока и подскочила к брату.
- Убирайся! – всадив кулачки в мужскую грудь. Вирхен успел подняться. – Забирай свою девку и убирайся! Чтобы ноги твоей не было в моем доме! Ненавижу тебя! Ненавижу! – продолжая лупить с яростным отчаянием.
Ищейка не сопротивлялся. Терпеливо сносил удары и не пытался вразумить, что Гиарис быстро надоело. Да и с какой стати ее назвали девкой?! Девкой Вирхена! Не слишком ли много на себя берет его беглая сестренка?!
- Прекратите! – вызверилась она и тут же одернула саму себя.
К чему орать, если можно иначе – доходчивее? К тому же действия ее окрик не возымел. Сунулась в резерв, в процессе поморщившись от его скудости, и окатила родственничков ледяной водой. Оба замерли.
- Так-то лучше, - делано улыбнулась Гиарис, вперив взгляд в присмиревшую лекарку. – Во-первых – я не его девка. Во-вторых – кто такой Яр знать не знаю. В-третьих – с удовольствием бы убралась отсюда, но туннели сбоят. Благодаря кому, Вихрь, не подскажешь? Яру?
И тот и другая ошарашено смотрели на нее, хотя ищейка, похоже, начинал обретать дар речи.
- В общем так… - зачастила Гиарис, опасаясь, что сыскарь встрянет и высказаться ей не удастся. - Мне плевать, от кого и почему ты здесь прячешься, - Мириах. – Я жестоко устала. Прилично потратилась, спасая твоего брата. Я хочу есть, спасть, прийти в себя. И он нужен мне здоровым и полным сил, чтобы доставить к сестре. Ты лекарка – вот и лечи! Потому что я понятия не имею, как поставить его на ноги!
- Кто она? Тоже нархтаги? – скользнув потрясенным взором по брату, уточнила Мириах, и Гиарис склонилась в нарочито пафосном поклоне.
- Ее превосходительство алрхаги Гиарис. Свободная барна Великого дома, любимая и единственная сестра будущей… Или уже настоящей? – наиграно задумчиво: – жены здравствующего императора. К вашим услугам…
***
- Мог бы и спасибо сказать… - сердито проворчала Гиарис, когда после повторной перевязки, понадобившейся ввиду устроенного ею купания, Мириах, сменившая гнев на милость, сопроводила их в дом и оставила в небольшой, но уютной комнатушке, судя по всему служащей гостиной.
Бегло ценив обстановку, девушка подзадержалась взглядом на отводящих амулетах в количестве трех штук, и вновь сосредоточилась на ищейке.
- Неужели дар речи потерял?
- За что? За бодрящий окат? – не менее сердито и вместе с тем устало буркнул мужчина, усаживаясь на двухместную софу. – Я же просил тебя быть терпимее.
- Так это была просьба? Надо же! – делано удивилась девушка. – Я думала приказ… - выбрав для себя вместительное кресло. – А вот ты собирался мне кое-что объяснить.
Напомнила и поняла – слушать и вникать нет сил. Хочется одного – закрыть глаза и отключиться. Последнее обращение к магии однозначно было лишним. Ищейка, похоже, того же мнения. Вместо того чтобы отреагировать на ее реплику, запрокинул голову на спинку и смежил веки.
«Пусть» - решила, последовав его примеру. Ответы никуда не денутся. Отоспится, восстановится и добьется своего. Что бы там сыскарь ни думал, убедительности ей не занимать. Справится.
***
Проснулась Гиарис в полной темноте. От неудобного положения шея затекла и ныла. Потянулась, попутно пытаясь сообразить, где находится, а сообразив, выругалась сквозь зубы. «Добрая» лекарка, по-видимому, решила не утруждаться и оставила ее спать в кресле! Вновь покрутила головой, рассчитывая избавиться от дискомфорта, и замерла в напряжении, услышав тихий стон.
- Вихрь?
Неужели и раненого брата бросила в гостиной? Вот уж верно говорят – при такой родне врагов не надо! Без посторонней помощи со света сживут!
Нахмурившись еще сильнее, девушка дважды щелкнула пальцами, полагая, что и здесь осветительные сферы настроены на привычный звук. Не ошиблась. Слабый свет озарил комнату. Третьим щелчком добавила яркости.
Ищейка, как и предположила, на софе. Ноги подтянуты к груди, чтобы не свисали. В роли подушки собственная рука.
- Что б тебя… - буркнула Гиарис, поднимаясь.
Припомнит она это хозяйке! Точно припомнит, и плевать, что там у нее стряслось в прошлом. Нельзя так относиться к единственному брату!
Или не к единственному? Пресловутый Яр вполне может оказаться еще одним членом этой «дружной» семейки.
Подумала и отмела. Если бы за матерью Вирхена водился подобного рода грешок, не видать тому места в элитных имперских войсках. Не приняли бы. А то и хуже – сослали куда подальше.
Приблизившись, положила ладонь на огненный лоб. Ищейка отреагировал стоном, но глаз не открыл.
Вот вам и обещанное ухудшение! Что прикажете делать?!
Потоптавшись немного на месте, покосилась в сторону выхода. По сути, вариант один – рассчитывая на помощь, привести Мириах. Вот только звать или искать?
Решение приняла быстро. Если сестра Вирхена и заслуживает терпимого отношения к себе, то придется это доказать! А пока ничего кроме неприятия ее поступки не вызывают.
Решительно поджав губы, Гиарис протопала к выходу. Не сдерживаясь, толкнула дверь, и та, распахнувшись на всю, гулко ударилась о стену. Замерла ненадолго, прислушиваясь, но на звук никто не пришел.
- Ладно… - не то своим действиям, не то сестре ищейки.
Отринув последние сомнения, направилась к ближайшей закрытой комнате. Стучать не стала из принципа. Повернула ручку, приоткрыла и застыла на пороге в растерянности.
Из предметов обстановки только кровать и подвешенная к потолку осветительная сфера, мерцающая мягким голубоватым светом. К изголовью кровати привязаны несколько амулетов. На матраце маленькая, свернувшаяся калачиком фигурка. Мальчик или девочка не разберешь. Да и видна только кучерявая макушка: остальное скрыто тонким одеялом.
Невольно сделала пару шагов вперед. Неужели это и есть тот самый Яр, о котором столь печется сестра Вирхена? И почему он в таких спартанских условиях? Ни одного атрибута указывающего на то, что в комнате живет ребенок.
Пока Гиарис справлялась с разноплановыми эмоциями, вызванными увиденным, в отдалении хлопнула закрываемая дверь. Послышался звук шагов. Собралась было обернуться, но фигурка под одеялом зашевелилась и вновь полностью завладела вниманием. В итоге резкий, требовательный шепот Мириах ударил в спину.
- Что вы здесь делаете? Вам сюда нельзя! Уходите!
Поморщившись от тычка между лопаток, Гиарис посторонилась. Ребенок тем временем повернулся лицом и принялся садиться, вновь возвращая к разноплановым эмоциям – от удивления до злости. Она уже видела это лицо! Точнее его взрослую копию. И глаза эти видела – пронзительно синие, обрамленные пушистыми ресницами!
Вывод назрел сам собой.
- Это Яр? Твой сын?
В отличие от сестры ищейки Гиарис не стала возвращаться к формальностям. Через все нормы этикета перешагнула еще в лекарской, когда окатила водой.
- Вы разбудили его! – в требовательный шепот добавились гневливые нотки.
- Тебя искала, - спокойно ответила Гиарис, не чувствуя за собой вины. – У Вихря жар.
К вставшей рядом Мириах девушка не повернулась, продолжала наблюдать за мальчиком. Усевшись, тот пару раз потер глаза и теперь смотрел в их сторону странным взглядом, не моргая. Складывалось впечатление, что не видит.
- Что с ним? Он слепой?
- Не ваше дело! – огрызнулась лекарка и предприняла очередную попытку выгнать из комнаты, на этот раз не словами – силой. Принялась теснить.
Гиарис сперва отступила на шаг, а затем, ощутив плечом преграду, сместилась в сторону и привалилась спиной к стене.
- Вихрь сказал – он алрхаги. Это правда?
- Какая разница? Что вы лезете не в свое дело? – прошипела Мириах, и Гиарис заметила, как ребенок встрепенулся, наконец сосредоточившись на них.
- Мири? – взволнованный голосок резанул ухо.
Гиарис в упор посмотрела на лекарку. Успела увидеть, как сходят с лица злоба и напряжение, а после сестра ищейки, круто развернувшись, устремилась к мальчику.
- Я здесь, Яр. Все хорошо. Не бойся, - ласково и проникновенно. – Уйдите, прошу. Он нервничает при посторонних, - с теми же интонациями. – Я уложу и приду к вам. Пожалуйста.
Трогательный жест, которым беглая нархтаги прижала к себе ребенка, едва опустившись на матрац, и исполненный искренней мольбы взгляд возымели решающее действие. Гиарис кивнула и вышла из комнаты, тихонько прикрыв за собой дверь. Во рту отчего-то привкус горечи. И ощущение, будто сделала нечто плохое – неправильное – скребется под сердцем.
***
Обещание лекарка сдержала. Спустя недолгое время появилась с подносом в руках. На том чаша с водой, несколько пузырьков с неведомыми жидкостями и полотенце. За окном постепенно зарождался рассвет.
- Надеюсь, окончательно не угробишь, - фыркнула Гиарис, успевшая основательно извести себя, как из-за стонов ищейки, так и вследствие не проходящего чувства вины, совладать с которым не получалось.
