Аделхард знал, что несколько раз она выходила посмотреть на него. Ощущал девичью тоску, как свою собственную, но поворачиваться и облегчать ее мучения не стал. Не мог и не хотел. Его готовность прощать никогда не была абсолютной, а сейчас тем более. Твердая убежденность в собственной правоте – немаловажный сдерживающий фактор.
Что бы ни останавливало, какие бы обещания ни довлели, Лихт должна была открыть ему больше. Он искренне верил в это. Если не «до», то «после» того как ими был сделан решающий шаг. Как девушке удавалось молчать, Аделхард не понимал. Не хотел понимать. Ведь столько всего происходило между ними! Столько секретов оказалось раскрыто! Столько тайн обнажено! Оставалось сожалеть, что не все.
Так прошла ночь, и лишь когда исподволь светлеющее небо возвестило о приближении нового дня, Аделхард оставил свой пост. Оттягивая неизбежную встречу с Лихт, он спустился к озеру. Намочил волосы, умылся. Решил искупаться. Ледяная вода взбодрила, смыв усталость бессонной ночи. Откуда-то пришла уверенность, что все решаемо, стоит только захотеть.
Войдя в дом, Аделхард нашел Лихт с отрешенным видом сидящею на кровати. Сжавшись в комочек, она ничего не выражающим взглядом смотрела в зеркало нархтаги на стене - одно из трех в долине. Не по размеру шитая рубаха обнажала белоснежное плечо с глубокими отметинами от ногтей. На запястье алел свежий порез. В груди у молодого человека екнуло.
- Лихт, маленькая… - он присел рядом и попытался взять девушку за руку, но она не позволила, что есть сил сжав кулак. – Прости, что обидел. Я не хотел. Не смог сдержаться. Проклятая гордость…
Она словно не слышала его, пребывая где-то между реальностью и сном. Аделхард наблюдал подобные состояния у Аргиха, когда сутью монаха завладевали зеркала Возможного. Неприятное, коробящее зрелище.
- Лихт, девочка… - снова позвал Аделхард, нежно коснувшись оголенного плеча.
Она вздрогнула, моргнула и устремила на него рассеянный взор, смотря и не видя одновременно, разумом продолжая витать в недосягаемых для Аделхарда далях, наблюдать за тем, что для него незримо.
- Тебе необходимо срочно вернуться ко двору, - когда Лихт заговорила, ее голос звучал неестественно глухо. – Ты не должен опоздать. Собирайся, - девушка поднялась, направившись к выходу.
- Лихт?
- Потом. У тебя мало времени, – оборвала она, оглянувшись. – Торопись, а я найду Гиарис.
- Анилихт, постой. Объяснись. Что ты видела?
Он собирался догнать, остановить, но алрхаги внезапно побледнее еще сильнее.
- Я сказала, собирайся! – взвилась она, перейдя на крик, а после сникла и закончила тихо-тихо. - Рассвело. Его Императорское Сиятельство уже проснулись. Время приема смертоносного лекарства приближается. У тебя меньше часа, если не хочешь опоздать, - кивнув его ошарашенному виду, Анилихт повторилась. – Торопись, - и вышла из комнаты.
Огретый ее словами он не стал медлить. В считанные секунды собрался и с нетерпением ожидал возвращения сестер. Оседлав ветер страха, мысли метались от одного к другому. Он не боялся опоздать, не сейчас, когда рядом с ним алрхаги, способные открыть туннели Лирх. Аделхарда страшила возможность упустить. Ведь был же он слеп и недальновиден, подозревая, тем не менее, отвергал очевидное – Ридагарха травят!
О неминуемом расставании с Лихт и несостоявшемся разговоре с Великим магистром Аделхард вспомнил пред опоясанным огнем зевом открытого тоннеля.
- Ты должна пойти со мной, – поддался порыву молодой человек. Собственник в нем громко заявлял о желании видеть девушку рядом, но привычка взвешивать и соизмерять вовремя напомнила о себе. Насмешливое хмыканье Гиарис также помогло остудить голову. – Знаю! Знаю… Ей нельзя в столицу. Вам нельзя.
- Ну, почему же? Можно, только осторожно, - высказалась неугомонная Гия. – Но, в таком случае, надежнее всего привязать ее к кровати в императорских покоях и встать на страже, чтобы никто не уволок. Как думаешь, справишься?
Аделхард подначку проигнорировал. Наступив на горло собственным обиде и злости, подошел к Анилихт. Легко коснулся подбородка, вынувив посмотреть в глаза.
- Я вернусь к тебе. Вернусь и мы поговорим, - обещанием.
А после резко развернулся, и без колебаний шагнул в открытый Гиарис туннель.
Сыновний долг ждал его. Остальному придется повременить.
Не случившееся убийство
27 ивриха 847 года
В восточном крыле императорского дворца хозяйничала тишина, впору сказать, гробовая, если бы не его сбившееся от быстрого шага дыхание. Именно эта самая тишина не давала Аделхарду покоя все время, что молодой человек стремительно шествовал к личным покоям императора.
Нет, конечно, здесь никогда не было особо шумно. Ридагарх ценил уединение, дорожил столь редкой для правителя возможностью побыть наедине со своими мыслями. И это его стремление силились уважать, но не рьяно, и не до такой степени. Некоторое количество ожидающих милости барнов неизменно околачивались возле императорской половины дворца.
За два десятка шагов до входа в императорскую половину, молодой человек сбавил скорость, сделал несколько глубоких вздохов, чтобы успокоить резвость сердечного бега, и придал лицу бесстрастное выражение. Приставленные к дверям лакеи, также блистая масками невозмутимости, беззвучно расступились перед приемным сыном императора. Все настолько плохо, что о нем уже не докладывают, - отметил для себя ургаих.
Аделхард вошел. За дверью наравне с раздражающей тишиной главенствовал сумрак. Но не плотно задернутые шторы служили тому причиной, в императорских покоях владычествовало заклинание хранящее полумрак. Еще одна тревожащая странность, ведь, по словам Анилихт, Ридагарх проснулся.
Молодой человек вновь заспешил, торопясь добраться до опочивальни. Перестук его поступи взорвал окружающее безмолвие. «Чужак, лишний», - отозвалось эхо, и Аделхард недовольно поджал губы. Еще немного и у него разовьется мания видеть во всем знамения беды.
- Топи Акхэна! Блудный сын вернулся! – радостный возглас застал Аделхарда в двух шагах от отцовского кабинета. Молодой человек обернулся, чтобы на мгновенье заглянуть в глаза своему лучащемуся счастьем отражению.
- Вирхен! - Мужчины порывисто обнялись. – Хорошо выглядите, Ваше сиятельство, - усмехнулся Аделхард, окинув друга оценивающим взглядом. Личина приемного сына императора была вылеплена идеально, не придерешься.
- А как же… В грязь лицом недопустимо, - протянул тот в ответ, сияя кривоватой улыбкой. – Императорский сын, как-никак.
- Ага, вижу, как ты честь императорского сына хранил! Не перетрудился?! – расхохотался Аделхард, заметив недоумевающий взгляд молоденькой служанки, обмершей за спиной Вирхена.
Еще бы! За считанные минуты прошедшие с момента их расставания Его сиятельство сатхарги Аделхард не только успел переодеться, но и одолжил свое платье другому вельможе.
Оборвав смех, Аделхард сурово глянул на глазеющую служанку, и та, спешно потупившись, засеменила прочь. К другу же он обратился с изрядной долей иронии в голосе:
- Будь добр, составь список моих новых пассий. Нужно знать в лицо тех, с кем спишь. Или жди беды.
- Ты прав. Беда неминуема, если мужчина не получает должной разрядки. А мне, как ты понимаешь, в этой милости было отказано, - не в пример Аделхарду серьезно ответит Вирхен.
- Прости, я планировал вернуться гораздо быстрее, - извинился ургаих, также посерьезнев. – Как император? – укор друга напомнил молодому человеку об отце. – Расскажешь по пути, - предложил он, взяв курс на спальную Ридагарха.
- На самом деле плохо. Очень. А в последние три дня особенно, - принялся делиться Вирхен. – Почти не встает, часто бредит, особенно со сна. На днях увидел во мне свою сестру, твою мать, и принялся извиняться, что не сумел спасти. Я, конечно, тот еще жестокосердец, но рад, что ты вернулся. Боюсь, недолго осталось.
- Это мы еще посмотрим, - процедил Аделхард, прибавив шагу.
- Ты на взводе? Я о чем-то не знаю? – мгновенно оценил ситуацию Вирхен.
- Только об одном. Императора травят, - буркнул Аделхард, предварительно возведя вокруг них шумовую завесу.
Строжайший запрет на использование магии в пределах императорской половины его не остановил. Аделхард нарушил его еще тогда, когда делился кровью с Вирхеном, чтобы открыть тому доступ к императору. Неминуемое наказание ургаиха не страшило. Смутные времена требуют отчаянных решений.
- Кто? Как? Невозможно!
«Вихрь ошарашен, а значит, ничего подозрительного не замечал», - отметил для себя ургаих, прежде чем спросить:
- Кто лекарь при императоре?
- Лекарь? Мииргарта, как всегда. Ты же не подозреваешь.., - Вирхен смолк, довольствовавшись отрицательным покачиванием головы. – Тогда что?
- Позже, ладно?
Мужчины остановились возле дверей императорской опочивальни. Если охранника и удивило походное одеяние императорского сына, то вида он не подал. Отточенным движением склонил голову и распахнул дверь.
В покои приемного отца Аделхард ступил в одиночестве. Привычные к сумеречной атмосфере глаза остановились на распластавшейся поверх одеял фигуре.
- Отец! – не сдержал он возгласа, услышав слабый стон больного. Предполагать и видеть своими глазами – разные вещи.
- Элхард, ты сегодня рано, - поприветствовал приемного сына Ридагарх, когда тот, присев на краешек кровати, взял мужчину за руку. – А Мииргарта запаздывает, - вздохнул император, и Аделхард решил, что без снадобий старой лекарки отцу совсем невмоготу.
- Помочь подняться? – предложил молодой человек, по-своему истолковав потуги Ридагарха.
- Сесть, - попросил император. – И добавь света. Хочу видеть твои глаза.
Аделхард подчинился. Исполнив просьбы отца, сел в придвинутое к кровати кресло.
- Как ты себя чувствуешь? – вопрос сорвался сам собой.
А ведь не хотел спрашивать, не собирался напоминать. Аделхард вознамерился было поправиться, увести разговор подальше от состояния здоровья, но император опередил его.
- Не стоит того. Давай поговорим о тебе. Об империи.
- Отец…
- Нет! Не перебивай меня, - Ридагарх вскинул руку, остерегая. – Я уже много дней позволяю тебе морочить мне голову. Хватит! Сегодня говорить буду я.
В голос отца вернулась былая твердость, щедро сдобренная раздражением, и Аделхард согласно кивнул, пряча невольную улыбку. Что же такого плел императору Вихрь, чтобы заставить того забыть о планируемой беседе?
- Как скажешь, отец, - молодой человек покорно склонил голову под одобряющее рукопожатие императора. – Я слушаю.
- Молодец. Ты станешь хорошим правителем, - ошарашил молодого человека Ридагарх.
- Но, ты же знаешь…
- Знаю, Элхард. Знаю! Помню о твоем нежелании, но ты согласишься со мной, когда выслушаешь. Я уверен, - оборвал сына Ридагарх.
- Нет, отец, мы это уже обсуждали. Я не собираюсь становиться на пути у своих…
- Ты должен! Ни один из твоих братьев не готов к подобной ответственности! Лирахг ни о чем кроме охоты и ей подобных развлечений думать не в состоянии, а Аделхард слишком юн для императора. Да, что я объясняю?! Ты и сам все прекрасно знаешь! – разгорячился Ридагарх. – Я не имею права потакать твоим желаниям, как бы ни хотел. Не то время, слышишь? Внутри империи смута. Алитары стоят у границ. В воздухе пахнет войной. Уж поверь мне!
Было видно, что Ридагарх отступать не намерен, но и Аделхард сдаваться не собирался. Это решение молодой человек принял уже давно, а в последние дни еще больше утвердился в нем, благодаря своей связи с Анилихт. Так же как и ему, алрхаги не место на троне. Их с Анилихт счастье не связано с империей, и уж тем более с венцом императора.
- Нет, ты не понимаешь, - воспользовавшись паузой, заговорил ургаих. – Я вынужден отказаться. И не только из-за того, о чем говорил ранее. Появились новые причины, и, поверь, ты не захочешь узнать о них, - надавил Аделхард, но его предостерегающие интонации действия не возымели. Ридагарх не приемлил отказа.
Нахмурившись, император выпалил:
- Не смей запугивать меня, мальчишка! Как я сказал, так и будет! И не вздумай отказаться, когда придет время. Прокляну! Слышишь?!
Вслед за этим хрипящим от натуги «слышишь» раздалось недовольное ворчание вошедшей в комнату лекарки, в свою очередь оказавшееся заглушенным лающим кашлем императора.
- Отец! – подскочил с кресла Аделхард, ругая себя, что довел Ридагарха до подобного состояния. – Что? Пить? Воды? – вопрошал он, пытаясь разобрать тонущие в буханье слова.
- Посторонитесь, Ваше сиятельство, - твердой рукой Мииргарта вынудила ургаиха отступить. – Пора принимать лекарство, Ваше Императорское Сиятельство, - обратилась женщина к Ридагарху. – Выпейте отвару, - велела она и, склонившись над больным, поднесла к губам мужчины чашу с дымящимся содержимым.
Его промедление, вызванное чувством вины, длилось не долее вздоха, но губы императора успели коснуться ободка чаши, и горячая жидкость попала на язык Ридагарха, прежде, чем с упреждающим возгласом «не пей», Аделхард кинулся к отцу. Чаша оказалась выбита из рук лекарки, выплеснувшийся отвар багровым пятном расползся по белоснежным императорским одеждам, а Мииргарта, сбитая с ног броском ургаиха, распласталась поперек больного, придавив и без того задыхающегося Ридагарха своим немалым весом. И только Аделхард удержался на ногах, чтобы вновь поспешить на помощь.
Стащив с императора брыкающуюся нархтаги, молодой человек усадил лекарку в кресло, а сам принялся помогать отцу.
- Чистую одежду императору. Смену белья. Питья. Немедленно! - чеканил он приказы вбежавшей на шум охране, в то время как, бережно придерживая измученное болезнью тело, поправлял за спиной Ридагарха подушки.
- Что ты творишь, Аделхард? Зачем? – спросил у сына император, когда закончив устраивать его, тот принялся успокаивать возмущающуюся Мииргарту.
- Вас травят, Ваше Императорское Сиятельство, - признался отцу ургаих, рассудив, что скрывать от императора правду не имеет смысла.
Аделхард рассчитывал, если исключить отравляющее вещество из рациона Ридагарха, тот пойдет на поправку, а этому придется давать объяснения. Так почему позже, а не раньше? Добавит подозрительности беспечному венценосцу и проблем отравителям.
- Как? С чего ты взял?
- Что вы такое говорите? Как вы смеете обвинять меня?! - взбунтовалась Мииргарта, заглушив слабый голос императора. Приступ отнял у Ридагарха все силы. – Я бы никогда, слышите?! Никогда! Я столько лет при императоре! Растила, лечила, у постели сидела…
- Хватит! Прекратите! Немедленно! – прикрикнул на женщину Аделхард.
С момента признания молодой человек не сводил глаз с Ридагарха. Сперва на лице императора отражалось неверие, затем сомнение, сменившееся задумчивостью, и, наконец, вопрос.
- Кто?
Как всегда в ответственные моменты Ридагарх был более чем лаконичен. Что-то похожее на суровость исказило его черты, но прогнать с лица свидетельства усталости ей не удалось. Аделхард вздохнул.
- Не знаю, - честно признался молодой человек и, упреждая следующий вопрос, добавил. - Я планировал отправить лекарство в Лилех. Возможно, нархтаги сумеют увидеть, кто за этим стоит.
- Но, тогда с чего вдруг?
- Не знают они, а говорят, - пробурчала себе под нос лекарка, гневно поблескивая прищуренными глазами, вмиг смолкнув, стоило Аделхарду повернуться к ней.
Что бы ни останавливало, какие бы обещания ни довлели, Лихт должна была открыть ему больше. Он искренне верил в это. Если не «до», то «после» того как ими был сделан решающий шаг. Как девушке удавалось молчать, Аделхард не понимал. Не хотел понимать. Ведь столько всего происходило между ними! Столько секретов оказалось раскрыто! Столько тайн обнажено! Оставалось сожалеть, что не все.
Так прошла ночь, и лишь когда исподволь светлеющее небо возвестило о приближении нового дня, Аделхард оставил свой пост. Оттягивая неизбежную встречу с Лихт, он спустился к озеру. Намочил волосы, умылся. Решил искупаться. Ледяная вода взбодрила, смыв усталость бессонной ночи. Откуда-то пришла уверенность, что все решаемо, стоит только захотеть.
Войдя в дом, Аделхард нашел Лихт с отрешенным видом сидящею на кровати. Сжавшись в комочек, она ничего не выражающим взглядом смотрела в зеркало нархтаги на стене - одно из трех в долине. Не по размеру шитая рубаха обнажала белоснежное плечо с глубокими отметинами от ногтей. На запястье алел свежий порез. В груди у молодого человека екнуло.
- Лихт, маленькая… - он присел рядом и попытался взять девушку за руку, но она не позволила, что есть сил сжав кулак. – Прости, что обидел. Я не хотел. Не смог сдержаться. Проклятая гордость…
Она словно не слышала его, пребывая где-то между реальностью и сном. Аделхард наблюдал подобные состояния у Аргиха, когда сутью монаха завладевали зеркала Возможного. Неприятное, коробящее зрелище.
- Лихт, девочка… - снова позвал Аделхард, нежно коснувшись оголенного плеча.
Она вздрогнула, моргнула и устремила на него рассеянный взор, смотря и не видя одновременно, разумом продолжая витать в недосягаемых для Аделхарда далях, наблюдать за тем, что для него незримо.
- Тебе необходимо срочно вернуться ко двору, - когда Лихт заговорила, ее голос звучал неестественно глухо. – Ты не должен опоздать. Собирайся, - девушка поднялась, направившись к выходу.
- Лихт?
- Потом. У тебя мало времени, – оборвала она, оглянувшись. – Торопись, а я найду Гиарис.
- Анилихт, постой. Объяснись. Что ты видела?
Он собирался догнать, остановить, но алрхаги внезапно побледнее еще сильнее.
- Я сказала, собирайся! – взвилась она, перейдя на крик, а после сникла и закончила тихо-тихо. - Рассвело. Его Императорское Сиятельство уже проснулись. Время приема смертоносного лекарства приближается. У тебя меньше часа, если не хочешь опоздать, - кивнув его ошарашенному виду, Анилихт повторилась. – Торопись, - и вышла из комнаты.
Огретый ее словами он не стал медлить. В считанные секунды собрался и с нетерпением ожидал возвращения сестер. Оседлав ветер страха, мысли метались от одного к другому. Он не боялся опоздать, не сейчас, когда рядом с ним алрхаги, способные открыть туннели Лирх. Аделхарда страшила возможность упустить. Ведь был же он слеп и недальновиден, подозревая, тем не менее, отвергал очевидное – Ридагарха травят!
О неминуемом расставании с Лихт и несостоявшемся разговоре с Великим магистром Аделхард вспомнил пред опоясанным огнем зевом открытого тоннеля.
- Ты должна пойти со мной, – поддался порыву молодой человек. Собственник в нем громко заявлял о желании видеть девушку рядом, но привычка взвешивать и соизмерять вовремя напомнила о себе. Насмешливое хмыканье Гиарис также помогло остудить голову. – Знаю! Знаю… Ей нельзя в столицу. Вам нельзя.
- Ну, почему же? Можно, только осторожно, - высказалась неугомонная Гия. – Но, в таком случае, надежнее всего привязать ее к кровати в императорских покоях и встать на страже, чтобы никто не уволок. Как думаешь, справишься?
Аделхард подначку проигнорировал. Наступив на горло собственным обиде и злости, подошел к Анилихт. Легко коснулся подбородка, вынувив посмотреть в глаза.
- Я вернусь к тебе. Вернусь и мы поговорим, - обещанием.
А после резко развернулся, и без колебаний шагнул в открытый Гиарис туннель.
Сыновний долг ждал его. Остальному придется повременить.
ГЛАВА 7
Не случившееся убийство
27 ивриха 847 года
В восточном крыле императорского дворца хозяйничала тишина, впору сказать, гробовая, если бы не его сбившееся от быстрого шага дыхание. Именно эта самая тишина не давала Аделхарду покоя все время, что молодой человек стремительно шествовал к личным покоям императора.
Нет, конечно, здесь никогда не было особо шумно. Ридагарх ценил уединение, дорожил столь редкой для правителя возможностью побыть наедине со своими мыслями. И это его стремление силились уважать, но не рьяно, и не до такой степени. Некоторое количество ожидающих милости барнов неизменно околачивались возле императорской половины дворца.
За два десятка шагов до входа в императорскую половину, молодой человек сбавил скорость, сделал несколько глубоких вздохов, чтобы успокоить резвость сердечного бега, и придал лицу бесстрастное выражение. Приставленные к дверям лакеи, также блистая масками невозмутимости, беззвучно расступились перед приемным сыном императора. Все настолько плохо, что о нем уже не докладывают, - отметил для себя ургаих.
Аделхард вошел. За дверью наравне с раздражающей тишиной главенствовал сумрак. Но не плотно задернутые шторы служили тому причиной, в императорских покоях владычествовало заклинание хранящее полумрак. Еще одна тревожащая странность, ведь, по словам Анилихт, Ридагарх проснулся.
Молодой человек вновь заспешил, торопясь добраться до опочивальни. Перестук его поступи взорвал окружающее безмолвие. «Чужак, лишний», - отозвалось эхо, и Аделхард недовольно поджал губы. Еще немного и у него разовьется мания видеть во всем знамения беды.
- Топи Акхэна! Блудный сын вернулся! – радостный возглас застал Аделхарда в двух шагах от отцовского кабинета. Молодой человек обернулся, чтобы на мгновенье заглянуть в глаза своему лучащемуся счастьем отражению.
- Вирхен! - Мужчины порывисто обнялись. – Хорошо выглядите, Ваше сиятельство, - усмехнулся Аделхард, окинув друга оценивающим взглядом. Личина приемного сына императора была вылеплена идеально, не придерешься.
- А как же… В грязь лицом недопустимо, - протянул тот в ответ, сияя кривоватой улыбкой. – Императорский сын, как-никак.
- Ага, вижу, как ты честь императорского сына хранил! Не перетрудился?! – расхохотался Аделхард, заметив недоумевающий взгляд молоденькой служанки, обмершей за спиной Вирхена.
Еще бы! За считанные минуты прошедшие с момента их расставания Его сиятельство сатхарги Аделхард не только успел переодеться, но и одолжил свое платье другому вельможе.
Оборвав смех, Аделхард сурово глянул на глазеющую служанку, и та, спешно потупившись, засеменила прочь. К другу же он обратился с изрядной долей иронии в голосе:
- Будь добр, составь список моих новых пассий. Нужно знать в лицо тех, с кем спишь. Или жди беды.
- Ты прав. Беда неминуема, если мужчина не получает должной разрядки. А мне, как ты понимаешь, в этой милости было отказано, - не в пример Аделхарду серьезно ответит Вирхен.
- Прости, я планировал вернуться гораздо быстрее, - извинился ургаих, также посерьезнев. – Как император? – укор друга напомнил молодому человеку об отце. – Расскажешь по пути, - предложил он, взяв курс на спальную Ридагарха.
- На самом деле плохо. Очень. А в последние три дня особенно, - принялся делиться Вирхен. – Почти не встает, часто бредит, особенно со сна. На днях увидел во мне свою сестру, твою мать, и принялся извиняться, что не сумел спасти. Я, конечно, тот еще жестокосердец, но рад, что ты вернулся. Боюсь, недолго осталось.
- Это мы еще посмотрим, - процедил Аделхард, прибавив шагу.
- Ты на взводе? Я о чем-то не знаю? – мгновенно оценил ситуацию Вирхен.
- Только об одном. Императора травят, - буркнул Аделхард, предварительно возведя вокруг них шумовую завесу.
Строжайший запрет на использование магии в пределах императорской половины его не остановил. Аделхард нарушил его еще тогда, когда делился кровью с Вирхеном, чтобы открыть тому доступ к императору. Неминуемое наказание ургаиха не страшило. Смутные времена требуют отчаянных решений.
- Кто? Как? Невозможно!
«Вихрь ошарашен, а значит, ничего подозрительного не замечал», - отметил для себя ургаих, прежде чем спросить:
- Кто лекарь при императоре?
- Лекарь? Мииргарта, как всегда. Ты же не подозреваешь.., - Вирхен смолк, довольствовавшись отрицательным покачиванием головы. – Тогда что?
- Позже, ладно?
Мужчины остановились возле дверей императорской опочивальни. Если охранника и удивило походное одеяние императорского сына, то вида он не подал. Отточенным движением склонил голову и распахнул дверь.
В покои приемного отца Аделхард ступил в одиночестве. Привычные к сумеречной атмосфере глаза остановились на распластавшейся поверх одеял фигуре.
- Отец! – не сдержал он возгласа, услышав слабый стон больного. Предполагать и видеть своими глазами – разные вещи.
- Элхард, ты сегодня рано, - поприветствовал приемного сына Ридагарх, когда тот, присев на краешек кровати, взял мужчину за руку. – А Мииргарта запаздывает, - вздохнул император, и Аделхард решил, что без снадобий старой лекарки отцу совсем невмоготу.
- Помочь подняться? – предложил молодой человек, по-своему истолковав потуги Ридагарха.
- Сесть, - попросил император. – И добавь света. Хочу видеть твои глаза.
Аделхард подчинился. Исполнив просьбы отца, сел в придвинутое к кровати кресло.
- Как ты себя чувствуешь? – вопрос сорвался сам собой.
А ведь не хотел спрашивать, не собирался напоминать. Аделхард вознамерился было поправиться, увести разговор подальше от состояния здоровья, но император опередил его.
- Не стоит того. Давай поговорим о тебе. Об империи.
- Отец…
- Нет! Не перебивай меня, - Ридагарх вскинул руку, остерегая. – Я уже много дней позволяю тебе морочить мне голову. Хватит! Сегодня говорить буду я.
В голос отца вернулась былая твердость, щедро сдобренная раздражением, и Аделхард согласно кивнул, пряча невольную улыбку. Что же такого плел императору Вихрь, чтобы заставить того забыть о планируемой беседе?
- Как скажешь, отец, - молодой человек покорно склонил голову под одобряющее рукопожатие императора. – Я слушаю.
- Молодец. Ты станешь хорошим правителем, - ошарашил молодого человека Ридагарх.
- Но, ты же знаешь…
- Знаю, Элхард. Знаю! Помню о твоем нежелании, но ты согласишься со мной, когда выслушаешь. Я уверен, - оборвал сына Ридагарх.
- Нет, отец, мы это уже обсуждали. Я не собираюсь становиться на пути у своих…
- Ты должен! Ни один из твоих братьев не готов к подобной ответственности! Лирахг ни о чем кроме охоты и ей подобных развлечений думать не в состоянии, а Аделхард слишком юн для императора. Да, что я объясняю?! Ты и сам все прекрасно знаешь! – разгорячился Ридагарх. – Я не имею права потакать твоим желаниям, как бы ни хотел. Не то время, слышишь? Внутри империи смута. Алитары стоят у границ. В воздухе пахнет войной. Уж поверь мне!
Было видно, что Ридагарх отступать не намерен, но и Аделхард сдаваться не собирался. Это решение молодой человек принял уже давно, а в последние дни еще больше утвердился в нем, благодаря своей связи с Анилихт. Так же как и ему, алрхаги не место на троне. Их с Анилихт счастье не связано с империей, и уж тем более с венцом императора.
- Нет, ты не понимаешь, - воспользовавшись паузой, заговорил ургаих. – Я вынужден отказаться. И не только из-за того, о чем говорил ранее. Появились новые причины, и, поверь, ты не захочешь узнать о них, - надавил Аделхард, но его предостерегающие интонации действия не возымели. Ридагарх не приемлил отказа.
Нахмурившись, император выпалил:
- Не смей запугивать меня, мальчишка! Как я сказал, так и будет! И не вздумай отказаться, когда придет время. Прокляну! Слышишь?!
Вслед за этим хрипящим от натуги «слышишь» раздалось недовольное ворчание вошедшей в комнату лекарки, в свою очередь оказавшееся заглушенным лающим кашлем императора.
- Отец! – подскочил с кресла Аделхард, ругая себя, что довел Ридагарха до подобного состояния. – Что? Пить? Воды? – вопрошал он, пытаясь разобрать тонущие в буханье слова.
- Посторонитесь, Ваше сиятельство, - твердой рукой Мииргарта вынудила ургаиха отступить. – Пора принимать лекарство, Ваше Императорское Сиятельство, - обратилась женщина к Ридагарху. – Выпейте отвару, - велела она и, склонившись над больным, поднесла к губам мужчины чашу с дымящимся содержимым.
Его промедление, вызванное чувством вины, длилось не долее вздоха, но губы императора успели коснуться ободка чаши, и горячая жидкость попала на язык Ридагарха, прежде, чем с упреждающим возгласом «не пей», Аделхард кинулся к отцу. Чаша оказалась выбита из рук лекарки, выплеснувшийся отвар багровым пятном расползся по белоснежным императорским одеждам, а Мииргарта, сбитая с ног броском ургаиха, распласталась поперек больного, придавив и без того задыхающегося Ридагарха своим немалым весом. И только Аделхард удержался на ногах, чтобы вновь поспешить на помощь.
Стащив с императора брыкающуюся нархтаги, молодой человек усадил лекарку в кресло, а сам принялся помогать отцу.
- Чистую одежду императору. Смену белья. Питья. Немедленно! - чеканил он приказы вбежавшей на шум охране, в то время как, бережно придерживая измученное болезнью тело, поправлял за спиной Ридагарха подушки.
- Что ты творишь, Аделхард? Зачем? – спросил у сына император, когда закончив устраивать его, тот принялся успокаивать возмущающуюся Мииргарту.
- Вас травят, Ваше Императорское Сиятельство, - признался отцу ургаих, рассудив, что скрывать от императора правду не имеет смысла.
Аделхард рассчитывал, если исключить отравляющее вещество из рациона Ридагарха, тот пойдет на поправку, а этому придется давать объяснения. Так почему позже, а не раньше? Добавит подозрительности беспечному венценосцу и проблем отравителям.
- Как? С чего ты взял?
- Что вы такое говорите? Как вы смеете обвинять меня?! - взбунтовалась Мииргарта, заглушив слабый голос императора. Приступ отнял у Ридагарха все силы. – Я бы никогда, слышите?! Никогда! Я столько лет при императоре! Растила, лечила, у постели сидела…
- Хватит! Прекратите! Немедленно! – прикрикнул на женщину Аделхард.
С момента признания молодой человек не сводил глаз с Ридагарха. Сперва на лице императора отражалось неверие, затем сомнение, сменившееся задумчивостью, и, наконец, вопрос.
- Кто?
Как всегда в ответственные моменты Ридагарх был более чем лаконичен. Что-то похожее на суровость исказило его черты, но прогнать с лица свидетельства усталости ей не удалось. Аделхард вздохнул.
- Не знаю, - честно признался молодой человек и, упреждая следующий вопрос, добавил. - Я планировал отправить лекарство в Лилех. Возможно, нархтаги сумеют увидеть, кто за этим стоит.
- Но, тогда с чего вдруг?
- Не знают они, а говорят, - пробурчала себе под нос лекарка, гневно поблескивая прищуренными глазами, вмиг смолкнув, стоило Аделхарду повернуться к ней.
