Господин Лисовий инициативу поддержал. Да и в целом выглядел очень настроенным и собранным. По-видимому, все риски предстоящего путешествия мужчина оценивал верно, однако отказываться от своего плана не собирался, даже несмотря на то, что наездником являлся довольно посредственным.
- Господин Лисовий, желаете передохнуть? Размяться? – спустя несколько часов, поравнявшись, поинтересовался руководитель Северного подразделения.
Сам Ториан никогда не задерживался в пути. Провести световой день в седле для него не проблема, но непривычному человеку, наверняка, требуется отдых.
- Буду признателен, господин Бравье, - постарался скрыть облегчение навязанный попутчик. – Но если мы торопимся, то необязательно. Я потерплю.
- Пятнадцать-двадцать минут погоды не сделают, зато позволят вам продержаться до конца пути, - не стал скрывать собственное видение Бравье. – Перейдем брод и остановимся.
В результате к становищу подъехали практически затемно, чем немало удивили караульных. Но главное не это, а то с каким напряжением их встретили.
- Что? – едва спешившись, бросил Ториан.
- Связующая пропала. Господин Лориан велел доложить, если вернетесь.
- Кто?
Внутри что-то екнуло, подсказывая ответ.
- Иссириль Аро.
- Когда?
- Сегодня.
- Напарник?
- В расположении.
- Чтоб тебя! – в сердцах выругался мужчина и, напрочь забыв о аптекаре, бросился искать коменданта.
Бройс, определенно, расскажет больше!
Однако осуществить намеченное Ториан не успел. Сперва ощутил беспокойства иного рода, а затем осознал, что оно означает. И не только он, судя по всему. Идущий навстречу служащий, вдруг также остановился и заозирался.
- Прорыв! – выкрикнул служащий и сорвался в сторону главного выхода с территории.
Ториан последовал его примеру, но ринулся к складам. Пойманное направление вело в другую сторону, и огибать становище вдоль ограждающей сетки виделось пустой тратой времени.
Вроде бы кто-то заметил, но убеждаться времени не было. С каждым новым шагом ведущая вперед ниточка натягивалась все сильнее, ориентироваться становилось проще, и приходило понимание о приблизительном местонахождении прорыва: где-то недалеко от обжитого им места. Очень близко к становищу!
У ограждающей периметр сетки мужчина замешкался в поисках ключа, а когда нашел и разомкнул, понял – все закончилось. Ощущение близкого прорыва исчезло: схлопнулось, как при закрытии.
Это чувство хорошо знакомо любому Связующему, но его сложно передать словами. Конкретно для себя, Ториан характеризовал данное ощущение как потерю. Мгновенье назад была связь, и вот ее не стало - исчезла. Причем, когда не сам связываешь, потеря ощущается острее. Вот и его сейчас словно наизнанку вывернули, а потом вернули, как было, но не целиком – часть отсекли.
- Чтоб тебя!.. – заново повторил руководитель Северного подразделения и выскочил за периметр.
Логика подсказывала, что закрыть прорыв могла только сегодняшняя потеряшка – Иссириль Аро-Криз!
Девчонка обнаружилась примерно на полпути до сторожки. Лежала на земле, чуть в стороне от его обычного пути. Едва мимо не проскочил.
Сердце ухнуло в пятки, и заколотилось как сумасшедшее, когда стало понятно – цела, в отключке. Крепкой отключке: все его манипуляции оставила без внимания.
Облегчение вырвалось хрипловатым смешком, и только после Ториан понял, что у него трясутся руки. И не только. Присел рядом.
По-хорошему, подняться самому, ее поднять и отнести в постель, но уронить страшно. Давненько с ним такого не случалось. Собственно, за последние пять лет ни разу. Неконтролируемый тремор одолевал лишь в первые месяцы после состоявшегося знакомства с урисом. Лекари обещали, что со временем пройдет, и прошло. Но вот вернулось.
- Придется нам обоим немного потерпеть, кудряшка Сириль, - сообщил девушке мужчина и стиснул зубы.
Длительностью подобные приступы никогда не отличались.
Комендант и еще несколько человек со становища подоспели, когда Ториан частично справился с собой и поднимал спящую девушку с земли.
- Свободны! – на корню пресекая любые вопросы, рыкнул от натуги мужчина, и его послушались все, кроме коменданта. – Бройс, в становище гость – господин Лисовий, устрой, - только сейчас вспомнив об оставленном на произвол судьбы аптекаре. - И лекаря ко мне.
- Она…
- Истощение, похоже. Как ты вообще это допустил?
- Сам приказал.
- Угробить приказал?.. Какой я молодец! – перехватив удобнее девушку, съязвил Ториан. – Что стоишь? Дуй за лекарем, убедиться нужно.
- Уверен, что помощь не нужна?
- Справлюсь! – отрезал мужчина, начиная спуск к хижине. - Да, еще, Бройс… - частично обернувшись, окликнул коменданта Бравье. - Проследи, чтобы не болтали. Лишнее. И вот еще что… Лисовий родственник мэра, имей в виду. Остальное потом.
Разум и сомневающийся взгляд друга подсказывали, что девчонке самое место в лазарете, но прислушиваться к ним Ториану совершенно не хотелось. Иррационально? Глупо? Пусть! Но он сам за ней присмотрит. И получит она от него хорошенько, когда очнется!
Это что же нужно было сотворить, чтобы довести себя до такого состояния?! Связующему довести, не магу! Ладно бы еще физические повреждения имелись, но налицо заступ за порог возможностей. Истратилась до критически низкого уровня, и организм блокировал сам себя ради выживания.
- Выпороть бы тебя, Кудряшка, да так чтобы попа посинела, - остановившись, вздохнул собственным мыслям мужчина и перехватил понадежнее драгоценную ношу. – Но ты, ведь, отбиваться станешь. И не простишь. А я, кажется, влип. Серьезно влип, - заново вздохнул он и ускорился.
Теперь осталось лекаря дождаться, чтобы успокоить собственную совесть! И заглушить укоризненный голос напарника, которым эта совесть вдруг заговорила!
Мертвецкий сон оставил блондинку глубоко за полночь. Девчонка начала метаться, постанывать, вскрикивать, скидывать одеяло, дрожать. В общем-то, обычная реакция на перенапряжение, но Ториану было не по себе. Он уговаривал, успокаивал, укрывал, согревал, обтирал, сидел рядом и, это в некотором роде помогало, но ощущение собственной беспомощности грызло изнутри.
А еще не оставлял вопрос, как она довела себя до подобного состояния? Сомнительно, что прорыв рядом с его сторожкой тому причина. К третьей категории, конечно, можно причислить, но чтобы привести Связующего к грани истощения связать таких потребуется десятка два, не меньше, что даже в реалиях Мертвых земель проблематично. На его памяти, самый худший день у отряда – три прорыва первой категории. И это на самом отдаленном участке, практически на береговой линии, который проверяется значительно реже остальных ввиду меньшей подверженности открытию прорывов.
Ближе к утру состояние блондинки стабилизировалось. Сон, наконец, перешел в восстановительную стадию, и мужчина также задумался об отдыхе. На этот раз выбор был осознанным, и, укладываясь на одну койку с сестрой бывшего напарника, Бравье наверняка знал, что оправдываться и испытывать вину не станет. А еще поцелует, если вздумает возмущаться.
Всякий раз, слыша, как она зовет его в бреду, Ториан вздрагивал.
Еще не разлепив век, Иссириль уже знала, кого увидит рядом с собой: очень уж схожими были ощущения, за исключением одного существенного «но». На этот раз форменную куртку с нее сняли, и не только куртку. А вот брюки обнаружились на прежнем месте, что, несомненно, радовало, только спокойствия отнюдь не добавляло.
Девушка отлично помнила, как и где отключилась, хоть и не до конца понимала, отчего так произошло. Поэтому общая картина сложился быстро: Ториан вернулся, нашел ее и принес к себе в сторожку. Наверняка еще и выхаживал, коль уж счел необходимым частично раздеть до нижнего белья. Неловко, неудобно, стыдно.
- Прекращай притворяться. Я чувствую, что ты проснулась, - услышала симулянтка, и обнимающая ее рука шевельнулась, меняя местоположение.
- А ты прекращай липнуть ко мне. Дальше сама справлюсь, - не осталась в долгу Иссириль, но более никаких действий не предприняла.
Собственно, потому и стыдно, что находиться в его объятьях было приятно.
Обжегшись на первом курсе, после гибели брата Иссириль окончательно перестала задумываться о долгосрочных отношениях. За все шесть лет позволила себе несколько ни к чему не обязывающих интрижек. Дальше конфетно-букетного периода не заходила, предпочитая избегать проблем, связанных с постоянством и обязательствами, а сейчас вдруг изменила самой себе.
- Как самочувствие? К порке готова, или повременим? – вместо ожидаемой реакции, поинтересовался Бравье и немного повел плечами, отчего ее щека еще плотнее прижалась к его руке.
Иссириль невольно сглотнула и приоткрыла глаза, но, не считая крупной вязки форменной водолазки, ничего не увидела.
- А пороть сам станешь или подмогу позовешь? Просто если сам, то терпимое, а если с подмогой – лучше повременить, - съерничала она и добавила по существу. - Сказала же, готова освободить для тебя койку. Так что приступай.
Однако убедительности ей явно не хватило. Возможно, поэтому и ответ был соответствующий.
- Тогда повременим. И поговорим для начала.
- О чем?
- Как дошла до жизни такой, о чем еще? – сыронизировал ее внезапный кошмар, но ирония не задела, ибо сам вопрос являлся обоснованным.
- Как-то дошла, - отозвалась девушка, сама до конца не понимая, что конкретно имеет в виду, так как дошла она до многого: до разговоров с туманом дошла, до пугающих видений, до истощения… И до привязанности к человеку, которого собиралась ненавидеть по гроб жизни тоже дошла. Что из этого перечня страшнее, только предстоит разобраться.
Уклончивый ответ, предсказуемо, не приняли. Бравье многозначительно вздохнул и потребовал:
- А содержательнее! Проверяющая или нет, но ты в зоне моей ответственности. И спросят с меня.
- Содержательнее не получится. Не понимаю, почему так случилось, - ей все же удалось абстрагироваться от положения, в котором они оба находятся, и добавить конкретики. – Услышала прорыв. Связала и все. Силы закончились.
- Не могли. Там третья с натяжкой.
- И тем не менее, - не пожелала согласиться допрашиваемая. – Возможно, адаптация к помехам Пустоши. Сам предупреждал.
- Предупреждал.
Иссириль не поняла, намерено он это сделал или рефлекс на упоминание Пустоши такой, но ее прижали еще крепче, буквально вдавив в бок, так что пришлось срочно высвобождаться, отстаивая право на глоток свежего воздуха.
Кстати, сегодня не было ощущения, что ее замуровали в ельнике. Запах присутствовал, но далеко не столь насыщенный, каким был раньше. Видимо, заменить еловые лапы на свежие мужчина не успел.
А еще она остро чувствовала, насколько ей необходимо в душ. И не только ей, кстати сказать. Но данное обстоятельство волновало постольку-поскольку: ежедневно работая в поле сложно оставаться чистоплюем.
- Задушишь, бугай бесчувственный! - отвоевав для себя немного пространства, обвинила девушка. – И отпусти ты меня, в конце концов! Убегать не собираюсь!
На этот раз мужчина послушался, и Иссириль торопливо уселась, попутно подтянув одеяло к груди.
- Будь добр, одежду подай!
Изображать из себя стеснительную барышню, девушка не стала. Как только получила желаемое, причем Бравье так и не соизволил подняться с койки, отбросила одеяло и нырнула в водолазку. И без того растрепанный пучок окончательно развалился, так что следом пришлось озаботиться волосами.
Старательно игнорируя наблюдающего за ней мужчину, Иссириль перебрала спутанную шевелюру, достала из нее сохранившиеся шпильки, сложила их горстью поверх одеяла, и принялась плести косу, намереваясь после скрутить на затылке, но не успела.
- Погоди, - ее руку перехватили, и недоплетенная коса упала на грудь. – Теперь понятно, почему кудряшка. Тебе идет.
- Слишком не заглядывайся, а то влюбишься, - пробурчала девушка, не особо старательно высвобождая руку.
- А если уже?
- Что уже?
- Влюбился?
- Тогда придется остричь и подарить, - ненадолго лишившись дара речи, нашлась она. - Давно решаюсь, но достойного повода все не находилось. Теперь, вот, есть. Сделать тебе приятное?
Она не стала его одергивать или поправлять, как и себя собственно, прекрасно понимая – требовать формального обращения отныне бессмысленно. Этот рубеж они окончательно перешагнули, и обратного пути нет.
А вот поймав восхищенный взгляд, психанула.
- Завязывай пялиться, не картина?! Это противоестественно!
- Что противоестественно?
- Я младшая сестра твоего бывшего напарника, забыл?
- Ну, почему же… Помню.
Ей, наконец, вернули свободу, вот только освобожденной себя Иссириль не почувствовала. Взгляд продолжал держать.
- Даже слишком помню. Поэтому выбор за тобой, кудряшка Сириль… Поцелуешь меня первой?
Мужская рука взметнулась и опала, не коснувшись. Эта покладистость разочаровывала. Иссириль не хотелось себе врать. Не сейчас. Его взгляд держал очень крепко и не предполагал иной трактовки - думают они об одном и том же.
- Мы обязательно об этом пожалеем после… Ты же знаешь… - с сожалением озвучила за обоих она.
- Возможно. Даже – скорее всего. Но это будет после.
- И ты станешь мне приказывать, а я этого не потерплю, - нашелся иной немаловажный аргумент.
- Не стану.
- Врешь!
- Вру, - безропотно согласился мужчина. – Сириль…
- Что?
- Либо решайся, либо уходи… Я не играю. И не железный. Ты слишком соблазнительна…
Девушка ненамеренно закусила губу. Это его «не железный» прозвучало очень многообещающе, и тело, слишком дано не получавшее разрядки, отреагировало соответственно: терзающее ее томление усилилось.
Иссириль не считала себя ханжой, и любые аспекты естественных потребностей воспринимала как должное, в том числе половое влечение. Другое дело, что одолевало оно значительно реже остальных и руководством к действию, определенно, не являлось. Собственно, это то единственное, без чего человек может обходиться достаточно долго, или даже всегда. Однако…
Конкретно сейчас обходиться «долго», и тем более «всегда» совсем не хотелось. Хотелось ощутить волнительные моменты этой маленькой жизни с вполне определенным мужчиной, и тот факт, что он отвечает взаимностью, только подогревал желание.
- А так и не скажешь… Выглядишь вполне себе неприступно, - приняв решение, хмыкнула Иссириль и принялась доплетать косу. - Это очень по-мужски перекладывать ответственность на хрупкие женские плечи. Потом скажешь, что не хотел, что тебя соблазнили, что…
- У кого-то напрочь отсутствует совесть! - прорычал мужчина, и, не успев среагировать на рывок, Иссириль оказалась распластана на крепкой груди. - Целуй!
- Не-а, - она приподнялась на руках и облизнула внезапно пересохшие губы. – И вообще, кому нужны эти поцелуи? Их значимость сильно преувеличена, не находишь? Обязательным условием для…
Касание теплых, сухих губ оборвало ее провокационную речь, и Иссириль с удовольствием отдалась поцелуям, значение которых отнюдь непреувеличено. Прелюдия тем и прекрасна, что, подогревая нетерпение, позволяет взять от момента максимум. И Торииан Бравье этот максимум подарил, распахнув дверь наслаждения много шире, нежели приходилось переживать ранее.
- Господин Лисовий, желаете передохнуть? Размяться? – спустя несколько часов, поравнявшись, поинтересовался руководитель Северного подразделения.
Сам Ториан никогда не задерживался в пути. Провести световой день в седле для него не проблема, но непривычному человеку, наверняка, требуется отдых.
- Буду признателен, господин Бравье, - постарался скрыть облегчение навязанный попутчик. – Но если мы торопимся, то необязательно. Я потерплю.
- Пятнадцать-двадцать минут погоды не сделают, зато позволят вам продержаться до конца пути, - не стал скрывать собственное видение Бравье. – Перейдем брод и остановимся.
В результате к становищу подъехали практически затемно, чем немало удивили караульных. Но главное не это, а то с каким напряжением их встретили.
- Что? – едва спешившись, бросил Ториан.
- Связующая пропала. Господин Лориан велел доложить, если вернетесь.
- Кто?
Внутри что-то екнуло, подсказывая ответ.
- Иссириль Аро.
- Когда?
- Сегодня.
- Напарник?
- В расположении.
- Чтоб тебя! – в сердцах выругался мужчина и, напрочь забыв о аптекаре, бросился искать коменданта.
Бройс, определенно, расскажет больше!
Однако осуществить намеченное Ториан не успел. Сперва ощутил беспокойства иного рода, а затем осознал, что оно означает. И не только он, судя по всему. Идущий навстречу служащий, вдруг также остановился и заозирался.
- Прорыв! – выкрикнул служащий и сорвался в сторону главного выхода с территории.
Ториан последовал его примеру, но ринулся к складам. Пойманное направление вело в другую сторону, и огибать становище вдоль ограждающей сетки виделось пустой тратой времени.
Вроде бы кто-то заметил, но убеждаться времени не было. С каждым новым шагом ведущая вперед ниточка натягивалась все сильнее, ориентироваться становилось проще, и приходило понимание о приблизительном местонахождении прорыва: где-то недалеко от обжитого им места. Очень близко к становищу!
У ограждающей периметр сетки мужчина замешкался в поисках ключа, а когда нашел и разомкнул, понял – все закончилось. Ощущение близкого прорыва исчезло: схлопнулось, как при закрытии.
Это чувство хорошо знакомо любому Связующему, но его сложно передать словами. Конкретно для себя, Ториан характеризовал данное ощущение как потерю. Мгновенье назад была связь, и вот ее не стало - исчезла. Причем, когда не сам связываешь, потеря ощущается острее. Вот и его сейчас словно наизнанку вывернули, а потом вернули, как было, но не целиком – часть отсекли.
- Чтоб тебя!.. – заново повторил руководитель Северного подразделения и выскочил за периметр.
Логика подсказывала, что закрыть прорыв могла только сегодняшняя потеряшка – Иссириль Аро-Криз!
Девчонка обнаружилась примерно на полпути до сторожки. Лежала на земле, чуть в стороне от его обычного пути. Едва мимо не проскочил.
Сердце ухнуло в пятки, и заколотилось как сумасшедшее, когда стало понятно – цела, в отключке. Крепкой отключке: все его манипуляции оставила без внимания.
Облегчение вырвалось хрипловатым смешком, и только после Ториан понял, что у него трясутся руки. И не только. Присел рядом.
По-хорошему, подняться самому, ее поднять и отнести в постель, но уронить страшно. Давненько с ним такого не случалось. Собственно, за последние пять лет ни разу. Неконтролируемый тремор одолевал лишь в первые месяцы после состоявшегося знакомства с урисом. Лекари обещали, что со временем пройдет, и прошло. Но вот вернулось.
- Придется нам обоим немного потерпеть, кудряшка Сириль, - сообщил девушке мужчина и стиснул зубы.
Длительностью подобные приступы никогда не отличались.
Комендант и еще несколько человек со становища подоспели, когда Ториан частично справился с собой и поднимал спящую девушку с земли.
- Свободны! – на корню пресекая любые вопросы, рыкнул от натуги мужчина, и его послушались все, кроме коменданта. – Бройс, в становище гость – господин Лисовий, устрой, - только сейчас вспомнив об оставленном на произвол судьбы аптекаре. - И лекаря ко мне.
- Она…
- Истощение, похоже. Как ты вообще это допустил?
- Сам приказал.
- Угробить приказал?.. Какой я молодец! – перехватив удобнее девушку, съязвил Ториан. – Что стоишь? Дуй за лекарем, убедиться нужно.
- Уверен, что помощь не нужна?
- Справлюсь! – отрезал мужчина, начиная спуск к хижине. - Да, еще, Бройс… - частично обернувшись, окликнул коменданта Бравье. - Проследи, чтобы не болтали. Лишнее. И вот еще что… Лисовий родственник мэра, имей в виду. Остальное потом.
Разум и сомневающийся взгляд друга подсказывали, что девчонке самое место в лазарете, но прислушиваться к ним Ториану совершенно не хотелось. Иррационально? Глупо? Пусть! Но он сам за ней присмотрит. И получит она от него хорошенько, когда очнется!
Это что же нужно было сотворить, чтобы довести себя до такого состояния?! Связующему довести, не магу! Ладно бы еще физические повреждения имелись, но налицо заступ за порог возможностей. Истратилась до критически низкого уровня, и организм блокировал сам себя ради выживания.
- Выпороть бы тебя, Кудряшка, да так чтобы попа посинела, - остановившись, вздохнул собственным мыслям мужчина и перехватил понадежнее драгоценную ношу. – Но ты, ведь, отбиваться станешь. И не простишь. А я, кажется, влип. Серьезно влип, - заново вздохнул он и ускорился.
Теперь осталось лекаря дождаться, чтобы успокоить собственную совесть! И заглушить укоризненный голос напарника, которым эта совесть вдруг заговорила!
Мертвецкий сон оставил блондинку глубоко за полночь. Девчонка начала метаться, постанывать, вскрикивать, скидывать одеяло, дрожать. В общем-то, обычная реакция на перенапряжение, но Ториану было не по себе. Он уговаривал, успокаивал, укрывал, согревал, обтирал, сидел рядом и, это в некотором роде помогало, но ощущение собственной беспомощности грызло изнутри.
А еще не оставлял вопрос, как она довела себя до подобного состояния? Сомнительно, что прорыв рядом с его сторожкой тому причина. К третьей категории, конечно, можно причислить, но чтобы привести Связующего к грани истощения связать таких потребуется десятка два, не меньше, что даже в реалиях Мертвых земель проблематично. На его памяти, самый худший день у отряда – три прорыва первой категории. И это на самом отдаленном участке, практически на береговой линии, который проверяется значительно реже остальных ввиду меньшей подверженности открытию прорывов.
Ближе к утру состояние блондинки стабилизировалось. Сон, наконец, перешел в восстановительную стадию, и мужчина также задумался об отдыхе. На этот раз выбор был осознанным, и, укладываясь на одну койку с сестрой бывшего напарника, Бравье наверняка знал, что оправдываться и испытывать вину не станет. А еще поцелует, если вздумает возмущаться.
Всякий раз, слыша, как она зовет его в бреду, Ториан вздрагивал.
Прода от 16.11.2025, 15:56
ГЛАВА 8
Еще не разлепив век, Иссириль уже знала, кого увидит рядом с собой: очень уж схожими были ощущения, за исключением одного существенного «но». На этот раз форменную куртку с нее сняли, и не только куртку. А вот брюки обнаружились на прежнем месте, что, несомненно, радовало, только спокойствия отнюдь не добавляло.
Девушка отлично помнила, как и где отключилась, хоть и не до конца понимала, отчего так произошло. Поэтому общая картина сложился быстро: Ториан вернулся, нашел ее и принес к себе в сторожку. Наверняка еще и выхаживал, коль уж счел необходимым частично раздеть до нижнего белья. Неловко, неудобно, стыдно.
- Прекращай притворяться. Я чувствую, что ты проснулась, - услышала симулянтка, и обнимающая ее рука шевельнулась, меняя местоположение.
- А ты прекращай липнуть ко мне. Дальше сама справлюсь, - не осталась в долгу Иссириль, но более никаких действий не предприняла.
Собственно, потому и стыдно, что находиться в его объятьях было приятно.
Обжегшись на первом курсе, после гибели брата Иссириль окончательно перестала задумываться о долгосрочных отношениях. За все шесть лет позволила себе несколько ни к чему не обязывающих интрижек. Дальше конфетно-букетного периода не заходила, предпочитая избегать проблем, связанных с постоянством и обязательствами, а сейчас вдруг изменила самой себе.
- Как самочувствие? К порке готова, или повременим? – вместо ожидаемой реакции, поинтересовался Бравье и немного повел плечами, отчего ее щека еще плотнее прижалась к его руке.
Иссириль невольно сглотнула и приоткрыла глаза, но, не считая крупной вязки форменной водолазки, ничего не увидела.
- А пороть сам станешь или подмогу позовешь? Просто если сам, то терпимое, а если с подмогой – лучше повременить, - съерничала она и добавила по существу. - Сказала же, готова освободить для тебя койку. Так что приступай.
Однако убедительности ей явно не хватило. Возможно, поэтому и ответ был соответствующий.
- Тогда повременим. И поговорим для начала.
- О чем?
- Как дошла до жизни такой, о чем еще? – сыронизировал ее внезапный кошмар, но ирония не задела, ибо сам вопрос являлся обоснованным.
- Как-то дошла, - отозвалась девушка, сама до конца не понимая, что конкретно имеет в виду, так как дошла она до многого: до разговоров с туманом дошла, до пугающих видений, до истощения… И до привязанности к человеку, которого собиралась ненавидеть по гроб жизни тоже дошла. Что из этого перечня страшнее, только предстоит разобраться.
Уклончивый ответ, предсказуемо, не приняли. Бравье многозначительно вздохнул и потребовал:
- А содержательнее! Проверяющая или нет, но ты в зоне моей ответственности. И спросят с меня.
- Содержательнее не получится. Не понимаю, почему так случилось, - ей все же удалось абстрагироваться от положения, в котором они оба находятся, и добавить конкретики. – Услышала прорыв. Связала и все. Силы закончились.
- Не могли. Там третья с натяжкой.
- И тем не менее, - не пожелала согласиться допрашиваемая. – Возможно, адаптация к помехам Пустоши. Сам предупреждал.
- Предупреждал.
Иссириль не поняла, намерено он это сделал или рефлекс на упоминание Пустоши такой, но ее прижали еще крепче, буквально вдавив в бок, так что пришлось срочно высвобождаться, отстаивая право на глоток свежего воздуха.
Кстати, сегодня не было ощущения, что ее замуровали в ельнике. Запах присутствовал, но далеко не столь насыщенный, каким был раньше. Видимо, заменить еловые лапы на свежие мужчина не успел.
А еще она остро чувствовала, насколько ей необходимо в душ. И не только ей, кстати сказать. Но данное обстоятельство волновало постольку-поскольку: ежедневно работая в поле сложно оставаться чистоплюем.
- Задушишь, бугай бесчувственный! - отвоевав для себя немного пространства, обвинила девушка. – И отпусти ты меня, в конце концов! Убегать не собираюсь!
На этот раз мужчина послушался, и Иссириль торопливо уселась, попутно подтянув одеяло к груди.
- Будь добр, одежду подай!
Изображать из себя стеснительную барышню, девушка не стала. Как только получила желаемое, причем Бравье так и не соизволил подняться с койки, отбросила одеяло и нырнула в водолазку. И без того растрепанный пучок окончательно развалился, так что следом пришлось озаботиться волосами.
Старательно игнорируя наблюдающего за ней мужчину, Иссириль перебрала спутанную шевелюру, достала из нее сохранившиеся шпильки, сложила их горстью поверх одеяла, и принялась плести косу, намереваясь после скрутить на затылке, но не успела.
- Погоди, - ее руку перехватили, и недоплетенная коса упала на грудь. – Теперь понятно, почему кудряшка. Тебе идет.
- Слишком не заглядывайся, а то влюбишься, - пробурчала девушка, не особо старательно высвобождая руку.
- А если уже?
- Что уже?
- Влюбился?
- Тогда придется остричь и подарить, - ненадолго лишившись дара речи, нашлась она. - Давно решаюсь, но достойного повода все не находилось. Теперь, вот, есть. Сделать тебе приятное?
Она не стала его одергивать или поправлять, как и себя собственно, прекрасно понимая – требовать формального обращения отныне бессмысленно. Этот рубеж они окончательно перешагнули, и обратного пути нет.
А вот поймав восхищенный взгляд, психанула.
- Завязывай пялиться, не картина?! Это противоестественно!
- Что противоестественно?
- Я младшая сестра твоего бывшего напарника, забыл?
- Ну, почему же… Помню.
Ей, наконец, вернули свободу, вот только освобожденной себя Иссириль не почувствовала. Взгляд продолжал держать.
- Даже слишком помню. Поэтому выбор за тобой, кудряшка Сириль… Поцелуешь меня первой?
Прода от 30.11.2025, 19:16
Мужская рука взметнулась и опала, не коснувшись. Эта покладистость разочаровывала. Иссириль не хотелось себе врать. Не сейчас. Его взгляд держал очень крепко и не предполагал иной трактовки - думают они об одном и том же.
- Мы обязательно об этом пожалеем после… Ты же знаешь… - с сожалением озвучила за обоих она.
- Возможно. Даже – скорее всего. Но это будет после.
- И ты станешь мне приказывать, а я этого не потерплю, - нашелся иной немаловажный аргумент.
- Не стану.
- Врешь!
- Вру, - безропотно согласился мужчина. – Сириль…
- Что?
- Либо решайся, либо уходи… Я не играю. И не железный. Ты слишком соблазнительна…
Девушка ненамеренно закусила губу. Это его «не железный» прозвучало очень многообещающе, и тело, слишком дано не получавшее разрядки, отреагировало соответственно: терзающее ее томление усилилось.
Иссириль не считала себя ханжой, и любые аспекты естественных потребностей воспринимала как должное, в том числе половое влечение. Другое дело, что одолевало оно значительно реже остальных и руководством к действию, определенно, не являлось. Собственно, это то единственное, без чего человек может обходиться достаточно долго, или даже всегда. Однако…
Конкретно сейчас обходиться «долго», и тем более «всегда» совсем не хотелось. Хотелось ощутить волнительные моменты этой маленькой жизни с вполне определенным мужчиной, и тот факт, что он отвечает взаимностью, только подогревал желание.
- А так и не скажешь… Выглядишь вполне себе неприступно, - приняв решение, хмыкнула Иссириль и принялась доплетать косу. - Это очень по-мужски перекладывать ответственность на хрупкие женские плечи. Потом скажешь, что не хотел, что тебя соблазнили, что…
- У кого-то напрочь отсутствует совесть! - прорычал мужчина, и, не успев среагировать на рывок, Иссириль оказалась распластана на крепкой груди. - Целуй!
- Не-а, - она приподнялась на руках и облизнула внезапно пересохшие губы. – И вообще, кому нужны эти поцелуи? Их значимость сильно преувеличена, не находишь? Обязательным условием для…
Касание теплых, сухих губ оборвало ее провокационную речь, и Иссириль с удовольствием отдалась поцелуям, значение которых отнюдь непреувеличено. Прелюдия тем и прекрасна, что, подогревая нетерпение, позволяет взять от момента максимум. И Торииан Бравье этот максимум подарил, распахнув дверь наслаждения много шире, нежели приходилось переживать ранее.
